Тёмина Анна : другие произведения.

Воин и Солнце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ока все заняты собственными проблемами: военачальник Идшара жаждет отомстить за убитого побратима, старый знахарь не может разобраться со страшными ошибками прошлого, а юная девушка с колдовским даром стремится спасти друзей. Но над Дарфией сгущаются тучи общей беды - колдунья Зара, выдающая себя за богиню луны, стремится к силе и власти, и одиночкам её не победить... Героям придётся забыть распри и объединить усилия, чтобы не погибнуть. Будут опасные приключения, кровавые битвы, могущественное и пугающее колдовство... и, конечно, будет любовь.
  
  Чужаками мы здесь будем поодиночке:
  По круче один не взойдет, а двое - взберутся,
  Втрое скрученный канат не скоро порвется,
  Два львенка вместе - льва сильнее!
  Эпос о Гильгамеше
  
  
  
   Пролог. Храм Тааль.
  
   Он казался гораздо старше своих лет, и выглядел даже крепче, чем некоторые из учеников Ашшары, но всё же ему было двенадцать. Одной рукой изо всех сил сжимая кинжал, другой он вцепился в крохотную ладошку трёхлетней девочки, в страхе прижавшейся к нему.
  - Убирайтесь! - это прозвучало грозно, слишком грозно для детского голоска.
  - Уходи и будешь жить, - холодно отозвался Ашшара, жрец-воитель, жестом приказывая ученикам окружить детей.
  Девочка огляделась, испуганно хватаясь за старшего товарища. Священное пламя храма раскрашивало кирпичные стены в мрачные кроваво-красные оттенки, чёрные тени дрожали на резных плитах. Лик богини Тааль, высеченный на колонне над жертвенником, казалось, с отвращением взирал на копошение смертных. Нет, она не собиралась помогать, и они напрасно искали у её ног спасения... Малышка всхлипнула и крепче вцепилась в руку своего единственного защитника.
   - Дарий... - испуганно прошептала она, призывая мальчишку.
   - Уходи и будешь жить! - с вызовом передразнил жреца Дарий, поднимая кинжал.
  - Она предназначена Эллаширу!
  - Убирайся, жрец, или твоя кровь напоит быка Тааль! - голос подростка становился всё более похожим на рык.
  - Он любит только воду, - усмехнулся жрец.
  - Ничего, твоя кровь ему тоже понравится!..
   - Убей его, Таир, - приказал Ашшара старшему ученику, высокому и широкоплечему молодцу лет шестнадцати.
   Тот рванулся вперёд, занося меч, но Дарий оказался куда проворнее, чем ученик жреца-воителя. Оттолкнув девочку в сторону, он уклонился от замаха и поднырнул под руку нападавшего, развернулся и резким ударом воткнул кинжал в спину ученика. С застывшим в глазах ужасом тот рухнул на алтарь Тааль, оскверняя его кровью.
   Ашшара смотрел на происходящее скорее с любопытством, чем удивлением, и уж тем более нельзя было увидеть в его взгляде испуга. Он снисходительно улыбнулся, признавая ловкость Дария. Но всё-таки он был мальчишкой, совсем маленьким, способным справиться с учениками, но не со жрецом-воителем. Ашшара, скинув мешавший движениям зелёный жреческий плащ, подался вперёд, одним ловким рывком преодолел расстояние, отделяющее его от Дария.
   Черноволосый мальчишка успел увернуться от еле заметного взмаха ножа, дёрнуться и отлететь в сторону, опершись ладонью на подножие жертвенника. "Ловок", - мысленно признал приятно удивлённый Ашшара, прежде чем обманным движением заставил мальчишку рвануться влево, затем сбил его с ног и прижал коленом к полу.
   Заломив руки ему за спину и крепко держа их, жрец-воитель приказал ученикам, кивая на застывшую в ужасе малышку:
   - Уведите её.
  Ученики тут же подхватили ребенка под руки, утаскивая прочь из храма.
  - Атаис! Атаис!.. - закричал Дарий, отчаянно пытаясь вырваться из цепкой хватки Ашшары.
  - Дарий!.. - раздался испуганный писк в ответ. - Дарий!..
  Когда Атаис выволокли из тёмного храма, Дарий прекратил сопротивляться, и Ашшара отпустил его, держа нож наготове.
  - Что с ней будет? - странно взрослым голосом спросил Дарий, переворачиваясь на спину и поднимаясь.
  Ярко-зелёные, небывалые для этих краёв, глаза смотрели на жреца-воителя с дикой яростью загнанного зверёныша. Ашшара улыбнулся мирно и даже тепло, но видимая доброжелательность не оказала на Дария никакого влияния.
   - Не важно. А вот ты будешь воином Эллашира, - торжественно объявил жрец.
  
  
  
  Глава 1. Побратим великого байру
  
  
  ...Юноша в облачении ученика жрецов вбежал в шатёр, отпихнув удивлённых товарищей. Сидевших на циновках у огня воины прервали свой разговор и обернулись.
  - Байру! - припав на одно колено, воскликнул ворвавшийся юноша. - Ваш побратим, асу Кангар, он мёртв!..
  Повисла тишина, слишком мрачная и невыносимая, чтобы тянуться дольше пары мгновений. Высокий черноволосый воин с ярко-зелёными глазами опустил полный тоски взор к истоптанной земле, нарушил молчание и приказал:
  - Рассказывай.
   Юноша принялся взахлёб пересказывать то, что знал. Он хотел позвать асу Кангара в лагерь, как и приказал байру Асахир. Но на пороге комнаты увидел убитого стража и сразу позвал на помощь; ворвавшиеся в спальню воины не нашли никого, кроме мёртвого Кангара. Никаких шансов спасти его уже не было... Половина воинов, говорил юноша, отправилась на поиски убийцы, двое обратились за помощью к стражникам эсина, а его самого отослали предупредить байру.
  Байру Асахир дослушал, не перебивая, затем сверкнул яростным взглядом и издал хриплый возглас, более напоминавший звериный рык:
   - Стражу ко мне!..
   До полусмерти напуганный юноша выскочил из шатра, словно им выстрелили из лука. Байру молчал, но всякий присутствующий ясно видел: самообладание, не позволяющее сию секунду разнести в прах всё окружение, стоит Асахиру тяжёлых усилий.
   В лагере началась суматоха; предложивший отправить подмогу воин, отдав необходимые приказы, вернулся к до сих пор неподвижному Асахиру и спросил:
   - Думаешь, это эсин?
  - Он слишком радушно нас принял, - раздался усталый, хриплый голос Асахира.
  - Нам сейчас не хватит сил отомстить. Да и ещё не доказано, что это его вина. Быть может, кто-то хотел отомстить тебе за что-то. Или Кангару.
  - У Кангара не было врагов. Не могло быть.
  - Но мы не знаем наверняка! Если бы эсин хотел убить тебя, разве он принимал бы нас? Он бы не позволил чужим воинам подойти к городу, если хотел убить их предводителя!
  - Так или иначе, - выдохнул Асахир, - он обещал охранять моих людей. Он заверял меня в их безопасности. Но Кангар мёртв.
   - У нас не хватит сил, - осторожно повторил его соратник. - Все войска Энарана здесь, нас же - три сотни.
  - Отправь посыльных в Идшар и Ризайю. Пусть присылают сюда всех воинов, что смогут.
  - Байру!..
  Асахир резко развернулся, сверкнув пронзительным взглядом необычных глаз. Он выхватил один из ножей, что висели у него на поясе, прижал лезвие к ладони, разрезая кожу и позволяя крови оросить клинок.
   - Клянусь именем и кровью, клянусь перед землёй, небом и Великой Рекой, что брат мой будет отомщён. Если в этой смерти повинен правитель Энарана, его город захлебнётся кровью!..
  
