Аннотация: Еще одна история о Гарри в Азкабане Вот только Гарри ни на кого не злиться. Ему все равно. Для него нет больше ни дружбы, ни любви. ни радости, ни печали, ни веры, ни разочарования...
Автор Еленк@
Еще одна история о Гарри в Азкабане Вот только Гарри ни на кого не злиться. Ему все равно. Для него нет больше ни дружбы, ни любви. ни радости, ни печали, ни веры, ни разочарования...
AU, может быть ООС, хотя я вижу героев именно такими
Предупреждение: НЕ слеш, а также не рекомендуется читать тем, кто терпеть не может профессора Снейпа и хэппи-энды:)
Общий || PG-13 || Глав: 16
Равнодушие
Глава 1
Все произошло так быстро. Невероятно быстро. Весь его мир перевернулся за несколько минут...
Сражение. Очередной выматывающий бой. Вокруг боль и смерть. Рука судорожно сжимает палочку, все плывет перед глазами... Он устал, очень устал. В ушах эхом звучит издевательский голос Волдеморта:
- Мальчишка, ты действительно думаешь, что сможешь победить?! Ты даже мухи убить не сможешь!
А ведь в чем-то Волдеморт был прав.... Гарри не смог бы убить его, он вообще не умел убивать, да и учиться этому не хотел. Юноша защищался, уже только защищался. Нападать больше не было сил. Щит, щит и снова щит... Он почти ничего не видел вокруг. Пот заливал глаза, ноги дрожали. И снова щит. И вдруг...
Гордыня обернулась против Волдеморта. Он не успел увернуться от собственного же отраженного заклинания, от собственной Авада Кедавры и медленно осел на холодный каменный пол в большом зале Хогвартса. Как сумел простенький щит отразить смертельное проклятие, Гарри понял лишь годы спустя. А в тот момент он как подкошенный рухнул на землю, скопившаяся за месяцы погонь и сражений усталость давила на плечи юноши. Но где-то глубоко внутри поднималась волна счастья.
- Я сумел! У нас получилось! Конец! Конец войне!
У Гарри не было сил даже на то, чтобы посмотреть вокруг. Опустив голову, он видел лишь выщербленные каменные плиты пола. Уставшие глаза узнали знакомую мантию - к юноше подошел Дамблдор. Директор протянул руку, чтобы помочь ему встать. Гарри с трудом оторвал взгляд от пола и, взглянув в родные голубые глаза, улыбнулся. И в этот миг его мир рухнул.
Профессор шарахнулся от Гарри, как впечатлительная девушка от таракана. Выражение ужаса появилось на его лице. Радостные возгласы тех, кто вместе с ними сражался в Хогвартсе, постепенно затихали. И в глазах всех, смотревших на него, Гарри читал гнев, отвращение, страх, ненависть... удивительное разнообразие отрицательных чувств.
- В чем дело?! - но... крик прозвучал лишь в его голове. Юноша не мог произнести ни звука, он онемел. Все путалось в его сознании, он не видел, как старый профессор поднял палочку, не слышал заклинания, просто мир вокруг него внезапно погас.
Ответ на свои вопросы Гарри получил на следующий день, очнувшись в камере предварительного заключения в Министерстве Магии. В маленькой комнате стояла одинокая кровать, ободранный стул и тем нелепее смотрелось огромное зеркало на стене. Ощущая дрожь во всем теле, Гарри медленно сел на кровати, потом встал и на негнущихся ногах прошелся по комнате. Остановившись возле зеркала, юноша бросил взгляд на свое отражения, и беззвучный крик вырвался из его груди. Все те же рука, те же ноги, знакомо взъерошенные волосы, вот только вместо изумрудно-зеленых глаз из зеркала смотрели на Гарри жуткие красные глаза Волдеморта.
Распахнулась дверь, и в камеру вошли авроры. У юноши не было сил сопротивляться, он не пытался возражать, когда они заклинанием связали ему руки. Перед внутренним взором все еще стояли жуткие воспаленные глаза на собственном лице. Лишь когда авроры довели Гарри до зала суда, он немного пришел в себя и начал воспринимать, происходящее вокруг.
Он шагнул через порог и обвел взглядом сидящих в зале людей: друзья, Уизли, которые стали для него почти семьей, Дамблдор, члены Ордена Феникса и какие-то совсем незнакомые лица. Гарри усадили в кресло и цепи защелкнулись на его руках.
Началось долгое разбирательство странного и жуткого дела. Мальчик-Который-Выжил стал новым Темным Лордом. Такого было общее мнение. Кто-то даже предлагал убить его, но Дамблдор не позволил. "В память о Гарри" - сказал он. А юноша по-прежнему был нем и не мог ни слова сказать в свою защиту. Гермиона ревела на плече побледневшего Рона, Джинни уткнулась в колени матери и тихо выла, не сдерживая слез... Миссис Уизли тоже плакала... Но... Как же так вышло, что никто не усомнился в том, что Гарри Поттер - новый Темный Лорд?!! Как могли допустить самые близкие люди, чтобы его отправили в едва ли не самое жуткое место на земле - Азкабан...
Глава 2
Гарри ожидал приезда в Азкабан с ужасом. Слишком свежи были воспоминания о встречах с дементорами. Последние минуты жизни родителей, нелепо погибший Седрик, Сириус, падающий в никуда, сражения, кровь, боль... Гарри знал, что будет переживать это вновь и вновь.
Первые год в тюрьме оказались еще страшнее, чем он себе представлял. Юношу оставили одного в маленькой камере: гладкий каменный пол, голые стены без окон. За спиной захлопнулась стальная решетка, и в тот же момент дементоры добрались до своей новой жертвы.
Ежегодно заключенных в тюрьме обходили авроры. Министерство, опасаясь побегов, требовало тщательного надзора за всеми узниками, хотя, конечно, Гарри интересовал их больше других. Сотрудники аврората, переговариваясь, быстро шли по тюремным коридорам. На время плановой инспекции все дементоры были удалены с территории Азкабана. Заглядывая в камеры, проверяющие с равнодушными лицами что-то черкали в своих записных книжках и, нигде надолго не останавливаясь, шли дальше.
Камера "нового Темного Лорда" располагалась в конце коридора. Его специально поместили на максимальном расстоянии от других заключенных, опасаясь, что с их помощью тот применит какое-нибудь невероятное колдовство и сможет бежать. Авроры, радуясь, что неприятная работа, наконец, подходит к концу, подошли к последней решетке. На полу камеры лежал ужасно худой человек, его волосы были совершенно седыми, до крови искусанные губы беззвучно шевелились, жуткие красные глаза неподвижно смотрели в потолок... Никто не сказал бы, глядя на него, что узнику всего девятнадцать лет.
Авроры, забыв про свои блокноты, молча смотрели на того, кто прежде был надеждой для волшебного мира. Мальчик - Который - Выжил... Когда-то и они тоже готовы были носить его на руках. Стыд, неловкость и страх заставили министерских инспекторов почти бегом покинуть Азкабан.
А Гарри даже не видел авроров. Он давно уже не замечал, что происходит вокруг. Тени прошлого бесконечной чередой вились перед его внутренним взором. Мама... Папа... Сириус... Юноша захлебывался в беззвучном крике, в кровь сбивая кулаки о каменные плиты пола. Слезы уже давно закончились... Гарри не осознавал, что медленно сходит с ума...
