Застенчиво задевая стены мобильным телефоном, воровато подметая грязные ступени подъезда полами сверхдорогого пальто, неуклюже гремя телохранителями, директор Пирамидостройбанка Варфоломей Аполлинарьевич Пузиков совершал восхождение на пятый этаж. Если бы партнёры Пузикова случайно увидали его в убогом интерьере дремучей хрущобы, рейтинг банкира упал бы ниже курса рубля в далёком 1998. Но коли нужда заставит, ещё и не туда полезешь...
Грязные, в последний раз белённые ещё при кукурузнике стены были испещрены рунами и заклятьями. Здесь красовались и чары, напускающие сглаз, типа "Зинка - чмо!", и усиливающий ауру гримуар "ЛДПР - сила!", охранная формула "Осторожно, злая соседка из седьмой квартиры!", приворотный приговор "Вася + Анжела = любовь в 22:00" прямо тута, и несколько традиционных фаллических триграмматонов. На пятом этаже не нашлось ни одной надписи, кроме таблички "Гадають - здесь." Стрелка недвусмысленно показывала в сторону дубовой двери, над которой висел образок, десяток оберегов, принадлежащих совершенно разным культурам, особняком на цепочке трепыхалась бирка "Лиц. номер 00000001 от 01.01.00 г.", защищающая доброго человека от злых госструктур.
- Останетесь здесь, - пропыхтел Варфоломей Аполлинарьевич двум амбалам.
- Босс, я так не могу, - возразил телохранитель покрупнее. - Можно, я хоть загляну?
"Что, любопытно?" - хотел съязвить Пузиков, но осёкся: осторожность не повредит, пусть отрабатывают зарплату. Банкир кивнул.
"Любопытный" протянул палец к звонку, но тут щёлкнул замок, и дверь открылась. Из квартиры выбежала девушка, нервно промокающая платочком пространство под носиком.
- В полночь... нагишом... натереться мелом... с веслом... в парке... "Ряженный мой, суженый, морячок контуженный..." Ой, перепутаю!.. - бормотала девица, мелко цокая вниз.
Телохранитель просунул голову во мрак квартиры и тут же гундосо заойкал:
- Пусти, мольно!.. Темя мы так за нос!.. Ой-ё! Не крути только мольше!.. - бугай поминал ещё какую-то старую банду, но мы эту реплику опустим.
- А чаво без спросу суёсся? - донёсся до Пузикова и второго бодигарда бодрый голосок. - Позвонить палец отсох?
- Я не успе-е-ел!.. Прости...
- Бог простит... - вздохнул голосок.
Амбал вывалился на площадку, потешно сев на ягодичные мышцы, коими он на тренировках ломал по пять кирпичей. Варфоломей Аполлинарьевич поглядел на распухающий малиновый нос атлета и покачал головой:
- Кормишь вас, кормишь, а вы всё жрёте и жрёте... Зачем, спрашивается? - и громче. - Хозяева, можно к вам за советом обратиться?
- Отчего ж нельзя? Валяй!
На пороге возникла маленькая сухая бабулька в цветастом цыганском наряде. Голова была повязана ярким платком, на шее болтались несколько килограммов всяческих бус и амулетов. Но всё внимание Пузикова невольно сконцентрировалось на морщинистом остреньком лице. В этой изъеденной временем маске угадывались следы былой девичьей красы. Варфоломей утонул в глазах. Большие, живые, карие, магнетические, они завораживали, заставляли забыть обо всём и потянуться навстречу.
Пока телохранители поднимали ошеломлённого Пузикова, старушка включила в коридоре бра, и гости протиснулись внутрь. Старший стрельнул глазами по сторонам и, извинившись перед хозяйкой, заглянул во все помещения.
За дверью с надписью "Оставь одежду, всяк сюда входящий" оказался душ.
Врата, помеченные пессимистическим лозунгом "Выхода нет", таили за собой стенной шкаф с чучелами животных, банками, в которых что-то шевелилось, мешочками, пучками трав, черепами, бараньими лопатками, схемой метрополитена столицы и прочей магической шелухой.
Помещение "Поддержи круговорот вещества в природе!" тоже пустовало.
В кухне двери не было.
Над единственной жилой комнатой в квартире висела массивная плита с выбитой на ней фразой "Ot magicus nikto ne sdohus. Ne narush tradition".
