Ольга Еремеева появилась в моём загородном доме в начале мая, в понедельник, вечером. Скромную, серьезную девушку, имеющую немалый опыт работы мне порекомендовали мои друзья Ситниковы. Лиля Ситникова нахваливала протеже, не скупясь на комплименты, и сожалела о том, что приходится отказываться от её услуг.
--
Слушай, Тюрин, - говорила мне Лиля по телефону. - Девчонка - сокровище. От сердца отрываю.
--
Есть причина?
--
Свекровь совсем загрызла меня за то, что трачу деньги мужа на прислугу. Она привела в дом дальнюю родственницу, готовую стирать, убирать и готовить абсолютно бесплатно. Замена неравноценная, но, сам понимаешь, со свекровью не поспоришь.
Мой огромный холостяцкий дом требовал срочной уборки и постоянного ухода. Дальней родственницы на бесплатный труд у меня не имелось, а денег достаточно. К тому же я собрался жениться. Согласитесь, что верх хамства привести молодую жену в запущенное до безобразия жилище и заставить её вывозить грязь. Ни одна невеста в мире не заслуживает подобного к себе отношения, тем более моя.
Ксения Бедарева - девушка красивая, утонченная, нежная, к домашнему труду не приученная. Её отец - мэр города. Ксения находилась в Москве в командировке, на фестивале "Золотая маска". Я надеялся, что к её возвращению дом приобретет необходимый ухоженный вид.
Ровно в 19.00 зазвенел звонок у парадной двери. Ольгина жизнь в моём доме началась.
Я пригласил девушку в кабинет, усадил в кресло и стал вводить её в курс дела. Сначала я вручил кандидатке на вакантное место прислуги "Пособие для горничных". До того момента, как мне пришла в голову гениальная мысль предложить слугам проживать в доме, я приглашал их на поденную работу через агентство. Девушки всякий раз приходили разные. Я не запоминал их имена и, разумеется, быстро утомился объяснять новичкам их обязанности. Тогда мы с моим другом Виктором, водителем и квартирантом составили для горничных специальную инструкцию. Мы хохотали от души, когда сочиняли сей труд, и продолжали развлекаться, наблюдая за реакцией девушек. Представьте, что вам вручают огромный, страниц на полста талмуд, где подробно по параграфам, пунктам и подпунктам, с комментариями и сносками разъясняется, как следует заправлять постели, мыть посуду и пол, пылесосить, стирать бельё и мыть окна. Девушки реагировали не одинаково. Одни пугались и отказывались от работы. Другие с опаской и осторожностью брались за стирку и уборку, но успевали навести лишь видимую чистоту и поверхностный порядок. Я не осуждал ни тех, ни других. Огромный запущенный дом, где живут двое молодых развязных холостяков, напугает кого угодно. Тем не менее, в агентство я посылал положительные отзывы.
Новая горничная Ольга Еремеева отреагировала на пятидесятистраничную инструкцию самобытно, можно сказать, с некоторой долей юмора.
--
Константин Валерьевич, - спросила она у меня. - Вы хотите, что бы в вашем доме было чисто или требуете обязательного выполнения ваших требований?
--
Я хочу, чтобы вы работали, Ольга, - ответил я невозмутимо.
--
Хорошо, - заявила она. - Вечером я изучу ваше пособие самым внимательнейшим образом. Надеюсь, оно занимательно и я не засну на первой же странице. Дополнительно я рассчитываю получить распорядок вашего дня и хочу познакомиться с вашими пристрастиями в еде.
На мгновение я растерялся и подсунул ей не менее каверзную, чем инструкция, штуку. Из маминой "Книги о вкусной и здоровой пищи", раздел "Диетическое питание", мы с Виктором перепечатали образцы меню, составленные на каждый день недели. Мы абсолютно не обращали внимания на то, для кого они предназначены - беременным женщинам, толстякам, страдающим ожирением, диабетикам или язвенникам. Названия и сочетание продуктов, способы их приготовления казались нам смешными сами по себе. Ольга, бегло просмотрев меню, серьёзно поинтересовалась:
--
Чем вы больны?
--
Я здоров.
--
Вы любите белковый омлет и слизистый суп из круп?
--
Люблю, - беззастенчиво соврал я.
--
Позвольте вам не поверить, Константин Валерьевич, - укорила меня девушка.
--
Почему?
--
Гадость несусветная, - впервые улыбнулась она.
--
Но вы умеете это готовить?
--
Умею. Я окончила кулинарный колледж.
--
Раз вы у нас дипломированный специалист, то для вас не составит труда сочинить новое меню, - не растерялся я и сообщил: - Предпочитаю простую и сытную пищу. Завтрак в 8 утра, обед на службе, ужин как придется.
--
Оповещайте меня о ваших планах, - мягко попросила она, - если желаете есть свежее и горячее. Ну, и чтобы продукты зря не переводить.
Разумные пожелания. Что тут возразишь? После свадьбы распорядок моей жизни, разумеется, изменится. Вопросами питания и быта займется Ксения. Думаю, что она положительно отнесется к появлению в доме помощницы по хозяйству.
Лично мне девушка определённо нравилась. Средний рост, крепкая стройная фигурка, длинные ноги в дешевеньких джинсах, светлые волосы собраны в пучок на затылке, симпатичное лицо, внимательные серые глаза. Сразу вспоминались пушкинские строки: - "Всё тихо, просто было в ней". Не Татьяна Ларина, конечно, но с чувством внутреннего достоинства девушка, сразу видно.
Мы двинулись в обход по моим владениям. На первом этаже расположены гостиная, столовая, кухня, кабинет и маленькая, пока пустующая комната, обозначенная в плане как "библиотека". Ксения, сотрудник департамента культуры, предполагала оборудовать в ней личный кабинет. На втором этаже размещены спальни. Их в доме четыре, каждая с отдельной ванной, туалетной и гардеробной. Обитаема пока лишь одна из них - моя. Остальные - будущая детская и гостевые, пустуют. Потом мы с Ольгой проследовали по коридору второго этажа мимо зимнего сада и бильярдной к комнатам прислуги.
--
Внизу, - объяснял я, - прачечная, баня, кладовые, черный ход, гараж. Вот ваша комната, а рядом проживает Виктор Литвинов, мой водитель. Пойдемте, я вас познакомлю. Надеюсь, вы подружитесь.
Виктор не просто мой шофер. Он мой друг, преданный и верный. Мы подружились лет десять тому назад во время службы в армии и с тех пор не расставались. Когда я учился в Институте права и экономики, а Виктор работал таксистом, мы совместно снимали квартиру. Став сотрудником фирмы по продаже недвижимости, я приобрел собственное жильё и тут же пригласил друга в квартиранты. В недавно отстроенном загородном доме мы тоже поселились вместе. Виктор, несмотря на то, что ему предлагалось занять любую из спален, выбрал комнатушку над гаражом. Он объяснил выбор жаждой автономии и свободы передвижений, предпочитая шастать на свиданки с подружками через черный ход, а не через парадное крыльцо.
