- Хозяин клуба отбыл с молодой женой и её детьми на отдых, на далёкие тёплые моря, - своим резким голосом отчеканил эксперт Славик. На этот раз он был в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и потёртых джинсах, - и предложил мне провести это внеочередное заседание, - своеобразным ударением кудрявый эксперт подчеркнул своё презрение к казёнщине. Затем продолжил: - Возмутитель спокойствия - новичок, который ушёл глубже в своих поисках и обнаружил там новые угрозы, - я поклонился. - В городе оказался лишь филолог, застрявший в своей борьбе с язвой, - изрядно похудевший филолог, смешной в широком бежевом костюме, заёрзал в кресле в кресле, - и ваш покорный слуга.
- Борьба с алкоголизмом, - буркнул филолог.
- Это в прошлом, - отмахнулся эксперт. Его слова и действия продолжали оказывать магическое действие, поэтому все сразу забыли шпильку бывшего толстяка. - Однако новичок предоставил нам честь познакомиться с другими собеседниками.
- Да, - выпрямился я. - Так как в клубе не называют истинных имён, на диване сидит смиренный.
Узколицый высокий мужчина с аккуратной причёской тёмных волос и уже пробивающейся на висках сединой кивнул головой. На тонких губах его застыла улыбка. Лёгкий серый пиджак, светлая рубашка с твёрдым широким воротником в летнее время выдавали в нём такого же гуманитария, как и филолог.
- Но мне кажется, - медленно сказал я, - что общение выявит в смиренном сюрпризы.
- Надеюсь, - откликнулся тот.
- Собственно смиренного, - продолжил я, - как своего оппонента мне предложил последний гость, - призрачный белобородый старик в радужном плаще с капюшоном сидел на стуле у арочного входа ровно и неподвижно, как статуя. - Он, в общем-то, широко известен, но как его представить? Наверное, маг или мудрец.
- Мудрец, - скромно откликнулся старик.
- Внешний вид выдаёт в вас одного из моих подопечных, - развязно сказал филолог. - И какой вы персонаж, явно угадывается. Но мы не удивлены. В прошлый раз новичок показал нам похожий фокус, но тогда из пустоты на нас чуть не шагнула прозрачная хорошенькая девушка.
- Старость и юность условны, - с готовностью ответил мудрец. - Но не возводите на новичка напраслину. Это я его отыскал и напросился к вам. Мне по его запискам понравился и ваш клуб, и вы. Возможно, здесь, в общении достойных независимых людей может вспыхнуть факел истины для спасения из ямы нынешнего человечества.
- Да, клуб у хозяина знатный! - с удовольствием подхватил эксперт. - Вроде бы и мегаполис, и парк, и без соседей. Такой кирпичный наблюдатель, недоступный для любого воздействия.
- Проникает и сюда ржавчина, проникает, - не согласился филолог, сверкая лысиной, - вместе с нашими мозгами, уже подпорченными обществом. Как вначале проходили обсуждения книг, писателей, картин, художников! Да и фильмов, - он кивнул эксперту. - Это была не высота, а высь! Никакой вонючей политической грязи, но и не чистое искусство. Что-то из мироздания. Вот правильно прошлый раз мой друг, новичок, постоянно талдычил про духовный мир. Я только потом понял - не просто так этот мир был нам дан. Ведь он задавал такие планки, что возвышал всех людей, даже тех, которые не имели к нему отношения. Но напрасно мы тогда спорили, проникали туда своими мыслями и идеями, потому что не смогли ничего сохранить. Разрушил его кто-то где-то, - филолог кивнул на окно, - и наши мозги теперь готовы обсуждать лишь какие-то мелочи.
Мудрец за всё время выступления филолога не спускал с него глаз и не выдавал никаких эмоций.
- Как боги с Олимпа, - тихо сказал смиренный. - Гордыня это. Хотя повод для беспокойства есть.
Филолог недовольно взглянул на гостя клуба.
- Трудно даже предложением обозначить тему нашей встречи, - чуть помолчав, подытожил Славик. - Пускаться в путаные объяснения прошлых и нынешних хитросплетений мыслей новичка я не хочу, но в одном филолог прав. В обсуждении у нас должна быть высота. Нельзя допускать мелочности. Тем более каких-то глупых стычек.
Филолог шумно вздохнул.
- Высота обязана быть! - властно подтвердил мудрец. - Видения мне показывают, что это последняя встреча в вашем клубе, - мудрец закрыл глаза. - Перед нами развилка: или пустобрёхство - это вполне удовлетворит нынешнего владыку, тогда мы растворимся среди его рабов, или находим выход - и далее борьба и надежда, - мудрец открыл глаза и уставился в окно.
Эксперт и филолог испуганно переглянулись.
- Что с хозяином? - резко спросил Славик. - Вы действительно что-то знаете?
Мудрец опять закрыл глаза.
В клубе установилась неловкая тишина. Её нарушил смиренный, который ничего не знал о традициях и составе клуба. Да и ему это было не интересно.
- Бывали времена и похуже, - сказал он.
- Гора больше и пропасть глубже, - перебил я его.