В эту комнату и вошёл вслед за бабушкой Пузиков. Успокоившиеся секьюрити остались в коридорчике.
- Ну, так и чем интересуесся, Варфоломей, сын Аполлинария? - полюбопытствовала гадалка, усаживая банкира за круглый стол, покрытый зелёным сукном, и располагаясь напротив.
"Я же не представлялся! Сильна..." - опешил Пузиков и по обыкновению взял паузу, оглядывая комнату. Большая её часть скрывалась во тьме, так как дверь была прикрыта, а свечки, чадящей на столе, на всё помещение не хватало. Из мрака проступал зловещий комод и ужасающий диван. Комод украшали злые резные горгульи, а диван ужасал ветхостью.
На самом столе кроме свечи покоился хрустальный шар, да валялись карты.
- Если вы знаете, кто я, то наверняка представляете и суть моего вопроса... - предположил банкир.
- Это так. Но слова просьбы должны быть сказаны пришедшим. А я могу всё! - и старушка зашпарила, как рекламный агент. - Лечу от всего, заражаю всем. Сглазы-порчи снимаю-надеваю. Карму подчищаю на астральном уровне и с корректировкою соответствующего документооборота. Приметы сказываю на любой случай. Вчера приходил доходяга один, сразу говорю: Чего гадать-то? Примета тут ясна: если чайники летают низко, это хорошо, а уж если высоко, то хватит и половинной дозы. Или вот приметка. Если ты нашёл двухметровый гриб, значит, ты находишься в песочнице...
- Бабушка!.. - попытался встрять Пузиков.
- Не перебивай! Гадалка я или талисман моржовый? О чём я? А! Приметы! Если чешется левая ладонь, это к деньгам. Если еще и правая - к большим деньгам. А если при этом чешется еще и нос, то, может, пора сходить в кожвендиспансер?.. Если крестьянин вовсю готовит сани, значит, сейчас лето... Свадебная примета: кто первый поцелует невесту, тот первый и получит о жениха по морде... Мужицкая: чем меньше женщину мы любим, тем больше тянет на мужчин... Если ветер с моря дул, ветер с моря дул, то видно не судьба, видно не судьба... А вот тебе бесплатно очень полезная наука! Если со стола падает нож, в гости наведается тесть. Если падает старая перечница, то припрётся теща...
- Хватит примет! Банкир я, по поводу... - закричал Пузиков.
- Ах да, банкир! Что же я? - всплеснула руками вещунья. - Так, экономические приметы... Ага! Если Правительство поёт, что всё под контролем, жди нового финансового кризиса...
- Не нужны мне твои приметы... - взмолился сын Аполлинария. - Врут они все. В одну только верю: если ты утром обул на левую ногу правый тапочек, потом прошёл под аркой, а затем тебе перебежала дорогу черная кошка, и при этом тебе ничего не было, значит, народные приметы и суеверия - полное фуфло.
- Ишь, атеист-антихрист! Тогда погадаю! - потёрла ладоши бабушка. - Так, карты-нарты вчерашний день... В крысталлбол посмотреть?.. Позже, позже... Ты не гляди, я на всём могу гадать! Дай что-нибудь! Давай-давай, достань любую вещь. Ну, хотя бы сто нерусских денег! Во! Буду тебе по купюре пророчить... Риски твои минимизирую, тенденции твои проэкстраполирую, транспортную твою задачу решу, позолоти только... Ага. Что тебе сразу сказать? Скупердяй ты, хоть и умный. Вон как ручонка-то тряслась, нехотя в карман лазая. И не краснеешь опять же. Молодец! Ага, серия и номер несчастливые. Ждут убыли, не ждут прибыли...
- Так я за этим и пришёл! - стукнул кулаком по столу Варфоломей.
Под столом кто-то или что-то утробно заурчало, и банкир живенько подобрал ноги.
- Ты того, соколик, не буйствуй. Дракон этого не любит. Кабы беды не вышло...
Из-под стола вылез кобелёк-болонка и принялся чесать за ухом, недобро пялясь на Пузикова.
- Дракош, - обратилась старушка к псу. - Поди-ка на кухню, перехвати педи, прости Господи, грипала.
Зверь послушно покинул комнату через занавешенное отверстие, выпиленное в двери. Из коридора тут же раздались лай, рычание, подозрительный треск ткани и старинные заклятия, некогда сильные, но ныне едва подпадающие под статьи мелкое хулиганство и оскорбление словом.
