Кто тебе сказал, приятель,
Что твои слова бесценны,
Что не будет счёт предъявлен,
Что ты волен сеять семя
Что взойдёт не рожью спелой
А помоями и вонью,
Даже не значком "опасность",
А простым плевком прицельным?
Кто тебе раскрыл объятья,
И просил блевать на сцене?
Уж сидел бы себе в яме -
Не суфлёр, а чьё-то бремя.
Надоело, оголтелых
Бить по темени ладонью,
Чтоб пришли в любое чувство
Из бесчувственности хамства.
Хорошенькое начало нового сезона, да?
Входишь в дом - и немедленно поскальзываешься
на заячьих какашках. Кажется, тут не убираются?
Всех мочи своею мочей -
Это проще, хоть не лечит.
Подойди к порогу ночью,
Навали же кучу речью.
Но потом не удивляйся,
Что обижен и подзужен...
В луже что ли поваляйся -
В грязной, вдрызг свинячьей луже.
Бей своих, спасай пожитки -
На те, Боже, что негоже.
Крысы сдохнут с этой скрипки...
Впрочем нет. Все сдохнут тоже.
Я не личность, я - наличность
В кошельке соседней дамы.
Вы к такому непривычны,
Что вулкан плюётся лавой,
А не левой массой плёвой,
И на лапу мне не надо -
Я и сам довольно клёвый...
Хоть вот лично Вам дам яду.
Я опаздывал тысячи лет
На раздачи слонов и разборы
Шапок, шуток, шагов и блинов,
На ушах поразвешенных споро.
Я успел только вякнуть "Не я",
Когда ангел прицелился метко,
Но помечен был едкой отметкой
Из судьбы - что опасней ружья.
Экономя девятую жизнь,
Я теперь осторожен, улыбчив,
Как всегда несказанно двуличен,
Как всегда опрометчиво чист
Для чужого письма и помарок,
Для царапин и чёрных мелков,
И не видно священного дара
За забором из вязких стихов...
К Иову, путешествующему во чреве крота.
Азиаты, паразиты -
Мы совсем не виноваты,
Что чего-то маловато,
А кругом - снега-граниты.
Нам что по лбу, что гранатой,
Что наливкой ядовитой.
Мы сперва мягки, как вата,
А затем больней обиды.
Если ты не в духе, значит
Дух твой крепче год от года,
С мамой всё к чертям собачьим -
Вот особенность породы.
Это ль вдостоль наболело -
Потерпи, авось остынет,
Сунешь нос в своё же дело -
Тут душа тебя покинет.
Нет, она ещё при теле,
Значит пища есть и время
Геморрою, диаррее,
На пределе, на пределе.
Западёт мозга за разум -
При таких-то при пасьянсах,
Но зато избавишь разом
Бал от корабля и танцев.
Ты не слушай, не надейся,
И не верь - ну разве ж в чёрта.
Не китайцы, не корейцы,
Ни лица, ни даже морды.
Рукопись - она сгорит,
Но паспорт твой огнеупорен,
Три кита, и он как кит -
И будь доволен, будь спокоен...
Зайцы и тётки!
Коль кого не обосрал -
Значит день вотще пропал.
В каждой бочке затычка.
В каждой строчке спотык.
В каждой думе - привычка.
В каждом храме - пикник.
В каждом действии - карма,
Как генома болезнь.
В каждой норме - угарно
Проявляется лень.
В каждом слове есть немощь.
В каждом действии - крах.
Оставайся, как овощ,
При своих же цепях.
Может, крылья и белы,
Да летать не летят.
Куриц учат лишь бегать,
Ну а плавать - утят.
Смерть переполняет жаркий полдень.
Впрочем, кто подумает об этом?
Солнце светит посредине лета.
Глаз косит, но нету среди родин
Тихого покоя иль привета.
Впрочем, разве ж может быть иначе.
Рай потерян, хотя ад не найден.
Кто об этом вспомнит - не заплачет,
Хоть заплатит. Знать бы - чего ради.
Впрочем, всё кругом во имя смерти.
И любви, что вертится как шутка
На косноязычном том отростке,
Что для всех сценариев - подмостки.
Да, на языке - ну не в желудке...
Вот любовь - в развес иль в упаковке.
Смерть переполняет жаркий полдень.
Мы - ловцы. Но даже самый ловкий
Не минует этой остановки.
Впрочем, игнорируй, пока дождик.
Лужи - не моря, нет в них дельфинов.
На воде ли рисовать картины?
Впрочем, что за разница, художник?
Сугробы мои пушисты,
Хотя и морозят руки.
И звёзды вполне лучисты,
Хотя и не по науке.
Ныряю в сугроб и в звёзды,
И вынырнуть - не проблема.
...А может, не возвращаться?
Что скажешь, святая дева?
А дева молчит с улыбкой -
Мария или Джоконда.
А звёзды под звуки скрипки
Пушинкой танцуют рондо.
Пора устроить большую стирку,
А также порку, а также сверку,
Извлечь на воздух нырнувших в норку,
Им дать отвёртку, но мерять меркой.
Пусть крутят дверки, кричат галёркой,
Пусть тычут пальцем в любые дырки,
Но чтобы нервы покрылись коркой
От гари горькой. А может терпкой.
Когда же сладко им станет редко,
Возьми палатку, поставь на грядку,
Пуляй в ворон из рогатки метко,
Но только в белых, и по порядку.
Калифорния.
Белка за белкой. Пальма за пальмой.
Где-то морозов облик печальный
Окна измазал инеем ломким.
Здесь же дороги, бензоколонки,
Лето и полдень жаркий как в мае.
Я не грущу, но и не забываю.
Деньги как деньги. Люди как люди.
Коль не потерян - значит жить будет.
Быть иль не быть здесь нету вопроса...
Будем! Покуда носят колёса.
Будем! Покуда носит землица.
Будем какими? Знать бы, сестрица.
Время есть время. Облик текучий
Хоть человечий куклится тучей,
Форму меняет, слово же гибче...
Нет нигде рая, есть зато features.
Странное дело - вроде бы тело,
Вроде бы жрачка на кухне поспела,
Вроде бы в здравом уме и сознаньи...
Просто такое создалось созданье.
Биться лбом об стену - не лучше,
Чем биться стеной о воздух.
Если что-то и отдаёт в уши -
Это не запах поздней мимозы.
Запахи оставим носу, чутью
На разнообразные приключения,
А также тому битью,
Что бытие определяет без исключений.
Можно не биться вообще -
Ни с драконом, ни об лёд приплюснутой рыбой.
Тогда время не пройдёт вотще -
Отдохни. Да не скажут спасибо.
Тощие бумажники - не признак тощих рукописей.
Рукописи гораздо более важные,
Хотя и состоят из сплошных глупостей.
Золотые монеты - не бумажные...
Толстосум же не купит ни ум,
Ни (особенно) совесть,
Хотя о толстосуме я не беспокоюсь -
Был умным - останется. А не был - так ом ему падме хум.
Биться воздухом об лоб - свойство птиц.
И не только синиц, но и журавлей в небе.
А также - летучего запаха хлеба
И летаргического эфира в окружении лиц
Врачей. Чей мир? Да ничей,
Но ты присваиваешь его на время,
Покуда оно стучится в темя,
Затем наступает темень.
И водружается камень.
С датами, реже - стихами.
И рожа похожа на знамя,
С которым бросается племя
В бой - чтоб стукнуться лбами.
Послушайте,
Если звёзды гаснут - значит
Это кому-нибудь влом -
Подкидывать в них дровишки?
Маленький Принц,
Покинув свой дом,
Попав на страницы книжки,
Оставил ты розу и баобабы.
Вернись же раз в год
Хотя бы.
Не забудь убирать планету,
После зимы и лета.
Особенно осени,
Когда опадают звёзды -
Жёлтые, с белой проседью...
Непутёвость есть след гири, привязанной к судьбе,
Волочащейся где-то в подполе подсознания.
Если представить себе колибри, запертую в избе -
Это даёт представление о свободе метания.
