...это прежде всего - идея! И идея не простая. Её выстрадали кровью! Её не преподашь за пять лет на наглядных примерах. Вы обрушите изобилие на потомственного раба, на природного эгоиста. И знаете, что у вас получится? Либо ваша колония превратится в няньку при разжиревших бездельниках, у которых не будет ни малейшего стимула к деятельности, либо здесь найдётся энергичный мерзавец, который с помощью ваших же глайдеров, скорчеров и всяких других средств вышибет вас вон с этой планеты, а всё изобилие подгребёт себе под седалище, и история всё-таки двинется своим естественным путём.

(А. и Б. Стругацкие, Попытка к бегству)

...Так братья Стругацкие писали, имея в виду пресловутый коммунизм. Впрочем, - почему пресловутый? Если почитать основополагающие документы, складывается весьма приличная, даже привлекательная картинка. Жаль, что нереальная. Хотя, в общем... Как, к примеру, назвать то состояние, в котором пребывают ныне наиболее развитые страны? Или - в котором пребывает Россия? Мы сами запутались в терминах, потому и не находим ответа. Капитализм - звучит слишком отстало и негуманно. Социализм - знакомо и потому режуще. Коммунизм, - а может ли такое быть? Так не разобраться ли поначалу именно с терминологией, не научиться ли хотя бы называть вещи своими именами? И - лишь потом уже спорить, ломать копья на тему того, что лучше, а что хуже, что было, что бывает, и чего не может быть никогда.

Естественный путь истории... Да, многое в нашей общей жизни, в развитии самого человечества, подчиняется одним и тем же объективным законам, тенденциям. Так строй первобытнообщинный плавно перешёл в рабовладельческий, тот со временем уступил место феодальному... Нас учили этому ещё в школе. C тех пор мы запомнили и дальнейшую цепь поступательных превращений: феодализма - в капитализм, капитализма - в социализм, а того - в венец творения, коммунизм. Оговаривалось, правда, что в законах этих, как и в любых других, существуют и исключения (конечно же, - лишь подтверждающие основное правило). Как пример приводились южные республики бывшего СССР, перешедшие к социалистическим принципам устройства общества, минуя стадию капитализма.

Но - единственное ли это исключение? Раз признано одно, то почему не быть второму, третьему, четвёртому? Да и вообще: не пора ли посмотреть в корень, дабы не снова не запутаться в терминах: а что по определению есть те же самые -измы?...

По изучении первоисточников выделяются несколько основных различий тех или иных общественно-политических укладов. Но одним из главных видится нечто, своего рода эпохальное: тот строй, что мы привыкли называть феодальным, оказался ПОСЛЕДНИМ в истории человечества из тех, в которых общество разделялось на ПОЛНОСТЬЮ всевластных хозяев и ПОЛНОСТЬЮ бесправных, никак не участвующих в определении собственных судеб, рабов или вассалов. Следующий этап, капиталистический, уже предусматривал некие демократические институты управления государством: Конституцию (всеобщий закон), выборность, какую ни есть гласность. И - основные свободы, включающие в себя, в частности, свободу передвижения и, образно выражаясь, свободу выбора хозяина, - вида и формы деятельности.

По школьным учебникам получалось, что социализм, всенепременнейший преемник капитализма, все перечисленные демократические достижения должен развить, углубить, и, в конечном счёте, довести дело до того, что каждый член общества будет вправе и в силах реально определять судьбу не только свою собственную, но и всего государства. Но... При социализме (или, по крайней мере, под его знаменем), россияне уже пожили...

Весь минувший век для России был, мягко говоря, неудачным. По крайней мере, золотым его назвать трудно. И как ни лакируй наше прошлое, как ни облепляй его сусальным золотом ура-патриотических измышлений, оно так и останется уродливым и жестоким. Варварским. И теперь уже скрыть его безобразие и убогость не удастся. Сегодня так называемый социализм именуют тоталитарным строем. Одни испытывают по нему ностальгию, вспоминая водку по 3 рубля, другие клеймят, вспоминая концлагеря и массовые репрессии. Но и то и другое, согласитесь, всё же не открывает сути. Чтобы её постичь, нужно и покопаться в ещё более далёком прошлом. Ведь говорят же, что под луной ничто не ново.

