Рано поутру скрипела калитка в одном из домов станицы Усть-Медведицкой. Из неё выходили отец и сын Миротворцевы. Они направлялись в школу, там преподавал отец, а сын Сережа учился в его классе. Босые казачата вели коней на водопой, мычали где-то волы, на базах пели петухи, чирикали воробьи...
Сейчас на месте той станицы - город Серафимович, а школы той и в помине нет. Но мы на несколько минут вернемся в то время, чтобы вспомнить детство и юность замечательного земляка, Сергея Романовича Миротворцева, будущего знаменитого хирурга.
В народе говорят, "Посмотрите, какая фамилия, целая биография!".
Тоже можно сказать и о Миротворцевых. Кто-то давно подметил у их предков такую, очень человеческую черту, творить добро, нести мир и согласие людям!
Так и появились на свет Миротворцевы, учителя, священники, лекари - добрые и самоотверженные люди.
Сергей Миротворцев, их потомок, родившийся весенним днем 16 мая 1878 года в станице Усть - Медведицкой. Итак, вихрастый юнец поспешает с отцом в чудесный храм знаний. Он один из лучших учеников, и ему пророчат блестящее завтра!
Сергей высокий, крепкий юноша с веселым, легким характером. С отличием закончил среднее учебное заведение и подал документы в Московскую сельскохозяйственную академию. Вот с той поры удача как бы изменила парню. В академию он не прошел по конкурсу. И воротился с горечью поражения. Ей-богу, неловко было даже смотреть в лица ухмылюющихся казаков.
Прошел год его настойчивых занятий и надежд. В сторону ушли озорные проказы с друзьями, гуляния допоздна с горячими девчатами, азартные скачки на взмыленных конях. И вот она, радость! Он принят в Харьковский университет на медфакультет.
Чем был обоснован этот выбор, скажу честно, не знаю. Но он бесповоротно решил судьбу парня и дал возможность проявить ему свой прирожденный талант.
Годы учебы пронеслись вихрем, закрутили и увлекли в народовольческом движении. Да так, что участие в студенческой забастовке закончилось исключением из университета.
- Какой ужас, ведь пропадет-то сын! - всплескивала руками и крестилась его матушка. Однако упорный Сергей сумел склонить капризную удачу на свою сторону.
И спустя год он вновь в желанных, шумных аудиториях. Ура! За исследования по хирургии получает две золотые медали. Но 1903 год оставил его на хмурой обочине дороги жизни, с дипломом "лекаря с отличием".
Но что из такого диплома и что имя его занесено на мраморную доску, если он не имеет необходимых средств на пропитание? - мучился он . Осенью Миротворцев устремляется в Петербург в поисках удачи да маленького хотя бы места в Обуховской больнице.
Записи его тех лет наполнены рассказами о службе сверхштатным ординатором и мечтами о нелегких, но таких славных операциях.
Однако вскоре все изменится. Грядет кровавый 1904 год, русско-японская война и мужество защитников Порт - Артура!
Япония без объявления войны неожиданно напала на российскую эскадру, стоящую на внешнем рейде Порт - Артура. Заполыхала, и стала злобно кромсать тела огромная русско-японская бойня. "Банзай!", рвались в пределы России, помышляя о богатствах Волги и Дона, японские генералы.
Патриотическая волна охватила Русь Великую. В бой рвались добровольцы, врачи, репортеры, казаки, гимназисты и отважные искатели приключений.
Через два дня после начала войны на фронт сражений отправляется из столицы с отрядом добровольцем Российского Красного Креста и врач Сергей Миротворцев. Рассуждает он трезво: где, как не там, можно набраться ему огромной практики и проявить себя?
По прибытии отряда в Порт-Артур, Миротворцева сразу же направили на санитарный пароход "Монголия". Тот был заполнен до бортов изувеченными и раненными бойцами. Вместе с Миротворцевым на борту хлопочет сестрой милосердия саратовская княгиня Лидия Ливен, заслужившая серебряную медаль "За храбрость" на Георгиевской ленте. Миротворцев поражался, как у этой хрупкой женщины еще хватает сил в перерывах между боями петь для бойцов душевные романсы в зале порт-артурской ресторации "Саратов".
Здесь Сергей Романович стал очевидцем и участником боев между японской и русской эскадрой, запертой в Порт-Артурской гавани.
