Бочаров Николай Алексеевич : другие произведения.

Ифигения в Тавриде

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В драме столпов - Еврипида и Гете Вы для себя непременно найдете: Словно узлом перевиты тугим Слава Мужчине и Женщине гимн! Вольно - переводная работа (JOHANN WOLFGANG VON GOETHE IPHIGENIE AUF TAURIS HAMBURGER LESEHEFTE VERLAG HUSUM/NORDSEE, 13 Heft, 2006) драмы Еврипида - автор Бочаров Н.А.
  От переводчика
  
  Дорогой читатель.
  Перед тобой перевод Николая Бочарова с немецкого языка известной трагедии Еврипида в стихотворном изложении Гете "Ифигения в Тавриде", точнее - одноименной брошюры, издательские данные которой приведены ниже.
  Автор при переводе направлял свои усилия на достижение:
  - максимальной адекватности оригиналу,
  - сохранение (по возможности) пятистопного ямба оригинала,
  - простоты лексики, не обремененной излишней иносказательностью и неуместной "стихосложностью",
  - сохранения присущей каждому действующему лицу своей манеры говорить и действовать.
  Не удалось сохранить, и это естественно при переводе, полную адекватность кратких примечаний, относящихся к переведенному тесту, примечаниям оригинала. Более подробные примечания можно почерпнуть в мифологическом справочнике, приведенном ниже.
  При переводе фабула мифологических событий и написание имен героев, участвующих в них, были согласованы с мифологическим справочником Бетти Редис "Кто есть кто в античном мире. Древнегреческая и древнеримская классика" авторизованный пер. с англ., М., 1993., 319 с._А
   Перевод раздела "Текстовое оформление" представлен в сокращенном виде.
   Таблица с перечнем книг (более 150) разных авторов, в том числе и Гёте, выпущенных Гамбургским издательством Хузум, не приводится.
  
  Издательские данные переведенной брошюры:
  
  13 Гамбургская тетрадь для чтения
  Адаптированный текст
  Редакторы тетради: Ф. Брукнер и К. Штернель
  Рисунок на обложке: Ингеборг Штранге-Фрис
  Гамбургское издательство художественной литературы
  ХУЗУМ/СЕВЕРНОЕ МОРЕ.
  Отпечатано в Германии 2006
  ISBN 3-87291- 012 - 4
  
  
  
  
  
  
  
  
  Иоганн Вольфганг Гёте
  
   Ифигения в Тавриде1
  
   трагедия
   Еврипида
  
  
  
  
  
  
  
  
  Москва 2008
  
  
   ___ .
  
  
  
  
  
  
  
  Действующие лица:
  
  Ифигèния
  Тòас, король Тавриды
  Орèст
  Пилàд
  Аркàс
  
  
  Место действия:
  
  Роща перед Храмом Диàны2
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  АКТ ПЕРВЫЙ
  
  Сцена первая
  
  Ифигения
  
  ИФИГЕНИЯ. Сюда, душе привыкнуть не давая,
  Как в первый раз, на милость уповая,
  Как в тихое святилище богини
  Ступаю с чувством страха я и ныне
  Под ваши тени, резвые верхушки
  Священной рощи, древней и густой ...
  Так воля высшая уж много лет скрывает
  Меня надежно здесь, я ей и преданà.
  Но, как и в первый год, я здесь всегда чужая.
  Ах! ... Потому, что море разделяет
  Меня с родными ... Тягостные дни
  Стою на берегу я одиноко:
  Мне б видеть Грецию измученной душой.
  Но на мои слабеющие вздохи
  К ногам приносит шумная волна
  Глухие звуки лишь. ... Бесчувственна она ...
  Страдает тот, кто вдалеке от близких
  Проводит жизнь. С его молящих губ
  Слетает лишь печаль. А радости земные
  И помыслы о них уносит вдаль,
  Под отчий кров, где солнца луч впервые
  Блеснул на небе светлом для него,
  Где с ранних лет теснее и теснее
  С сестрой и братом в радостных забавах
  Скреплялся узами нежнейшими союз ...
  Не смею спорить все же я с Богами,
  Хоть участь женщины достойна сожаленья:
  Мужчина правит дома, на войне,
  А на чужбине - сам себе помощник,
  Его венчают доблесть и победы,
  Владенья радуют его, еще к тому
  Родных и близких почести, посмертно.
  С ним тесно счастье связано ее!
  И ей уже, как долг, повиноваться
  Супругу грубоватому отрадно.
  Но горе, коль судьба ее толкнула
  В край незнакомый, дикий и чужой ...
  И вот поныне Тòас благородный
  Удерживает крепко и серьезно
  Невольничьими узами меня.
  О, как я смущена тем, что Богине,
  Моей спасительнице (каюсь, грех на мне),
   Служу без трепета. В свободном услуженье
  Существование могло бы быть мое ...
  Я на тебя надеялась и раньше,
  Диана, как надеюсь и сейчас.
  Чтоб, грешную, взяла бы ты меня,
  Дочь Короля Великого, в ладони
  Священные и мягкие свои.
  Дочь Зевса3 властная, не ты ли устрашила
  Богоподобного отца - Агамемнòна4,
  И робко он любимицу свою -
  Родную дочь на твой алтарь привел?
  Не ты ль его теперь препровождаешь
  На Родину из Трои5 побежденной?
  Не ты ль ему надежно сберегла ,
  Как лучшие богатства, и супругу,
  И дочь Электру, и родного сына?
  К моим родным верни же и меня!
  Молю тебя, верни мне, наконец,
  То, что давно принадлежит по праву ...
  Как некогда от смерти, только худшей,
  Спаси меня и к ним верни, к родным.
  
  Сцена вторая
  
  Ифигения. Аркас.
  
  АРКАС. Меня сюда направил мой король.
  Он шлет Дианы жрице свой поклон
  И пожеланье благоденствия навеки.
  За дивную победу над врагом
  Сегодня вся Таврида чтит Богиню,
  Ей воздавая жаркие молитвы.
  Спешу заранее поставить всех в известность,
  Что скоро с войском явится Король!
  ИФИГЕНИЯ. Достойно встретим Короля и войско!
  Из рук Тоàса примет благосклонно
  Богиня наша жертву в честь победы!
  АРКАС. О, если б удостоен был и я
  Такой же благосклонности от жрицы,
  От девы светлой, чистой и святой!
  Она бы стала нам хорошим знаком.
  Но сокровенная загадочная скорбь
  Твоя еще сокрыта так надежно.
  Напрасно доверительное слово
  Мы ждем так долго из груди твоей.
  Тебя давно я знаю в этом месте,
  Но перед этим взглядом каждый раз
  Дрожу. И как стальными обручами
  При этом сердце стянуто мое.
  ИФИГЕНИЯ. Меня гнетут сиротство и гоненье.
  АРКАС. Ты впрямь себя считаешь сиротой?
  ИФИГЕНИЯ. Стать может ли нам Родиной чужбина?
  АРКАС. Чужбиной стала Родина тебе.
  ИФИГЕНИЯ. Вот почему мое больное сердце
  Так кровью обливается. Едва
  В младые годы я душой своею
  К сестре, родителям и брату привязалась
   (Так молодые тонкие побеги,
  Теснясь вокруг отжившего ствола,
  К нему прижавшись, из корней его
  Стремятся ввысь), как древнее проклятье6
  Мной овладело, разлучив с родными,
  Порвав нещадно грубым кулаком
  Основы уз, меня скреплявших с ними.
  И вышло так, что я была лишь тенью,
  А свежей жизни яркие бутоны
  Уж не хотели больше расцветать.
  АРКАС. Раз ты себя несчастной называешь,
  Я назову тебя неблагодарной.
  ИФИГЕНИЯ. И без меня есть много благодарных.
  АРКАС. Те благодарные не стоят ничего.
  Ценю лишь ту, во взгляде у которой
  И в сердце, расположенном ко мне,
  Счастливая и радостная жизнь.
  К тебе, с такой таинственной судьбой,
  Так много лет тебя водящей к Храму,
  Посланнице Богини, в каждой встрече
  С почтением относится Тоàс.
  Стал этот берег для тебя родным.
  Оплотом ужаса любому иноземцу
  Империя казалась до тебя:
  Обычай старый диктовал - кровавой жертвой
  Он должен пасть у алтаря Дианы.
  ИФИГЕНИЯ. Нет жизни без свободного дыханья ...
  Но даже с ним ...какая это жизнь?
  Ее, как тень над собственной могилой,
  Проплакать в храме я обречена.
  Мне жизнь уверенной и радостной назвать,
  Когда, мечты отбросив, лишь осталось
  Смотреть, как серым днем у самой Леты7,
  
  На берегу ее, самозабвенно пляшет
  Слепых покойников печальная толпа? ...
   Без смысла жить - считай, что умереть.
  Моя судьба мне видится такою.
  АРКАС. Прощаю я твою благую гордость,
  Ту, что сама не можешь ты простить.
  Так сильно я тебя сейчас жалею.
  Судьба спасла тебя от дикой смерти,
  Но здесь оставила заложницей своей ...
  Прибыв сюда, рукой махнула ты ли?
  Кто Короля хандру развеселил?
  Кто кротким убеждением его
  Удерживал от долга по обряду,
  Жестокому и старому, когда
  На алтаре Дианы остается
  Жизнь чужестранца в жертву для Богов?
  Кто пленников спасал от смерти страшной
  И помогал на Родину вернуться?
  И не твои ли мягкие молитвы
  В богатой мере слушает Диана,
  Не сетуя нисколько на тебя,
  Что мало ей даешь кровавых жертв?
  Не ширится ль об армии молва
  На крыльях радости, победы прославляя?
  И не твое ль присутствие смягчает
  И радует впервые Короля
  (Он правит нами доблестно и долго),
  Чтоб нам иметь большое облегченье,
  Послушно выполняя долг пред ним?
  Ты называешь это бесполезным?
  Когда на тысячи от сущности твоей
  Бальзам проистекает: для народа,
  К которому тебя приставил Бог.
  Не ты ли счастья их источником была,
  Давая им благое возвращенье
  С враждебных и смертельных берегов?
  ИФИГЕНИЯ. Так мало из виду теряет взгляд вперед,
  Так много в нем открытым остается.
  АРКАС. Ты хвалишь тех, кто дел своих не ценит?
  ИФИГЕНИЯ. Нет, также тех, кто взвесит каждый шаг.
  АРКАС. И не тщеславных, тех, кто знает цену,
  И тех, тщеславных, фальш - ценой довольных?.
  Поверь мне, выслушай мое мужское слово,
  Тебе я верен и бесхитростен с тобой.
  Коль ты сегодня встретишь Короля,
  Не отвращай его от разговора.
  ИФИГЕНИЯ. Твои слова "хорошие" пугают.
  Я встречи с ним стараюсь избегать.
  АРКАС. Подумай, как и что ты будешь делать.
  С тех пор, как сына потерял Король,
  Он никому не доверяет больше.
  Тех, кто доверие обрел, совсем немного
  Сам, будучи лишенный благородства,
  Он в каждом сыне, ставшем благородным,
  Наследника предвидел своего.
  Он старости боится одинокой:
  Недуги, не дай бог, восстанут дерзко,
  И преждевременно его настигнет смерть ...
  Не видят скифы прока в светской речи.
  А уж тем более не видит сам Король.
  Привыкший только к действию, к отдаче
  Приказов, он не ведает искусства
  Издалека вести беседу, тонко,
  Стремясь продвинуть выгоду свою.
  Иди любезно ты ему навстречу,
  И полпути пройди. Не ставь его в тупик
  Своей строптивостью, стеной непониманья
  Чинимыми умышленно тобой.
  ИФИГЕНИЯ. Что мне грозит? Должна я торопиться?
  АРКАС. Ты сей визит угрозой назвала?
  ИФИГЕНИЯ. Он для меня ужаснее всего.
  АРКАС. Для благосклонности его уважь ты только
  Своим доверием.
  ИФИГЕНИЯ. Да, если только он
  Развеет страх большой в моей душе.
  АРКАС. Ты от него свое происхожденье
  Скрываешь. Но зачем?
  ИФИГЕНИЯ. Любая жрица
  Быть тайною окутана должна.
  АРКАС. Существовать для Короля не могут тайны.
  Да и сейчас нужны ль они тебе?
  Неся ему в своей душе доверье,
  Ты будешь чувствовать надежность, но не страх.
  ИФИГЕНИЯ. Ко мне питал он чувство неприязни?
  АРКАС. Почти что да, хоть о тебе молчит.
  Лишь по его словам, порой случайным,
  Мне стало ясно, что его душа
  Тобой владеть желает. Не оставь
  Его с самим собой. И вместе с тем
  Неудовольствие, что вызвало бы ужас,
  В его груди пока что не созрело.
  Используй же быстрее мой совет,
  Чтоб не раскаяться впоследствии.
  ИФИГЕНИЯ. Ужель
  Король (мужчина всякий благородный,
   Который имя доброе хранит,
  Не может мыслить так) об этом мыслит?
  Всегда иметь он должен трезвый ум.
  Он, что же, затащить от алтаря
  Меня в постель намерен даже силой?!
  Тогда я кликну всех Богов и обращусь
  К Диане каждой и к решительным богиням.
  В ответ они надежную защиту
  Как девы деве сразу предоставят...
  АРКАС. Спокойна будь, не чувствует Король
  Нужды в насильственной и новой чьей - то крови,
  Ему претит младой отваги пламя ...
  Пусть не покажется тебе мой вывод жестким:
  Его душа тверда и непреклонна,
  Как он замыслил, так и будет точно.
  Поэтому всерьез тебя прошу,
  Ему доверься, будь благоразумной
  (Коль большего не можешь дать пока).
  ИФИГЕНИЯ. О, говори, что знаешь ты еще!
  АРКАС. Я вижу, что Король идет сюда.
  Ты с ним побудь. ... Любезно встреть его.
  И уважительно ... И чтоб наедине ...
  Короче, так, как собственное сердце
  Тебе подсказывает. В светском разговоре
  При женщине мужчина благородный
  Лишь трезво будет управлять собой.
  ИФИГЕНИЯ (одна). Хоть и не вижу, как его совету,
  Пусть верному, я следовать должна,
  Все ж, долгу следуя, мне надо бы правдиво,
  Коснувшись вскользь его благодеяний,
  Слова хорошие поведать Королю.
  
  Сцена третья
  
  Ифигения. Тоас.
  
