Человек сидел в позе мыслителя в старом кресле, только на лице отпечаталась горечь. Возраста он был неясного, роста высокого. Плечистый, тонкокостный и длинноволосый.
За окном бушевала стихия, тени быстро пробегали по комнате. Что-то должно было произойти.
И спустя мгновение, перед ним возникла прекрасная дама. Иллюзорная, воздушная. Вся сила её, казалось, была в ярких глазах.
- Каждый раз одно и то же, - вздохнула она и легко коснулась плеча человека.
Человек поднял на неё измученные глаза.
- Ну, давай, - сказал он глухо, - объявляй свой приговор.
- Не свой, а его, - поправила дама. - Приговор стандартный. В изначальное состояние ты уже не вернёшься. Будешь в своей шкуре бессильно наблюдать за волнами гадостей твоих любимых людей. Вся твоя энергия превратится в яд и съест тебя без остатка.
Дама замолчала и, скрестив руки на груди, стала прохаживаться по комнате, украдкой посматривая на хозяина.
- И?.. - с усмешкой откликнулся человек.
- Ты же знаешь, - пожала плечами дама. - Для него очень важно раскаяние мятежников. Он увидел твоё отчаяние и решил, что настал момент для приговора и зачётного раскаяния. Хотя... - дама пребывала в сомнении.
Они безумно давно знали друг друга.
- Приговор, - повторил хозяин. - Из-за этой чепухи он превратил хороших людей в злодеев, предателей и трусов?
- Он показал свою силу, - убеждённо произнесла дама. - Это его говорящие игрушки, а отнюдь не новый мир мятежников.
- Ты зря повторяешь его бред, - резко перебил её хозяин. - Если встать на эту точку зрения - то вы такие же игрушки. Никакой собственной воли.
В глазах дамы появилась растерянность, затем интерес. Наконец они гневно сверкнули.
- Прощай, - произнесла она и пропала.
Хозяин был волшебником. Он встал и подошёл к окну. Стихия бушевала. Хлынул ливень. Хозяин открыл дверь и вышел на лоджию. Ненастье разогнало всё живое с улицы. Деревья гнулись, ветки хлестали воздух, среди дня стало совсем темно и вдруг рядом сверкнула молния. Следом гром на мгновение оглушил хозяина. Но тот не реагировал, ибо задумался о своём.
"Наступает расплата за самостоятельность. За людьми пришла моя очередь. Внутренняя энергия превращается в яд. Это ж надо до такого додуматься!"
Он раскрыл стеклянные створки, закинул голову назад, закрыл глаза и вдруг сделал резкое движение вперёд. Яркий образ отделился от него, выплыл на улицу и штормом унёсся куда-то в серые небеса. Чёрное подобие радуги надолго осталось после него в этом мире. Чёрный след остался и на лоджии. Хозяин, шатаясь, отправился обратно в комнату.
В дверях он остановился, обернулся к грозным небесам и презрительно произнёс:
- Подавись своей ядовитой энергией. Мне от тебя ничего не нужно.
Материальное подобие тела - всё, что теперь осталось у волшебника. Он с трудом вошёл в комнату, сел за стол и включил компьютер. Стихия долго бушевала, отключалась электроэнергия, но экран перед ним светился.
Постепенно всё успокоилось и наладилось. Но волшебник не двинулся с места. Он стучал на клавиатуре и выкладывал всем свои откровения. Тайны высших существ, их пакости, нечистая игра в отношении людей, протест мятежников, отчаянная его борьба - обо всём этом волшебник рассказывал людям на своей страничке в Интернете. Но отзыва не было, ибо бесчисленное количество других страничек создавалось в виртуальном мире и правда с отчаянным призывом захлёбывалась в океане яда и лжи. Волшебник лишился энергии и только наблюдал, к чему приведёт брошенная им искра.
Безумно долго ответа не было. Волшебник, сцепив пальцы рук, ждал у экрана. Менялись времена года, бурлили события в гниющем мире, мелькали за спиной призрачные гости, а он всё ждал. Наконец, судя по новостям в Интернете, людям надоело быть быдлом. Волшебник узнал свои идеи и лозунги. Интерес растормошил его. Он по новостям определил область восстания, силы, на которые могли опереться воскресшие люди.
В мире вновь появилась надежда. Родились новые отчаянные стихи и песни. Реальные герои снова возникли в мире. Это были те люди, ради создания которых волшебник давным-давно покинул призрачный мир вершителей. Огонёк пока ещё крошечной собственной чистой энергии родился в сердце волшебника.