Но что-то заставляло его продолжать бороться за жизнь. Что-то настойчиво требовало, чтобы Гарри Поттер снова выжил... Что же?..
Юноша не знал, когда именно он понял, что Волдеморт жив. В Азкабане это было так очевидно. То, что причиняло боль, ощущалось здесь намного острее, чем где бы то ни было. Жуткий цвет собственных глаз, странная немота, помешавшая Гарри хоть слово сказать в свое оправдание - все это было страшным подарком Волдеморта, нашедшего способ отомстить Мальчику - Который - Выжил. И Темный Лорд был все еще жив. Дамблдор был прав, когда говорил о том, что Том Риддл, чтобы выжить, создавал хоркруксы. Но...увы, профессор неправильно определил их число. Да и, кроме того, он не ничего не знал о новых идеях Лорда Волдеморта.
Стремясь отомстить Гарри Поттеру и, где-то глубоко внутри, все же опасаясь поражения, Волдеморт создал заклинание - иллюзию, возникающее в момент его собственной гибели. Эта иллюзия и заставила магов поверить в появление нового Темного Лорда. Но Том Риддл ошибся и не учел того, что старинное заклинание, найденное в разваливающейся от времени книге, может иметь свои побочные эффекты. Именно оно усилило щит Гарри, направив Авада Кедавру в самого Волдеморта. И теперь он должен был с огромным трудом восстанавливать свое могущество. Юноша чувствовал, что в тот же миг, как Темный Лорд полностью вернет себе силы, иллюзия исчезнет, глаза Гарри Поттера вновь станут зелеными, и голос вернется к нему.
Понимание всего этого медленно рождалось в подсознании юноши. Образы прошлой жизни смешивались в непонятные картины. Причудливые решения невозможных вопросов, каскад красок и звуков,... нелепый, невозможный, бесконечный круговорот. И внезапное понимание... внезапное озарение... Собственная способность мыслить поразила юношу, поразила так сильно, что заставила бороться с приближающимся безумием... Вот только выход, найденный подсознанием был таким же невероятно нелепым, как и почти все, что в тот момент появлялось в голове Гарри. Может быть, он все же сошел с ума? Так просто... Почему же никто не додумался до этого прежде... Чтобы дементоры не могли больше причинять боли, всего-то и нужно - перестать чувствовать. Гарри стало смешно. Он заходился в беззвучном хохоте... И все же, пожалуй, самым странным в его идее было то, что она почти удалась.
Шло время, день сменял день, неделя неделю... И словно стена вырастала вокруг сердца Гарри Поттера, стена, сквозь которую не могла пробиться боль, стена, которая защищала от любых чувств, даже от радости. Юноша думал тогда, что это не такая уж высокая цена. Не имея радости и любви, их нельзя потерять. И, отказываясь от чувств, Гарри постепенно стал забывать, каковы они. Время стирало память об улыбках друзей, крепкой руке крестного, смехе, любви... Юношу больше не мучили кошмары, боль, как и все другие чувства ушла... Осталась только цель - помешать Волдеморту снова убивать и мучить других. Гарри не помнил уже, как появилась ЦЕЛЬ. Просто кроме нее в его жизни ничего больше не было.
Каждый год в Азкабан по-прежнему приходили авроры, и год за годом наблюдая за неподвижным лицом Мальчика - Который - Выжил, они, в конце концов, решили, что он потерял рассудок. Об этом писали все газеты волшебного мира. Читая их, кто-то качал головой, кто-то плакал, а кто-то радовался тому, что новый Темный Лорд стал неопасен.
А между тем, ум Гарри был остр как никогда прежде. Удивительно четкие логические схемы рождались в его голове, знания, казалось давно забытые, снова оживали, соединяясь причудливыми связями, складываясь в новую картину мира. И однажды вдруг перед глазами юноши протянулись разноцветные нити, пронизывающие окружающий мир. Они были полны глубины и силы, и Гарри понял вдруг, что по этим нитям и движется магия. И не нужна волшебная палочка, чтобы управлять ею. Достаточно научиться правильно прикасаться к разноцветным лентам вокруг.
Глава 3
Гарри лежал на каменном полу и смотрел вверх спокойными страшными глазами. Лицо его выглядело белой маской - никакие чувства, никакие мысли не отражались на нем. Юноша казался неподвижным, но внимательный наблюдатель заметил бы, что пальцы левой руки узника постоянно двигались, то сжимаясь в кулак, то рисуя в воздухе замысловатые узоры. Однако со стороны невозможно было догадаться, что от этих легких движений тонких бледных пальцев каменные своды тюрьмы словно исчезают, и пленник видит сияющее далеко вверху ясное голубое небо.
Гарри Поттер научился управлять магическими нитями пространства. Он был, конечно, бесконечно далек от всемогущества, но все же беспалочковые заклинания оказались несколько сильнее обычных. В сущности это были даже не заклинания в полном смысле слова. Гарри лишь прикасался к разноцветной паутине вокруг, опутывал магию вокруг кисти руки и, легко шевеля пальцами, заставлял ее действовать.
Теперь юноша, не выходя из тюрьмы, мог следить за новостями магического мира: читать газеты или слушать волшебное радио. Ведь при их создании непременно использовалась магия.
Гарри теперь легко мог бы покинуть Азкабан. Но... Зачем? Никаких новостей о Волдеморте в прессе не появлялось, не было даже туманных намеков. К тому же, о возрождении Темного Лорда Гарри узнал бы первым.
Юноша рассудил, что победить Тома Риддла будет намного легче, если тот сочтет самого Гарри сумасшедшим. Конечно, можно было бы обойтись и без этого, но для Мальчика - Который - Выжил существовала теперь только ЦЕЛЬ, и не было ни чувств, ни желаний, ни слов "удобно" или "неудобно". Все равно. Значение имела только ЦЕЛЬ. Даже собственная жизнь интересовала Гарри только как шанс отнять у Волдеморта возможность убивать.
Юноша продолжал учиться. Его пальцы становились все более чуткими, более быстрыми. Но он не чувствовал радости. Просто ЦЕЛЬ становилась ближе.
По-прежнему ежегодно тюрьму обходили авроры и, наблюдая за заключенным, все сильнее убеждались в том, что Гарри Поттер потерял разум. Как еще можно было объяснить его неподвижность? Непонятное спокойствие? И вновь и вновь проверяющие писали в своих отчетах, что Мальчик - Который - Выжил сошел с ума и, вероятно, уже не может быть опасен для общества.
Кроме министерских Авроров юноша никого не видел уже много лет. К нему не приходили посетители. До определенного дня.
Собственный день рождения и раньше не был для Гарри Поттера чем-то невероятным. Теперь же это событие и вовсе не имело значения. Ничего не дрогнуло в сердце юноши в день, когда ему исполнилось 25.
Когда-то хорошо знакомые шаги не задели никаких струн в душе узника. Мальчик - Который - Выжил не почувствовал даже удивления, увидев у решетки своей камеры Северуса Снейпа.
Бывший учитель долго молча смотрел на юношу. Он словно искал что-то в бесстрастном лице Гарри Поттера, в безразличной пустоте страшных красных глаз. Секунда за секундой, минута за минутой бежало время. Кто знает, сколько его прошло?
Так и не произнеся ни слова, Северус Снейп резко развернулся и быстро пошел по коридору прочь от камеры.