  ИФИГЕНИЯ. Благословением особым, королевским,
  Богиня щедрая тебя благословляет.
  Она всегда готова предоставить
  Тебе на благо славу и победу,
  А также изобилие любое ...
  Ты царствуешь с заботою о многих,
  Снискав у них значительный успех.
  ТОАС. Я рад, что мой народ меня так любит.
  И все ж, другой бы лучше для себя
  Использовал достигнутое мною.
  Король он или раб, всегда счастливей тот,
  В чьем доме властвует достаток и согласье ...
  Взялась ты разделить печаль мою.
  Она безмерна: сына моего,
  Последнего и лучшего, унес
  Из жизни беспощадный меч врага.
  Так долго месть моим владела духом!
  Не чувствовал я в доме пустоты.
  И вот, домой с победой возвратившись,
  Довольный, что империя погибла,
  Мой милый сын, что радовал меня,
  В отцовском доме не появится уже.
  То послушание веселое его,
  Которое искрилось в каждом взгляде,
  Как эхо в роще, тихо утонуло
  В моих заботах, в сумраке души.
  Бездетный каждый бы задумался, каким
  Путем ему теперь идти по жизни...
  Вот , как обычно, я опять пришел
  В храм этот, чтобы выпросить победу
  И благодарность за нее воздать ...
  Я старое желание свое
  Носить в груди невольно продолжаю.
  Я знаю, что тебе чуждò оно.
  Но я надеюсь, что на радость мне
  И моему народу все ж введу
  В мой дом тебя невестою своею.
  ИФИГЕНИЯ. Мне, незнакомке, ты дарýешь много.
  Перед тобой стоит смущенная беглянка,
  Которая на этом берегу
  Не ищет ничего, была бы лишь защита
  И то спокойствие, что щедро ты даешь.
  ТОАС. То хорошо, что держишь ты в секрете
  Свое прибытие8 не только от народа,
  Но даже от меня, от Короля ...
  Пугает берег этот иностранцев:
  Необходимость вызвала закон ...
  За преданность свою хозяин может ждать
  В надежде получить доверье лишь от той,
  Что, пользуясь правами благочестья,
  С желаньем собственным и волей согласуя,
  Здесь стала гостьей, с радостью принявшей
  День каждый свой.
  ИФИГЕНИЯ. Родителей и дом
  Скрываю я не от смущенья или права.
  Ах, знал бы ты, Король, кто пред тобой,
  Какую голову ты прòклятую кормишь
   И защищаешь, ужас бы сковал
  Твое большое сердце частой дрожью,
  И ты бы вместо трона своего
  Мне предложил твою страну покинуть.
  Чужою, страшною, холодною рукой
  Меня изгнал бы ты, наверно, прежде,
  Чем возвращение мое произойдет
  На радость мне; и был бы мой конец,
  Который ждет всегда бродяга9 каждый.
  ТОАС. Что бы тебе Совет Богов ни уготовил
  И что б ни знал он о тебе и твоем доме,
  С тех пор, как гостьей стала ты у нас,
  Ты уважение снискала ... Только вот ...
  Не к одобрению небес. Но я хотел бы
  Их твердо убедить хотя бы в том,
  Что здесь твоя вина всего одна:
  Ты находилась под моей защитой.
  ИФИГЕНИЯ. Благодеяния тебе несет не гостья,
  А божий свет, благословенье божье.
  ТОАС. Что проклято, благословенным быть не может.
  Уйдет тогда твое молчанье и отказ ...
  И было б требовать сейчас несправедливо
  Мужчине: ведь тебя передала
  Богиня в руки мне. Ты для нее святая,
  Святая также ты и для меня.
  Моим бы будущим законом также
  Явился знак ее: но, если ты
  Надеешься на возвращение домой,
  То я открыто ставлю пред тобой
  Все ультиматумы: закрыта навсегда
  Твоя дорога к дому, если вдруг
  Твой род постигла страшная беда
  Иль он уже давно не существует,
  Моею будешь ты превыше всех законов.
  Я слово, знаешь ты, держу всегда!
  ИФИГЕНИЯ. От старых уз язык не отречется.
  Но долгое молчание мое
  Прервется, наконец, и тайну вскроет.
  Так как однажды, получив доверье
  Творить добро иль попросту вредить
  (Как этого хотели страстно Боги),
  Я дом покинула родной и безопасный,
  Сердечный глубоко ... Надолго. ... Навсегда!
  Так слушай же! ... Из рода я Тантала10!
  ТОАС. Как хладнокровно важные слова
  О прародителе-правителе своем,
  Которого когда - то в мире знали
  Как наделенного Богов высокой честью,
  Ты произносишь! ... Уж не тот ли это
  Тантал, что унаследовал от Зевса -
  Отца богатый опыт, редкую смекалку
  И что по дружному решению Богов
  Был им приближен к ним и их столу?
  ИФИГЕНИЯ. Да, это он ... Но Боги не должны
  Как с равными, с людьми общаться, жить:
  Род человеческий и смертен и некрепок,
  Чтоб на такой огромной высоте
  Его от счастья не кружилась голова.
  Был очень вспыльчив он и раболепен,
  И ветреным порою даже был;
  Но не предателем, и не неблагодарным,
  Его проступки были человечны ...
  Был строгий суд Богов. Поют поэты:
  За шалости свои и ненадежность
  От Зевсова стола он был низвергнут
  К позору древнего Тартара11 прямо в Ад.
  Несет проклятие теперь весь род его.
  ТОАС. За их грехи иль за гордыню предка?
  ИФИГЕНИЯ. Хотя определенными долями
  Наследства были и наделены
  Широкогрудые и полные ума
  Его, Тантала, сыновья и внуки,
  Однако бронзовые обручи12 для их
  Голов неистовых уже ковали Боги.
  Желанный страстно и любимый сын Тантала,
  Пелоп13, путем предательства с убийством
  Обрел жену прекрасную, дочь Эномая14,
  Что всеми Гипподамией звалась.
  Она двух сыновей, Фиèста и Атрèя,
  Желанному супругу принесла.
  С растущей завистью они потом смотрели
  На то, как крепнет плод с другого ложа,
  На ту особую отцовскую любовь,
  Которую охотно отдавал
  Он сыну первому, любимому Хриссиппу15.
  К нему копили ненависть они:
  Тот был убит Фиестом60 и Атреем
  По наущенью матери своей.
  Считая Гипподамию убийцей,
  Напрасно требовал измученный отец
  Вернуть ему растерзанного сына,
  Но Гипподамия покончила с собой ...
  ...
   ТОАС. Молчишь? ... Ты о доверии своем
  Нисколько не жалей! ... И говори!
  ИФИГЕНИЯ. ... Блажен, кто свято предков чтит своих,
  Кто их величие и подвиги былые
  Рад прославлять и тешит свою душу,
  Что продолжателем прекраснейшего рода
  Остался он. Не могут быть похожи
  Род полубога и подонка род;
  Один рожает отпрысков достойных,
  Дающих миру радость и отвагу,
  Другой - дурных, дающих миру зло.
  Со смертью их отца Атрей с Фиестом
  Своей страною правили вдвоем.
  Недолго длилось братское согласье:
  Фиест жену Атрея обесчестил,
  За что Атреем тут же изгнан был.
  Фиест коварный, подлое замыслив,
  Похитил сына брата и тайком
  Воспитывал его как своего,
  Его капризам всяким угождая.
  Как чашу - ядом, яростью и местью
  Наполнив грудь его, он к городу Атрея
  Направил "сына" для убийства "дяди",
  Но все ж - Атрея, своего отца.
  Был план раскрыт, а юноша - казнен,
  Не узнан ярым взором Короля.
  А после казни, правду обнаружив,
  Зажегся местью тайною: свершить
  Неслыханное! Кротким претворившись,
  Он брата из изгнания вернул
  С двумя детьми. На первом же пиру
  Поднес Фиесту (тот не знал об этом)
  Жаркое - блюдо из его детей.
  Фиест, насытившись почти ... родимой плотью,
  Стал спрашивать о них, что будто слышит
  Их легкие шаги за дверью зала
  И голоса. В ответ Атрей со смехом
  Фиесту бросил головы убитых ...
  (прерывая свой рассказ )
  Лицо ты в ужасе отводишь, о, Король:
  Как будто солнце отвернулось и столкнуло
  Свою квадригу с вечного пути ...
  Вот твоей жрицы предки ... О, так много
  На свете судеб горестных людских!
  И много дел безумных под крылами
  Скрывает ночь, вгоняя нас в тоску.
  ТОАС. И ты сокрой в молчанье ужас этот!
  Скажи теперь, какими чудесами
  От рода дикого начало ты взяла?
  ИФИГЕНИЯ. Атреев старший сын был Агамèмнон.
  Мне он - отец. Но я могу сказать,
  Что в нем я видела еще в далеком детстве
  Достойнейшего мужа образец.
  Я родилась от брака с Клитемнèстрой,
  Как первый плод любви, потом - Электра.
  Достойно, мудро царствовал Король.
  Тантала дому был дарован мир.
  Для счастья не хватало только сына.
  И вот, когда желание сбылось
  И стал среди сестер расти Орест,
  Семьи любимец, как опять беда
  Над безмятежным домом разразилась.
  Пришел уж зов войны, чтоб отомстить
  За похищение прекраснейшей из женщин65.
  Все силы греческих князей уже стояли
  Военным лагерем вокруг Троянских стен.
  Хоть город ими был и завоеван,
  Достигнута была ли мести цель?
  О том я не слыхала. Мой отец
  Вел греков армию. Они напрасно ждали
  Ветров попутных и стремительных в Авлиде16,
  Так как Диана, будучи сердита
  На предводителя верховного, держала
  Спешащих к Трое, с помощью Калхаса17
  Для освящения она хотела страстно
  Дочь старшую отнять у Короля ...
  Мать и меня они зазвали в лагерь
  И привели насильно к алтарю,
  Где освятила тотчас же Богиня.
  Была она умиротворена.
  Но, не желая моей крови всё же,
  Меня спасая, в облако густое
  Укутала. Узнала позже я,
  Что в этом храме памятном она
  Спасла меня от смерти неизбежной.
  Я - Ифигения (как собственность Богини,
  Атрея внучка, дочь Агамемнòна),
  Которая с тобою говорит.
  ТОАС. Я больше предпочтенья и доверья
  Не отдаю уж дочке Короля.
  Я повторяю предложение мое:
  Прошу я, выйди замуж за меня
  И раздели со мною то, что я имею.
  ИФИГЕНИЯ. Как я могу на шаг такой решиться,
  О, мой Король? Не только ли Богиня,
  Меня хранившая, имеет все права
  На жизнь, ей посвященную, мою?
  Она (отец и так уж был наказан)
  Здесь к самой большей радости его
  Меня хранит в столь защищенном месте.
  И к радости моей уже, возможно,
  Отцово возвращение близко.
  И я, не почитая ее путь,
  Здесь вопреки ее желанью
  Спокойно пребывать теперь должна?
  Я знак прошу, как долго оставаться.
  ТОАС. Знак есть. Он - то, что пребываешь
  Еще ты здесь. Но лучше не стараться
  Подобные уловки применять.
  Напрасно прибегаешь к многословью.
  В словах твоих я слышу только "нет".
  ИФИГЕНИЯ. Не для отвода глаз я говорила,
  Открыла сердце я до глубины.
  Ты разве сам себе не говоришь,
  Как по родителям, по брату и сестре
  Должно быть я тоскую боязливо?
  Наверно, в доме нашем, в старых залах,
  Где скорбь порою шепчет мое имя,
  Как радость вьется над новорожденным,
  Так самые прекрасные венки
  Собой колонны обвивают, как когда - то.
  О, посади меня ты на корабль!
  Дай мне и всем отраду новой жизни!
  ТОАС. Что ж, возвращайся! Действуй, как тебе
  Самой твое подсказывает сердце!
  Пусть к голосу хорошего совета
  Твой разум будет глух. Будь женщиной сполна.
  Отдай себя влекущему инстинкту,
  Как отдается волнам утлый челн.
  Тех, у кого желание горит
  В груди и кто с предателем не связан
  Святыми узами, к рукам надежным, верным
  Отца или супруга сильно манит.
  Коль скорый жар в груди погас внезапно,
  Напрасно золото благих увещеваний.
  ИФИГЕНИЯ. Твои слова, Король, я мыслю, благородны.
  Умом ты светел, понимаешь всех.
  А на мое доверие к тебе
  Таким же образом намерен ты ответить?
  ТОАС. К таким словам готов совсем я не был,
  Хоть должен был бы и предвидеть это:
  Я знал, что с женщиной мне встреча предстоит.
  ИФИГЕНИЯ. Не порицай наш бедный женский род.
  Он менее, чем ваш, великолепен,
  Зато отсутствует оружие у нас
  Неблагородное. И в деле женском, верь,
  Тебя сильнее я: я лучше знаю,
  Чем ты о счастье, близко спрятанном, твоем! ...
  Меня не зная, ты вообразил,
  Что с нашим браком счастье станет ближе.
  С мужским упорством, с силой доброй воли
  Внушаешь ты, что я должна смириться.
  Готова я благодарить Богов,
  Что мне они вручили твердость духа
  Не принимать и не вступать в союз.
  ТОАС. О том не Боги говорят, а твое сердце.
  ИФИГЕНИЯ Через него мы слышим речь Богов.
  ТОАС. А я могу ли тоже слышать их?
  ИФИГЕНИЯ. Их тихий голос страсти заглушают.
  ТОАС. Что ж, голос их лишь только жрице внятен?
  ИФИГЕНИЯ. Никто другой не слышит голос их.
  ТОАС. Сан жрицы и наследственное право
  На Зевсов стол роднят тебя с Богами,
  А я - дикарь, живущий на земле.
  ИФИГЕНИЯ. Так я должна доверием платить.
  ТОАС. Я - человек ... Оставим лучше это.
  Хочу сказать, будь жрицей, как была
  Служи Диане, раз тебя избравшей
  И да простится мне, что так давно Богине
  Неправомочно, с внутренним упреком
  Отказывал я в жертвоприношеньях:
  Не мог ступить на наши земли странник,
  Здесь издревле ему грозила смерть.
  Лишь ты приветливостью девичьей своею,
  В которой мне так радостно казались
  То дочери покорность, то невесты
  Влекущее движение, как будто
  Меня сковала цепью колдовскою.
  И я забыл свой долг: ты мою совесть
  Сковала так, что ропота народа
  Не слышал я. И вот толпа все громче
  Винит меня в трагичной смерти сына
  И жертву требует. Уже сдержать не в силах
  Ее я вопреки твоим желаньям.
  ИФИГЕНИЯ. Не о себе, поверь, я хлопочу.
  Тот понимает небеса превратно
   (Считая кровожадными Богов),
  Кто падок сам на низкие влеченья.
  Меня от смерти не спасла ль Диана?
  Не предпочла ль служение мое?
  ТОАС. Я думаю, что нам не подобает
  (Легко постигнет это здравый ум)
  Святым указывать, как службу им направить.
  Я долг исполню свой, а ты же - свой.
  Двух чужеземцев мы нашли в пещере
  У берега. Они в моих руках.
  Едва ль они в мою страну явились,
  Затем, чтоб для неё прибавить пользы ...
  Да примет их двоих твоя Богиня
  Как жертву долгожданную, благую.
  Ты службу знаешь, шлю я их сюда.
  
  Сцена четвертая
  
  Ифигения
  
  ИФИГЕНИЯ (одна). Есть у тебя на службе облака -
  Спасатели. Укутывать способны
  Они преследуемых роком без вины
  И с рук твоих со сказочным уменьем
  Их уносить живыми на ветрах,
  Над морем, на большие расстоянья,
  Туда, где, знаешь ты, им будет хорошо.
  Ты - мудрая и в будущее смотришь,
  Но прошлое тебя не миновало.
  А взгляд на смертных с высоты небес,
  Как свет очей твоих в ночи, над всей землей
  Спокоен и господствует. Не требуй,
  Чтоб на моих руках была чужая кровь,
  А злые призраки невинно убиенных
  Стеречь убийцу стали и пугать
  В ночное время криком безысходным.
  И, так как Боги любят тех людей,
  Чьи поколения известны лучшим нравом,
  Но смертные, с желаньем отодвинуть
  Короткой жизни призрачный конец,
  Они желают смертным вечность в небе,
  Чтоб сверху можно было наслаждаться
  Веселым созерцанием Земли.
  
