Спустились сумерки, и Исай Семёнович занялся ужином.
С натугой крутанул ручку под конфоркой, - она заедала, он так и не выбрал времени снять её и смазать пружину, а теперь уже поздно, - но огонёк спички не шелохнулся. Газ пропал давно, но Исай Семёнович упорно пытался, газ в трубах напоминал ему о старой жизни, о порядке, бестолковом, дурацком, но привычном, когда по улицам бежали авто, на остановках ругали правительство, а дома ждали жена, борщ и телевизор.
Мариночку зарубил патруль. Зарубил совсем рядом, она не дошла несчастную сотню метров до подъезда. Комендантский час, бравые бородачи плевать хотели, что старуха, что в руках авоська с овощами! Исай Семёнович ждал её у окна и видел, как всё произошло. Из-за больных ног Мариночка шла с трудом и не успела до срока... Он просил не ходить, уговаривал дождаться утра, и тогда уж как-нибудь сам, по стеночке!.. "К чёрту эти витамины! Что-то сердце у меня не на месте, - повторял он, - не ходи, не надо..." - "Куда тебе, - не поверила жена. - Тебя и спрашивать не станут, а мне можно, женщины им нужны. Пожалеют бабку".
Не пожалели. Исай Семёнович простоял тогда полночи, уткнувшись лбом в стекло, пока мог различать супругу в осенней хмари, затем впал в забытьё; назавтра тело уже убрали, осталось лишь тёмное пятно на асфальте.
Газа не было, но была спиртовка и бутыль спирта. Водопровод, как ни странно, работал, бородачам, видимо, не хотелось поить свои джипы водой из реки. Исай Семёнович приготовил плошку с крупой, нацедил сквозь шаль рыжеватой воды и поставил кипятить. Наверное, он предчувствовал что-то, когда закупался перловкой и гречкой. Пока сможет, будет варить каши, потом грызть сухую, только зачем, когда рядом нет Марины?
Пока грелась вода, подошёл к книжной полке, погладил гладкие корешки сухим пальцем. Ему не поверили. Ведь знал, предупреждал! Не послушались...
"Саранча на колёсах". Исай Семёнович потерял два года, пытаясь пристроить её в издательство. Умники в кабинетах крутили носами, смотрели странно и просили зайти позже. По электронке отвечали коротко: "Не формат" - или просто молчали. Исай Семёнович издал книгу сам, в местной типографии, принеся в жертву Египет и пирамиды. Ох, и ругалась тогда Марина! Что-то раздал друзьям и знакомым, десяток томов продал на рынке за копейки. Остальное - здесь...
"Последнее наступление". Он тогда - впервые в жизни - договорился со спонсором, и книга вышла на загляденье, не то, что первая. Твёрдый увесистый томик, желтоватая бумага; Исаю Семёновичу казалось, что страницы пахнут дыней и новыми надеждами.
Ничего не сбылось.
Роман завис на полках, покупатели проходили мимо, спонсор звонил всё реже и реже, потом совсем пропал. Исай Семёнович выкупил тираж частями, на сэкономленные деньги - чтобы не злить жену. Сотню экземпляров - без двух штук. Кто-то, всё-таки, позарился на его опус...
Третий и последний роман проглотила сеть. Сначала Исай Семёнович надеялся, что его прочитает умный редактор и свяжется с ним, но так никто и не позвонил.
В прихожей загрохотало. Колотили в дверь, нетерпеливо, требовательно, зло!
- Сейчас, сейчас!.. - запричитал Исай Семёнович. Не вынесли бы дверь, с них станется. Как ему одному - и без двери? Призрачная, но защита. - Открываю уже...
- Ты не торопился, старик. С дороги!
Смуглый парень в хаки и с коротким автоматом через плечо бесцеремонно отодвинул его в сторону и прошёл в комнату. За ним ещё трое. Молодые, бородатые, с чёрными весёлыми глазами. Раздался грохот, затем ругань: кто-то из пришельцев опрокинул стул.
- Так лучше... - сказал парень, отвернулся и разразился резкой фразой на незнакомом языке.
Из комнаты ответили в два голоса. Марк усмехнулся:
- Зачем ты прячешь вещи от Братства? Это плохо.