А Гарри Поттер тут же забыл о нем. Ничего не изменилось. По-прежнему только тонкие белые пальцы рисовали в воздухе загадочные узоры.
Глава 4
Странные визиты не прекращались. Снейп приходил вновь и вновь. Он ничего не говорил, только смотрел на Гарри пронзительными черными глазами. Юноша не сразу заметил, что во время этих посещений дементоры отходили довольно далеко от его камеры. С такого расстояния они уже не могли действовать на сознание зельевара.
А тот, казалось, почти ничего не видел вокруг себя. Только Гарри. Профессор часами стоял у решетки, вцепившись побелевшими пальцами в стальные прутья. И смотрел, смотрел. Что он хотел увидеть? Гарри не интересовался этим. Северус Снейп был никак не связан с ЦЕЛЬЮ, а значит, не имел никакого значения. Юноша почти не обращал на него внимания. Он ел, когда в камере появлялась еда, спал, если наступала ночь. Просто выживал, потому что пока, ему было, зачем жить.
Прошло два месяца. И время внесло перемены в однообразное существование Гарри Поттера. Профессор Снейп пришел не один. Он быстрыми шагами приблизился к решетке камеры и оглянулся, взглядом приглашая своего спутника подойти ближе. Если бы юноша был прежним, он, пожалуй, пришел бы в ужас, увидев, как изменился Альбус Дамблдор. Если раньше директор был просто стар, то теперь плечи его согнулись, ноги с трудом держали высохшее тело, руки дрожали. Он тоже подошел к решетке, но все никак не мог решиться посмотреть на узника. Наконец, справившись с собой, профессор оторвал взгляд от пола и едва устоял на ногах, увидев, каким стал его бывший ученик. Больше не было симпатичного зеленоглазого мальчика. Седые волосы, пустые красные глаза, белое лицо, похожее на страшную маску. Директор не смог удержать слез. Две прозрачные дорожки пролегли по его иссохшим щекам. Он оперся о плечо зельевара и прошептал:
− Наверное, ты прав, мальчик мой. У меня больше нет сил противиться твоему решению. Делай все так, как считаешь нужным.
Они ушли. А через неделю в тюрьме вдруг появились авроры. И вместе с ними врачи, и профессор Снейп. Впервые за долгие годы отодвинулась решетка, закрывавшая вход в камеру Гарри Поттера. Врачи долго осматривали юношу, заставляя его вставать, садиться, ходить. Выполняя их команды, Мальчик - Который - Выжил не менялся в лице, не произносил ни слова, взгляд его был устремлен в пустоту. Он не делал попытки бежать сквозь открывшийся выход, не пытался напасть на кого-то из авроров, он даже не двигался, пока не раздавался новый приказ. Гарри влили в рот какое-то горькое ярко-зеленое зелье. Юноша проглотил его и тут же почувствовал, что ему хочется говорить. Говорить обо всем на свете. Это было не нормально. И Гарри сдержал свое желание. Его пальцы исполнили замысловатый танец, и действие зелья исчезло. А врачи окончательно убедились в том, что Мальчик - Который - Выжил не только потерял разум, но и не способен больше на самостоятельную деятельность, а, следовательно, уже не может быть опасен.
Авроры вывели Гарри из камеры, вручили профессору какую-то бумагу и аппарировали. Пальцы юноши снова протанцевали что-то в воздухе. Теперь он мог свободно прочитать документ, передающий профессору Северусу Снейпу право опеки над Гарри Поттером, известным также как Мальчик - Который - Выжил. И снова юноша не почувствовал даже удивления, он только оценил, как могут повлиять перемены в его жизни на ЦЕЛЬ. И, рассудив, что новое положение по-прежнему позволяет ему сохранять свободу действий, больше не думал об этом.
Зельевар взял юношу за руку, и аппарировал вместе с ним.
Они стояли вдвоем в незнакомом Гарри месте, где-то рядом с территорией Хогвартса. Профессор Снейп накинул на юношу плащ-невидимку, когда-то принадлежавший Джеймсу Поттеру, а, после суда над Гарри, хранившийся у Дамблдора. Взяв невидимого теперь юношу за руку, Снейп провел его через территорию школы в кабинет директора, в дальней стене которого, как оказалось, располагалась неприметная дверь.
За дверью была маленькая уютная комната. Теплый камин, кровать, письменный стол, удобные кресла. Одно из кресел было пододвинуто к камину. Альбус Дамблдор грел руки, протянув их к огню, но почти не чувствовал тепла. Холод был где-то глубоко внутри него. Услышав звук открывающейся двери, профессор повернулся к вошедшим.
− Ты все-таки сделал это, мой мальчик.
− Да, директор.
− Когда ты перестанешь меня так называть?
Снейп только пожал плечами. Что с того, что теперь во главе Хогвартса был он? Что это меняло? Для Северуса Альбус Дамблдор все равно оставался директором.
Зельевар ввел юношу в комнату и, усадив его на кровать, произнес:
− С этого дня ты будешь жить здесь. Тебе нельзя покидать комнату. Запомни это. Впрочем, дверь все равно будет заперта.
− Северус, зачем ты говоришь Гарри все это? Не думаешь же ты, что он тебя понимает?
− Не уверен, дир... эээ Альбус. Пока врачи обследовали Поттера, я заметил, что он выполняет команды. Не проявляет собственной инициативы, но делает то, что ему говорят. Поэтому, лучше все же запретить ему покидать комнату. Так надежней. Еще не хватало, чтобы он вдруг вышел в коридор. В конце концов, широкой общественности не сообщали о том, что Гарри Поттера выпустили из Азкабана.
− Давайте выйдем, Альбус. Нам надо поговорить.
Мужчины вышли. Гарри обвел взглядом комнату. Отметил, где находится окно, и каким заклинанием заперта дверь, проверил, можно ли пользоваться для перемещений камином. Убедившись в том, что, в случае необходимости, он легко сможет покинуть комнату, юноша лег на кровать, закрыл глаза и уснул.
Глава 5
Северус Снейп удобно устроился в кресле и подождал, пока профессор Дамблдор сядет напротив. Он налил старику чаю, пододвинул, слегка скривившись, вазочку с конфетами и уже открыл рот, чтобы начать разговор, но Альбус опередил его.
− Мальчик мой, я должен сказать тебе: мое время прошло. Я был плохим учителем. Нет! Не спорь со мной. Я не смог уберечь ни тебя, ни Джеймса, ни Сириуса, ни Питера, ни даже Гарри. Я не успел вовремя остановить Тома. Прошлое словно преследует меня, особенно в стенах Хогвартса. Мои ошибки не дают спать по ночам. Я не могу больше находиться в школе, слышать детские голоса, я боюсь, что и этих детей не смогу защитить. - В голосе старого профессора звучали слезы. - Большая часть моей жизни связана с Хогвартсом, и я не могу больше оставаться здесь. У меня просто нет на это сил. Прости меня, мальчик мой. Я помог тебе всем, чем смог и теперь хочу просто уйти.