  
  
  
  АКТ ВТОРОЙ
  
  Сцена первая
  
  Орест. Пилад.
  
  ОРЕСТ. Хоть мы идем с тобой дорогой смерти,
  Но с каждым шагом тише боль души ...
  Когда, отчаявшись, молил я Аполлона18
  В святилище его сестры любимой -
  Властительницы Таврии, Дианы
  Меня избавить от Эринний злобных,
  Которые преследуют давно,
  Вселил надежды словом божьим он ...
  И впрямь, уйти мне стоит лишь из жизни,
  Заботы тоже кончатся мои.
  Не трудно будет мне с рассудком мутным
  И сердцем, сжатым божеской рукой,
  От света солнца милого отречься.
  И, если мне, как отпрыску Атрея19,
  За кресло королевское в Микенах
  С мечом в руке погибнуть не дано,
  И, если я, как предки и отец,
  Сродни животным, в землю кровь точащим,
  Все ж буду в жертву отдан, наконец,
  То лучше здесь уйти, пред алтарем,
  Чем в мусорном углу, под гнусной сетью,
  Убийцей - родственником к случаю сплетенной ...
  Мой отдых перед Адом затянулся ...
  Как хладнокровные борзые травят зайца,
  Так я, идя по следу ее крови20
  Отмечу свой, такой же красный путь.
  Я жив пока. Но скоро вниз прибуду.
  Я, как и вы, не должен тосковать
  По свету дня. А на земле прекрасной
  Не должен быть гуляний буйных местом
  Для масок21 смертных травяной ковер.
  Вас посещу я: связывает нас
  Похожая судьба в навеки тусклой ночи.
  И лишь тебя, безвинный мой Пилад,
  Свидетеля вины моей и долга,
  Тебя зову в печальную страну
  Так неохотно и безвременно. Надежду
  Иль страх дает мне жизнь твоя иль смерть.
  ПИЛАД. Смерть за тебя, Орест, поверь, прекрасна.
  Я разделить готов судьбу твою.
   Но мысль пришла, что после черной ночи
  Незримыми путями наши Боги
  К возврату жизни нам мотают нить22.
  Я смерти не боюсь, но повинуюсь.
  Не к бегству ли веселому все Боги
  Готовят нам советы и дороги?
  Боишься ты иль не боишься смерти,
  Она приходит неизменно. Если жрица
  Уже поднимет руку, чтобы кудри
  Отрезать наши, сразу с этой мыслью
  Должно придти спасение для нас.
  Улучшит это настроение тебе? ...
  В сомненьях ты опасность ускоряешь.
  Нам слово Аполлон с тобой давал
  В святилище сестры23: тебе готовы
  И жизни свет и утешение благое.
  На ветер Боги слово не бросают ... ...
  Все ж настроение подавлено твое.
  ОРЕСТ. Уже с рожденья темный полог жизни
  На голову некрепкую мою
  Мне мать накинула. И образом таким
  Я, вылитый отец, с безмолвным взглядом
  Укора ей с любовником ее
  Рос вверх ... Сейчас невольно вспомнил,
  Как часто я, когда сестра Электра
  Сидела тихо в метре от огня,
  Стесняясь сильно, но проникновенно
  И пристально в колени ей смотрел,
  И как она, с огромными глазами,
  Прегорько плакала ... А после говорила
  О нашем славном доблестном отце:
  Отрадно было бы его скорей увидеть,
  Явившись в Трою, и побыть бы с ним.
  Я чувствую, что этот день пришел.
  ПИЛАД. О! С призраками ада откажись
  В ночное время проводить беседы.
  Воспоминания о времени прекрасном
  Нам силу свежую для подвигов дадут.
  Нужны Богам во множестве для службы
  Мужчины настоящие на этой
  Земле далекой. На тебя они
  Еще расчет имеют. Ведь не дали
  Уйти с отцом в подземный мир тебе.
  ОРЕСТ. О, если б я за край его одежды
  Мог ухватиться и уйти за ним!
  ПИЛАД. Случилось так, что те, кто содержали
  
  Тебя, пеклись невольно обо мне:
  Чем занимался б я, не будь тебя на свете?
  Теперь себе представить не могу;
  Ведь я с тобою с детских лет моих
  Жить мог и жил сугубо для тебя.
  ОРЕСТ. Те дни прекрасные, когда твой дом свободный
  Был мне пристанищем, я помню. Но сильней,
  Как твой отец умнò и благородно
  Своим заботливым вниманьем согревал
  Полузастывшую младую кровь мою.
  И так как ты, всегда веселый малый,
  Проворно, словно пестрый мотылек
  Близ темного цветка, "порхал" вокруг меня
  Собой восторг и радость излучая,
  Я забывал лишения свои
  И был в мечтах о молодости яркой.
  ПИЛАД. Тогда и зародилась жизнь моя.
  Когда тебя я полюбил.
  ОРЕСТ. Добавь:
  "...Лишенья начались ..." Но говоришь ты верно.
  Я, как затравленный изгой, в груди ношу
  Боль тайную и смерть, лелея трусость
  Перед судьбой своей. В любом краю здоровом
  Меняли вскоре все вокруг меня
  Здоровый цвет лица на призрачные маски
  С чертами смерти медленной на них.
  ПИЛАД. Ах, если бы твои, Орест, флюиды
  Всем отравление действительно несли,
  То я бы жертвой пал уже давно.
  Что, мужества и воли я имею
  По жизни недостаточно уже?
  Так знай, дела великие вершатся
  На сильных крыльях воли и любви.
  ОРЕСТ. Дела великие? Да, ... время это знаю,
  Когда мы зрели их перед собой,
  Когда со страстью рядом мы скакали
  Через долины часто, по горам
  За дичью трепетной. ... Да что о нас? Когда-то
  Мой славный предок также на охоте
  С мечом и палицей тяжелой в кулаке
  Умел держать надежно жертвы след ... ...
  А после, вечером, у берега морского
  Сидели мы, друг к другу прислонясь.
  У наших ног играли в бликах волны,
  И мир для нас был вечностью открыт.
  Чуть что, мы уж хватались за мечи,
   И будущие подвиги без счета,
  Как звезды ночью в небе, звали нас ...
  ПИЛАД. Не будут брошены дела,
  Что глубоко проникли в души.
  Мы так стремились подражать
  Поступкам их, что сквозь века,
  Легенды, страны и народы
  Возвысят их и пронесут
  Путями сложными поэты ...
  Все о делах отцов звучит прекрасно,
  Как арфы смех в тиши вечерней тени
  Из рук задумчивого юноши звучит.
  А что у нас? Все наши устремленья
  Ушли в незавершенные дела.
  Как псы бегут за тем, что убегает,
  Так мы - за убегающим от нас,
  Не глядя пòд ноги, избитые подчас.
  Следы великих предков мчатся рядом,
  Но мы их видим на земле едва ...
  Вдали, над бездной, нимбом золотистым
  Вершины гор венчают облака ...
  Нет, я не тот, кто искренне желает
  Народ возвысить. Хватит и того,
  Чтоб щедро ты воздал хвалу Богам
  За то, что в юности твоей ещё беспечной
  Они снискали для тебя так много.
  ОРЕСТ. Да, если людям дарят те дела,
  Что отвращают беды все от них,
  Моей империи границы расширяют
  И возвышают над соседями ее.
  Враги же ярые иль гибнут иль бегут.
  Когда дают для жизни Боги радость,
  Тогда охотно их благодарят ...
  Они меня избрали средь презренных
  (И я, как трус, исполнил их приказ)
  Для совершения позорного и злого
  Поступка-мести, чтобы мать убить,
  (Признаюсь, почитаемую все же),
  Чтоб опустился я затем "на дно" ...
  Танталовы меня терзают муки.
  В итоге, от суда я не уйду,
  И где-нибудь в безвестности зачахну.
  ПИЛАД. Мстят Боги все ж отцам, но не сынам.
  Вот кто-то, хорошо иль плохо это,
  Забрал доход не своего труда.
  И вместо неизбежного проклятья
  Сын от отца приемлет одобренье.
  ОРЕСТ. То одобрение ведет нас не туда.
  ПИЛАД. Но это все-таки желание Богов.
  ОРЕСТ. Что ж, значит, Божья воля портит нас.
  ПИЛАД. Богов приказы выполняй и жди ...
  Вот если б ввел сестру ты к Аполлону,
  Чтоб вместе стали жить затем они
  В народом благородным чтимых Дельфах,
  Тебя из рук служителей Тартара62
  Спасла бы милостью высокая чета:
  Как и сюда ступить, в святую рощу,
  Не могут же они.
  ОРЕСТ. Я б миновал,
  По крайней мере, смерть.
  ПИЛАД. Совсем иначе
  Я думаю. Не стыдно мне бывает
  Участвовать в событиях секретных,
  И устремивших в будущее шаг.
  Уже давно, наверное, созрело
  Событие большое на Совете
  Богов. Стремится прочь Диана
  От диких варваров, суровых берегов,
  И жертв своих кровавых, человечьих.
  Мы призваны вершить дела благие.
  В них ставку сделала она на нас.
  Мы здесь уже, у небывалых врат.
  ОРЕСТ. В свою смышленость с редким мастерством,
  Вставляешь ты любой совет Богов.
  ПИЛАД. Что было б со смышленостью людей,
  Когда б внимательно не слушали они
  Святую волю сверху искони?
  Бог призывает к подвигам мужчину,
  Делами славного, с достойным благородством
  И возлагает часто на него,
  Нам кажется, невыполнимые, задачи.
  В служении народу и Богам
  Да победит герой, что преумножит,
  Свои заслуги, искупив вину.
  ОРЕСТ. Мое призванье - действовать и жить
  Так, чтобы Боги головную боль,
  Что мучает и в мир теней влечет
  По скользкому от крови матери пути,
  Прогнали прочь. Их милостью иссякнет
  Родник, меня пятнающий потоком
  Из ран любимой матери.
  ПИЛАД. Спокойно!
  Способен мыслить я, когда спокоен.
   Ты умножаешь зло и только этим
  Гнев Фурий вызываешь на себя.
  Пришла уже пора усилий общих.
  Тебя я призову, и мы вдвоем
  С разумной смелостью приступим к завершенью.
  ОРЕСТ. Я слышал. ỳлисс24 говорил.
  ПИЛАД. Насмешки нет.
  Всяк должен выбрать своего героя,
  С которого решил бы взять пример,
  Дерзая путь не пройденный к Олимпу61.
  Я не уверен, надо в том признаться,
  Что хитрость и благоразумие лишь портят
  Мужчину, посвятившего себя
  Свершеньям доблестным.
  ОРЕСТ. Как раз того, кто смел,
  Ценю и я.
  ПИЛАД. Вот потому не жду я
  Совета никакого от тебя ...
  Но ... сделан первый шаг. От сторожей
  Я вызнал многое. Сейчас уже мне ясно:
  Ту женщину богоподобную, земную,
  Гнетут тиски кровавого закона.
  Богам несет она молитву, ладан
  И сердце чистое. В цене всегда оно.
  Скорей, она из рода амазонок
  Происхожденьем. Видимо, сбежала,
  Чтоб уберечься от большой беды.
  ОРЕСТ. Наверно, светлая империя ее
  Усилием преступного соседа,
  Простершего проклятья темный свод,
  Былую силу ныне утеряла ...
  Нрав буйный короля погубит нас.
  Нас не спасет и женщина, уж если
  Рассердится король. Обычай мерзкий,
  Людские жертвы приносить богам,
  И нас погубит путами своими.
  ПИЛАД. Все ж хорошо, что есть она ... Мужчина,
  Пусть даже лучший, дух свой приучает
  К жестокости, хотя и с отвращеньем.
  В конце концов, из этого берется
  Устои жизни он формировать,
  Чтоб стать неузнаваемым и жестким.
  Лишь женщина верна своим устоям.
  Ты можешь положиться на нее
  В хорошем и плохом. Я знаю ... Тихо!
  Она идет ... Ты с ней оставь меня.
  Я не могу сейчас открыть ей, кто мы,
  И нашу участь не доверю ей пока.
  А ты ступай. До нашей с нею встречи
  Мы предварительно увидимся еще.
  
  Сцена вторая
  
  Ифигения. Пилад.
  