  ***
  Эсин Алуганг, градоправитель верховный жрец Энарана, всем своим видом выражал глубокую скорбь и сочувствие. Это стремилась подчеркнуть и белоснежная траурная туника, и несмазанные маслом волосы. Колесница примчала его в лагерь идшарцев на рассвете, вскоре после того, как весть о смерти асу Кангара долетела до военачальника Асахира.
   - Байру, - великий эсин богатейшего из городов Дарфии приветствовал военачальника Идшара поклоном, но это не удивило никого из присутствующих. - Мне сообщили о твоей потере. Весь Энаран скорбит вместе с тобой.
   Тело молодого лекаря Кангара, всегда сопровождавшего Асахира во всех походах, теперь лежало на сложенном из тростника и кедровых досок возвышении у входа в шатер. Воины Идшара, подходившие прощаться с товарищем, бросали у его ног золото, стекло и драгоценные заморские пряности. Так прощались с величайшими из воителей, и так байру Асахир велел прощаться со своим побратимом.
   У подножия одра покоились тела стражников, не сумевших уберечь Кангара от клинка наёмника. Эсин Алуганг невольно поежился, оглядев раны на трупах убитых - судя по всему, они не дожили до суда и положенной обычаем казни. Вопрос, заданный энаранским градоначальником сопровождавшему его идшарскому воину, подтвердил недобрые мысли - воин только кратко сообщил, что "байру скор на расправу".
  - Слышу и принимаю, - ритуальной фразой отозвался на соболезнования Асахир. Военачальник сидел на расшитом ковре, задумавшись о чём-то своём и даже не думая встать и поприветствовать знатного правителя.
  - Я отправил два десятка стражей на поиски злодея. Мы найдём его, байру, и погибший будет отомщён.
   Асахир поднял взгляд. Ледяная усмешка, коснувшаяся губ воина, заставила эсина Алуганга вздрогнуть.
   - О, Кангар будет отомщен, в этом ты можешь не сомневаться, эсин.
  Асахир произнёс это очень тихо, но каждое слово отчётливо осело в мыслях энаранского градоправителя. Алуганг на мгновение смутился, затем продолжил заготовленную речь:
  - Увы, не в моей власти возместить твою потерю, байру. Но я надеюсь, что твоя скорбь не отменит назначенных переговоров.
   - Мы покидаем твой город, эсин.
  - Но...
  - Праху Кангара должно покоиться на родной земле.
  - Я понимаю. Это священный долг, байру.
  - Но означенную дань мы заберём с собой сейчас.
  - Разумеется, байру. Я пошлю за ней сейчас же.
  Эсин покинул шатёр, сопровождаемый пристальным взглядом байру. И почти сразу после его ухода вошёл молодой воин и сообщил, что ещё кое-кто желает видеть идшарского военачальника. На молчаливый вопрос во взгляде байру воин ответил:
  - Какой-то раб, он говорит, что был ночью во дворце. Говорит, есть что рассказать.
  - Приведи, - заинтересованно протянул Асахир.
  - Байру, это может быть опасно. Дай я поговорю с ним, - вмешался один из приближённых, немолодой воин в богатом облачении.
  - Нет.
  - Что, если его подослали убить тебя?
   - Здесь? Сейчас? - снисходительно усмехнулся Асахир. - Среди моих воинов?
  Тот потупил взгляд.
  В шатёр незнакомца всё-таки втолкнули, словно забыв, что гость пришёл по своей воле. Молодой человек, худой, небогато одетый, подпоясанный верёвкой - раб. Пошатнувшись, он устоял на ногах, огляделся и отметил взглядом байру Асахира. Раб нервным движением взъерошил волосы и произнёс, низко кланяясь:
   - Да хранят вас все боги, добрый господин.
  - Кто ты и с чем ты пожаловал? - спокойно отозвался Асахир.
   В глазах пришедшего сверкал странный, едва заметный огонёк обиды. Он нервно и затравленно озирался по сторонам, хотя старался казаться гордым, задирая кверху подбородок.
   - Меня называют Кимом, рабом эсина Алуганга, - губ пришельца коснулась горькая, болезненная усмешка. - Я пришёл рассказать вам, господин, о той ночи, когда погиб ваш друг. Рассказать, кто повинен в этом.
   - Не так сложно узнавать правду, - задумчиво проговорил Асахир. - Всегда найдётся предатель.
  - Предать можно тех, кому клялся в верности, тех, кого обещал любить, - возразил раб. - Я всегда ненавидел Алуганга и не вижу здесь своей вины.
  - Стало быть, ты обвиняешь в смерти Кангара своего господина?
   - Я видел убийцу. Он шёл по дому, как по улице родного города. Ни один стражник не преградил ему путь. Он ушёл, и, должно быть, слишком далеко, чтобы ваши воины могли догнать его. Но нанял его Алуганг - иначе он не прошёл бы внутрь дворца. Пешком, нимало не смущаясь.
   По лицу Асахира сложно было сказать, какие чувства вызывает в нём речь раба. Он слушал абсолютно невозмутимо, в зелёных глазах не угадывалось ни интереса, ни равнодушия, ни каких бы то ни было переживаний. Он неподвижно сидел, глядя на пришедшего, и, казалось, думал о чём-то совсем другом.
  - Ты хочешь награды? - поинтересовался один из приближённых идшарского военачальника.
  - Я хочу, чтобы Алуганг умер, господин. И буду счастлив, если смогу увидеть его смерть.
   А Асахир произнёс:
   - Скажи, ты можешь доказать свои слова?
  - Я могу лишь поклясться перед лицом всех богов, что говорю то, что видел собственными глазами, - он на пару мгновений опустил веки, вспоминая слова нерушимой клятвы, и затем медленно заговорил: - Водами Великой Реки, чёрной землёй царства Хеды, светом Аарки, плугом Ирутара и своей душой я клянусь, что видел, как ночной охотник шёл мимо верных Алугангу стражей, и был пропущен без слов и сомнений.
  Молчание длилось недолго, Асахир, казалось, ждал, что ещё скажет раб, и тот продолжил:
  - Но если ты всё равно не веришь мне, я скажу ещё: о неугодных эсину всегда печётся Арнунна, сын Кадара, верховный судья. И от него ты узнал бы больше... если бы смог вытащить его из дома.
   - Ты сможешь вернуться незамеченным? - спросил Асахир.
  - Смог же я прийти сюда, никем не увиденный.
  - Хорошо. Возвращайся, Ким. Если твои слова правдивы, то скоро ты будешь свободен.
   Тот вновь низко поклонился и вышел; один из советников Асахира недовольно произнёс:
  - Почему ты его отпустил?
  - Если эсин узнает, что он был здесь, нам уже ничего не узнать. Надо уходить прочь от Энарана, пока не придут остальные отряды. Анутма, разыщи этого судью.
   - Только разыскать? - на всякий случай уточнил один из воинов, названный Анутмой.
  Асахир кивнул.
  
   Они снялись с места после полудня и шли весь вечер, удаляясь от Энарана и реки, а к темноте остановились в поле возле деревеньки с ячменными полями вокруг. Идшарцы разбили здесь лагерь; кто-то вбивал колья в землю, кто-то ставил шатры, кто-то отправился к прорытому каналу, несущему сюда воды Великой Реки. А сам военачальник Асахир и его ближайшие товарищи окружили повозку с телом умершего лекаря.
  Огонь факела, что держал в руке один из воинов военачальника, легонько лизнул доски. Пламя взвилось вверх, охватывая погребальное ложе. Асахир смотрел в другую сторону.
  
  
  