Старик коснулся висевшего у него на груди кулона. Сработал портключ. В кабинете осталось пустое кресло, и чашка с недопитым чаем на столе. А Северус Снейп смотрел на место, где еще секунду назад сидел Альбус Дамблдор. Профессор за свою жизнь привык быть один, но в пустоте, окружавшей его, были добрые голубые глаза, ласковая улыбка. И все это, даже отвратительная любовь к сладкому, давало ощущение надежности, постоянства, напоминало о том, что на свете бывают люди, которым есть дело до проблем профессора Снейпа. А теперь стало не с кем даже просто поговорить. Не Минерве же, в самом деле, рассказывать о том, как устал он за этот долгий день, как волновался, пока врачи осматривали Поттера. К тому же, ей вовсе не полагалось знать о том, что юноша уже не в тюрьме. Об опекунстве знали только высокие чины из министерства, врачи, осматривающие узника и Альбус Дамблдор. К тому же, для Минервы Северус никогда не был приятным собеседником.
− Можно подумать, что останься здесь директор, ты тут же кинулся бы жаловаться ему на свои проблемы. - Зельевар язвительно отчитывал себя, пытаясь справиться с вдруг нахлынувшими эмоциями.
Ему даже почти удалось успокоиться, отодвинув в самый дальний уголок сознания мысль о том, что Дамблдору и не нужно было ничего объяснять. Старик сам прекрасно все понимал, и от одной его ласковой улыбки становилось легче. Взяв, наконец, себя в руки, Северус проверил, что делает мальчишка. Убедившись, что тот мирно спит, зельевар сел за директорский стол, пододвинул к себе кипу бумаг и принялся за работу, изо всех сил не обращая внимания на волнами накатывающую тоску.
Когда часы пробили время ужина, профессор Снейп отложил документы и спустился в большой зал. Не глядя по сторонам, он подошел к учительскому столу и сухо поздоровавшись, сел. Ему ответили едва ли намного любезнее. Пожалуй, только в приветствии Флитвика можно было уловить намек на дружелюбие. МакГонагалл лишь кивнула, Хагрид буркнул что-то невнятное, а Трелони и вовсе шарахнулась от зельевара, как от чумы. Последнее, впрочем, было вполне понятно. Не так давно у очаровательной мадам прорицательницы появилось забавное обыкновение: громко возвещать всем подряд и где попало, что за новым директором по пятам ходит смерть. После продолжительной и проникновенной беседы о ее личном спокойствии вообще и работе в частности, дама перестала пугать окружающих. Однако теперь демонстративно держалась от профессора Снейпа подальше. Его это мало беспокоило, как, впрочем, и поведение других преподавателей. Внимание нового директора привлекала, пожалуй, только тренер по квиддичу. Мадам Хуч не так давно оставила этот пост, и на ее место взяли молодую выпускницу Хогвартса, успевшую добиться определенных успехов в профессиональном спорте. Впервые встретившись с девушкой после того, как та окончила школу, Северус не узнал ее. Совершенно не похожа была стоявшая перед ним стальная леди на веселую девчонку, завоевывавшую когда-то сердца парней. Сухая улыбка, серьезные строгие глаза, забранные в тугой пучок волосы, черная мантия и, как выяснилось позднее, полное отсутствие чувства юмора. Неужели эта леди действительно носит фамилию Уизли? И, тем не менее, это так.
− Джинни Уизли, - представилась она тогда, увидев, что Северус ее узнает.
− Сильно же она изменилась, - подумал про себя Снейп, но вслух этого, конечно, не сказал.
Он только наблюдал за ней. Осторожно, чтобы она не заметила, что ее изучают. Осталось ли что-то от прежней Джинни Уизли? Северус не мог ответить для себя на этот вопрос. Он только вспоминал, как однажды вдруг изменился сам. Это было больно. Жаль девочку. Впрочем, кого это интересует? Ведь даже ей он не собирался сообщать о своих мыслях и чувствах.
Он и сейчас лишь молча наблюдал за тем, как девушка съела свой ужин, ровным тоном попрощалась с коллегами и покинула зал. Никаких вспышек темперамента. Чтобы ни происходило в школе. Спокойствие, сдержанность, уверенность в себе. Никаких лишних движений. И почти всегда одинаковое, вежливо-спокойное выражение лица. Как и сейчас. Северус проводил девушку взглядом.
Отставив свою тарелку, он тоже встал из-за стола и поднялся к себе.
Глава 6
− Знаешь, Поттер, сегодня у меня был очень веселый день. Уиггинс, помнишь, я рассказывал про него, снова умудрился взорвать котел. Восемь раз. За один урок! Самое странное, что в больницу пришлось отправить всего троих, да и у тех были лишь пустяковые ожоги. По-моему, таких учеников у меня еще не было. Даже Лонгботтому до такого далеко.
Снейп сидел в кресле у камина, пил чай и рассказывал Гарри о том, как прошел учебный день.
Собственно, эта сцена с небольшими вариациями повторялась почти каждый день. А ведь сначала Северусу было просто скучно.
Тяжело весь день ни о чем кроме работы не говорить, а потом еще в тишине комнаты молча смотреть на жутковатое лицо Поттера. Сначала профессор только раздраженно спрашивал иногда, что-то вроде:
− И не надоело вам, Поттер, разглядывать эту стену? Хоть бы в окно, что ли посмотрели?
Он, конечно, понимал, что юноша ему не ответит. Более того, Северус был убежден в том, что Гарри вовсе не понимает того, что ему говорят. Ведь по заключению врачей, у Поттера сохранились лишь обрывки сознания, которые позволяют ему выполнять команды, но... и только. Медки полагали, что юноша не только не понимает того, что собственно ему приказывают, но даже не осознает собственных действий и выполняет все указания автоматически. Психиатр сделал вывод, что действует только тело, а помутившийся разум может лишь передавать внешние команды отдельным мускулам, т. е. если кто-то прикажет юноше выпрыгнуть в окно или сунуть руку в огонь, тот выполнит приказ, потому что не способен уже оценить, что хорошо, что плохо.
Северус Снейп прекрасно об этом знал. Ему просто хотелось, хотя бы иногда, нарушать гнетущую тишину. Жестоко ли было говорить подобные вещи юноше, который потерял рассудок в Азкабане? Профессор так не считал. В конце концов, Поттер вообще не понимал того, что ему говорили.
Постепенно язвительные вопросы переросли в короткие рассказы, а примерно через месяц профессор впервые обнаружил, что рассказывает юноше о том, как прошел день. Это открытие так его поразило, что Северусу пришлось срочно напиться качественного успокаивающего зелья. Он не вел подобных разговоров уже больше двадцати лет. С тех самых пор, как поссорился с Лили Эванс. А теперь почему-то рассказывал о себе мальчишке, которого всегда терпеть не мог. Да и сейчас... Мог ли Северус сказать, что ненавидит Гарри Поттера? Пожалуй, нет. И в то же время, он понимал, что сочувствовал бы юноше намного больше, если бы тот не был сыном Джеймса Поттера.
Наверное, стоило перебороть странное желание делиться с Поттером событиями своей жизни. Но, в кои-то веки, профессор позволил себе маленькую слабость. Ведь больше поговорить было не с кем. Долгие годы единственным собеседником для Северуса был Альбус Дамблдор. Но сейчас профессор ушел. А Поттер? Ему-то какая разница? Все равно только смотрит в никуда пустыми глазами и молчит. Все время молчит.
Зельевар привык к ежедневным беседам. Хоть он и разговаривал, фактически, сам с собой, так все же было веселее, чем день за днем проводить вечера, закопавшись с головой в документы или за варкой зелья для мадам Помфри.
