Аннотация: Рассказ для среднего школьного возраста
ЗАВТРА БУДЕТ ЛЕТО
У Лидки в воскресенье свидание, а Людкиной мамы - другие планы: поехать на дачу, прибраться, землю вскопать. И Лидка вот что придумала.
Подошла к Ирине Павловне и наврала что-то про папин юбилей, про сто человек гостей, про то, что без нашей помощи не обойтись. Ей разрешили в четверг в школу не приходить. Ей, а заодно и мне, как главной помощнице.
И вот все в школе, а мы в электричке Едем убираться, чтобы воскресенье освободить для свидания. О чем то разговариваем, зеваем. Потом Лидка взяла да улеглась на скамейку. Она такая. Моя мама про нее говорит - "Без комплексов девочка".
В лесу пахнет землей и прошлогодней листвой. Уже травка молодая кое-где пробивается. Хорошо!
Только у самой дачи один тип нам настроение испортил. Сам низенький такой, голова бритая, уши торчат:
- И не боязно вам, детки, одним прогуливаться?
Я шаг замедлила, а Лидка отвечает:
- Чего нам бояться, тебя, что ли?
- А хотя бы и меня, - осклабился щербатым ртом хулиган. - Вот щас как подпрыгну, да как укушу подружку твою румяную...
Я вся напряглась.
- Иди, иди, вон родители наши, - Лидка кивнула на лес.
Противный тип опять ухмыльнулся и отошел в сторонку. А мы зашагали быстро-быстро. Лидка говорит:
- Да не обращай ты внимания на всякую шпану.
Смелая она все-таки, не то, что я!
В комнатах - темно, и запах - сырой, затхлый. Мы переоделись. Сняли ставни, распахнули окна. Пылищи-то - кошмар! Натаскали воды из колодца - полный бак. И понеслась работа...
У меня странная особенность характера. Я очень люблю убираться везде, кроме собственного дома...
Сначала мы пели. Но песни мы знаем только тягучие, грустные - "Что стоишь, качаясь..." и тому подобное. Они нам по ритму для работы не подходят, и мы стали болтать о том,
о сем... О Клюквине, он такой воспитанный и хорошо учится... А Смирнова перед ним и так вертится, и сяк, а он ноль внимания! И вообще, она много о себе воображает!.. Потом Лидка начала меня учить жить. Она это любит.
- Знаешь, Оля, я не хотела тебе говорить, но все-таки скажу. Вот зачем ты Архиповой свою кофту дала? Кто она тебе? Она же толстуха, всю кофту растянет!
- Да она на день рождения попросила, - оправдываюсь я.
Лидка почему-то обижается на меня, и мы некоторое время трем стекло молча. Оно противно пищит. Потом Лидка вспоминает:
- А Климчук?
- Что Климчук? - я чувствую, что краснею.
- Для чего ты за ним как нянька ходишь? Подсказы Баешь, списывать даешь. Еще пирожок ему купи, ладно?
- Вот еще, - тихо говорю я.
- Купишь, купишь! Я тебя знаю. Думаешь, он тебе благодарен, двоечник этот? Да он смеется над тобой, если хочешь знать!
- Вот и не ври! - Я начинаю злиться.
- Ладно, ладно... Бог с ним, с Климчуком твоим задрипанным. Я, как подруга, вот что хочу сказать. Все на тебе воду возят, а ты и рада-радешенька. - Наклонив голову к плечу, Лидка внимательно осмотрела вымытые окна. - Слабовольная ты!..
- Ну и пусть! - я забралась с тряпкой на табуретку и занялась плафонами.
Лидка в сердцах бросила свою тряпку на пол и уселась на диван.
- Знаешь, с таким характером тебе в жизни придется ой-е-ей как! Это пока ты не взрослая, все вроде сойдет, а потом?
Лидка прилегла и сморщилась:
- Чего-то спина разболелась, продуло, что ли? А, может, поедим?
- Давай потерпим, - говорю я, - а то, когда поешь, уже ничего не хочется делать. Давай хотя бы в доме приберемся, нам ведь еще и участок копать надо...
- Иногда ты говоришь удивительно умные вещи, я даже удивляюсь, - Лидка встала, - ну, пошли половики стряхивать.
Я на Лидку не обижаюсь. Она со всеми так разговаривает. Она очень самостоятельная, умная, рассуждает как взрослая. И не боится ничего. Урока не выучит - а к доске идет уверенно, будто все наизусть знает. Встанет, уставится в потолок, и давай переливать из пустого в порожнее, да так складно, глубокомысленно... А я? Вроде учила, а ни бе, ни ме, ни кукареку, и все от неуверенности в себе!
Ну вот. Приятно посмотреть. До чего же, оказывается, мы чистоту любим! Теперь и поесть можно. Мы раскладываем на столе хлеб, картошку в мундире, зеленый лук, открываем кильку в томате. Вкуснотища необыкновенная!
Мы немного отдохнули. И Лидка полезла на чердак. Там ей какие-то старые журналы надо перебрать. А я взяла из сарайчика лопату и пошла на участок. Земля тяжеленная, к лопате пристает огромным комом - не стряхнуть! Раз десять копнула и запарилась. И мозоли на руках моментально вздулись.
Вдруг за спиной слышу:
- Теть, а вы че, копаете, да?
Обернулась. Мальчишка стоит - курносый, конопатый, в свитере и в трусах, а голые ноги торчат из резиновых сапог, как макаронины.
