Ink Visitor Отражение    В этом городе не пользуются масляными лампами. Пламя свечей подрагивает на сквозняке, пляшут на стенах длинные тени. Скользит по бумаге перо: штрихи складываются в контуры, контуры - в фигуры и лица...       - Скажи, Дитрих, - чем картина отличается от отражения? - полковник Натаниэль Северогорский отворачивается от окна. Несмотря на ранний час, снаружи серый полумрак. С самого утра льет дождь.    - Отражение недолговечно. В зеркале видно лишь то, что есть на самом деле, тогда как внутри картины живет другая реальность... - майор Дитрих Нилмерн исподлобья смотрит на командира. Снова углубляется в рисунок.    Полковнику тридцать пять. Двадцать три года назад он перестал быть человеком. Он охотник, они оба охотники. Но здесь нет тварей.    Он подходит к столу. Несколько минут молча наблюдает за майором, после возвращается к окну. Полковнику не хочется ни о чем думать. Его высокая, худая фигура смутно читается в темном стекле, трещины шрамами разбегаются по лицу. Он слегка завидует Дитриху: тому хотя бы есть, чем себя занять.    - А как по-вашему, гьер Натан? В чем отличие?    Только сейчас полковник замечает, что скрип пера прекратился.    - Отражение мы создаем сами, точнее, оно возникает само по себе. Картину же рисует кто-то другой. Если ты закончил, пойдем, выпьем где-нибудь. Дождь стал слабее, - отвечает полковник. Он врет и знает - Дитрих тоже знает, что он врет. Полковник хорошо умеет переходить от абстрактных рассуждений к приземленным вещам, но плохо умеет лгать.    - Чернила высохли. Можем идти хоть сейчас, - майор Нилмерн встает из-за стола.       Они быстро спускаются по лестнице. Неосвещенная прихожая, входная дверь...    - Дядя Дитрих! Ты снова уходишь? - маленькая девочка с белыми, как снег, волосами выскакивает навстречу. Хочет подбежать к майору, но, увидев Северогорского, останавливается.    - Привет, Джинни, - улыбается полковник. Улыбаться он умеет немногим лучше, чем лгать. И совсем не умеет обращаться с детьми.    Джинни. Полное имя - Джин Хоул. Пять лет. Белые волосы, бесцветная кожа, чуть красноватые глаза... Джинни. Альбинос, "дитя снежных чародеев", пять лет назад родившееся у самых обычных родителей. Единственный живой человек в этом доме.    - З-здравствуйте, - девочка пятится к дверям гостиной.    - Прости, милая. Я ненадолго, - майор Нилмерн подходит к ней, опускается на корточки, гладит по голове. - У нас для тебя подарок, - он достает из-за пазухи свернутый в трубочку лист.    - Спасибо! - Джинни разворачивает рисунок. - Ой! Мама, папа, смотрите, как похоже!    - Я вижу. Хорошая работа.    Джон Хоул стоит на пороге гостиной и роняет слова, как камни. Джон - отец Джинни и хозяин дома.    - Рад, что вам понравилось, - выпрямляется и делает шаг назад майор Нилмерн. Слишком быстро для той уверенной доброжелательности, которую майор пытается изобразить.    Сандра Хоул выходит из-за спины мужа. Забирает у дочери схематичный семейный портрет.    - Конечно, понравилось... Мы на нем как живые, - взгляд Сандры скользит по майору, упирается в лицо полковника. - Беги сюда, Джинни. Не задерживай гьера охотника.    - Да, мама! Возвращайся скорее, дядя Дитрих!    Семья скрывается в гостиной.    - Дитрих. Пойдем, - полковник распахивает входную дверь. Слишком резко для того, кто никогда не теряет самообладания.    ***    Майор Дитрих Нилмерн чувствует, как холодные капли стекают за ворот плаща: дождь и не думает заканчиваться. Последние дни по всей округе бушует настоящий ураган... Проклятая погода, оставившая их без связи! Здесь нужен опытный маг, но буря оказалась из тех, в которые не работает передатчик.    