НА СМЕРТЬ ПОРУЧИКА 
ЛЕРМОНТОВА


Погиб поэт, печальник гордый,
России совесть и протест.
И смерть была ему, как орден,
Как наградной солдатский крест.

Задира, дерзкий весельчак
С глазами плачущего Демона,
Не мог он, видя зло, молчать
И спину гнуть перед злодеями.

В кругу сиятельных холопов
Он источал словесный яд,
Убийственный для остолопов;
Чему был, как мальчишка, рад.

Но был сей острослов способен
На нежность с иглами ежа.
Его отточенная совесть
Была опаснее ножа.

Он предсказал свою погибель,
Смеясь сквозь слёзы, - ибо знал,
Что, вместо траурного гимна,
Поэта отпоёт гроза.

За два мгновения до смерти
Сей грешник, как дитя, безгрешный,
Стоял под дулом пистолета,
Вкушая спелую черешню.

Ни перед кем он не лукавил:
По-детски был черешне рад
В горах, где каждый малый камень
Ему понятен был, как брат.

Когда поцеловала гения
Дурная пуля дурака,
Прорвав внезапно облака
Природа разрыдалась гневно.

Она так бешено рыдала,
Когда читала приговор,
Произнесённый трибуналом
Степей, морей, лесов и гор:

"Поэт приговорён к бессмертью - 
Убийцы к вечному позору"
И подпись: 
"Мы леса и степи,
Моря и горы".