В Хогвартсе текла мирная спокойная жизнь. Никаких серьезных происшествий. Разве что ученики иногда находили неприятности на свою голову, но какая же школа без этого.
Неожиданное решение министерства провести инспекцию всех образовательных учреждений страны не вызвало тревоги ни у преподавателей, ни у директора. В конце концов, школа содержалась в идеальном порядке. Собственно, проверка тоже не выявила никаких нарушений.
Вот только после ухода проверяющих директор вытащил из шкафа огневиски. Заперев дверь в кабинет, Северус пил прямо из горлышка и, уже с трудом удерживая равновесие, пошел в комнату к Гарри. Рухнув в кресло, зельевар мутными глазами посмотрел на неподвижного юношу.
− Знаешь, Поттер, а сегодня у нас была министерская проверка. Никаких нарушений. Просто замечательно! − Профессор хрипло рассмеялся. − Вот только директор им не понравился.
− И как только Дамблдор допустил, чтобы его место занял Упивающийся Смертью!
− А сейчас вы, должно быть, начнете рассказывать о своем героическом шпионском прошлом. Можете не утруждаться. Мы не малые дети, чтобы верить в эти сказки.
− Дамблдор просто не хотел видеть того, что творилось прямо у него под носом. Упивающийся Смертью есть Упивающийся Смертью.
− У тебя, Снейп, руки по локоть в крови. А теперь ты директор школы. Это абсурд! Была бы наша воля, ты сидел бы сейчас в Азкабане.
− Наверное, они бы кинули в меня парочку боевых заклинаний, если бы вокруг не было детей. И если бы они меня не боялись. И ведь знаешь, Поттер, самое страшное в том, что они правы. Я не должен был становиться директором Хогвартса. Минерва справилась бы намного лучше. Я ведь неудачник, Поттер. Хронический неудачник. И ничего не сумел сделать в этой жизни. Был посмешищем в школе. Поссорился с любимой девушкой и, наплевав на ее просьбы, стал одним из приспешников Темного Лорда. И лучше не вспоминать о том, что успел натворить тогда. Я, именно я, погубил ее, единственную на свете. И хотя сделал все, что мог, чтобы спасти любимую, было уже поздно. Прощаясь с ней, я обещал, что буду защищать ее сына. Но и тут потерпел поражение. Она любила своего мужа, и он погиб из-за меня вместе в ней. Она любила сына, а он потерял рассудок в Азкабане. Если бы ты понимал меня, Поттер! Ведь я говорю о твоей матери. Наверное, ты не смог бы поверить в то, что ничтожество вроде меня, может кого-то любить. Тем более Лили Эванс. Я помню, Поттер, как впервые пришел к ней на кладбище, как рыдал на ее могиле и обещал защищать последнего дорогого ей человека, оставшегося в живых. Но ты был так похож на Джемса. Я ненавидел тебя, но защищал. Я, не задумываясь, отдал бы за тебя жизнь.
Снейп довольно долго молчал. А потом тихо добавил:
− Знаешь, Поттер, с того дня, как ты попал в Азкабан, я ни разу не был на ее могиле. Если бы Лили была жива, она не захотела бы даже видеть меня. Я не смог уберечь тебя. Ее сына. И, в общем-то, это единственная причина, по которой я вытащил тебя из тюрьмы. В конце концов, это единственное, что я еще мог сделать ради памяти Лили Эванс.
Слезы уже давно текли по бледным щекам. Когда он в последний раз позволял себе плакать? Северус и сам не смог бы этого вспомнить. Слезы приносили облегчение, пусть даже и небольшое. А он считал, что недостоин даже этого. Но иногда, очень редко, все же не мог сдержаться. Вот как сейчас.
Гарри слушал ежедневные рассказы Снейпа без особого внимания. Пожалуй, он вообще слушал их только потому, что мозг его нуждался хоть в какой-нибудь новой информации. И "школьные истории" были не лучше и не хуже газетных статей. Юноша не сопереживал профессору. Просто слушал, просто собирал информацию, большую часть которой тут же выкидывал из головы за ненадобностью. Но кое-что, например секреты приготовления некоторых зелий, Гарри запоминал, так, на всякий случай. Зельеделие, пожалуй, было едва ли не единственной отраслью магического знания, в которой он ничего существенного сделать не мог. Теоретически, юноша сумел бы прочитать книги по зельям хотя бы в школьной библиотеке, но это требовало слишком больших усилий, и, кроме того, такие сильные колебания магического фона могли заметить. Ведь если газеты и радио были доступны, то в Хогвартсе многие книги защищались специальными заклинаниями, да и сам замок был пронизан магией. Поэтому Гарри просто слушал профессора, выбирая полезную информацию. В конце концов, других занятий пока все равно не было. Темный Лорд все еще не восстановил своих сил.
В тот вечер, когда, после прихода министерской комиссии, профессор Снейп вдруг напился и начал рассказывать о своих чувствах к его, Гарри, матери, юноша впервые за долгое время почувствовал, как учащенно забилось в груди сердце. Слыша имя мамы, Гарри понял вдруг, что было одной из причин появления его ЦЕЛИ. Смерть родителей. Это осознание придало его планам еще большее, чем прежде, значение. ЦЕЛЬ была правильной! Волдеморт не должен больше убивать!
Все остальное в рассказе Снейпа Гарри словно не услышал, и сам не заметил, что, оставаясь бесчувственным к внешнему миру, вдруг окрасил в яркие краски свою ЦЕЛЬ. Ее он чувствовал, ощущал, переживал, она горела в его сознании ярким красным светом.
Глава 7
Джинни перебирала свои вещи.
− Ну куда же я ее засунула?!
На пол летели вещи с полок шкафа, распахнутые чемоданы валялись на смятой кровати. Поиски длились уже довольно долго, но все еще оставались безрезультатными. Даже "Ассио" не помогало. А время шло.
На этот раз развлечения студентов могли закончиться плохо. Троих первокурсников никто не видел уже второй день. Их перепуганные товарищи, наконец, решились обратиться за помощью к учителям. Один из пропавших был сыном близких друзей семьи Уизли. Наверно, поэтому дети пришли именно к ней, к Джинни. Может быть, они надеялись на смягчение наказания? Или просто она была первой, кто попался им навстречу?
Тщательные поиски не дали результата. Девушка уже хотела поднять тревогу и обратиться за содействием к другим учителям. Останавливала только мысль о том, что новый директор может отчислить пропавших учеников из школы, не особо разбираясь в причинах их поступка и не давая шанса исправиться. В конце концов, может быть, ничего страшного не случилось, и дети скоро найдутся. Хотя... Если в ближайшие полчаса ничего не изменится, позвать на помощь будет необходимо. Жизнь детей намного дороже, чем их возможность учиться в Хогвартсе.
Джинни вдруг вспомнила о том, что есть вещь, которая может помочь решить проблему. Ведь у нее была "Карта Мародеров"! Как же она сразу об этом не подумала? Гарри отдал карту девушке перед последним сражением в Хогвартсе. Он хотел, чтобы Джинни увела в безопасное место младшекурсников, случайно оказавшихся слишком близко к месту битвы. Почему-то их не эвакуировали вместе с другими учащимися, не участвовавшими в сражении. Девушке часто снилось потом, как она снова и снова бежит по извилистым коридорам. Падает, через силу встает и заставляет себя двигаться дальше. Она не могла потом вспомнить, что именно говорила испуганным детям, вытирая слезы, наспех залечивая царапины. К счастью, ей тогда удалось вывести их из Хогвртса живыми и почти невредимыми. А карта так и осталась у нее, но Джинни никогда больше ей не пользовалась. Только брала иногда в руки, гладила тихонько и снова прятала. Однако теперь карта была совершенно необходима.
