Блювштейн Кира : другие произведения.

Чужая беда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В каждом доме есть кухня. В каждом доме есть беда. В этом рассказе таких кухни четыре. Главный вопрос, волнующий жителей каждого дома: всегда ли ты сам в ответе за свою судьбу?

Караулова Д.В.

Чужая беда

Кухня первая.

   Квартира находилась в пятиэтажном доме в Сокольниках. В ней все было маленькое - и комната, и кухня, а из-за стиральной машинки в ванной было вообще не развернуться. Переставить бы на кухню, как у Сени, но там холодильник и тоже не развернуться. Можно его, конечно, в коридор... Кирилл думал об этом каждый раз, когда видел, но не дольше трех секунд - не до этого ему было, а потом - и так, вроде неплохо, живу же.
   Он снимал эту квартиру второй год. Как хозяйка сдала ему ее со старым красным диваном, стенкой и столом с черным пятном от утюга, такой она и была, он ничего не стал менять. Не до этого ему было.
   А раньше он жил в Смоленске, в двухкомнатной квартире, с мамой. Мама работала днями и ночами медсестрой в местной больнице, а он был обычным школьником - учеба, футбол с ребятами, денди потом появилась. Когда школа закончилась, неожиданно началась армия. А после армии поступать куда-то уже не имело смысла, надо было жизнь свою устраивать. Все в Москву рвутся, и правильно делают, там деньги, там возможности, там...
   С работой не сложилось - курьерить или охранять продукты в сетевом магазине Кирилл не хотел. Но во время встретился старый армейский товарищ. Он-то и помог снять ему квартиру в Сокольниках, подкинул деньжат на первое время, а потом и на работу пристроил. Продавцом.
   Если его спрашивали, кем он работает, он так и говорил: продавцом.
   Никто не интересовался, что он продает, а Кирилл гордился тем, что не врет.
   Товар шел хорошо, район достался удачный: сплошь неблагополучные семьи, мелкое хулиганье. Там сбыт был налажен и без него, он пришел, можно сказать, на все готовенькое. Деньги всегда водились, девушку Лелю себе нашел - жизнь в гору пошла.
   Вечерами, под пиво и вечерний выпуск новостей, Кирилл сидел на кухне и думал.
   Думал, что урод он конченый, по сути. Ведь люди гибнут от этой дряни. Но это только с одной стороны. С другой стороны, он это помнил еще со школьного курса экономики, есть спрос - будет и предложение. То есть, с этой самой другой стороны, получалось, что вовсе и не он виноват. Они сами виноваты, ведь никто их не заставлял начинать, во всяком случае, он, Кирилл, точно не заставлял.
   Он думал так и успокаивался. Он не собирался заниматься этим вечно.
   "Вот заработаю достаточно денег и уеду отсюда к черту. И мать заберу. Дом куплю, где-нибудь... да хоть и в той же Канаде. А, может, даже в Европу уеду".
   В этот вечер не было пива, не было вечернего выпуска новостей. Кухня была. Занавески пожелтевшие, стол, холодильник, телевизор на нем.
   Ментов было четверо. Один стоял в коридоре, прислонившись к стене и прикрыв глаза, будто спал. Второй ходил по комнате, гремел дверцами шкафа, вываливал на пол содержимое ящиков, выбрасывал книги с полок.
   Третий сидел на стуле как наездник, поставив его задом наперед, и буравил Кирилла взглядом. Четвертый щелкал зажигалкой, открывая и закрывая металлическую крышку, улыбался и молчал.
   Кирилл смотрел на свои руки, лежащие на столе. Они были будто не его, просто чьи-то руки лежали на столе и он на них смотрел. Он не мог двигаться, будто впал в оцепенение. Даже дышать старался как можно тише, как в детстве, надеясь, что если замереть - тебя не заметят. Сильно ныло в боку, куда улыбчивый, вместо "здрасьте", хватил дубинкой.
   - Ты мне начинаешь надоедать, Кирюх. Тебя Петр Вячеславович, - сидящий на стуле кивнул в коридор, - давно пасет, а толку ноль. Я же знаю, чем ты занимаешься. И все мы знаем. Сейчас ты быстро нам сам все отдашь и делу конец. Понял?
   - У меня ничего нет, - проговорил чуть слышно Кирилл, одними губами.
   Наездник вздохнул, помолчал и вдруг заорал:
   - Твою мать! Ты что, крысёнышь, не понимаешь, что из-за таких, как ты, проблемы у меня?!
   В довесок к его словам улыбчивый сильно ударил его по голове открытой ладонью.
   Кирилл только услышал шлепок, боли не почувствовал, просто в голове загудело и стало нестерпимо страшно.
   Он не мог отдать им, никак не мог. Это означало, что они его посадят, а бандиты, чей товар он отдаст за просто так, его убьют. И не будет никакой Европы с Канадой, дома, машины, Лели не будет, мамы не будет. Все просто возьмет и вмиг закончится. А если не отдавать, то они его будут бить. Вот прямо сейчас. До этого нет, не били, это было так, для связи слов в предложении. Как они бьют, он знал - армейский товарищ по точной такой же схеме уехал на зону на срок в два раза больший, чем грозил ему, с двумя статьями в качестве бесплатного подарка.
   И снова не будет Канады, мамы и Лели.
   - Ммм...- замычал Кирилл и взялся за голову, глядя невидящим взглядом в пол.
   - Ну че ты скулишь, крысёнышь? Сам виноват.
  
