Безусова Людмила

Только один сеанс

  

   Я с раздражением отшвырнул от себя газету и призадумался. Не верю я людям, обещающим излечение от всех болезней, не верю. Но пойти - пойду. Уж больно заманчивое предложение: 'Только один сеанс и вы забудете о ВСЕХ ваших болезнях навсегда!' Когда тебе далеко за пятьдесят, чудес уже не ждешь, но в глубине души на них надеешься.

   Старая, проржавевшая дверь в торце ободранного здания не внушила доверия. Надпись 'Кабинет рефлексотерапии' - тоже. У... это мы уже проходили... Разочарованно поворачивая обратно, я споткнулся на выщербленных ступеньках и буквально влетел в небольшой 'предбанник', где не было ни одной живой души. Не рвется народ за исцелением, не рвется, видать, научен уже. На звук китайских колокольчиков из соседнего помещения выскочил, а, точнее сказать, выкатился невысокий пухленький человечек - про таких говорят, легче перепрыгнуть, чем обойти.

   - Вы по объявлению? - обрадовался он.

   Конечно, по объявлению! Не думает же он, что я просто зашел чаю попить! Это на костылях-то.

   - Проходите, проходите, - человечек попытался поддержать меня под локоть, чем вызвал ещё большее раздражение. - Вот сюда, пожалуйста, - он провел меня в полупустую комнату с одинокой кушеткой и столиком в углу, полускрытым ширмой с расписным драконом. - Раздевайтесь и ложитесь.

   - Совсем? Или до пояса?

   - Полностью, одежду можете повесить вон там, - он махнул рукой в сторону вешалки и вышел, оставив меня в одиночестве.

   Ничего себе, сервис! Может, плюнуть на это дело? Вдруг цену заломят такую, что никаких денег не хватит? Впрочем, отказаться никогда не поздно, да и любопытно, чем он может меня удивить.

   Брезгливо покосившись на не слишком свежую простыню, я разделся, улегся на спину и уставился в потолок. Позвать его, что ли? Ладно, подожду... Мысли привычно потекли в одном направлении: - 'Во что страну превратили, сволочи! До людей никому нет дела, выживай, кто как может. Вот и идешь к шарлатанам, потому что нашей медициной я уже сыт по горло. Эх, если б знать, что все так обернется, разве б поехал я на ту рыбалку, да ещё в такую непогодь. Митьке хорошо, сразу умер, а я вот - мучаюсь...'

   Деликатное покашливание отвлекло меня от воспоминаний. Склонившийся надо мной человечек внимательно меня рассматривал.

   - Извините, задумался, даже не заметил, как вы вошли.

   - Ничего, расслабьтесь. - Он коснулся сизого рубца, наискось пересекавший мой живот: - Где это вас так?

   - Авария.

   - Угу, и нога там же? - Я промолчал. Не дождавшись ответа, он отрешенно произнес: - Иглоукалывание иногда дает поразительные результаты.

   - Да я уже что только не пробовал, ничего не помогает. - Опираясь на локоть, я привстал на кушетке, но он решительно надавил мне на плечи и уложил обратно:

   - У меня свой метод. - Пальца доктора аккуратно прошлись по моему телу, ненадолго задержались у ключиц: - На живот повернитесь. Да не нервничайте вы так, расслабьтесь, больно не будет... - он осторожно начал массировать мне затылок. Глаза сами собой закрылись, кушетка стала покачиваться из стороны в сторону, и я не заметил, как провалился в сон.

   Очнулся уже в темноте, прикрытый чем-то пушистым, - на стенах дрожали отблески ночных фонарей, из-под неплотно прикрытой двери пробивалась тоненькая полоска света. Плавным движением соскользнув с кушетки, я торопливо оделся и осторожно выглянул из комнаты. Давешний доктор при свете настольной лампы пил чай, забавно вытягивая губы трубочкой. Услышав скрип двери, он поднял голову, поставил блюдечко на стол и радушно заулыбался:

   - Как вы себя чувствуете?

   - Как? - я прислушался к своим ощущениям. - Словно заново родился...

   Человечек поднялся, включил верхний свет, больно резанувший мне глаза, обошел вокруг меня, приговаривая: - 'Так, так, чудненько...', затем, ухватив за руку, подвел к большому зеркалу, висящему на стене:

   - Только один сеанс, а результат налицо. - А я не мог оторвать глаз от своего отражения - на меня смотрел я, только изрядно помолодевший. Куда делась проседь из моих темных волос, футболка едва не трещала на налившихся силой плечах, а, самое главное, я больше не нуждался в костылях, в этих подпорках, с которыми за прошедшие после аварии годы, казалось, сроднился. Я задрал майку и озадаченно уставился на голый живот с буграми мышц - уродливый шрам бесследно исчез.

   - Это чудо? - Сердце бешено колотилось в груди. - Вы волшебник? Или это какой-то хитрый фокус?

   - Что вы, - замахал руками человечек, - все взаправду и навсегда. Говорю же, у меня своя метода, только ещё толком не отработанная.

   - А что я вам должен? - я в уме лихорадочно подсчитывал, сколько у меня денег. По всем прикидкам выходило, рублей пятьсот, не больше, я ж не собирался лечиться, хотел только узнать...

   - Ничего...

   - Как так? - не на шутку заволновался я. - Но вы же...

   - Пока я работаю бесплатно, мне человеческий материал нужен... Для накопления данных.

   - Но?..

   - Все, до свидания, поздно уже, - доктор начал подталкивать меня к входной двери, не дожидаясь окончания моей благодарственной речи. Я все-таки выгреб все деньги и засунул ворох мятых купюр ему в карман, как он не отнекивался.