  ИФИГЕНИЯ. Откуда ты и кто, о, незнакомец?
  Мне кажется, ты - грек, но уж не варвар.
  (С него снимает цепи вдруг она)
  Свобода, что тебе даю, опасна.
  Но Боги вас спасают от беды.
  ПИЛАД. О, сладкий голос! Так приятны звуки
  Родного языка в чужой стране! ...
  В плену по-новому встают перед глазами
  Отеческие горы голубые
  И гавань, синей свежестью маня ...
  Пусть ты уверена, что грек я, а не варвар.
  Поняв душой великолепие твое,
  Опешил я невольно на мгновенье.
  О, говори, пока судьба согласна.
  Как ты считаешь, из какого рода,
  Богоподобная, твое происхожденье?
  ИФИГЕНИЯ. Богиня выбрала меня и освятила.
  Теперь я Жрица. Я - твоя надежда.
  Кто ты? За что сюда злой рок
  Привел тебя с попутчиком твоим?
  ПИЛАД. Легко могу я рассказать тебе,
  Какое общество, а с ним - его порок,
  Преследует ... Могла бы нам и ты,
  Божественная, так же вот легко
  Исполнить наши чаянья в неволе.
  Явились с Крита мы, сыны Адрàста25.
  Я, названный Кефàлом25, - самый младший,
  Он, Лаодàмий25, - старший среди нас.
  Нас грубо разлучил разлучник дикий
  В привычных играх юности беспечной,
  Дарившей нам единство и восторг.
  Мы слову матери заставили себя
  Повиноваться. Долго так сражались
  За Трою воины отца. И все ж, когда
  Вернулся он с трофеями большими
  И вскоре после этого ушел
  Из жизни этой, за империю раздоры
  Среди наследников сейчас же начались.
   Я близок к старшему. Но брата он убил.
  Его из-за вины кровавой этой
  Для мести Фурии преследуют везде.
  Но к этим диким берегам направил
  Нас Аполлон дельфийский с порученьем.
  В святилище его сестры родной
  Он обещал нам в том благоволенье.
  Поймали нас. Теперь мы здесь, в плену,
  Представлены как жертвы пред тобою ...
  Ты побледнела! ... Что с тобой, скажи?
  ИФИГЕНИЯ. А Троя ... пала? ... Милый человек,
  Скажи мне "Да".
  ПИЛАД. Повержена она ...
  О, обеспечь ты нам скорей свободу,
  Когда-то нам обещанную Богом.
  Над братом сжалься. О, скажи ему
  Скорее утешительное слово,
  Прошу усердно я. А сделать это
  Совсем легко: все, что его волнует,
  Используя и радость, и печаль,
  И цвет картин его воспоминаний.
  Хотя ... без этого ты знаешь, что сказать.
  Овладевает им безумие, как лихо.
  Его прекрасная свободная душа
  На растерзанье Фуриям дотошным,
  Пропустишь время, будет отдана.
  ИФИГЕНИЯ. Беда твоя так велика! ... Забудь об этом,
  Тебя я заклинаю. Для меня
  Уже и так достаточно ты сделал.
   ПИЛАД. Великий город! Долгих десять лет
  Сражалась греков армия. Теперь
  Лежит в разрухе он, еще не восстановлен.
  Хоть хорошо, что лучшие могилы
  На берег варваров приказано снести.
  С друзьями лучшими лежит уже Ахилл26.
  ИФИГЕНИЯ. Что ж, идолов и к их гробам сготовим.
  ПИЛАД. Зарю отечества уж больше не увидят
  И Паламед28 и Теламона29 сын - Аякс27 ...
  ИФИГЕНИЯ. (Он о моем отце молчит упорно.
  Жив ли отец? ... Мне дорог он еще.
  Я по нему тоскую, сердцем жду.)
  ПИЛАД. ...Но вместо сладости победы многотрудной
  Погибших тысячи вкусили горечь смерти
  От вражеской руки. Все потому,
  Что Бог враждебный, ими разъяренный,
  Взамен триумфа попросту готовит
  Слепые страхи и конец печальный.
  Народа глас не достигает вас?
  Как и сюда, она разносит всюду
  Все вести новые о горестных делах,
  Которые уже произошли.
  Не будет тайной для тебя и это:
  В Микенах залы32 стонами полны.
  Там с обольстителем Эгисфом30 Клитемнестра31
  Супруга, чуть прибывшего из Трои,
  Средь бела дня убила, не страшась.
  И чтишь ты этот королевский дом?! ...
  Я это видел сам, напрасно грудь твоя
  Удерживает рвущееся слово.
  Ты - дочь его!? ... И родилась, наверно,
  В Микенах? Иль поблизости от них?
  Доверься мне и не скрывай ответа:
  Тебя об ужасах я первый известил.
  ИФИГЕНИЯ. Да, ... к слову, ... это тяжкое насилье
  Как совершалось?
  ПИЛАД. В день, когда он прибыл,
  Приняв с дороги трудной свежесть ванны,
  Сказал жене, чтоб та дала одежду.
  Но вдруг ему на голову и плечи,
  Сковав движения, легла, вся в складках, ткань
  Напрасно он хотел освободиться,
  Его успел убить Эгисф - изменник.
  И в царстве мертвых сгинул государь.
  ИФИГЕНИЯ. А что в награду получил клятвопреступник?
  ПИЛАД. Империю и ложе Клитемнестры..
  ИФИГЕНИЯ. На грех её толкнула только страсть?
  ПИЛАД. И зревшей мести чувство.
  ИФИГЕНИЯ. Чем Король
  Мог оскорбить её?
  ПИЛАД. Своим проступком тяжким,
  Простить ему который не смогла.
  Ведь он, Король, дочь старшую свою,
  (Поддавшись уговорам Менелая33
  И Улисса), в Авлиду заманив,
  Кровавой жертвой на алтарь Дианы
  Принес за тем, чтоб угодить Богине,
  Сковавшем встречным ветром корабли
  В открытой бухте солнечной Авлиды,
  Не позволяя им идти на Трою,
  Для милой Греции искать победы счастье.
  И, говорят, ей в сердце отпечаток
  От смерти дочери проник так глубоко,
  Что позвала надменного Эгисфа,
   И тот супруга дерзостно убил.
  ИФИГЕНИЯ. (удаляясь)
  Довольно слов об этом, ... а иначе
  Тоску нагонишь снова на меня.
  ПИЛАД. (один)
  От дома королевского судьба,
  Наверно, отвернулась, а она
  Кем ни была бы ранее, пожалуй,
  По счастью нашему, знакома с королем
  И продана была сюда высоким домом ...
  Вот это тихое и любящее сердце,
  Надежды луч в звезду свободы вставив,
  С достойным мужеством навстречу нам идет.
  
  
  
  АКТ ТРЕТИЙ
  
  Сцена первая
  
  Ифигения. Орест.
  
  ИФИГЕНИЯ. Сниму твои оковы я, несчастный,
  Из-за твоей мучительной судьбы.
  Свобода, что тебе дарует жрица,
  Лишь светлый взгляд, последний и живой,
  Больного тяжкого в лицо курьера смерти.
  Пока могу я это, то ничто
  Не говорит о том, что вы погибли.
  Как я могу карающую руку
  Поднять на вас? Пока Дианы жрицей
  Являюсь я, никто не прикоснется,
  Хоть захотел бы, к вашей голове.
  Все ж долг свой я исполнить откажусь,
  Как требует того король свирепый.
  Пусть из моих преемниц ставит он
  Одну взамен меня, а я затем уж
  Лишь вашим следовать желаниям смогу.
  О, мой земляк, слуга последний даже
  У нас в стране, совсем ему чужой,
  Богов отечественных храмы посещая,
  Для нас весьма желанным предстает.
  Со всем радушием и мыслями благими,
  В сердца вселяя новые надежды,
  Вас принимать должна я. Вы явились
  Передо мною в образе героев.
  Их уважать меня учила мать.
  ОРЕСТ. Свое происхождение и имя
  Ты преднамеренно скрываешь от людей?
  Иль, восхитительная, знать могу и я,
  С кем встретился?
  ИФИГЕНИЯ. Ты должен знать меня.
  Теперь скажи мне (только краем уха
  Я слышала от брата твоего),
  Тот, кто пришел домой от Трои трудной,
  Там, на пороге своего жилища
  Безмолвно встретил, уготованный судьбою,
  Свой горький, неожиданный конец?
  Я юной прибыла на этот берег,
  Но помню хорошо, как я смотрела
  Со страхом и невольным удивленьем
  На тех героев. Выезжали так,
  Они, как будто сам седой Олимп,
  Похожие на предков августейших,
  Вселяя страх в кумиров Илиона34 .
  А Агамемнон был великолепен...
  Так, пал, домой вернувшись, о, скажи,
  Он от руки коварного Эгисфа
  По наущенью госпожи его, Тюке35?
  ОРЕСТ. Ты на вопрос ответила сама.
  ИФИГЕНИЯ. Как больно вам! Вы гибнете, Микены53! ...
  Мне часто гнев приходит с сожаленьем:
  Тантала внуки злобными руками
  Тысячекратно семя душегуба
  Развеяли по свету, как бурьяна
  Головки по пустыне распылили ...
  Твой брат с событий этих снял покров:
  Тьма ужаса и боль меня покрыла.
  Назначенный для мести за отца,
  Как избежал Орест, ребенок милый,
  Большого рода молодой побег,
  Дня крови? Не постигла ли его
  Аналогичная судьба с Аверно36 - сетью?
  Он спасся? Жив он и жива ль Электра?
  ОРЕСТ. Все они живы.
  ИФИГЕНИЯ. Солнце золотое,
  Даруй мне самые прекрасные лучи,
  Клади их с благодарностью к Престолу37!
  Ведь жизнь моя безмолвна и бедна.
  ОРЕСТ. Живою радостью глаза твои искрятся.
  Похоже, в этот королевский дом
  Ты вхожа, даже связана ты с ним
  Незыблемыми узами родства.
   Поэтому так трепетно ты внемлешь
  Словам моим, иначе б радость эта
  Так резко не сменилась на страданье
  О нем. Еще заметил я,
  Что лишь тебе доподлинно известно,
  Что Агамемнон мертв.
  ИФИГЕНИЯ. Достаточно об этом
  Я знаю.
  ОРЕСТ. Нет, всего наполовину
  Об этих ужасах ты знаешь.
  ИФИГЕНИЯ. Что еще?
  Ведь живы же Электра и Орест!
  ОРЕСТ. За Клитемнестру не боишься ты?
  ИФИГЕНИЯ. Мне не дает она ни страха, ни надежды.
  ОРЕСТ. Она рассталась со страной надежд.
  ИФИГЕНИЯ. Ужели кем-то тоже пролита
  Была ее неистовая кровь?
  ОРЕСТ. Она ей принесла погибель, не пролившись.
  ИФИГЕНИЯ. Скажи яснее. Трудно мне понять.
  Мне неизвестность бьет тысячекратно
  Крылами темными в охваченную страхом
  Главу.
  ОРЕСТ. Меня избрали Боги
  Курьером дел, которые я мог ли
  При всей охоте, в тихой и глухой,
  Империи пещер ночных сокрыть?
  Твои улыбчивые милые уста
  К словам помимо воли принуждают.
  Они тяжелые признания достойны
  Не только требовать, но также получать:
  В тот день, как был убит отец, Электра,
  Спасая, спрятала Ореста у себя,
  Где Строфий, тесть38 Агамемнона, вместе с сыном
  Своим, Пиладом, пестовал его.
  Детей навек соединила дружба.
  С годами в них росло одно желанье -
  Жестоко мстить убийцам Короля.
  В Микены тайно и в чужой одежде
  С известием о гибели Ореста
  И урной праха прибыли они.
  Учтиво Королева пригласила
  Их во дворец. Сестра узнала брата,
  Электре брат был вынужден открыться,
  А та - в нем пламя мести разожгла,
  Которое чуть было не угасло
  В присутствии святейшей Клитемнестры.
  Тогда Электра брата незаметно
  Свела на место, где настигла смерть
  Отца, где след виднелся зримый
  От крови пролитой безвременно его
  Едва приметным призрачным пятном.
  И страстными словами убежденья
  Она ему твердила об убийстве,
  О радости убийц неотомщенных,
  О той опасности, что им теперь грозит
  От матери , уже жены Эгисфа.
  И тут она дала ему кинжал,
  Не раз уж содрогавший дом Тантала:
  Была убита сыном Клитемнестра!
  ИФИГЕНИЯ. О, вы, бессмертные, которые проводят
  Все дни счастливые на юных облаках,
  Зачем меня надолго отлучили,
  К себе приблизив, от простых людей?
  Зачем игру ребячью навязали -
  Святое пламя жрицы раздувать,
  Невинным сердцем в вечной чистоте
  Обители небесной растворяясь?
  Ужель затем, чтоб, в дом родной вернувшись,
  Я ужасы его пережила? ...
  Несчастный! ... Расскажи мне об Оресте!
  ОРЕСТ. Никто сказать не смог бы: умер он!
  Дух матери неистово поднялся
  Из крови пролитой и крикнул дочерям41
  Подземной ночи: "Ускользнуть не дайте
  Преступнику! Его вы растерзайте!"
  А те глядят глазницами пустыми
  Вокруг себя с орлиным вожделеньем,
  Они шевелятся в своих могилах черных.
  А из углов смердящих выползают
  Их спутники - Раскаянье с Сомненьем.
  Пред ними вьется Ахерона39 дым,
  Клубы которого, как взгляд событий вечных,
  Виновных головы венчают в беспорядке.
  Агенты тлена, вот они ступают
  На землю дивную, засеянную Богом,
  С которой жуткое проклятие когда-то
  Их выслало, и, в ужас повергая.
  Без отдыха, проворными ногами,
  Преследуют со смехом беглецов,
  С пугливым криком прочь от них бегущих.
  ИФИГЕНИЯ. Несчастный, ты свой рок такой же терпишь
  И чувствуешь, как бедный тот беглец.
  ОРЕСТ. ... Такой же рок? ... О чем ты говоришь?
  ИФИГЕНИЯ. Тебя давно гнетет братоубийство;
  Твой младший брат об этом рассказал.
  ОРЕСТ. Я не могу, чтоб ложными словами
  Была обманута твоя душа святая.
  Лишь чужеземец, что привык лукавить,
  Такому же, как он, силки расставит.
  Быть правде между нами! ... Я - Орест!
  Жду смерти я, клонюсь уже к могиле
  Своей несчастной и преступной головой.
  Давно желанна мне она. Любая.
  Я вам, тебе и другу, возвращенья
  Скорейшего желаю, не себе.
  Жить, вижу я, тебя здесь принуждают.
  Бегите, мой совет, а я останусь.
  Пусть сбросят со скалы мой хладный труп.
  Пусть кровь моя с шумящей пеной моря
  На берег варваров проклятье принесет.
  Бегите же! С начала жизнь свою
  Начните в милой Греции прекрасной.
  (Удаляется)
  ИФИГЕНИЯ. Прекраснейшая дочь Царя вселенной40,
  Ко мне ты исполненье приближаешь!
  Как образ твой велик передо мной!
  Едва коснется взгляд мой рук твоих,
  Плоды благие и венок держащих,
  Сокровища Олимпа к нам нисходят.
  Как Короля по дорогим дарам
  (Другим - богатство, а ему - ничто)
  Мы узнаём, так узнаём Богов
  По мудрым и обдуманным деяньям.
  Лишь вы способны знать, что - польза нам,
  И видеть будущее. Нас же каждый вечер
  Покровы звезд, туманов укрывают.
  Вы внемлете бесстрастно просьбам тех,
  Кто выполнить торопит их скорее.
  Но руки ваши не сорвут плода
  Незрелого, пусть даже золотого.
  И горе тем, кто на своем стоит:
  Он смерть находит, кислый плод вкусив ...
  О, мне оставьте долгим ожиданье.
  Тщеславно просьбы быстрое решенье,
  Но от друзей казненных - только тень.
  Зато возможно счастье, если трижды
  Ждать дольше, чтоб его не упустить.
  ОРЕСТ.(вновь приближаясь к Ифигении)
  Проси Богов лишь за себя с Пиладом:
  Ты не спасешь убийцу, лишь накличешь
  Проклятия и беды на себя.
  ИФИГЕНИЯ. С твоей судьбою связана моя.
  ОРЕСТ. Ни в коем случае! Позволь мне в царство мертвых
  Сойти без провожатых, одному.
  Не защищай проклятого убийцу:
  Его не скрыть от взора Евменид41,
  А близость непорочная твоя
  Их не прогонит, только оттеснит.
  Они сюда, в святилище Богини,
  Железной поступью явиться не дерзнут ...
  Вон, ... слышу я вдали то здесь, то там.
  Их страшный хохот! Волки рыщут так
  У дерева, где скрылся бедный путник.
  Они лежат и ждут меня, ...убийцу ...
  Чуть только я убежище покину,
  Как уж они, качая головами
  И прах взметая, кинутся за мной,
  Вот - вот добычу снова настигая.
  ИФИГЕНИЯ. Ты к дружескому слову глух, Орест?
  ОРЕСТ. Оставь его божественным друзьям.
  ИФИГЕНИЯ. Оно тебя надеждами питает.
  ОРЕСТ. Надеждами? На что? ... Сквозь дым и чад
  Я вижу блеск реки, ведущей в Ад!
  ИФИГЕНИЯ. Сестра, Электра, у тебя одна?
  ОРЕСТ. Нет, не одна. Но помню я ее.
  Не зло, как думал я, а добрый рок
  Унес досрочно старшую от бед,
  Наш дом постигших ... Ах, ...оставь расспросы!
  Не поощряй толпу Эринний41, пепел
  Сдувающих давно с души моей.
  Ужель мою истерзанную душу,
  Где угли от ужасного пожара,
  Постигшего мой дом, уж дотлевали,
  Умышленно раздутый адской серой
  Жар негасимый вечно должен жечь?
   ИФИГЕНИЯ. Я бросила в огонь курений сладких!
  Пусть их дыхание, как чистая любовь,
  Твоей души мятежной жар остудят.
  Орест, мой дорогой! Меня ты слышишь?
  Ужель подземных мстительниц толпа
  Так кровь поиссушила в твоих жилах,
  Что растеклось по членам омертвелым,
  Как от главы ужаснейшей Горгоны42?
  Но, если голос крови материнской
  Хрипящим стоном в Ад тебя зовет,
  Ужель молитва чистая сестры
   Звать не должна заступников с Олимпа?
  ОРЕСТ. Зови! ...Зови! ... Вот что ты мне готовишь!
  Богиня ты, но не богиня ль мести?
  Что за страшилище ты, если голос твой
  Моей души глубины разбередил?
  ИФИГЕНИЯ. Тебе признаюсь я из сердца глубины:
  Я - Ифигения! ... Ты видишь, я жива!
  ОРЕСТ. Ты?
  ИФИГЕНИЯ. Брат мой!
  ОРЕСТ. Прочь! ... Изыди! ...Я
  Тебе советую кудрей моих не трогать.
  Не то они, как свадебный наряд
  Креусы43, вспыхнут пламенем нещадным.
  Прочь! ... Отойди! ... Я умереть постыдно,
  Как Геркулес44, в неволе, не хочу!
  ИФИГЕНИЯ. Ты не умрешь! О, ... если бы хоть слово
  Одно спокойно вымолвить ты мог! ...
  Развей мои сомненья! Не гони
  С таким трудом намоленное счастье.
  Хочу в него я верить! Пусть сквозь душу
  Мою несет Фортуны колесо
  Печаль и радость. От мужчин чужих
  Меня бросало в дрожь; теперь же, верь мне,
  Стремлюсь я к брату от глубин души.
  ОРЕСТ. Здесь храм Лиэя49? ... Иль священный зуд
  Туманит жрицы ум?
  ИФИГЕНИЯ. Нет, ты послушай!
  Вглядись в меня! Душа моя открылась
  Со временем блаженству и тому,
  Что всех дороже, что принес мне мир:
  Узнать тебя, твое чело, руками,
  Знакомыми лишь ветру, увенчав,
  Поцеловать. Позволь же мне! Позволь!
  Светлей ли будет ключ, что бьет с Парнаса50,
  Струей своею от скалы к скале
  В долину золотую, чем та радость,
  Что бьет ключом из сердца моего
  И в море радости вокруг меня впадает.
  Орест! ... Орест! ... Мой брат!
  ОРЕСТ. Святая Нимфа! ...
  Не верю я тебе, твоим словам ...
  Диана требует служанок, ей послушных,
  И мстит за осквернение святынь ...
  С моей груди сними-и сейчас же руку!!! ...
  Уж если хочешь юношу любовью
  Спасти и счастье нежно предложить,
  Свое вниманье обрати на друга,
  Достойного мужчину. ... Вон скучает
  На берегу скалистом он. Иди к нему.
  Его ты приголубь, но пощади меня.
  ИФИГЕНИЯ. Узнай пропавшую, приди в себя, мой брат!
  Бранить сестры своей святую радость
  Так безрассудно. О, отринь безумье
  От глаз немых, чтоб не было втройне
  Жаль высшей радости мгновенья не заметить.
  Давно забытая сестра перед тобой.
  От алтаря меня спасла Диана
  И в этот Храм святой перенесла.
  Ты схвачен, чтоб тебя отдали в жертву,
  Но в жрице видишь ты свою сестру.
  ОРЕСТ. Бездушная! ... Так солнце жаждет страстно
  Тех бед, которые в наш дом пришли когда-то! ...
  Электры нет ли здесь? Она бы с нами
  Пришла к причине горестной судьбы
  Своей. ... Ну что ж, прекрасно, жрица!
  Я к алтарю иду! Братоубийство -
  Обычай старый рода моего.
  Богам спасибо, что они решили
  Прервать потомство длинное его.
  Вот мой совет, ни солнца и ни звезд
  Ты не люби, а следуй в Ад, за мною.
  Как в схватке яростной жестоко поглощают,
  Из моря серного возникшие, драконы
  Себе подобных, так же без потомства
  И без внимания, ретиво разрушая
  Себя, наш род к упадку подошел.
  Ты смотришь с содроганьем на меня?
  Не на-а-до! ... Клитемнестра так глядела,
  Путь к сердцу сына силясь отыскать.
  Но грудь ее моя рука настигла:
  Упала мать, шагнув, и умерла ...
  Эй ..., Фурии41 ее ..., незримый круг сужайте,
  Спектакль последний и ужасный самый,
  Что вы готовили, желанен был бы вам!
  Не месть иль ненависть кинжал ее точили.
  За нею нет ни долга ни вины.
  Сестра любимая творит по принужденью.
  Я с первых лет ничто так не любил,
  Как мог любить сестру свою, тебя.
  Взмахни клинком своим, меня ты не щади,
  Грудь эту разорви и дай дорогу
  Потокам жарким, что отдаст она.
  (в изнеможении падает)
  ИФИГЕНИЯ. Я не способна вынести одна
  Печаль и радость. Где же ты, Пилад,
  Мужчина дорогой? Ты должен мне помочь!
  (уходит на его поиски)
  