Постучав в дверь, мы с Ольгой вошли в простенькую комнатушку, напоминающую стандартный дешевый гостиничный номер. Виктор превратил её в пещеру дикаря. Вещи разбросаны, как попало, под кроватью пивные бутылки, в углах паутина. Хозяин валяется на измятой постели, слушает музыку из мобильного телефона и хрустит чипсами. При нашем появлении он соскочил с койки, поспешно запихивая под подушку грязные носки, затараторил слова извинения и оправдания. Тайком от девушки он умудрился подать мне знак - показал большой палец, оценку новой горничной.
Ольга внимательным взглядом оглядела комнату и сделала очередную пометку в блокноте. Этот блокнот она извлекла из сумочки в самом начале нашего разговора и, не переставая, что-то строчила в нем. Когда мы шествовали по коридору, я случайно заглянул ей через плечо и прочитал: - " зимний сад - стекла, инструменты, бильярд - сукно, гостиная - чехлы". Я догадался, что Ольга фиксирует недостатки и намечает фронт работ - вымыть витражи в зимнем саду, прибрать разбросанные инструменты, выстирать мебельные чехлы, отчистить огромное масляное пятно с сукна на бильярдном столе.
На прошлой неделе мы с Виктором в очередной раз "отрывались по-крутому", играя в бильярд, потягивая коньячок и закусывая лимоном и маслинами. Я опрокинул банку с маслинами на стол. Масло мы затерли, но пятно осталось. Кстати, бутылки в комнате Виктора результат нашего вчерашнего "отрыва по-простому", с пивом и вяленой мойвой. Бывали у нас "отрывы по крупному" - массовые гулянки с друзьями, затягивающиеся на несколько дней и "отрывы на природе" с шашлыком и водкой. С появлением в доме женщин наши холостяцкие пирушки, пожалуй, придется сократить до минимума. Что ж чище будет! Хорошо, что Витька догадался извиниться перед девушкой за бардак и клятвенно заверил её в том, что завтра же непременно наведет в комнате флотский порядок.
--
Вы сегодня ужинали, Константин Валерьевич? - деловым тоном поинтересовалась
Ольга.
--
Нет, - вместо меня ответил Виктор.
--
Продукты в доме имеются?
--
Пусто, - комично развел руками Виктор, а я объяснил:
--
По воскресеньям я обычно навещаю родителей.
--
Понятно, - кивнула Ольга и обратилась ко мне с просьбой: - Константин Валерьевич, я составила список продуктов для ужина и для завтрака. Отправьте, пожалуйста, водителя в супермаркет. Завтра с утра необходимо посетить рынок и закупить продукты на неделю. Свежий хлеб и молоко я стану покупать сама в местном магазине.
--
Какое счастье! - радостно воскликнул Виктор, которого несказанно обрадовали перспективы предстоящего ужина. - Полноценное питание в строго определенное время, как в детском доме и в армии. Я снова стану толстый и красивый!
Ольга скупо улыбнулась, а я засмеялся и счел нужным сказать:
--
В армии поварихи от жалости подкладывали бедному сиротке кусочки пожирнее. Они боялись, что его ветром унесет из строя.
--
Ты выглядел не лучше, - хмыкнул Витька и оживленно поинтересовался: - Что у нас на ужин?
--
Пошевеливайся, лодырь, - прикрикнул я шутливо. - Раньше сядешь за руль, раньше поужинаешь.
--
Я буду на кухне, Константин Валерьевич, - серьезно, не обращая внимания на клоунаду водителя, сообщила Ольга и удалилась.
Настало время обменяться впечатлениями.
--
Как тебе девушка, Витек? - осведомился я, доставая из кармана деньги для покупок и передавая их другу.
--
Класс! Профессионалка! - оценил Виктор.
--
Профессионал, - поправил я. - Профессионалка - это другая профессия. Похоже, что она не из их числа. Серьезна и строга без меры.
--
Посмотрим в деле. Пусть проявит себя.
--
Успокойся, проявит. Лиля Ситникова от неё в восторге. У них в семье двое маленьких детей, муж - язвенник и свекровь - язва. Мы с тобой, по сравнению с ними идеальный вариант.
Виктор, изучая список и пересчитывая деньги, возмутился:
--
Кролики мы подопытные. Возьми хоть эту девицу! Не успела появиться в доме, уже надавала кучу поручений. Костя, - взмолился он, - ну их, баб! Морока одна. Жили спокойно и дальше проживем.
--
Не ворчи и не прохлаждайся! Кушать очень хочется.
--
Как она готовит? Что твоя Лилька сказала?
Ольга готовила замечательно - вкусно, сытно, экономно. И никакой мороки. Напротив, с ней стало проще, приятнее, удобнее. Ольга трудилась как пчелка. Мой дом преобразился. Ксения, вернувшись из командировки, его не узнала. Она похвалила меня за чистоту и загрузила Ольгу подготовкой к нашей свадьбе. Оказалось, существует множество мелочей, которые не интересуют мужчин, но женщины считают их суперважными и первоочередными. Например, цвет столовых салфеток или форма подушек для гостиной.
И все-таки с этой девушкой было что-то не так. Ненормальная работоспособность настораживала. Нереально трудиться почти двадцать часов в сутки - мыть, стирать, готовить, убирать, ходить в магазин. При всём при этом она абсолютно не имела личной жизни, не общалась с подругами и знакомыми, не смотрела телевизор, не читала газет и книг, не гуляла, не отдыхала, не уставала, не раздражалась, сохраняла опрятный вид и доброжелательность.
--
Инопланетянка, - поставил диагноз Виктор, когда я поделился с ним наблюдениями. Он тут же предложил: - Проверить, босс?
--
Не смей! - запретил я. - Проверяльщик! Пусти козла в огород!
Виктор в ответ только усмехнулся, твердо решив нарушить мой запрет.
Вечером я не стал закрывать дверь в спальню, чтобы бежать на помощь Ольге, когда услышу песни под гитару в исполнении Виктора и последующие за этим любовные вздохи. Но вечер прошел тихо, последующие вечера ещё тише, без серенад и поцелуев. Любопытство сгубило кошку, говорят. Погубило оно и меня, когда я не выдержал неизвестности и поинтересовался у Виктора тем, как складываются его отношения с Ольгой.
--
Нет у нас никаких отношений и быть не может в принципе, - насупившись, недовольным тоном ответил Виктор.
--
Отшила? - догадался я.
--
Решительно и бесповоротно.
--
Зачем нагло полез в атаку? Вспомни наше основное правило флирта, которое гласит: - "Нормальные герои всегда идут в обход". С подходцем следовало, издалека...