  Глава 2. Асу
  
  Энаран был одним из крупнейших городов Дарфии. Удачно расположившись в междуречье Великой Реки и Арилона, Энаран стал центром бурной торговли. Поселение разрасталось всё шире и пышнее. Крепостная стена давно огораживала лишь малую часть города, но верховные жрецы и правители - эсины - не стремились возводить новые укрепления, отдавая предпочтения храмам, баням и новым дворцам.
  Энеата, юная ученица знахаря, была здесь впервые. Доски причала скрипнули под ногами девушки, растерянно и восторженно озиравшейся по сторонам.
  Арк, где она жила прежде, был скромным городком с пятью десятками имений да одним-единственным храмом; Энаран же раскинулся впереди, насколько хватало взгляда. Уже в порту их встречала широкая мощеная дорога с высаженными по краям деревьями и цветами, сочными, свежими, с ярко-зелеными листьями; огромная статуя священного быка глазела с постамента вниз, стражники в жёлто-белом облачении вышагивали по тропам и деревянным настилам, рассматривая прибывших и подозрительно косясь на привезённые товары. Такое множество людей, какого не бывало во всём Арке за месяц, сновало в порту; все были чем-то очень заняты и куда-то сильно спешили.
  Но уже через несколько мгновений восхищение Энеаты сменилось тревогой. Что-то было не так. В глазах людей, суетящихся вокруг, юная асу видела страх и тоску - эти чувства пытались скрыться за масками забот, но всё же не увидеть их было сложно.
   - Дядя Харат, - позвала Эне, подбегая к купцу, разговаривавшему с работником. - Что-то случилось?
  Харат, старый друг наставника Энеаты, слыл крупным торговцем. Корабли, плоты, караваны с его товарами передвигались по всей северной части Дарфии, от Энарана в междуречье до морского порта Хевеар, развозя не только зерно, финики и бочки с сикерой, но и всяческие иностранные редкости. Сейчас Харат вёз в Энаран груз редкой заморской древесины, и охотно согласился помочь другу и доставить туда заодно и Энеату.
   - Скверные новости рассказывают, - нехотя сообщил Харат. - Тут были воины Идшара, приходили за данью, а кто-то покушался на жизнь байру Асахира. Убили его друга.
   - Ужасно, - Энеата почесала подбородок. - Но почему грустят простые люди?
  - Говорят, Асахир мстителен, - отозвался не Харат, а его собеседник. - Как бы Идшар не пошёл войной на Энаран...
   - Но дань же они получили? Эсин Идшара вряд ли разрешит...
  - Асахиру и эсин не указ... - пожал плечами работник, а Харат перебил его, сердясь:
   - Эне, не мешай! Ты можешь молча подождать, пока я закончу?..
   Она дождалась, пока купец закончит говорить с тем человеком, перебранится со всеми носильщиками и пересчитает брёвна, перегруженные с судна на телеги. Повозки, запряжённые волами, потащили ценную древесину по широкой мощёной дороге к стенам домов впереди; Эне, повинуясь жесту торговца, зашагала рядом с ним.
   Чем дальше они продвигались от порта, тем явственнее восторг вновь вытеснял тревогу в душе Энеаты. Улицы города утопали в сочной зелени и пышных цветах; статуи, каналы и каменные чаши с водой украшали каждый поворот, каждый дворик. Пёстрое множество людей расхаживало по Энарану; спешно сновали носильщики с мешками и корзинами, мелькали торопящиеся по поручениям рабы, с важным видом шествовали в сопровождении многочисленных слуг богачи и вельможи, облачённые в пурпурные одежды, щедро увешанные золотом и покрывавшие мудрёные причёски белоснежным виссоном; строго глядели на прохожих стражники, носившие на плащах знамёна Ирутара, божества-покровителя Энарана; вещали со ступеней изысканно украшенных храмов жрецы, что-то пылко доказывая праздным слушателям.
  В Энаране жил Арнунна - здешний верховный судья, старый друг асу Хурсана, наставника и приёмного отца Энеаты. По давнему уговору между друзьями Энеата должна была стать невестой одного из сыновей Арнунны. Но совершать помолвку без согласия детей ни Хурсан, ни Арнунна не желали. Именно поэтому Хурсан собирался привезти Энеату сюда, чтобы девушка могла немного погостить в Энаране и познакомиться со своим женихом.
  Вот только позавчера, перед самым отъездом, в лавку Хурсана прибыл незваный гость со странным посланием. Когда Хурсан прочитал письмо, он тут же сообщил Энеате, что в Энаран она поедет одна. Старый знахарь договорился со своим другом-купцом, упросив его отвезти Энеату, и отправился в какую-то деревню выше по течению Великой Реки.
  Наконец купец Харат, закончив свои торговые дела, повёл девушку к дому её жениха. Без поддержки наставника Энеата боялась что-нибудь сделать не так. Она то сосредоточенно смотрела под ноги, боясь оступиться и упасть на глазах у будущих свёкров, то, напротив, гордо вскидывала голову и улыбалась, надеясь сразу приглянуться будущему жениху. Но вот наконец Энеата и Харат пришли к светлой глинобитной стене, окружавшей сад и дом судьи Арнунны, и Харат постучал в дверь.
  По двору, скрытому от глаз стеной и ветвями растений, прошелестели чьи-то торопливые, но тихие шаги. Поверх двери высунулась, с любопытством глядя на гостей, хорошенькая темноволосая девчушка лет пятнадцати.
  - Да осенит ваш путь Ааарка! Чем могу помочь? - дружелюбно спросила юная незнакомка.
  Харат представился незнакомке и сообщил, что привёл асу Энеату, воспитанницу асу Хурсана. Темноволосая девушка сразу же распахнула дверь, расцветая радостной улыбкой.
   - Энеата? Дочь асу Хурсана? - обрадовалась девушка, бросаясь к гостье и заключая ту в объятия. -Наконец-то ты приехала! Ну, что ты, как не родная? Мы же почти сестрички! Входи, входи!.. Мы вас ждали ещё вчера! Господин... Харат, да? Входите!
  Энеата, сперва смущённая излишне тёплым приёмом будущей золовки, чуть отодвинулась и виновато улыбнулась. Харат пробурчал что-то про срочные дела и, извинившись, от приглашения отказался.
   - Я - Фазмира, - представилась девушка, хватая Энеату за руки и отчаянно тряся их в слишком горячем рукопожатии. - Арнунна - мой папа. Он не дома. У эсина. Эсин всегда с ним советуется, когда что важное. А мама дома. Нунны тоже нет. Он учится. Наверно, вечером придёт. Ты голодная? Пойдём скорее, я познакомлю тебя с мамой. Ах, вещи! Гияма! Гияма! Скорее сюда! Принесите в дом вещи асу Энеаты!..
  Передав вещи слугам, купец Харат попрощался и ушёл. Гостеприимная Фазмира повела Энеату в дом, где той, вопреки ожиданиям, предстояло пробыть совсем недолго.
  
  
  
  Глава 3. Бегство
  
  ...Руки раба, распластавшегося на каменном полу, были связаны за спиной. Управляющий стоял позади с кнутом наготове.
   - Как ты прошёл в стан идшарцев, Ким? - грозно вопрошал эсин Алуганг, сидевший чуть поодаль и наблюдавший за мучениями предателя.
   - Пешком, - буркнул Ким.
  Свист хлыста и звук удара. Тихий стон истерзанного раба. И снова вопросы.
  - Что ты сказал Асахиру?! - требовал эсин.
   Следующие слова раб выплюнул вместе с собственной кровью. Прохрипел, глядя в глаза градоначальника:
  - То, что восстановит справедливость. Думал, я смирился тогда? Я просто ждал... Вы оба заплатите. За всё, что сделали с моей семьёй. Давай, убивай меня. Байру Асахир узнает об этом и убедится, что я говорил правду. Байру умеет мстить...
  - Что ты ему сказал?!
  Истязание прервало появление вбежавшего сквозь резную арку слуги, доложившего:
  - Повелитель!.. Воины Асахира не ушли в Идшар, они разбили лагерь возле Халета!..
  Раб криво усмехнулся, а эсин побледнел.
  
   Когда срочно вызванные советники эсина - молодой энаранский военачальник Радан и верховный судья Арнунна - прибыли во дворец верховного жреца и градоначальника, Алуганг метался из угла в угол, то и дело выдавая гневные реплики. Пришедшие, в свою очередь, молча уселись на низких скамьях, хмуро переглядывались и ожидали, когда эсин немного успокоится и будет готов рассуждать и слушать.
   - Ну? - наконец резко остановившись и плюхнувшись на сиденье, спросил эсин. - И что скажете?
  - Время ещё есть - без подкрепления Асахир не станет нападать, а из Идшара до Энарана воины доберутся только через несколько дней... У нас одна возможность спасти город - напасть сейчас, пока у Асахира три сотни воинов, - первым высказал предположение энаранский военачальник, байру Радан. - Подмога от Идшара будет идти дней пять-шесть - в лучшем для них случае. Велите сейчас, и я к вечеру соберу полторы тысячи наших людей. С таким преимуществом мы запросто выиграем битву там, у Халета.
   - А что будет потом, когда придут остальные войска? У Идшара, как я слышал, три тысячи воителей. А ведь есть и союзники. Если Ората...
   - Союзники есть и у нас, эсин. Отправим гонцов в Рамикан и Даар-Хад. К приходу идшарских войск они успеют прибыть в город. Слава Идшара - это слава Асахира. Узнав, что байру разгромлен, другие города Дарфии не побоятся выступить против зазнавшихся жрецов Эллашира.
   - А ты, Арнунна? - эсин повернулся к судье. - Что думаешь ты?
  - Что байру Радан, конечно, лучше меня знает, как поступить. Я законник, а не воин... Вот только много ли войн прежде видел байру? Много ли побед одержал?
  - Девять раз побеждал врагов мой отец, - хмуро буркнул в ответ Радан. - И кое-чему всё-таки научил меня.
  - Это так, - согласился Арнунна. - Отец твой был отличным полководцем. Только он мёртв, а в бой нас поведёшь ты... В бой с Идшаром, чьё величие и в прежние времена было непревзойдённо, а теперь... У скал, в ущельях численное преимущество не покажется столь уж значительным. Наши воины отважны, но идшарцы им не по зубам. Нет, эсин, я бы предпочёл переговоры. Надо найти убийцу Кангара. Оправдать себя перед Асахиром, отдав ему другую жертву.
   - Но ведь... - перебил Радан.
   - ...Ведь кто угодно сознается в чём угодно, если как следует... уговорить. А если нет, - продолжил Арнунна, не обращая внимания, - всё равно есть путь мира. Всё же не байру Асахир - правитель Идшара, а эсин Арсак. К нему надо слать гонцов. Байру Асахир может жаждать мести, но захочет ли отправлять войны эсин? Ведь Энаран тоже велик, и воинов у нас немало, и подмога придёт из других городов... К чему рисковать? Отправь гонцов в Идшар, посватай за своего брата дочь Арсака.
   Эсин задумался, прикрыв глаза. Арнунна и Радан терпеливо ждали, пока градоправитель примет решение.
   - Собирай воинов, Радан, - наконец решил он. - Это точно не помешает. А я пойду в храм, принесу жертву Ирутару и попрошу совета у него.
  