  Сцена вторая
  
  Орест.
  
  ОРЕСТ. (приходя в себя и поднимаясь)
  Опять один! Кто б мне подал бокал
  Прохладный и последний из реки
  Забвения, в волнах которой скоро
  С последним вздохом жизни из груди
  Мой дух мятежный тихо поплывет
  В мир мертвенных туманов и теней.
  Пусть примут там, в желаемых покоях,
  Изгнанника земного благосклонно.
  Чу! ... Что за шепот слышу я в листве
  И что за шум идет от тех мостков? ...
  На гостя нового идут они взглянуть!
  Что за толпа властительно и дружно,
  Собравшись, радуется, словно княжий двор?
  Ступают мирно, стар и млад, мужчины
  И женщины, в божественном сиянье.
  Все, как один! ... Да это же они!
  Живые предки рода моего!
  Идет Атрей, беседуя с Фиестом,
  Резвясь, меж ними бегают подростки.
  Ужель вражда уже не движет вами?
  Ужель, как солнца луч, погасла месть?
  Тогда и я, отверженный, желаю
  К торжественной процессии примкнуть.
  Вас, предков дух, приветствует Орест,
  Мужчина рода вашего последний!
  Что вы посеяли, он сладко пожинал.
  И вот сюда под тяжестью проклятий
  Спустился он, но здесь любое бремя
  Готов он вынести. В свой круг его примите!
  Атрея чту я так же, как Фиеста.
  Мы все раздоры позабудем здесь!
  Отца мне покажи. Всего однажды
  Его я видел в жизни ... Мой отец?
  Ты ль это? ... Здесь и мать с тобою?
  Коль Клитемнестра может тебе руку
  Подать, то также к ней Орест
  Имеет право подойти со словом:
  "Зри сына своего! ... Любуйтесь вашим сыном.
  Приветствуйте его. Вот, весь он перед вами" ...
  На землях рода нашего когда-то
  Был лозунг преклоненья пред убийством.
  Вот старый род Тантала и вкушает
  В подземном царстве радости его ...
  "Добро пожаловать" сказав, меня примите
  И к предку главному ведите, к старику46.
  Но где старик? ... Хочу его я видеть,
  Мной почитаемого, предка дорогого,
  Сидевшего с Богами на Совете ...
  Вы медлите, ... свои потупив взоры? ...
  Что с ним? Богоподобный страждет? ...
  Мне больно оттого, что муки Ада
  Терзают, обвитую прочной цепью,
  Его святую героическую грудь51 ...
  
  Сцена третья
  
  Орест. Ифигения. Пилад.
  
  ОРЕСТ. И вы сошли сюда, в Аид, к почившим?
  Привет, сестра, тебе! Лишь нет Электры:
  Бог милосердный, с тихою стрелою
  Отправь ее туда, где мы - в Аид.
  Мой бедный друг, тебя жалеть я должен!
  Идем! Идем! Идем к Плутона63 трону.
  Как гости новые, хозяина почтим.
  ИФИГЕНИЯ. Внемлите мне, святые братья, сестры!
  И днем и ночью дарите вы людям
  С небес высоких лучезарный свет,
  Неведомый навеки лишь почившим.
  Спасите нас двоих - меня и брата!
  О, обрати, милейшая Диана,
  (Тебя земля и небо заклинают)
  Свой взор на брата милого, его
  Глаза безумные, тоскливые, пустые.
  Не дай в безумья муки погрузиться
  Ему, так поздно найденному мною.
  Как ты спасла меня (свершенный факт),
  Так и теперь пусть будет твоя воля:
  Сними с него проклятья злые цепи,
  Чтоб был конец изгнанью моему.
  Не трать напрасно время для спасенья.
  ПИЛАД. (подходя к Оресту) Святую рощу, нас и этот свет,
  Что мертвецам не виден, узнаешь ты?
   Коль руку чувствуешь ты друга и сестры,
  Себя уверенно считай еще живым.
  Нас обними, мы - не пустые тени.
  Услышь меня, пойми слова мои!
  Очнись быстрей! Себя возьми ты в руки!
  Мгновенье каждое нам важно! Возвращенье
  Всех нас домой висит на тонкой нити,
  Что Парки47 благосклонные сплели.
  ОРЕСТ. (приходя в себя и обращаясь к Ифигении)
  Прими, впервые со свободным сердцем
  И чистой радостью, в объятия свои
  Меня. ... Вы, Боги, пламенной стрелой
  Под завыванье ветра, гром и свист,
  Ввергая человека в жуткий трепет,
  Чтоб этот страх в блаженство обратить,
  Как только капли на блестящих листьях
  Солнц новых искры дружно отразят
  И тучи легкоперстная Ирида48
  Дугою разноцветной рассечет,
  Вселяя радость с удивлением в сердца.
  В объятиях сестры и на груди у друга
  Меня оставьте. Им я благодарен
  За проявленье дружбы и любви ...
  Чу ...Слышу я, к Тартару потянулись
  И скрылись быстро, с грохотом вдали
  Железной дверью хлопнув, Евмениды ...
  Земля приносит свежесть, увлекая
  В свои просторы вольные меня
  На поиск подвигов и радостей оживших ...
  ПИЛАД. Нельзя терять нам время дорогое.
  Пусть ветер свежий паруса наполнит
  И нашу радость вознесет к Олимпу.
  Идем! Совет еще нам нужен скорый,
  Заботы наши движутся к концу.
  
  
  
  АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
  
  Сцена первая
  
  Ифигения.
  
  ИФИГЕНИЯ. Коль скоро Боги одного из смертных
  Решают наказать, ему готовя
  Судьбы изменчивость, терзая дух его
  От болей к радостям, от радостей к печалям,
  То обязательно поблизости от града
  Иль на морском, на дальнем берегу
  От друга верного в часы любой беды
  Найдет он помощь. ... Вот и наш Пилад
  Благословен, что может в жизни все.
  Он - и рука с мечом в защиту друга,
  И зоркий глаз (в собранье) старика,
  И окружающим всегда помощник первый
  Советом веским, мудростью своей,
  Так как душа его всегда спокойна ...
  Меня от брата он собой затмил:
  Я, вновь и вновь безмерно им любуясь,
  Забыв о том, что нам грозит опасность,
  Поверить в счастье не могла, его
  Из рук своих я выпустить боялась.
  Вот уж они, свой замысел лелея,
  К сокрытой гавани морской идут, в которой
  Корабль, не зримый для других, с командой верной
  Заветный знак тревожно ожидает.
  Меня они ответам научили
  И слово хитрое вложили мне в уста
  Для Короля на случай, если он
  Велит мне срочно в жертву их отдать ...
  Ах, будет здорово, коль я ему позволю
  Руководить собою, как ребенком!
  Я не обучена коварству, а тем боле
  Что-либо хитростью выманивать себе ...
  Как больно мне! А больно - ото лжи!
  И метко сказано, она лишает душу
  Свободы и уверенности в жизни.
  Она страшит того, кто замышляет
  Ее тайком, от Бога отвращая
  И помощи его, но стрелы мести
  Упорно направляя на него ...
  Забота за заботою сквозь сердце
  Проносится. Быть может брата снова
  Рассерженные Фурии41 хватают
  У берега ближайшего? А вдруг
  Они уж схвачены? Мне кажется, я слышу
  Шаги вооруженных! То - курьер
  От Короля. ... Колотит мое сердце.
  Как это омрачает мою душу:
  Поскольку вижу уж лицо мужчины,
  Подложным словом встречу я его.
  
  
   Сцена вторая
  
  Ифигения. Аркас.
  
  АРКАС. Немедля, жрица. Жертву приноси!
  Король уж ждет, да и народ заждался!
  ИФИГЕНИЯ. Твой знак и долг свой я могла б исполнить,
  Когда б не встала неожиданно преграда.
  АРКАС. Что за препятствие приказу Короля?
  ИФИГЕНИЯ. Обычный случай, что не властен смертным.
  АРКАС. Что ж, я ему скажу об этом быстро:
  Две эти жертвы - для него вопрос решенный.
  ИФИГЕНИЯ. Но не решен он для Богов еще.
  Из них двоих вина лежит на старшем:
  Он родственную кровь тогда пролил.
  За это Фурии преследуют его.
  Он, святость храма грубо осквернивший
  Своим присутствием, настигнут даже был
  Недугом злым ... Я с девами немедля
  Пойду на берег моря, чтоб омыть,
  Как таинство священное велит,
  В его волнах Богини изваянье!
  И пусть таинственный и тихий наш обряд
  Своим вниманием никто не потревожит.
  АРКАС. Я Королю об этом сообщу.
  Ты ж, дева, задержи обряд, покуда
  От Короля согласья не получишь.
  ИФИГЕНИЯ. В обрядах полномочна только жрица.
  АРКАС. Знать этот случай должен и Король.
  ИФИГЕНИЯ. Его Совет, как и его команда,
  Ничто не может изменить.
  АРКАС. В расспросах
  Могущественные часто ищут ясность.
  ИФИГЕНИЯ. В чем будет мой отказ, того не требуй.
  АРКАС. Не откажи в хорошем и полезном.
  ИФИГЕНИЯ. Я уступлю, коль ты не станешь медлить.
  АРКАС. Явлюсь я в лагерь с этим сообщеньем
  И сразу же - сюда с его словами.
  О, если б я ушел с хорошей вестью,
  Способной путаницу случаев распутать! ...
  Но ты глуха для мудрого совета.
  ИФИГЕНИЯ. Все, что могла, я сделала охотно.
  АРКАС. Еще не поздно что-то изменить.
  ИФИГЕНИЯ. Не в нашей власти эти перемены.
  АРКАС. Ты трудное считаешь невозможным.
  ИФИГЕНИЯ. А ты - свои мечты свершенным фактом.
  АРКАС. Ты ко всему готова с хладнокровьем?
  ИФИГЕНИЯ. Я вверила судьбу свою Богам.
  АРКАС. Людей они спасают по - земному.
  ИФИГЕНИЯ. Все на земле - от милости Богов.
  АРКАС. Я говорю, что все - в твоих руках.
  Лишь этим иностранцам двум как жертву
  Готовит смерть рассерженный Король.
  Народ давно отвык от жертв кровавых
  И от жестоких действий ради нравов.
  Так вот и ты, познавшая сама
  Невзгоды отвернувшейся судьбины
  На берегу чужом, с богоподобным
  И человеческим лицом, с душой открытой
  Встречаешь бедного, свершившего ошибку,
  Что на чужие земли вдруг попал.
  Дай нам все то, что сделать ты способна.
  Тобой начатое легко ты завершаешь:
  С небес высоких, но в земном обличье,
  Спустившись, кротость для себя быстрее
  Любое царство строит ни на чем,
  Чем там, где хмурые и дикие народы
  В расцвете жизни, мужества и сил
  Несут, как тяжесть, бремя, предавая
  Себя самих понятьям боязливым.
  ИФИГЕНИЯ. Не трогай струн души моей, не вправе
  Ты ею управлять.
  АРКАС. Напрасно время
  Я трачу, уж спасенья не дадут
  Ни мудрые советы, ни заботы.
  ИФИГЕНИЯ. Твои старания душе приносят боль.
  Они напрасны и ... оставь меня ты.
  АРКАС. Боль оттого, что к помощи взываю:
  Друзья дают советы лишь на благо.
  ИФИГЕНИЯ. Твои советы трогательны, только
  Не одолею к ним я отвращенья.
  АРКАС. Способна ль чувствовать прекрасная душа
  К благодеянью отвращение от мужа,
  Дающего тебе благой совет?
  ИФИГЕНИЯ. Да. Благородному никак не подобает,
  Когда он хочет всю меня иметь
  Слов благодарности моей душевной вместо.
  АРКАС. Кто ни к кому не знал расположенья,
  Тот извинений никогда не даст ...
  Скажу я Королю, что происходит.
  Ты ж свою душу тверже расспроси,
  Каким по отношению к тебе
  Был благородным он и раньше, и поныне.
  