С защитниками крепости Порт-Артур он отбивает яростные приступы японцев, переживает за гибель и плен многих тысяч русских солдат, матросов, офицеров. Долгие и тяжкие месяцы осады.
В стонущих лазаретах крепости он лечит и напряженно оперирует... и оперирует. Вместе с ним день - ночь выхаживает раненых медицинская сестра В. Воскресенская, приехавшая в это пекло из Саратова. Делает перевязки, стирает бинты, портянки и рубахи солдатам Х.Короткевич, героиня обороны, ходившая наравне с ними в атаки.
Это были суровые "фронтовые университеты". Миротворцев порою взрывался от гнева, видя как лежа в грудах развалин и кучах пыли, больные умирали в агонии и страшных муках, не имея глотка воды и медицинской помощи. К стыду, на фронте при жестоких схватках и хаосе, немало санитаров не выдерживали, поддавались панике и уезжали, другие бежали прочь из лазаретов и перевязочных пунктов, бросая раненых на произвол судьбы и спасая свои жизни.
Миротворцеву приходилось проявить такое хирургическое мастерство, какое ему и не снились в мирную пору. Под визги шрапнели, рев штыковых атак и грохот крепостных пушек, у него не было времени на раздумья. Перед ним стол, хирургические инструменты. Точный и мгновенный взгляд на раненого, секунды на принятие решения. И слова: "С Богом! Начали!".
А сотни покалеченных раненых, со щемящей надеждой в глазах, и упованием к Богу, а больше к лекарям и врачам, подвозили и подвозили в госпиталя всеми плавучими средствами.
Особенно после боя, который дал японской эскадре командующий флотом Макаров. В этом кипящем сражении участвовал и Миротворцев, и вместе с ранеными вернулся для спасения их, на плавучий лазарет "Монголия".
И думается мне, что его воспоминания о полыхающем Порт-Артуре были скупы, по - мужски, жестки и полны горечи.
"Нет времени на сантименты. Я хирург. Мои руки и знания, главное оружие в этой войне. Долг мой, вернуть к жизни тех, кого она хочет у жизни отнять. Веду неравный бой с "костлявой", веду и чаще побеждаю. Но никогда не забуду тех операций, которые ей проиграл".
В звенящем романе "Порт-Артур", показан хирург Мельников, который делал просто чудеса на операционном столе. О нем ходили легенды. Он спас от ампутации рук и ног, гангрены и преждевременной кончины много мужественных защитников Порт-Артура. А вот прообразом этого чуда-хирурга, писателю Степанову и послужил наш земляк Сергей Миротворцев!
В записках очевидцев тех лет, можно было встретить волнующие строки о Сергее Миротворцеве. "Не жить мне, если бы не наш доктор Чудотворцев. Мы так в шутку и с любовью его называли. Хотя настоящая фамилия его Миротворцев. Век его не забуду, и до конца жизни свечку буду ставить за здравие его, и руки его золотые".
Мы оставим тяжелые воспоминания Миротворцева о последних днях осады разбитого Порт- Артура. После бесславной сдачи этой крепости командованием, Сергей Романович долечивает русских.
Уже в плену у Японии.
Затем, под зияющими жерлами орудий крейсеров вывозит на пароходе через океан, в Россию и спасает от смерти тяжелораненых бойцов. Волны океана рассекает и другое судно, доставляющее санитарный отряд с ранеными. Его сопровождает уполномоченный Красного Креста граф Д. Олсуфьев из г. Камышина, который при поражении войск под Мукденом не бросил своих раненых и остался с ними в японском плену. Возвращалась также из японского плена и врач А. Дементьева, не оставившая своих окровавленных подопечных даже во время жестокого окружения самураями.
И откуда берутся такие удивительные женщины в белых халатах, - задумывался Миротворцев на палубе плывущего парохода. - Вон, писательница Лухманова забросила свою славу и рукописи и превратилась в сестру милосердия; графиня Воронова залы Зимнего дворца променяла на санитарную двуколку с брезентовым верхом; принцесса Рейсс, как простая сестричка разносила раненым лекарства, меняла бинты и белье...
Врачебный подвиг таких патриотов был высоко оценен, как и самого Миротворцева. Особо уполномоченный Российского Красного Креста граф Балашов рекомендовал Миротворцева на должность ординатора Госпитально-хирургической клиники престижной Военно-Медицинской Академии.