  ***
   Фазмира, дочь судьи Арнунны, после обеда предложила Энеате прогуляться по городу. Юная асу не пыталась отказываться - красоты Энарана, что она увидела пока лишь мельком, манили её. Эне жаждала рассмотреть каждую улицу, каждый закоулок прекрасного города-сада. В сопровождении двух слуг девушки покинули двор и отправились к крепости и дворцу эсина.
   - Здесь пока скучно, - начала рассказывать Фазмира, - но это пока. Сейчас пройдём до храма Аарки, он небольшой, но очень красивый. А чуть за ним начнётся Крепость!.. Пройдём через ворота в высоких каменных стенах, а там - храм Ирутара, самый красивый во всей Дарфии, чуть поменьше - святилище Тааль, там статуя богини вся из сердолика вырезана! И дворец эсина - огромный, весь разукрашенный мозаиками...
   Энеата даже прикрыла глаза, вслушиваясь в слова спутницы. Но окрик, раздавшийся сзади, разрушил все надежды на встречу с великолепием Энарана.
   - Мира, стой!..
   Фазмира резко остановилась и обернулась; увидев подошедшего, как-то облегчённо вздохнула и сказала, ладонью прикрываясь от солнечных лучей:
   - О, ты наконец вернулся. Здравствуй, Нунна!
   Звавший Фазмиру человек оказался невысоким юношей, ровесником Эне. Чёрные кудрявые волосы пышной шапкой окружали кругловатое лицо с пухлыми губами и крупными миндалевидными тёмно-карими глазами; туника из синего льна и аромат дорогого масла выдавал в нём человека из богатой семьи, а пояс с двумя ножнами подчёркивал выбранный юношей путь воителя. Нунна и Энеата с любопытством взглянули друг на друга, но тут же смущенно отвели взгляды. Энеата с удивлением отметила, что сердце застучало чуть быстрее, а щекам стало жарко. Такого с ней прежде не бывало, и девушка замерла, прислушиваясь к странным ощущениям.
   - Нунна, это Энеата, - представила Фазмира. - Да-да, не таращь глаза, та самая Энеата, воспитанница асу Хурсана! Она прибыла ещё вчера вечером, между прочим!
  - Да хранят вас все боги, Энеата, - чинно произнёс Нунна. - Рад наконец познакомится с ва...
  - Нунна, брось! - рассмеялась Фазмира. - Эне вовсе не зазнайка. Она милая и простая.
  Эне смущённо улыбнулась, бросив осторожный взгляд на жениха. Нунна тут утратил всю чопорность во взгляде и провозгласил:
   - Здорово! Тогда пойдёмте скорее домой, отец зовёт!
  - Я обещала Эне прогулку! - надула губки дочь судьи.
  Юноша сердито перебил:
   - Потом! Ступайте обе сейчас же за мной!
  В доме было ещё мрачнее, чем вчера вечером. Арнунна и Таман стояли в разных концах просторной комнаты, ожидая возвращения детей и гостьи; когда в арку дверного проёма вошли Фазмира, Нунна и Энеата, Таман встрепенулась, поднимая голову, а Арнунна, не оборачиваясь, начал:
   - В скверное время ты прибыла, Энеата. Ты слышала новости? На днях убили побратима идшарского военачальника. Здесь, в Энаране, во дворце Алуганга.
  - Слышала... - робко произнесла Эне.
  - Байру Асахир с его войском ушёл вчера из города, сказав, что желает похоронить побратима на родной земле, но это неправда... Войско встало недалеко от города, за Закатными скалами. Байру будет мстить за убитого. Город ждёт большая беда.
  - Идшарцы придут на Энаран, Хорат не сомневается в этом, - продолжила речь замолчавшего Арнунны его супруга. - Вопрос лишь в том, насколько... Ох. Я знаю, асу Хурсан просил нас приютить тебя, Эне, но мы просим тебя и его об обратном - нашим детям лучше укрыться у вас в Арке. Мы уверены, что ни ты, ни Хурсан не будут возражать, если Нунна и Фазмира поживут в вашем доме... Немного.
   - На Энаран могут напасть? - никак не хотела понимать Энеата.
   Таман кивнула, а гостья призадумалась.
  - Тогда городу понадобятся лекари. Я бы могла помочь.
  - Асу Хурсан просил позаботиться о тебе, - покачал головой Арнунна. - Нет, Энеата, нельзя оставаться. Энаран - не твой город, и ты не должна рисковать из-за него. Ночью, перед рассветом, вы все отправитесь в путь.
   Фазмира, стоявшая позади Энеаты, всхлипнула. Обернувшись, Эне увидела, как Нунна заботливо обнимает сестру. Глядя на отца, Нунна оскорблённо спросил:
   - Ты хочешь меня отправить с женщинами? Позволь мне остаться, отец!
   - Нет, Нунна.
  - Но я готов сражаться! Я должен...
  - Ты должен позаботиться о сестре. И об Энеате. Не бросай их. Теперь это твой долг. В городе останемся только мы с Хоратом. Ты, Таман, - произнёс Арнунна, обращаясь к жене, - тоже поедешь с ними.
   Таман грустно, но нежно улыбнулась, подходя к мужу и касаясь ладонями его локтя.
   - Любимый, неужели веришь, что я могу тебя покинуть?..
  
  В городах, раскинувшихся на берегах Великой Реки, ночи были невообразимо хороши; приторно-сладкие, терпкие ароматы лилий и сладких плодов, которыми полнились сады жителей, смешивались с дувшим с воды лёгким, свежим ветерком, насыщаясь прохладой и влагой. В иссиня-черном небе горели россыпи звёзд, во мраке улиц изредка мелькали тени припозднившихся горожан, волны Великой Реки плескались и журчали, тихо шуршали пальмы и тростники. Светлые стены домов таинственными очертаниями виднелись в темноте, раскрашенные пятнами цветущих деревьев, даже в полуночи поражавшие яркостью сочных, выразительных красок.
  Энеата смотрела на прекрасный город, прощаясь с ним тоскливым взглядом - надолго или навсегда. Погрузив свои вещи на повозку, она шагала рядом, хотя Нунна предложил ей сесть и ехать.
  - Твой вес быки даже не почуют, - хмыкнул он. - Тебя что, давно не кормили?
  - Я всегда такой была, - буркнула себе под нос Энеата, сердясь.
   - Не говори глупостей, Нунна, - вмешалась Фазмира.
   Впереди и по бокам от повозки вышагивали слуги и рабы. Они несли факелы, освещая ими путь в ночи; мощёная дорога с высаженными по обочинам рядами пальм вела беглецов прочь от цветущего города. Нунна, передразнивая скрип колёс телеги, издал звук, похожий не то на смешок, не то на свист, и начал что-то рассказывать, но Энеата, кивая и делая вид, что слушает, думала о своём.
   Рассвет застал их довольно скоро; Энаран виднелся вдали, и в розоватых лучах казался нежной грёзой. Энеата то и дело оборачивалась. Она не верила, что столь дивной красоте может грозить опасность. Порыв ветра донёс тихий отзвук тревожного рога, и все путешественники встрепенулись.
   - Призыв, - тихо пояснил Нунна, отвечая на безмолвный вопрос в глазах Энеаты. - Созывают воинов.
   Долгое время после высказывания Нунны никто не решался заговорить. До заставы ехали молча; когда к беглецам приблизились четверо воинов в одеждах цветов Ирутара - судя по пустующей башенке, только они и остались на страже границ Энарана - Нунна заговорил с ними. Сын судьи сообщил, что они отправляются в Арк попросить у отца Энеаты благословения и обручиться; стражники покивали и пропустили без дальнейших вопросов.
   - Должно быть, остальных уже призвали в Энаран, - тихо заметила Фазмира, когда они отъехали от заставы на порядочное расстояние.
  - Должно быть, - согласился Нунна. - Отец сказал, гонцов по округе отправили вчерашним днём.
  - По-моему, байру Радан слишком молод для военачальника, - решила вдруг высказать своё мнение Энеата.
  - Асахир младше байру Радана, - снисходительно глянув на асу, ответил Нунна. - И слава его затмевает венцы многих воителей древности.
  - Младше? - удивилась Фазмира. - Подожди-ка, разве байру Радану не двадцать четыре?
  - Да, - Нунна кивнул.
  - Байру Асахиру гораздо больше! - уверенно заявила дочь судьи. - Я видела его издалека, когда они проходили по городу.
  - Ему двадцать два, как говорят, - возразил Нунна. - Но он ведь найдёныш, никто не знает, сколько ему на самом деле.
  - Двадцать два? - не поверила Фазмира. - Брось. Он выглядит гораздо старше. Весь в шрамах и такой суровый.
  - Байру Асахир повидал много сражений, - Энеата не могла не отметить, что в голосе Нунны звучит уважение с примесью зависти. - Хотел бы я быть таким.
  Аркская застава смутила путешественников такой же немноголюдностью, что и пограничная башня Энарана. Пятеро стражей, хмуро оглядывавшие приближающихся странников, похоже, были единственными обитателями небольшого укрепления у дороги. Ответив на вопросы охранников так же, как и на первой пройденной заставе, беглецы проехали дальше; когда башня и двор остались на достаточном расстоянии, а впереди на холме уже виднелись стены Арка, Нунна вслух произнёс мысль, мучавшую его:
   - А в Арке-то отчего могли собрать воинов?..
  - Наверное, эсин уже прислал сюда гонца с просьбой помощи, - беззаботно отозвалась Фазмира.
  - Эсин Арка клялся в вечной дружбе отцу Алуганга, у них договорённости о поддержке, - подтвердила Эне.
  - Но брат сказал, что у идшарцев здесь три сотни, а у нас полторы тысячи... Зачем ещё помощь?.. - растерянный взгляд Нунны передал его тревогу спутницам.
   - Ну, может быть, они сами... - неуверенно начала Фазмира.
  