Обращаясь к корням, нельзя не заметить того, что Россия спокон веку была именно той страной, где весы, на чашах которых возлежали с одной стороны - прагматизм, рационализм, здравый смысл, а на другой - Великая Идея, всегда перевешивали в сторону Идеи. Пожалуй, последним рациональным действом на территории Государства Российского было само создание его, слияние разрозненных и зачастую враждующих княжеств, ради совместного противостояния врагам. Но именно эта, спасительная тогда, практическая идея очень скоро переродилась просто в Идею, - не без помощи, и при активной духовной подпитке обосновавшегося в те же времена на Руси православия.

Наверное, нельзя говорить о религиозных течениях в духе: это - лучше, а это - хуже. Наверное, все они равно имеют права на существование, хотя так же имеют и свои специфические особенности, во многом определяющие и особенности подведомственных им народов. Принципы православия - долготерпение и непротивление злу - тоже, несомненно, укоренились в психологии русича, россиянина, наложили неизгладимый отпечаток на то, что ныне именуется менталитетом нации. Одним из следствий этого стало то, что никогда в России не существовало организованного сопротивления существующему порядку по рациональным, а не идеологическим поводам. Восстания Степана Разина, Емельяна Пугачёва также не носили такого характера: по большому счёту, их вожаки сами не знали, чего именно они хотят добиться и какими путями: Сарынь - на кичку, и более... ничего. К тому же, на огромной, излишне огромной уже к тому времени территории России (ещё один плюс на чашу Идеи, а не рационализма), и смотрелись эти бунты довольно мелко, незаметно.

Однако в середине XIX века Россия всё же пришла к тому, чтобы ликвидировать на своей территории узаконенное до того рабовладение, именовавшееся крепостным правом. Именно тогда, в соответствии с естественным ходом истории, на российскую землю пришёл феодализм. Да, всего лишь феодализм, хотя - и в достаточно развитой стадии. Тот самый феодализм, что в других, не отягощённых долготерпением православного народа, странах, уже был готов уступить место естественно следующему за ним капитализму...

( Из учебника истории средних веков для шестого класса, изд. Просвещение, 1999 г.:

Феодальная вотчина - большое хозяйство феодала, в котором работали зависимые крестьяне. )

Крестьяне всегда были самой бесправной частью населения России. Отмена крепостного права в какой-то степени облегчила это положение, но, как и принято при феодализме, не дала даже намёка на настоящую их свободу. Однако крестьянство было довольно и этим. Более того, - сформировавшаяся со временем круговая порука оказалась весьма выгодной его большинству. Хотя, по сути своей, являлась объективным тормозом развития, перехода к более прогрессивному образу хозяйствования, - капиталистическому. Потому, собственно, и попытки Столыпина продвинуть сельское хозяйство путём отмены этой поруки (и, соответственно, - дифференцирования, объективного расслоения крестьянства) вызвали значительное недовольство. Отзвуки которого докатились до самого 1917 года.

Впрочем, о вихре революций стоило бы поговорить особо. Парадоксально, но факт: если первую, февральскую, революцию принято считать капиталистической по праву, то вторую, октябрьскую, эпитетом социалистическая наградили явно незаслуженно. Ведь, попросту говоря, крестьянство, - самый многочисленный и сильный в те годы слой общества, - оказался не готовым к роли сам себе хозяина, а потому - недовольным намечающимися переменами. Этим умело воспользовались те, кто был недоволен своей, более, чем скромной, ролью в намечающейся системе демократического управления. Результат, - банальный передел власти, смена феодальных сюзеренов, возврат к естественному ходу истории с непременным для таких случаев шагом назад, - к феодальной диктатуре. Круговая порука внизу, коллективная ответственность, при которой за что угодно отвечает не кто-то конкретный, а общество, то есть - или никто, или некто по чьему-то субъективному выбору. И, над ними, - всемогущие, неподконтрольные, неподсудные сюзерены, номенклатура, элита, семьи. - Какой строй характеризует такая структура? Феодализм? Социализм по-российски? - Разницы нет, как ни назови. А на первых этапах построения светлого будущего наличествовали ещё и верховные феодалы, самодержцы, активно каравшие не только чернь, но и представлявшую опасность для себя лично знать. Что же говорить о так называемом свободном народе...