Майор вспоминает разборчивый округлый почерк, короткие строки на желтоватой бумаге. Письмо, с которого все началось, пришло в штаб три месяца назад. "Простите, что беспокою Вас: не знаю, куда еще можно обратиться. Мне кажется, что я умер...". Глупая шутка, бред сумасшедшего. Никто не отнесся к нему всерьез. Майор вспомнил о письме случайно, когда они с Северогорским возвращались с задания. Предложил пожурить шутника, полковник согласился - почему бы и нет? В захолустном городке мало развлечений, но в штабе их немногим больше, а так хоть какое-то разнообразие... Они уточнили через передатчик адрес, оставили отряд и направились сюда.    Задумавшись, майор безотчетно шагает в ногу с полковником. Обезлюдевшие из-за погоды улицы походят друг на друга, как дождевые реки, что бегут по ним, собираясь в лужи, озера, моря... Неотличимое от свинцово-мутной воды, само небо тонет в этих лужах. А Джон Хоул и его жена действительно мертвы. С первого взгляда майор понял: у них больше нет жизненной силы. Не все охотники - маги, но все охотники могут чувствовать магию... Почему Хоул не написал, что его дочь из "снежных чародеев"? Про способности бледнокожих людей немногое известно, кроме того, что способности эти необычны - и необычайно велики. Тогда, возможно, к письму отнеслись бы с большим вниманием... Нет, все равно нет. Чтобы кто-то смог поддерживать только своей силой чужое существование - такого не предполагала ни одна теория. Невозможно, невозможно даже для охотников, что уж говорить о человеке! Но Джинни не изучала теории, она просто любила своих родителей. Которые не должны больше жить - но живут. Которые хотят закончить свое посмертное существование. Однако Джон Хоул не знает даже, когда умер - может, во время прошлогодней эпидемии, может, раньше. Он мало что понимает и еще меньше помнит. Его собственной воли едва хватило на то, чтобы обратиться к военным охотникам. Теперь они здесь, но совершенно не представляют, что им...    Майор Нилмерн утыкается лбом в спину полковника, остановившегося перед таверной.    - Плохая погода - еще не повод не смотреть под ноги.    - Простите.    ***    Джинни возится на полу в гостиной. Что-то строит из деревянных брусков. Должно быть, замок, где она будет принцессой. Дочерью добрых и мудрых правителей - короля и королевы.    - Ты опять пыталась это сделать? - Джон Хоул заходит на кухню. Его жена сидит за столом, обхватив голову руками. Перед ней пузырек с лекарством. Пять капель - снотворное, двадцать пять...    - Да. Себя, или, хотя бы, тебя, - Сандра старается не смотреть на мужа.    - Это бесполезно. Последний раз, когда я пытался броситься под телегу...    - Я помню. Почему ты не убедишь этих двоих нас загнать? У них должно получиться.    - Они не имеют права. По документам мы - люди. Живые люди.    - Охотникам всегда было плевать на законы. И на людей, - женщина тянется к пузырьку. Ее рука бессильно падает на стол. - Вот, опять.    - Не мучай себя зря, - Хоул убирает лекарство в шкаф. - Охотники разные, как и люди.    - Нам от этого не легче.    ***    В таверне холодно и пусто. И все здесь равно лучше, чем в похожем на склеп доме.    - Проклятье! Лучше бы мы с сотней тварей столкнулись, чем с подобным... - майор Нилмерн пьет подогретое вино большими, быстрыми глотками. Он почти не чувствует вкуса.    - Ученые из штаба дорого бы заплатили за шанс оказаться на нашем месте.    - Плевать. Это их проблемы. Я охотник, а не...    - А не - кто?    