--
Я и начал с подходцем. Комплименты, намеки, жалобы на одиночество и тоску, на недостаток женского внимания. Обычно женщины клюют на такие штуки.
--
Эта, надо полагать, не клюнула? Сообразительная девушка. Правильно оценила ситуацию. Уважаю. Что дальше? - допытывался я.
--
Ольга вежливо и ласково взяла меня за руку, вывела из комнаты и дверь заперла. Я оправдывался, уговаривал её, убеждал в чистоте помыслов. Она долго молчала, а потом выдала на все буквы русского алфавита такую музыку, что таланты сержанта Бухалова тотчас померкли.
--
Да ну! - воскликнул я. Сравнение с нашим сержантом, мастером и знатоком непечатного слова делало честь любому мужчине. От хрупкой женщины ждешь, обычно, других слов. - Интересно, каков смысл высказываний?
--
Элементарно, шеф. "Покоя от вас, козлов, нет. Достанете даже в космосе. Думала, что хоть здесь безопасно и ошиблась". Примерно так.
--
Что означает "ошиблась" и "хоть здесь"? За кого она нас приняла? - удивился я, начиная догадываться о том, почему Ольга Еремеева так легко согласилась на работу в загородном доме, где проживают холостяки. Вероятно, коварная Лилия Ситникова наговорила про нас с Виктором разных гадостей, желая пристроить девушку и таким образом успокоить свою совесть.
--
Костя, если тебе интересно, что она имела в виду, спроси сам. Я пас. - Виктор тяжело вздохнул и добавил: - Красивая девка.
--
Красивая, - подтвердил я. - Работящая, с характером, с принципами. Понравилась?
--
Понравилась. Может и правда пора остепениться, пустить корни. Заводить новые романы на стороне хлопотно. Свидания - провожания...
--
Тут все удобства, - продолжил я его мысль. - Никаких хлопот. Даже с койки вставать не придется. Пока, дорогая, не заблудись. Твоя дверь напротив. Благодать!
--
Женюсь, составлю тебе компанию. Полезем в петлю на пару, - не замечая иронии, на полном серьёзе рассуждал Виктор.
--
Не торопись, Витёк, - понимая, что друг впал в любовный транс, посоветовал я. - Мутная девчонка.
--
Что мутного? Глушит человек себя работой безжалостно. Узнать бы причину?
--
Узнаем, дай срок, - философски успокоил я и забыл о нашем разговоре.
Началась предсвадебная кутерьма. Потом наступил день свадьбы. ЗАГС, венчание в церкви, празднование в ресторане. В первое воскресенье после бракосочетания мы пригласили ближайших родственников на семейный обед. Он удался на славу. Ксения выслушивала комплименты:
--
Замечательно! Уютно! Прекрасно организовано! У вас чудесный повар!
Моя мама Ирина Михайловна отвела меня в сторонку и спросила:
--
Откуда такое сокровище?
--
Ксения? Я рассказывал. Её отец бывший хозяин моей фирмы, а ныне мэр...
--
При чем тут Ксения? - перебила меня мама. - Я спрашиваю про девушку, которая ведет ваше хозяйство.
--
Ситниковы порекомендовали.
--
Вот на ком надо жениться, - уверенно заявила мама. Она твердо убеждена в том, что жена должна быть работящей, скромной и не очень образованной.
--
От образования все беды, - утверждает она. - Что толку в высшем образовании? От жены требуются терпение, выносливость и самообладание. Этому ни в одном институте не учат.
С отцом мать жила трудно. Отец - полковник, начальник ХОЗО воинской части. Он человек долга, всего себя отдает службе. В течение многих лет наша семья кочевала из гарнизона в гарнизон. Мама имела на шее, (так она сама говорила), трёх мужиков - отца, меня и моего младшего брата Андрея. Она умудрялась вести дом, хозяйство, работать в детском саду воспитателем, общаться с огромным количеством приятельниц, входить в различные родительские комитеты и женсовет части. Как ей удавалось при этом всегда прекрасно выглядеть, оставалось в тайне даже от нас, членов семьи.
Неудивительно, что спокойная и размеренная жизнь Ксении ей не нравилась. Она считала её избалованной и изнеженной, не приспособленной к настоящей жизни. Я пытался убедить маму в том, что мне не нужна ломовая лошадь в качестве жены. Я в состоянии любить умную, красивую, утонченную Ксению. У меня достаточно средств оградить её от неблагодарной домашней работы. Скандалы из-за немытой посуды и грязных носок надоели мне в младенчестве...
--
Ты думаешь, что у вас не найдется причин для ссоры? - поинтересовалась моя заботливая мама. - Наивный ребенок. Богатые тоже плачут. Ладно бы ты любил Ксению, а то...
--
Я люблю Ксению, мама.
--
Костя, сынок, кого ты хочешь обмануть? Всем известно, что Петр Андреевич Бедарев, став мэром, оставил фирму будущему зятю Константину Тюрину, а не рядовому служащему, юристу Тюрину. Чьи деньги вложены в этот загородный дом тоже широко известно. - Мама тяжело вздохнула и продолжила. - Я молю бога, чтобы вы с Ксенией жили долго и счастливо. Потому что, если, не приведи Господь, разлад и разрыв, то Бедарев тебя уничтожит.
--
Мама, ты, как всегда, паникуешь. Я постараюсь сохранить брак, и не потому, что боюсь гнева тестя, а потому, что искренне люблю свою избранницу.
--
Желаю тебе счастья, сынок.
Мама поцеловала меня и отошла к остальным гостям.
Петр Андреевич Бедарев - мой благодетель, покровитель и, с недавнего времени, тесть - человек сильный, умный, влиятельный. И не настолько страшный, как кажется маме. Между нами прекрасные отношения и взаимопонимание. В первую очередь нас связывает бизнес - фирма "Недвижимость". Я работаю на себя, но под его прикрытием. Бедарев дает мне ценные советы, которым я обязан следовать.
Так, например, накануне свадьбы Петр Андреевич посоветовал мне пригласить в шаферы брата Андрея, молодого доктора. У меня имелась другая кандидатура - мой близкий друг Виктор Литвинов. Бедарев намекнул, что Виктор не совсем подходит для данного случая. На свадьбу соберется городская элита. Шофер в роли свидетеля рядом со мной, Ксенией и её подругой Дариной Забелиной, дочерью директора Нефтекомбината, будет выглядеть нелепо. Я согласился на кандидатуру Андрея.
Виктору я сообщил о замене в самый последний момент, когда мы садились в машину, чтобы ехать в ЗАГС. Раньше не нашел времени. Да и неудобно, неловко сообщать подобные вещи. Виктор радостный, сияющий как начищенный медяк, ради торжества одетый во взятый на прокат смокинг выслушал меня спокойно, невозмутимо, ни слова ни говоря, сел за руль "БМВ" и повез меня навстречу моему счастью.
