Тихая ночь. Полная луна серебряным диском льет свой холодный свет. Легкий туман облаков лишь приглушает свет далеких звезд, не скрывая его. Стрекот цикад и далекое уханье совы, бесконечно одинокая песнь волка. Воздух теплый, ветер невесомыми мягкими струями гладит кожу случайного прохожего.
Мягкий свет свечи собирает вокруг себя многочисленных комаров и мотыльков. Некоторые, из них подлетая слишком близко, опаляют свои тонкие крылышки и падают на стол. Возле старого бронзового подсвечника уже лежит целая кучка жертв любви к свету.
Вот очередной мотылек обжег свои крылья. Пролетев по инерции еще немного, он маленьким серо-черным комочком упал на желтоватый лист писчей бумаги. Хозяин кабинета, оторвавшись от своего занятия, в очередной раз за эту ночь, подумав о скоротечности бытия, небрежно смахнул маленькое тельце в кучку таких же влюбленных в свет существ.
Стряхнул остатки пыльцы с ладони и продолжил свое занятие. Тонкие длинные пальцы украшенные перстнями с драгоценными камнями твердо держали гусиное перо, из-под которого рождались аккуратные маленькие буквы. Кисть, выглядывающая из рукава белоснежной шелковой рубашки, была тонкой, но жилистой, с еле заметными шрамами вокруг запястья.
Он сидел на старинном резном стуле больше походившем на трон. Лак цвета засохшей крови еще больше усиливал это ощущение. Высокая массивная спинка стула заканчивалась резной фигуркой в виде маленького дракона, прилегшего прикорнуть век другой.
Стол видимо был сделан по тому же образцу. Большой, тяжелый, покрытый замысловатым узором и тем же что и стул лаком. Столешница была закрыта багрового цвета бархатным сукном. Ножки же этого стола были выполнены в виде великолепно вырезанных фигурок бородатых гномов, держащих на своих плечах столешницу.
Мягкий пушистый ковер из дальних морей прикрывал каменный пол, покрытый мраморной мозаикой. Отбрасывающий неясные тени камин гармонично вписывался в общий стиль комнаты, и был похож на мифическое чудовище, изрыгающее из своей пасти пламя.
Высоко под потолком пряталась бронзовая люстра. Правда ее давно никто не зажигал, поэтому она обросла паутиной и служила насестом для филина вот уже которое десятилетие обитавшего в этом крыле замка. Сейчас филин был на охоте, однако, днем он частенько скрывался в этом мрачном кабинете. Тем более что окна в нем всегда были занавешены тяжелыми плотными занавесками.
На одной из стен висел старинный гобелен изображающий то ли большую битву, то ли массовую пьянку. На старых гобеленах почти всегда изображают либо битвы, либо пиры по поводу победы в этих битвах, и почти никогда не ясно, что же именно.
Напротив камина висело большое зеркало. Очень большое. В полтора человеческих рота высотой и шириной шесть локтей. Хрустальное Око. Рама у зеркала сильно выделялась на фоне этого мрачного готического интерьера в багровых тонах. Она была сделана из ярко-голубого, матового камня, который, казалось, светился изнутри. Впрочем, может, так оно и было на самом деле, так как одной свечи на столе вряд ли хватило, чтобы осветить этот кабинет.
Хозяин кабинета между тем спокойно продолжал прерванную незадачливым мотыльком работу. Ровные строчки букв выходили из-под его пера с невероятной скоростью. На столе уже лежала толстая пачка исписанных страниц желтоватого цвета. На верхнем листе можно было различить сложную многоэтажную формулу, подкрепленную небольшим эскизом.
Исписанные страницы человек лично складывал в толстые деревянные тетради с кожаной обложкой и прятал в потайной ящик в столе. Ящик этот делал хозяину заморский мастер, который взял дополнительно сто монет только за то, что сохранит секрет замка в тайне. Впрочем, хозяин замка предпочитал более надежные средства для сохранения секретов, нежели презренный желтый металл, поэтому талантливый мастер пропал без вести по дороге к центральному королевству.
Сочинение очередного трактата о магии, движущей силе прогресса, хорошо отвлекала князя от того невероятного действа, что сейчас происходило в другом крыле замка. А там сейчас не много не мало решался вопрос будущего всего рода ан Хореб.