  В Арке было, как и всегда, немноголюдно. За короткое время отсутствия Энеаты в городе ничего не поменялось; у ворот дома прибывших встретил управитель имения, вольноотпущенник Амар, старый слуга и приятель асу Хурсана.
  - Госпожа! - обрадовался он, отпирая двери и впуская гостей внутрь. - Хвала всем богам! Мы так боялись, что вы останетесь в Энаране!..
  - Здравствуй, Амар! - Эне обняла управителя, затем, отодвинувшись, спросила: - Тревожные новости уже дошли до Арка?
  - А то как же. Гонцы байру Асахира прибыли ещё вчера утром.
   - Гонцы Асахира?.. - встрял Нунна.
  - Ну да. Байру требовал дать ему воинов, и эсин отправил пять сотен пращников и полторы сотни стрелков. Мы так боялись, госпожа, что вы не успеете покинуть Энаран!..
  - Воины Арка отправились служить Асахиру?! - выкрикнул Нунна.
  - Ну да, - косо посмотрел на него Амар.
   Фазмира нервным жестом прижала ладонь к губам; Нунна воззрился на управляющего имением, как на своего кровного врага, а Энеата растерянно переводила взгляд с одного на другого.
   - Я должен предупредить отца!.. - наконец произнёс Нунна.
   - Вас не пропустят обратно через заставу, юный господин, - покачал головой Амар.
  Юноша прикусил губу, судорожно размышляя.
  
  
  
  Глава 4. Милость Эллашира
  
  Священный огонь у алтаря Ирутара взметнулся высоким столбом, обнимая жертвенную птицу. Храмовая провидица узрела в дыму силуэт онагра, и жрец-правитель счёл то добрым знамением, обещающим помощь божественного пахаря. Объявив с балкона храма о дарованном благословении, эсин Алуганг приказал выступать.
   Немалое войско Энарана - две сотни копьеносцев и тысяча мечников - покинуло город в полдень. Деревушка Халет, где, по принесённым разведчиками сведениям, стоял лагерь идшарцев, была совсем недалеко отсюда, и отряды воителей, не отягощённые повозками и мешками с припасами, устремились к опасным гостям.
   Шатры сынов смертоносного Эллашира показались вдали, у подножия скал, где когда-то были медные копи, ныне заброшенные; байру Радан, ехавший в колеснице впереди своего войска, подал знак остановиться. Первым к стану идшарцев, как полагалось освящённым обычаем, был отправлен гонец.
  Отряд Асахира вышел навстречу явившимся раньше, чем энаранский полководец закончил свою речь, коей старался вдохновить своих воинов. Хоть идшарцы и впрямь в разы уступали численностью прибывшим энаранцам, байру Радан на несколько мгновений засомневался в верности своего решения, наблюдая, как приближаются враги.
   Доспехи идшарцев, как и их оружие, сильно отличались от одежд воинов других городов. Они были облачены в кожаные штаны и длинные туники, укрепленные кусками кожи и металлическими пластинами; каждый идшарец, помимо меча и нескольких ножей, был вооружен парой-тройкой метательных дротиков.
  При этом воители Эллашира несли тяжёлую и жаркую броню так, будто это были легчайшие туники из шёлка, словно не чувствуя ни жары, ни усталости. Шли ровным строем и размеренным шагом, ничуть не смущаясь огромной армии врага.
   Колесница байру Радана вновь устремилась вперёд, влекомая четырьмя впряжёнными онаграми; байру Асахир выступил к нему навстречу пешком, не взяв щита, и, подойдя достаточно близко, нарочито уткнул остриё тяжёлого копья в измученную жарой землю.
  - Приветствую тебя, Радан, - спокойно произнёс Асахир, пристально и изучающе глядя на соперника.
  - Эсин Алуганг, мой повелитель, удивлён и огорчён полученными известиями, и потому послал меня спросить: отчего воины Идшара не отправились домой, как обещались, а без спроса остались на энаранской земле?
  - Вижу, много людей надо, чтобы задать единственный вопрос, - Асахир окинул насмешливым взглядом войско Радана.
  - Покиньте пределы энаранских владений, поклянитесь впредь не пересекать их с оружием - и мы разойдёмся, не пролив крови!
   - Есть и мне, что сказать. Пусть эсин Алуганг прибудет сюда и даст мне ответ за пролитую кровь брата. Если он не трус, пусть расплатится сам. Если же он откажется, твои люди, Радан, погибнут, а Энаран будет разрушен.
  Радан помолчал, не нарушал тишины и Асахир. Но вскоре Радан громко объявил, обращаясь скорее к своим воинам, чем к собеседнику:
   - Тогда готовьтесь к бою!..
  
  Военачальники вернулись в строй; ещё некоторое время два войска просто стояли друг напротив друга, угрожающими выкриками и потрясанием оружием пытаясь привлечь милость богов и смутить противника. Наконец Радан первым закричал, поднимая копьё:
  - В бой!..
  Мечники устремились вперёд; до строя врагов им оставалось чуть больше десятка шагов, когда громкий голос Асахира повелел:
   - Поднять щиты!..
   Приказ подхватили ещё несколько голосов; в мгновенье ока первые ряды идшарцев-щитоносцев резко опустились на колено, поднимая вверх тяжёлые щиты, обитые кожей и укреплённые медью. Войско Асахира словно обратилось в огромную живую крепость, защищённую надёжными стенами.
   Невесть откуда обрушился град из камней, стрел и дротиков. Воины Радана падали, поражённые снарядами; избежавшие гибели метались, нарушая строй. Грохот, свист, лязг и крики. Радан никак не ждал, что идшарцы, славные своей отвагой, проявят подобную трусость и подлость - использовать оружие дальнего боя повелениями богов и сложившимися законами чести разрешалось лишь при защите городов и селений.
  - Поднять щиты! Поднять щиты!.. - отчаянно кричал Радан, но лишь немногие из мечников Энарана были вооружены заслонами, да и были они не в пример идшарским - лёгкие и круглые деревянные щитки совсем небольших размеров, что годились для блокирования ударов, но не для спасения от летевших со всех сторон снарядов.
   Страшный град закончился почти так же единовременно, как и начался, когда энаранцы всё же добрались до первых рядов противников. Идшарцы отбросили щиты и рванулись вперёд с мечами и копьями. Байру Асахир сражался в первых рядах, и Радан, увидев военачальника в толпе, направился к нему, пробиваясь сквозь союзников и врагов.
   Первая сулица, брошенная Раданом в Асахира, пролетела мимо; полёт второго короткого дротика был прерван поднятым вовремя щитом. Военачальник идшарцев отшвырнул в сторону энаранского мечника, которого за мгновение до этого пронзил коротким мечом, и отбросил щит с торчащей из него сулицей. Оглянувшись вокруг, Асахир заметил Радана и рванулся к нему навстречу.
  Расстояние между ними сокращалось слишком быстро, будто сражавшиеся вокруг расступались, пропуская своих полководцев; Радан знал, что это не так, но прочий мир словно угасал, теряя краски и звуки. Молодой военачальник Энарана слышал достаточно много о своём враге, и сейчас приближение Асахира вызывало в душе страх, отчетливо отразившийся в прищуренных глазах Радана. Он чувствовал, что смерть, облетавшая поле брани, метнулась к нему. Однако сдаваться было ещё рано, и Радан поднял меч и щит, уцепившись за них, как тонущий хватается за тонкую тростинку.
   Предводитель энаранцев стоял в окружении своих людей, но они были слишком заняты спасением собственных жизней. Байру Асахир мечом прорубал себе путь к застывшему на месте Радану, кривя уголок губ в еле заметной усмешке.
  Эта ухмылка, как ни странно, возвратила Радану решимость. Он схватил висевший на поясе рог, протрубил в него и рванулся вперёд, замахиваясь коротким мечом. Но это было ошибкой - громкий звук привлёк внимание других бойцов, и, когда байру Асахир мощным ударом щита опрокинул Радана на землю, энаранцы потеряли последние капли отваги, а идшарцы, напротив, с новыми силами устремились в наступление.
  Пращники и лучники из предавшего обет дружбы с Энараном Арка тем временем покинули склоны скал и обошли войско Радана сбоку и теперь расстреливали задние ряды энаранцев.
  Асахир пнул лежащего в песке Радана, скорчившегося от боли, острием меча подтолкнул к нему выпавший из рук энаранца рог и приказал:
  - Сдавайтесь. Пощадим.
  Ещё пару мгновений Радан упрямо не шевелился, затем поддался слабости и поднёс рог к губам.
  Короткие гудки поражения пронеслись над полем битвы, веля сдаваться. Гул подхватили энаранские сотники, и через несколько мгновений энаранцы опустили к земле мечи и копья, пятясь назад. Идшарцы тоже замерли, ожидая приказа байру.
   Асахир поднял вверх щит, и его сотники протрубили сигнал не добивать врагов. Военачальник Идшара громко провозгласил:
   - Воины Энарана! Возвращайтесь домой. Передайте всем, что длань Эллашира не коснётся вашего города, если эсин Алуганг прибудет ко мне сам.
   Те понадеялись на честность идшарцев, поворачиваясь, и побрели прочь. Аркские пращники и стрелки напрасно ждали сигнала к атаке - Асахир вовсе не собирался расстреливать отступившее войско в спину.
   Опустив взгляд и встретившись взором с Раданом, лежавшим на земле у его ног без сил подняться, Асахир вытянул руку в сторону, и кто-то из подошедших идшарцев вложил ему в ладонь копьё. Асахир занёс оружие, чтобы добить поверженного военачальника, но тот, собравшись с последними силами, вдруг рванулся и, схватив брошенный рядом дротик, молниеносно подался вверх, мощным тычком пробивая доспех врага.
  Удар копья Асахира был смертельным, и Радан меньше мгновения спустя уже лежал неподвижно, не зная, насколько точной была его собственная атака.
   Байру Асахир пошатнулся, схватившись за древко вонзившейся в плечо сулицы, и резким движением выдернул её, отбрасывая в сторону. Кровь хлынула из раны, окрашивая укреплённую медными и костяными пластинами кожаную тунику. Воины тут же обступили его, кто-то побежал за лекарями, уже покинувшими лагерь и вышедшими к полю боя; Асахир, оседая на землю, пробормотал похвалы последнему удару Радана, щедро перемешав их с бесстыдной бранью.
  
