"О, если б смог я позабыть..."

О, если б: смог я позабыть,
Всё то, что уж не надо помнить 
И крепко-накрепко забить 
Ту дверь в большие катакомбы.

С натужным ревом всех турбин,
С дрожаньем стрелок на приборах
Я более не дам слабин
При всех возможных переборах.

Мне открывается сейчас
Тот мир, в который я стремился.
Пройдут года и - грянет час,
В который мощи подчинился...

Я,  в инфернальности надежды 
И в бесконечности дорог,
Где износил я все одежды.
Которые придумать смог.

Мы просыпаемся не сразу,
Не сразу воют ревуны,
Чтоб сбросить  в пропасть ту заразу,
С которой жить осуждены.

Но взвоет голос духа предков, 
Взыграет, расправляясь, кровь,
И глаз твои станет точным, метким, 
И в душу вселится Любовь.

Не та любовь, что с придыханьем,
И со словами при луне,
А та,  что, слитая с воззваньем, 
Поможет выжить вам в огне.

И нет пожара здесь страшнее,
Чем тот, что вспыхнет вдруг в душе. 
Есть много тех, кто нас мудрее,
И тех, кто встал на Острие,'

Назвать то Житием? Едва ли.
Уж предавать научены,
Кто с сладкой дрожью раздавали 
Богатства не своей страны.

Мы сможем встать на их пути 
И сохранить  в себе стремленье
В себе всесильного найти -
И - обрести предназначенье.

Мы - не Америка, не Чили,
Мы есть Россия - на века!
Пусть нас не этому учили:
В Грядущем ноша нелегка.

Как страшно матери терять
Сыновье тело, душу, кровь?
Каким стихом пересказать 
Всю материнскую любовь?

Как нам смиряться с Роком злым?
Терять во имя той Победы?
Как нам остаться молодым
Мудрее прадедов и дедов?

Мы посылали на войну,
Мы отрывали плоть от плоти.
Так как же можно проклянуть 
Народ на страшной той работе?

Как защищать или хранить 
Других людей, себя не зная?
Когда народ твой побранить 
Даже ленивый вылезает?

Когда свистят все пули враз,
И льется кровь, слышнее стоны...
 Российский парень чтит наказ 
Быть родины своей достойным

Он умирает на чужой
Земле"... Не помнящий обиды""" 
Он... будет вечно молодой
И - вечно будет Московитом

Ждет мать из дальних из краёв 
Сынов, вернуться обещавших...
И сердце чует жар боёв,
России славы не снискавших.

И там, где путь усыпан  был
Не розами - терновника шипами - 
Прошёл солдат. Он не забыл. 
Он землю чувствовал стопами"""

Уходят в ночь войска. И снова 
Трубач зовёт с собой в поход:
Под громы пушек, скрип засова
Стеною встанет тот народ,

Кто в жизни не был очень виден 
И не стремился стать царём...
Кто был в труде и в мыслях лидер,
Кто клятву дал пред Алтарём.

Алтарь горит! Горят лампады...
Столетний лик благословит.
И мы уйдем, чтоб не парада,
А пота запах вечно чтить!

Редчайший праздник в наших буднях 
Он будет яростно любим.
Когда мы вместе живы  будем
В тот день, когда всё победим.

Всё то, что помешать старалось 
Нам возродиться из руин.
Всё то, что тленом лишь осталось
А было "главным"  до седин.

Да! До седин. Тогда казалось,
Что будет вечной та мечта,
Что с детства в память прививалась 
Плетя тугие тенета.

В сетях мельчайшая рыбёшка 
Вдруг находила свой покой,
Когда простейшая кормёжка
Вдруг представлялась золотой.

Неровен стих сегодня, право.
И нет спокойствия в душе.
Он сладок,  яд от той отравы, 
Призвавшей жить хоть в шалаше.

Жить в шалаше  а не в палатах. 
Достойных кисти Мастеров.
И одеваться всея в халаты 
Для всем известных докторов.

Пусть поколение поляжет 
В боях с агонией мечты
Быть может, наш потомок скажет:
"О, прадед, был великим ты!"

И он не пустит на Пороги 
Во мрак зовущих мудрецов,
Он восстановит все Остроги,
Куда посадит подлецов!

Кто был подлец - им и пребудет!
И - до скончания веков 
Лишь то деянье вечным будет,
Что разум всех лишит оков.

Кроме единственной оковы:
Быть человеком - не скотом.
И  мыслить быть всегда готовым 
Пусть нестандартно, но - с умом.

Не с тем умом, который в прошлом 
Давал все козыри лжецам,
Что потакал ревнивцам дошлым, 
Сыновний суд чинил отцам.

Как сложно всё в минувшем этом
Как всё объять и донести?!
Пусть поработают поэты,
Что были вечно не в чести!

Кончаю. Страшно перечесть 
Своё нежданное творенье.
Вдруг где-то затесалась лесть,
Иль слова нудно повторенье?

Пусть так и будет.  Час пройдёт  
И разум вперится пытливо:
По строкам с топором пройдёт
И приуменьшит говорливость.

Кончаю первую тетрадь.
Уже мне многое известно.
Нельзя в поэзию играть.
Знать же - чертовски интересно.

(октябрь 1992 года)