С этой минуты наши отношения изменились. Обострилась грань начальник - подчиненный, хозяин - слуга. "Да, Константин Валерьевич. Нет, Константин Валерьевич. Машину подам через пять минут, Константин Валерьевич". Сначала я подумал, что он по обыкновению ваньку валяет. Поразмыслив и повспоминав, я догадался, что скрывалось за нарочитым шутовством. Дома, наедине мы по-прежнему оставались Костиком и Витьком, дружбанами и братанами. Вне дома, при посторонних Виктор скромно держался в тени, вел себя сдержанно и корректно, не переступая границ, соблюдая дистанцию. Теперь граница пролегла и дома. Я надеялся, что со временем обида друга забудется и вернется былая лёгкость общения.
Шло время, а ничего не возвращалось. Я решил поговорить откровенно и убедить его в том, что моё отношение к нему не изменилось. Я отправился на поиски Виктора.
Теоретически это не сложно. Кроме своей комнаты Витя мог находиться ещё в трёх местах - в гараже, в кухне и в саду. В гараже он возился с "БМВ", отлаживая механизмы и наводя "флотский порядок" - винтик к винтику, железка к железке. На кухне он помогал Ольге. Его туда как магнитом тянуло. Он смеялся: - "Солдатская заповедь. Подальше от начальства, поближе к кухне". Летом он с удовольствием возился с растениями в саду, поливая цветы и деревья, подстригая газоны. Парадные комнаты он и раньше не жаловал. Или просто с самого начала определил своё место в моём доме?
Виктора я нашел в гараже. Он копался в моторе. Увидев меня, он разогнулся, вытер руки о ветошь, вопросительно посмотрел, ожидая, что я объясню цель визита.
--
Пойдем, шары в бильярд покатаем, - доброжелательным тоном предложил я.
--
Мотор разобран, - усмехнувшись, произнес Виктор. Надо полагать, это отказ.
--
Брось, - сказал я. - Потом закончишь.
--
Как прикажете, хозяин, - отозвался Виктор. - Не хочется ночью возиться. Вам нужен сонный водитель за рулём?
--
Пора поговорить, Витя, - настаивал я, не обращая внимания на его слова и недовольный тон.
--
Вы правы, Константин Валерьевич. Давно пора поговорить. Через полчаса я освобожусь и поднимусь в бильярдную. Если вы не возражаете, конечно.
Я согласился, хмуро потупясь, и решил, что ни к чему хорошему наша беседа не приведет. Через полчаса Виктор, снявший спецовку, умытый и причесанный появился в бильярдной. Он молча, не глядя на меня, прошел к бару, взобрался на высокий табурет. Я сел рядом.
--
Коньяк? - предложил я.
--
Поговорим на трезвую голову, - сказал он и налил в бокал минеральной воды.
--
Витя, я виноват, - начал я нелегкий разговор с оправданий. - Так получилось. Ты мне друг. Андрей мой брат. Я был свидетелем на его свадьбе, он - на моей.
--
Всё в порядке, Константин, - успокоил меня Виктор. - Андрей - классный мужик. Он действительно твой родной брат. Нормально, что он тебя женил. Не нормально то, что я узнал о замене в последний момент. Почему ты не поговорил со мной заранее, накануне? Я ведь не тупой, понимаю, что к чему, со свиным рылом в калашный ряд не лезу, знаю своё место. Шофёр и бизнесмен стоят на разных ступенях социальной лестницы.
--
Витька, я никогда не говорил подобной чепухи и никогда не возводил между нами социальной границы.
--
Костя, между нами всегда существовала граница, - очень грустно улыбнулся Виктор. - С рождения, с детства. У тебя родители, семья, дом. Папа полковник. А у меня богом забытый детский дом, ПТУ, чужие люди, которые либо жалеют, либо шарахаются как от зачумлённого. Ты с первой минуты знакомства на призывном пункте стал моим другом. Твои родители не делали и не делают между нами различий. Они словно усыновили меня. Ты не представляешь, как это важно для меня и как я ценю такое отношение. До армии меня и за человека - то не считали.
--
Допустим, в армии нас всех за людей не считали. Забыл, сколько мы с тобой соплей и крови от наших "дедов" наглотались, пока не дали им дружный отпор? Парни мы уже тогда были не слабые. У тебя детдомовская школа выживания, у меня разряд по самбо.
--
Что было, то прошло, Костя.
Да, было, десять лет прошло, но ничего не забылось.
Спросите, как попал в армию сын полковника? Элементарно. По собственной дурости. Виной тому самоуверенность и упрямство, которое я считал целеустремленностью. Отец, естественно, видел в старшем сыне продолжателя династии и готовил меня к поступлению в военное училище. Я подал документы в университет на юридический факультет, самый престижный и потому практически недосягаемый для обычного школьника. Разумеется, я провалился на экзаменах, не набрал нужного количества балов. Представлялась возможность перейти на филологический факультет, но я отверг её, предпочел службу в вооруженных силах. Демобилизованным воинам полагались льготы при поступлении в ВУЗ. За ними я и отправился.
В то время про "дедовщину" писали и говорили много страшного и ужасного, но я не боялся, верил, что в состоянии постоять за себя. Часть, куда я, точнее мы с Виктором Литвиновым попали, оказалась обычной. Не слишком образцовой, но и не разгильдяйской. Порядок и контроль, какие никакие, существовали. "Деды" прессовали "молодых" не сильно, так, для порядка, для острастки. Но мне, полковничьему сынку, по началу доставалось по полной программе. И если бы не дружба с земляком Виктором Литвиновым, отчаянным детдомовским парнем, не его помощь, не знаю, смог бы я в одиночку совладать с озлобленными сослуживцами.
Отслужив два года, мы вернулись в родной город. За это время в системе образования произошли некоторые изменения. Возникли платные формы обучения, представлялась возможность учиться по ускоренной схеме, совмещая работу с учебой. Я поступил в Московский Институт права и экономики, который окончил за три года. За обучение платили родители, а на жизнь я зарабатывал сам, в Юридической консультации. Виктор устроился водителем в таксопарк. Мы сняли квартиру и поселились вместе. Я учился, Виктор вел хозяйство, экономно распоряжаясь нашим скромным заработком. Конечно, Витька получал больше меня и, если откровенно, то жили мы преимущественно на его деньги.
Прекрасное было время, веселое, счастливое!
Нисколько не кривя душой, я сказал Виктору:
--
Ты помог мне достичь всего того, что я сейчас имею.
--
Я рад твоим успехам, Костя, искренне рад. Но, согласись, со свадьбой получилось не по-людски?
--
Извини, - ответил я. - Замотался перед свадьбой, переволновался, наделал глупостей.
Я оправдывался, но в глубине души не понимал, почему я должен извиняться. За что? За то, что я умнее и удачливее своего приятеля. Со свадьбой получилось неловко, но формально меня не в чем упрекнуть. Тем не менее, я извинился и миролюбиво добавил:
--
Витя, пойми меня правильно. Жизнь меняется, меняемся и мы.