Постановлением Совета Обороны уже от 15 февраля 1919 года, под председательством Владимира Ленина, работникам НКВД было предложено брать заложниками крестьян тех местностей, где расчистка снега с железнодорожных путей производится не вполне удовлетворительно. Ну а, ежели чистильщики путей будут плохо стараться, то заложников - расстрелять. (Чем не ответственность по системе круговой поруки?)

С лета 1922 года крестьяне отдавали весь свой урожай безвозмездно. Они не имели права продать плоды своего труда, не владели собственностью. Весь скот принадлежал новому господину. Вся земля - тоже. Если крестьянин и имел свой крошечный огород, то часть урожая всё равно должен был отдавать в ненасытную утробу тоталитарного государства.

Крестьяне не имели паспортов и потому даже временно не могли покинуть своё постоянное место жительства. Заработную плату они не получали. Им просто засчитывали трудодни и выдавали за них ровно столько зерна, сколько необходимо, чтобы не умереть от голода. Их детям тоже была уготована такая же судьба.

(Узнай господа народовольцы, наивные глашатаи революции, что через пару-тройку десятков лет, властью в России будут поощряться средневековые пытки, что все гражданские свободы будут прочно похоронены, и человеческая жизнь не будет стоить ни гроша, - они наверняка запили бы горькую... Или - сошли бы с ума.)

Впрочем, горожанам, пролетариату и прослойке трудовой интеллигенции, жилось немногим лучше. Свобода их передвижения была до самого последнего времени (!) ограничена пропиской, жить без которой - считалось преступлением. Особенно в столице, где это приравнивалось чуть ли не к государственной измене. Устроиться без прописки на работу, зарабатывать на жизнь, - соответственно, было невозможно.

Значительная часть россиян ещё помнит те времена развитого социализма, когда считалось, что они живут в самой, что ни на есть, прогрессивной и передовой стране, при самом развитом и гуманном строе. Который должен был вот-вот стать ещё лучше. На телеэкранах той поры рекой лилась пшеница в закрома Родины, урожаи были только богатыми, а коллективные (иных не было) хозяйства - сплошь миллионерами. Мы запросто обгоняли все страны по выплавке стали и чугуна, оставляя далеко за спиной презренных акул империализма. Все наши правители, как на подбор, были мудрыми, дальновидными и гениальными. Их кончина, хоть и в мафусаиловом возрасте, обязательно была преждевременной и трагической. И средства массовой информации сообщали о ней как-то нерешительно и растерянно, как о чём-то несоответствующем высшему порядку вещей.

Как и положено великому государству, кормилось вокруг него и несколько младших братьев, более - похожих на него, нежели от него отличных. Отношение к ним культивировалось в целом доброе, хотя и, с учётом старшинства, - несколько высокомерное. Все же остальные страны подразделялись на загнивающие капиталистические, и развивающиеся. Причём какая-нибудь захудалая, величиной с носовой платок, африканская республика, где самым главным человеком в любом населённом пункте являлся местный колдун, но ориентированная на построение социализма, считалась более правильной, а потому - развитой и прогрессивной, чем, скажем, страна из семёрки. Таким развивающимся и правильно ориентированным странам СССР был готов помогать (и помогал!) даже в ущерб себе: строил им мосты, сооружал плотины, дарил медикаменты и станки, делился запасами ракет и армейской тушёнки. Впрочем, обычно подопечные почему-то вскоре оказывались неблагодарными, упорно не хотели развиваться в нужном направлении, выгоняли дарителей и предпочитали дружить с акулами капитализма. И феодальный строй менялся у них не (в виде очередного исключения) на социалистический, а (в соответствии с естественным ходом развития) - на буржуазный, капиталистический. И СССР вновь спешно искал, кого бы ещё насильно осчастливить.