  Сцена третья
  
  Ифигения
  
  ИФИГЕНИЯ. (одна) Мне кажется, не вовремя в груди
  Моей как будто все перевернулось
  От этой речи. ... Испугалась я!
  Как волны быстрые растущего потока
  Собою покрывают скал отроги
  На берегу песчаном, так во мне
  Разлился радости поток. Я так считаю,
  Что невозможное теперь в моих руках.
  Ложилось облако, казалось, снова мягко
  Вокруг меня, все выше поднимая
  И вовлекая в сладкую дремоту,
  Которую прекрасная Богиня
  Держала, все кружилось у виска,
  Ее рука, схватив, меня спасала.
  Но братом было с несравненной силой
  Больное сердце тронуто мое.
  Свое внимание советам его друга
  Я отдавала. Только души их
  Стремились к несомненному спасенью.
  Как шкипер, к скалам острова пустого
  Спиною повернувшись, держит курс,
  Так и за мной была одна Таврида.
  Теперь имею я в свою поддержку
  И преданных, и помнящих меня
  Людей, с которыми умнее стала я
  И на кого мне можно положиться.
  Обман мне ненавистен станет вдвое.
  Душа моя, спокойствие держи.
  Тебя тревожат тяжкие сомненья?
  Приют уединенных дней моих
  Должна покинуть ты без сожалений.
  И вновь тебя, ступившую на судно,
  Потерянную в мире и в себе,
  В смятении от мук дороги трудной,
  Устанут волны зыбкие качать.
  
  Сцена четвертая
  
  Ифигения Пилад
  
  ПИЛАД. Но где ж она? Я о спасенье нашем
   Ее порадовать известием спешу.
  ИФИГЕНИЯ. Я здесь, полна забот и ожиданий,
  Мне обещающих спокойствие души.
  ПИЛАД. Знай, брат твой исцелен! ...
  Мы, не заметив сразу,
  Что уж святилище осталось позади,
  Бродили с ним, беседуя беспечно,
  Песчаным берегом, потом тропой скалистой.
  Был полон взгляд его отваги беспримерной,
   Все ярче разгорался на щеках
   Пожар забытой юности чудесной
   И кудри свежий ветер развевал.
   Душа была полна мечтой священной
   Спасти тебя - свою надежду, и меня.
  ИФИГЕНИЯ. Блажен, кто весть счастливую принес.
   Пусть с губ твоих ни жалоб, ни страданий
   За жизнь твою большую не слетит.
  ПИЛАД. Приходит счастье часто так нежданно,
  Как государь со свитой в гости, к нам ...
  Нашли мы, ожидавшую тоскливо,
  Команду корабля, укрытого в заливе.
  Завидев брата твоего, возликовали
  Они, прося отплытие ускорить:
  Рука давно тоскует по веслу,
  И сам попутный ветер, ободряя
  Шептанием своим, как крылья птицы,
  Тугие паруса готов расправить
  И из страны немилой курс держать.
  Так поспешим! Пройдем сейчас же к храму.
  Позволь войти в святыню мне и взять
  Так чтимую желаний наших цель.
  Я и один ее вполне способен
  Нести на тренированных плечах,
  Тоскующих по редкостному грузу.
  (с последними словами он направляется
  к храму, не замечая, что Ифигения
  не следует за ним; наконец, он оборачивается.)...
  Стоишь и медлишь ты, - скажи мне, - ты молчишь!
  Ты кажешься смущенной! ... Не грозит ли
  Для счастья нашего уж новая беда?
  Ответь тогда, сказала ль ты уже
  С моим советом слово Королю?
  ИФИГЕНИЯ. Да, знает он, мужчина дорогой.
  Ты порицать меня, конечно, будешь:
  Твой взгляд немой об этом говорит ...
  Ко мне явился Короля слуга.
  Как ты мне, так и я ему сказала.
   Он удивился, кажется, и устремился
  Лишь Королю об этом сообщить,
  Чтоб волю знать его. Теперь я жду
  Его обратно, чтоб ее услышать.
  ПИЛАД. Как больно нам! ... Витает вновь опасность
  Над головами. Только почему
  Не применила ты покрова жрицы?
  ИФИГЕНИЯ. Я никогда его не применяла.
  ПИЛАД. Но так невольно, честная душа,
  Себя и нас наивно ты погубишь!
  ИФИГЕНИЯ. Одну меня вини. Уверена я в том,
  Что долг моим является, пожалуй.
  Я встретить не могла никак иначе
  Серьезного и умного мужчину,
  Просившего, по мненью моему,
  То, что принадлежит ему по праву.
  ПИЛАД. ... Опасность ширится, но нам нельзя робеть.
  Иначе в спешке выдадим себя
  Неосмотрительно. Спокойно ожидай
  Ты возвращения курьера, твердой будь,
  Что б он ни говорил: обряды очищенья
  Подвластны жрице, но не Королю.
  А коль захочет он увидеть чужестранца,
  Охваченного тяжестью безумья,
  Ему ты откажи, мол, это невозможно,
  Мол, слишком строго спрятаны они
  В святилище ... Создай нам обстановку,
  Чтоб побыстрей сокровище святое
  У недостойного и грубого народа
  Похитить и покинуть этот край.
  Шлет Аполлон нам лучшие из знаков.
  И прежде, чем свое благочестиво
  Мы выполним условие, уж он
  Свое исполнит, божье, обещанье ...
  Орест свободен! Даже исцелен!
  Нас с ним, освобожденным, перенес бы
  Попутный ветер на скалистый остров52,
  Потом - в Микены, пусть они воспрянут,
  Пусть плиты их очистятся от пепла,
  И Боги пращуров поднимутся по ним,
  Чтоб в доме их зажечь огонь чудесный.
  Твоя рука из чаши золотой
  Сначала ладаном должна его обвеять,
  Очистить от проклятья и украсить
  Живыми, жизни полными цветами
  Великолепными. И вновь в него вернутся
  И жизнь и благо, как когда-то было.
  ИФИГЕНИЯ.О, дорогой! Я слушаю тебя,
  И, как цветок для сладких утешений
  Стремится к солнцу, так душа моя -
  К лучам речей твоих уверенных стремится.
  Как убедительна изысканная речь
  Из уст правдивых стóящего друга.
  В нее невольно тихо погрузились
  Я, одинокая, и те, на небесах.
  В груди закрытой ... мысли и мечты,
  Как плод в саду, небыстро созревают.
  Любимого ж присутствие всегда
  Легко открыться душу побуждает ...
  ПИЛАД. ... Прощай! Хочу теперь я побыстрее
  В друзей, что ждут меня нетерпеливо,
  Вселить спокойствие и быстро вновь вернуться,
  Ждать знака от тебя, таясь в кустах у скал ...
  Ты что задумала? ... Как шествие за гробом,
  Вдруг омрачилось чистое чело.
  ИФИГЕНИЯ. Прощай! Как легкие под солнцем облака,
  Так легкие заботы и тревоги
  Проходят мимо пред моей душой.
  ПИЛАД. Не бойся, заключили меж собою
  Страх и опасность вечный договор.
  ИФИГЕНИЯ. Одну заботу все же нелегко
  Мне отогнать, она меня тревожит:
  Чтоб Королю, почти отцу второму,
  Не лгать, не принимать его подарки,
  Не став ему притом неблагодарной.
  ПИЛАД. Он жаждет брата в жертву принести
  И потому его ты сторонишься.
  ИФИГЕНИЯ. Одно добро я знала от него.
  ПИЛАД. Так поступать была необходимость.
  ИФИГЕНИЯ. Да, оправдать меня она лишь может.
  ПИЛАД. Перед Богами и людьми - определенно.
  ИФИГЕНИЯ. Все ж сердце неспокойным остается.
  ПИЛАД. Кто слишком строг, тот горд душой своей.
  ИФИГЕНИЯ. Я не строга, но чувство не молчит.
  ПИЛАД. Коль ты права, то чти себя за это.
  ИФИГЕНИЯ. Кто беспорочен, только тот и счастлив.
  ПИЛАД. Конечно, поколение сегодня
  Чудесным образом сложилось и так тесно
  Оно и связано, и переплетено,
  Что сам себе никто не изменяет,
  А с ними - и другие непорочны.
  Однако это все еще не значит,
  Что нам самим идти таким путем.
   Свой путь у нас и под своим девизом:
  Мы редко ценим прошлые дела,
  А то, что делаем - не ценим и подавно.
  ИФИГЕНИЯ. Почти что убедил ты в сказанном меня.
  ПИЛАД. Что ж убежденья, если путь один:
  Спасаться надо мне, тебе и брату.
  Любой из нас троих уверен в этом.
  ИФИГЕНИЯ. Не торопи меня. И сам ты тоже
  Несправедливость не оставил бы тому,
  Кто был к тебе радушием самим.
  ПИЛАД. Когда погибнем мы, тебя упрек тягчайший
  Постигнет и к отчаянью склонит.
  Ты, вижу я, к потерям не привыкла,
  И обегаешь стороной большое зло,
  Сказать не хочешь даже кривды слово.
  ИФИГЕНИЯ. Тебе сказала я такую кривду,
  Что сердце я ношу в себе мужское.
  Но, чтобы смелое решение сберечь,
  Я не сменяю принципы свои.
  ПИЛАД. Ты зря противишься. Железная рука
  Необходимости нещадно управляет
  И знак ее серьезный, как закон,
  Себе Богов небесных подчиняет.
  Сестра судьбы господствует безмолвно
  И вечно, игнорируя советы.
  Что взвалит на тебя, то и неси
  И делай, что она тебе предпишет.
  Но ты другое знаешь. ... Очень скоро
  Вернусь я из твоих священных рук
  Принять печать54 желанного спасенья.
  
  
  Сцена пятая
  
  Ифигения
  
  ИФИГЕНИЯ. Ему я подчинюсь: к моей семье опасность,
  Я вижу, подбирается. ... Пугливой
  И боязливой делает меня
  Моя судьба. О, не должна спасать я
  Надежду слабую, которую вскормила
  В уединении я. ... Вечно ли должно
  Проклятье действовать? Род этот неужели
  Не возродится снова, но уж с новым
  Благословением? ... Все в жизни - тлен. И все же
  Нет счастья большего, чем то, когда ослабший
  Вновь жизненную силу обретет.
  Проклятье ненавистно почему?
  Напрасно в заточенье одиноком,
  Судьбою отделенная от дома,
  Надеюсь я, что отыщу когда - то
  Свой, обагренный тяжкой кровью, дом
  И с чистым сердцем, с чистыми руками
  Вернусь в него: лишь только удалось
  Чудесным образом и быстро усмирить
  Тяжелую болезнь родного брата,
  Лишь, выстраданный мóльбами, корабль
  Готов отправиться к отеческому порту,
  Как сразу в руки чистые мои
  Глухая ко всему необходимость
  Двойной порок вложила: обмануть
  Мужчину (благодарна я ему
  За жизнь мою и за судьбу навеки),
  Лишить его реликвии святой.
  О, только бы в груди не проросла
  Слепая ненависть и всходы отвращенья
  К вам, Боги древнего Олимпа, к вам, Титаны59,
  Как коршуны вонзающие зубы
  В грудь молодую, чистую мою.
  Меня и образ ваш в моей душе
  Спасите ... Мной забытая давно,
  Звучит старинная мелодия в ушах.
  То - песня Парки, что тогда звучала,
  Когда Тантал со стула золотого
  Низвергнут был. И пение ее
  Казалось страшным, грудь ее вздымалась ...
  Я помню, нам (мне, брату и сестре)
  Ее кормилица частенько напевала,
  
  Потом и сами пели мы ее:
  
  Род человеческий
  Да убоится Бога,
  Который держит
  Власть в своих руках
  И применяет так,
  Как сам захочет.
  
  Да убоится
  Бога он вдвойне,
  Коль вознесут!
  На облаках Олимпа
  Вокруг златых столов
   Готовы стулья.
  
  Случится ссора:
  Гость летит уж в Ад,
  Поруганный
  И ждет напрасно там,
  На привязи, в Аду,
  Суда благого.
  
  Все ж остальные
  Празднуют опять
  За золотым столом.
  Из мрачных же глубин
  Идет смердящий дым
  От тел Титанов.
  
  Владыки взор свой
  Благостный отводят
  От рода целого,
  Стараясь уж не видеть
  В его потомках
  Черт, сердцу милых.
  
  Богиня Парка
  Плачет, а страдалец,
  Из смертной бездны
  Слушая ее
  И думая о детях и о внуках,
  Трясет главою.
  
  
  
  АКТ ПЯТЫЙ
  
  Сцена первая
  
  Тоас. Аркас.
  
  АРКАС. Смущаясь, должен я сознаться, что не знаю,
  Куда направить розыски свои.
  Ужели сами пленники побег
  Задумали? ... Иль помогает жрица?
  Идет молва: неведомый корабль
  Упрятан в гавани укромной, где-то здесь.
  Безумье узника, ... обряда промедленье ...
  К особой осторожности зовут.
  ТОАС. Пусть жрицу пригласят сюда, ко мне,
  А ратники - и тщательно, и быстро
  Обыщут все вокруг от гор прибрежных
  И до священной рощи, пощадив
  Ее, в засаде выставят дозор
  И схватят их, где б ни были они!
  
  Сцена вторая
  
  Тоас.
  
  ТОАС (один). Бушует ярость у меня в груди
  На ту, в которой видел я святую,
  И на себя, толкнувшего ее
  На путь измены глупым снисхожденьем
  И добротой. ... Как быстро привыкает
  И повинуется в неволе человек!
  Когда б она священного ножа
  Своих жестоких предков избежала,
  Она бы счастья полная была!
  Своей избегнув смерти, б не пыталась
  Чужую кровь пролить на алтаре
  В угоду долгу. ... Милостью своей
  Я в ней возвысил дерзкие мечты!
  Она же оплела мне сердце лестью,
  Ища дорогу хитростью и ложью.
  Напрасно к браку с нею я стремился:
  Своею жизнью хочет жить она ...
  Что милость ей моя? В ее груди
  Желанье дерзкое к высокому манит.
  
  
  Сцена третья
  
  Ифигения. Тоас..
  
