Безрук Игорь Анатольевич : другие произведения.

И был вечер, и было утро

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она ворвалась ко мне неожиданно
[] []
  
  
  И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО...
  
  (повесть)
  
  1
  
  Поздний март. Вечер. Один из тех обычных вечеров каждого четверга, когда к Рогову приходит его близкая подруга Марта. В этот вечер он откладывает все свои насущные дела, оставляет в покое любимые книги и включает телевизор, потому что Марта обожает телевизор. Она готова смотреть его день и ночь, и вечер в четверг не может быть тому исключением. Разве что на каких-нибудь полчаса, иногда чуть больше. Иногда.
  Надо сказать, Марта - женщина серьезная, обстоятельная, в некоторой степени даже эмансипированная. Рогову порой кажется, что их соединяет её необузданное желание опекать и его неприятие дискомфорта. Рогову уютно с ней. Он привык, что в четверг она непременно придет, они сытно поужинают (потому что Марта вопреки общепринятому мнению не может без сытного ужина), потом на диване он приляжет к ней головой на теплые колени, а она, надев очки в тонкой позолоченной оправе, будет пытливо вглядываться в свой любимый сериал, перебирать его непослушные волосы и между пустыми репликами непримечательных актеров негромко рассказывать о прошедшей неделе, о своих закадычных подругах и поднадоевших сослуживцах по институту. И хотя Рогов, по рассказам, знает всех ее коллег и знакомых наперечет, это не мешает ему снова и снова выслушивать старые анекдоты и свежие сплетни из мира Марты. Он даже находит в них некоторое удовольствие, следя за развитием отдельных интриг и интрижек.
  Но иногда, глядя снизу на её пухлые щеки, заметно наливающийся подбородок, сузившиеся до маленьких точек глаза без очков, Рогов ловит себя на грешной мысли, что Марта совсем не из того типа женщин, которые его привлекают и особенно волнуют. Но в тот день, когда они познакомились на литературном вечере в её институте, Марта обратила на себя внимание своим каким-то неженским чутьем жизни, которое теперь властно распространяется и на него, и отчего он, человек, склонный более к свободе и жажде пространства, вдруг рядом с ней ощутил какую-то необъяснимую сладостную потребность отвлекаться от своего упорства и борьбы за существование, подчиняться неудержимой силе, скрытой в Марте, и забывать о том, кто он есть и чего хочет, и вот так тихо и безмятежно лежать на её мягких округлых коленях, молчать и забывать про всё, что происходит за стенами, что с видимостью порядка носится и бесится, строится и рушится, рождается и умирает.
  Постепенно беззаботные вечера в четверг стали неотъемлемой частью существования Рогова. Так же, как и Марта, и сытный ужин, и обязательный совместный просмотр телепередач, её тихий вкрадчивый голос и нежное, ласковое прикосновение теплых чувствительных пальцев к его волосам.
  Однако вместе с этим - особенно в последнее время - он нет-нет, да и замечает в себе неясные оттенки раздражения. То ли его начинает угнетать еженедельная обязанность, то ли он (на всё воля Божья) душевно охладевает к Марте, то ли совсем окостеневает и замыкается в себе, превращаясь в подобие речного моллюска, скрытого от всего мира в непроницаемой раковине.
  А сегодня ему вдобавок приснился странный сон, в котором он до изнеможения бродил по странному забытому городу женщин Поля Дельво. Рогов понимал, что этот сон навеян его последним увлечением творчеством бельгийского сорреалиста, о котором он решил написать небольшое эссе, впечатленный одной из картин художника, случайно попавшей ему на глаза. Во сне он шел по безмолвным улицам, загроможденным домами разных стилей и разных эпох. Греческий храм с вычурными ионийскими колонами соседствовал в нем с романскими постройками, с открытых веранд одноэтажных коробок виднелись вдали римские портики, а чуть в стороне - конструктивистский вокзал из стекла и железа. Войдя в один дом, Рогов попадал в плотное окружение салонной обстановки начала двадцатого века; заглянув в другой - мог наткнуться на тяжелые гобелены средневековья и голые едва освещенные каменные стены. Но не это оставило в нем горький осадок по пробуждению, а ощущение пустоты в душе и одиночества.