   Пару дней я витал в облаках - на радостях сделал перестановку в комнате и навел образцовый порядок, чего не делал много месяцев, забил холодильник продуктами (у меня проснулся зверский аппетит) и взял за правило подолгу прогуливаться вечерами, с воодушевлением разглядывая женщин и молоденьких девушек. Да, да, за много лет я впервые почувствовал себя полноценным мужчиной и, как любой самец, подыскивал себе подходящую самочку. Вообще-то мне было без разницы, молодой организм требовал своего, но моральные принципы ещё никто не отменял... Лишь бы с кем я не мог, а легко знакомиться и ухаживать отвык.

   Кошмар пришел позже...

   Тонкая ткань сна сминается безжалостной рукой. Омерзительный хруст иглы, упорно ввинчивающейся в неподатливое тело, колкая, как пчелиный укус, боль, мгновенные, как вспышки, видения:

   - Толпа измученных людей безропотно стоит в тоскливом ожидании у наглухо закрытых ворот. Раз в день открывается маленькое окошко, и лица уповающих оживляются в предвкушении раздачи скудного пайка, достаточного только для того, что б не протянуть с голодухи ноги. Человеческий материал, заложники нового порядка...

   - Разбитые стекла витрин, перевернутые машины поперек дороги, следы огня на стенах и молодчики в пятнистой униформе - крепкие, сытые, самодовольные - рыцари нового мира, до гроба верные своему господину...

   - Торопливо оглянувшись по сторонам, перебегает улицу девушка в наброшенном на голову темном платке. Какая необходимость заставила ее выскочить из жилища вечером, когда и днем-то лучше сидеть дома? Яростный оклик, девушка оборачивается на голос, и темнеют от страха серые глаза, а на лицо наплывает мертвенная бледность...

   - Чеканящий шаг взвод дружно поворачивает головы налево, отдавая честь тщедушному франту в открытом автомобиле. Он снисходительно смотрит на молодцев, небрежно салютует в ответ, разворачивает машину, не глядя по сторонам. Кто не спрятался, я не виноват! Ему-то что? Он - хозяин этой жизни...

   - И над всем этим, словно символ нового мира, добродушное лицо 'чудо-доктора'. Он проницательно смотрит вам в глаза с плакатов, задушевно улыбается с экрана телевизоров, вещает истину из репродукторов, гроздьями развешанных во всех мало-мальски подходящих для этого местах...

   Моя жизнь четко разделилась на дни и ночи. Днем я ищу работу - нет мне резона дома сидеть - дважды был на собеседовании и меня уже пообещали взять охранником в одну небольшую фирмочку. А что, крепкие парни везде нужны. А 'группа инвалидности'? Так её ведь и снять недолго, проблем-то. А ночью...

   Я часами лежу, уставившись в темноту, и вижу себя ТАМ, в этих донельзя реальных видениях. Даже в самом страшном сне я не мог представить себе той свирепости, с какой я бил очкастого интеллигента, посмевшего усомнится в правильности моего выбора. Но это было в самом начале, когда ещё кто-то мог сомневаться, а, точнее, говорить об этом во всеуслышание, а потом...

   Что это? Галлюцинации, порожденные моим так толком и не восстановившимся после аварии мозгом, или реальные картины возможного будущего. Совсем недалекого, потому что доктор ни капельки не постарел. Я видел ТАМ его ласковый взгляд, и мне хотелось плакать - так я его любил. Скажи он: 'Вперед!', я б, не задумываясь, шагнул в огонь и воду, за него, за Избавителя. Впрочем, так же, как и тысячи других, кому Он помог, кого Он исцелил. Не думал даже, что я, неисправимый скептик, смогу так истово любить.

   И вновь перед глазами видения погибающего мира, возвращающие ясность мыслям, и холод в груди от осознания того, как легко все разрушить. Это наверх идти трудно, а падать - легко, гораздо легче, чем кажется. А много ли надо моей многострадальной Родине? Падающего - толкни. И послушный 'инструмент в руках' есть - бездумно преданные доктору исцеленные им люди, получившие из его рук несокрушимое здоровье и вторую молодость, армия неутомимых солдат, готовых на все ради чудотворца, только прикажи...

   Да был я там, у 'чудо-доктора', был! СбЕгал по-молодецки, вот только уткнулся носом в запертую дверь. Насобирал, видать, уже 'человеческий материал' и свалил подальше отрабатывать 'методу', судя по моим вспышкам-озарениям - успешно. Но меня куда больше волнует другое - в чем же здесь фокус? Где ж это доктор научился так ловко иглы втыкать, что через несколько часов я, развалина колченогий, превратился в мощного здоровяка, внезапно "полюбившего" целителя, которого я в тот день увидал впервые? Не иначе, как дьявол подсказал!

   Спустя месяц.

  

   Какая работа?! Не до неё.

   Каждое утро теперь начинается у меня с просмотра газет и всевозможных бульварных листков с разнообразными объявлениями. Я ищу единственное сообщение: - 'Только один сеанс и вы забудете о ВСЕХ ваших болезнях навсегда!'.

   Я хочу найти 'чудо-доктора' и посмотреть в его глаза. И если существует хотя бы один шанс свершится тому, что я видел в своих ночных видениях, я его убью.

   Бесплатный сыр только в мышеловке, а моя мышеловка теперь - величиной с земной шар, как и для остальных. Но я знаю, что все ещё можно изменить, не дав случиться непоправимому. 'Доброму доктору' не повезло, он не учел случайный фактор - после аварии у меня были проблемы не только с телом, но и с головой, и 'истово преданного солдата' из меня не получилось.