  
  ***
  
  
  Второй этаж дома Хурсана и Энеаты скорее напоминал тростниковый шалаш, поставленный на плоской крыше. Здесь старик и его воспитанница сушили лекарственные растения и собранные в саду плоды, здесь же спала Эне, постелив набитое кудельками одеяло на тростниковую циновку. Сегодня ароматы целебных трав ничуть не успокаивали Энеату, и девушка бодрствовала, сидя на этом подобии кровати, поджав и обхватив руками колени.
  Близился рассвет, а юная знахарка всё не могла перестать думать. Несмотря на изученное ремесло и заботу о большом доме и саде, воспитанница целителя оставалась в душе маленькой девочкой, живущей одним днём и перекладывающей бремя всех житейских вопросов на плечи своего наставника. Теперь старый лекарь покинул её, оставив безраздельной госпожой над лавкой и хозяйством, и, хотя по сути всеми вопросами занимался вольноотпущенник Амар, Энеата чувствовала странную тревогу и даже страх из-за свалившейся на хрупкие плечи ответственности.
   Прибывших гостей из Энарана кое-как разместили в не слишком большом доме; Нунну поселили в комнате Хурсана, Фазмира пристроилась на втором этаже вместе с Энеатой, служанке и её супругу-слуге пришлось спать в кухне, а двоих рабов и вовсе отправили ночевать в овине.
   К утру, когда уже светало, Энеате всё же удалось задремать, но вскоре её разбудила Фазмира.
   - Эне! - взволнованно позвала она. - Эне, я не могу найти Нунну. В комнате его нет, в доме нет, слуги не видели...
  Энеата с трудом разлепила заспанные глаза, поднимаясь и потирая ладонями веки.
   - Чего? - пробормотала она, воззрившись на гостью.
  - Нунна! Его нигде нет. И, кстати, сумки его тоже. Я посмотрела.
  - Наверное, пошёл прогуляться.
  - Прежде рассвета? Никто из домашних не видел, чтобы он выходил.
   Энеата вздохнула и сказала:
  - А где Амар?
  - Внизу, рассказывает кухарке, где что можно брать.
  - Скажи ему, чтобы пошёл и поспрашивал соседей, не видел ли кто Нунну. Сейчас я оденусь и приду.
  
  Когда Энеата, умывшись, заплетя волосы в косу и одевшись в подобающее дню облачение, спустилась вниз, в прихожую, Фазмира нервно ходила из угла в угол, то и дело заламывая руки и призывая покровительство богов. Эне спросила:
   - Ну что?
  - Амар ушёл, и Кайра пошла с ним. Гияма готовит. Торм ищет в саду. Ты ведь не возражаешь, что Гияма будет брать продукты?
  - Я же сказала, будьте как дома. Тем более, мне самой лень сейчас что-то делать. Ты сказала, Нунна забрал сумки?
  - Да, одну сумку, своё оружие и часть наших денег.
  - Значит, в саду искать бессмысленно. Боюсь, что он пытается вернуться в Энаран. Оставайся дома, я пойду к воротам, поспрашиваю людей.
   Фазмира кивнула, наконец остановившись, но всё же нервно сжимая ладони.
  Поблагодарив соседку, Энеата развернулась в противоположную сторону, решив, что Нунна догадается покинуть город через другие ворота, не ведущие к дороге на Энаран и к речному порту, чтобы не вызывать подозрений.
   Девушка старалась хотя бы казаться спокойной и рассудительной, но волнение всё сильнее охватывало её. Хоть дети энаранского судьи были знакомы ей совсем недавно, она переживала о них даже сильнее, чем могла бы о ком-то давно известном.
   Сегодня в дозоре на дальних воротах, к счастью Энеаты, служил её знакомый, молодой воин Шиан.
  Выслушав короткий рассказ Энеаты, он сообщил, что чуть раньше некий Нунна пытался покинуть город. Но у стражников был приказ задерживать всех, кто прибыл из Энарана, особенно представителей знатных родов.
  - Я могу узнать у эсина, в чем дело? - поинтересовалась Энеата.
  - Вы можете попробовать, госпожа асу, но вряд ли вас допустят к эсину. - Ничего, я поговорю с кем-нибудь, к кому допустят, - Энеата начинала раздражаться, и старалась глубоко и медленно дышать, как учил её Хурсан - чтобы сдерживать растущую ярость.
   Стражник развел руками, не найдя возражений.
   Уважение жителей Арка к имени Хурсана в очередной раз помогло Энеате. Её без сомнений пропустили к верховному судье, и тот уделил ей достаточно времени, чтобы объяснить: предавший дружбу с Энараном эсин Арка присягнул на верность Идшару, и отныне выполняет все приказы, идущие оттуда. А среди прочих пожеланий военачальника Асахира было и требование сообщать всё, что станет известно о высокородных горожанах Энарана. А о семействах эсина и верховного судьи и вовсе оговорили особо, и потому Нунну решили отправить к стану идшарцев.
   К счастью, Энеате верили. Услышав из её уст, что кроме Нунны прибыли только его слуги, проверять не стали - Фазмира была в безопасности. Юная асу решилась покинуть своего жениха, чтобы предупредить Фазмиру и Амара. Бегом домчавшись до дома, запыхавшаяся Энеата принялась звать гостью.
   Мира вышла на крик из кухни, неся в руках стопку плоских глиняных тарелок, и удивлённо воззрилась на Энеату.
   - А где Нунна?
  - Беда, Мира! Нунну увели стражники! Похоже, они забирают всех, кто прибыл из Энарана!
   Девушка выронила посуду, и та осколками разлетелась по полу комнаты. Побледневшая гостья оперлась обеими руками на колонну и, глядя округлившимися чёрными глазами на Энеату, спросила:
   - А... Что же делать?
  - Не волнуйся. Запомни: ты теперь не Фазмира, дочь Арнунны, ты служанка Мира. Предупреди всех домашних. Переоденься поскромнее. Пусть все думают, что это так, иначе заберут и тебя!
   - Но в чём мы провинились перед Арком?!
   - Перед Идшаром. Это приказ Асахира - так сказал судья.
  Фазмира опустила взгляд, блеснувший слезами.
  - Не волнуйся! Мира! - Эне подалась вперёд и обняла приятельницу, затем, отодвинувшись и держа её за плечи, пообещала: - Я помогу ему бежать. Верь мне.
  - Но...
  - Просто верь мне. Я знаю, что делать. И не забывай - никто не должен знать, что ты тоже из семьи Арнунны!
  
  
   Глава 5. Луна
  
  ...Девушка танцевала легко и изящно, казалось, она вот-вот взлетит над травой и растворится в лучах закатного солнца. Красавица высоко подпрыгивала и приземлялась так ловко и тихо, что шелест листьев в зарослях заглушал звуки ее движений. Волосы цвета хлопка, длинные, достающие концами до выжженной солнцем и стоптанной в камень земли; немыслимо, нестерпимо белые. Девушка запрокинула голову назад, и волосы проехались по иссушенным травинкам, шелестя.
  Она была здесь давно, провожающая закат, танцующая с южным ветром. Свет зари отблескивал на сверкающей поверхности канала и на совершенном теле незнакомки, окрашивал траву в красновато-золотой, делал тени от кустов и деревьев резче и чернее. Аромат пряных трав и кошеного сена, возвещающий о приближении ночи приторно-сладкий запах левкоя...
   - Это Аарка, Аарка-луна, - выдохнул пастух, замерев, боясь шевельнуться и спугнуть дивное видение.
   Незнакомка была хороша, слишком хороша. Гибкое и стройное тело, грациозные, плавные, но исполненные силы и страсти движения. В красноватых лучах и её белоснежная кожа, и волосы, и прозрачная короткая туника из шёлка казались нежно-розовыми, сверкающими переливами перламутрового блеска.
   Юноша жадно следил за каждым движением, не отворачиваясь и не моргая. Красота загадочной танцовщицы так увлекла его, что он не заметил всё ярче проявляющийся густой туман, поднимающийся от сухой земли и постепенно окружающий девушку. Серебристая мгла, завихряясь вокруг тонких белых ладоней и ступней, окутывала пространство мерцающей пеленой.
   Лишь когда туман коснулся груди очарованного пастуха, юноша очнулся, сбрасывая наваждение и понимая, что становится слишком трудно дышать. Прекрасная незнакомка исчезла. Вокруг него было лишь непроглядное белоснежное марево, ледяное, до боли колкое, а в шелесте ветра упорно слышался чей-то хриплый смех.
  