Но, представь, что дверь высажена медведем,
Февраль врывается внутрь, и быстрая птица,
Пребывавшая дотоле в неведении,
Внезапно вырывается в свет и снег, чтобы явиться
Лоскутом из ситца, брошенным ветру вслед.
Есть ли тут шансы выжить? Почти что, наверное, нет.
Это даёт представление о доброте мироздания.
Непутёвость есть спасательный круг, точнее куб,
А может быть даже клетка,
Для тех, кто хотя и не глуп,
Но достиг предельной отметки.
Это даёт представление цирк, словно на грани отчаянья.
Есть ли на свете хоть что-то страшнее упрямого времени?
Страх - только повод, чтоб стать на минуту печальнее.
Проводы ж справим весельем и пьянкой всего обречённого племени...
Жаль, архитектор не будет участвовать,
Мы же - телята при вымени,
Ждём непричастно момента причастности
К факту вручения имени.
Именно так, и не меньше, не больше -
Останется имя и выдержки
Из биографий, хотя само био не выдержит критики.
Чего же ещё ты хочешь?
Сумерки. Луна наизнанку отражается
В вывернутом наизнанку пруду.
Ветер поёт спозаранку какую-то ерунду.
Ночь не отражается, она не дует в дуду,
И молчаливо рыдает под древом
Сливы, словно попавшись в беду.
Сети ночного тумана разбросаны там
И шиповник притих.
Запах полыни и плоскость лимана,
Шорохи мышек ночных.
Вывернут мир наизнанку, приколот
Бабочкой к оси времён.
И провожают заснувшую молодость
Низкий терновник и клён.
Разве же ландыш - источник сердечных
Капель, иль капель росы?
Делать-то что? А поделать и нечего -
Разве же класть на весы.
Жить наизнанку ли, жить ли навыворот,
Жить ли лицом в мир внутри?
Нет уже времени, всё уже выбрано,
Но коли свечка - гори...
Всё спорят циники и лирики
От Атлантиды до Америки -
Греховны ль скорбь, тоска и сумерки,
Иль портят кровь, судьбу и пряники?
...Да разве ж сыт ты будешь пряником?
Ну, разве ж, плачущий утешится...
Лук тоже заставляет плакаться,
И стрелы в сердце - тоже грешные.
Кто не болел - поймёт здорового ль?
Кто не был брошен - бросит походя.
Не зная точно, что такое боль,
Не станешь счастлив даже к осени.
...Не осенит и не притерпится,
Не станет чувством сопричастности...
Ведь шар земной так глупо вертится,
И не вникает в твои частности -
Но, несмотря на все опасности
Вращенья этого безмерного,
И дух - от ладана до серного,
И достоверность неизвестности -
Мы так же гонимся за призраком,
Чтоб сделать сказку просто присказкой.
И глупость обернётся жизнею,
А глубина - лишь чьей-то милостью.
Греховна ль скорбь? Умнее радости.
Хотя и весит - Боже упаси...
Зато сестра не страху - робости,
И в восхищении порой грустим...
Бедный, столь маленький Маугли...
Страшно пред злобным Шер-Ханом?
Вдруг задерёт ещё - мало ли?
Спутает с зеброй, бараном...
Как же, дождёшься, матросик, да?
Весь полосатый матрасиком.
Вырастет Маугли в боссика.
Сделает шкурку паласиком.
Тут ещё сказка не сказана -
Кто из двоих самый "добренький".
Волк при наличии разума?
Тигр ли голодный и подленький?
Впрочем, питон всё ж умнее их.
Ну а пантера - опаснее.
А обезьяна напишет стих,
Чтобы себя вставить в басню бЫ.
До облаков - полгода лёту,
Коль облаков впомине нету,
И солнце снова свищет ноту,
Которая кружит планету.
И голова кружится тоже,
То ли с усталости, то ль с дури,
И небо на ведро похоже
В которое звезду макнули.
В которое налили краски,
Какой-то синей, или серой.
А я гуляю в перелеске,
И облака впрядаю в нервы.
Для амёбы и холод - нервы.
Свет ли, кисло на сердце - было б.
Но в ногах всё же правды нету.
А то пнула бы с жару, с пылу.
Sergey Kokolov:
Мы - амёбы. И, реже, - туфельки
инфузории, в смысле. Пухнем мы
без здоровой духовной пищи...
Впрочем - мы её и не ищем...
Людмила Булыгина.
Назначим главными,
а там потом - вывезет.
Такие странные,
да что уже?.. выросли.
Такие умные,
почти всерьез - с прищуром.
Вот только здесь,
в одной... мы что лишние?
Другой не будет,
вот и все- нАжили.
Какие боги? Где? Зачем?
Надо же.
Проверь точнее,
что еще: отмеряно?
Осталось чуточку? Ну что ...
Поверю я?
Марина Попова.
Выпадают снега и в балтийских ветрах пропадают,
Мокрым мехом к земле, до земли, до утра проседая,
Тяжелея и с веток срываясь февральскою ранней капелью
В проседь пасмурных утр и трамвая тревожные трели.
В просинь пасмурных глаз - неприкаянный мой, о, глазастое горе,
Неприкаянны мы в это голом асфальтном, стеклянном просторе:
От витрин до небес - сколь прозрачен и короток воздух
наших снов, наших явей, разлук наших, братств наших сводных.
Сведены - и на нет сведены наши воли и войны.
Пропадая в слепых снегопадах - о, господи, как мы спокойны.
Утопая в размокших сугробах, кристальное небо вдыхая,
Как малы, как смешны мы. О, боже, _как_ мы это знаем...
Soamo.
К черту послав
Всех.
В белый пух-снег --
Осев.
Черное небо -- звезд,
Мнимые дали -- верст.
Где-то гудит -- он,
Желтый, тревожный. Перрон.
ABS.
Нет на перроне лишних.
Личное? Спрячь в кармане.
Снег уже мокрый, вешний.
Солнца теплеет пламя.
Боги? Какие боги?
Молятся нам, смертельным?
Запах большой дороги.
Рельсы - как нервы в теле.
Sergey Kokolov.
Черное небо... Звезд
нет. Только окно свет
желтый бросает в след
мне. След, утопленный
в снег, молчаливость берез -
в горле застыл вопрос:
Все это не всерьез?
Или раскинут мост
неба над миром. Так,
чтоб любой дурак
бы по мосту прошел...
Все будет хо-ро-шо?
:)
Sergey Kokolov.
- Давайте все сойдем с ума!
- Пожалуйста!
- Вокруг сопливится зима!
- А ты не жалуйся!
- А может мы давно уже
с ума сошедшие?
- Сам подбирай, рифмовку к "же",
а сумасшедшинка
она во всех, во всём и вся...
и даже в радуге.
- Зачем?
- Затем, чтоб вознося,
паденьем радовать...
Sergey Kokolov.
И опять я тобой покорён...
Эта кожа... и губы... и плечи...
Дай мне право представить, что вечность
снизошла в этот суетный вечер.
И опять я тобой покорён...
И опять я немножко влюблён,
и опять мне немножечко грустно,
оттого, что как фантики - чувства,
и роман в исполнении Пруста,
мной не понят, тебе не знаком...
И осталось так много всего,
что ещё мы с тобой не постигли...
Мы телами друг к другу приникли,
Мы привыкли... друг к другу привыкли...
Есть ли что-то ещё? Ничего?
24.01.2002
Разбуди меня поздним утром,
Когда ветры уже не злые,
Когда солнце погасит люстры,
И бурлят ручейки людские
Старых улиц. И лиц потоки -
Светлых, хмурых, а также плоских,
В городах, словно в книгах строки,
Как балет на родных подмостках.
Разбуди меня поздним утром,
Когда полдень стремится в окна,
Когда смолкнут порывы ветра,
Когда звёзды давно поблёкли.
Разбуди, проводи до двери,
Я вольюсь в общих рек кипенье.
Проводи, и не надо мерять -
Был водой или просто пеной.
Хлопнет дверь и качнутся шторы.
Я вернусь - но когда - не знаю.
Может к старости, может - скоро,
Может к снегу, а может - к маю.