  

Кухня вторая

  
  
   Мама жарила оладьи. Витька узнал их по запаху. Этот запах разбудил его, заставил подняться с кровати и подойти к кухне.
   На саму кухню он заходить не решался, просто стоял у стенки, елозил по ней головой, вдыхая аромат.
   Мама будто почувствовала его появление и обернулась. Витька тут же спрятался за стену. Ему было смешно, но он не смеялся. И руками рот не зажимал.
   Звук тяжелых шагов заставил его вздрогнуть: это проснулся Лешка. Старший брат Витьки.
   Он хмуро, в одних трусах, прошел через комнату, заглянул на кухню.
   - Леш, ну что ты так топаешь? Сколько раз я тебе говорила, утро же, близнецов разбудишь.
   - Они уже не спят, - буркнул в ответ Леша и скрылся в ванной, хлопнув дверью.
   Мама вздохнула.
   В маленькой комнате уже была слышна возня. Хихиканье, вопли, шлепки. Так у близнецов начинался каждый день. Они самозабвенно лупили друг друга, дергали за волосы, отнимали игрушки, бросали их на пол.
   Витька уставился на закрытую дверь. Ему хотелось поиграть с ними, но они его не брали. Их игры были придуманы ими двумя и были рассчитаны только на двоих. Окружающие их мало интересовали.
   - Че, щенок, вынюхиваешь? - прозвучало грозно над Витькиным ухом и в его лицо полетели холодные капли.
   Витька вздрогнул и отбежал на середину комнаты, вытирая лицо рукой.
   - Не называй его так, - устало попросила мама, переворачивая золотистые блинчики на сковородке.
   Лешка скрылся в кухне и закрыл дверь. Витька тихонько вернулся на свое место, и заглянул на кухню. Через стекло в двери он видел только темные расплывчатые фигуры. Одна маленькая, тихая, чуть розоватая, а другая большая и шумная. Голоса стали тише, и запах потерял свою былую яркость. Витька расстроился, но дверь приоткрывать не стал. Стоял и смотрел, как за стеклом перемещались темные пятна. Зашумел чайник. Это значит, что уже совсем скоро все сядут за стол и начнут завтракать.
   Витька переминался с ноги на ногу. Вообще, ждать он мог сколько угодно. Ему было нетрудно просто стоять. Но он знал, что если начать рисовать, то за стол они сядут гораздо быстрее. Так было всегда, стоило только начать, как мама тут же звала его с кухни.
   Он сделал шаг в сторону, покусывая губы. Выдохнул, решился и направился к столу с карандашами и фломастерами. Рисовать он любил, но больше любил, когда его хвалили за картинки. Мама всегда хвалила, поэтому в его занятии был двойной плюс.
   Он открыл свой личный альбом, еще раз оглянулся на дверь в кухне, взял красный фломастер и начал водить им по листу бумаги. Линии получались кривые, но красивые и яркие. Красный цвет он любил больше всех. Но одним красным рисовать неинтересно, так ему сказала мама, поэтому он добавлял в свой рисунок желтых, зеленых и синих линий - в порядке убывания любимых цветов.