Но его враг не брезговал миром людей. Бешеное зло хлынуло на восставших с одной стороны света, а холодное предательство - с другой. И казавшаяся большой область восстания обернулась чёрной огненной крошечной территорией. Волшебник с ужасом наблюдал, как надежда поверивших ему людей сменилась знакомой горечью и полной разрухой. Теперь зло и предательство энергично уничтожали ростки добра по всему миру людей.
Дама вновь появилась за спиной волшебника, с состраданием посмотрела на него и, вздохнув, коснулась его плеча. Хозяин медленно встал и повернулся к гостье. Лицо его было бесчувственным.
- Твоя энергия хранится у нас, - тепло сказала дама. - И с нетерпением ждёт возвращения.
Хозяин ничего не ответил.
- Их беды будут продолжаться, пока ты упрямишься, - продолжила она. - Как только ты станешь смиренным, их жизнь снова наладится. Все кризисы говорящих игрушек только от мятежников. Подумай, ты сам мучаешь своих любимцев. И вообще мы в шоке от твоего поступка. Так просто отказаться от энергии, дара всевышнего, и остаться пустой шкурой! Как, хорошо тебе теперь?
На лицо хозяина набежала лёгкая усмешка.
- Да, пускай твоя энергия теперь ядовита. Но всё равно это твоё величие, твоя судьба. Мы совещались и пришли к единому мнению - лучше гордая гибель, чем пустое существование среди краха надежд. Ты ведь даже двигаться не можешь.
Хозяин долго улыбался и, наконец, произнёс:
- Говорящая игрушка.
Вспышка глаз дамы обожгла его. Она приблизилась и схватила волшебника за плечи.
- Все потешаются, одна я теперь бьюсь за тебя. Ты не понимаешь? Тебе прямо сказать, что ещё возможно прощение?
Улыбка сползла с лица хозяина.
- В любом случае, спасибо тебе, - серьёзно ответил он. - Передай, что я подумаю. И не переживай, всё кончится хорошо.
Дама опять пропала. Волшебник же горько подумал:
"Ничего эти друзья не понимают. Играют в чужой пьесе и думают, что их чувства настоящие."
Но в одном дама была права. Нынешнее состояние волшебника можно назвать крахом. Теперь его ещё шантажируют бедами людей.
В сердце всё-таки горел маленький огонёк надежды, оставшийся от подавленного восстания поверивших ему людей. Если бы разжечь тот огонёк до размеров былой энергии!
"Думать, думать, как это сделать, не выходя из этой комнаты."
Волшебник устроился в кресле, откинулся на его спинку и уставился на книжный шкаф.
Книги, собираемые им почти две сотни лет. Он относился к фолиантам, как к соратникам по борьбе. То, что люди отказались от книг, лишний раз подчёркивает потерю ими самостоятельности. Отношения писателя, законченного произведения и читателя характеризуются таинственным взаимопроникновением этих трёх миров, куда никакие вершители влезть не смогут. Бездумное же кликание в чужой виртуальной паутине безусловно было спровоцировано врагом волшебника и являлось позором для наследников книжной эры - эры милосердия.
Волшебник знал, что книжные миры и книжные герои реально существуют. Они многократно созидались самыми разными людьми в процессе написания текстов, различных инсценировок, чтения. Люди эры милосердия щедро делились с героями чувственной энергией и в то же время признавали их самостоятельность во всех проявлениях.
Ныне при появлении всемирной паутины места им нет нигде. Его библиотека теперь просто мёртвый архив.
Волшебник встал, подошёл к шкафу и достал старый фолиант. По тому, как сочно и ярко читалась книга, он понял, что она давно уже не была востребована. А ведь сколько волнений она вызывала у людей! И про каждую книгу в его шкафу можно сказать то же самое. Какие прекрасные знакомства он заводил в своё время с людьми книжной эры!
Он расчувствовался и глаза его заблестели. Сквозь дрожащую пелену волшебник увидел, как очертания знакомых героев покидают страницы книги и направляются прямо к его сердцу, к почти погасшему огоньку. Он шумно захлопнул книгу, но ничего не изменилось. Мало того, потоки героев каждой книги шкафа стремились к нему, на место былой жгучей энергии. Они походили на толпы беженцев, но в тоже время их лица светились надеждой.
"Стоили мне только заикнуться о реальности книжных миров, как они ринулись на огонёк надежды. Значит, они действительно никому здесь не нужны."