Исай Семёнович привалился к стене и безучастно смотрел, как бородатые братья выносят постельное бельё и одежду, стулья и журнальный столик, как разбирают древнюю хрустальную люстру, как высаживают окно и выбрасывают наружу порубленный на куски диван. В конце концов, спать можно и на полу...
Один из грабителей прошёл на кухню, захлопал дверками, вернулся и, скалясь, показал два пакета с крупой.
- Что же ты так, старик... - протянул Марк. - Укрываешь провиант? Это воровство. Придётся тебя наказать.
- Это еда... господин, - прошептал Исай Семёнович. - Всё, что у меня есть...
- Зачем тебе еда? - издевательски рассмеялся Марк. - Ты думаешь, Братство не накормит тебя?! Это клевета, а ты преступник! Братство справедливо, преступники не живут долго...
Он уронил автомат с плеча, щёлкнул предохранителем...
Заболело в груди; Исай Семёнович зажмурился. Вот и всё, Марина. Скоро мы будем вместе, теперь уже навсегда.
Громовой пульс в голове отсчитывал секунды: одна, две, пять мгновений жизни. Почему медлишь, гад?! Жалеешь пули, ждёшь, пока сам умру от ужаса?
Страшно не хотелось дарить бородачу такое удовольствие...
Выстрела не последовало. Исай Семёнович приоткрыл глаза...
Братья сгрудились у этажерки с книгами и шёпотом переговаривались, кидая на хозяина квартиры быстрые взгляды. Потом Марк прихватил один том, - "Последнее наступление", - и подошёл к Исаю Семёновичу.
- Я передумал, - сказал он. - Не знаю, где ты взял эти книги, но ты сохранил их, поэтому мы тебя не убьём.
Исай Семёнович всхлипнул.
- Живи, - благодушно разрешил бородач и вышел в открытую дверь квартиры. За ним потянулись подручные, несущие стопки книг...
Они уходили... Они ограбили его, оставили без вещей и еды, а теперь лишали последней радости - его детища, плода многолетнего труда!
- Не-ет!.. - взвыл Исай Семёнович. - Это моё! Это я написал! Отдай их мне!..
Господин Марк в два прыжка оказался рядом. Он схватил старика за воротник и дёрнул что было сил:
Марк ослабил хватку. С минуту он раздумывал, с изумлением глядя на старика, потом покачал головой и сказал:
- Если ты врёшь, то... не завидую я тебе.
Повинуясь его приказу, двое боевиков вернулись, сложили книги у стены и замерли рядом. Третий, грохоча каблуками, ссыпался по лестнице...
Вежливо постучали.
Марк сорвался с места, распахнул дверь и сделал шаг в сторону. В глазах его застыло обожание. Кажется, будь он собакой, то вилял бы хвостом и приплясывал на месте!
На пороге стоял невысокий полноватый человек. Аккуратная бородка обрамляла его лицо, дорогие туфли сверкали из-под брючных складок простого, такого же, как у братьев-грабителей, комбинезона хаки. На переносице человека сидели стильные очки в золотой оправе. Он обвёл взглядом окружающий разгром и вопросительно приподнял левую бровь.
- Две минуты, нойон! - Марк молитвенно сложил руки. - Я думал, тебе интересно увидеть...
- Я увидел, - обронил нойон.
Возникло лихорадочное движение. Скоро в разграбленной комнате появились два мягких кресла, а между ними стол, заставленный снедью.
- Садись, отец, - сказал нойон. - Разреши, я буду называть тебя так?
- Да-да... - Исай Семёнович присел на краешек кресла. Нойон занял место напротив.
- Ешь, отец, - нойон подал Исаю Семёновичу пиалу.
От запаха рот наполнился слюной. Исай Семёнович подцепил кусочек, стал неуверенно жевать...
- Это простое мясо, сваренное в молоке со специями, - пояснил нойон. - Извини, трудно быстро накрыть стол, который достоин тебя, отец!
Гость внушал ужас, но Исай Семёнович так давно не ел по-настоящему! Он очистил пиалу и не заметил, зато привычный голодный червь внутри чуть успокоился, задремал.
- Выпей, - сказал нойон. - После такого коньяка никогда не бывает похмелья.
