Вы батюшка господинъ полковникъ повелели докладывать о всеякихъ происшествияхъ и любыхъ непорядкахъ в Вашемъ имении и прилежащихъ селахъ деющихъся. Што я и делаю со всемъ нашимъ усердиемъ. Четвертого дня в имение заявилась казенная бричка с курьерскимъ посыльнымъ имевшимъ при себе коробъ с сургучовой печатью и вашею фамилью. Курьерский оказался парень пребойкий и немедля потребывалъ своеручную Вашу автографию на бумажке. Такъ я за Васъ отписался. Отъ короба батюшка несло прости господи какъ отъ дохлой жабы и барыня приказали снести его въ поганую яму. Анъ открыли тайкомъ уж не серчайте. То оказались выписанные Вашимъ премногоблагородиемъ еще в Сочельникъ устерсы. Тоись это мы потомъ вразумели што энто канальство устерсами зовется и есть собою навроде нашихъ улитокъ - то дьяконъ разьяснилъ. А сперву не знали чо и гадать. Дворовой мужикъ Харитонъ Михайловъ Кукъ услыхавши што ихъ господа подъ водочку кушаютъ забралъ себе. Я и отдалъ. Харитонъ до водки охочъ больно. Севши во дворе он сталъ пить ее беленьку и устерсами Вашими заедать. Ножикъ в щелку просовываетъ - хрусь - и в рот хрусь - и в рот. Вся дворня сбеглась на такое чудо. На осьмнадцатой устерсе Харитонъ крякнулъ а после хрюкнулъ и подъ конецъ вовсе булькнулъ. Штото во рту его треснуло. Как выплюнулъ - оказался зубъ. Поломалъ зубъ Харитоша объ чорную бусину величиною с малинину которая как неведомо очутилась внутряхъ устерсы. Ужъ такъ Харитонъ осерчалъ что въ бранномъ задоре и Васъ батюшка помянулъ недобрымъ словомъ. Зубъ с той бусиной Харитоша бросилъ в навозную кучу и все устерсы тожъ и напивался дале безо всякойъ заедки. Што то за бусина даже дьяконъ сказать не смогъ - потому не зналъ. Да и Вашему сеятельству то безъ надобнасти. Проишествий больше не было. Расходовъ больших тожъ. Только курьерскому далъ целковыйъ за труды и волнения. Хозяйство все цело и свиньи кормлены вовремя. Только Харитонъ хвораетъ животомъ. Какъ бы не померъ.
С нижайшимъ поклономъ приказчикъ Федор Культяпкинъ.
Напасть
(из писем приказчика)
Батюшка нашъ отецъ милостивецъ господинъ полковникъ. По Твоему велению весь дворъ согналъ искать ту бусину. Только не нашли. Можетъ петухъ склевалъ можетъ свиньи поели. Харитонъ не померъ однкожъ теперь присусыкиваетъ зубомъ. Ищо случилась такая напасть. Заморский зверь абизьянъ сменяный барыней темъ месяцемъ у генеральши Тудытьевой на двухъ девокъ и полтретъ августейшева семейства оказался бабой. И принес приплоду ажно девять зверятъ. Махонькие точно котенки и страховидны како диаволъ. Глазы зеленавы а ручки совсемъ человечьи и скачутъ како ляги болотные. Весь домъ вспыжили окаянцы. То на кухне въ блины нагадютъ то въ столовой по завесамъ сигаютъ то въ курятне на кочете катаются а то и вовсе безъ сраму въ девическую зазираютъ. Я впоймалъ однаго пока он каналья у мамки молоко сосалъ и увещеваниями ево урезонивать спробывалъ. Не тутъ то было. Мерзавецъ грызанулъ меня за палецъ и был таковъ. Барыня матушка споначалу очень довольная была зверятами и даже зазывала генеральшу Тудытьеву и помещицу Трехъипостасьеву на чай съ медомъ имея ввиду похвалиться расплодомъ. Но после стало худо. Абезьяныши серутъ где присядутъ и даже на столъ и перину матушкину. И мне въ челнирницу. И серебро столовое по двору раскидали и даже Полкану въ будку снесли а оттудова уже не забрать. А самое худое энто баринъ ведьмы-блохи. Блохами запаршивели проказники хуже некуда. У Полкана въ будке должно набрались. Тыщи ихъ и несть им числа. И весь домъ во блохахъ и грызутъ они сволочи прости господи хуже зверя леснова. Матушку же грызутъ особо ужъ не знаю и почему. А можетъ ей съ непривычки то кажется только вся она в расшкребкахъ от таково житья. И разлютовалась матушка не на шутку. Повелели всехъ зверятъ въ мешокъ собрать и въ прудъ зашвырьнуть безъ жалости. Собралъ я ихъ да жалко стало хочь и бесовскова роду. Держу въ своей каморе уповаючи на Твою милость. Как повелишь батюшка такъ и быть тому. Все же твари безвинные.