   Дверь в кухню распахнулась, оттуда вышел Лешка. Витька посмотрел на него мельком и продолжил рисовать.
   Лешка вошел в маленькую комнату, на миг звуки, доносящиеся оттуда стали невероятно громкими, а потом снова поутихли.
   - А ну заткнулись! - гаркнул Леша из-за двери и вопли совсем стихли.
   Он вышел оттуда уже одетый, с пачкой сигарет в руке. Посмотрев на Витькин рисунок, Леша усмехнулся:
   - Пикассо недоделанный.
   Снова шумно прошагав большую комнату, Лешка вышел из квартиры.
   Витька нахмурился. От брата всегда неприятно пахло после того, как он возвращался домой.
   Из кухни вышла мама. Витька сразу поднял голову и посмотрел на нее.
   - Доброе утро, - приветливо сказала она и заглянула в маленькую комнату.
   - Ребятки, бегите умываться, сейчас будем завтракать!
   Из комнаты выбежали близнецы. Толкаясь, стараясь вырваться вперед, вдвоем забежали в ванную.
   - Рисуешь? - спросила мама и присела рядом. - Как красиво. Ты молодец, - она погладила Витьку по голове, встала и снова ушла на кухню.
   Лешка вернулся в квартиру, хлопнув входной дверью.
   - Идите завтракать! - позвала мама.
   Витька сразу побросал фломастеры, слез со стула и как можно быстрее пошел в кухню.
   У Леши все равно получилось раньше. Да и у близнецов: они отпихнули старшего брата, протискивая в дверной проем, пролезли под столом, забрались на угловой диванчик и продолжали толкаться, недовольные каждый своим местом.
   Когда Витя зашел в кухню, напротив каждого места уже стояли тарелки, лежали вилки. Скатерть была белая-белая.
   Мама поставила посередине стола большое блюдо с оладышками, от которых вверх поднимался пар. Витька уставился на золотую гору, перевел свой взгляд на блестящие приборы, ища в них золотое отражение.
   - Скоро у Вити день рождения. Надо придумать, что дарить, кого приглашать, - мама поставила перед Лешей кружку с чаем и села сама на табурет, сжимая руками маленькую белую чашечку с кофе.
   - Да кого приглашать, мам? Что ты вечно устраиваешь? Ты что, реально не понимаешь, что ему пофигу? - Лешка взял горячий оладышек рукой, обжегся и бросил его на тарелку.
   Мама посмотрела на Лешку.
   - Что смотришь? Ты меня задолбала уже этим Витей! Витя-витя! Да дебил твой Витя, понимаешь? Он больной, ему плевать на гостей, на свой день рождения. Он не понимает нихрена! Ему тринадцать лет, а он даже "мама" тебе не сказал ни разу!
   - Успокойся...- тихо попросила мама.
   Лешка покрутил в руках вилку и со звоном бросил на тарелку.
   - Я спокоен. Просто, зачем деньги-то тратить? Купи ему бумаги пачку и все.
   Мама помолчала.
   - Я хотела тортик купить, свечки чтобы он задул. Праздник устроить.
   Леша отодвинул от себя тарелку и встал.
   - Тортик, свечки. Ты себе уже тринадцать лет назад устроила праздник. Сама виновата.
  