Понесут ручейки, закружат,
Перекрасят лицо и смоют
Что-то в памяти. Но по лужам
Я навечно бегу с тобою.
Кто о Боге, а кто - о даме,
Что не дева давно и присно.
Кто словами, а кто руками,
А кто - пальцами пианиста.
Кто о тихом, где время в коме.
Кто о том, что болтать полезно.
Кто-то в Риме сидит на троне.
Кто-то имя забыл и песни.
Кто о чём... Удивляться надо ль,
Что нежданностью винигрета
Всех нас потчует сей корабль,
Колыбель и тюрьма - планета?
Удивляться... Конечно, к сроку
Всё равно призовут. Не в дамки.
Подчиняясь слепому року.
То ли к дырке от той баранки,
То ль к повторному приключенью,
То ли к тьме, а быть может - к свету.
Удивление есть влеченье,
Что поможет вращать планету,
Но не шар, что летит упрямо,
Игнорируя все опоры.
А уменье взлететь над ямой
И покинуть прочь коридоры.
Удивляться ли крыльям, птица?
Пусть дивятся им рыбы, змеи.
Если море - то окунуться,
Если небо - то гордо реять.
"Школова Светлана" wrote:
> А может я не заслужила
> Жить в радости день ото дня?
> И может мне взаймы налии
> Бокал бодрящего вина?
Заслужил ли родиться, вкусить пирога,
Нахлебаться водицы и ветер вдохнуть?
Кто бы знал... Но зачем-то нам жизнь дорога,
Хоть не можем - увы! - знать куда этот путь.
Может день взят взаймы и настанет момент
Расплатиться, вернуть все должки и долги.
Ну, а может быть нам всё сполна и вернут -
Мир у нас взят взаймы. Мы печём пироги.
Кабы знать... Но какой же тогда интерес?
И какой же покой, и какая печаль?
...Вот котёнок с испугу на ветку залез...
Что он спустится вниз - как ему обещать?
Людмила Булыгина пишет в ответ кому-то...
> Говорят, что снега выпадают?
> Я верю.
> А на балтике снег - настоящий,
> И зима - до костей --
> Ты - веришь?
Я мало верю в настоящий снег.
Мой - выпадает, пропадает, тает
и кажется, что даже не бывает...
Ты - снег?
Я мало верю в настоящий смех.
Мне- навороты, повороты, ноты
фальшивы и тоскливы до икоты...
Ты - смех?
Я мало верю в настоящий смысл.
Так редки откровенья без причины,
мы - лучше смыслов, мы почти невинны.
Ты смысл?
Я верю в первый взгляд, в последний вздох,
в открытость наступающего утра,
в мгновение, в надежду (почему-то),
в любовь. Хотя ее не назовешь
ни правдой, ни судьбой, ни смыслом, ни игрой.
Ты за нее - горой?
> А цвет глаз - это - утром,
> Это угль для топки - ночной.
Если веки сомкнуты,
кто - герой?
> К черту послав
> Всех.
> В белый пух-снег --
> Осев.
> Черное небо -- звезд,
> Мнимые дали -- верст.
> Где-то гудит -- он,
> Желтый, тревожный. Перрон.
Неровны перроны нынче -
Да, времена.
что за семафором ищем?
Там даль видна?
За этой за дальней далью
другая даль.
Хотя... и ее видали.
Но очень жаль.
Хотя мы уже прощались
все- навсегда.
Два счастья и сто печалей
взяла беда.
все скомкала, все смолола-
теперь пеку
для сытых других застолий
по прянику.
Чтоб сладко, почти противно,
чтоб дО сыта.
Опять же альтернатива
( как для кнута)
Я:
...А ты веришь во мысли без смысла?
От таких ведь, случается, плачут.
...Да и разве же будет иначе -
Разливаются реки без русла.
...Вот во что я позволю не верить -
Что весь смысл описуем словами.
...Ветви шепчутся над головами
Про небес приоткрытые двери.
...Как понять языки и наречья
Взгляда томного, холода злого?
...Вечер звёзды накинет на плечи -
И поймёшь, без единого слова.
Людмила отвечает:
Звезды на плечах. Погоны? Шарф?
Плачет по ночам? Не смысл - душа.
Прячется в словах, едва видна,
Но жива пока... Пока одна.
А сведет судьба с другой такой
Разбери - пойми, чем дорогой.
Кто найдет, зачем и кто поймет?
Мысли, говоришь? И что - возьмет?
Так, как сто дорог тому назад,
где дороже утра чей-то взгляд,
где сильнее крика чей-то стон,
не лицом, а ликом у икон?
Что ж не отмолили - не пойму...
Кстати, ты не знаешь, почему?...
Я:
Смысл свой собственный ищет душа.
В том задача её - и судьба.
Разрываясь, страдая, спеша,
Не решенье - а сплошь ворожба.
Знать бы - кто я, зачем, и за что,
Какова мне цена. Хоть сперва
В мир приходишь ты чистым листом,
И прилежно выводишь слова
В манускрипте, в своём дневнике,
Как уроки, как боль и любовь,
Хочешь знать - что же ждёт вдалеке,
Это школа. Как знать - для чего?
...Вот об этом слова и умы
Составляют узор и прогноз.
...А ещё снятся вещие сны,
А душа исполняется слёз
Или радости - жаждет любви,
Или просто - в полёт ей пора.
Хоть не знает зачем - тут "увы".
Но летает. И тут ей - "ура".
...Плачет по ночам - о чём, о чём?
Хочет крыльев над своим плечом,
Не напрасно чтобы, и навек,
И чтоб океан внизу далёк
Оставался, сверху - огонёк
Солнечный. И не смыкая век
Пролететь стремглав над всей землёй,
Прежде, чем закроются глаза,
Вдруг узнав - звездою стать нельзя,
Вдруг узнав - земля тверда, не пух,
Птица же летит меж ними, но
Птица - она дружит с вышиной,
А Икар лишь силой своих рук
Миг ухватит - знаться ли с ценой? (встать ли за ценой)
Миг ухватит - спорить ли с ценой?
Брести, бежать под небесами
С полузакрытыми глазами,
Искать часами и годами,
Ловить щеками и губами
Удачу, жгучую как пламя.
И упускать, водой сквозь пальцы,
И попадать тем пальцем в небо,
И свет, сквозь смежные ресницы
Смешно врывается, как в небыль,
В мои молящие глазницы,
Чего-то ждущие, сверх хлеба...
Принцессы? Маленького принца?
Полцарства? Трудной, но победы?
...Да нет же - полюбить, наверное,
Навечно, не разочароваться,
Быть однолюбым и примерным,
И в постоянстве своём верным,
И нервным в меру - без сенсаций...
Но я бреду под небесами
С полуоткрытыми глазами,
Во сне, в бреду, в чужой нирване...
И светит свет. И жжётся пламя.
Если час, если день, если срок, если год,
Если этого мало - то целая жизнь,
Не настанет, не грянет, не вдруг, не придёт,
Не воздаст, не простит, не вернёт, не решит,
То тогда, то наверно, всегда и потом,
То сполна, то впустую, иначе никак,
Ты помечен нулём, и отмечен крестом,
Чтобы быть и не быть, принц ты или пустяк...
НЕИСКРЕННЕ, НО С ПОДОПЛЁКОЙ.
Я не нуждаюсь в одолжениях.
Взаймы беру я только чистыми
Словами, искренними чувствами,
Что жить не могут без движения.
...Свои долги я не отдам, увы.
Слова я выслушал, а чувство вот
Сквозь мясорубку сердца промелькнёт -
И фаршем - в тазик головы...
Завидовать нехорошо, наверное...
И грех считать себя обиженным.
Ведь не последний (хоть не первый), и
Весь на асфальте. Только с лыжами.
Столько женщин могли полюбить меня.
Стольких женщин мог бы я полюбить.
Но когда ты дуб, чурка и свинья -
Остаётся только писать и пить.
По вечерам над ресторанами
Холодный воздух и туман.
И правит окликами трезвыми
Хозяин этот ресторан.
Пел о Боге в Таганроге,
Жаждал Бога в Воркуте.
Где ж сыскать его? Нас много,
Он - один, да и нигде.
