Снегу, льду никто не нужен.
Ну, снегирь для антуража.
Да сапог - хрустеть по лужам.
Неуклюжа стужа, сажа
Рядом с белым - как пропажа
Чистоты белья. Похоже,
Сжёг шагреневую кожу
Вдруг в сердцах один прохожий.
Накрахмаленных рубашек,
Нераскрашенных обложек,
Тог Афинских и безбожных,
Чистых от загара пляжей -
Накидает вьюга. Снега
Словно соли всыплет во щи.
Петушка шального лета,
Жёлтых рощ - отправив в ощип.
Ты, мороз, води по стёклам
Абразивами снежинок.
Не замёрзнем - будем живы,
А пока - играй же в куклы
Человечков. Здесь песочниц
Снежных хватит твоим детям,
Мать-зима! А солнце - светит,
Да не греет. Днём - что ночью.
* * *
Какие ноги вытрешь об тропинку?
Об этот коврик, листьями прикрытый?
Король - нудист, с русалочкой в обнимку,
Сидят в Джа-Кузе битого корыта.
Да ну и ржа с ним, выдерни запала
Кольцо, сбрось с пальца, золото - не ветер,
Там - Лукоморье, там - двенадцать стульев,
И лейтенанта Шмидта сучьи дети.
Лей, лейтенант, пусть влага не иссякнет,
За континент, за землю за большую.
Антракт есть гвоздь для каждого спектакля...
Давай тебе до сотни прокукую?
* * *
Нагорна проповедь, хлеба переломились
Сто раз по тысяче, и стали мелкой крошкой,
А рыбы бьются в яростном бессильи
Чтоб стать едою для приблудной кошки -
Я тоже на гору залез, свищу по-рацки,
Варёным раком, закусью что надо,
Да вот беда - до заповедей адских
Охочих нет. Ну разве ж двое рядом.
Одна бутыль, и пей ты кровь бесцветну,
Важнее что, кто пьян - тот не Иуда.
Ты говоришь - сей путь приводит в бездну?
Но для меня он источает чудо.
* * *
"Ты - мой зайка, я - дед твой Мазай"
Когда как снег на гОлову и крышу
Тебе паду, хоть нет кругом Парижа,
Булонский лес, и беготня на лыжах,
Я стану зайчиком, а ты - охотник вышел.
Мечты порхают - поцелуй хотя бы!
Когда ты лампочкой зажгёшься и откроешь
Свой рот как форточку - влечу в её неволю,
Я стану бабочкой из похотливой бабы.
А ты всё нем, усатенькая рыба,
Но в тишине - уверенность, однако!
Дышите глубже, раскрывая губы...
Ты только свистни - и я стану раком.
* * *
"Услышать ось земную, ось земную."
О. Мандельштам
Расплавив обод рвущихся колёс,
Земля бежит, летит и торжествует,
Вращай её, крути земную ось -
Ось гироскопа, пущенного всуе
Держать свой угол, марку, конформизм,
И не дрожать от взрывов и пожарищ...
Один конец оси направив ввысь,
И ввысь - другой. Как указатель-палец.
* * *
Король велел: казнить нельзя помиловать,
Мы это исполняем к общей выгоде,
Мы милуем того, кто нам понравится,
А всем другим открутим нафиг яица.
Он в белом весь, король - в чистейшей мантии,
Честнейший он посредь всей этой мафии,
А мы гребём весь жар руками чистыми,
Кто против нас - пусть грузится на пристани.
Обойма прав твоих почти немеряна,
Имеешь их - скажи себе уверенно,
А что не можешь ничего - оправданно,
Затем что только мы владеем правдою.
Ты слышишь, братец, колокол на площади?
И в ужасе рванули с хрипом лошади -
Не напрягайся, веселись без мыслей, ведь
Кто мудрствует - окажется на виселице впредь!
* * *
Мы - что клок тумана
Среди гор Удана -
Литр водицы
В мягкой губке белков.
Сжать в таблетку, в клетку,
Ртуть набрать в пипетку -
Сохраниться
Лучше всяких божков.
На нейтронных звёздах
Думать уже поздно -
Там сверхплотный,
Твёрдый, каменный свет.
А пока - порхает
Что-то, жаждет рая,
Хоть сегодня
Рая в мире и нет.
Из каких таблеток
Слепишь лучик света?
Слепишь чувство,
В глину чтобы вдохнуть?
Мы - сплошные ядра,
Но невероятно,
Что где пусто -
Слово пустится в путь.
Пустота, причуда,
Форма ниоткуда,
Вакуум, вспышка,
Шутка слабой любви.
Атом чует атом,
Мы не виноваты,
Так уж вышло -
Коль сложился - живи.