- Зверь! Отрицательные флюиды словно нюхом чует... Приглядись к опричникам, кстати. Вернёмся к предмету, - предложила гадалка, шурша сотенной. - Грядут прибытки минусовые, проверки налоговые, преследование уголовное, конфискация полная... А нет, постой. Выкрутишься-отмажешься, правда, придётся коттедж продать и пяток машин. Даже шесть. Но запомни! Главное, не продавай "Запорожец"!
- Нету у меня запора, - пробормотал пришибленный прогнозом Пузиков.
- Вот и славно! Вот и не продашь, значит! - заверила бабка. - И с любовницей поосторожнее, у неё как раз Марс в Венеру входит... и выходит... входит... и выходит... тьфу ты, срамота! Давай, точнее посмотрим в шару магическом!
- Как входит-выходит? - подавленно спросил Варфоломей.
- Ишь ты, шалун! - ухмыльнулась колдунья. - Нет, конечно, стара я весёлые картинки подсматривать! Будем решение бед твоих искать.
Старушка пододвинула шар к себе и упёрлась в него взглядом.
- Так. Я вижу город Петроград в семнадцатом году... бежит матрос... бежит солдат... стреляют... это твой дед! Матрос - твой дед!
Спину Пузикова залил холодный пот: дед действительно был революционным матросом и даже Ленина видел наяву, а не как все в гробу! Бабка продолжала оракульствовать:
- Вот он врывается в Зимний... И к женскому батальону... Целеустремлённые мужики у тебя в роду, да вектор не оттуда растёт... Так соединились детские сердца... Ха! Мимо бежит, бестия! Вот! Проклятье на вас. Тяжкое проклятье! Ах, зачем он золотой подсвечник екатерининской эпохи стащил? Кто его хватает, у того потом внук все деньги теряет! Не дрейфь, Аполлинарыч, проклятье сниму... Дальше поехали... Мать моя женщина, отец мой мужчина, Пенкин не пойми кто!!! Рядом с твоим кредитным учреждением встал казённый дом... Крови твои сосёт, без сил оставляет, вкладчиков переманивает, кредиты более выгодные даёт, счета бесплатно открывает, систему "банк-клиент" более продвинутую предлагает... Вот лютуют, бесы, конкуренты, индоссамент им на задницу!!!
- Ой, не говори, этот Тришкуродёрбанк таким демпингом неприличным занялся, тарифы опускают и опускают, хоть немецких порнорежиссёров зови! - подтвердил Пузиков.
- А ещё вижу лажу на биржевых торгах... Где ты маклера такого взял? Это же Каин Иудович!.. Кто так на короткой позиции себя ведёт? Макулатуру скупать такому надо, а не акциями торговать!..
- Но он в прошлом году половину всех доходов мне принёс! - не верил своим ушам директор Пирамидостройбанка.
- Во-во! А другую половину где заныкал? - добила старая Кассандра. - Дисконт по векселям не покрывает даже официально объявленной инфляции! За платёжку берёшь мало! Инкассируешь почти задарма! Чего же ты хочешь? Зам у тебя осторожный слишком, на нём заклятье тормоза лежит: профукал же он покупку нежилого помещения по адресу: улица 26 банкирских коммерсантов, дом сорок, площадью двести три квадратных метра, евроремонт, под отличнейший филиал?
- Это что, всё в шаре видно? - сглотнул Пузиков.
- Нет, во вчерашнем номере "Коммерсантъ-Бабки"! И площади твои тот же Тришкуродёрбанк перехватил. Всё, конец фильма.
Гадалка оторвалась от магического предмета и поморгала.
- Как быть? Что делать? Кто виноват? Кто подставил?.. - залепетал банкир.
- Давай по порядку. С деда. Две сотки накинь, я развею проклятье вечерком.
В руках Пузикова скорбно захрустело. Мгновение спустя куда бодрей хрустнуло в сухеньком кулачочке гадалки.
- Позитивно звучит, добрый знак... Чтобы нейтрализовать Тришкуродёрскую чёрную энергию, нужно тебе, соколик, улучить момент и собственной рукой бросить щепоть толчёной египетской мумиятины на спину ихнему директору. Но директор этот, вражина тёмный, обязательно должен быть в одних трусах и смотреть на север, а его заму по кредитной работе надобно свечку держать. Непременно зажжённую. И читать "Гаврилиаду". А секретарша в кожаном исподнем, прыгая на левой ноге...
