Жара. Народ на дачах разделился на две части, или на два отряда(кому какое выражение больше нравится).
Одна часть- те, которые забились по домам и страдают. А на участки выползают разве что в ранний утренний час.
Они бурчат, жалуются, охают. И ждут, ждут, когда эта чертова "Сахара" кончится.
Другие же напротив. Рады. Они снимают пестрые разрисованные майки, показывая пузатые немолодые тела. И ходят по центральной улице важно, как хозяева жизни. Это про таких, как они написана гордая советская песня про "человека, который проходит, как хозяин" и который всегда готов "..насупить брови."
Одна часть дачников с другой мало стыкуется и пересекается. Но, в целом- жизнь идет. Мирно. По своим колеям.
Давайте посмотрим, что делают наши старые знакомцы.
Вот- Зоя Петровна. Напомню два слова про нее. Для тех, кто не читает Петровских историй.
Зоя Петровна сухонькая почти столетняя, но очень живая и деятельная старушка, которая острым глазом по старой привычке(она была ранее председателем садового товарищества) все осматривает и мотает на ус.
Она глуховата, по утрам шлет знакомым через улицу поздравления и приветы.
Сидит на крыльце среди цветов и рассады и шлет "смски".
Что-то ее давно не видно- думает Петров как-то по вечеру, дыша вечерней благодатной прохладой(он относится к первому отряду. И жару не выносит.)
"Надь. Что-то Зои Петровны не видно."- кричит он через весь участок.
Надя, оставив на время разросшуюся хосту, моет неторопливо руки под старым умывальником. И неторопливо же подходит( она все делает неторопливо и потому успевает сделать прорву дел).
"Что ты кричишь?"
"А я разве кричу?"
"И еще как кричишь!"
"Гм..- задумывается Петров.
Он сидит на газоне, на красном стуле и, рискуя завалиться назад, раскачивается на задних ножках. Вопрос представляется ему интересным и достойным размышления. Оживленно взглянув на Надю,он размышляет.
" А хочешь знать, почему я кричу?"
"Нет, не хочу,- не интересуется занятАя Надя.
А все- таки?
Чего ты пристал?
"А ты ответь."
"Вот навязался на мою голову. Лучше бы цветы полил.
"Цветы я полью. А ты не уходи от ответа"
"Ладно. По глупости."
"Что по глупости?"
"Кричишь по глупости."
"Ну..-взвешивая ответ рассуждает Петров- Можно, конечно и так сказать. Может и по глупости. А ты садись, садись на стул..
Вот раньше я был человек занятой и зажатый. В рамках себя держал"
Надя посмотрела на Петрова с недоумением.
"Ходил, как по струнке. Туда-сюда, туда-сюда."
Петров посмотрел вдаль с неожиданной тоской.
"И знаешь, как въелось- жуть! Ничего с собой не могу поделать. Туда-сюда, туда-сюда!
"Это ты к чему, Петрович, говоришь?"
"А к тому, чтобы ты поняла. Кричу я от свободы. Ей, ей от свободы!"
"..А теперь слушай, свободный человек. Знаешь, что учудила наша Зоя Петровна?"
"Откуда мне знать?"
"А я тебе расскажу."
"Волосы покрасила?
"Тьфу ты!"
"А ты не спрашивай. Откуда мне знать, что с ней случилось"
"Вот именно. Откуда тебе знать. Страшно далек ты от народа."
"Ох как далек! И не говори. Впрочем, не отклоняйся от темы. Выкладывай."
"Представляешь, она прививку сделала!"
И что?"
"Как что? Сколько ей лет?
"Да,- согласился Петров,- посмотришь и не скажешь."
"Что не скажешь?"
"Современная женщина!"
"Вот тебе и современная. Кто ж в девяноста лет прививку делает!Да и на что ей прививка. У нас, чай, не Москва.А ей вынь да положь прививаться. Вот и допрививалась.
Сначала ноги отказали. Совсем слегла. Боли сильные. По ночам не спит.
Дочери ее выручили. По врачам возили, капельницы ставили, уколы делали.
Чуть очухалась. И пошла вторую прививку делать.И что ты думаешь?"
"А что мне думать?"
"Теперь руки отказали. Не подымаются.Я уж к ней заглядывала, воды принести и что подать. Без слез не взглянешь.Жалко."
И Надя неожиданно прослезилась.
" Пусть она у меня ночью хвойник выкопала, а жалко."