- Я не спорю, - ответил смиренный. - Наверное, это какой-то искусственный слом человечества. Или эти действуют, - он кивнул на мудреца, мигом открывшего глаза. - Или другая форма жизни покоряет нас. Или припавшие к казне, как к манне небесной, избавляются так от лишнего народа. Но люди-то выживают. Нет поголовного мора и морей крови. Чувствуется, людьми усвоен принцип - любыми путями пережить эту бесовщину. Пусть даже в обществе шумно поддерживая её. Но в личной жизни людей, а она сейчас резко отделилась от человечества, - подчеркнул смиренный, - практически все в той или иной мере поддерживают следы Добра. В геноме человека, я уверен, прописана модель поведения во время подобных катаклизмов - затихнуть, стать покорным и даже своим, терпеливо выживать и размножаться. Выплеск энергии бесовщины не вечен. Нет. Он ведь не может дать ничего. Чернота бесплодна. Пе-ре-жи-дать.
Члены клуба недовольно зашевелились.
- Но я закончу, - попросил всех смиренный. - Если бы я думал только так, не откликнулся бы на приглашения мудреца и новичка. Тревожит меня то, что всё это происходит уж очень быстро, прямо взахлёб, прямо на глазах одних и тех же, не успевших состариться, людей. Пусть даже они при власти, вооружены, могут даже применить ядерное оружие. Вот эту странность я бы хотел понять.
- В нынешнем мире неуютно всем, - отчеканил Славик. - Но сопротивления этому не будет.
- Так что же - выкинуть на свалку всю культуру? - возмутился филолог. - Ведь она сплетена из любви, свободы и достоинства. Будем ползать на брюхе, как предлагает смиренный, покорно лизать прах земной, а потом в какой-то прекрасный день поднимемся, отряхнёмся и опять всё будет хорошо! Вам самим не смешно?
- Есть некая сила, - продолжил настаивать Славик, - которую даже разумные люди не могут преодолеть. И эта сила уничтожает всю старую мораль. Не может человечество сейчас, - эксперт сделал ударение на последнем слове, - ничего сделать.
- Человечество - это не люди, - вмешался я, расстроенный позицией эксперта.
Славик и филолог натянуто засмеялись, приняв мои слова за неудачную шутку. Но старик меня поддержал.
- Молодец новичок! - довольно произнёс он. - Под мусором слов найден ключ.
- Я говорил то же самое, - возмутился смиренный.
- Акцент! - коротко сказал мудрец. - Только не останавливайтесь на жалобах. Услышьте новичка.
- Этот номер не пройдёт! - эксперт хлопнул ладонью по журнальному столику. - Вы не воспитатель, а мы не дети! Уважайте правила клуба! Если что знаете - скажите и мы это обсудим, - эксперт погладил свои кудряшки, повёл головой сначала налево, потом направо и немного успокоился. - Так обращайтесь с персонажами в своей книге или фильме, не представляю, откуда вы. Но не здесь! - гаркнул напоследок худосочный Славик.
Филолог и смиренный молча поддержали его. Мудрец взглядом попросил у меня помощи. Я лишь развёл руками. Мне было жаль старика, от волнения он стал ещё прозрачнее, но я здесь не был хозяином.
- Собственно говоря, я знаю самую малость, - мудрец ссутулился и стал мять ладошки.
- Смелее, - властным тоном откликнулся филолог со своего кресла.
Смиренный со страдальческим видом замахал руками на бывшего толстяка, так как знал опасность гнева старика. Но мудрец был полностью поглощён своими мыслями.
- Некоторое время я был, в общем-то, близок к нынешнему владыке, - наконец решился сказать он. - Когда он всех сумел обмануть лживым обликом. Тогда буквально на мгновение, пока он расслабился после очередной победы, я смог проникнуть в его мысли в область страхов и без последствий вынырнуть обратно. Он никогда не сомневался в конечной победе над Добром, но судорожно боится священной мести. Месть должна прийти от людей и не должна касаться людских отношений, то есть человечества. Этому я верю, потому что владыка вначале был самым первым чародеем, тружеником Музыки Создателя, а потом уже наполнился Злом.
- Однако, вот это поворот! - смущённо произнёс эксперт и опять погладил свои кудряшки.
- Но почему не отдаться потоку событий? - пожал плечами смиренный. - Покорно слушаться этого владыку, пускай он даже Зло. Я ведь уже говорил, что среди людей Добро должно остаться. А потом в следующих поколениях родятся наполненные Добром родителей герои, которым до чёртиков надоест Зло этого владыки. Они и совершат вашу священную месть, в чём вопрос?
- Люди-то с каждым новым поколением деградируют, - раздражённо ответил филолог. - Духовный мир уходит от нас безвозвратно со всеми своими божествами, святыми, героями, чудесами и богатством. Люди станут совершенно другими и совершенно другими станут отношения. Им будет не до мести. Одна задача останется - выжить.
- Да, мы уйдём от вас, - тихо подтвердил ссутулившийся старик. - Скроемся где-то в облачке в глубинах небесной бездны и навсегда потеряем энергию людей.
- Персонажей тоже жалко, - подтвердил филолог. - Но главное, исходя из своих страхов, именно такого развития событий добивается владыка.