С нижайшимъ поклономъ приказчикъ Федоръ Культяпкинъ.
Керосин
(из писем приказчика)
Батюшка заступникъ наш господинъ полковникъ. Земной поклонъ и благодарствие Тебе за явленную милость къ абезьянятамъ и къ намъ грешнымъ тожъ. Советъ Твой что до блохъ привели въ исполнение не мешкаясь. Всехъ зверятъ и мамку ихнюю самдругъ съ Дуняшею скупалъ въ керосине. Всего изжевали стервы анъ управился. Смердятъ оне теперя сташенно но не однаго чужеядного шустрика нетуть. Да и то дело што запаху дурнаго нихто и не примечаетъ потму я всю дворню запринудилъ керосиномъ мазаться шобъ блохъ всемесно известь. Самъ тожъ. И для полнаго натюрморту Полкана съ ведра издаля окатилъ. Хранцуза-гуирнера хотелъ прокеросинить такъ онъ ажно слюни вспузырилъ такъ взнегодовалъ. Ну я ему въ склянку сподъ дикалону подлилъ. Пущай душится теперя бунапартъ кучерявый. Подъ конецъ и матушка у Дуньки по секрету керосину спросила. Все теперь ладно. И гостей-разорителей меньше стало. Ни генеральша Тудытьева ни помещица Трехъипостасьева больше не ездютъ. И помещикъ Иван Яковлевич Подводныхъ-Утесовъ тоже какъ дорогу позабылъ. А то раньше къ матушке частенечко заезжали ужъ за какою надобностью и не ведаю. Бесенята абезьянские присмирели опосля обмывки и скакочутъ менее. И гадютъ въ коробъ сподъ устерсовъ ить Дунька приучила. Барыня добрая сделалась и привечаеть ихъ опять. Самого шустрого абезьянчика Ванюткой кличутъ. Никакъ на честь Ивана Яковлевича. В людской ихъ уже не пужаются и визгу нетъ даже сахару даютъ если рожу какой для смеху скосорылитъ. Утерь въ хозяйстве нетъ никакихъ окромя только кузни. Кузня-то сгорела второго дня в пепелъ. Виною всему праздношатайка и мозготрясъ Харитонъ. Опять напился пьянъ и остатки керосину въ горнъ ливанулъ дуракъ. Полумья и занялось. Еще и Харитошке харю пожгло. Ходитъ какъ чортъ теперя с черною мордой. Но энто ничаво зато девки цельше будутъ. Бусину покудова не сыскали но стараемся. Не тревожтесь баринъ чай не червонецъ а народъ хоть и воры а такую безделку не возьмутъ. Сыщемъ.
С нижайшимъ поклономъ приказчикъ Федоръ Культяпкинъ.