Жаждал солнца, жаждал света,
Жаждал счастья и любви,
Где же это? Вот планета -
Вся в маразме и в крови.
Боже, боже, ты откликнись,
Где ж сыскать тебя в толпе?
Он един - в миллиардах лиц, так
Где ж сыскать его - в себе?
(Ну, блин, когда я срифмовал кровь-любовь,
я уже понял, какой лирический-феерический герой-геморрой,
а короче - персонаж, может написать такой стих).
> Женщины делятся на самок, дамок и немок.
> Ещё бывают умки, но это в районе Северного Полюса, то есть далеко.
И Геннадий Золотарёв пишет:
Женщины не делятся :))
ПОлки,
на которые расфасовал, -
обрушатся.
Ветки,
которые ты наломал, -
закружатся.
Да снизойдет
из неведомых вод
Прозрение.
Да понесет,
понесет, понесет...
Прощение.
И тут ABS ему пишет:
Это Женщины не делятся. А женщины - ещё как.
Лучше бы не несло, что же собаке выть?
В реку воткни весло - надо бы, вроде, плыть?
Ветки от старых ив свесятся над водой.
Ты не топи Му-му. Дай ей пойти домой.
Вина, вино, и силуэт
Знакомой дамы, тусклый свет,
Война окончена, привет,
Зажили раны, грусти нет,
Прости, прощаю, не грусти,
Не обещаю, не верну,
Уже и полночь - без пяти,
Но мы окончили войну?
Но ночь не будет, не тужи,
Чужие звёзды светят в лоб,
Не надо снова ворожить,
Вино не скисло - высох хлеб,
Пора домой, пора в семью,
И вечер кончен, ресторан
Так не похож на ту ладью,
Где викинг, кровью свежей пьян,
Смеётся ране во груди,
И счастлив быстро умереть,
Под вёсел плеск от той ладьи,
И шёпот волн по кличке "смерть",
А может "жизнь", а может "грёз
Два океана, соль слезы",
Но вечер кончен, запах гроз
Из двери тянет - и росы.
Subject: Macumba
Date: Mon, 28 Jan 2002 01:31:09 +0300
From: "Soamo"
Organization: Talk.Mail.Ru
Newsgroups: relcom.arts.qwerty
Макумба!
Злопоухий шанц
СтрелкАми движет
В упоеньи.
Цветет устранц.
Арриба!
Златошитый Ги
Пятою в выю красную уперся.
И шепчет что-то,
Слюною белой исходя.
Суккумб!
В шерсти и коже
Погибает, в пелене костра
Шаман в полярном круге.
Излот!
Под сводом храма,
Нуждаясь в пище и вниманьи
Ползет к подстилке
Раб своих религий.
Ильяс!
Монгольский воин,
Крутясь, пытается сбежать
От своей вони.
Метандр!
На пальмовом листе
Разложены: лимон, нуга и сыр.
И вдалеке хихикают гетеры.
А я, в квадрате геометрий
Расположившись поневоле,
Всех нитей трогаю слегка,
Любуясь линией запястья.
===========================
Soamo
Ты возьми, геометр, циркуль свой,
Обведи вокруг пальца,
Чтобы круг вдруг замкнулся и ты
Восседал посередине.
Не такой уж большой и почёт
В середине остаться,
# Но зато удалён от сторон на картине.
Но зато удалён ото всех от сторон на картине.
Пусть кого-то на север влечёт,
А кого-то на запад,
Пусть циклон завивает спираль
И беснуется крепко,
Ты ж склонись головой на плечо -
Наблюдай дождя капли,
Удивись, но не жаль, коль обвалится лепка.
Барельеф и хорош и пригож,
Да и храму во славу,
А что глина размокнет - так то ж
Свойство каждого теста.
Верил кто-то, что это надёжно -
Но вот и падение храма
Наблюдай со своего серединного места.
А когда обозришь всё окрест,
И падение храмов
До зевоты наскучит, возьми
Циркуль свой серебристый.
Ты один заслужил эту честь -
Повести им налево-направо,
И увидеть рождение линии чистой.
...И в каждом отраженьи - свет.
И в каждом вздохе - тень сомненья.
И жизнь - как странное виденье,
Что времени дало обет
Непостоянства и гоненья...
--
GOLDEN_key
= Привыкло сердце к несвободе =
Привыкло сердце к несвободе
Как к солнцу утром небосвод
И как в раю запретный плод
Она для сердца, как наркотик
Привыкло сердце, не стучится
Не вылетает птицей прочь
И, хоть давно уже не ночь
Оно давно уже не птица
Ему давно не надо петь
Будить другие и подавно
Забилось в клетку, мне ж забавно
Что я и есть для сердца клеть
Что сделал лучшей из мелодий
Я для него молчанье стен
И, лишь свободно, ищет плен
Привыкло сердце к несвободе
Заяцъ
И каждый вечер она
Вновь рисует лес
На новом листке
Под блеск всё тех же звёзд.
И кошка шумно в углу
Сметану ест,
И как всегда пушист
Её немеряный хвост.
И каждый вечер она
Вновь рисует ночь
Поверх деревьев
На том же листке,
И как всегда поутру
Она снова не прочь,
И потолок украшает
Мотылёк в уголке.
Но эта ночь холодна,
И к утру комком
В корзину бросит она
Нарисованный мир.
И как всегда стена,
И как всегда одна,
Нарисовать легко,
И процарапать до дыр
Карандашом, пером,
Заляпать тушью в ночь,
И оросить слезой,
И бросить в мусор, сжечь,
И темнота за окном,
И не звучит рядом речь,
Шумит по листьям дождь,
Но не обнимет плеч.
Где-то уже грачи, придирчиво взвесив крылья,
Прыгают по полянам, вновь собираясь в путь,
Солнце уже горчит, ветер грезит о пыли,
В плане стоит подснежник. И одуванчик чуть.
Я же - невозвращенец. В путь я не собираюсь.
И глубоки сугробы в папках моей души.
Это февраль махровый. Лето - такая малость.
Снег мягкий, двухметровый в сердце пластом лежит.
Планы построй, как крепость - снежные и большие,
И берегись весенних, тёплых, как чай, деньков.
Планы растают с маем. В тридцать ручьёв, смешные
Планы вольются в реку талых февральских снов.
...Ярославна плачет в Путивле...
...Направо пойдёшь - коня потеряешь...
Белый воздух, чёрный луг,
Красная дорога.
Брось (*) на камень меч и лук - (*) кинь о землю
Здесь тропинок много.
Здесь куда ни поверни -
Потеряешь что-то.
А назад - на дни и дни -
Топкое болото.
Волк устал бежать седой,
Конь давно поеден.
И не слышно под Луной
Про твои победы.
Сядь на камень, посмотри -
Подорожник свежий,
К небу вздев ладонь, зари
Ждёт как ты, невежда.
Раны лечит, не пьянит,
Родственник по крови.
Что ж... давай-ка ждать зари?
На охоту, совы!
Глаз совиный зорок, но
Не чета орлиным.
Впрочем, это всё одно -
Ничего не видно.
Нету коршуна - знать жив
Ты ещё - и славно!
Так живи ж и не тужи -
Смейся, Ярославна!
Камень вытащу, с собой
Повезу на волке.
Я - сова, и я - такой -
Подорожник стойкий.
Невежа - невежливый.
Невежда - находящийся в неведении?
Дмитрий Исакжанов
Геометрия
Прозрачные глаза свечей
Стекающие мне в ладони
Hа катетах твоих плечей
Hедоскользивших в полусклоне,
С любовью под косым углом,
С печалью, свойственной итогу,
(Хромой подсвечник за стеклом
Оперся на больную ногу),
Все симметричны невпопад,
И телефон вертеть мне не с кем.
Уйдя от твоего стола,
Я не прощаюсь с Лобачевским.
1992г.
Крещение
1
Мириам и Мария и старица Анна
Толпились в стропилах никем не замечены,
Тонкий священник с губами, как печень,
Пел в тишине высоко и гортанно.