- Верно, верно, - увлечённо заметил эксперт и вдруг церемонно поклонился старику. - Во-первых, извините, мудрец, за мой непозволительный срыв, - старик опять гордо выпрямился на своём стуле. - Во-вторых, смотрите, как властями ныне занимается внимание людей. Кто-то играет роль гадкого злодея, кто-то - возмущённого обывателя. Совершается злодейство и следует возбуждённая говорильня с расписанными ролями. И никакого Добра, мести. Никаких поступков. Ведь это чисто людские отношения? - спросил эксперт мудреца. Тот согласно кивнул головой. - И в эту дребедень должна уходить вся энергия людей до скончания веков? Но это позор!
- Вы, наверное, не читали мои книги? - спросил я смиренного. - Раз предлагаете подчиниться владыке, то есть Злу.
- А что, кто-то читал? - бесцеремонно отозвался смиренный.
- Да, мы в курсе, - согласно кивнул филолог.
- Дело в том, что вы неверно представляете себе владыку, - принялся объяснять я смиренному. - Он имел величие только как тень Добра, как следствие величия Добра. Таким он и очаровал нашего мудреца. Когда же мечта владыки, этого дурачка, - старик прямо подскочил на стуле, - свершилась и Добро умерло, он получил свой истинный облик, - я показал на кончик указательного пальца, - мелкого, мерзкого чёрного таракана. И его идея - идея власти - получила такой же вид, только ещё мельче. Проблема в том, что в духовном мире есть разные сферы: сил и представлений. В сфере сил изначально были лишь Добро и Зло. Теперь осталась только одна сила. И она внутри мелких чёрных тараканов. Позорно подчиняться такой силе, не правда ли?
- А почему люди... - смиренный замялся и не стал продолжать.
- Промывка мозгов, - отчеканил эксперт. - Всё! Оставим эту тему. Новичок наслаждался ею в прошлую с ним встречу. Давайте размышлять в направлении, предложенном мудрецом.
- Только вы не зовите своими оскорблениями владыку сюда, - пригрозил мне пальцем старик. - Зачем он здесь нужен?
- Хорошо, - согласился я.
- Религия - это ведь не людские отношения? - спросил всех смиренный, самый примерный член клуба.
- Нет, - неуверенно сказал эксперт.
- Да нет же! - раздражённо подтвердил филолог. - Духовный мир, я ведь говорил!
- Бог - разве это человек? - спросил я смиренного.
- Вот! - обрадовался смиренный. - Правда, я знаю только христианство. Может, здесь будем искать священную месть? Ведь мы во всём бессильны. Правильно подчеркнул эксперт. Опять скатимся к жалобам. А с религией люди выдержали столетия страданий и деградации.
- А что - это интересно, - отозвался филолог.
- Это немало, - стал рассуждать я. - Первоначальное христианство было полностью наполнено Добром.
- Баптисты меня вывели из последнего, самого огненного срыва, - ни к селу, ни к городу сказал эксперт. - Прямо какой-то щит в теле поставили. Теперь ни рюмки! Но я потом от них еле избавился.
Мудрец поморщился, так как не понял откровений Славика.
- Ваш посыл ясен, - обратился я к смиренному. - Традиции, опыт поколений, - смиренный согласно кивнул головой. - Но всё это касается одной, меньшей части человечества. У остальных свои традиции.
- Вопрос в вере, - перебил меня смиренный. - Пусть остальные тоже скажут - верую!
- Ведь главный постулат христианства, - продолжил я, - воскрешение Иисуса. Натуральное воскрешение вместе с телом.
- К чему это всё? - не понял эксперт.
- Не мешайте новичку, - довольно сказал мудрец. - Это тот самый путь.
- Не знаю, какой путь, - отозвался я. - Но в христианстве тело, материальная основа человека, выступало на стоне Добра.
- Христос - бог, - сухо сказал смиренный.
- Ну, у него обозначилась двойная сущность, - не согласился я. - Хорошо, возьмём суд по окончании времён. Все люди должны полностью воскреснуть для суда и окончательного приговора. И здесь тело выступает на стороне Христа, воплощённого Добра, дав ему возможность совершить справедливый суд.
- Ладно, пускай наши тела на стороне умершего Добра! - раздражённо перебил меня Славик. - К чему это всё?
- Но ведь у нас совершенно другая картина, - ответил я под согласные кивки старика. - Светочи недавних добрых времён умерли быстро, а последующие подонки живут и здравствуют. Или вот что. Идут одно за другим поколения людей. В один прекрасный момент Добро вплетается в смену поколений. Тело человека это поддерживает. Я думаю, это произошло, когда человечество полностью захватило планету, нации отдалились друг от друга, более развитые стали давить менее развитых, появилось противоестественное рабство. Необходимо было уйти с пути самопожирания человечества и развивать эксплуатацию жизненного пространства на Земле. С Добром явилась его тень - Зло. До этого была просто борьба за существование. Теперь война Добра и Зла началась в духовном мире. Целые тома опыта, знаний и умений для окончательной победы Добра передавали уходящие поколения своим потомкам. Но оказывается, всё это для чего было нужно? Полностью завершилась эксплуатация жизненного пространства Земли, примерно выровнялись условия жизни людей на планете и всё - Добро стало для тела человека неинтересным. Задача человечества выполнена.