  Улицы были заполнены десятками застывших в ожидании женщин. Женщины стояли на дороге, сидели возле каждого дома, на каждой террасе, но ни одна из них не обращала на Рогова внимания. Так, будто он совсем не существовал для них или был невидим. Рогов останавливался возле одной группы женщин, переходил к другой, замирал у третьей - один и тот же результат. Его словно тут и нет.
  - Простите,- пытался он заговорить с кем-нибудь, но и голос его оказывался неслышным. Женщины только недоуменно поворачивали голову и прислушивались, как будто легкий ветерок из-за угла доносил до них слабый отголосок какого-то звука. От этого у Рогова появлялось еще более сильное ощущение потерянности, постепенно перераставшей в отчаяние. Чем дольше он бродил по городу, тем острее оно становилось. Накатывала даже злоба. Так и хотелось схватить кого-нибудь из женщин за локоть и хорошенько тряхнуть - "Вы что, совсем ослепли и оглохли в своей неподвижности!"
  Горький осадок остался у Рогова по пробуждению. Он связывал его все с тем же приступом депрессии. И он благодарен Марте за то, что она, улавливая уже, быть может, его настроение, все еще не спешит обрушится на него ураганом вопросов и выяснений, и все также регулярно продолжает приходить к нему каждую неделю, каждый вечер в четверг вот уже столько лет.
  Только сейчас скоро половина восьмого, а её, на удивление, все нет и нет. Обычно в семь вечера как штык на пороге. Хоть часы сверяй. А в этот раз, может, задержалась где? Хотя могла и позвонить, предупредить. Бывало ведь однажды: у них на работе случился аврал, оставались всем отделом. И все равно приехала. Позже, но приехала: четверг дело святое.
  Рогов места себе не находил. Хуже всего, когда надежды твои и ожидания не сбываются. Но вот звонок в дверь и тут же лихорадочная негромкая дробь кулаком. Рогов удивился. Кто это может быть? Вряд ли Марта. Она бы никогда не позволила себе так стучать. Это ниже её достоинства.
  Рогов пошел открывать. Открыл и едва не оказался сметенным бурной волной настойчивости. В секунду девушка, которой он отворил, заскочила в его квартиру и тут же щелкнула замком. Она была взбудоражена, взлохмачена и, как ему показалось, сильно напугана.
  - Как я вам благодарна, как благодарна!- затараторила она.
  - Простите,- недоуменно уставился на нее Рогов.- Кто вы такая? Что вам нужно?
  Ее поведение несколько возмутило и озадачило его.
  - Умоляю вас: не спрашивайте, не спрашивайте... Я все равно вам сейчас ничего не смогу объяснить.- Девушка задыхалась и говорила отрывисто, то и дело проглатывая окончания.- За мною гонятся, меня хотят убить! Спасите меня! Пожалуйста...
  - Ничего не понимаю: кто за вами гонится? Где? Вы разыгрываете меня?
  - Нет-нет, умоляю вас!
  Девушка одной рукой вцепилась в дверную ручку, а другую крепко сжала в крохотный костлявый кулачок. В глазах ее одновременно отражались испуг, отчаяние и мольба.
  Вдруг она замерла, притихла, прижалась спиной к двери и приложила указательный палец к стиснутым губам: "Тс-с!". Лицо ее при этом перекосилось гримасой страха. Девушка стала внимательно прислушиваться к шумам за дверью. Невольно стал прислушиваться и Рогов. С лестницы, как показалось ему, донеслись приглушенные голоса, особенно низкие в узком замкнутом пространстве. О чем они говорили, разобрать было трудно, но громко шаркали, топтались на месте, кто-то из них несколько раз кашлянул. Потом один, вероятно, побежал наверх по ступеням, затем - обратно. Затем - опять голоса, опять топтание, потом всё смолкло, и в квартире Рогова наступила такая тишина, что слышным стал даже слабый ход его настенных часов в гостиной.
  Тут вдруг отчетливо резко раздался глухой бой старинных соседских часов. Девушка и Рогов от неожиданности разом вздрогнули, девушка еще сильнее вжалась в дверь.