Точка - небо - точка,
Атом, лёт полночи
До соседа
Через сумрак и тьму.
Что увидят очи,
Что опишут речи?
Призрак это,
Но живу и пойму -
В мире миражовом
Полным только словом,
Есть тетради,
Хватит красок и книг.
Нарисуй основы
Карт материковых,
Водной гладью
Растекись, мой родник.
* * *
Пятна Роршаха мы с тобой, пятна Роршаха...
Акварельное пятно, тест Люшера, но
Всё равно мороз мурашкой по коже,
Коли слышится в душе Сирано.
Этот абрис, зладокудрая бестия,
Как бамбук растёт к кокетству Луны,
Так гортань кидает слово - "гортензия",
Хладоцвет среди китайской зимы.
Был бы нос, так оторвали б базарные
Крахоборы Буратине пинцет.
А слова для серенады с гитарою
Напишу, да и спою на крыльце.
Ты не слушай мою речь полуночную,
А не то ещё услышишь чего...
Я тебя, чай, не похлёбкою потчую,
Скорбью сытной, да и то - мировой...
* * *
Золотой Ключик, Гена Золотарёв написал мне:
> Мы - ловЕки.
> "Че" здесь совсем не причём.
> Мы - навеки
> В этот свихнувшийся дом...
А я - ему:
Че Гевары, Че Ловеки,
Ну а что, скажите, проку?
Робин-Бобин-Барабеки,
Съели Кука, в топку кока?
Всё навеки, всё - мгновенье,
Вымрем, мамонты эпохи.
Поколенья станут тенью,
Камнем в почве - сны и вздохи.
Да вот мыслию по древу
Растекаться не пристало -
На колючке, среди гнева,
Роза вспыхнула вдруг ало!!!
Ты расти, моя колючка,
Человечка, закорючка,
Древо рода гоминидов...
Умных, страшных, ядовитых,
Зачарованных, прекрасных,
Полоумных, неказистых,
Как чума и смерть опасных,
Как слеза солёных, чистых...
* * *
Деве юной, прекрасной, свою лапшу
не вещай, вешай на уши, это так -
просто вещь, простодушна, в уме бардак,
ну а если не веришь - то лучше жуй,
то есть мямли, и внемли её словам
про значение мысли и верхний смысл,
если жуть берёт от раздумий дам,
от тебя-то уж точно свихнётся джаз.
Соловей не приёмник, не просто шум
сфер астральных, расстрельных, пой, менестрель,
заведи рассказ про небесный ум,
затащи деву в койку или в постель.
Параллели двух ног подчини своим
беззаконьям, проверено - секса нет,
извлекай мелодию из струны,
завлекай этим бабочку пасть на свет,
у чертогов чёрта, к черте, к мечте,
научи абстракции от кастрюль,
вспыхни протуберанцем, как газ в звезде,
пухом тополя влезь в июль.
* * *
Покуда время трёт земную ось,
Она скрипит. И старая шарманка
Поёт в три голоса, и то басит, то тонко:
"Зачем?", "А вот хотелось бы!", "Авось..."
Коль сей аккорд посредь семи холмов
Звучит на все четыре края света -
Знай, пилигрим, что песенка не спета,
Про жизнь-жестянку, веру и любовь.
* * *
Они зачем-то нервно хохотали,
Топтали пол и в стены бились лбами,
Им всё равно отшибло напрочь память,
Хоть ты её отлей в металл медалей.
У них свобода - рай для сумасшедших -
Жар загребать наёмными руками,
Пойдёшь налево - там коса на камень,
Пойдёшь направо - сядет чёрт на плечи.
А я боюсь больных и идиотов -
От них нет кайфу, а маразм крепчает,
И ворон крутит шалыми очами,
А у Емели с щукою - икота.
А мне в какую сесть свою тарелку?
С какой каймой, с каким кайманом сизым?
Вот обезьянник - образ парадиза.
Вот вам лягушка - забивайте стрелку.
* * *
Неча на Бога пенять, коли рожа крива.
Не отпускает ощущенье бреда
От большинства соседних обезьянок.
Они ведут безумные беседы,
Они дрожат от наркоты и пьянок.
Всё это мясо - много ли в нём смысла?
Какой вам Бог, когда кривые руки?
Всё поведенье - тремор. Ваши числа
Просты как нуль, ворвавшийся без стука.
В моей палате - милые мордашки,
И доктор тоже лечится упорно.
И царь и Бог - все при цикуте в чашках,
И горний дух - с косой и в чём-то чёрном.
Привыкни кайф ловить от перевязок,
Таблеток, мазей и уколов в вену.
Привыкни к этой - НЕлечебной грязи -
Лечись, лечись, ведь завтра скажут цену.