- И что, по-твоему, дальше? - тихо спросил филолог.
- Распад, крушение. Ведь живое постоянно меняется. Раз эта задача выполнена, природа начинает новые эксперименты. А тела людей - часть природы. Посмотрите, новые поколения совершенно не интересуются тысячелетиями борьбы за Свободу, Равенство, Братство. Да что там новые поколения! Наши сверстники ещё застали былые светлые идеалы, переживали, в мечтах сражались за них, а некоторые и наяву. Но теперь они совершенно потухли, другие люди.
- Как это возможно? - спросил смиренный. - Что, прав эксперт, промывка мозгов?
- Раз в семь лет всё тело человека полностью обновляется, до последней клетки. Как часть природы, наше тело выполнило её заказ и вытравило Добро из себя и из людских отношений.
- Натурализм какой-то! - возмущённо зашевелился в своём широком костюме филолог. - Извини, конечно, ты мне друг, но это бред!
- Добро умерло из-за уверенности, что его просто использовали в ничтожных целях, - продолжал я. - Но духовный мир остался, не знаю, правда, как надолго. И Зло осталось. Этот чёрный таракан будет цепляться за жизнь до последнего усилия. Но главное в другом. Христианство для наших поисков отныне не подходит. Теперь тело - наш враг.
- Странно, - недовольно заметил эксперт. - Как же мы это всё свободно обсуждаем? И тело нам не мешает. В высокопарных речах новичка нет логики.
- Неувязочка, - поддержал его смиренный. - Я ведь вам уже говорил...
- Что ты там ещё говорил? - презрительно измерил его взглядом старик.
- В моей семье я видел совершенно другие отношения, чем на широком поле человечества, - упрямился смиренный. - И ваших семьях то же самое, я уверен в этом. В каждой такой маленькой ячейке живёт Добро.
- Вы персонаж и только, - громко сказал филолог. - И не поймёте наших отношений.
- Подождите, не ссорьтесь, - я принялся успокаивать собеседников. - На самом деле всё объяснимо. В маленьких ячейках действует сознание - единственное начало из прошлого полифонического человека, которое осталось нашим. Души людей улетели из-за колдовства идеи власти.
- Что-то мы затрагивали на прошлой встрече, - подтвердил филолог. - И новичок в своих книгах это довольно забавно объяснил, - сказал он ошарашенному смиренному.
- Ангелы-хранители улетели следом за своими любимыми душами. Осталась тоненькая призрачная корона сознания. Тело этот тоненький ободок не воспринимает всерьёз, как и духовный мир, естественно. Тело сейчас не только враг, но и тиран для человека. Сознанию пока позволяется разворачивать свою деятельность в маленьких ячейках повседневной жизни, но на широкое поле человечества тело его не пускает. А Добро, та самая общая сила духовного мира людей, помочь сознанию не может - умерев, оно исчезло. Тело должно выполнить задание природы - уничтожить не просто отдельного человека, а человечество, как организм, полностью решивший свои задачи. В ход идут бессмысленные войны, вытягивание за уши на первые роли откровенных дураков, уничтожение образования, медицины, приемлемых условий жизни и так далее.
- Тело, когда хочет, отключает сознание, - догадавшись, медленно произнёс эксперт. - Делает это специально.
- Усыпляет, отвлекает тревогой, болью, воздействием разнообразных гормонов, пристрастием к пагубным привычкам, - объяснил я свою мысль.
- Так ты сводишь всю нашу жизнь, как независимых людей, к тоненькому призрачному ободку вокруг мозга? - удивился филолог.
- Вот именно! - мстительно отметил мудрец. - Вы стали такими же, как мы. Отбросьте высокомерие.
- Сила, против которой мы беспомощны, наше собственное тело, - продолжал размышлять Славик, забросив обязанности председателя клуба. - Это отвратительно. Меня сейчас вырвет всем выпитым пойлом!
- Спокойнее, спокойнее, - отодвинулся смиренный.
- Мерзость! - крикнул эксперт. - У новичка, как всегда, логика кувалды. Но это мерзость! Так жить нельзя. Если новичок прав, остаётся одна привилегия - расправиться с предательским телом раз и навсегда.
- Вы, видимо, одинокий, - заметил смиренный.
- Самоубийство - зло, - спокойно сказал я. - Ведь мы неотъемлемы.
- Надо искать другой путь, - поддержал меня мудрец и обратился к эксперту: - Хотя твои чувства прекрасно понимаю. Вот таким энергичным я тебя и ожидал увидеть.
- Перерыв, - хмуро сказал Славик, поднялся с председательского стула и пошёл к лестнице на второй этаж.
- Может, и нам проветриться на балконе? - предложил мне филолог.
Я согласно кивнул головой.
- У нашего клуба есть такая традиция, - объяснил филолог новичкам. - В перерыве заседания мы выходим на широкий балкон. Там замечательный вид и на город, и на парк.
Смиренный поднялся с дивана и одёрнул пиджак.
- Лишние взгляды мне не нужны, - буркнул старик и недовольно посмотрел на меня. - Особенно после оскорблений новичка. Идите, встряхнитесь, а я посижу, подожду вас и подумаю. У меня предчувствие, что вы скоро окажетесь на своих местах.