Да, коньяк был хорош. Исай Семёнович однажды пил нечто похожее, на дне рождения старого приятеля, преуспевшего в бизнесе. Жаль, потом их пути разошлись.
Нойон взял из стопки томик, бережно раскрыл на середине, прочитал:
- ..."хлынули сквозь узкие ворота как многочисленные оливковые, ощетинившиеся жвалами автоматов муравьи. Положили охрану на пол; прозвучали редкие выстрелы - кто-то не хотел сдаваться. Следом за солдатами пошли безоружные фуражиры, двое сопроводили Юльку с дочкой, сдали их капитану Спасскому из рук в руки. Жена прижимала Настёну к груди, шептала что-то лихорадочно, не глядя на Дмитрия". Сильные слова, отец. Кстати, кто такой Спасский?
- Начальник дежурного наряда, - вяло проговорил Исай Семёнович. После выпитого в голове пошумливало и тянуло в сон. - Его шантажировали семьёй... он пропустил... саранчу внутрь АЭС... Потом он присягнул и стал тысячным.
- Да, - кивнул нойон. - Настоящий охранник повесился. Мы сохранили его семье жизнь.
Исай Семёнович пожал плечами. Вряд ли участь иудиной семьи оказалась лёгкой.
- А вот ещё, - сказал нойон. - Этот кусок сорвал меня с места, повёл за собой: "Вы погрязли в грехе, вы забыли смысл жизни! Вы перестали понимать, чем человек отличается от животного, вы потеряли свою душу и сами стали животными! Вы отказались от великой цели, закопали её в землю и пляшете на её могиле! Вы посчитали себя выше Бога, вы отринули братьев и сестёр, тех, кто думает иначе. Ждите, наше терпение не бесконечно, скоро мы придём к вам!"
Он помолчал.
- Ты великий писатель, отец. Правда, это так. Мы учились на твоих книгах, они стали нашим руководством, нашим катехизисом! Только благодаря тебе мы победили, хотя иногда это было гадко. Когда мы брали резиденцию губернатора, я был готов возненавидеть тебя, но ты опять оказался прав!
"Последнее наступление", вспомнил Исай Семёнович. Диверсанты проникли внутрь через канализацию... Он сам, он своими руками... Старик уронил голову на грудь и заплакал...
- Теперь всё будет хорошо, отец, - произнёс нойон, вставая. - Проси всё, что хочешь.
- Я не знаю...
- Неважно, - сказал нойон. - Всё, что хочешь. Марк будет рядом, только позови.
- Моя жена... - сказал Исай Семёнович. - Её убили...
- Мы накажем их, клянусь, - ответил нойон.
Нойон ушёл. Исай Семёнович бездумно ел и пил и смотрел, как братья бегают с мебелью и коврами. Марк беспрерывно улыбался и был наготове. Ближе к полуночи они оставили его. Одного, наедине с богатой, крикливо-роскошной обстановкой. Штормило. С трудом добравшись до кровати, Исай Семёнович упал и выключился.
На рассвете его разбудил стук топоров. Исай Семёнович накинул халат и вышел на балкон.
Нойон не обманул. Братья сколачивали помост. Трое связанных боевиков сидели, понурившись, у стены. Понукаемые бородачами, к месту казни потянулись окрестные жители. Вышел глашатай и в наступившей тишине заговорил о справедливости и чести.
Исей Семёнович не слушал. Он безучастно следил, как обескураженных патрульных одного за другим выволакивали на помост, и как палач рубил им головы мясницким топором. Толпа трижды вздрагивала, головы падали с глухим стуком.
Дымилась на осеннем морозце кровь.
Было безумно обидно, что Марина не дождалась! Они могли бы дожить свои годы как люди...
Теперь ему придётся одному. Хотя... В толпе Исай Семёнович заметил несколько приятных женских фигур. Их уже изнасиловали и не по одному разу, братья охочи до женщин, но ведь он не гордый? Кликнет Марка, прикажет: в комнате поставят большую бадью, в ней всегда будет горячая вода. Там он станет лежать и ждать очередную магдалину.
Зачем ему старая жена?
Исай Семёнович поёжился от неуместности аналогий, глотнул стылого воздуха, вкусного, пахнущего свежестью и скорой зимой, вернулся в квартиру и повесился на крюке от люстры.