И эти перемены мне нравились.
В фирме дела шли более чем успешно. Семейная жизнь вполне устраивала. Быт налаживался. Отношения с Ксенией складывались легко и просто. Из неё получилась замечательная жена - в меру светская, в меру домашняя. Её отец частенько навещал нас. Мы парились с ним в бане, играли в бильярд, попивая джин с тоником и беседуя о делах и жизни.
Ксения - моя единственная дочь, - однажды разоткровенничался Петр Андреевич.
--
Я мог найти ей любого мужа, но я рад, что она выбрала тебя, Константин. У современных молодых людей огромные амбиции и непомерно раздутые запросы. Они желают получать от жизни сразу всё и, по возможности, даром. Ты, Костя, амбициозен и мечты твои простираются дальше кресла управляющего фирмой недвижимости. Твоё отличие от остальных претендентов на руку моей дочери в том, что ты умеешь и любишь работать. Это - главное. Поэтому я тебе помогаю и буду помогать впредь.
Одобрение и обещания тестя грели душу.
Незаметно наступила осень. Ксения ждала ребенка. Наши мамочки увлеченно готовили детскую, покупали приданое для малыша, игрушки, питание. Они взяли над Ксенией шефство, ревностно следили за каждым её вздохом и шагом. Ольге велели готовить для Ксении отдельно.
Однажды Ольга отпросилась у меня съездить в больницу за своей матерью. Она отлучалась из нашего дома редко, пару раз в неделю, всего на несколько часов. Где и как она их проводит, я не интересовался. Когда Ольга сообщила про мать и больницу, я, конечно, без лишних слов, отпустил её. Мало того, отправил с ней Виктора на машине. На следующий день, так, между прочим, из элементарного любопытства, спросил у него:
--
Где проживает наша инопланетянка?
--
В хоромах, - буркнул Виктор. - Девятиметровая комната в коммуналке. Отец - пьянь подзаборная. Мать постоянно болеет, с сердцем что-то. Ольга соседке деньги дает, чтобы та за матерью присматривала и в случае чего ей сообщала.
--
Как я и говорил, банальная история.
--
Куда банальнее! - нахмурился Виктор. - Девчонке деваться некуда. Приходится вкалывать по найму, чтобы где-то спать, с голоду не сдохнуть и матери помогать.
--
Ты меня в чём-то упрекаешь, Витя?
--
Избави бог, хозяин! Мы вами не обижены. Платите вы щедро, кормите, поите. Ваша супруга наряды жалует с царского плеча.
--
Ксения - Ольге?! - удивленно переспросил я.
--
Конечно, Ксения. Конечно, Ольге. Не наоборот же. - Тон, которым Виктор со мной разговаривал, был до крайности вызывающим и неприязненным. - Ольга всю ночь проревела. Зачем ей дорогие вечерние платья? Посуду в них мыть! Ладно бы, отдала, что попроще, кофточки там, брючки, а то...
--
Откуда ты знаешь? - спросил я. Глупость спросил, разумеется, но надо как-то реагировать.
--
Ясно, откуда. Ольга сказала, - ответил Виктор. - Я ночевал у неё. Утешал. Обидели хорошего человека, ни за что ...
--
Я разберусь, Витя, - пообещал я, смущенно отводя взгляд. - Ксения Петровна не хотела обидеть Ольгу. Она от чистого сердца...
--
Не утруждайтесь, Константин Валерьевич, - ответил Виктор. - Проехали. Забыли.
Возможно, я действительно забыл бы вскоре про этот разговор, но буквально в тот же вечер представился подходящий случай для беседы с Ксенией на эту тему. Моя жена перебирала наряды в платяном шкафу.
--
Ты сменила гардероб, Ксюша? - начал я исподволь.
--
Располнела, - вздохнула она, указывая на уже заметный живот.
--
Доносишь после родов.
--
Ох, мужчины! А мода! У меня работа публичная - приемы, сцена, телевидение, фестивали, конкурсы. Положение обязывает выглядеть безукоризненно, придерживаясь последних тенденций и модных направлений.
Ксения закрыла дверцы шкафа, тяжело дыша, опустилась в кресло, задумалась, будто прислушиваясь к тому, что происходит внутри неё. Я, стараясь говорить равнодушно, продолжил расспросы.
--
Куда ты старые наряды подевала? Маме отдала?
--
У мамы размер другой. Подарила нашей Оле. У нас размер один и фигуры похожи.
--
Она приняла подарок?
--
Приняла. Поблагодарила.
--
Не заметно, чтобы она их носила.
--
Не носит, - согласилась Ксения. - Она по дому в униформе ходит. В магазин и на рынок в вечерних платьях не пойдешь. А больше ей некуда податься, - вслух рассуждала Ксюша и вдруг, смутилась и заявила: - Ой, напрасно я об этом раньше не подумала! Что я натворила, наверное, обидела человека своими обносками.
--
"Обноски"! Каждое платьице стоит три мои месячные зарплаты, - хмуро уточнил я.
--
Но ей от этого не легче, - резонно заметила Ксения и добавила: - Я обязательно извинюсь.
Что же обещание я выполнил, совесть успокоил. Теперь можно не волноваться. Ксения извинится. Ольга больше не получит от моей жены подарков, оскорбляющих её ранимое самолюбие.
Потом я вспомнил о факте, которому сначала не придал значения. Виктор ночует у Ольги! Нечто похожее на зависть или на ревность кольнуло моё сердце, но лишь на мгновение. Славно! Чудесно! Замечательно! Они прекрасная пара, созданы друг для друга, одного поля ягода, как говорят. Пока у меня служит хоть один из них, я и второго не потеряю. Хорошую прислугу найти сложно...
В апреле у меня родился сын. Его назвали Петром, в честь тестя. Я находился в состоянии полного восторга. Моя мама помогала невестке. Ксюша безумно любила малыша, но очень уставала. Мамина помощь пришлась кстати. Через год Ксения пожелала выйти на работу в свой департамент культуры. Она занималась самодеятельными и профессиональными театрами области, а потому вынуждена была часто ездить в командировки. Моя мама не пожелала превращаться в постоянную круглосуточную няньку. Её устраивали только ежедневные не продолжительные визиты, прогулки с внуком и раздача советов по уходу и воспитанию. Выход из сложившегося положения нашелся просто. Петю забрали Ксюшины родители. Теща посчитала, что удобнее нянчить внука на собственной территории. Ксения радовалась предоставленной возможности отдохнуть, при этом не волнуясь о сыне, зная, что он ухожен, накормлен и обласкан как наследный принц. А я скучал и все время думал о том, почему родной отец должен навещать сына в строго отведенное для свиданий время, по согласованию с тещей и тестем? Я очень переживал, но ничего не предпринимал. Если бы не Виктор Литвинов, то я, наверняка, так и не сделал бы решительного шага.