На балконе Славик бросился ко мне, массируя кулаки.
- Этот тип что-то знает о хозяине. Как его разговорить? Он не мог ничего с ним сделать?
- Персонажи ничего не могут, - спокойно ответил я.
- Красота! - довольно сказал смиренный, оглядывая пышные кроны деревьев парка, стаи беспокойных птиц и разноцветные массивы новостроек вдали.
- Он что-то знает! - тревожно наговаривал эксперт, шагами меряя балкон.
Филолог, опёршись о перила, холодно наблюдал за ним, а затем сказал:
- Что, эксперт, невтерпёж?
- Не понял, - остановился Славик.
- Трубы горят? - продолжал филолог. - Ведь ты сам выдумал историю с хозяином. И сейчас педалируешь её.
- Не ссорьтесь, - тихо попросил смиренный, улыбка уже сползла с его лица.
Эксперт медленно закипал. Его красивые голубые глаза буквально буравили филолога. А тот хладнокровно продолжал:
- Есть повод устроить скандал, сорваться и напиться. Тем более, сейчас тебя некому успокаивать. Я недавно прочёл, - филолог сложил руки на груди, - что во время тяжких алкогольных отравлений, как и при гипогликемии, каждый раз погибает какое-то количество мозговых клеток. Возможно, ты уже не можешь обсуждать серьёзные темы, отсюда такая реакция.
- У меня осталось больше мозговых клеток, - резко сказал эксперт, - чем было у тебя в период расцвета, когда ты читал лекции преподавателям.
- Ладно, ладно, - замахал руками филолог и отвернулся к парку.
Славик вздохнул и потёр ладонями лоб. Смиренный скорбно глядел то на одного, то на другого.
- Согласен, - вздохнув, произнёс эксперт. - Надо закончить тему встречи.
Филолог повернулся к нам.
- Только я не пойму, что вы со стариком от нас ждёте? - обратился эксперт ко мне. - Какого решения? Призрачные короны сознания, которые усыпляются, отталкиваются предательскими телами. Дальше, по-моему, только тьма.
- Красота спасёт мир, - невозмутимо произнёс филолог.
- Это всё страшилки новичка, - убеждённо сказал смиренный. - Ну не зря же этот прозрачный мудрец к вам пожаловал! Бессмысленные поступки не в его духе.
- Персонажам нужна энергия людей, - задумчиво произнёс я. - Огонёк сознания им ни к чему. А по исходу душ энергия остаётся только в теле.
- Значит, он верит, что мы можем перепрограммировать свои тела, - продолжил мою мысль эксперт. - Переубедить, обращаясь речами внутрь себя. Ведь мы можем заниматься здесь только говорильней.
- Во всяком случае, это безопасно, - развёл руками смиренный.
- Это, как в фильме, - улыбнулся мне филолог и погладил себя по груди. - "Спокойнее, Ипполит. Спокойнее".
- Не знаю, - засомневался я. - Как-то всё это наивно. Я ожидал более общего решения.
- Более общее - это уже для человечества, - сказал смиренный. - А человечество ему не подходит.
- Надо уже приходить к чему-то, - у эксперта забегали глаза. - Слишком тяжёлое заседание. Давайте вернёмся в гостиную, - Славик быстро скрылся за дверью.
Смиренный послушно отправился за ним.
Филолог задержал меня.
- Как я его встряхнул! - довольно зашептал он. - Уж эти его штучки я изучил. Хотя я тоже волнуюсь за хозяина. Гложет тоже такая мысль. Но старик же ничего не скажет?
Я отрицательно помотал головой.
- Ещё и нагонит тумана, - добавил я.
Филолог вздохнул.
- Ладно, пошли. Дай бог, всё обойдётся.
- Вот насчёт душ я не понял, - сказал смиренный, как только мы расселись по местам в гостиной. - Вы что серьёзно к этому относитесь? Они были у людей до сих пор, а затем улетели? - он замолчал, не зная, как продолжать.
- Признак душ - это глубокий интерес к чему-то до самозабвения, чудеса в культуре, всепоглощающая любовь, мажорное настроение, когда прямо грудь поднимается, роковое увлечение добром или злом, презрение к телесным нуждам. Вы это сейчас замечаете? - раздражённо спросил филолог.
Смиренный захлопал глазами.
- Новичок дал очень забавное объяснение. Одна идея власти в виде чёрной скрюченной ведьмы и её подобие путём противоположности много стоит, - усмехнулся филолог. - Но как-то жизнь это подтверждает.
- Всё, хватит! - перебил балагуров эксперт. - В нашем клубе начинает и заканчивает встречи председатель.
- Извините, - смутился смиренный.
- Тема душ не стоит такого экстренного внимания, - тихо сказал эксперт. - Если хотите, почитайте книги новичка. Они есть в Интернете. Итак, продолжаем заседание. Промежуточные итоги пока дали лишь мудрец и новичок.
- Ты ещё сказал о бессилии людей, - снова усмехнулся филолог.