Волшебник, стоя у шкафа, дрожащей рукой поставил книгу на место. Первый герой обратил огонёк в сердце в мерцающий свет. С каждым героем свет становился ярче. И настал момент, когда волшебник снова обрёл свой образ и ощутил энергию. Но не свою, а энергию ненужных в гнилом мире героев. Волшебник отошёл и сел в кресло. Он теперь мог вести полноценную жизнь, бороться с вершителями, но долго ещё оставался неподвижным. Ибо необходимо понять, где собственная воля, как в бурлеске героев определить поступки в общем резонансе, а не в разладе их характеров.
Мир гнил, люди портились, а волшебник всё медлил, настраивая себя. Наконец настала летняя ночь, когда тяжёлые тучи опять заволокли небо, а очередная авария лишила света его город. В кромешной тьме волшебник вышел из дому и отправился по дороге в самое логово властительного зла. Послышался далёкий гром, вблизи ударила молния, но волшебник только привычно усмехнулся. Он знал цену этим знакам и считал себя готовым к ответу.
В это время высоко и далеко некие личности увлеклись игрой, чем-то напоминающей шахматы. Клеточек было очень много, серых и чёрных, поле неровное и совсем не напоминало квадрат, но это неважно.
- Опять вылезла муха, - заявил надменный игрок, указав перстом на особо подсвеченную клетку с волшебником.
Его свита зашевелилась, толпясь и стараясь лучше рассмотреть помеху.
- Какая разница? - глухо откликнулся его соперник, весь сжатый, напряжённый, с глубоко посаженными глазами. - Это не мешает вашему ходу.
Первый игрок даже не посмотрел на него.
- Ну так раздавите её! - не выдержал соперник. - Ведь такая красивая партия получается.
- Он уже пробовал, - раздался скрипучий смешливый голос за спиной соперника.
Первый игрок наполнился праведным гневом. А его соперник успокаивающе поднял руки.
Окружение обоих игроков заволновалось.
- Дайте мне ещё один шанс, - умоляющим голосом попросила первого игрока знакомая нам дама. - Я постараюсь всё-таки вернуть глупца к его приговору.
- И скажи мятежнику, - величаво сказал первый игрок, - если он не смирится, я наполню всё поле его клонами и поведу такую новую партию, что его вид и новый образ будут прокляты пешками навеки.
- Это нечестно! - в ярости взвизгнул соперник. - Игра должна быть закончена! - он с ненавистью посмотрел на первого игрока. - Я здесь побеждаю!
- Ты не можешь победить, - высокомерно сказал первый игрок. - Не способен.
Соперника скрутила злоба.
- Может, ты хочешь обидеться и отправиться за этим мятежником? - звонким голосом спросил ближайший в свите первого игрока. - Помним, помним, как тебя там гоняли кольями и огнём.
Окружающие расхохотались.
- Ладно, - после короткого смеха расслабился первый игрок, - расправлюсь с этой мухой и продолжим. Игра интересная и новая. Серость против черноты. Я дал тебе громадную фору. Все знают, что тьма самодостаточна. Но тем позорнее станет твоё поражение. А где слезливая подруга мятежника? Уже там?
Свита усердно закивала головами.
- Может, мне помочь вам? - сквозь зубы спросил соперник. - Чтобы наконец-то продолжить игру.
- Обойдёмся, - бросил первый игрок.
Волшебник шёл по разбитой дороге, мрачные тучи плыли над ним. Серость определялась заброшенностью. Зло ныне характеризовалось ухоженностью и комфортом. Но до эпицентра зла лежал ещё долгий путь. Попытки волшебника вступить в контакт с людьми были напрасными. Наследники эры милосердия отличались пустотой чувств и трусостью. Книжные герои, наполняющие волшебника, никак не могли расширить своё пристанище и с брезгливостью отступали обратно. Противоречия всё больше мучили волшебника и в конце концов он остановился. В чётко организованном эпицентре зла он должен был посеять хаос среди злобных людей, чтобы вся их агрессия обратилась внутрь черноты. Но сейчас он не понимал, ради чего он должен это делать. Серость просто удручала.
На дороге возникла и медленно приближалась знакомая призрачная фигура.
- Привет, - наконец произнесла дама и положила руку на его плечо.
Волшебник начал что-то понимать. Он отогнал тяжёлые мысли и удивлённо спросил даму.
- Ты хочешь остаться со мной?
Дама сверкнула глазами.
- Конечно, я хочу быть рядом. В идеале я бы отвела тебя к приговору и брошенной энергии.
Волшебник прыснул.