Однажды вечером мы возвращались от Бедаревых. Я, расстроенный расставанием с сыном, нервно курил. Виктор, сочувственно поглядывая на меня в зеркало над ветровым стеклом, привычно выводил автомобиль через посты охраны квартала, где проживала городская элита. Притормозив у очередного шлагбаума, он оглянулся назад, ко мне, и заявил:
--
Костя, ты потеряешь сына. Петька славный, ласковый малыш. Бедаревы привяжутся к нему и не захотят расставаться. Ксения будет рваться от тебя к ребенку. Ты потеряешь и её.
--
Знаю, Витя. Но я бессилен.
--
Это твой ребенок. Принимай меры, пока не поздно. Мужик, ты, в конце концов, или тряпка безвольная, бесплатное, безмолвное приложение к тестю!
Машина миновала последний пост и помчалась по основной магистрали в сторону нашего поселка. Виктор прав, но от осознания его правоты легче не становилось.
--
Не наезжай! - лениво отмахнулся я от упреков друга. - Без того гадко на душе. Конфликтовать с Бедаревым безумие.
--
Не конфликтуй, - спокойно советовал Виктор, - уладь миром. Поговори с Петром Андреевичем по-человечески, побожись, что любишь Ксению больше всего на свете и сделаешь абсолютно всё мыслимое и немыслимое для её счастья, покоя и благополучия семьи. Предложи компромисс.
--
Получится? - засомневался я.
--
Получится, - заверил меня Виктор. - Ты умный. У тебя всё получается.
Я поступил так, как он советовал, поговорил с тестем. Петр Андреевич выслушал меня внимательно и согласился с тем, что ребенок должен воспитываться родителями, а не бабушками и дедушками. Петьку я вернул. Чтобы облегчить жизнь Ксении, нанял для сына опытную няню с рекомендациями. Теперь я чувствовал себя настоящим отцом и главой семейства.
Виктор открыто жил с Ольгой и вскоре объявил мне о том, что они подали заявление в ЗАГС. Ксения приняла известие о предстоящей свадьбе с восторгом и тут же принялась активно хлопотать о приданом, о свадебных нарядах, о самой церемонии и праздничном обеде. Не знаю почему, но мне активность жены не понравилась. Я остудил её пыл:
--
Ксюша, не хлопочи! Пусть Ольга и Виктор отметят день свадьбы так, как сами того пожелают. Я думаю, что церемония должна пройти тихо и скромно. Без нашего участия.
--
Но Виктор твой друг! - удивленно воскликнула Ксения. - Он хочет пригласить тебя в свидетели.
--
Ну и что, что друг, - ответил я. - Позовет в свидетели другого приятеля, себе под пару. Охранника Борю, например.
После этих слов Ксения посмотрела на меня с интересом и заявила с некоторым вызовом в голосе:
--
Ты как хочешь, Тюрин, а я обещала Оле свадебное платье. Я буду подружкой невесты.
--
Дело хозяйское, - недоуменно пожал я плечами...
Литвиновы сыграли тихую домашнюю свадьбу в гостиной нашего дома. Ксюша выступала в роли свидетельницы, мои родители в роли посаженных родителей жениха. Ольгины родители тоже пришли на свадьбу. Я их не видел, потому что на этот день придумал себе командировку в один из филиалов области...
Жизнь покатилась по наезженной колее. О том, что время летит с бешеной скоростью, замечаешь, глядя на подрастающего Петьку. Я расширял бизнес, организуя сеть отделений и филиалов во всех районах города и области. Тесть метил в Государственную Думу. Мой отец вышел в отставку. Тесть устроил его в хозяйственный отдел Городской Администрации. Андрей вместе с семейством перебрался в Америку. Его пригласили на двухгодичную стажировку в одну из кардиологических клиник Джорджии. Мама нашла себе новое увлечение - фэн-шуй. Ксения с увлечением занималась местными театрами, устраивала гастроли, вывозила актеров на фестивали и конкурсы. Петя оставался с няней Еленой Федоровной, женщиной доброй, но требовательной. Он рос послушным, умным мальчиком, чем радовал нас, родителей, и всех обитателей дома.
Виктор и Ольга служили у нас по-прежнему. В последнее время я стал замечать, что моя жена сдружилась с ними. Порой я был свидетелем того, как она запросто беседует с Ольгой, как они шепчутся, обсуждая свои, женские тайны. Часто по вечерам в гостиной Ксения с Виктором устраивали шахматные баталии. По воскресеньям они втроем, иногда прихватив Петю и няню, дружно отправлялись в местную церковь на службу. Мне такие взаимоотношения с прислугой не нравились, но я до поры до времени молчал.
В разговорах Ксения постоянно упоминала имена Виктора и Ольги, выдавала открытия и замечания такого рода:
--
Представляешь, милый, наша Оля окончила кулинарный колледж с отличием, у неё красный диплом. Специальность называется "технолог по приготовлению пищи". Я хочу увеличить диплом и повесить в рамочке на кухне. Пусть все видят, какая она умница. Хорошая идея, правда?
Я, естественно, недоуменно пожал плечами, мол, делай что хочешь. Диплом Ольги появился на кухне. В другой раз Ксения заговорила о Викторе.
--
Витя замечательно поёт и здорово играет на гитаре. Он обещал меня научить. Странно, что ты никогда не упоминал о том, какой он талантливый. Кстати, имей в виду, Лиля Ситникова тебя обманула. У Ольги не было романа с Ситниковым. Лиля совершенно напрасно её уволила.
Сначала я терпеливо выслушивал излияния жены, однажды не выдержал, разозлился, даже кулаком по столу хлопнул:
--
Хватит! Надоело! Мне не интересно слушать подобные глупости.
--
Литвиновы живут в нашем доме. Практически, они члены нашей семьи.
--
Ты насмотрелась идиотских сериалов и начиталась наивных книг. Это там слуги - члены семьи и преданы хозяевам до гробовой доски. В реальной жизни слуги - наемные работники и только.
--
Есть исторические факты, - пыталась убедить меня жена и приводила примеры из биографий великих людей.
--
Наверное, тогда были другие слуги, - не сдавался я.
--
Или другие хозяева, - парировала Ксения, - которые ценили дружбу и не возносились на облака от собственных успехов. Голова не кружится, милый?
Я разозлился ещё сильнее и грубо оборвал её:
--
Виктору и Ольге не на что жаловаться, никто их не притесняет. И прекратим этот никчемный разговор.
--
Дурак ты, Тюрин, - с жалостью глядя на меня, заявила Ксения. - В бизнесе ты ас, а в личностных взаимоотношениях - глухарь.
Я обиделся. Больше о наших "замечательных" слугах мы не говорили.
Вскоре произошло событие, которое нарушило ход мерно текущей жизни.