Hа валиках с краской и на трехсвечниках
Солнечный свет зажигался молитвой
И храм новорожденный, в брызгах олифы
Венчался Hаталье, крещенной в предвечных.
2
В церкви - беременная и босая,
Hа веленке, простоволосая, перед чашей,
Ты проносишь с собою во Царство Божие
Младенца. Волнуешься, как на таможне.
Поворачиваясь на запад,
Отрекаешься от обмана
И нахмуренным прихожанам
Улыбаешься - контрабанда!
Смысл оставив на совести автора,
И слова пропустив мимо разума,
Мы уж лучше их звуки послушаем,
Как степные мы слушаем песенки.
Может ветер гудит в этой музыке?
Или листья шуршат облетевшие?
Или снег непоседливым облаком
Сыплет соль или сахар на уши мне?
(А быть может - лапшу просто вешает).
> Ты знал, что все это кончится
> Hочь, лето и даже жизнь.
> Сбылись все твои пророчества
> И лопнули миражи
> ...
> Hичтожны былые подвиги
> Сергей Маркин.
Ничтожны былые подвиги...
Инфляция дел и чувств.
Давно ноги просят отдыха -
Бежали, а толку чуть.
И я, озираясь в молодость,
Вполне озадачен тем,
Как принял за солнце холодность,
И копья ломал - зачем?
Зато приспособлен к бегу я,
Рванусь - уже не догнать.
И там, за чертою финишной -
Сырая землица-мать.
Любовь - это болезнь,
Передающаяся половым путём,
Что нас заставляет грустить и смеяться,
Совсем не зная о чём.
Любовь - это болезнь,
Чтоб испытывать прочность стен
Своим лбом, а также цветами и песней,
Почти не зная зачем.
Любовь - это болезнь,
Ей подвержен любой дурак.
Что нас заставляет летать, как птицу -
По небу - незнамо как.
Любовь - это судьба.
Хоть болезнь - но вот секрет...
Даже если внезапно шаман предложит
Излечиться? - Пожалуй, нет!
Любимая! Теперь не беспокойся.
Ведь если оторвать мне хвост и лапы -
Не голову - я отращу другие.
А оторвёшь любовь - взрастёт другая,
Немножечко кривая и без силы,
Но всё-таки не выглядит калекой.
Я - ящерица, ты же просто ловишь
Своею лапой пищу и забавы.
Прости - увы... Теперь не беспокойся,
Я - ящерица. Значит хладнокровен,
Прихватишь - так отброшу причиндалы.
Я прячусь средь травы и незабудок,
Лишь иногда под солнцем грею спину,
На камне сидя, может быть - на сердце.
Ни шороха, ни шума, ни словечка -
Лишь жаркий полдень в напряженьи лета,
И небо голубое. Километры
Его не сосчитают. Если лечь на
Пузо, то увидишь, что кузнечик
В такой жаре застыл и неподвижен,
Но скоро, скоро грянут рядом грозы,
Всё ближе капли - их шаги по речке.
Отроковица может ли измерить
Своей судьбы и ток и напряжённость?
А я ей что - вольтметр? Да, Вольтер я!
Не тот, не тот. Всего лишь гинеколог.
Ведь юности так свойственны ошибки.
Да... Без зарплаты явно не останусь.
Вы скажете - я старый гнусный циник?
Конечно - я соседствую с любовью.
Избежать городского шума...
Шум лесной несказанно слаще -
Комариный, грибной, подлунный,
Не доступный нигде, как в чаще.
Шум берёз несравнимо чище,
Шум сосны мне не давит уши,
Город - воет, а ветер - свищет,
Продаёт или лечит душу.
Исцеляет мне роща раны,
Городского безумья шрамы.
На асфальт упаду - не встану,
А в траве - отлежусь, как пьяный
Новым утром, закатом, полднем,
Птицей быстрой и стрекозою.
Город пуст. А лес добр и полон
Беспристрастностью и росою.
Справедливость искать по свету -
Безнадёга. Иди же в рощу,
И гуляй по ней до рассвета,
По туманам, сошедшим ночью.
МОРАЛЬНЫЙ СТИХ (ТОСКА).
Коль потерян зуб - отрасти другой
Коготь, глаз, цветок на худой конец.
Приберёт Господь и беду и боль,
Заодно прибрав и любовь и секс.
Да и чёрт бы с ним, с плотским бытиём,
Но без мачты парус - одно тряпьё.
Коль потерян зуб - мы ещё живём.
Потерял любовь - что же за житьё?...
Мне бы нимб взамен похотливых снов,
Мне б любовь в таблетках иль в сухарях.
Но на то она, сука, и любовь,
Что находка - бред, а потеря - страх.
Мне телес не жаль, но я врос в себя -
В этих раковин гроты и жирок,
Я б любил и так, даже не любя,
Но какой луной осветить мирок?
Непорочный свет - лишь для тех, кто свят,
Остальным луна - лампочка любви.
Пусть кто спали - спят, им не страшен яд,
Ну а ты меня крепче обними -
Может завтра срок истечёт, как снег
По весне, в жару, в адском погребу,
Я бы был как Бог, но я - человек,
Я плыву сквозь век, пью и ем судьбу.
Отращу судьбу, коль потерян вкус
Прежних лет и зим, или соль в груди.
Посажу цветок и растить возьмусь,
Может ягодки будут впереди?
А не будут - что ж, пустоцвет и тот
Удобренье даст, или всадит шип
В чей-то палец, иль вложит сахар в рот...
Опоздал - так цел, а успел - погиб.
Даст Господь сполна и беду и боль,
И любовь предъявит, да вряд ли даст.
Знаешь вкус вина? Такова и роль -
Попадает в рот - искривляет глаз.
Знаешь вкус вины? Ну ещё б не знать,
Хоть сознаться в том - разве ж сдуру вот.
Такова и роль - хоть король, хоть тать,
Попадает в глаз - искривляет рот.
29 декабря 2001.
Крапивой жгут запретные мечтанья...
Благополучны дни, да не на месте...
Сердечный стук - да! - сердца трепетанье...
Ум ждёт бредовой, несусветной вести,
Хотя бы знака, символа, хоть звука,
Сигнала светофора, метеора.
Мечты наука - но какая мука,
Читая знаки звёзд под небесами,
Знать - коль оно и сбудется - нескоро,
Понять, что если сбудется - не с нами.
Так и живём. Ну и не надо спора,
О курице с яйцом ли спор затеять?
Поменьше дури, да побольше веры...
Хоть кто сказал, что сердцу можно верить?
ОТЛЁТНОЕ.
До свиданья! Живи - не ропщи.
Рада будь, чем Господь не отнял.
Ты не верь - что страданье - вОтще,
И доверься любви неподлой.
Мы сполна нахлебались лаптем
Кислых щей - до оскомин, комы...
Время порознь - тихой сапой -
Жить, как будто мы незнакомы...
До свиданья! Прощай, наверное...
Разве ж свидишься в карусели?
Не последний век и не первый,
В этот век мы случайно сели
Словно в поезд. И прокатились.
Ты приехала. Еду дальше.
Мы любили, да позабыли...
Я не знаю уж - был ли мальчик?
Влад Небольсин написал:
Помнишь? Небо стало светлеть
/лунный круглый фонарь/
/дрозды перестали петь/
/грохнул первый трамвай/
Как холодна была медь
/крана с открытой водой/
/плотно завернутых кос/
/я провожаю домой/
Помнишь? Попали под дождь
/дрожь пробежала над кожей/
/кошки намокший взгляд/
/капли по пыли шипят/
Я:
В этих летних дождях эфемерен февраль,
И не чудится след ноября на ветвях,
В этих летних слезах - бесконечная даль,
И нет ломкого инея на рукавах.
Всё цветёт и бурлит - умывайся, живи,
Будет мытое небо и мытый асфальт,
И исполнена даль светлым газом любви,
И февраль не пришёл, не печаль и не жаль.
НАУКА - сводит большое число ФАКТОВ к небольшому числу ЗАКОНОВ.