С тех пор много воды утекло. И мы узнали много интересного и нового. Например, что наша страна, по качеству жизни и соблюдению гражданских прав и свобод её жителей, вовсе не впереди планеты всей, а почему-то болтается в хвосте, где-то между Камеруном и Мадагаскаром. Узнали, что пшеница-то была, большей частью, канадская и аргентинская. А сталь и чугун в таких количествах другим странам просто не нужны, потому как их давно заменили новые материалы. Узнали, что генетика, оказывается, вовсе не продажная девка империализма, кибернетика не буржуазная лженаука, а совсем даже, и в корне - наоборот.

Узнали, что жили мы кое-как, а правили нами зачастую садисты, шизофреники или просто клинические идиоты. И...

Что же дальше?

Начались попытки срочно построить развитое капиталистическое общество. Если считать по учебнику, то - повернуть назад. Не вышло. Не учли, что в других странах оно не появилось само собой, а естественным образом формировалось десятками, сотнями лет. Поэтому было решено считать, принять как догму то, что у России свой особый путь развития. Индивидуальный. Умом, - мол, - Россию не понять! (Как удобно! Спасибо классику!) И, если не получается развивать экономику, то можно, например, развивать, как и раньше, духовность. Это вроде бы проще, провереннее, и, главное, дешевле. И вот - многие уже (вновь!) полюбили рассуждать о российской духовности. Причём, большей частью те, у кого бумажник набит не российской, а иностранной валютой. А мы - опять поверили! Абсолютно забыв о том, что нечто подобное уже у нас было. Что уже пытались подменить материальные блага голой идеей и, что кончилось всё это весьма и весьма плачевно. Конечно, духовно развиваться тоже никогда не помешает, но... Одного этого недостаточно. Идея своим успехом всегда должны быть обязана не завоеваниям, не насильственному насаждению, а всеми видимому, ощутимому благу, которое она несёт людям. Благу - и духовному, и материальному. Предлагать одно без другого - то же самое, что пытаться всучить покупателю машину без мотора или мотор без всего остального.

Кстати, а почему никто из "проповедников" великого перелома горбачёвско-ельцинских времён не обратил, или не захотел обратить внимание на то, что, строя якобы "цивилизованное, свободное, капиталистическое общество", тогдашние правители сразу же испуганно открестились от десятилетиями отработанной в других, действительно - уже цивилизованных, странах системы законов? В силу вступил аргумент о том же, упомянутом, "особом пути". О неприемлемости для России свода юридических норм, принятого в свободном мире. Хотя, казалось бы, это гамбургеры в отдельно взятой стране могут быть специфичными (у нас, скажем - с икрой), а - не система взаимоотношений. Аргументация такого рода - примерно то же, что и доказательства неприменимости в России инструкции по пользованию утюгом или феном, выпущенным в иной стране. Однако... Началось изобретение нового велосипеда, - корявого, слепленного из старых запчастей, с отваливающимися на ходу колёсами, но зато, как и принято в таких случаях, - удовлетворяющего прихотям и пожеланиям самого изобретателя. Лично. Пусть даже более - никого.

Итак, что же мы имеем в России на рубеже тысячелетий? Есть вассалы, как и прежде, работающие за кусок хлеба (и то - если повезёт), накрепко привязанные к господским владениям. Есть Идея, теперь уже, правда, не православная и не коммунистическая (на царствии небесном или на светлом будущем больше не поспекулируешь), а как бы "совмещённая": коктейль всевозможных религий, плюс, за неимением большего, старый-добрый-проверенный "патриотизьм". Есть сюзерены, опять есть сюзерен верховный, карающий как чернь, так и неудобную знать по выбору, благо "коллективная безответственность", вкупе с отсутствием правовой системы, позволяет это делать по высочайшему велению.