Ксения вместе с Петей и няней находились в Доме отдыха. Неожиданно изменилась погода. Ещё вчера стояли тихие осенние деньки, вдруг резко похолодало, выпал снег и наступила настоящая сибирская зима. Виктор повез им теплую одежду. Путь до курортного поселка неблизкий. Отправился он вечером после работы. Поэтому я разрешил ему не торопиться и вернуться утром.
В доме остались я и Ольга, вдвоем. Я грустил и скучал, слонялся по пустым комнатам и с тоской наблюдал через окно гостиной за падающими хлопьями снега. Зиму я не любил, она вгоняла меня в депрессию. В поиске компании я притащился на кухню, где Ольга готовила нам ужин. Я уселся за стол и стал наблюдать за красивыми, умелыми движениями Ольги, хлопочущей у плиты. Знакомые мужчины любят рассуждать о том, насколько заманчива любимая женщина в момент приготовления пищи. По понятным причинам я не имел возможности проверить эту теорию на практике. Моя жена у плиты не стоит. Теперь, наблюдая за Ольгой, я убедился в справедливости мужских гипотез.
Приблизившись к девушке, я обнял её, развернул лицом к себе и поцеловал. Ольга ответила на мой поцелуй, да так, что у меня закружилась голова, отключился разум. Я плохо помню, как вырубил газовый вентиль, как снимал с Ольги и с себя одежду, как на руках отнес её на диван в гостиной. До спален мы не дошли...
После заключительного аккорда стало очевидно, что я пропал. Такого фейерверка чувств и эмоций я не испытывал ни с одной из своих когда-то многочисленных подружек, ни с женой, которую, как мне казалось, я люблю. Мы с Ольгой провели чудную ночь и уснули только под утро в объятиях друг друга.
Сон был не долгим. Я пробудился оттого, что рядом что-то весьма противно жужжало. Ольги рядом не оказалось. Звук доносился из столовой. Я отправился туда и увидел Ольгу, чистящую пылесосом ковровое покрытие. Рывком я выдернул шнур пылесоса из розетки. Жужжание смолкло. Я кинулся к Ольге с объятиями, но она отстранилась и увернулась от меня.
--
В чем дело, Ольга? - не понял я.
--
Сказка кончилась, Константин Валерьевич. Побаловались и хватит.
--
Как это побаловались? - изумился я. - Не знаю как ты, а я впервые испытал настоящий восторг.
--
Рада, что доставила вам удовольствие. - Ольга говорила спокойно, решительно и равнодушно.
--
Как же так! - Я всё ещё не мог понять, почему Ольга несколько часов назад послушная и податливая в моих руках, шепчущая и выкрикивающая в порыве страсти признания в любви, неожиданно переменилась ко мне. - Оля! Объясни, что происходит?
--
Временное помутнение рассудка, - послушно объяснила она. - Повторения не ждите, Константин Валерьевич. Хватит одного безумства.
--
Я заставлю, - вырвалось у меня.
--
Получите бесчувственное полено, - невозмутимо ответила Ольга. - Идите спать, хозяин. Рано ещё. В спальню идите. Витя скоро явится, а я не хочу его волновать. Он и так сам не свой, словно чувствовал, что это рано или поздно произойдет.
--
О чем ты, Оля?
--
Витя умный и чуткий. Он любит меня. Он замечательный муж. Он давно догадался о моих чувствах к вам. Да и ваш характер ему известен.
--
Значит, я прав, и ты не лгала в постели?
--
Не лгала, но это ничего не значит. Связь не принесет нам радости. К чему вам лишняя головная боль, Константин Валерьевич? Извините. У меня много работы, - горько усмехнувшись, сказала она, подключила пылесос и продолжила уборку.
Я послушно поплелся в спальню, лег в кровать, без сна долежал до сигнала будильника. Подъехал Виктор. Ольга накормила его завтраком. Я спустился вниз, торопливо выпил кофе. Затем мы с Виктором, как обычно, поехали на работу. Конечно, он ни о чем не догадался.
Настаивать на продолжении романа - связи, как сказала Ольга, я не стал, понял, что бесполезно. Броню, в которую Ольга себя заковала, не пробить. Не знаю, сожалела ли она о содеянном, я не сожалел. Я успокаивал себя мыслью о том, как хорошо, что Ольга проявила благоразумие и сразу же отошла в сторону. Страшно подумать, чтобы произошло, если бы наш одноразовый секс перерос в мучительную, безысходную, затяжную связь. А если бы о ней узнал тесть! Нет, хорошо, что все окончилось, не успев начаться...
Жизнь вновь понеслась по замкнутому кругу с той лишь разницей, что в доме что-то изменилось. Атмосфера напряглась и накалилась, словно перед грозой. Наверняка никто ничего не знал, но все догадывались, что что-то произошло. Ольга старательно выполняла свои обязанности, избегая общаться со мной наедине. Виктор угрюмо молчал. Ксения смотрела на меня как на неразумное дитя. Я надеялся, что со временем грозовая туча развеется, уйдет.
Примерно через пару месяцев произошло ещё одно событие.
Воскресным вечером мы с женой сидели в гостиной. Я изучал прессу. Ксения смотрела телеканал "Культура". В детской няня укладывала Петю спать. Оттуда доносились их голоса. Литвиновы находились в своей комнате. Неожиданно в гостиную стремительно влетел Виктор и бросился к городскому телефону, на ходу объясняя:
Дозвонившись, он начал диктовать фамилию, адрес и причину вызова. Я не стал ждать последующих объяснений, бросился по лестнице на второй этаж, ворвался в комнату Ольги. Она лежала на кровати бледная, испуганная. Я опустился перед ней на колени.
--
Что с тобой, милая?
--
Ребенок... - тихо произнесла она.
--
Ты ждешь ребенка?
--
Похоже на то, что ждала... Боль адская. Крови много.
--
Витька "Скорую" вызывает.
Она кивнула, мол, знаю, что вызывает. Я взял её за руку, крепко сжал. Сбивчиво и взволнованно лепетал ободряющие слова:
--
Оля, не бойся. Всё будет хорошо. Я люблю тебя, слышишь, я очень тебя люблю.
Ольга заплакала, потом медленно вытянула свою ладошку из моей и тихо произнесла:
--
Витя!
Я оглянулся. В дверях комнаты стояли Виктор и Ксения.
--
Они уже едут, Оля, - мягко сказал Виктор, не замечая моего присутствия.
Ксения решительно взяла инициативу в свои руки, прогнала нас из комнаты на улицу, встречать машину "Скорой помощи". Я хотел остаться, но Виктор потянул меня за рукав.
Накинув на себя какие-то одежки, мы вышли на улицу, закурили.
--
Что теперь будет, Витя? - растерянно спросил я. Виктор молча пожал плечами, потом зло ответил:
--
Это я виноват, не доглядел, не уберег. Ты добрался до неё и погубил.