Две модели:
a) Чем больше мы знаем, тем меньше остаётся узнать -
число законов конечно. Нас ждёт завершённость знания и
конец науки.
b) Чем больше мы узнаём, тем больше последующих вопросов и
невыясненных частностей - тем больше поле для дальнейшего познания.
Законы бесконечно сложны, даже если их в сумме - конечное число,
даже если есть всего один всеобщий закон.
Конец ПОЗНАНИЯ.
- Ограниченность энергии на познавательные эксперименты.
То же касается всяких ресурсов: денег, времени, образованных людей, итп.
- Слишком большое число фактов (поверхность) для покрытия одним умом.
Факторизации не происходит, факты остаются разрозненными, связи -
невыявленными. Закон - неоткрытым. "Факты не вмещаются в голову".
- Ограниченность жизни. Как только ум натренировался в некоей интеллектуальной
деятельности и задал себе наконец правильные вопросы - тут-то как раз
время помирать. Нехватка вычислительной мощности ума - не успевает.
Компьютер помогает, но он не думает и не задаёт нужных вопросов.
Не оборвись же, нитка. Не сломайся
Соломинка. Соломку подстели.
В игольное ушко пройти пытайся
Не будучи верблюдом - справка вот.
Но, будучи соломенным внутри,
(Как гнёзда те, что птахи вьют весною)
(Как чучело - что было "бегемот")
(И как Страшила, что хотел умишка)
Не суйся слишком сильно во полымя.
(А также в воду - пугало размокнет,
И будет жаль, а это портит нервы).
Снегурочка ведь тоже померла.
(Эх, вы наверное будете смеяться?)
Хотя, лежать в тепле подле камина -
Ну разве ж не приятно греть лодыжки?
(Конечно, не в испанском сапожке же).
Лениво ворошить в камине книжки...
(С записками больного графомана).
Они же не горят... Тогда - дровишки.
Иголку тайно прятать во яйцо,
Яйцо - в концы, их - во сундук и в воду,
Желательно с "Титаником"-футляром
(Как прячет тать от мытаря лицо),
И нечего доказывать народу,
Что вся Москва, спалённая пожаром,
Недаром отдана им во владенье -
Наверное, де-Саду с Гильотеном?
В камине шевеля большим поленом,
Подумай - может то был Буратино?
Не оборвись же, нитка, не сломайся
Соломинка - я не допил ещё
И не повесился на нити, чаша с ядом
И льдом, и пью короткими глотками,
И яд приятно горло леденеет. (леденит)
...К чему же мне ненужные обломы?
Жду девушку с зелёными ушами -
Ей тоже заготовил я бокальчик.
Sergey Kokolov:
В тусклом свете, с бликами рваными
полутени и полые, может быть,
ты и я предстаём великанами
с одинаково тёмною кожею...
Вкус и слух не имеют значения,
бесполезна чувствительность зрения...
Но в нечаянном прикосновении
всё же разница есть в ощущениях:
(от слоновой нечуткости кожи
и от кальки с черчением вен)
мы с тобою не так и похожи
в этой камере окон и стен...
Но, касанье прервав на мгновение,
и в былую включившись игру,
ты и я не имеем значения...
Даже если тебя я сотру...
или ты меня. Разницы, впрочем,
при таком положеньи вещей
нет нисколько... Доходим до точки,
до того, что мы отблик... Но чей?
6.02.2002
И я добавлю:
В тусклом свете лампады неведомой,
Отражаясь в годах-зеркалах,
Мы проходим - своими портретами
Оставаясь в словах и делах,
Неважны силуэты и профили,
Как неважен полёт мотылька,
Листьев жёлтых кружение осенью,
Как касается шторы рука,
Но портреты, слетая осенними
Пируэтами к мёрзлой земле,
Новым лицам даруют спасение,
Чтоб весною дать силу траве.
Все мы кальки друг с друга, с неведомой
Схемы, что нам и знать - не резон,
Наше дело - кружиться под вЕтрами,
Наша музыка - вальс и поклон.
"Людмила" wrote:
AB> В тусклом свете лампады неведомой,
AB> Отражаясь в годах-зеркалах,
мы проходим. Замками с секретами
закрывая на совесть и страх
годы прошлые, лица упавшие
как портреты с неровных гвоздей.
Сгоряча назову тебя "Пашею"
и очнусь:"Не, ну надо ж... Андрей"
Это отблики, мальчики, отблики,
сорок градусов - даже не сто.
Я за эти любимые родинки
все отдам: и страну, и пальто,
и, пока недопитую, кружкою
стукну по лбу:" Где няня, корнет?"
Что невестой, мне попросту - дружкою,
мне б поймать хоть завядший букет.
...Зачарованный кролик и добрый удав...
Нет, такую картинку не тянет писать.
...Смерть за пояс заткнув и смерть смертью поправ...
Тоже муть, тоже муть, всё однако же, мать.
...А напишем про ветер, что спрятался в лес,
Про травинок застывших мольбу о дожде,
Про кузнечика, что прыгнул мимо, исчез,
Словно не был ни тут, ни - возможно - нигде.
Про столь медленный снизу полёт облаков -
Если спросишь у птицы - ответит - успей!
Про ночные зарницы, про смех и любовь,
Про каких-то наивных и добрых людей.
...Сказки эти читай на ночь дочери сам,
Может вспомнится детство, и юные дни.
Облака всё бегут, и тверды небеса,
И ночные зарницы вздымают огни...
Если корень Мандрагоры извлекать на свет на божий,
Он начнёт стонать и плакать, словно женщина в постели,
Ты его тогда не трогай, и не режь стальной лопатой,
Потому что он нам нужен для отравы - он хороший.
Мы принцессе капли выльем прямо в чай, в вино не надо,
Потому что непонятно, мне, алхимику седому,
Как спиртовые растворы размешают капли яда -
Нам же нужно, чтоб сработал он сурово и надёжно.
А ещё польём одежды, что принцесса перемерит
К балу, к празднику большому, где отметит день рожденья,
План наш хитрый так продуман, что внушает опасенье
Даже мне - его творцу, и подлецу и корифею.
Если корень Мандрагоры прикоснётся к коже нежной,
То заснёт принцесса может, может станет злою змейкой,
Может вспыхнет вмиг вулканом или взглядом всех зарежет.
Я и сам того не знаю - и боюсь, на сердце жутко...
Но терпеть её красОты не могу - пусть лучше к чёрту
Мир покатится рукою - и моею, и принцессы!
Улыбайся. Завязки пришиты.
Доброта распухает, как тесто.
Лопушки для малютки Лолиты.
И лапша для послушного места.
Непонятно? Поди ж, догадайся.
Догадавшись, вернись молчаливо.
Покрути у виска своим пальцем.
И похлопай по заду крапивой.
Если две белочки столкнутся с Тойотой-Кэмри,
Получатся ли две лепёшки или железная смятка?
Если динозавр столкнётся с кометой - кто вымрет?
Если репку сажать - то в горшок иль на грядку?
Если продавец окучивает тебя, как репку,
То не забудет полить? Иль прополет - и в компост же?
Если чесать свою репу - ведь чешется же от вшей,
То станут ли в Эльдорадо иные порядки?
Дайте зацепку. Разуму дайте зацепку - и он
Силою мысли перевернёт не только землю, но лодку.
Если на шею повесить кулон, медальон, патефон...
Эврика! Полцарства и коня впридачу за эту находку!
Полконя и всё царство - за эту находку!
Недаром веселища рифмуется с виселицей, ой недаром!
Всего за какие-то смешные, забавные деньги, гони ж, Буратино!
Убегая отсюда с наваром, футляром, прибором - беги коридором,
Самым быстрым аллюром; а рифма ему - алюминий.
> Gennadiy Zolotaryov wrote:
>
> > По наклонной по стене
> > Вниз ползет корпич ко мне.
Ты ползи, кирпич, ко мне,
По Китайской по стене,
Доползёшь - ничтоже
Сумняшеся дам по роже.
А кому? А кому?
А за что и почему?
А за то, что сказка
Подошла к развязке,
Развязалися шнурки,
Прохудились башмаки,
Стали хлипкими мозги,
В котелке лишь мрак, ни зги.