Вы можете спросить, если происходящее было так важно, почему же князь заперся у себя в кабинете, вместо того чтобы самому присутствовать при этом важном событии. Ответ на этот вопрос чрезвычайно прост - дело в том, что в правом, женском крыле сейчас рожала вторая, но от этого не менее любимая жена князя.
От первой жены князь уже имел дочь, но место его наследника все еще оставалось свободным. И если первый брак был исключительно политическим, а поэтому никаких чувств, кроме чувства долга к своей первой жене князь не испытывал. Второй же раз князь женился уже тогда когда, сам стал полновластным хозяином окрестных земель, и имел возможность сочетать интересы своего княжества с личными предпочтениями.
Как ни странно, но второй брак Шелила ан Хореба принес ему большую пользу, добавив древнему благородному роду Северных князей капельку крови императорской фамилии. А грядущий наследник, ибо целители в один голос твердили, что это будет мальчик, должен был на следующие века стать опорой не только княжества, но и всего клана.
Однако, по тем же прогнозам целителей, роды обещали быть очень тяжелыми. Князь выписал лучших докторов, которые только согласились приехать в такую глушь как Сарлот ан Хореб, что переводилось с древнего наречия как Бастион ан Хореб.
Родовое гнездо ан Хоребов располагалось на границе с Северной Пустошью, отделенное от бесплодных земель высоким горным кряжем. Почти самая окраина Империи, дальше только несколько фортов на границе с Имиром, где несли полугодичную вахту солдаты северного легиона.
Север. Слово почти всегда ассоциирующееся у большинства населения с Северной Пустошью, огромной пустынной территорией, невероятным образом оживавшей три раза в год и посылающей орды странных существ на захват новых земель. Орды останавливали, но ни одна экспедиция так и не смогла найти и уничтожить источник северной напасти. И даже Хрустальное Око не могло в этом помочь.
Перо растерянно замерло над желтым листом бумаги, а взгляд князя невольно устремился в сторону большого зеркала. На самом деле зеркало было невероятно сложным артефактом, привезенным кем-то из предков Шелила много веков назад. Основной функцией зеркала было умение передавать изображение и звук на большие расстояния, нужно только чтобы на другом конце тоже располагалось зеркало, пускай даже самое обычное, желание владельца второго зеркала при этом никакого значения не имело. Последнее качество делало старинный артефакт замечательным оружием шпионажа.
Как сейчас хотелось князю погладить резные узоры голубого камня и мысленно приказать соединиться с высоким зеркалом, стоящим в спальне его любимой, но он не мог позволить себе проявит слабость, даже сейчас.
Схватки начались на восходе прошлого утра, что на полторы недели было раньше предсказанного докторами срока. Сначала роженицу пытались напоить успокаивающими зельями, чтобы успокоить разволновавшийся женский организм. Но зелья дали лишь временный эффект.
Полдня князь не мог думать ни о чем другом, ежеминутно заглядывая в спальню, мучаясь от неспособности помочь и защитить свою женщину от той боли, которую она без сомнения испытывала.
Врачи и акушерки, замученные князем, в конце концов, просто запретили ему подходить к комнате, чтобы не волновать молодую женщину лишний раз. Сдавшись их уговорам, он, было, принялся третировать слуг, распекая их почем зря, но и это не могло его успокоить.
В результате он заперся в своем кабинете и потребовал, чтобы его никто не беспокоил. Первые полчаса он метался как загнанный зверь, чем немало удивил мирно дремавшего под потолком филина, который привык к куда более спокойной обстановке. В результате старый пройдоха был вынужден улететь на охоту, на пару часов пораньше, известив о своем отбытии громким уханьем.
Оставленный в покое князь смог успокоиться и взять себя в руки. Попавшие на глаза старые записи времен его молодости, когда он пытался разгадать тайну одного хитрого плетения, неожиданно увлекли его. Появились новые идеи, в результате старые записи покрылись сначала многочисленными пометками на полях.
К тому времени как подошло время обеда, Шелил исписал не один лист и еще несколько были скомканы и брошены под стол. Старый слуга, приведением проскользнувший в кабинет, молча поставил поднос на край стола. На вопросительный взгляд своего хозяина лишь с сожалением покачал головой.
Наскоро перекусив, он опять с головой ушел в работу, постепенно маленькая задача начала перерастать в будущий фундаментальный труд.
Наступал новый восход. Силы почти оставили правителя и стопка желтоватых, словно обожженных листов, выросла на высоту ладони. Желтизна листов появлялась в них из-за особого способа обработки, благодаря которому срок службы такой бумаги увеличивался втрое.