Плясуны
(из писем приказчика)
Поклонъ Тебе батюшка господинъ полковникъ отъ вернаго приказчика Федора Культяпкина и всехъ людей и бабъ ихнихъ тожъ. А отъ горелого мужичка Харитошки особый земной поклонъ съ благодарствиемъ за персональную милость. По Твоему слову всыпалъ я ему палокъ по закоркамъ за все буйства и разорения учиненные имъ. Оброкъ съ людишекъ собранъ съ лихвою и лихвы той ажъ полбратины меду. Возводимъ новую кузню и въ ковали вызвался конюховъ сынъ. Старый-то коваль съ кузнею сгорелъ в смерть. Абезьянки проказятъ но не шибко и культурное обращение уже разумеютъ. А днями Дуняшина дочушка Муля обрядила одного звереныша въ косынку и къ хвосту ленту приплела алую а въ руки платочекъ дала. Такъ онъ паразитъ такъ потешно камаринскую подъ балалайку плясалъ што у меня отъ смеху едва пузо не треснуло. А опосля вотъ што было. Харитонъ впрохмель по случаю порки вздумалъ пританцевать съ бубномъ близъ абезьянчика да ненарокомъ подлецъ на хвостъ съ лентой-то и гупнулъ ножищей. Малютка верезгъ поднялъ во всю пасть и съ испугу къ Полкану въ будку шмыгнулъ. А Полканъ у нихъ абезьянокъ навроде заступника. Вотъ онъ вспрыгъ изъ будки и Харитона за ногу тяпъ. Ажъ лапоть скусилъ. Да и отъ ноги отъелъ знатно. Што началось. Бабы въ хохотъ гуси въ гоготъ Харитонъ въ брань Полканъ въ лай. Амаргедонъ натуральный. И тутъ средь энтого вертепу изъ полкановой конурки выступаеть абезьяненокъ. Самъ безъ косынки да ленты а въ лапкахъ ложка изъ сервизу матушкинова. А въ той ложке баринъ бусина искомая. Я прямъ обмеръ. Вотъ думаю она родимая. Токмо руку протянулъ штобъ забрать а онъ спужался да въ ротъ ее кинулъ. И сглотилъ. Я схватить ево кинулся да куды тамъ. Шастнулъ въ домъ и былъ таковъ. А ихъ девять. Какъ распознать какой где. Морды-то у всехъ однаковы и хитрющи. Словомъ собралъ я батюшка всехъ ихъ опять въ каморе и приставилъ къ нимъ Дуньку неусыпным стражемъ. Она какульки ихние на предметъ бусины стережетъ. Что будетъ сразу отпишу.
С нижайшимъ поклономъ приказчикъ Федоръ Культяпкинъ.
Выгода
(из писем приказчика)
Благодетель высокомилостивый батюшка господин полковникъ. Пишу тебе въ великой радости ибо столь любезная твоему сердцу бусина сыскалась. Три дня караулила Дуняша чертенятъ не смыкая глазъ и все пропажу высматривала. Я ей за то три рубли посулилъ. Дождалась голубушка. Одинъ абезьяныш долго глазки пучилъ и кряхтелъ совсемъ какъ младенчикъ видать не шла цацка. Ево въ покраже и заподозрили и особо следили. Наконецъ разрешился онъ прости господи отъ бремени да такъ сердешный умаялся што и заснулъ сразу. А мы бусину отмыли и въ ларецъ поклали. А после вотъ што было. Приехалъ въ имение гость. Помещикъ не помещикъ офисеръ не офисеръ а ученый господинъ. Самъ молодой а умный какъ жидъ. Въ глазу монокля волоса саломъ примазаны сюртукъ гишпанскова сукна а пуговки сплошь золотыя. Приличный гость. Вотъ онъ къ матушке и приступилъ съ уговорами. Просилъ уступить зверятъ ему. Сказывалъ што приехалъ ажно изъ Малороссии изъ Хварьковскаво зверинцу. За кажново абезьянчика по двуста рублевъ сулилъ. Барыня съ такой радости и согласились тутъ же. А я вотъ мыслю што и боле бы далъ да теперь-то ужъ неча. Опосля ихъ уговору дай думаю покажу ботанику бусину да разведаю што она такое. Ужъ какъ онъ таращился на нее я ить думалъ глазья выпрыгнутъ. Сказалъ што звать ту бусину имчужина и цены ей аш пять тыщ. Так што въ твое отсутствие батюшка прибутку въ хозяйстве неслыханно. Генеральша Тудытьева съ расстройства съ жабою грудною слегла а помещица Трехъипостасьева ишо держится хоч и пятнами красными отъ завидокъ пошла. Но къ намъ въ Кудыделось-Степное обе носу не кажутъ. И въ остальномъ все ладно и безтревожно. Только Харитонъ померъ. Утопъ в корыте свинномъ потому пьянъ былъ безбожно. Туды и дорога царствие ему небесное. Ждемъ тебя батюшка съ радостию и нетерпениемъ. А дедъ Авгий обещался конюшню привесть въ божеский видъ. Такъ што приезжай батюшка не мешкай а то и барыня заскучала. Опять Подводных-Утесовъ наведывались.
С нижайшимъ поклономъ приказчикъ Федоръ Культяпкинъ.