Слёзы февральские льдинки сосульки снежинки
Скомканы пальцами снимки записки картинки
Вот фотография тает и память и чувство лишь наст
Падают слёзы но стужа и кто-то остыл в этот раз
Это случается словно весна наводненье подарки потёмки
Падают слёзы не горькие только лишь звонкие ломкие.
Мухтрар... Мурхрах... Мухтрах, ко мне!
Кто продаёт что-то - дружбу, любовь, верность, преданность -
тот получает только то, какую цену ему за это платят,
ровно то, что запросил. Не более.
Кто дарит любовь - получит либо ничего (что ж, значит ошибся),
либо ответные дары - гораздо больше того, на что мог бы
расчитывать торговец.
На Руси руки у каждого по локоть либо в крови, либо в говне.
Всё, к чему я прикоснусь - цепенеет.
Всё, на что я брошу взгляд - станет камнем.
Я во мрамор обратил Галатею.
Я - вода, что скалы точит веками,
Тщась безумно отыскать постоянство
Взором смертного, как тень, василиска,
Что огнём-ножом кромсает пространство
Отвергая даль, сжигая что близко.
Головой смотрю Медузы-Горгоны.
Оторваться же не в силах, не в воле.
Возвращаю долг - но в глиняном лоне
Вновь родится лишь безмолвие боли.
Всё взаймы. И только ночь неизбежна.
Хоть, чтоб это осознать - нужен праздник,
На котором вдрызг просадишь прилежно
Все авансы на кутёж и проказы.
...И не думает об этом подснежник,
Он под снегом экономит свой разум...
Во поле - пурга,
Но в лесу - покой.
Белые снега...
Боль и злость - долой.
Сколько тут долей?
Общий апельсин.
Не с другой, так с ней.
Господи, прости.
Господи, утешь.
Господи, услышь!...
Память моя - брешь.
Пустынь моя - тишь.
Вытрешь ли слезу,
Вымерзнет ли вздох,
Я свой воз везу,
Как свой крест нёс бог.
Родники в пути
Не часты. Пески
Ветром намети.
Шаткие мостки
Снегом припорошь,
Ночкою прикрой.
Может добредёшь,
Добрый мой герой?
Горьких слёз не лей,
Горько что вздыхать?
Среди сих аллей
Уж не встретишь мать.
Среди этих стен
Нет и той любви.
Ветер перемен...
Дышишь? Так живи.
Жив - так пей свой чай,
Ночь сопроводи.
Здравствуй - и прощай.
Прости, Господи!
Горечь - сахарком.
Снег - работой в пот.
Возраст - огоньком,
Может быть, пройдёт.
Снег - работой в дым,
Седину в ребро,
Словно молодым
Стал - себе назло.
А любовь? Любовь...
Искры её в ночь
Бросит ум седой
Через дождь и дочь.
Господи, прости!
Не меня, но всех,
Кто в пути, в пути
Не чинил помех.
А ошибок чад,
Боль измен и лжи -
Можно бы прощать,
Коль не дорожить.
Ты прости их, Бог,
Ведай, что творят,
Пусть последний вздох
И прощальный взгляд
Блещут чистотой,
Родником, ручьём,
Не тревожь покой
Кто вернулся в дом.
Не тоска - печаль,
Расставанье - в путь.
Здравствуй - и прощай,
И не позабудь.
Во поле - пурга,
А в лесу - покой,
Белые снега,
Занавес лесной.
* * *
На серебряном пути -
Золотые струны.
Ни проехать, ни пройти
Сквозь туман подлунный...
Тоскует душа о Боге,
Не зная его, не видя,
Томится в земном остроге -
Неверии и обиде.
Неверие не греховно -
Закон и для чёрта верен.
Но боль не растает, словно
Есть рай, да закрыты двери.
А если и рая нету,
А есть лишь тоска о Боге? -
В пределах земной планеты
Есть тропки, да нет дороги.
Есть путь, да вокзал уехал -
И нету конечной точки.
Бредёшь среди слёз и смеха,
Ломаешь привычки-спички,
Тоскуешь о постоянстве,
Бросаешься в перемены,
Но в дебрях глубин и странствий
Не сходишь всё с той же сцены,
Где "быть иль не быть?" И баста.
А третее - исключилось,
Раскатано скользким настом,
То даст, то отнимет силы...
Законы не "даны и принуждают нас".
Они верны лишь постольку, поскольку мы (и электроны)
их исполняем. Нарушим - наступит хаос и конец света.
А можем ли нарушить? Для гордецов, говорящих "Бог дал
нам свободу выбора" ответ - да. Для физиков - хз.
"Работайте упорно!" Адрес порно: ....
Слова!... Хотя бы видимость порядка,
Что столь несхоже с пеной бытия,
С лапшой и пшиком, рожею невнятной,
Чьё выраженье - брюки без ремня...
Слова - другие. Им закон написан.
И даже в играх - прытких и шальных -
Они слагают что-то вроде мысли,
И в строфы встанут. Вроде бы во стих?
Рожа - в пене для б(р)итья
У порога бытия
Тайна велика сия
Да не видно ни хрена...
Родниковой воды напиться,
Поиграть - коль не роль, так в игры.
Чьим-то словом на свет родиться (явиться)
Странной помесью кошки с тигром.
А что жизнь полосатой зеброй
То лягнёт, то обнимет крепко -
Так на то же они и рёбра,
Чтобы грудь оказалась клеткой
Синей птицы. Но нет колодца,
Где бы мёртвая иль живая
Разливалась водица в блюдца.
И не сыщешь, играя, рая.
Но зимой в роднике студёном
Чистота - разве ж снег белее.
Спят безмолвные ясень с клёном,
Спит и боль на лесной аллее.
Не проснись! - Тишина важнее.
Долгих снов! - Вот сугроб подушек.
Ледяною водою грею
Своё сердце, язык и душу.
Посеешь ветер - а пожнёшь снегопад. (Посеешь бурю; осень...)
Нальёшь вина - а в нём окажется яд.
Посеешь ты, пожнут другие - и что?
Рассыпь по улицам своё серебро.
Рассыпь по небу звёздных капель росу.
Те - отвернутся, ну а те - вознесут. (донесут)
Не верь ни тем, ни этим - ведь тяжело
Блестящее в рассвете звёзд серебро.
Кому - награда, а кому - поделом.
Делись не только ядом, но - серебром.
Снежинки в небе, звёзд холодная пыль,
Ты вроде б не был, но хоть капельку - был.
Не путеводная звезда - так слеза.
И серебро - не во словах, а в глазах.
Но если вдруг остынет взгляд - не везло,
Не торопись забрать своё серебро.
Металл ослепнет, может ветер спасёт.
Судьба - нахлебник, а не створки ворот.
И коль на эшафоте вновь брызнет кровь - (было "вдруг брызнет")
То в чьё-то сердце застучит серебро.
Перекрёсток... Сушите вёсла,
Бейте в бубен, вздымайте флаги.
Перекрестье. Прицел дороги,
И ведь в жизни - не на бумаге.
И хоть скрип от осей телеги
Мрак наполнил смешком и стоном,
Парус сделался невесомым -
Выбирай! От вражды до неги.
Тяжелы же, однако ж, чресла...
Перекрестья - судьбы мишени...
Будь твой выстрел хоть предрешённым -
Разве ж скажешь, что всё до фени?
"Бегал Вася по аптеке
И кричал <<презерватив>>!"
(почти по Хармсу)
Автомобиль я, пароход и самолёт
Одновременно. Сочетанье мИло,
Бибикай громко и иди на взлёт
На дно океана. Не забудь про мыло,
Что душу чистит. Уголь не забудь,
Чтоб в топку бросить, винт почисти щёткой,
Тони, лети, езжай - и баламуть
Все чувства добрые через свисток и глотку.
Ты, матрос, матрос,
Не морочь меня,
Не морочь меня,
Моего коня...
Кошка видит в темноте
(Кабы я был киской!).
Боги ходят по воде
(Не стоял и близко).
Я на суше-то - топор,
Да без топорища.
Жгуч, колюч, на руку скор,
Но зато без днища.
