Изучая биографии великих людей - я вижу волчью стаю, идущую в рифму - след в след - через заснеженный лес времени. Рождается впечатление, что все великие это один и тот же зверь - в звездном тумане одиночества - бредущий во тьме сквозь столетия.
***
Иногда хочется обмануть семейное счастье, и побыть Робинзоном Крузо, которого вынесло на необитаемую библиотеку.
***
В заброшенных дворцах, где сырость и помет, поселились птицы и обезьяны - это я обнаружил чудом уцелевший блокнот с мечтами и целями юности.
***
Запах росы, как тусклый запах винограда, - поляна только что приняла душ, и мокрые волосы ее полны зевающих насекомых, а она, знай себе, напевает песенку и плавно стрижет горизонт стрижами и велосипедистом вдали, как маникюрными ножницами.
***
Иногда видно, как корни одного дерева тянутся к другому, и там, в рыхлой муравьиной темноте деревья занимаются любовью, целуются, ласкают друг друга муравьями (еще их корни похожи на забетонированные молнии). И мне неловко подглядывать за ними.
***
Грусть это легкая гравитация прошедшего времени, оно притягивает тебя к прошлому, и ты немного зависаешь, как задремавший Виндоус.
***
И ты видишь и это не горы с белыми вершинами, а девушка-зима в вязаной шапочке, необъятная, с заснеженными грудями задумчиво смотрит на солнце, перебирает альпинистов как растянутые четки, и медленно накручивает спускающихся лыжников как пряди белых волос на рыжие чешуйчатые пальцы сосны.
***
Поцелуй на прощанье - так хирург целует надрез, сделанный им же.
***
Инстинкты это как твой частный зоопарк с павлинами и тигром, с лисицами и мокрой выдрой, а клетки заперты лишь символически, как на застежку от бюстгальтера. И утро начинается с зверинца, и ты в трусах, зевая, разносишь корм, льешь воду из ведра.
***
Китайская стена, построенная из книг всего человечества: попробуй найти себя в этой стене, стене спрессованного молчания, разбавленного криком степного суслика. Кто читает все эти книги? И зачем? Легионы шелестят бумажными латами во тьме...
***
Женщина в окне как цветок на подоконнике или бабочка под стеклом; женщина убрала занавеску, как прядь с лица и замерла; она смотрит на проспект - серая промокашка в кляксах вечерения и золотыми прорезями для фонарей - на машины и прохожих; она думает нем.
***
Деньги как прокладка между добром и злом, впитавшая в себя свесь смрад отчаяния, помет несбывшихся желаний.
***
Когда сильно опаздываешь, на стыках мгновений выступает сукровица времени, ты ее слизываешь и на вкус она как березовый сок.
***
Жизнь похожа на клавиатуру, но без букв, и ты стучишь по клавишам вслепую, вот где-то здесь должна быть "м". И ты надеешься, что язык понятен, ибо монитор выключен и гудит, как трансформаторная будка.
***
Есть в чаепитии замедленный балет, и ты дегустируешь минуты, словно шоколадные конфеты с ликером и с уютной глупостью, и люстра бездыханно плавает в чашке, как вареный осьминог.
***
Весна пришла пора приводить душу в порядок, красить ворота, рисовать гольфы деревьям, сгребать и жечь прошлогодние листья - инфляцию осени - и закидывать вялотекущие костры в небеса как удочки дыма, может, поймаешь воробья или крик первой звезды.
***
Тяжело быть человеком - это как читать Ремарка внутри танка, с утробным ревом несущегося на войну или так, ищущего самку бронетранспортера для спаривания.
***
Сплетение судеб; судьбы как разноцветные проводки, ведущие к одной бомбе.
***
Когда просыпаешься очень рано, мир ведет себя как слепой котенок. Он принюхивается к запаху кофе и тихому бубонению телевизора, он губами занавесок на ощупь тянется к включенным лампам - к сосцам с золотым молоком.
***
Двадцатое столетие вздрагивает, как гигантский парализованный удав: от жадности он проглотил сто миллионов кроликов и все еще страдает от несварения, отрыгивает хунтой
***
Определение: Марс - планета, на которой нет жизни, лишь красные поля пустынебурья пылятся как пустая зачехленная мебель в нежилом доме.
***
Лошади мирно жевали сено в кормушках, как вермишель, не замечая попадающихся пауков. Иногда казалось что это и не сено, а сладкая вата на палочке - здоровенный моток розовой воздушной проволоки. Даже захотелось пожевать соломинку.
***
Книга книге рознь: навозная лепешка, алмаз, компьютерная мышь. Каждый раз, беря неизвестную книгу, не знаешь, какая трансформация с тобой произойдет. Хемингуэй и Джек Лондон - кальций литературы.
***
Маленькая девочка проносится мимо на роликах с глазами мученицы (нежно розовые мешки под глазами - плакала, не выспалась?) - куда тебя уносит, детка? Возможно, ты вырастишь и выйдешь замуж за сына моего соседа, но никто никогда не узнает, что я видел тебя. Даже я не узнаю.
***
Есть в дуэли нечто романтическое как пригласить смерть на свидание в парк.
***
И прежде чем войти, ты должен прочитать четверостишие крыльца, и вот, последняя строка с горбинкой перерастает в прозу с фикусами на подоконнике, телевизором, накрытым кружевной скатертью как паранджой, и в конце - обязательная пирамида из подушек на кровати, что взбитым сливкам подобны.
***
Молодые люди в черных солнцезащитных очках как зашоренные кентавры, играют мускулами. Девушки позируют как изваяния соблазна с набедренными шнурками. И повсюду полыхает благодать общественного пляжа, словно желтое ровное пламя.
***
Щиток с баскетбольным кольцом прибит к разлапистой березе. О, как же ей охота тоже поучаствовать в игре, когда детвора возится с мячом. Но береза стоит прямо и гордо, неподвижно, с сырыми небесами на тонких плечах, - в манто из меха голубого волка.