Крылатый хищник влетел в кабинет, возвестив о своем прибытии довольным уханьем, охота удалась. Солнце еще только готовилось выйти из-за горизонта, а горка обожженных мотыльков стала приличной кучкой, так что князь даже подумал, а не заделать ли то отверстие под самым потолком, но потом пожалел старого филина и решил оставить все как есть.
Тихое постукивание в дверь пробудило его от полусонных раздумий. В приоткрытую дверь протиснулась голова молоденькой служанки. Волосы ее были растрепаны, а под глазами темнели круги, результат бессонной ночи.
Князь уже было хотел отчитать служанку за нарушение его собственного приказания никому его не беспокоить, но тут лицо девушки расплылось в такой счастливой улыбке, что Шелил ан Хореб моментально все понял. Девушка же, смутившись собственной смелости, покраснела и исчезла также неожиданно, как и появилась.
А потом был праздничный салют, торжество огненной феерии переливающейся всеми красками радуги, расцветая в воздухе призрачными фигурами сказочных зверей и невиданными растениями. Праздновали рождение наследника князя Северных Предгорий.
А недалеко от замка ан Хоребов в самом сердце Северного Хребта на глубине почти пол километра начал медленно разгораться потухший много тысячелетий назад вулкан.
Редкие хроники хранили воспоминания о его извержениях, и только на самой старой карте, которая хранилась в Императорском архиве над местом, обозначавшим этот вулкан кривым и неразборчивым почерком было выведено Предвестник Бед.
* * *
В это же время, неизмеримо далеко от поместья влиятельного князя в тихой деревушке из трех дворов, приютившейся на окраине дремучего леса, занимавшего почти половину всего восточного континента погиб маленький паучок. Погиб не от старости или нехватки пищи, уж рядом с таким лесом сетовать на нехватку еды паучку не приходилось. Смерть паучка была удивительна и невероятна даже по меркам этого наполненного магией мира, ставшего живой сказкой, на краю дремучего леса.
Паучок умер, когда из последних сил плел свою лучшую паутину из черного, а не обычно белого шелка, по розовой невероятно гладкой и теплой коже маленького ребенка великанов. Он вложил в нее все свое умение всю накопленную за более чем долгую жизнь силу. И самое главное он отдал самое главное свое умение, которым славились эти маленькие черные паучки с ярко-синей кляксой на спинке, дар видеть узор, узор мира и жизни, прошедшего и далекого.
Он уже и сам не знал, почему вдруг бросил все свои заботы и не до конца высушенную дикую лесную пчелу, неизвестно зачем залетевшую в темный угол за печкой, просто это показалось ему правильным. И тот великий узор, который каждый уважающий себя паук видит всю свою жизнь, повторяя во всех своих паутинках, пытаясь распутать и постичь его суть, вдруг разом предстал перед ним. Все сразу стало правильным: и его рождение в центре Дремучего леса и долгий путь на окраину, чтобы, наконец, оказаться в этой скромной уютной хижине, где совсем недавно появился этот маленький и очень громкий, теплый комочек плоти, которого он сейчас покрывал своей лучшей паутиной, потому что он наконец-то разгадал свой узор.
А когда на закате, утомленная бессонными ночами и тяжелой работой мать ребенка очнулась от внезапно навалившегося сна, то вместо привычного шумного крика новорожденного услышала пугающую тишину. И всполошившись, подбежав к колыбельке, увидела смирно лежащего малыша, удивленно разглядывающего комнату. Необычно тихий ребенок, сбросив шерстяное одеяло, оглядывал темную комнатушку широко раскрытыми глазами с ярко голубой радужкой, изредка причмокивая от переполнявшего его восторга. И это было более чем удивительно, ведь когда она совсем недавно укладывала малыша спать его глаза были точь в точь как у его отца, лучшего охотника этих земель, чье умение идти по следу и всегда находить дорогу домой высоко ценилось даже властями фронтира.
Неожиданно прервав свое более чем увлекательное занятие, он посмотрел на мать и гукнув что-то вдохновленное, расплылся в совершенно потрясающей заразительной улыбке. Женщина совершенно непроизвольно улыбнувшись в ответ моментально забыла о всех тех глупых мыслях, что переполняли ее после тяжелого и тревожного сна. Главное что с ребенком было все в порядке.