Аннотация: Капля в море, некоторая фантазия, которую я отложил на некоторое время, но строки мне очень нравятся, а потому решил опубликовать.
Сад дышал. Воздух, о этот чудный воздух был так легок, так прохладен и жив, его хотелось пить, жадно и бесконечно. Осень набрала его целую грудь и вкусила аромат жасмина и розы, дождя и листвы, жизни и свободы. Ее белые, как кость руки сильнее сжали некогда аккуратно сложенный, но теперь уже порядком измятый пергамент и она шагнула вниз по короткой мраморной лесенке, служившей проводником из угрюмого и страшного каменного леса в цветущий и благоухающий сад. В небе подобно огромному светляку повисла туча, серое брюхо которой распирали лучи заходящего солнца. Индиговый цвет смешивался с янтарным, там в недостижимой высоте, и эти краски стекали вниз на землю, заливая все вокруг, наряжая поднебесный мир в торжественно вечерний наряд. Затянул свою холодную песню ветер, забренчав своей лютней из молодых дерев и закачались ему в такт цветы и листья, срываясь с насиженных мест и, забывшись в танце, устремляясь в темную глубь сада. Туда же, шурша юбками, направила свой бег Осень, не обращая внимания на окружавшее ее беспокойство, растущее с каждым ее шагом. Она мчалась, изредка замедляясь и бросая тревожный и отчаянный взгляд на выросший сзади стеной огромный седой замок внутри которого можно было видеть пляски света и крика. Девушка бежала уже задыхаясь, сжимая этот несчастный клочок пергамента, который она надеялась никогда не очернить этими словами. Она надеялась, а в мире тем временем текла жизнь, которая выбирала свое направление не зависимо от людских надежд.
И вот перед ней возник ручей, темный и холодный, но при этом по-обычному звонкий, опоясанный широким каменным мостом с узорно закружившимися перилами из малахитового железа. Перед входом к мосту выросла прямо из земли тощая арка, выкованная из того же материала, что и перила и при этом еще и одним и тем же мастером-гномом, величавшим себя Ротфундом из Брика, Малахитовым Мастером. Верхушка арки была выполнена в виде устремившейся в небо стрелы с хрусталем на месте наконечника. Осень, не останавливаясь, бросила кроткий взгляд на застывшую в небе стрелу, взгляд полный воспоминаний былом веселье, увы минувшем, и страха о грядущем будущем. Она помнила этот сад, этот чудесный сад полный звонкого смеха и многоголосого говора, шелеста листьев, потревоженных на бегу, и шелест материнских юбок, частого топота детских ножек и кратких приглушенных звуков отцовских шагов. Она помнила эти светлые дни, теплые летние вечера, вкусные и сладкие, как красное вино и холодные зимние утра, подобные покрытым морозцем окнам, красивые и чудесные. Она помнила то не возвратное прошлое и глядела в неотвратимое будущее, все стремительнее и стремительнее надвигающееся на нее. Темное, заволочённое непроглядной дымкой, она страшило и пугало Осень. В этой мгле ей виделись чудовища, перед ней вставали картины из пламени, слез и крови. Это черное железо ее будущего уже ковалось в кузнице жизни известнейшим из мастеров-судьбой. И Осень бежала, бежала в глубь сада дабы приблизить грядущее еще на один миг.
"Письмо, помни о письме." - твердили ее уста, когда она поднималась вверх по винтовой лестнице в свою комнату, что в северной башне еще до того, как туча успела поглотить спускающееся за небосклон солнце. И ворвавшись в свою обитель, настежь распахнув дубовые двери и прильнув к резному комоду, хранящему все ее личные, сокровенные тайны, она все еще помнила об этом злосчастном письме. Она извлекла этот клочок пергамента из нижнего ящика, из самого темного его уголка и несколько коротких мгновений смотрела на него, решаясь свершить задуманное. В этот, стремительно вянувший, временной промежуток она осознавала все произошедшее до и то, что должно свершится после. И вот последний взгляд на сложенный пергамент цвета слоновой кости, обвязанный бардовой льняной веревкой с кроваво-красной печатью, изображавшей лиственницу, и она уже мчится в сад, в самое его нутро.
Журчание ручья стихло, слегка поунялся шелест листвы, Осень оставила далеко позади и мост, и арку и даже небольшую еловую рощу, идущую следом, с хмелящим запахом смолы и иголок. Она остановилась на развилке. Тропа по которой мчалась девушка двуглавила предоставляя на выбор сосновый бор золотой в последнем свете дня и высокую серую башню, огражденную малахитовым железным забором. Осень посмотрела на башню<...>