  ИФИГЕНИЯ. Ты звал меня? ... Что хочешь мне сказать?
  ТОАС. Ты жертву отложила? ... Почему?
  ИФИГЕНИЯ. Я ясно рассказала всё Аркаду.
  ТОАС. И я хочу услышать от тебя.
  ИФИГЕНИЯ. Богиня срок дает тебе подумать.
  ТОАС. Тебе, наверно, нужен этот срок?
  ИФИГЕНИЯ. Напрасно ты пришел, коль твое сердце
  К жестокому решению твердо.
  За мзду и милость властелин жестокий
  Усердных слуг, готовых разделить
  Проклятье с ним, всегда найдет немало.
   Его при сем не пачкает порок.
  Уж смерть в его устах рассудок сушит,
  Уже огонь приспешники спешат
  На голову несчастного обрушить,
  А высший Бог победно в поднебесье
  Под грохот грома воспаряет прочь.
  ТОАС. Святые губы вторят дикой песне?!
  ИФИГЕНИЯ. Святые? Я лишь дочь Агамемнóна.
  Внимал словам ты неизвестной девы,
  Хотя княгиню слушать не желал? ...
  Я слушаться привыкла с детских лет
  Родителей моих, потом Богиню.
  Но и мирясь душа была свободна.
  И покоряться грубому мужчине
  Не научусь уже нигде и никогда.
  ТОАС. Не я тобою правлю, а - закон.
  ИФИГЕНИЯ. Мы на закон ссылаемся охотно,
  Когда он служит пагубным страстям.
  Я ж чту другой закон, древнейший,
  И по нему любой пришелец свят.
  ТОАС. Наверно, очень по сердцу тебе
  Пришельцы эти? Ты благоразумно
  Забыла заповедь: "Не раздражай царя".
  ИФИГЕНИЯ. Молчу иль говорю я, знаешь ты
  Что есть и будет в сердце у меня.
  Воспоминания своей судьбы , похожей
  На их судьбу, к сочувствию зовут.
  Я вижу в них себя. Вот так и я дрожала,
  Уж осеняла смерть и нож уже блеснул
  У жизни полного, трепещущего сердца,
  Уж помутился взор и замерла душа ...
  Но я спаслась. Ужели тяжкий грех
  Исполним мы, ревнители Богов?
  Похоже, ты меня принудить хочешь.
  ТОАС. Не Королю, но долгу подчинись.
  ИФИГЕНИЯ. Не демонстрируй силу, а умерь.
  Ты женщин слабостью себя напрасно тешишь.
  Я рождена свободной, как мужчина.
  О, если бы на месте, на моем,
  Был сын Агамемнона. Он бы тоже
  Отважно право сердца защищал,
  Причем, с мечом в руке, но я имею
  Всего лишь слово. Благороден тот,
  Кто слово женское как силу уважает.
  ТОАС. Его ценю я больше, чем меч брата.
  ИФИГЕНИЯ. Оружие всегда о двух концах,
  И сил врага не умаляет умный.
  А против злого натиска его
  Природа учит слабого лукавству,
  Искусству тормозить и избегать...
  Достоин сильный участи такой.
  ТОАС. Но против хитрости все сможет осторожность.
  ИФИГЕНИЯ. Ее не знает чистая душа.
  ТОАС. И потому себе неосторожно
  Ты приговор не вынеси сама.
  ИФИГЕНИЯ. О, знал бы ты, как борется душа,
  Как страшен опыт, что узнать готова,
  Чтоб первый приступ смело отразить.
  Так беззащитно ли стою я пред тобой?
  Отводишь ты настойчивую просьбу
  Прелестного потомка фрау Ханд55,
  Оружие и дерзкий меч которой
  Слабее этой просьбы и принять
  Своей душою их я не способна.
  Что остается мне, чтоб защититься?
  Не попросить ли чуда у Богини?
  А есть ли силы все еще в душе?
  ТОАС. Похоже, этих пленников судьба
  Тебя заботит очень. ... Кто они?
  Скажи, для них воинственен твой дух?
  ИФИГЕНИЯ. Они ... из Греции, мне кажется, они.
  ТОАС. А! Земляки! Они и воскресили
  В тебе мечты прекрасные о доме?!
  ИФИГЕНИЯ. (после некоторого молчания)
  А что, имеет право лишь мужчина
  Творить дела неслыханные, злые?
  Лишь он способен смять судьбу героя?
  Что есть величие? Что неизменно душу
  Певца трепещущую устремляет ввысь?
  Когда храбрец идет на высший подвиг?
  Когда, подкравшись к армии врага,
  Он ночью вихрем пламенным, жестоко,
  Хватает спящих и не спящих (а они,
  Опомнившись, теснят его обратно),
  Спешит к себе на вражеском коне,
  Зато с трофеями? Когда, презрев опасность,
  Крутые горы и леса одолевая,
  Он от грабителей страну освобождает?
  Что остается женщине тогда?
  Когда, забыв естественное право,
  Став дикой после дикости мужской,
  Как амазонка56, с кровью вас лишает
  Меча и мстит за подавление свое
   Простая женщина и нежная к тому же?
  Душа от смелых планов торжествует:
  Мне не уйти от тяжкого укора
  И зла тяжелого, коль это мне удастся
  (обращается к Богам)
  Вы только можете поставить на колени.
  Коль есть вы, посодействуйте, тогда
  Через меня прославите по свету
  Вы истину! ... О, выслушай, Король!
  Куется тайно разработанный обман;
  Напрасно ты о пленных вопрошаешь;
  Они стремятся в бухту, к кораблю,
  Дождаться чтобы там своих друзей.
  Постарше (в храме на него недуг
  Напал и отпустил) - мой брат Орест,
  Другой - наперсник, друг его, Пилад.
  Из Дельф на этот берег Аполлон
  Направил их с наказом от себя
  Похитить изваяние Дианы
  И отвезти к нему сестру, за что
  Он обещал освободить Ореста,
  Убийцу матери своей, от Евменид.
  В ладонь твою наследный дом Тантала
  И жизнь обоих нас вложила я.
  Убей же нас, коль ты имеешь право!.
  ТОАС. И веришь ты, что скиф жестокий57, варвар58,
  Глас человечности и правды к сердцу примет,
  Коль сам Атрей его не принял.
  ИФИГЕНИЯ. Примет каждый,
  Под чьим бы небом ни родился он,
  В чью грудь источник жизни, как при жажде,
  Вливается и чисто, и легко.
  Что ты готовишь тайно, о, Король,
  На дне души? Уж не судьбу ль мою?
  А если так, убей меня сначала!
  Я чувствую, что нет уже спасенья.
  В беду ужасную я бросила любимых,
  Толкая прямо в Ад. С руками в путах
  Так больно видеть их перед собой.
  Глазами я могла б смотреть какими
  На брата, что убью своей рукой?
  В его глаза любимые, живые,
  Я не смогу уж никогда взглянуть!?
  ТОАС. Так вот в какую сеть легко попала
  Затворница к мошенникам лукавым,
  Поверив им наивно!
  ИФИГЕНИЯ. Нет, Король!
  Правдивы эти двое и чисты.
  А если ты увидишь их другими,
  Тогда казни их, а меня сошли
  К пустынным берегам, на остров скальный!
  Но, если этот набожный мужчина
  Мой брат: то отпусти ты нас,
  Любезным с нами будь, как был со мною.
  Отец мой пал от рук своей жены,
  За что сама была убита сыном.
  Лишь он продолжить род Атрея может.
  Ты с чистым сердцем отпусти меня,
  Позволь отплыть и оживить мой дом.
  Ты дал мне слово, что, когда к своим
  Мне возвратиться будет суждено,
  Уступишь мне. И этот час пришел.
  Король не может, как простые люди
  (На случай, вдруг не выполнит его),
  Отсрочить обещанье, чтоб проситель
  Оставил просьбу хоть бы на момент.
  Король своею властью знает точно,
  Что может осчастливить ждущих он.
  ТОАС. Мой гнев с твоими борется словами.
  Так борется огонь, с водой столкнувшись,
  Стремясь с шипеньем одолеть ее.
  ИФИГЕНИЯ. О, сделай милость! Как огонь священный
  Немую жертву с шумом окружает,
  Так окружи огнем хвалебных песен
  И благодарности, и радости меня.
  ТОАС. Меня твой голос часто усмирял.
  ИФИГЕНИЯ. В знак примиренья протяни мне руку.
  ТОАС. Ты много просишь в столь короткий срок.
  ИФИГЕНИЯ. В благих делах не надо думать долго.
  ТОАС. Нет, надо. Зло спешит за благом.
  ИФИГЕНИЯ. Не думай долго, чувствам волю дай.
  
  Сцена четвертая
  
  Орест, вооруженный. Те же.
  
  ОРЕСТ. (повернувшись вглубь сцены)
  Удвойте ваши силы, хоть на время
  Сдержите натиск вражеский, прикройте
  Мне и сестре дорогу к кораблю!
  (обращается к Ифигении, не видя
   присутствующего царя)
  Быстрей! Пространства мало для побега!
   (замечает Короля)
  ТОАС. (хватается за меч)
  Не помню я, чтоб не был мной наказан
  Мужчина, в бегстве обнаживший меч.
  ИФИГЕНИЯ. Не оскверняйте кровью и враждой
  Святилища божественного стены!
  Внемлите оба жрице и сестре!
  ОРЕСТ. Скажи мне, кто он, чтобы угрожать?
  ИФИГЕНИЯ. Чти Короля, который стал вторым
  Отцом моим. Прости, мой милый брат!
  Младую душу я ему вручила:
  Ведь наши судьбы у него в руках...
  Тебе призналась я, теперь душа спокойна.
  ОРЕСТ. Намерен нас он с миром отпустить?
  ИФИГЕНИЯ. Твой обнаженный меч мешает мне ответить.
  ОРЕСТ. (вставляя меч в ножны)
  Так, продолжай! Я слушаю тебя.
  
  Сцена пятая
  
   Те же. Входит Пилад. Вслед за ним - Аркас.
   Оба с мечами наголо.
  
  ПИЛАД. Не медлите! Мы напрягаем силы
  Последние! Под натиском врага
  Мы постепенно к морю отступаем! ...
  ...
  Каких князей я вижу здесь беседу!
  И даже мною почитаемый Король!
  АРКАД. Ты хладнокровен пред лицом врагов,
  Как это подобает, о Король,
  Их дерзость быть наказана должна.
  Они падут, корабль же будет наш.
  Команду дай, и он сгорит в огне.
  ТОАС. Ступай быстрей и прикажи дружине
  Остановиться и врага не трогать,
  Пока мы долго будем говорить.
  (Аркад уходит)
  ОРЕСТ. Согласен я! Бей сбор остатков войск,
  Мой верный друг. И дожидайтесь тихо
  Решения, что Боги нам готовят.
  (Пилад уходит)
  
  
  
  
  
  Сцена шестая
  
  Ифигение. Тоас. Орест.
  
  ИФИГЕНИЯ. Меня избавьте от волнений прежде,
  Чем спор начнете. Распрей я боюсь,
  Пока, брат, ты по-юношески вспыльчив,
  А ты, Король, поспешно отвергаешь
  Молящий голос справедливости желанной.
  ТОАС. Уйму я гнев, как старшему пристало.
  (обращается к Оресту)
  Чем доказать ты можешь, мне ответь,
  Что Агамемнон славный - твой отец,
  А Ифигения - сестра тебе родная?
  ОРЕСТ. Вот меч, которым храбро он разбил
  Неустрашимых воинов-троянцев.
  С Эгисфа, погубившего отца,
  Я снял его. Теперь прошу покорно
  Всевышнего, чтоб дал он мне отвагу
  Ту, что имел великий мой отец,
  И руку помощи. А если все же смерти,
  То той, в которой проявляется герой ...
  Из благородных латников твоих
  Хочу скрестить оружье с наилучшим.
  Где есть они, там в этом не откажут.
  ТОАС. Не оставляет здесь обычай старый
  Такого права пришлым никогда.
  ОРЕСТ. Давай же мы начнем обычай новый.
  А весь народ позднее узаконит
  Твое благое дело на века.
  Дай нам свободу и, взываю я,
  Впоследствии - таким же чужестранцам.
  Коль я паду, со мной они разделят
  Судьбу мою. А коль добьюсь победы,
  На берег этот без гостеприимства
  И беспрепятственного к дому возвращенья
  Не ступит чужестранца вновь нога.
  ТОАС. Ты, юноша, мне кажешься достойным
  Своих прославленных и благородных предков.
  В моей дружине много есть таких.
  Но и в мои года еще с врагами
  Я сам оружием вершу судьбу свою ...
  ИФИГЕНИЯ. Ни в коем случае! Отсутствует потребность
  В кровавых доводах подобных, о, Король!
  Оставь в покое меч. Ты обо мне подумай
  И о судьбе моей. Горячий бой,
   Конечно же, мужчину возвышает:
  Падет он замертво, его прославят в песне.
  Напрасно безутешная вдова,
  Души покой и друга потеряв,
  Себя и дни, и ночи изводя,
  В безудержных слезах его зовет:
  Молчат поэты, прервано потомство ...
  Я озабочена тогда была сама:
  Вдруг сей мошенник выкрадет меня
  Обманом хитрым и продаст в неволю ...
  Я их настойчиво назвать свои приметы
  Просила, и осталась я довольна.
  Смотри, три звездочки - родимое пятно
  Навечно руку правую склеймили.
  Я точно помню: глядя на пятно,
  Жрец уготовил брату жуткий подвиг.
  Примета ж главная - рубец, рассекший бровь:
  Орест младенцем был, когда Электра
  Его ударила о бронзовый треножник
  В невольной спешке ... Это точно он!
  К тому же сходство дивное с отцом
  И ... в сердце чувствую своем я ликованье!
  ТОАС. О, если б сняли всякое сомненье
  И усмирили гнев в моей груди
  Твои слова! ... Все ж мира быть не может.
  Решеньем было бы оружие для нас.
  Ты и сама признала, что они
  Явились, чтоб лишить меня святыни.
  Не думайте, что я оставлю это.
  Грек часто устремляет жадный взгляд
  К предметам ценным варваров далеких:
  Руну ли золотому64, лошадям,
  Прекрасным дочерям ли. ... Только часто
  Добытые и хитростью, и силой
  "Трофеи" эти счастья не несут.
  ОРЕСТ. Святыня нас поссорить не должна.
  Сейчас мы знаем, о, Король, ошибку:
  Сюда для странствия дорогу указал
  Бог, наши головы на время затуманив.
  Просил его я, чтоб меня избавил
  От Фурий гневных. И ответил он:
  "Ты переправь сестру. Что против воли
  В святилище Тавриды пребывает,
  В родную Грецию. Проклятие с тебя
  Тогда падет".
  (обращается к Ифигении) Казалось, о Диане
  Он говорил. Но ясно, о тебе!
  Падут оковы тяжкие, подарком
  К своим родным ты явишься опять.
  Тебя коснувшись, был я исцелен;
  Последний раз болезнь в твоих объятьях
  Ужасно мозг тряхнула мой. Затем,
  Как черная змея в норе, исчезла...
  Хвалю тебя, о, жрица молодая,
  За яркость моих дней. Совет Богини
  Мне показался мудрым и прекрасным.
  Своей молитвой тайной, как святыню,
  Она, защитница родного очага,
  В сохранности и с мастерством привычным
  Тебя в далекий город возвратит
  Родным на радость, брату твоему.
  Когда, казалось, не было возврата
  С земли далекой, ты нам все вернула.
  (обращается к Королю)
  Подвигни душу к миру, о, Король!
  Ей в освящении родительского крова,
  А также, чтоб к нему вернулся я,
  Где б на чело надел венец державный,
  Воздай добром за всю ее любовь
  И дай исполнить право мне свое.
  Постыдна слава высшая, когда
  Она досталась властью и коварством.
  А чистое и простодушное доверье
  Мужчину награждает благородством.
  ИФИГЕНИЯ. (обращается к Королю)
  Ответствуй словом преданным и честным,
  Тебя склоняющим к поступку доброй воли.
  Взгляни на нас! Не часто ты имеешь
  Удобный повод для высоких дел.
  Скорей использовать его не откажись.
  ТОАС. Идите же, свободны вы теперь!
  ИФИГЕНИЯ. Не так, Король мой! ... Без благословенья,
  С враждой ко мне, с тобой не разлучусь.
  Не высылай нас! На правах гостей
  Мы были управляемы тобою.
  И потому не вечной быть разлуке.
  Мне дорог ты, как дорог мой отец.
  В моей душе хранится чувство это.
  А я тогда, когда услышу голос
  (Я слушать научилась от тебя)
  Пусть даже нищего из твоего народа
  В одежде трижды бедной, чем твоя,
  Приму как Бога, дам ему ночлег
   И, усадив у жаркого огня.
  Допытываться буду о тебе
  И о твоей изменчивой судьбе.
  О, за дела и милости благие
  Тебя по праву Боги наградят.
  Прощай! ... О, на прощание вослед
  Ты дай нам слово доброе и взгляд.
  Тогда наполнит мягко паруса
  Упругий ветер и осушит слезы. ... Прощай!
  Теперь по дружбе нашей старой
  Дай твою руку правую.
  ТОАС. (подает руку) Прощай!
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  Да будут всем известны на века
  Слова и действия, свершенные с любовью:
  Ведь человечность настоящая дана,
  Чтоб все пороки искупать людские.
  