Вопрос повисает в воздухе. В самом деле, кто они сейчас? Могильщики? Няньки? Курьеры, чей долг - дождаться связи и передать информацию кому следует?    - Я не в восторге от того, что нам приходится здесь торчать. Но не оставлять же Хоулов без присмотра? - полковник пожимает плечами и отворачивается. Майор Нилмерн усмехается про себя: Северогорский не любит ложь, поэтому предпочитает полуправду. Он наверняка отослал бы майора из города, избавив от общения с мертвецами и взяв "присмотр" на себя, если бы не понимал - девочка слишком его боится. Тащиться по распутице в поисках связи или ждать связи здесь - разница не велика. Майор чувствует себя до невозможности паршиво, но рад, что Северогорский не отдает глупых приказов. Не только из-за Джинни... Двое мертвецов и маленькая белая чародейка - слишком много для одного, даже если этот один - полковник Северогорский, который так не считает.    - Как вы думаете, из-за чего Джон отказывается поехать с нами?    - Не знаю. Соседи говорят, он никогда не покидал эти места.       С улицы доносятся раскаты грома.    - Да раздери все это твари! Даже вино не лезет в глотку. Я не могу так, Нат! Попробую еще раз с ними поговорить... - майор Нилмерн вскакивает на ноги, грохает недопитой кружкой об стол. Бордовые брызги разлетаются во все стороны.    - Сиди. Так и свихнуться недолго, - тяжелая рука полковника вдавливает его обратно в скамью. - Еще по одной, после делай, что хочешь. Я съезжу на холм, вдруг там передатчик сработает.    - Хорошо. Как скажешь... то есть как скажете, командир, - майор послушно берется за кружку. На самом деле полковник Натаниэль Северогорский - его друг. Просто в этом городе оказалось удобнее прикрываться официальными званиями и рангами.    ***    Как только майор Нилмерн возвращается в дом Хоулов, Джинни бросается к нему. Ждала.    - Дядя Дитрих! Ты научишь меня рисовать?    И что с ней делать? Ребенок...    - Могу попробовать, но чуть позже.    - Нет! Сейчас! Ну пожалуйста!    - Ладно. Раз ты так настаиваешь... Подожди, только принесу бумагу и перья, - майор со вздохом поднимается в их с Северогорским комнату. Второй этаж выглядит куда более потрепанным, чем остальной дом - возможно, потому, что Джинни там почти не бывает.       Потом майор долго, чуть прикрыв глаза, наблюдает за девочкой. Джинни сосредоточенно пыхтит над рисунком. У нее неплохо получается - для первого раза...    - Дядя Дитрих, а чем ты занимаешься там, в армии?    - Я охотник. Убиваю тварей.    Перо падает на стол, и на бумаге расплывается черная клякса.    - Значит... значит меня ты тоже убьешь?!    - Нет. Нет, конечно, - оторопевший майор не знает, как на это лучше ответить. - Почему ты спросила?    - Другие дети, в парке... Они называли меня тварью. Их родители тоже. Запрещали со мной играть.    - Глупости. Не слушай никого, Джинни, никакая ты не тварь.    "Да, Джинни, ты не тварь", - думает майор. - "И ты не охотник. Ты человек. Маленький талантливый человек, который не понимает, что он натворил..."    - Точно? Ты точно меня не убьешь? А твой друг? - она испуганно оглядывается на дверь. В которую - спустя несколько секунд - входит полковник.    С одежды Северогорского течет вода. Он снимает плащ, вешает на крюк. Встретившись взглядом с майором, качает головой. Значит, связи по-прежнему нет - ни на холме, ни в городе.    - Точно. Твари совсем не такие. Вот, смотри, - майор Нилмерн забирает у девочки рисунок. - Кто у нас тут, пёс?    - Да. У соседа живет.    - Ясно. Если бы этот пёс был тварью, то выглядел бы так... - он смачивает перо, быстро черкает по бумаге. У пса появляется вторая голова, длинные клыки, рога, клякса превращается в толстый игольчатый хвост. - Разве это чудище на тебя похоже?    - Не похоже. И на собаку больше тоже не похоже, - Джинни, успокоившись, с любопытством разглядывает рисунок. - А чем такая тварь будет отличаться от собаки? Кроме того, что так страшно выглядит?    - Обычно они сильные и злые. Но иногда - почти ничем... Только взрослым об этом не говори.    - Почему?    - Не поверят, - улыбается майор.    - А из лошади может получиться тварь?    - Может. Давай так: ты попробуешь нарисовать лошадь, а я - ту тварь, которая из нее получится.       Полковник Северогорский стоит у камина. В противоположном конце гостиной Дитрих с Джинни о чем-то оживленно переговариваются друг с другом. Иссиня-черные чернильные пятна на молочно-белой коже. Смех.    Полковник заходит на кухню. Джон Хоул читает толстую книгу в потрепанном зеленом переплете. Ту же, что и вчера, и позавчера. Джинни сказала Дитриху - "папа любит ее читать".    - Гьер Джон. Вы уверены, что хотите... закончить? Девочке будет плохо без вас.    - Вы позаботитесь о ней.    - В наших силах разве что подобрать хороший сиротский дом. Скорее всего, там ее сделают такой же, как мы.    - Быть охотником - тоже работа.    - Охотники живут намного меньше, чем люди.    - А вы пробовали прожить намного дольше, чем живут люди? - Джон Хоул зло, отрывисто смеется. - Не стоит, вам не понравится. Не надо опять начинать этот разговор, гьер Натан.    - Не буду. Это ваше право, Джон.    Полковник, не прощаясь, уходит к себе. Когда майор Нилмерн через час тоже поднимется наверх, он будет уже спать.    ***    Утро начинается поздно, с лихорадочного стука в дверь: этот дом - совсем не то место, где хочется просыпаться... Майор Нилмерн садится на кровати, спешно натягивает одежду. Кто может так стучать? Уж точно не Хоулы-старшие.    - Заходи! Доброе утро, Джинни. Что-то случилось?    Девочка выглядит растерянной.    - Я... Мне надо кое-что тебе показать, - она уводит майора за собой.       Полковник Северогорский, выждав минуту, бесшумно идет следом. Заглядывает в приоткрытую дверь гостиной: Джинни с Дитрихом стоят перед вчерашним семейным портретом.    - Вот. Я ночью взяла у папы в кабинете чернила, и...    - Тебе настолько понравилась моя борода? - майор Нилмерн смеется. - Все равно, брать чужие вещи без разрешения нехорошо. К тому же, твоему папе борода и усы вряд ли будут к лицу, так что... - он оборачивается к креслу, где сидит Джон Хоул, и осекается на полуслове. Через секунду полковник понимает, в чем дело: на подбородке Джона - густая клочковатая борода.    Джинни переминается с ноги на ногу.    - К нам соседский мальчишка прибегал. Не люблю его, вредный... Он попросил у папы лопату. А еще сказал, что я плохо рисую, и что борода у папы приклеенная. Мол, не может такого быть, чтобы на лице волосы за ночь выросли. Но он же просто вредничает, да, дядя Дитрих?    Майор растеряно смотрит на Джона Хоула. На картину и снова на Джона. И снова на картину.    - Как видишь, может, Джинни. Иногда может.    Борода у Джона Хоула самая настоящая.       Полковник идет на конюшню, затем к соседям - проверить, не коснулись ли изменения их собаки. С животными все в порядке. Полковник возвращается, почти уверенный, что настоящая причина не в рисунке. Джинни всего пять. Иногда она легко может отличить свои фантазии от реальности, иногда - нет. А иногда она уверена, что ее фантазия - и есть реальность.    - Гьер Джон, вы помните, что еще произошло вчера, пока нас не было, или утром?    - Да много всего. Я обещал ей перестать бриться, - Джон Хоул с отрешенным видом копается в тарелке.    - Джинни спрашивала, носил ли Джон раньше бороду. Он ответил, что не помнит, но может, и носил - в его юности бороды были в моде. И сейчас я вроде припоминаю его с бородой, - Сандра Хоул растеряно теребит скатерть.    Полковник отставляет в сторону нетронутый завтрак.    - Я съезжу за город, проверю, не появилась ли связь.       Майор Нилмерн догоняет его уже у конюшни.    - Нат, думаешь, Хоулы такие, какими Джинни их представляет? Убедила себя, что к утру у отца вырастет борода... А еще раньше - что родители не могут умереть.    - Да. Здесь везде полно ее магии. Даже здесь, - полковник прикасается кончиками пальцев к некрашеному столбу. От чужой силы слегка покалывает кожу. - Интересно, каков этот дом на самом деле.    - Не уверен, что готов это узнать.    - У нас нет выбора - Хоулы твердо намерены покончить со всем этим. Буду часа через три. Проследи пока тут за всем.       Майор возвращается в дом.    - Дядя Дитрих... Я сделала что-то плохое?    Глаза у Джинни краснее, чем обычно. Плакала?    - Нет. Ничего плохого. Ты ни в чем не виновата.    "Снежные чародеи? Глупость: дети, обычные дети", - думает майор. - "С необычными способностями". Может быть, он зря ей врёт. Может быть, стоит с ней поговорить. Но - как? Сказать: "Джинни, твои родители умерли, но ты заставляешь их жить?" Бред.    - Правда, не виновата?    - Правда. Пойдем лучше, еще порисуем.    - Пойдем!    ***    Джон Хоул стоит на крыльце и курит трубку. Он делает это каждый день - с тех пор, как построил этот дом. Дождь закончился, но небо по-прежнему затянуто плотными тучами - и скоро он начнется снова. Полковник возвращается ни с чем.    - Связи нет.    - Долго еще ждать?    - Не знаю. Зависит от погоды.    - Жаль. Гьер Натан, каково это - разговаривать с мертвецом?    - Так себе.    Полковник достает кисет с табаком, встает рядом. Он не может объяснить, почему на них с Дитрихом так давит это место. Точно так же, Джон Хоул не может объяснить, каково это - быть мертвым.       День тянется серо и размерено, хоть и начался иначе, чем прошлый. Полковник сидит в любимом кресле Джона Хоула и, спрятав лицо за книгой, наблюдает за Дитрихом. Из майора получился бы хороший отец... Если бы полтора десятка лет назад не получился хороший охотник. Дитрих развлекает девочку рисованием, и лица у обоих одинаково перемазаны чернилами.    - Дядя Дитрих, а другие охотники, они какие?    У Джинни тысяча вопросов, которые она не устает задавать.    - Разные. Некоторые вечно ходят с мрачной миной, вот как он, - майор тыкает пальцем в сторону Северогорского. - Другие - совсем не такие. У меня есть с собой несколько портретов, если хочешь, можешь посмотреть, - улыбка майора меркнет: должно быть, вспомнил о штабе, с которым они никак не могут связаться. - Я часто рисую друзей, хоть им и не показываю.    - А почему не показываешь?    - Н-ну...    - Просто дядя Дитрих очень стеснительный! - говорит полковник.    - Правда, дядя Дитрих? - тотчас спрашивает Джинни.    Майор заливается краской.    - Э... Нет.    - Еще Дитрих боится, что его заставят расписывать все стены в штабе.    Джинни осоловело хлопает ресницами.    - Прекратите, командир! - майор сердито смотрит на него. - Она же не понимает, что вы шутите.    - И зарисовывать всех диковинных тварей, которые ему попадаются.    - Еще слово - и я запушу в вас чернильницей.    - Понял, испугался, - полковник скрывается за книжкой.    ***    Майор Нилмерн учит Джинни рисовать цветы. После выходки полковника он почему-то чувствует себя чуть спокойней.    - Дядя Дитрих, - Джинни наклоняется к нему и шепчет в ухо. - Разве охотники могут работать малярами?    - Могут, но не работают. Во всяком случае, я таких не встречал. Не бери в голову, Джинни: Натан пошутил. И про тварей тоже.    - Правда? - Джинни недоверчиво и с опаской косится на полковника. Который по-прежнему неумело делает вид, что интересуется книжкой и только книжкой. - Почему тогда он не веселится? Папа всегда смеется, когда шутит.    Майор думает, как лучше объяснить.    - Ну... Просто такой у него характер. От того, что другие не всегда понимают, шутит он или нет, ему еще веселей. И другим потом тоже весело. Ты зря его боишься. Нат хороший командир и хороший... - майор замолкает, не закончив фразы. Про себя он привык называть охотников людьми: не так уж сильно они и отличались. Но люди и охотники равно не одобряли подобных привычек. - И хороший друг, - выкручивается он.    - Я не понимаю, - хмурится Джинни. Она еще слишком мала, чтобы хорошо представлять, что думают и чувствует другие - потому Джон и Сандра Хоул смогли понять, что они мертвы. Потому Джон смог написать в штаб.       Хоулы собираются обедать. Майор привычно отговаривается делами и вместе с Северогорским уходит в уже знакомую таверну. Сандра Хоул неплохо готовит, но... Есть это не хочется.    Приглянувшаяся им таверна расположена в другом конце города - и в том основное ее достоинство. Они идут по улицам под хлесткими ударами дождя, под равнодушными взглядами окон. Здесь никому нет дела ни до охотников, ни до живых мертвецов. Маленький безликий городок, из тех, чье название забываешь сразу, как услышишь. Сколько на карте таких городков? Никто не считал. Сколько загадок хранят такие городки? Никто не знает.    Сегодня Северогорский заказывает выпить чего-то крепкого: тупая усталость накапливается, и с ней все сложнее бороться. Майор Нилмер ловит себя на мысли, что начинает немного понимать стремление Хоулов поскорее оставить этот мир: если посторонним охотникам настолько тяжело находиться рядом, то самим мертвецам, должно быть, куда хуже...    - Не укладывается в голове, - полковник вычищает трубку и забивает снова. - Получается, что Джинни просто придумывает жизнь своих родителей. А, может, уже и нашу...    - Скорее, эта жизнь - их отражение в ее разуме, в памяти.    - В памяти... Постой. Что ты сказал?!    Майор Нилмерн слово в слово повторяет предыдущие несколько фраз. Северогорский одним глотком допивает стакан.    - В чем дело?    - Есть идея. Возвращаемся к Хоулам, - полковник бросает на стол десяток монет. Вдвое больше, чем нужно.       Когда Северогорский заканчивает объяснять план, майор замирает прямо посреди улицы.    - Может сработать, но... Нат, это бесчеловечно!    - Мы не люди, - тихо говорит полковник. - Если тебе так проще, считай, что это приказ.    Майору хочется с ним поспорить, разозлиться на него - но он не чувствует злости. Не видит лучшего выхода, чем тот, что предложил Северогорский. Неизвестно, сколько еще продлится проклятый дождь, неизвестно, что за это время может случиться - с самой Джинни, со всеми, кто так или иначе связан с ней. Если можно не ждать, значит, ждать нельзя. Майор отводит взгляд.    - Мне проще считать, что мы твари. И ты, и я, и все, кто живет в этой размокшей дыре.    Он, как и Северогорский, действительно одной крови с тварями. Наполовину тварь, наполовину человек. Охотник. Охотники должны защищать интересы людей - нравится это людям или нет, достойны ли они того, живы ли они, мертвы ли.    - Прости за грубость, Нат. Я согласен. Надо попробовать, хотя риск большой... Если не получится, станет еще хуже, - майор запрокидывает голову. Дождь заливает глаза.    - Пока ты будешь рисовать, я поговорю с Хоулом. Должно получиться.    ***    Они идут по городу, и город смотрит мимо них, сквозь них, не замечает их за стеной воды.    Майор Дитрих Нилмерн думает, что это правильно. Охотники - рукотворные орудия, "те, кто не должен существовать". Как не должны существовать и живые мертвецы. Он думает о смешной белокурой девочке, которая ждет его в доме мертвых родителей.    Полковник Натаниэль Северогорский идет рядом и смотрит на город. Полковник думает, что у всякой "правды" - не две, а три половины, каждая из которых противоречит двум другим. Они с Дитрихом должны передать Хоулов вместе с дочерью ученым-магам, а те должны использовать их как подопытных, изучать их до тех пор, пока не выяснят все, что только возможно... "Но на это ушли бы даже не годы - десятки лет", - который раз говорит себе полковник. Возможно, что полученные знания в будущем спасли бы многих. Даже этот городок стал бы куда светлей и богаче. Но городок - какой уж есть, мокрый, обшарпанный, безликий, как само забвение. Как сотни других маленьких городов. В них не замечают смерти соседей и превращают людей в охотников, вешаются от отчаянья и убивают за медяки, в них исчезают, будто в бездонном колодце. Не города - "дыры", как выразился Дитрих. Но они нравятся Северогорскому больше, чем будущее, ради которого людей нужно превращать в лабораторных тварей. А для мира фальши и иллюзий он вовсе не видит будущего, поэтому смотрит на город - мокрый, обшарпанный, не замечающий даже себя самого. Настоящий. Полковник не считает, что его выбор верен - и все равно собирается поступить по-своему. Иначе зачем еще нужны "те, кто не должен существовать"?       Пока охотники идут по городу, Джинни рисует родителей. Выходит криво, неумело - но те говорят, что им нравится. Нравится ли им на самом деле? Джон и Сандра Хоул не знают. Никто не знает.    ***    Они заканчивают приготовления вскоре после ужина. Майор Нилмерн смотрит на часы. Он сомневается. Он старается думать только о Джоне и Сандре Хоул. Почему они так стремятся исчезнуть - из-за невыносимого существования, из-за нежелания быть марионетками? Из-за чего-то еще? Из-за того, что мертвые марионетки не годятся на роли родителей? Майору не нравятся Хоулы-старшие, но он старается думать - они заслужили толику радости, промелькнувшую в их глазах, когда полковник объявил, что нашел решение. Майор снова смотрит на часы. Еще чуть-чуть - и дороги назад не будет...    - Джон и Сандра поняли инструкцию?    - Они мертвецы, но не слабоумные. Пойдем: незачем тянуть, - если полковник и беспокоится, то не подает виду.    - Да, пора.    Майор Нилмерн бросает последний взгляд на комнату. Чернильное пятно на столе, бережно сложенное снаряжение, потрескавшаяся краска на стенах. При каких обстоятельствах он вернется сюда в следующий раз, и вернется ли?    - Не стой столбом, пошли, - полковник подталкивает замешкавшегося майора к выходу.       Вся семья в сборе. Хоулы-старшие выжидательно смотрят на подошедших охотников. Джинни беспокойно вертится на стуле. Может, что-то предчувствует, может, ей всего лишь скучно вот так сидеть...    - Смотри сюда, Джинни, - майор Нилмерн протягивает девочке рисунок. - Что ты здесь видишь?    - Это... Откуда ты взял эту гадость?! - Джинни возмущенно отталкивает бумагу. - Мой папа никогда не стал бы так делать!    На подробной черно-белой картинке Джон Хоул тростью избивает свою жену.    - Смотри внимательно. Я сам это видел, несколько дней назад.    - Нет! Это не правда, ты всё придумал! Зачем ты врешь, дядя Дитрих?!    - Я не вру. Скажите ей, Джон.    "Нельзя доверять незнакомым охотникам, Джинни", - думает майор. - "Конечно же, мы все тебе врём. Это не могло стать правдой, пока ты даже не думала о такой возможности. Но сейчас рисунок и мои слова заставили тебя сомневаться. Простишь ли ты нас когда-нибудь? Вряд ли. И не надо. Важнее другое: хватит ли твоих сомнений для того, чтобы..."    - Это п-правда. Я часто б-бью Сандру.    Джон Хоул говорит. Тяжело, запинаясь - но говорит. Получается!    - Не верю! Папа...    Чтобы разрушить магию, нужно разрушить представление Джинни о своих родителях. Ее веру в то, что она видит, ее стремление это сохранить. Теперь - последний штрих.    - Покажите, как вы это делаете, - полковник Северогорский ободряюще кивает Хоулу.    Джон Хоул медленно встает, берет трость. Неуверенно, будто неохотно наносит первый удар.    - Папа, что ты делаешь?!    Второй дается ему уже проще. Потом третий, четвертый...    - Да, дочка, все так, как ты видишь, - окровавленные губы Сандры Хоул складываются в удовлетворенную улыбку. - Я уже привыкла.    - Папа, остановись!! Мама!!    Джинни хочет броситься к родителям, но не может вырваться из крепкой хватки майора Нилмерна. Измятый рисунок падает на пол.    - Пусти меня! Папа, остановись, пожалуйста!!    - Смотри и запоминай, Джинни, - Джон Хоул снова заносит трость.    - Нет!! Это все неправда! Ты не мой папа! Вы не мои родители!! НЕПРАВДА!!!    Воздух вокруг заполняется криком, мелко вибрирует. Рвутся невидимые струны. В какой-то момент становится почти невозможно дышать. ***    Стонут старые доски. Полковник Северогорский прикрывает голову руками, но дом не рушится - он исчезает, тает, как снег, как предрассветная дымка. Превращаются в ветошь разноцветные занавески, обнажая выбитые окна. Скатерть желтеет, покрывается пылью. Через сквозную прореху в потолке и крыше проглядывает небо, капает вода.    - Натан, проверь, теперь точно всё? - майор Нилмерн бережно кладет девочку на доски, еще минуту назад казавшиеся диваном. Джинни цела, но без сознания.    Полковник наклоняется к Джону и Сандре Хоул. В мертвых глазах читается что-то похожее на благодарность - и одновременно на сожаление.    - Да. Мертвее некуда, - Северогорский срывает со стола скатерть и укрывает ей тела. - Снотворное не забыл?    Майор подносит к пухлым детским губам бутыль с сонным снадобьем. Синеватые струйки бегут по бледной коже.    - Я не знаю, что ей сказать, когда она очнется.    Полковник Натаниэль Северогорский подходит к разбитому окну, выглядывает во двор. Вокруг больше нет магии. Пахнет сыростью. Дождь слабеет - на этот раз на самом деле.    - Я тоже.    Полковник вспоминает тех, кому он должен был передать Хоулов. Кое-кто из них наверняка поддержал бы его выбор. Сделал бы то же самое, возможно, менее болезненно. Но некоторые решения лучше принимать самому.    "Ты вырастешь хорошим магом, Джинни", - думает майор. - "Ты никогда не простишь нас. Но когда-нибудь поймешь".    - Нат, раз твой план сработал, расскажи все-таки - как ты до него додумался?    - Когда ты сказал об "отражении" в памяти, - полковник проводит ладонью по осколку стекла, стирая пыль. - Картину можно сжечь, разорвать, бросить в воду. Зеркало - только закрасить. Или разбить.    Джинни тихо плачет во сне. По шатким половицам стучит дождь.    Спит, но не видит снов город - город, которого нет ни на одной картине. Пока еще нет. (c) Ink Visitor aka Инструктор Кэт, сентябрь 2012 ред. 05-06.02.2014