он и она лицом к лицу,
рука к руке, глаза в глаза,
порою хлещет по лицу
рука, как ветер и гроза,
порою томный поцелуй,
покой и нега, нежный вздох,
он и она лицом к лицу,
и здесь не нужен третий бог.
Душно и холодно в доме, но
Всё несущественно, кроме
Дождя, что стучит по балкону
И плачет в окно.
Ты несущественна, хоть
И существенней ниток, иголок,
И чайника даже, вернуть
Ли тепло, коль на улице холод?
Речь несущественна, что же
Тут выразишь речью, коль ночью
Бесчувственно ложе,
А это чувствительно очень.
Ветер играет с ветвями, как будто
Они его ловят в ладони, а в доме
Столь душно и глупо,
И нет никого меня кроме.
Лишь две судьбы играют в прятки,
То в догонялки, то в охоту,
То не разлей, то встречи редки,
Какая кошка виновата?
Мужчина, женщина - сюжеты
Вокруг все крутятся, ну кроме (вертятся?)
Тех, где любви в помине нету,
А есть слова, стена и время.
А в прочих - прятки, догонялки,
Объятья, слёзы и потери,
Лишь две судьбы играют в салки,
Друг другу веря и не веря.
Не надо. Запахи чужие,
Чужие губы и объятья,
Цветы завядшие, сухие,
Чужие туфельки и платья.
Чужие руки, разговоры,
Чужих историй пересуды,
Чужая боль чужих историй,
Немытой и чужой посуды.
Capitan wrote.
> Подснежников живой букет
> стоит в тепле. На тонких ножках
> в окошко смотрятся серёжки,
> полупрозрачные на свет...
> На свет и мы полупрозрачны,
> но притворяемся порой,
> что этот мир живет иначе
> и не наполнен красотой.
Мы из света? Скорее из тени,
Большинство же - скорее - из глины.
Нас горшечник лепил постепенно,
Красноватой скрепив клейковиной.
Мы из света? Но есть - кто из нОчи.
Где коль свет - то от звёзд удалённых.
Тьма горшечнику разум морочит,
И свистульки свистят приземлённо.
Когда, когда же будут ананасы?
Пока ж - всё помидоры цвета хаки,
Пригодные для деланья бумаги,
Которой моют хмм... руки в туалете.
Хочу, хочу я розу на рассвете!
Маленький Пупс.
Я сломан. С тех пор - и навеки,
Обратной не знаю дороги.
Мне больше не быть человеком
Наивным, как тот, на пороге.
Не то, чтоб сломалась игрушка -
Играет! Но без дирижёра.
Исправно играет - в том фишка,
Суть дела и овощ раздора.
Я сломан. Хотя не сломался.
Рулить лишь собой не позволю.
Сгорев от избытка эмоций,
Присвоил - как звание - волю.
Я сломан, хотя и не сломлен,
Заело, заело пружинку.
Бежит деревянный мой коник,
Всё катится к чёрту машинка.
Кто верит в Аллаха, кто верит в Иисуса,
Я верю в микробов - они вездесущи.
И так же грознЫ, как Аллах иль Спаситель,
И так же полезны, как ромбик на китель.
Кресты на могилах порой рук их дело,
Зачем ты прожил, коли померло тело?
Зачем ты стал пищей микробам, улиткам?
Червям ты отдал свою плоть, просто пытка,
Опаснее Бога микроб - братец Смерти...
Ты в чёрта не верь, но в микробов - поверьте!
Есть ведь множество мудрецов, что вещают о смысле жизни.
Отверни прочь своё лицо - и послушай о смысле смерти.
Тебе прочат в конце концов жизнь извечную, свет и радость.
Ты послушай - умрёшь с концом, ничего бы чтоб не осталось.
Но зато ты вернёшь стране, где ты жил, свой белок и воду,
Территорию и графу для налогов, вернёшь в природу
Свои атомы и тепло, ДНК и бирюльки в книжке,
Поиграл - возврати, не то тебя в пыль разнесут из пушки.
А что смерть - переход границ - это верно, но помни также,
Пограничник не помнит лиц, и не смотрит на паспорт даже,
Он посмотрит на визу - всё, да ещё отпечатки пальцев
Снимет с камня, что прикасался ты, Сизифов свершая труд.
Здесь вам тут. Таковы исходы. Ты уходишь - оставшись здесь же.
Круговой заворот природы, отобрал - и верни же ей же.
Накопил своих мыслей малось - запиши, пока жив, ведь скоро
Отправляться, вставать на лыжи. И покласть на всю жизнь с прибором.
Ты говоришь - нехватка человеческого тепла?
Ты говоришь - замерзаешь, ведь вроде б февраль на дворе?
...В котлах уже греют воду, кипит крутая смола.
Один ходил по воде - смогу ли ходить по смоле?
Согрей меня, о Хозяин!!!
Улыбнись. Хоть снега, хоть дождик,
Хоть метель во всю мощь ночную.
Я прикрою тебя от дрожи,
Обниму, в губы поцелую.
Поделюсь теплотой своею,
Хоть немного её, обидно...
Дед Мороз не согреет фею,
Но укроет своей периной.
О ты, Багдадский купец, принимающий от меня в дар аттракцион
"американские горки", знаешь ли ты, какая ждёт тебя презабавнейшая
судьба? Поскольку вы не знаете механики и не умеете выплавлять титановые сплавы,
то гарантию на этот аттракцион даю я тебе пять лет. После этого с достоверностью
единица какая-нибудь люлька сорвётся со своих рельсов, и принц или эмир,
забавлявшийся в ней со своей любовницей, разобьётся вдребезги.
Ты не захочешь выплачивать огромный штраф и сбежишь из Багдада
со всеми своими деньгами, бросив на произвол судьбы жену и дочь,
которых халиф Багдада не преминет продать в рабство. И не знаешь ты ещё,
что однажды в забытом Аллахом турецком порту ты переспишь в борделе с
собственной дочерью. И не знаешь ты пока, что грозный царь Александр,
пришедший в Багдад с запада, увидев твой аттракцион - пусть и поржавевший -
схватится за сердце и его хватит кондратий, и на том окончатся его завоевания.
И не знаешь ты ещё, ничтожный, что через несколько веков учёные будут
биться лбами об стены, чтобы только понять - откуда в античном Багдаде взялись
титановые рельсы. Иди же, зазывай публику на невиданное приключение,
зарабатывай свои динары, а папа... Что скажет папа? Ну, я полетел.
Интересно, как папа отнесётся к тому верблюжонку, на которого
я собственно и выменял этот аттракцион?
Мы уедем на юг, мы уедем в сады,
Где магнолий и пальм суховей, шепоток,
Мы уедем туда, где не знают беды
До поры, где глотнём своего моря глоток.
А затем - на восток, и на север, в печаль,
Где лишь слякоть да пули, но дом, это дом,
Покидая немыслимый юг - вдруг в февраль
Окунись, как в стакан с чёрным кофе и льдом.
Окунись в эту серость, как в чашу с вином,
Нет вины, что родился ты в этой судьбе,
Кто варил эту кашу - хлебать не силён,
Он оставил сей вкус, хлеб и плоть - всё тебе.
На земле ещё иней, и тучи низкИ,
А на юге - весна, каждый день - новый Май,
Ну а здесь серебро украшает виски,
И полгода печаль, а полгода - зима...
Застыв на пороге судьбы, перед дверцей
Неведомой, помнишь ли ты смысл смерти?
Здесь некуда деться, и некуда смыться,
Смотри ж в зеркала - и считай свои лица.
Ты жизнь проживи, чтоб не стыдно и сдохнуть,
Плевать - есть ли Бог или нету там Бога,
Зато ты не ляжешь булыжником в душу
Соседа, всё тайное выйдет наружу,
И смысл твоей смерти - не стать лишней палкой
В колёсах Фортуны. Не шатко, не валко
Но в память народа втечь маленькой каплей,
А там - концы в воду. Утри свои сопли.
Афоризм от М.Попова
Мы здесь как зайцы на острове.
Но не знаем, кто приедет к нам на лодке -
дед Мазай или Герасим...