  (1827 год. Эпиграф Гете к подаренному им
  актеру Крюгеру юбилейному изданию
  трагедии "Ифигения")
  
  Когда Гёте после нескольких месяцев пребывания в Риме, к концу 1786 года, представляет своим друзьям законченный вариант "Ифигении", они принимают его прохладно. Разочаровывается также и широкий круг читателей Германии.
  Не смотря на то, что они чувствуют высокое языковое обаяние этой поэзии, эта страсть в большой мере остается скрытой; они имели возможность "не одинаково бесстрастного подхода". Они замечают неосведомленность и определенное выдерживание дистанции. При всей глубине мысли и плавности языка ощущалась чопорность и холодность, исключающие естественность поведения героев драмы и развития событий.
  Они ожидали, что от поэта "Идола и Эгмонта" получат произведение, которое, по мнению самого Гёте, и было таковым. А на самом деле они видят, что он отдаляет себя от них и двигается по направлению к еще не видимой цели, вымащивая ту дорогу, которая им неизвестна.
  Первая запись об "Ифигении", сделанная Гёте, датируется им 1779 годом, хотя замысел написать это произведение возник у поэта в 1776 году; вероятно, это имело какое - то отношение к осуществлению плана подготовки текстов кантат на смерть его племянницы.
  14 февраля 1779 года Гёте отметил в своем дневнике: "Рано начато стихосложение "Ифигении".
  Через шесть недель, в перерывах между выполнением служебных обязанностей министра и военного комиссара, после ликвидации института рекрутов, в путешествиях возникает первое название произведения - Ифигения.
  28 марта заканчивается его запись.
  6 апреля под этим названием ставится фрагмент из пьесы с участием Гёте, который играет в ней роль Ореста. Пьеса была написана в т.н. ритмичной прозе. Новая же обработка, в ямбах, осуществляется им уже в следующем году.
  Вместе с тем. в творчестве Гёте намечается нечто новое -
  борьба за соответствующий стиль, поворот к классицизму.
  Уже в первой редакции "Ифигении" у Гёте возникает языковая проблема и беспокойство за достижение умеренности языковых выражений.
  "Это омерзительно, - пишет он фрау фон Штейн, - король Тавриды не должен говорить, как какой - нибудь чулочник из никому не известного городка".
  В 1781 году форма произведения изменяется вторично, спектакль переписывается снова в прозе. Тогда Гёте едет в Италию на отдых. На озере Гарда, в городах Верона, Виченца, Падуя, Венеция и, наконец, в Риме формируется последняя и окончательная редакция "Ифигении".
  13 января 1787 года Гете пишет из Рима в Веймар, что его "Ифигения в Тавриде" закончена. Материал к "Ифигении ..." Гёте черпал из античных сказаний с последующей неоднократной обработкой их в стиле греческой трагедии. Это такие известные мифы, как "Орестея" Эсхила, "Электра" Софокла и обе "Ифигении ..." Еврипида.
  Произведение Еврипида "Ифигения в Тавриде" следует рассматривать как настоящую трагедию. Вот ее мифологическая основа.
  По воле богини Артемиды (Дианы) Ифигения... спасена от смерти, но перенесена на негостеприимный берег Тавриды для служения в качестве жрицы в храме Дианы. Её брат Орест, которого преследуют мстительные Фурии из-за того, что он, мстя за отца, убил свою мать, вместе со своим другом Пиладом, повинуясь велению Аполлона, поручившего им доставку статуи его сестры Дианы в Грецию (за выполнение этого задания Оресту обещано освободить его от преследования Фурий), приплывают в Тавриду.
  При попытке завладеть реликвией они были схвачены и переданы жрице Ифигении, которая должна в соответствии со старым обычаем двух греков-чужестранцев отдать в жертву богам. Но у нее появляется желание одного из них освободить, чтобы он, вернувшись в Грецию, сообщил ее близким, что она находится здесь. Когда она прочитала послание Оресту, они, как брат и сестра, узнали друг друга. Теперь Ифигения замышляет их спасение. Она помогает им осуществить побег, доказывая королю Тавриды, что до начала жертвоприношения оскверненные пленники и реликвия должны быть подвергнуты обряду очищения - омовению в морских водах, планируя на самом деле их посадку вместе с реликвией на ждущий в скрытой гавани корабль Ореста. Этот план проваливается. Они преследуются.
  Но в это время появляется богиня Афина, которая сообщает королю, что Орест и Пилад действовали по её велению. Король Тавриды вынужден прекратить преследование.
  Гёте оставил главные черты античной трагедии, но изменил во многом содержание и окружающую атмосферу действий. Эти изменения отчетливо просматриваются в кульминационных местах трагедии. Во многих действиях героев их внешние проявления отдают предпочтение внутренним, душевным переживаниям. Так Орест по трагедии Еврипида освобождается и возвращается обратно вследствие похищения святыни. У Гёте же он освобождается от проклятья через свое раскаяние, милость божества и чистую человечность жрицы - своей сестры.
  "Примечательна следующая, вложенная в уста оракула, интерпретация Гёте "... Сестрой была не олимпийская Диана, как считал Аполлон, а земная Ифигения. Она должна вернуться с братом на родину, в Грецию ... " Это была наивысшая точка размышлений Гёте. И это после того, как тысячелетия дошедший до нас теперь глубокий смысл загадки города Дельфы только угадывался" (Фриц Эрнст).
  Не внезапное выступление Афин спасает греков, а истинное качество и высокий образ мыслей Ифигении принуждают короля. По сюжету "Ифигении" Гёте хитрый обман придумывает Пилад, а не Ифигения, тем самым образ Ифигении остается чистым. Она благотворным действием своего образа мыслей на короля и народ представлена как образец самой прекрасной и благородной женственности, когда она с мягкостью вылечивает и решительно оберегает брата. Ее уверенность в своей нравственной чистоте выявляет обманный замысел короля.
  "Это величие душ, красота души, - говорит Шиллер о трагедии Гёте, - отчетливо показывает образ Ифигении".
  Она придает произведению то совершенство и ту чистую красоту формы, из неё исходит та тихая и покоряющая сила, которые дают нам право поэзию Гёте называть классической.
  
  Ганс Р. Францке
  
  
  
  
  
  
  
  Текстовое оформление
   (сокращенно)
  
  Тексты, которые положены сегодня в основу каждого
  стереотипного издания "Ифигении ...", взяты из:
  - Большое Веймарское софистическое издание, 1903 г.
  - Новое Гамбургское издание, которое содержит каталог
  различных критических замечаний и предложений,
  - 10 том Веймарского издания, 1889 г.
  - Пересмотренное издание издательства Катташе,
  - Рукописные (факсимильные) издания, сделанные рукой
  Гете и хранящиеся с 1938 года в издательстве "Острова".
  
  
  КРАТКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ
  
  1. Таврида. Полуостров Крым. Раньше он назывался Таврия. Затем он был назван "Таврическим" полуостровом (Херсонес) или страной тавров: трагедия Еврипида получила название "Ифигения в Тавриде". Античный мир тогда еще не знал устоявшегося, единого имени полуострова.
  2. Диана. Богиня смерти и охоты, а также богиня Луны. Дочь Зевса и сестра Аполлона. Греки называли ее Артемида. Гёте часто использует римские формы имен вместо греческих или наряду с греческими.
  3. Зевс. Наивысший бог у греков.
  4. Агамемнон. Отец Ифигении; мифический Король времен Троянской войны. Его женой была Клитемнестра. Сестру и брата Ифигении звали Электра и Орест.
  5. Троя. Собственно Троя. Город в северо-западной части Малой Азии. Место боевых действий в Троянской войне.
  6. ... древнее проклятье... Гнев богини Дианы, вызванный Агамемноном.
  7. Лета. Река в аду, из которой мертвые черпают забвение.
  8. Свое прибытие ...В древности слово "прибытие" использовалось вместо современного "происхождение".
  9. ...бродяга ... Здесь - ссыльная, иностранка.
  10. Тантал. Проклятый король из греческой мифологии, предок Агамемнона.
  11. Тартар. Помещение в аду, в котором были заточены Титаны, т.е. боги, проигравшие борьбу с Зевсом.
  12. бронзовые обручи ...т.е. кандалы.
  13. Пелоп. Сын Тантала
  14. Эномай. Король Элиды и отец Гипподамии, супруги Пелопа.
  15. Хриссипп. Небрачный сын Пелопа.
  16. Авлида. Портовый город в Беотии, где греки собирались к отплытию на троянскую войну, место приношения Ифигении в жертву.
  17. Калхас. Священник и пророк, настоявший на жертвоприношении Ифигении в Авлиде и организовавший его.
  18. Аполлон. Сын Зевса и брат Артемиды (Дианы). Бог эстетических искусств и света.
  19. Атрей. Сын Пелопа и отец Агамемнона.
  20. ... ее крови... т.е. крови Клитемнестры
  21. ... масок ... т.е. призраков
  22. ...мотают нить ...Так Тезей нашел выход из лабиринта по размотанной нити Ариадны.
  23. ...сестры ...т.е. Дианы
  24. ... Улисс ...Латинское имя Одиссея, короля острова Итака, героя Троянской войны.
  25. ...Адраст ...Кефал ...Лаодамий ...греческие имена собственные, которыми Пилад вводит в заблуждение Ифигению.
  26. С друзьями лучшими лежит уже Ахилл ...здесь подразумеваются Патрокл, Паламед и Аякс.
  27. ... Аякс... Греческий герой, внук Эака, сын Теламона в Перибеи, двоюродный брат Ахилла, царь Саламина, приведший к Трое двенадцать кораблей.
  28. ... Паламед... В греческой мифологии эвбейский герой сын Навплия. Участник Троянской войны.
  
  29. ... Теламон ...Теламон, прозвище Атланта, мифический герой. При осаде Трои первым поднялся на стену в том ее месте, которое было построено его отцом Эаком.
  30. Эгисф. Сын Фиеста, двоюродный брат Агамемнона.
  31. Клитемнестра. Жена Агамемнона, царя Микен, мать Ифигении.
  32. В Микенах залы ...Залы королевского замка Микены, в которых пребывали Пелоп, Атрей и Агамемнон.
  33. Менелай. Брат Агамемнона.
  34. Илион. Так называлась Троя, восстановленная после войны.
  35. ...мадам Тюке ...Подразумевается Клитемнестра.
  36. Аверно. Кратерное озеро в Италии (Кампании), близ Куме, пары которого убивали птиц. Вергилий считал, что оно являлось входом в ад, и им воспользовался Гомер, чтобы попасть туда.
  Здесь - символ гибели
  37. к Престолу ...к ногам Зевса.
  38. Строфий. Отец Пилада, муж сестры (т.е. деверь или тесть, как тогда было принято называть) Агамемнона Анаксибии, царь Крисы в Фокиде. В доме Строфия воспитывался вместе с Пиладом сын Агамемнона Орест.
  39. Ахерон. Река в аду.
  40. Царя вселенной ...т.е. Зевса
  41. Евмениды (или Эриннии) - греческие богини мести, Фурии - римские богини мести.., дочери подземной ночи.
  42. Горгоны. Женственные чудовища из греческой мифологии, известнее всего - горгона Медуза, взгляд которой превращал в камень взглянувшего на нее. В данном случае именно она и подразумевается.
  43. Креуса. ... Креусу постигла смерть от отравленного Медеей платья.
  44. Геркулес. По греческой мифологии - Геракл. Герой сказаний, был отравлен одеждой, пропитанной отравленной кровью кентавра Несса.
  45. Река забвения, Ахерон. Река в аду.
  46. ...к старику. Подразумевается - к Танталу.
  47. Парки. Римское имя греческих богинь судьбы: Мойры.
  48. Ирида. Курьер богов и богиня радуги.
  49. ...храм Лиэя ...(дробилка забот). Прозвище бога вина Диониса.
  50. Парнас. Гора в средней части Греции. Между вершинами (саммитами) которой
  берет начало кастальский источник, местопребывание муз.
  51. ... героическую грудь ...Муки Тантала здесь приравнены к мукам Прометея.
  52. ... скалистый остров ...Остров Делос - место рождения Аполлона. Впоследствии местом жительства и культовым местом был г. Дельфы.
  53. Микены. Греческий город, где находился дворец Агамемнона.
  54. ... печать ...де юре (де факто?) - разрешение на вывоз реликвии, а с ним - и свое спасение.
  55. ... фрау Ханд ...подразумевается Клитемнестра.
  56. Амазонки. Воинствующее женское сообщество из греческих сказаний.
  57. ...скиф жестокий ... Скифы - народы, жившие к северу от Черного моря, между Доном и Дунаем.
  58. ...варвар...Греческое название жителей всех чуждых грекам народов.
  59. Титаны. Противники греческих богов, которые были смещены Зевсом.
  60. Фиест. Сын Пелопа.
  61. Олимп. Гора в северной части Греции. Местонахождение богов.
  62. ...служителей Тартара ...см. 41
  63. Плутон. Первоначально - бог, господин подземных сокровищ, позднее к нему был приравнен бог ада Аид.
  64. ... Руну ли золотому ... Золотое руно, золотой мех овцы, символ власти. На его поиски в Колхиду отправился ЯСОН с аргонавтами.
  65. ... прекраснейшей из женщин ... Подразумевается Елена, которая была дочерью ЗЕВСА и ЛЕДЫ, сестрой близнецов Кастора и Полидевка и сводной сестрой Клитемнестры, жена Менелая, брата Агамемнона.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"