- Хорошо. Итоги таковы. В духовном мире людей осталась одна, ничтожная, но одна сила - Зло, которое боится лишь священной мести отдельных людей, а не всего человечества. Само человечество бессильно, так как оно освоило всё жизненное пространство, и природа перепрограммировала тела на уничтожение этого огромного организма со всеми привилегиями нынешнего существования. При выполнении этого сценария жестоко пострадает духовный мир и его персонажи, - старик согласно закивал головой, - так как люди, превратившись в дебилов, перестанут питать его энергией, так сказать, своего интереса. Но, возможно, существует некий путь исправления предательской роли тела, который мы можем найти с помощью наших рассуждений. Вот, пожалуй, и всё.
- Смешно в конце, - заключил филолог.
- Слово имеет вес в этом мире, - строго отозвался мудрец.
- "Всё пройдёт, перемелется, мукой станет белою", - пропел смиренный.
- Мы должны учитывать интересы персонажей, - эксперт сделал слабую попытку вернуться к предмету обсуждения, - представителем которых является мудрец.
- Вашему сознанию надо вырвать тело из круговерти поколений, - горячо включился старик, от волнения размахивая рукой, - убедить уйти от подчинения природе, раз уж принято решение об уничтожении человечества. Пора освободить скованную в теле энергию.
- А вам это зачем? - подозрительно спросил эксперт.
Старик неловко заёрзал на стуле, перед тем как сказать неприятные слова.
- У меня есть мечта, - наконец решился он. - Вы находите нужные для тела слова, освобождаете энергию и предательские тела рассыпаются, как мусор. Как честные создания, вы делитесь энергией с нами и мы становимся одним народом. Полная независимость от природы. Отсутствие смерти и новых, неблагодарных поколений. А новизну дадут огромные толпы, как вы говорите, персонажей. Такова моя мечта.
- Вот правильно вас автор описал! - язвительно сказал филолог. - Ни одной строки бы не поменял!
Мудрец презрительно посмотрел на него и гордо поднял голову.
- Из всего сказанного получается, - задумчиво сказал эксперт, - что каждый человек должен обращаться к собственному телу, переубеждать его. Но зачем тогда наше обсуждение?
- Необходимо найти правильные доводы и нужные слова, - ответил мудрец. - Мне было предвестие, что они одинаковы для всех людей.
- Надеюсь, мы не будем обсуждать ненужность детей и сыпучесть тела в мусор? - возмущённо спросил смиренный.
- Нет, конечно, - успокоил его эксперт. - Остановимся на первой задаче.
- Тогда, позвольте, снова я скажу, - настаивал смиренный.
Эксперт согласно кивнул головой.
- Каждый человек, если ему повезёт, может дожить до того возраста, когда тело предаёт его, - сказал смиренный. - Это старость. Просто тела теперь стали включать своё предательство намного раньше, с юношеского возраста.
- А может быть и раньше, - включился филолог. - Прочитайте новости, что творится в школах.
- Тогда получается, - задумчиво отозвался эксперт, - природа ничего нового не совершила, только убрала из человеческой жизни время созидания.
- Но зачем нашим телам эта энергия? - растерянно спросил филолог и тут же повернулся к старику. - Слушайте, а она действительно такая большая?
- С духовного мира человек выглядит неукротимым бешеным пламенем, языки которого разлетаются по всем направлениям, - сумрачным голосом ответил мудрец. - Нам бы хоть частицу этой энергии.
- А животные всякие, деревья? Они тоже буйно горят в вашем мире? - спросил филолог.
Старик отрицательно помотал головой.
- Они слабо различимы. Там нет лишней энергии. Идёт постоянная борьба за существование, - вздохнул мудрец и продолжил: - Насчёт энергии всё очень просто. Ведь нужно же заглушить сознания людей при явном ухудшении жизни, разрушении всего. Выдвигать наверх никому не нужных дураков. Это ведь труд!
- Отвратительно! - откликнулся эксперт.
- И к чему мы пришли? - развёл руками смиренный. - Опять одни жалобы.
- Мысли, мысли, где вы ходите? - со смехом произнёс филолог. - Или опять наши тела мешают?
Ответом ему была мёртвая тишина. Каждый погрузился в свои тревожные размышления. В связи с новыми обстоятельствами происходила переоценка своей личности, возможностей разума, роли в истории, истинной ничтожности Зла, ранимости духовного мира, предательства души с телом и силы неотвратимых законов природы. Этому всему должны противостоять какие-то неизвестные человеческие слова. Возможно ли такое?
От волнения старик почти полностью истаял.
- Неужели я зря явился сюда? - чуть слышно произнёс он.
Но все встрепенулись.
- Души моей они никогда не достанут! - решительно произнёс смиренный.
- Вам же сказали, - пытался урезонить его филолог, - души нас оставили. Прочитайте же книги новичка.
- Оставьте это! - раздражённо махнул руками смиренный. - Не стану я ничего читать! Чепуха всё это! Как это нет души? - обратился он ко всем присутствующим. - Ну нет этих её признаков и что с этого? Может быть, она спряталась от этих всех негодяев, глубоко спряталась.
- Ушла в пятки! - по делу вспомнил филолог.
- Вы, что, стали верующим? - спросил я смиренного. - Вот прямо сейчас? Потому что я знал совершенно другого, современного человека.