Наконец, девушка вспомнила, куда ее положила. Не удивительно, что "Ассио" не срабатывало. Карта лежала во внутреннем кармане любимой сумочки, и вылететь оттуда могла, только порвав ее на лоскутки. Поспешно развернув пергамент и произнеся нужные слова, Джинни принялась искать в путанице имен фамилии пропавших детей и, обнаружив их, по настоящему испугалась. Как ученики могли попасть в подземелье под замком?
Девушка почти бегом спустилась по лестнице. Извилистые коридоры, какие-то странные комнаты, заваленные ненужным хламом, запах плесени, наполняющий воздух. Ну и местечко для детских игр! Да и пол какой-то скользкий, покрытый противной слизью, видимо копившейся не одно десятилетие. Наконец, она нашла их. Неудивительно, что ребята не смогли выбраться сами! Все они были маглорожденными и учились только на первом курсе и поэтому, почти ничего еще не умели. Зачем ученики пробрались в подземелье, было непонятно. То ли случайно забрели, то ли искали какое-нибудь укромное местечко. В любом случае их планам не суждено было сбыться. Видимо все трое поскользнулись на скользком грязном полу поземного коридора и, не устояв на ногах, рухнули в какую-то странную яму. Зачем ее выкопали посреди пола? Джинни только недоуменно пожала плечами. Вытащив перепачканных с ног до головы, заплаканных детей, она осмотрела их и, убедившись, что ни у кого нет серьезных ранений, быстро привела в порядок их одежду и лица. Еще не хватало, чтобы они попались кому-нибудь на глаза в таком виде! Мигом из школы вылетят. На Снейпа никакие жалобные уговоры не подействуют. Тем более, что все трое были гриффиндорцами. Тем не менее, проводив на всякий случай учеников в больничное крыло, Джинни прочитала им довольно суровую лекцию о том, чего делать не следует ни в коем случае, а также о том, что если весть об их подвиге разнесется по всей школе, то всех троих придется отчислить, чтобы другим неповадно было. Назначив суровое взыскание, девушка надеялась, что месяц тяжелой работы по вечерам отобьет у искателей приключений желание лезть куда не надо. Хотя... На ее братьев это никогда не действовало.
Девушка вернулась в свою комнату, легонько погладила пергамент карты и хотела было убрать его на место, но на нее вдруг нахлынула волна воспоминаний. Джинни несколькими взмахами палочки навела в комнате порядок, потом забралась с ногами на кровать и позволила себе немножко подумать о прошлом.
Платформа вокзала. Там она впервые увидела Гарри. И тогда же влюбилась в него. Приезд юноши в Нору. Тайная комната. Гарри спас ее, Джинни. И последнее сражение. Победа и ... страшные глаза на родном лице. Суд. Приговор. Эти воспоминания были словно затянуты туманом. А ведь тогда она действительно поверила в то, что ее любимый стал новым Темным Лордом. Поверила Дамблдору, родителям и собственному страху. И только примерно через полгода поняла вдруг, что Гарри никогда не стал бы таким, как Том. Девушка пыталась объяснить это маме, папе, братьям... Но, сочувствуя Джинни, они не поверили ей. Тогда девушка решила, что ей нужно поговорить с самим Гарри. Но, конечно, никто не пустил ее в Азкабан. Она до сих пор не могла понять каким чудом успела убежать из-под самого носа авроров, охранявших тюрьму, когда несмотря на запреты, пыталась проникнуть внутрь. Глупая, в общем-то, была идея. А потом Джинни прочитала в газете, что Гарри сошел с ума. И не поверила этому. Долго еще не верила. Но время шло, и надежда угасала.
Девушка ушла в спорт. Ощущение полета было таким прекрасным, а сражения и победы позволяли забыться. До того дня, когда она вдруг осознала, что все это должно было быть у Гарри, но он никогда уже не сыграет в квиддич. И Джинни оставила спортивную карьеру. Ей повезло - освободилось место тренера по полетам в Хогвартсе. Теперь она работала в школе.
Девушка прятала свою боль под маской спокойствия. От непрошенных ухажеров помогал избавляться строгий костюм и холодный стальной взгляд. Она была одна. Но глубоко в сердце жила любовь к мальчику с зелеными глазами. Гарри иногда все еще снился ей. И Джинни смирилась с тем, что, кажется, всю жизнь обречена любить того, кто никогда не будет рядом.
Слезы давно уже текли по щекам. Она чувствовала их соленый вкус на губах. Руки легонько поглаживали карту, которую когда-то давно отдал ей Гарри. Тогда она последний раз разговаривала с ним. И вдруг... Что это? У нее начались галлюцинации? Этого же не может быть!
Обиженно скрипела незапертая дверь, а Джинни уже не было в комнате.
Глава 8
Северус Снейп подскочил в кресле, когда входная дверь с неожиданной силой грохнула об косяк. На пороге стояла Джинни Уизли. И это про нее он думал, что она невозмутима? Ее сдержанности удивлялся? На лице девушки невозможно было отыскать даже намек на спокойствие. Что же должно было случиться? Профессор разглядывал, стоявшую в дверях коллегу.
Волосы растрепаны, глаза горят, все лицо в неровных красных пятнах, руки сжимают какую-то бумажку и заметно дрожат, кофта сбилась на бок... Ну и картинка! А колготки-то она где порвать успела? Вслух же он произнес:
− Что-то случилось, мисс Уизли?
Девушка подошла к директорскому столу, положила перед профессором пергамент, который держала в руках, и потребовала дрожащим голосом:
− Объясните мне, что это значит!
Северус разглядывал карту. Хогрвартс, имена студентов и преподавателей. Так, понятно. Значит, по этому пергаменту можно определить, где и кто сейчас находятся. Но разве это повод для истерики?
− Мисс Уизли, я так полагаю, что это карта, которая показывает, в каких именно помещениях сейчас пребывают все люди, находящиеся в Хогвартсе. Право же, я не понимаю из-за чего вы...
Директор замолчал и вдруг побледнел. Он понял. И, снова взглянув на карту, убедился, что на этот раз не ошибся. Гарри Поттер. Как же это могло случиться? Ведь никто не должен был знать, что Мальчик - Который - Выжил уже не в Азкабане. Впрочем, еще есть надежда. Девчонка, кажется, была влюблена в Поттера. Может быть, она не станет поднимать шум.
Северус достал из верхнего ящика стола документы об опеке и протянул их Джинни.
− Что это? - голос девушки по-прежнему дрожал.
− Читайте, мисс Уизли.
Она читала. И постепенно красные пята пропадали с ее лица, сменяясь мертвенной бледностью. Девушка вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Северус едва успел подхватить. Похоже, зря он считал Джинни сдержанной. Или, может, просто переоценил ее силы?