- Ну, ты, бабуля, думай, что говоришь! Как я это всё организую? - сверкнул очами Варфоломей.
- Да я понимаю, трудно... - согласилась, поразмыслив, колдунья. - Есть ещё путь. Найдёшь лишние двадцать тысяч иностранных денег? А я тебе разыщу эхзарциста.
- Кого?!
- Эхзарциста, изгоняющего Диавола, говорю! Он бесов-то и распужает из ТТ контрольным в...
- Замочи!.. тьфу! Замолчи, старая! - зашипел слюнями Пузиков. - Под монастырь подвести решила? Знаешь, сколько мне за такой обряд светит?
- Моё искусство, знаешь ли, тоже жертв требует. Третий способ не такой быстрый, как первые два, но подождёшь-потерпишь. Возьми свою лицензию, центробанком выданную, непременно подлинник, обкопти её над дымом горящей покрышки от своего джипа, приговаривая: Приди, Чёрный Пиар! Напусти на врага моего негативных чар, на имидж бородавок, в законы ужасных поправок, в деньгохранилище крыс, в курятники подхоза лис, в кабинеты аллергенов, в персонал Гуинпленов, в отчётность ошибок, экспертам скептических улыбок, в оперзал бомжей, на стулья ежей, в отчётность ошибок, в обменник фальшивок, охране зазеваться, грабителям расстараться, топ-менеджменту спиться, директору в филей спицу.
Варфоломей Аполлинарьевич, высунув кончик языка, как прилежный школьник, строчил золотым "паркером" в записной книжке.
- Потом сыпани вот этого порошка, - продолжала диктовать гадалка, подвигая к Пузикову мешочек. - И пропой сто раз такие слова: "Лет ит би, лет ит би! Вей вил би ин ансвер, лет ит би!" Ой, да не "летит", а "лет ит". Это по стародруидски значит да будет так, они за всё ответят. Темнота ты, хоть и богатый, ей-богу. Всё надобно делать в полнолуние, в полночь, вполголоса, в полупальто, на полустанке, в Получаев день.
- Что за день такой?! - удивился Пузиков, ведь он ходил в церковь чуть реже, чем на работу, на работе обитал даже в выходные, а праздника такого не помнил.
- Вот чудак человек! Это когда зарплату выдают! Что бы ты без меня делал?
- Да уж и не знаю, - как-то странно буркнул банкир.
- Пиши дальше. Придёшь к Тришкуродёрбанку и им под коврик лицензию положишь. Шептать будешь: "Заговор мой лют и дик, шкуродёрам всем кирдык".
- А как же лицензия? Проверка нагрянет, а бумажки нет, - дошло до Пузикова.
- Ревизию беру на себя. Глаза им отведу, на конкурентов твоих открою. А через месяц бумажку заберёшь. Куда она из-под коврика-то денется? А коли всё равно придут, выйди на порог, плюнь себе на ладонь и протяни, мол, здрасьте, гостюшки. Они и уйдут.
Что-то было не так, но Варфоломей Аполлинарьевич заглянул в глубоко мудрые глаза гадалки и согласно закивал.
- Вот как бы и всё на сегодня, - щёлкнула пальчиками бабулька. - Труд платежом богат.
- Сколько? - насторожился Пузиков.
- Дай, мил человек, сколь не жалко... - лукаво прищурилась ведунья.
- Ох, бабушка, я же банкир. Мне жалко по определению, - вздохнул Варфоломей Апполинарьевич, отверзая гигантский свой бумажник.
Три сотенные зелёные бумажки легли на гадальный стол.
- Слушай, а пойдём ко мне советником? Я тебе столько же в месяц буду платить, сколь сегодня отслюнил, а?
- Нет. Как-нибудь уж сам обойдёсся. А ежель что, знаешь дорожку-то. Я, соколик мой, птичка вольная, послушная горю народному, - говорила старушка, запирая за гостями дверь.
Потом помолчала и тихо запела:
- Без бабок жить нельзя на свете, нет! Бабки дают нам газ, тепло и свет...
Затем перекрестилась на висящий в восточном углу коридора образок и прошептала:
- К тому ж Тришкуродёрбанк платит вдвое больше, прости Господи...