Рассуждая о феодальном строе, о феодальном обществе, его традициях и законах, нельзя не выделить тот момент, что в обществе более цивилизованном напрочь исчезло такое понятие, как борьба власти с собственным народом. Граждане свободной страны скорее являются её помощниками, равноправными и, соответственно, достаточно осведомлёнными партнёрами. Об открытом геноциде советско-российской власти к собственному населению говорено и писано немало. Повторять - нет смысла. Отметим только то, что и до настоящего времени никаких ощутимых изменений в таковых взаимоотношениях не произошло: цена жизни и судьбы человеческой - по-прежнему не стоит и российской копейки. Однако естественный ход научно-технического прогресса вносит и в эту сферу взаимоотношений свои коррективы. Действия непосредственно карательные, "постфактум", всё чаще вынуждены уступать место действиям предупредительным, профилактическим. В первую очередь, - воздействию информационному, которое вполне можно охарактеризовать, как информационную войну власти с собственным народом.

Монополию на информацию власть удерживала и удерживает прочно. Причём, поставленной цели она готова достигать любыми методами. Опасаясь лишиться привычного ореола непогрешимости и непобедимости, власть ищет опору в контроле над информацией. Потому как именно информация имеет главенствующее значение во всех сферах человеческого бытия. Экономическая и информационная монополии сходны, если речь идёт о последствиях. И то и другое позволяет контролировать массы.

Как утверждают социологи, в среднем, в любой развитой стране 10-15 % информационной среды загрязнены ложью. При тоталитарном строе загрязнение превышает 80% и при этом уже отделить правду от лжи - невозможно.

На этой стадии власти приходится замораживать все научные достижения, потому как они вступают в резкие противоречия с утверждениями власти. При таком раскладе приходится жертвовать научными достижениями во имя качественной крепкой лжи и сохранения властью контроля за населением. Собственно, что и было при Владимире Ульянове и Иосифе Джугашвили.

Есть и другая возможность: допустить существование небольшого островка истины в океане царящей повсюду лжи. Но истины, только для избранных, для крайне ограниченного круга людей. Что и было во время пресловутого застоя. Существовали специальные магазины, кинотеатры для партийной знати и приближённых.

Но это состояние, как выяснилось, нестабильное. Нельзя служить двум богам. И островок правды не может существовать абсолютно изолированно. Истина все равно распространяется. И в результате таких социологических экспериментов можно получить только весьма посредственную науку и очень низкопробную ложь, которой уже никто не верит. Что и было, что не прекратилось, а, наоборот, развилось и во времена перестройки. С этим мы пережили две мини-революции, разделённые годами смуты и разбитых надежд. И - вступили в нечто до боли знакомое, и, одновременно, - совершенно непонятное, которое кто-то из писателей назвал ещё и тоталитарно-хаотическим анархизмом. И это нечто власть теперь пытается насадить на вертел привычной феодальной вертикали.

Именно феодальной, поскольку, при всех изменениях в терминологии, в подходах, в методах, суть отношений осталась прежней. Те же всевластные хозяева, те же вассалы, - только, зачастую, сами не понимающие такового своего положения в общественной иерархии. Спасибо информационной политике! Пример: сейчас прописка отменена. На смену ей пришла более мягкая и терпимая регистрация. Казалось бы, некоторый положительный сдвиг - налицо, но... Для большей части населения свободное передвижение по стране и смена места жительства вновь - недостижимая роскошь. И препятствием служит уже не штамп в паспорте, а отсутствие средств. Потому как заработная плата так и осталась (так и планируется, регулируется самим государством!) именно в таких вассальских размерах, какой необходим, чтобы только лишь не умереть от голода. Да, клетка стала просторнее, прутья её начистили и сделали пошире, но сквозь них, всё едино, не пролезешь.

Создаётся явственное впечатление, что строй-то в России по сути своей как был, так и есть истинно феодальный. А конкретная Идея, идеология - дело десятое. Какая, в сущности, разница, что надо рыть: яму под фундамент пирамиды фараона, Беломорский канал, или котлован для чьей-то очередной виллы. Рабу, которого это заставили делать под страхом смерти: хоть - по приговору, хоть - просто от голода, это - всё равно...

Игорь Богатырёв,

Яна Антонова,

ООО Медиа-про, Тверь, Россия.