  

Кухня третья

  
   Лампочка под потолком светила ярко, но периодически мигала.
   Шторы были плотно задернуты по всей квартире - первый этаж, кто угодно легко мог заглянуть, любопытствуя. А это не входило в их планы.
   Катя и Геша жили здесь уже несколько лет, с тех пор как умерла Катина мама.
   Катя в школе была отличницей. Первые три класса. За каждый класс - по грамоте и похвальному листу. Родители дочь очень любили и баловали. У нее были самые красивые платья, самые красивые куклы. Столько фруктов, сколько за свое детство съела Катя, некоторые не съедают за всю свою жизнь.
   Каждое лето она с родителями ездила на море. Они снимали домик в Абхазии у большой армянской семьи. Эта семья вскоре стала частью Катиной, поэтому родители безбоязненно оставляли ее там на все лето, а сами возвращались в Москву, работать.
   Катя не помнила, когда именно все пошло не так.
   Просто однажды ее счастливая семья превратилась в обычную семью безработных алкоголиков.
   Из большой и просторной квартиры они переехали в маленькую на самой окраине города, в неблагополучном районе. Катя продолжала ездить в свою старую школу, только больше не получала похвальных листов. Как только родители перестали ей заниматься, она быстро скатилась на тройки. А вскоре и тройка стала для нее хорошей оценкой.
   Счастливое детство стало призрачным и мутным в Катиных воспоминаниях. Она помнила его как фильм, не имеющий к ней никакого отношения.
   Вскоре умер папа. Они стали жить с мамой вдвоем. Мама быстро нашла себе друзей среди соседей, часами пропадала у них, много пила.
   Катя тоже быстро нашла себе друзей среди соседских детей. Все их жизни напоминали друг друга, будто были перерисованы дрожащей рукой через кальку.
   Кто-то попадает в плохую компанию и рушит свою жизнь. Здесь плохая компания попала в нее.
   С Гешкой она познакомилась, когда ей было тринадцать, а ему пятнадцать. Он жил в соседнем доме с такой же матерью, как и у нее. Отец его умер в один год с Катиным.
   Одна беда на двоих объединила их, стала точкой соприкосновения, которая быстро переросла в любовь.
   Любовь сначала была настоящей. Они сидели вместе в чужих подъездах, пили пиво, слушали музыку с маленького Гешиного кассетника. Со временем они пристыли друг к другу, забыли то чувство, которое когда-то было. Стали просто одним целым, не помня, почему и не помня зачем.
   Когда Катькина мама умерла, Гешка переехал к ней. Сразу же, без договоренностей.
   Они уже давно ничего не испытывали друг к другу, но по одиночке не могли.
   - Я принес! - бодро сказал Гешка с порога.
   Катя подняла на него скучающий взгляд.
   - Эй, ты че? Ты знаешь, как это было сложно? - Гешка зашел на кухню и закрыл за собой дверь.
   Катя затушила окурок в пепельнице и облизала сухие губы. На плите горел газ, все четыре конфорки. От этого было душно и жарко, но если выключить - станет холодно.
   - Я нескольких человек обзвонил! Один в отказе, второй трубку не берет. Пришлось у дома караулить. Он тоже сначала выпендривался - "я только за наличку", не хотел магнитолу брать. А знаешь, у кого снял? Там, у тридцать третьего дома "нисан" стоял фиолетовый, помнишь? Ну, его раньше не было, а потом появился. Недавно кто-то купил. Я же тебе говорил, что он лох! Прохожу и точно - магнитола стоит. Хаха... Ну ничего, он богатый, на машину хватило, на новую магнитолу тоже наскребет, - Гешка выложил на стол пакетик с белым порошком.
   Катя уставилась на него и натянула рукава свитера на кисти рук.
   - Я ему говорю - вытащил, как новую, продашь без проблем. Даже царапины не оставил, прикинь? А он нос воротит. Ну, ничего, взял. Куда ему деваться? Хаха, взял как миленький...- Гешка открыл шкафчик, взял оттуда ложку, сел на табуретку и выложил на стол пачку сигарет.- Ну, че сидишь? Воды налей.
   Катя встала, взяла кружку, налила в нее воды из-под крана и поставила перед Гешей на стол.
   Гешка уже достал из рюкзака "инсулинку".
   Катя села на место и стала смотреть, как Геша набирает в шприц воды.
   - Подержи, - он сунул Кате в руку ложку, высыпал в нее порошок и начал выпускать в нее воду.
   Катины руки дрожали, в горле собирался неприятный комок.
   - Да не тряси ты! - Гешка зубами вырвал из сигареты кусочек фильтра, щелкнул зажигалкой и начал греть ложку.
   Когда жидкость в ней начала пузыриться, он бросил в нее кусочек фильтра, ввел в него иголку и начал набирать.
   Катя положила ложку на стол.
   - Давай руку, - скомандовал Геша и достал из ящика стола резиновый жгут
   Катя прикусила губу и начала подворачивать рукав. Протянула ему руку и вздохнула.
   - Че вздыхаешь? Вены ушли напрочь... - Гешка давил пальцами Катину кожу.
   - А папа хотел, чтобы я юристом стала...
   Гешка посмотрел на нее и хмыкнул.
   - Надо было учиться. Сама виновата.
  