- Да, стал! - горячо ответил смиренный. - И мудреца для этого хватило и ваших страшных речей. Я готов сказать - верую! - и он неумело и неправильно перекрестился. - Наши души спасут нас. Они вечные. Они глубоко в нас сидят, - смиренный похлопал себя по груди, - потому что мы забыли о них. А к душе надо обращаться всегда! - убеждённо сказал он. - Если даже они улетели... надо звать их. К верующим они обязательно вернутся и сольются с нами. Только души защитят от всех ваших негодяев. С душой я вознесусь. Верую! - взглянув на потолок, истово сказал смиренный.
- То есть, ничего нового, - прокомментировал знаток. - Возврат к вере в душу. Возможно, это подчинит тело сознанию, как было уже в человеческой истории. Не знаю. Мне кажется, с каждым новым поколением гены разрушения будут крепнуть, а связь сознания с верой слабнуть...
- Души, а не сознания, - поправил смиренный.
- Я понял, - согласно кивнул эксперт и вдруг посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами. - Кстати, почему ты всё время молчишь? Устроил эту встречу, мы собрались в летний день, поверили в твою тревогу, обсуждаем твои проблемы, а ты вроде как отстранился.
- Новичок на спектакль пришёл, - забыв о дружбе, добавил филолог, - по своей пьесе.
- Он просто пустой, - потусторонним голосом сказал мудрец.
- Души ему не нравятся! - горячо поддержал смиренный.
Я медленно осмотрел собеседников и тихо сказал через паузу:
- Давайте порассуждаем...
- Действительно, так говорят, когда нет ни одной мысли в голове, - перебил меня эксперт.
- Ну почему же, - пожал я плечами. - Кстати, ничего толкового я не услышал от эксперта и филолога - двух заслуженных членов клуба. Одни эмоции и пустые комментарии. Или вас в данный момент волнует совершенно другое, или вы, прочитав мои книги, целиком полагаетесь на моё мнение.
Заслуженные члены клуба молчали.
- Хорошо, продолжим, - вздохнув, сказал я. - Перед встречей и в её начале я был уверен в реальности спасения наших тел путём поиска доводов для переубеждения. Оставшаяся после отлёта душ энергия всецело связывалась с телами. Это наше второе я, просто надо что-то такое сказать, чтобы эти две половинки соединились, причём на нашей стороне.
- Мы это поняли, не повторяйтесь, - попросил эксперт.
- Хорошо, - согласился я. - Смутил меня смиренный. Помните его возглас "Души моей они не достанут!", совершенно не следующий из предыдущих монологов. Только это, а не последующая истерика. Замените душу на сознание и получается очень интересное утверждение. Почему не достанут, если энергия вся в теле? Сейчас тело запугивает, обманывает сознание, приводит его в отчаяние. Есть же, наконец, смерть. Почему нельзя достать сознание, сделать его своим послушным рабом? Ведь клетки мозга принадлежат телу. Но этот возглас отнюдь не результат размышлений смиренного. Мы до этого слушали его монологи и вывод очевиден.
- Я сказал про душу, - буркнул смиренный.
- Извините, но сейчас сознание выполняет роль души. Как и роль Добра иногда. Что же делать, если могущественные союзники нас покинули? Но вернёмся к возгласу. Какое-то подсознание человека вырвалось к нам на мгновение. То есть, некое начало в человеке уверено, что предательскому ныне телу со всей его энергией не достать призрачную корону сознания, несмотря на отключение его на сон, несмотря на смерть. Значит, что-то или кто-то хранит этот выполняющий свою роль, и роль души, и роль Добра призрачный ободок.
- Красиво излагает, - протянул филолог. - Только почему о нас с экспертом так пренебрежительно?
- Продолжать? - спросил я эксперта.
Славик согласно кивнул своей кудрявой головой.
- Затем я вспомнил несуразицу мудреца.
- Что? - встрепенулся старик.
- У него буквально вырвалось изнутри, когда он говорил о своей мечте. Начал он в русле нашего обсуждения о нужных словах для тела. Но далее в этом же предложении предательские тела рассыпаются в прах. Для чего тогда их переубеждать?
- Было, было, - подтвердил филолог.
Смиренный согласно кивнул головой.
- Я даже подумал тогда, что вы неискренны, - заметил эксперт. - Совращаете нас, как чёрная сила, а здесь споткнулись, выдали себя.
Мудрец задумался.
- Не знаю, - наконец сказал он. - Но тогда мне всё казалось правильным.
- Вот, и в вас есть это подсознание, хоть вы и призрачны, - продолжил я.
- Несуразица какая-то. Где ему там место? - выразил общее мнение эксперт.
- И это подсознание тоже дало уничижительную оценку нашим телам, - сказал я.
- То есть, всё, что вы, да и мы говорили - всё неправда? - недоумённо произнёс смиренный. - И ничего такого страшного не происходит?
- Всё правда, и всё происходит, и всё страшно, - устало сказал я. - Но трагедия сложнее. Как вам объяснить? Вот смотрите - живым, наполненным огненной энергией, постоянно меняющимся, очень рано умирающим людям, песчинкам в цепочке поколений, практически противостоят призрачные, бессильные, бесплодные, но вечные персонажи, где не последнее место занимает наш мудрец.