Она пришла в себя через пару минут и, едва оправившись, устроила профессору допрос: "Как?", "Почему?", "Зачем?". По лицу Джинни текли слезы, и она даже не пыталась скрыть их. Вцепившись в руках директорской мантии, девушка настойчиво требовала ответов на свои вопросы.
Всего он ей, конечно, не рассказал, но, тем не менее, Джинни теперь знала слишком много. Она должна была дать обещание молчать.
Профессор был готов к тому, что придется ее уговаривать, а, может быть, даже стереть ей память. Но он никак не ожидал, возмущенного возгласа:
− Как вы могли подумать, что я его выдам! Я, − голос Джинни внезапно стал едва различим, − только прошу вас, позвольте мне увидеть Гарри.
− Не думаю, что вас обрадует это зрелище, мисс Уизли.
− Он, − девушке понадобилось время, чтобы справиться с голосом, − действительно потерял разум?
− Вы же читали врачебное заключение.
− Я... я все равно должна увидеть его.
− Хорошо. - Профессор вздохнул. − Только сначала выпейте это.
Северус протянул девушке флакончик с успокаивающим зельем.
− Зачем? - Джинни бросила на директора недоверчивый взгляд.
− У меня нет никакого желания снова приводить вас в чувство, мисс Уизли, − отрезал профессор. − И не дергайтесь так - это обычное успокоительное. Если бы я хотел стереть вам память, то уже сделал бы это!
Джинни, смутившись, покорно выпила содержимое флакончика и почувствовала, как по телу растекается волна тепла, даря чувство покоя и безопасности. Впрочем, эти ощущения довольно быстро пропали, но теперь девушка смогла подняться на ноги, ее сердце больше не стремилось вырваться прочь из грудной клетки, да и руки уже не дрожали. Профессор, скривившись, взглянул на пациентку и, удовлетворенно кивнув головой, показал ей на неприметную дверь в дальней стене кабинета.
− Поттер там, мисс Уизли. Я сейчас сниму запирающие заклятья, и вы сможете войти. Но постарайтесь обойтись без истерик.
− Я, − Джинни глубоко вздохнула, − буду держать себя в руках.
Северус смерил ее недоверчивым взглядом, но все же подошел к двери и принялся шептать непонятные заклинания, а потом, обернувшись к Джинни, наконец, произнес:
− Можете пройти.
Дрожь снова охватила девушку, трясущимися руками она медленно отворила дверь, заглянула в комнату. И вдруг почувствовала, что не может дышать. Джинни застыла на пороге, не имея возможности сделать еще хоть один шаг.
− Гарри, − выдохнула она еле слышно.
Ее Гарри... Не может быть! Джинни часто пыталась представить себе, как он выглядит теперь, но даже в самых страшных кошмарах не могла предположить что-то подобное. Жуткие красные глаза, совершенно седые волосы, и вместо живого когда-то мальчишеского лица неподвижная белая маска. Девушка почувствовала вдруг, как у нее подгибаются ноги. Из последних сил заставляя себя стоять, она снова позвала:
− Гарри...
Он не обернулся. Даже не вздрогнул. Словно вовсе не слышал, что отворилась дверь, и что кто-то произносит его имя. Джинни медленно сползла по дверному косяку - ноги больше не держали ее. Девушка оказалась бы на полу, если бы не профессор Снейп. Понимая, что даже после успокоительного зелья Джинни вряд ли сможет спокойно смотреть на Поттера в его нынешнем состоянии, зельевар стоял рядом с ней. Он был готов и к обмороку, и к крику, и к слезам. Поэтому сейчас Северу просто молча подхватил девушку на руки, внес в комнату и усадил в кресло возле камина. Потом, вернувшись, прикрыл входную дверь, захватив заодно еще один флакончик с зельем со своего стола. Джинни не сопротивлялась, пока он поил ее лекарством. Она лишь смутно ощутила, что, кажется, тело вновь подчиняется ей. Впрочем, это сейчас не имело для девушки ровным счетом никакого значения. Она не могла оторвать взгляд от Гарри, ее Гарри, который все также неподвижно сидел на кровати, устремив равнодушный взгляд в стену напротив. Юноша так и не посмотрел на нее. Ноги вдруг сами понесли Джинни к нему. Она упала на колени возле кровати, схватила Гарри за руку и что-то говорила, говорила, заливаясь слезами, пока зельевар снова не поднял вдруг ее на руки и не вынес прочь из комнаты. Девушка цеплялась за Снейпа, как утопающий за соломинку, а он только неловко гладил ее по вздрагивающим от рыданий плечам. Потом директор снова чем-то напоил девушку, и она заснула. Северус уложил Джинни на маленьком диванчике в директорском кабине, и сам устроился там же в мягком кресле, понимая, что ее сейчас нельзя оставлять одну. А, заодно, смиряясь с тем фактом, что теперь проблем у него стало намного больше.
А за окном вдруг началась гроза. Дождь бил в стекло, и молнии сверкали в потемневшем небе, отражаясь в красных спокойных глазах юноши. Ему по-прежнему не было дела до окружавших его людей. Он просто ждал. Ждал когда вернется его враг. Ждал возможности исполнить свое единственное желание. Ждал, когда все закончится, в том числе и его собственная жизнь. Ведь он жил только потому, что у него пока была ЦЕЛЬ.
А дождь все стучал в окно, словно природа рыдала вместе с Джинни, оплакивая ее любовь. Ведь даже во сне, сквозь сомкнутые веки по щекам девушки текли соленые слезы.
Глава 9
Джинни проснулась поздно. Солнце светило прямо в лицо, и голова ужасно болела. Где это она? Кабинет директора? Странно... Почему она спала здесь? И вдруг девушка все вспомнила. Гарри! И профессор Снейп, укладывающий ее на диван. Кажется, он напоил ее снотворным.
Гарри. При одной только мысли о нем на глаза снова навернулись слезы.
− Мисс Уизли, у меня на ваши истерики никаких успокоительных не хватит. Прекратите то и дело рыдать!
Джинни огляделась: профессор Снейп сидел за директорским столом и что-то писал. Рядом с ним лежала внушительная стопка бумаг - он, видимо встал уже давно и в то время, пока она спала, работал. Теперь же, оторвавшись от школьных документов, смотрел на нее своими жесткими черными глазами и отчитывал, как маленького ребенка:
− Я вас предупреждал, что Поттер выглядит ужасно. Вы читали заключение врачей. На что вы рассчитывали? Что он кинется к вам с радостным криком?
Джинни почувствовала, как в ней закипает гнев. Как он смеет так разговаривать?! Что он может понимать в ее чувствах? Что может знать о ее боли и ужасе? Но гнев стих так же быстро, как появился. Девушка вспомнила, как вчера директор утешал ее, как она рыдала у него на плече. Джинни вдруг поняла, что он всю ночь провел в кабинете, не желая оставлять ее одну. И, пожалуй, у него все же есть повод злиться. В конце концов, не без ее участия в его жизни стало гораздо больше проблем. Джинни робко посмотрела профессору Снейпу в лицо.
− Спасибо вам.
В черных глазах мелькнуло удивление, но зельевар быстро спрятал его за маской раздражения.
− Не говорите глупостей, мисс Уизли! Вам не за что благодарить меня.
− Если бы не вы, − Джинни заставляла себя смотреть Снейпу в глаза, − я бы, наверное, не пережила всего этого.
− Пережили бы, − голос директора, наконец, смягчился. − Как вы себя чувствуете?