  

Кухня четвертая

   Надя медленно встала с постели. На часах было шесть утра. Просыпаться так рано уже вошло в ее привычку.
   Она давно не работала, но все равно вставала, без будильника, сама по себе.
   Вставала сложно. Сначала медленно опускала ноги, потом, еще сидя, искала ногами тапочки. Упираясь в кровать рукой, встала, и прошла на кухню.
   Поставила чайник. Он у нее был старый, с потемневшими боками, его надо было греть на плите. Никакого свистка, обычный чайник. А сейчас такой выбор - электрические, любые, хоть с узорами, хоть прозрачные. Но Наде нравился именно ее чайник.
   По утрам Надя всегда пила кофе. Она не разбиралась в нем, не варила, хотя джезва, привезенная из Турции, у нее была.
   Кухня была светлой, просторной и очень уютной. Поверхности всех тумбочек сверкали лабораторной чистотой, занавески на окнах всегда были чистыми, на оконном стекле - ни пятнышка.
   Пока чайник грелся, Надя успевала выкурить утреннюю сигарету. Это превратилось у нее в ритуал. Она никогда раньше не курила, а с выходом на пенсию начала. Сама не знала, зачем. Но ей нравился вкус кофе, наложенный на вкус сигарет.
   Курила она только по утрам, и только дорогие сигареты.
   Когда кофе был налит, а сигарета выкурена, она включала телевизор.
   По телевизору показывали новости, сериалы, кулинарные передачи. Она не знала, что смотреть, поэтому просто переключала каналы.
   Смотреть новости она не любила - ничего нового там не покажут. Постоянные убийства, скачки и падения доллара, разговоры о политике. Сериалы она не смотрела потому, что там показывали ненастоящую жизнь. Любовь, измены, интриги - у Нади в жизни ничего этого не было. Кулинарные передачи смотреть было просто незачем - готовить она не умела, а если бы и умела, готовить было не для кого.
   Жизнь свою она помнила очень хорошо. Она была яркой, не как у всех, потому что Надя была переводчиком. Еще в школе английский язык был ее любимым предметом и давался ей легко. В старших классах она начала ходить на курсы французского, а институт закончила, владея свободно четырьмя иностранными языками. Это помогло устроиться ей на хорошую работу в престижную компанию.
   Благодаря частым командировкам, Надя посмотрела практически весь мир. Те страны, в которых она не могла побывать по работе, она посещала в моменты отпусков.
   Она хорошо училась в школе, окончила институт с красным дипломом потому, что хотела весело и красиво жить.
   Она сама заработала себе на квартиру и съехала от родителей, сама купила себе машину. Она вообще всего в жизни привыкла добиваться сама. Родители ее, хоть и имели возможность помочь дочери, никогда этого не делали. Да и сама Надя была против этого. Она хотела доказать сама себе, что может все. И доказала.
   Надя не могла сказать, что ей повезло в жизни. Но точно могла сказать, где ей не повезло - ей не повезло в любви. Ну, просто не сложилось.
   Так бывает. Хотя у нее не было ни одной незамужней подруги, а сейчас и вовсе - у всех уже внуки. Так бывает. Где-то еще, не рядом с ней.
   Сначала ее просто это не интересовало. Работа стала всем в ее жизни: любимым делом, хобби, средством для достижения целей и исполнения желаний.
   Она была привлекательной девушкой, мужчины обращали на нее внимание. Со временем она задумалась о том, что было бы не плохо "кого-то завести", да и то - подумала не всерьез. Ходила на свидания, на которых откровенно скучала. Она не знала, каким должен был быть ее человек, но ни один не подходил.
   Еще через какое-то время, когда у подруг уже дети пошли в школу, она так же не всерьез задумалась о ребенке. Она плохо представляла себе, что будет с ним делать. Ну, одевать, ну, в школу водить, ну, рассказывать ему о своей жизни. Но, чтобы завести ребенка, для начала нужно было "завести кого-то", а это у нее получалось плохо.
   Когда мужчины были ей не нужны, они вились вокруг нее на работе, в командировках, просто на улице, а когда она сама захотела, искренне, они будто перестали ее замечать, ее прежние поклонники. Новые не появлялись.
   Тогда Надя решила навсегда забросить эту идею и нырнула в работу еще глубже.
   Сейчас она так же не позволяет никому себе помогать. Сама готовит на себя, сама застилает постель, убирает в квартире, сама ходит в магазин, хотя ей это уже тяжело. Правило ее жизни, которое вело ее к успеху, не покинуло ее и на закате той самой жизни и того самого успеха.
   Надя снова переключила канал.
   На экране плохие актеры изображали за столом семейную пару. Актеры, изображающие их детей, были еще хуже. Диалоги были натянутые, глупые, неискренние.
   Надя вздохнула, отхлебнула кофе и переключила канал:
   - Сама виновата.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"