- Ой, - смутился он, - я думал, тетя.
- Ты с кем здесь, один, что ли? - спросила я, нарочно удивляясь.
- Нет, - улыбнулся мальчишка, - я с бабулей Она здесь сторожихой работает
- А школа как же, солишь?
- Че солю? - не понял он. - Ниче не солю. Я в школу осенью пойду. Я на качелях пришел покачаться. К Вовке.
- А-а, - сказала я, - а я думала, что ты уже в классе третьем учишься.
Мальчик польщенно засопел.
- А дружок твой где же? - спросила я.
- Кто? Вовка? Да он же только летом приедет, - объяснил мальчишка, удивляясь моей непонятливости, - а вот это дом их. А Вовка в городе. Я жду, жду... Ну, я пошел...
Я продолжала свою адскую работу На соседнем участке надрывно скрипели качели. Потом послышался звонкий, чистый голосок. Мальчик пел популярную песню, слов он, видимо, не знал и придумал свои:
Завтра будет лето.
За-автра будет лето
Завтра бу-удет лето
Завтра будет ле-е-ето.
и так далее... Почему завтра, - подумала я, - еще больше месяца до лета. Хорошо поет.
И тут до меня донеслись какие-то странные звуки. Чавканье, сопение, хрип и треск одновременно. Я оглянулась и оцепенела. В нескольких шагах от меня, сквозь кусты смородины продиралась щетинистая туша. Шерсть на хребте у нее топорщилась, из длинного рыла торчали огромные желтые клыки.
- Кабан! - поняла я, похолодев, и со всех ног бросилась к домику, но не успела добежать, как услышала истошный крик...
Мальчик, свернувшись калачиком, лежал возле качелей. Лицо у него было серое. Правое бедро разодрано страшно, кровь хлестала ручьем. Взглянув на меня безумными от ужаса глазами, мальчик потерял сознание
- Лидка, Лида, - закричала я чужим, хриплым голосом.
Подбежавшая Лидка, услышав про кабана, побледнела:
- Немедленно в дом, немедленно, он бешеный, конечно!
- А мальчик, - я заплакала, - его надо в больницу.
- Где его мать? - заорала Лидка. - Пусть мать занимается им, при чем здесь мы?!
- Лидочка, миленькая, у него бабушка - сторожиха. Что она с ним делать будет, далее если ее разыскать?
Давай отнесем его в медпункт.
- С ума сошла! Рядом носится бешеный кабан, а мы попрем через лес в медпункт! Да там и нет никого сейчас, - вспомнила Лидка
Скрипнули от ветра качели. Взвизгнув, Лидка бросилась к дому...
Что же я стою, балда! Надо же кровь остановить! Я вбежала в домик:
- Бинт, йод, скорее, и жгут какой-нибудь!
- Да где я тебе все это найду? - закричала Лидка плаксиво. - Дверь, дверь закрой!
Я сорвала с окна занавеску и - не знаю, откуда у меня силы взялись, - бельевой шнур, протянутый на веранде.
Не помню уже, как я перевязала мальчика. Сердце страшно колотилось, и руки тряслись...
Я прошла, наверное, всего метров сто и уже задохнулась, в глазах круги А до станции километра два, не меньше Мальчик на руках у меня стонал. Было бы лето подумала я, сколько бы людей тут набежало! Ну что я могу одна!..
- Кого это ты тащишь? - Утренний знакомый присвистнул. - Как это его угораздило?
- Кабан, - выдохнула я, - не могу больше!
Парень осторожно забрал у меня мальчика, и я без сил привалилась к забору.
- Та-ак, - удрученно протянул парень, - до электрички с ним не меньше часа тащиться. Да когда она еще придет! Нет, не дело... - он задумался. - Погоди-ка,
тут за речкой мужик один на "жигуле" вроде приезжал. Надо к нему!
Речку мы перешли вброд. Вода в ней была совершенно ледяная.
Хозяин машины, бородатый мужчина лет сорока, ни о чем не стал нас расспрашивать.
"Сюда"! - он кивнул мне на переднее сиденье. Потом помог парню устроиться с мальчишкой сзади.
И мы поехали. Так быстро, что в другое время я обязательно бы испугалась. Меня начало знобить, но не от страха, а от нетерпения. Или от холода.
Мальчик стонал Парень гладил его по голове.
- Потерпи, потерпи, конопатый, ты же мужик, ну? Уже скоро. Сейчас тебе укольчик сделают, и ты заснешь... Так? Проснешься - уже все зашито, уже все хорошо. Потерпи, рыжий, потерпи!..
Целую вечность я просидела в машине и не могла никак согреться. Наконец, мои знакомые вышли из приемного покоя.
- Доктор говорит, что еще бы немного, и кранты, - радостно орал щербатый парень, - доктор сказал, что ты все правильно сделала!
- Сейчас отвезем тебя домой, - сказал бородач, а потом за сторожихой...
- Тут недалеко приятель мой живет, он охотник Может, захватим его? - попросил водителя парень. - Свинью-то бешеную убить надо. Когда еще кто раскачается. А мне ночевать там.
- Не холодно в домике? - поинтересовался бородач.
- А что делать? Через неделю в армию ухожу. Кто старикам крышу починит? Пушкин?
- А-а, - сказал бородач, - тогда конечно. Он покрутил ручку приемника. Зазвучала знакомая мелодия. Я вспомнила: "За-автра будет лето"...