Джинни прислушалась к себе. Ноющая боль и тоска в сердце, но с этим она вполне может справиться.
− Нормально.
− Вижу я ваше "нормально". Глаза на мокром месте. Не вздумайте опять реветь!
− Почему?
Снейп явно раздумывал, отвечать ли на этот вопрос. Видимо решив, что, может, хоть так девушка не будет закатывать очередную истерику, он буркнул:
− Не выношу женских слез.
И тут же пожалел о своих словах. Слишком уж удивленно Джинни захлопала глазами. Впрочем, девушка поняла, что профессор наблюдает за ней, и смутилась.
− Простите.
Северус быстро перевел разговор на другую тему.
− Что вы теперь собираетесь делать?
Джинни помолчала немного, собираясь с мыслями.
− Знаете, профессор, − произнесла она, наконец, − вы, наверное, уже поняли, что я любила Гарри. Я и сейчас его люблю и очень хотела бы видеться с ним. Позвольте мне это. Я никому ничего не расскажу.
− Вы надеетесь, что он узнает вас. − Профессор, кажется, понимал ее лучше, чем она думала.
Девушка опустила голову и закрыла руками лицо.
− Хорошо, − услышала она вдруг. − Можете приходить, когда хотите. Только, − Снейп хмыкнул, − никаких истерик.
Джинни подняла на него блестевшие от слез глаза.
− Спасибо.
Она встала и отправилась к себе. Хорошо еще, что на этот день не было назначено никаких тренировок. Джинни не могла сейчас работать. В дверях ее остановил голос Снейпа.
− Мисс Уизли, потрудитесь найти разумную причину для ваших визитов в мой кабинет. Еще не хватало, чтобы по школе поползли всякие слухи.
Девушка непонимающе взглянула на профессора, потом поняла и покраснела. Задумавшись, она перебирала в голове разные возможные причины и вдруг сообразила.
− Профессор, я собиралась продолжить образование. Может быть, вы согласитесь помочь мне подготовиться?
− Почему я, а не МакГонагалл, например?
− Ну, − протянула Джинни, − она замечательный специалист, но очень хорошо ко мне относиться. А мне хотелось бы почувствовать себя как на самом суровом экзамене.
− Годится, − Снейп удовлетворенно хмыкнул. − Правда, нам придется и в самом деле немного заниматься. Должны же вы хоть чему-то у меня научиться. Вы действительно собирались продолжать образование?
− Да, − Джинни робко улыбнулась, − ведь я ушла из спорта.
Она вышла, закрыв за собой дверь. Ей не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Тихо-тихо девушка прошмыгнула в свою комнату. Хорошо еще, что за последние годы она научилась лучше контролировать свои эмоции. Когда вечером Джинни спустилась на ужин, никто не заподозрил, что что-то изменилось в ее жизни.
Она видела лишь, как Снейп иногда посматривал на нее. И уж не мерещилось ли ей участие в холодных черных глазах?
Между тем, профессор действительно сочувствовал Джинни, хоть и старался не показать этого. Кому интересно его сочувствие? Просто он понимал ее лучше многих других. Северус и сам когда-то смотрел в ставшие однажды холодными и жесткими родные глаза, сам когда-то навсегда прощался со своей любовью. Конечно, у него все было иначе. Но... Северус все же понимал Джинни и чувствовал ее боль. Бедная девочка. Хотя и непонятно, что она нашла в Поттере.
Дни в Хогвартсе снова стали похожи один на другой. Только теперь почти каждый вечер Джинни Уизли проводила вместе с Гарри. Обычно всего она просто держала его за руку и рассказывала юноше о нем самом, о себе и своих чувствах, о его бывших друзьях, о своей семье, о профессоре Снейпе. Обо всем, что приходило ей голову.
Иногда приходилось заниматься с директором приготовлением зелий или боевой магией. Хорошо еще, что МакГонагалл не обиделась на нее за то, что девушка не к ней обратилась за помощью. Впрочем, на занятия уходило не так уж много времени.
И все чаще и чаще Джинни и Северус просто разговаривали, хотя сначала вытащить без весомой причины из нелюдимого профессора хоть слово было довольно сложно. Но девушке терпения было не занимать. И, к тому же, она нуждалась хоть в чьей-то поддержке и сочувствии. А Северус тоже был один. Вдобавок, их связывала общая тайна.
Между ними не было и не могло быть даже намека на любовь мужчины и женщины. Просто рождалась странная, казалось, совершенно невозможная дружба.
Джинни потихоньку открывала неизвестного ей профессора Снейпа. Неожиданно для себя, она чувствовала его понимание и сочувствие. А он нашел, наконец, собеседника, который ему отвечал. Конечно, Северус не раскрывал девушке свое сердце. На это он, казалось, был просто не способен. Зато теперь ему было с кем поделиться своими мыслями, хоть кто-то переживал за него.
Хотя, безусловно, в центре внимания Джинни по-прежнему оставался Гарри. Она ловила каждое его движение, почти не сводя с юноши глаз. Девушка следила за его одеждой и едой, меняла ему постель. И плакала по ночам, понимая, что в его поведении нет никаких изменений.
Но пришло время, когда их однообразное существование вдруг резко изменилось.
Занятия у Джинни в этот день уже закончились, и она, как обычно, сидела в комнате Гарри. Северус работал рядом в кабинете, разбирая школьные учебные планы. Услышав испуганный вскрик, он бросился в комнату и замер на пороге. Джинни округлившимися от изумления глазами смотрела Поттера. Профессор вслед за ней взглянул на лицо юноши, и сам едва удержался от удивленного крика. Глаза Гарри вновь стали зелеными. Правда, они выглядели все же не так, как прежде. В их глубине погасла радость жизни, и глаза казались неживыми, как стекла очков, заслоняющие их. Но все же это были вновь зеленые глаза Мальчика - Который - Выжил. Что же все это значило?
Ответ пришел довольно скоро. Гарри вдруг заговорил страшным знакомым голосом Волдеморта:
− Забавно, кажется, Мальчик - Который - Выжил сейчас не один. Кто же там, рядом с тобой, Гарри? Впрочем, знаю, − Жуткий смех прорезал тишину комнаты.− Северус, ты слышишь меня. Предатель, − Волдеморт вруг зашипел, - ты за все мне заплатишь. Ты думал, никто не узнает, что Поттер у тебя. Напрасно. У меня-то достаточно "друзей" в Министерстве. Ты удивлен, наверное, что я жив? − Том Ридлл снова рассмеялся. − Ты просчитался Снейп. Я не умер. Я обманул вас всех, даже глупца Дамблдора. Смешно, из-за моего заклинания старик отправил в тюрьму преданного ему мальчишку. Что вы будете делать теперь? Без вашего Золотого Мальчика? Попробуй спрятаться, Снейп. Потому что если ты попадешь мне в руки, то пожалеешь, что родился. Но тебе некуда бежать. Мы еще встретимся.
Жуткий голос давно стих, но профессор и Джинни были все еще не в силах пошевелиться. Потом девушка, сбросив оцепенение, кинулась к Гарри. Схватив его за руки, она снова звала его. Ей показалось ,что какая-то тень мелькнула вдруг в стеклянных глазах, но... Наверное, действительно показалось. Юноша так и не ответил ей. Зато за спиной Джинни услышала вдруг истерический смех.