  ***
   Деревня Карауд находилась чуть в стороне от Великой Реки. Несмотря на прорытые каналы, приносящие воду для орошения, жара и сухость здесь ощущались куда серьёзнее, нежели в городах на берегу. В Карауде делали финиковое вино, славное по всей Дарфии и даже вывозимое торговыми караванами дальше на запад; уроженцы этого поселения хранили в тайне секреты изготовления напитка, придающие ему особый, отличный от других дарфийских вин вкус. Умельцы, пытавшиеся открыть рецептуру караудского вина, перепробовали все мыслимые и немыслимые добавки - специи, травы, фрукты, цветы, даже порошки камней - но так и не добились подобного оттенка.
  Асу Хурсан когда-то жил здесь - ещё в юности, только-только пройдя целительское испытание и получив право лечить. Рамзаш, сейчас ставший деревенским старостой, был его приятелем; они вместе увлекались чародейскими изысканиями, но Рамзаш вскоре оставил это занятие, а Хурсан, лишившись поддержки друга и устав от косых взглядов жителей, уехал в город.
   С тех пор они не виделись. Прошло три с половиной десятка лет, в течение которых друзья лишь изредка разменивались письмами; Рамзаш успел подзабыть приключения молодости, но недавние события заставили его вспомнить о старом товарище. Слишком пугал караудцев таинственный туман, появлявшийся некоторыми ночами на полях. Финиковые пальмы, кормившие всё поселение, иссыхали там, где пролетало это странное марево. Сперва староста велел отправить несколько людей в соседний город Эрисум, где стояло святилище водной богини Тааль; но подношения и задабривания жрецов, по-видимому, не привлекли милости к Карауду. Всё стало только хуже - начал падать скот. А последнее событие было и вовсе жутким - один из жителей припозднился, не успев до заката возвратиться домой, и попал под непонятные чары. Он не погиб, но был до ужаса напуган и, похоже, потерял рассудок вместе со способностью связно разговаривать. Тогда Рамзаш отправил своего раба найти асу Хурсана и привезти его в деревню.
   Старый лекарь прибыл в поселение только через шесть дней после того, как получил известие. Ближайший к Карауду город был выше по течению Великой Реки, и доплыть туда по воде было трудно, так что Хурсан и сопровождавший его раб сперва ехали с сухопутным обозом, а затем шли вдоль канала пешком, погрузив вещи на двух вьючных ослов.
   В деревню, окруженную невысоким тростниковым забором, они въехали в полдень, когда жар от солнца и земли стал почти невыносимым. Вступив под тень деревьев, высаженных рядами между домов, Хурсан и его спутник вздохнули с облегчением, утирая пот со лбов и сбрасывая с волос ткань накидок.
   - Хурсан, брат! - раздалось восклицание.
  Рамзаш на удивление легко узнал приятеля после долгих лет разлуки, и дело было вовсе не в том, что рядом шагал раб, посланный за лекарем. Хурсан и вправду мало изменился - он поседел, да старость легким касанием прочертила морщины в углах глаз и рта, но более тридцати лет назад точно такой же была и худощавая сутулая фигура асу, и манера коротко стричь бороду по моде западных земель. И взгляд был точно таким же - хитрым, но доброжелательным.
  - Рамзаш? - неуверенно произнёс Хурсан, вглядываясь в лицо вышедшего навстречу старика. - Ты?..
  - Что, не узнал? Да, много лет прошло, - Рамзаш грустно улыбнулся, поджимая губы и вышагивая в сторону прибывшего.
   Они обнялись, Рамзаш радушно похлопал друга по спине.
  - Что ты не договорил в письме? - сразу поинтересовался Хурсан.
   - Это скверная история. Но ты устал с дороги, друг мой, пройдём в дом. Отдохнёшь, поешь, и тогда поговорим.
   Лекарь вздохнул и ссутулился ещё сильнее.
  
  Вскоре старик Хурсан разглядывал молодого пастуха, попавшего под чары загадочного тумана. Юноша к приезду целителя уже начал приходить в себя, но заботливые жители деревни на всякий случай продолжали держать его взаперти в сарае.
   - Замар? - позвал его по имени Хурсан.
  Судя по повернувшейся в сторону асу голове, Замар уже вспомнил, как его звали.
  - Замар, ты меня слышишь?
  Тот только пристально смотрел ему в глаза, не моргая и не шевелясь. В его взгляде с той ночи и до сих пор застыл ужас, который сложно было передать словами. Хурсан тяжело вздохнул и, подавшись вперёд, положил ладонь на плечо юноши. Несколько мгновений они оба были неподвижны, затем пастух коротко вскрикнул, отшатываясь, а Хурсан отдёрнул руку.
   - Ну что? - нетерпеливо спросил староста Рамзаш, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь сарая.
  - Ничего, - Хурсан осторожно уложил на рассыпанное сено мгновенно заснувшего юношу, затем повернулся к появившемуся другу и добавил: - Отпоим зельями. Через пару десятков дней будет в полном порядке.
  - Ну, хвала богам.
  Хурсан покачал головой, затем поинтересовался:
   - Пастух, три овцы, бык... А ещё что попадалось?
   - Половина пальм сгнила. И небольшой кусок ячменного поля.
  - Пойдём, покажешь места. Зельями я займусь потом. Пусть пока поспит.
  Рамзаш замялся.
   - Видишь ли... - неуверенно и смущённо начал он. - Совсем недавно был этот туман, позапрошлой ночью, и как-то...
   - Рамзаш, - твёрдо произнёс Хурсан, упирая руки в боки. - Идём. Ты что, боишься?
  - Хурсан, брат!.. Я не мальчишка, чтобы такое предположение меня зацепило! - ответил Рамзаш, но было видно, что он всё же обижен и задет словами старого друга. - Ладно, пойдём. Но давай издалека глянем.
   Ничего таинственного и опасного не виделось в поле, где, по словам Рамзаша, прошлый раз повис холодный белый туман. Пожухлые ветви пальм не смутили бы тех, кто увидел их, не зная предыстории; казалось, их всего лишь поджарило жестокое южное солнце. Но Хурсан, узрев иссохший сад, заметно поник.
   - Слушай, Рамзаш, - медленно произнёс он. - Иди сейчас в деревню, вели кому-нибудь взять принести мне сюда мою синюю сумку. И шерстяной плащ, какой не очень жалко.
   - Пока туда, пока сюда - темнеть начнёт, не успеешь ничего.
  - Я собираюсь ночевать здесь.
   - Хурсан!..
   Голос старика стал жёстким:
   - Иди, делай, что велено!..
   Рамзаш застыл на пару мгновений, затем всё же развернулся и зашагал к поселению. Когда он уже отошёл на некоторое расстояние, Хурсан крикнул вслед:
   - Рамзаш! Если я не справлюсь, напиши в Энаран, верховному судье Арнунне, пусть увезёт Энеату как можно дальше!..
  
   Марево поднялось ещё раньше, чем солнце скрылось за горизонтом, в предзакатных сумерках. Хурсан кутался в плащ, что принёс ему из деревни мальчишка, и вглядывался в молочно-белый туман.
  - Я ждала тебя, - где-то позади прозвенел нежный женский голос.
  Старик не шевельнулся, не обернулся на зов. Взяв в руку тонкую палочку, он принялся чертить на земле знаки; на стоптанной, иссохшей и потрескавшейся земле не оставалось и следа от подобного действия, но он продолжал рисовать невидимые узоры.
   - Ты думал, что всё прошло само собой? - произнесла незримая незнакомка. Раздался тихий перезвон смеха. - А видишь, я ещё жива. Ты отобрал у меня солнце, но я взрастила свой собственный свет. С твоей помощью.
   - Да, - устало выдохнул Хурсан. - Это было моей ошибкой, и я пришёл всё исправить.
   - Исправить? Ошибка? О, нет, мой друг, всё вышло на диво удачно. Ты пытался убить меня тем ритуалом? Как глупо. Он дал мне столько сил... Я тянула жизнь из земли, из травы, из животных. Пришёл черёд людей, и ты пришёл слишком поздно.
   Туманные клубы приняли очертания скалящихся призрачных чудовищ, немыслимых форм и размеров; рыча и стуча хищными челюстями, они окружали Хурсана, ожидая приказа своей госпожи. Из марева вышагнула стройная красавица с белыми волосами, и, холодно и равнодушно улыбаясь, подняла руку, намереваясь коснуться старика.
   Невидимые прежде руны, вычерченные знахарем, вспыхнули огнём, ограждая его со всех сторон высокой пламенной стеной. Дева тумана отдёрнула руку, обжегшись. С любопытством во взоре она посмотрела, как на белоснежной коже ладони уродливым пятном расползся след ожога.
  - Зара... - начал было Хурсан, но Зара перебила его, разозлившись:
  - Зарой была беззащитная девочка, которую ты пытался убить лишь потому, что не понимал, не хотел понимать, не мог понять, на что она способна! Теперь меня зовут Ааркой, богиней Луны, и ты будешь звать меня так же! - Зара встряхнула головой, затем уже спокойнее произнесла: - Моя сестра мертва. Мне некого бояться.
  - Твоя сестра жива, Зара. Я забрал её тогда. Она жива и полна силы, с которой тебе не сравниться никогда.
   - Ты лжёшь!.. Энеата мертва!..
   Глаза туманной колдуньи округлились. Она сверкнула взглядом, в котором смешались гнев и испуг. Чудовища бросились из марева, нападая на рунную стену Хурсана, рывок за рывком подтачивая её. Старик что-то бормотал, пытаясь поддержать щит, и тот слабо поблескивал, отвечая на слова заклинаний; Зара вскоре засмеялась, поняв, что её чары сильнее.
   - Ты зря пришёл, мой друг. Ты хотя бы понимаешь, сколько сил ты мне отдашь?..
   Рунная защита старого знахаря взорвалась вспышкой нестерпимо яркого золотого света. Туман вокруг рассеялся, тени отступили, Зара растворилась в сверкающих лучах. Вокруг была лишь чёрная, непроглядная южная ночь, почему-то пахнущая гарью. Пошатнувшись, Хурсан рухнул на потрескавшуюся от жары и сухости землю.
  