- Да. И пока ты будешь мучиться, я бы умоляла его о прощении. И, возможно, спасла бы тебя от позорной гибели.
- Чушь, - достаточно легкомысленно отреагировал волшебник. - Ты можешь остаться здесь, но не в таком же виде! Обзаведись телом.
Дама помотала головой.
- Мятежником я никогда не буду. Это глупо.
- Ну да. Ты же презираешь людей.
- Они не достойны презрения, - убеждённо произнесла дама. - Вот что ты здесь замер? Ты же всё видишь. Зачем упрямиться?
- Я не нашёл в нынешнем поколении добра, - вынужден был согласиться волшебник, - и не смог его привить.
- Его просто здесь нет, - дама отпустила волшебника и стала нервно прохаживаться. - Один взмах его руки - и всё! Белое стало серым. Добра нет. И это приняли ваши люди - надежда мятежников.
- Ладно, пускай это поколение проклято, - согласился волшебник. - Но родятся новые люди и я сделаю всё, чтобы добро в них возродилось. Желания и энергии мне сейчас хватит.
- Откуда энергия-то?
- Я принял книжных героев, - честно признался волшебник. - Они стали бездомными.
- А-а, духовный мир людей. Он действительно забавлял, - задумчиво произнесла дама и вдруг в её печальных глазах сверкнул интерес. - Слушай, а зачем тебе эта тягомотина? Ну, попыхтишь ты, привьёшь новым людям стремление к добру. Он увидит новый свет, мешающий игре, просто махнёт дланью и всё поколение станет серым. Пройдёт время, ему станет скучно, он легко подует сюда и снова разгорится свет добра. Или захочет, чтобы злу противостояло, допустим, богатство. И будет здесь золотой отблеск. Это его игра!
Волшебник сердито отрезал:
- Ты ничего не поняла. Мы оживляем говорящих игрушек, боремся и гибнем за то, чтобы мир не напоминал игровую доску.
- Нет, я не буду повторяться, - поспешила успокоить его дама. - Просто пускай тебе в безнадёжном деле помогут те, для кого это единственно возможное занятие. Они уж свет разнесут по всем клеткам, гармонично и без твоих постоянных горьких раздумий. Тебе ясно? Зачем их держать?
- Герои...
- Конечно. Поделись с ними своей шкурой. Ты же всё равно застрял на дороге.
Волшебник в замешательстве посмотрел на даму.
- Ну же! - подначивала дама. - Я сама их вызову. От тебя нужно лишь согласие. Молчишь? Замечательно, я дам им надежду, - дама поднесла к губам внезапно возникшую сверкающую трубу. - Всего лишь пару героев... - довольно промурлыкала дама и, не мешкая, затрубила в небеса.
Пронзительная мелодия расколола тучи. Из расщелины ослепительный свет ударил прямо в волшебника и тот превратился в яркое пятно. Из этого пятна стали отделяться книжные герои во плоти и свете. Они не оставались на месте, а стрелами удалялись по всем направлениям. Пример первых героев оказался заразителен. Никто не хотел оставаться в грустном волшебнике при возможности собственной судьбы на Земле.
А дама, прикрыв глаза, продолжала упоительную мелодию и не думала останавливаться. Герои вызывались в мир, забирая материю у волшебника. Наконец материя исчерпалась до конца, остальные призрачные герои рассыпались по миру, а волшебник стал фантомом.
Достаточно было лёгкого ветерка, чтобы он понёсся над землёй. У дамы труба пропала, глаза засветились счастьем и она быстро нагнала бывшего волшебника. Тот ещё не привык к новому состоянию и был бессловесен. Дама взяла его за руки и они закружились в странном танце.
- Всё хорошо, - радостно мурлыкала она. - Моей энергии любви хватит на двоих. И никто нам не нужен. Пусть всё провалится в тартары, а мы будем вместе.
Заметив пропажу волшебника и разлетевшиеся по всей панораме искорки света, первый игрок довольно хмыкнул:
- Мухи больше нет. Теперь твой ход.
От возмущения соперник потерял голос и только жестами обращался к соратникам.
- Жульничество! - наконец вырвалось у него. - Какое жульничество! Мы же договорились - серое против чёрного. А эти светлые пешки всё ослепляют, я уже не вижу цельной паутины. Так не играют!
- Прекрати истерику! - строго ответил надменный игрок. - И не привязывайся к этим ошмёткам от мятежника. Серость, всё серость, - его голос приобрёл назидательный тон. - Потому что в начале любого мятежа лежит предательство. Ходи или сдавайся.