--
Почему ты так уверен, что я?
--
Потому что мы предохранялись. Ей нельзя иметь детей.
--
Она больна? - встревожился я.
--
Отец - пьяница бил её нещадно. Ну и нарушил там что-то. К тому же наследственность у нас. Боялись мы.
--
Возможно, обошлось бы, - посочувствовал я.
--
Как видишь, не обошлось.
Тут подъехала "Скорая". Виктор повел врачей в дом, а я остался на улице. Я жалел Ольгу, жалел ребенка, но успокаивал себя тем, что таким, пусть страшным образом исчезли никому не нужные проблемы. Чтобы я делал, если бы Ольга родила моего ребенка?
Ольгу повезли в больницу. Виктор сопровождал её. Я тоже хотел поехать с ними, но Виктор очень резко остановил меня:
--
Не позорь нас, ладно!
И я остался...
Ксения меняла бельё на постели Ольги. Залитые кровью простыни кучкой лежали на полу. Мне стало дурно.
Я внял её совету и отправился в бар, налил водки в большой бокал, выпил залпом. Горячая волна прокатилась по телу, тошнота отступила. Вскоре ко мне присоединилась Ксения, присела рядом, попросила:
--
Налей и мне, Тюрин. Выпью за то, чтобы у Оли всё обошлось без последствий.
Я выполнил её просьбу. Мы выпили за Ольгино здоровье.
--
Завтра непременно навещу её, - сказал я.
Ксения укоризненно покачала головой:
--
Ты хочешь, чтобы весь город узнал о твоём несостоявшемся отцовстве, чтобы над нами смеялись и тыкали в нас пальцем?
--
Думаешь только о себе, - лениво возмутился я.
--
Нет, Тюрин, это ты думаешь только о себе. Это тебя совсем не волнуют чувства близких тебе людей. Тебе наплевать на меня, на Витю, на Олю. Она порядочная замужняя женщина. Неудачная беременность. Бывает. Появишься ты, начнешь активно интересоваться, заботиться. Ольга превратится в твою любовницу, обманывающую мужа.
--
Я люблю её.
--
Любишь? - Ксения всплеснула руками. - Расскажи мне о своей возлюбленной, Тюрин. Какой у неё характер? О чем она думает, когда чистит картошку или стирает наши портки? О чем мечтает?
Я молчал, а Ксения продолжала:
--
Оля мечтает о доме, о семье, о детях. Они с Виктором планируют усыновить малыша, когда у них появится собственный угол. Не знаешь, ты этого, Тюрин, и не пытался узнать. Впрочем, ты и обо мне почти ничего не знаешь, и о своем друге Викторе. Ольге повезло. На её пути встретился настоящий мужчина.
--
Тебе не повезло? - устало полюбопытствовал я. Упреки Ксении, справедливые упреки, раздражали меня.
--
Наш брак устраивает нас обоих. Ты неплох в постели, обаятелен в общении, предсказуем в поступках. С тобой у меня всегда будут покой, стабильность, комфорт. Бешенные африканские страсти не для меня. - Ксения помолчала, покрутила в руках бокал и заговорила вновь: - Ох, как я злилась на Ольгу, когда заметила, что она влюблена в тебя. Потом смотрю, а она и сама не рада этому чувству. Она пыталась забыть тебя, наладить жизнь с Виктором. Знаешь, ей это почти удалось. Тут ты... походя... от скуки, не думая о последствиях. Она не смогла тебе отказать. Ты застал её врасплох.
Я и не предполагал, что она, всегда мягкая и ласковая, может проявлять волю и характер. Что ж, видимо, яблоко от яблони... Настоящая дочь своего отца, умеющего быть и ласковым как кот, и безжалостным, как лев. Мне это не понравилось, но Ксения - умная женщина, сменила тактику и стала убеждать меня с прежней мягкостью:
--
Костя, пойми. Оля - человек ранимый, хрупкий, еле-еле держится на краю бездны. Сломается - пропадет. Ты будешь винить себя в её падении. Если говорить о Викторе, то... Нет, он не убьет тебя, хотя я на его месте, так бы и поступила... Виктор уйдет от тебя, уйдет навсегда и ты лишишься единственного верного и преданного друга.
Вскоре позвонил Виктор и успокоил нас сообщением, что врачи настроены оптимистично, опасности для жизни Ольги нет, а в остальном... всё в руках божьих.
Через несколько дней Виктор появился в моем служебном кабинете. Он положил передо мной два (свое и Ольгино) заявления об увольнении по собственному желанию. Я не удивился, ожидал, но подписывать не спешил.
--
Куда вы пойдете? Ни кола, ни двора...
--
Голова и руки на месте. Была бы шея, хомут найдется. Специальности у нас хорошие, востребованные. Одно скажу, в прислуги больше не пойдем.
--
Жить где будете? - настойчиво продолжал я допрос.
--
Снимем квартиру. У меня кое-что накоплено. На покупку не хватит, а годовую аренду потянем. - Виктор отвечал спокойно, уверенно, видно, что давно всё продумал и решил. Я распорядился:
--
Подбирай в нашем агентстве двухкомнатную квартиру, оформляй. Недостающую сумму я внесу.
--
Мы не сможем отдать долг.
--
Не надо отдавать. Вы отработали эти деньги на сто лет вперед.
--
Отработали, - с болью в голосе согласился Виктор. - Особенно Ольга...
--
Без намеков, пожалуйста. Я имел в виду...
--
Да знаю я, что ты имел в виду. Мы не возьмем у тебя деньги, - категорично отказался Виктор
--
Почему? Мы же друзья, - искренне удивился я.
--
Вот в этом я как раз и не уверен.
--
Горшок об горшок, - усмехнулся я.
Прогнозы Ксении сбывались. Я сказал Виктору то, что не посмел сказать ей.
--
Дружбе конец. Из-за бабы. Смешно.
Виктор медленно поднялся со стула, на котором сидел. В его взгляде мелькнул опасный огонёк. "Ударит", - подумал я и интуитивно отстранился. Но Виктор брезгливо поморщился, подпихнул мне бумажки - заявления и велел: "Подписывай!" Я подписал. Виктор попрощался и ушел...
Позже мне сообщили, что Литвиновы всё-таки купили квартиру в нашем агентстве. Где они достали деньги неизвестно. Возможно, взяли ссуду в банке, возможно, моя жена проявила милосердие.
Ксения наняла новую прислугу - повара, горничную и шофера, которые добросовестно выполняли возложенные на них обязанности. Повар и горничная по вечерам уезжали домой. Шофер, молодой деревенский парень, поселился в комнате Виктора. Первое время я по привычке захаживал к нему, а потом перестал. Зачем смущать парня? У него своя жизнь, у нас своя...
С Виктором и Ольгой Литвиновыми мы никогда больше не встречались.