  
  ***
  
  Первым, что увидел старик Хурсан, открыв глаза, было испуганное лицо его друга Рамзаша.
   - Живой? Хвала богам! - выдохнул Рамзаш. - Как ты напугал нас. Пить хочешь?
  Хурсан кивнул, и друг протянул ему глиняную пиалу. Сделав глоток освежающей холодной воды, старый колдун почувствовал себя лучше и смог приподняться, садясь и оглядываясь.
   Он был в доме Рамзаша, в выделенной ему комнате. Его сумки тоже уже принесли сюда, уложив рядом с кроватью; Хурсан тут же попросил подать их ему, чтобы найти подходящее лекарство. Только насыпав в оставшуюся воду какой-то пахучий порошок и выпив получившееся пойло, знахарь начал рассказ.
   - Она ушла, но не навсегда, - заявил Хурсан.
  - Она?
   - Да... Она. Ох, это долгая и постыдная история, Рамзаш! В общем, вышло так, что когда-то я тоже был молод и глуп, тщеславен вне пределов разумного...
  - Ну это-то мне известно.
  - Не перебивай! Я много изучал, много читал и слушал. Помнишь, я пришёл с поисков Ахарта и сказал, что все легенды о нём оказалось выдумками?
  - Помню.
  - Я соврал, Рамзаш! Ахарт, Двуликий свет, яростное Солнце и холодная Луна... Он был в Идшаре, у жрецов! Кроме меня, его, конечно, искали и другие колдуны. И одна из колдуний была очень и очень сильна... Она выкрала Ахарт. Вскоре я нашёл её, но... В общем, она была уже мертва. Но обряд уже был проведен, и сила Ахарта, как и её собственная сила, разделилась между её дочерьми. В одной из них воплотилось Солнце, в другой - Луна. Старшую я нашёл довольно быстро. Она не могла управлять доставшейся ей мощью Луны. Город вокруг неё полыхал, а она сама... - Хурсан покачал головой, морщась от скверных воспоминаний. - Тогда я понял, что обладать Ахартом - не счастье, а наказание. Слишком большая сила. Слишком страшная... Мне удалось на время ослабить маленькую Луну и начать очищающий ритуал. Но что-то пошло не так. Это она, Зара, сейчас творит скверну на этих землях. Это ей повинуется морок. Это она - воплощение Луны Ахарта.
  - Но ведь ты справился с ней?
  - Ненадолго... Вторую дочь колдуньи, Энеату, я нашёл и забрал себе.
   - Твоя воспитанница?..
  - Да.
   - Она знает об этом?
  - Она знает, что у неё есть могучий дар. Но это всё. Я всегда учил её сдерживаться и не прибегать к чарам...
  - А она сможет справиться со своей сестрой?
  - Нет, Рамзаш, прошу тебя - даже не думай об этом. Эне - очень добрая девочка, она не сможет убить человека. Даже злого. Даже опасного для других. И я не хочу втягивать её в это... Нет, пусть она живёт обычной человеческой жизнью. Это моя вина, и Эне не должна платить мои долги. Не бойся, я справлюсь.
  Рамзаш задумчиво уставился в стену, подпирая подбородок ладонью и поджимая сухие губы.
   - И что теперь делать? - спросил староста.
  - Искать её убежище.
  - Убежище?
  - Да. Она не дух, она - девушка во плоти, ей надо есть и спать. Так что наша задача - найти, где она это делает.
  
  
  
  Глава 6. Заступница
  
   Старик Хурсан никогда не уставал напоминать Энеате об опасностях, таящихся в колдовстве. Он обучал её упорно и требовательно, но все занятия сопровождались запретами на любое проявление силы при свидетелях. Он говорил, что люди не поймут, не примут, отвернутся от неё, если она хоть в чём-то будет отличаться от них; по этой же причине он заставлял чужеземную сиротку с детства красить волосы смесью трав, превращающей её медовые волосы в тёмные с рыжеватым отливом.
  И Энеата, хоть и не верила в возможность людской неприязни, в этом вопросе слушалась наставника беспрекословно - вероятно, потому, что только в этом он был настолько настойчив.
   Соседи любили молодую асу, всегда доброжелательную, приветливую и заботливую, и охотно доверяли ей лечение близких, несмотря на совсем ещё юный возраст целительницы; однако посплетничать о судьбе "бедняжки" часто не стеснялись даже в её присутствии. Круглые светлые глаза, не стыдясь, называли "рыбьими", укоряли за слишком бледную кожу и худую, почти мальчишескую фигурку, открыто говорили, что шансов выдать такую замухрышку замуж у Хурсана нет даже при столь щедром приданом и добром имени.
  Что бы сказали снисходительные соседки, если бы видели их вместе с красавцем Нунной в храме!.. Эти мысли неустанно лезли в голову Энеаты, пока она старалась незаметно пройти по улицам к воротам, и девушка постоянно встряхивала головой, как будто надеясь, что идеи и мечтания просто упадут с головы вместе с постоянно съезжавшим с волос покрывалом.
   Она знала, что Хурсан неспроста велел ей не прибегать к чарам, и понимала, что дело не только в людском страхе. Но всё же сейчас не могла позволить себе просто сидеть и ждать, пока с Нунной что-нибудь случится.
   Энеата была уверена: Нунна не может быть в чём-то повинен, власти Арка просто напутали. Но успеют ли разобраться идшарцы, славные пылкостью нрава? Бежать. Укрыть. Дождаться в безопасности, пока идшарцы уйдут домой...
   Энеата научилась скрываться от чужих глаз ещё в детстве, до встречи с Хурсаном, когда пряталась от недобрых людей и хищных зверей. И сейчас она вышагивала чуть в стороне от пыльной дороги, скрытая мороком и уверенная, что семеро стражей, ведущих Нунну в сторону Закатных скал, не увидят её, пока она сама того не захочет.
   Как же она ненавидела палящее южное солнце! С каким удовольствием Энеата скрылась бы от невыносимого зноя под сенью персикового сада или в тени увитой зеленью стены... Но надо было идти вперёд, не отставая, выжидая удачный случай.
   Вскоре стражники остановились на отдых, разместившись возле нескольких чахлых деревьев, дававших какую-никакую, но тень. Подойти близко Эне не решалась, а в отдалении, как на зло, не было ни единой ветки. Солнце нестерпимо жгло, и девушка решила, что ждать больше не может.
   Томный морок превратил раскалённый воздух в густой туман, окутавший стражей. Один за другим воины Арка, теряя силы, закрыли глаза, падая на землю. Энеата бегом рванулась вперёд, почти что подлетела к Нунне, единственному здесь оставшемуся в сознании, и резко разрезала опутавшие запястья жениха верёвки вынутым из поясной сумки ножом.
   - Бежим быстрее, пока они не очнулись, - оттараторила Энеата, потянув его за руку и нервным жестом указывая направление - прочь от Арка вдоль скал.
   - Эне?.. - округлившимися от ужаса глазами пробормотал Нунна, уставившись на чародейку.
  - Надо успеть скрыться! - Эне начала сердиться на опешившего от испуга Нунну, а тот никак не мог осознать произошедшего. Через несколько мгновений он наконец немного пришёл в себя и побежал следом за мчащейся Энеатой.
   Под сенью скал они остановились, так как Эне без сил рухнула бы на камни, если бы Нунна не успел её подхватить и бережно усадить, поддерживая под руки.
   Девушка вытащила из сумки флягу и пригубила, после чего запыхавшимся голосом виновато произнесла:
   - Не выношу жары.
  Нунна молча присел рядом, совсем нерадостно оглядывая спутницу и не решаясь задавать вопросы.
   - У нас есть несколько минут на отдых. Не могу идти... Стражники очнутся не слишком скоро...
   - Энеата... - неуверенно начал Нунна. Эне подняла голову, ожидая его слов. - Они сначала гонцов послали. Воины Асахира обещали прийти навстречу. Надо бы скрыться понадёжнее...
  - Ох... Это очень плохо. Пойдём, я покажу тебе старые копи, через один из туннелей можно пройти насквозь.
   Нунна помог ей подняться, и они зашагали дальше, хотя Эне еле волочила ноги, опираясь обеими руками на локоть молодого энаранца.
   - И всё же, Эне, что произошло?.. Почему они заснули, и что это за страшный туман?.. - спросил Нунна, когда они уже подошли к подножию и начали карабкаться к одному из наиболее доступно выглядящих мест.
   - Колдовство. Да, это я сделала. Больше вопросов не задавай, - строго ответила Эне, но Нунне, похоже, этого и было достаточно.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"