Старик подозрительно посмотрел на меня.
- Но их представитель, говоря о своих мечтах, был уверен, что мы можем стать одним народом.
- Конечно! - воскликнул мудрец.
- Как это может быть? - задал я риторический вопрос людям. - Дальше больше. И у нас, и у персонажей, это мы все увидели сегодня, есть подсознание. Оно похоже и со своей правдой, убеждённостью...
- Нас объединяет духовный мир, - твёрдо сказал филолог.
- Возможно, - произнёс я, ещё не понимая бывшего толстяка.
- Нет, это точно. И не подсознание, формулировку измени. Это корни. Можешь назвать тоже энергией, - усмехнулся филолог, - только духовного мира. Для меня это корни. Персонажи там родились, считают свой мир бессильным, рвутся сюда. Вам это ничего не напоминает?
- Вы, оказывается, умный человек, - восхитился смиренный.
Филолог лениво отмахнулся рукой.
- Мы тоже рвёмся на чужбину, считая, что там лучше, - продолжил он. - Но сознание книжников, художников, актёров, - филолог кивнул на эксперта, - вообще, творцов всех направлений пустило корни в духовном мире. Как новичок назвал в своих книгах, - он посмотрел на меня, - полифонические создания. Пока мы живём здесь, тело нас третирует и мы не обращаем внимания на эти корни.
Мудрец уважительно посмотрел на филолога.
- И учтите, это не у всего человечества, - улыбаясь, сказал ему филолог. - Те, кто во время своей короткой жизни не заглядывал в духовный мир, имели и имеют сознание рабов и не видны в духовном мире, как животные и деревья. И такие сознания действительно погибают вместе с предательскими телами. А сознания творцов вечные и в последний момент корни их уносят в ваш мир.
- Но я ничего такого у нас не видел, - пробурчал мудрец.
- Ну, во-первых, сфера представлений духовного мира - это бесконечная панорама. Вы Будду там видели? А Христа? А персонажей книг для маленьких детей? - спросил я, но затем меня пронзила неожиданная мысль. - Послушайте, может быть, здесь как раз подходит тема нашей встречи? К чёрту эти предательские тела с их пустой энергией. Похоже, они тупо повторяют путь зараженных ведьмой душ. Но эти языки пламени, о которых говорил мудрец, корни духовного мира, по словам филолога, или, по моему глубокому убеждению, искомая энергия действует подсознательно. Такое сознание в роковой час уходит в духовный мир без понятия - кто оно, где оно, как это надолго. У него нет никаких координат.
- А мы своими речами, возможно, откроем сознанию творца его будущие координаты, - продолжил эксперт.
- Что значит сознанию творца? - возмутился смиренный. - А детки малые? А униженные и оскорблённые? А эти новые поколения, которым предательские тела оставляют участь тяжкого, беспросветного выживания? Они что, не имеют шансов для вечного сознания? - грозно спросил смиренный.
Мы молчали. Затем филолог пробормотал:
- По деяниям аз воздам.
Мудрец пожал плечами и сказал:
- В духовном мире нет тяжкого выживания. Зачем там это умение? - затем горько вздохнул. - Но и энергии там нет.
- А корни филолога? Скорее всего, это та сила, которая сможет стряхнуть Зло после гибели Добра, - предположил я. - Просто сознание ушедших творцов там не включилось и мощная энергия пока не собрана волей. Вот смотрите. Вечное сознание каждый человек может включить только своим духовным развитием и это не касается всего человечества. Раз! Если уходящие туда сознания себя поймут и сориентируются, то, обладая огненными корнями филолога, они смогут войти в сферу сил и вышвырнуть с постамента мелких чёрных тараканов, наполненных Злом. Два! И это священная месть.
- То есть, не мы к вам, а вы к нам, - печально подытожил мудрец. - Мне это не подходит.
- Почему? - удивился филолог.
- Ты же знаешь - по замыслу я там окончательно стану слугой этих ваших чёрных тараканов, - брезгливо сказал старик и по его плащу опять пробежали радужные цвета. - А я не вечно-бесплодный, я меняюсь, развиваюсь, как живая материя, и хочу избежать участи тупицы. Мне нельзя возвращаться, - убеждённо сказал он.
- Конечно, вы переросли своего изначального персонажа, - согласился я. - И вам по плечу новая задача в новых местах духовного мира. А глупого персонажа оставьте своей судьбе.
- Ты мне собираешься дать задание? - презрительно спросил мудрец.
- Нет, не так поняли, - смутился я. - Просто как бы в развитии того, что я раньше говорил. Попробуйте искать по панораме представлений эти отблески языков пламени. Может быть, вам даже удастся прорваться в сферу сил. Вы же маг - обращайтесь к ним, разговаривайте, чтобы собрать, вернуть к памяти сознания ушедших творцов. Пока они прозрачны, не наполнены личностным цветом, но по языкам пламени маг способен найти каждого.
- И сбудется ваша мечта, - усмехнулся филолог. - Творцы всегда щедро делятся энергией.
- Подумаю, - буркнул старик и погрузился в свои размышления.
- Нет, я не готов так закончить наше заседание, - горячился смиренный. - То, что предлагает филолог - интеллектуальный расизм!