В послужном списке Миротворцева сообщается, что он, военно-полевой хирург, имеет такие награды, как орден святой Анны 2-ой степени с мечами, Святого Станислава 3-ей степени с мечами, Золотую медаль на Георгиевской ленте с надписью "За храбрость", медаль Красного Креста за войну с Японией, серебряную медаль "За осаду Порт - Артура".
После войны Сергей Романович спешит передать накопленный дорогой человеческой ценой опыт младшим коллегам. Пишет немало монографий, диссертаций, статей по сложной военной хирургии. Изучает за рубежом, в Европе, новейшую практику клиник. Неутомимо идет к вершинам мастерства!
Знакомясь с материалами, я невольно подумал, хорошо, что Провидение не дало когда-то нашему земляку поступить в сельскохозяйственную академию. Это просто знак, перст судьбы. Ведь на свет появился талантливейший хирург!
Но ему оставалось работать спокойно совсем не долго.
Надвигается беспощадный 1914 год. По земному шару тяжко ступает оскаленная Первая Мировая. Снова на загазованных ядами, смрадных и пылающих фронтах торжествуют изуродованные трупы, тлен и кровь. Такая тонкая грань между жизнью и смертью! И снова теплится надежда на спасение и радость жизни!
Миротворцев торопится на фронт в качестве хирурга - консультанта Красного Креста. Ему нет еще и сорока. Он уже владел бесценным опытом лечения раненых в эвакогоспиталях и оказания скорой помощи на полях сражений.
На Кавказском и Западном фронтах все это отдавал на вооружение жаждущим специальных знаний и практики военным хирургам. Кстати, один их боевых орденов он получил за невиданно-смелую переправу госпиталя с ранеными через Вислу.
Не забудем, что он был одним из организаторов Красного Креста в России. Он оставался на громыхающем Западном фронте в звании главного хирурга и помощника главуполномоченного Красного Креста до потрясений Февральской революции 1917 года.
Через много драматических лет он скажет молодым коллегам, что искалеченных, кровоточащих, обинтованных раненых надо просто любить.
"А любить, это значит, жертвовать собою, своим временем, досугом... и удовольствиями. Нужно отдать своё сердце и так относится к раненому, как к своему родному. Хирургия не служба, а честь, радость, вдохновение, хирургия - это счастье людей, отцов, матерей ".
Когда я впервые много лет назад прочел эти слова, они меня потрясли. Какое благородство и мужество делу, которому ты служишь!
Неустанного и подвижного Миротворцева видят на разных фронтах, он переезжает от одного переполненного госпиталя к другому. Обладая твердым характером, требует и добивается - то медикаментов и оборудования, то дополнительно фельдшеров и врачей. Каждый день- борьба. Борьба за жизнь раненых!
Когда он пишет о том напряженном времени, то избегает писать о себе, о неимоверной усталости...Он нигде не упоминает, с каким огромным физическим и нервным усилием приходилось работать и оперировать. Только один раз промелькнула фраза, внешне такая беспристрастная, но в высшей степени красноречивая.
"Сегодня после операции зашел взвеситься. Оказывается вес моего тела 81 килограмм 300 граммов. А в день объявления войны во мне было 106 килограммов". И все... Больше никаких комментариев. Такова была будничная, многолетняя отвага и долг хирурга.
Сергей Романович с 1939 по 1941 годы трудится главным хирургом по оказании помощи раненым в войне с белофиннами. В годы сражений с фашистскими полчищами он главный хирург эвакогоспиталей Саратовской области, где размещалось более ста восьмидесяти госпиталей.
К дореволюционным солидным наградам его прибавятся награды, ордена советского времени. Будет даже медаль "За оборону Сталинграда",великого города на Волге.
Усталый от пережитых войн, он продолжит свою мирную, плодотворную работу ректором государственного университета города Саратова.
Этот скромный парень из казачьей глубинки, станет известным Российским Академиком, мир будет читать десятки его научных трудов! Он был великим хирургом, ученым, талантливым организатором. Он был солдатом пяти войн!
Сергей Романович Миротворцев был человеком, который нёс в своих руках то необыкновенное чудо, которое все мы называем ЖИЗНЬ!
... А там, вдалеке, помнила о нем родная Усть-Медведицкая станица, и по-прежнему на заре заливались петухи, в траве стрекотали кузнечики и также бежали в школу озорные русоголовые мальчишки.