  - Не волнуйтесь, - попытался как мог успокоить ее Рогов,- это всего лишь часы.
  Но девушка снова дернулась теперь от нарушившего тишину голоса Рогова, затем произнесла:
  - Тихо, тихо, это они! Умоляю вас: тихо!
  Но Рогов уже пришел в себя:
  - Послушайте, дорогуша, вся эта сцена мне кажется нелепой: какие-то бандиты, какая-то погоня... Мы ведь не в Гарлеме, слава богу. Что вы из меня болвана делаете? Дайте, я открою и посмотрю, кто там!
  После его слов девушка побледнела.
  - Умоляю вас: тише! Они могут услышать. Они услышат!
  - Кто услышит? Что вы несете? Отойдите, дайте, я взгляну!
  Рогов цепко схватил ее за плечи и попытался оттеснить от двери, но девушка ухватилась за его рукава и стала еще пуще умолять:
  - Прошу вас, не делайте этого, не надо!
  Она была, казалось, перепугана насмерть, но Рогов оставался непреклонен:
  - Что за несносная девчонка, говорю вам: отойдите, что вы прямо прилепились к двери? Даю слово, они ничего не заметят.
  Рогов выключил в прихожей свет и как мог тише приотворил дверь. Девушка вдавилась в угол за дверью и замерла перепуганной мышью.
  В узкую, едва раскрытую щель нельзя было рассмотреть ничего, однако внизу, на первом этаже, как показалось Рогову, кто-то присутствовал. Шарканье и приглушенные звуки доносились оттуда. Рогов прикрыл дверь и осторожно, чтобы ничего не лязгнуло, провернул ручку замка.
  - Там кто-то есть,- сказал полушепотом по прошествии нескольких секунд.- Не берусь утверждать наверное, но... По крайней мере, мне так показалось.
  - Вот видите! Я же говорила вам! Они всё-таки выследили меня. Что теперь делать?
  Ее лицо едва было освещено светом, проникающим из гостиной, глаза скрывались тенью.
  - Ну, то, что мне показалось, еще не повод для отчаяния. Там мог быть кто угодно: соседи, молодежь, какие-нибудь случайные люди, в конце концов: зашли погреться. Я, собственно говоря, совсем не понял, откуда доносились голоса, сверху или снизу.
  - Разве это имеет какое-нибудь значение? У них нож. И вообще, они способны на все: вы же видели их!
  - Никого я не видел!- Рогова уже начинала раздражать эта упрямая девчонка.- Я даже не уверен, слышал ли голоса! Да и потом, на улице не полночь, вряд ли они стали бы в такое время...
  Девушка нервно перебила его, забормотав полушепотом:
  - Да вы, я вижу, вообще какой-то оторванный от жизни. Сидите себе сурком в своей норе, света белого не видите, не знаете, какие времена теперь, какие люди! Они способны на всё, день не остановит их!
  Рогов не стал с нею спорить. Доказывать сейчас что-либо было бессмысленно и нелепо. Ситуация была неординарная. Рогов посмотрел внимательно на девушку и негромко сказал:
  - Ладно, пройдите в комнату и успокойтесь. Мне кажется, они побегают по подъездам и через несколько минут уйдут. Не найдут вас и уйдут.
  Девушка немного смягчилась:
  - Вы думаете?
  - Я так считаю. Если, конечно, они не видели, куда вы заскочили. Они далеко отстали от вас?
  - Шагов на сто, наверное, не меньше. К тому же я старалась петлять в подворотнях. Но я не уверена, что они не шли за мной по пятам. Я их, кажется, постоянно чувствовала спиной.
  - Лучше бы вы чувствовали другим местом!- не удержался, чтобы не съязвить, Рогов. От этого ему, однако, сразу стало легче. Как будто со злыми словами с него спал весь груз ответственности, страха и нелепости всего происходящего. Рогов снова попросил девушку пройти в комнату и успокоиться.
  - Надо просто переждать. Переждать.
  Он слегка подтолкнул ее в спину, а сам прошел на кухню.
  Отчего-то эта неопределенность начинала выводить его из себя, раздражать. И неожиданное появление девушки, её страх, и его невесть откуда налетевшее недовольство - всё, всё было некстати, неуместно, потому что с минуты на минуту должна была появится Марта. Нагрянет Марта. Что она скажет?
  Обо всем этом Рогов думал, стоя у окна и выглядывая из-за легкой занавески. Его окна выходили во двор, к подъезду.
  Рогову очень хотелось, чтобы всё, что произошло с его неожиданной гостьей, на самом деле оказалось правдой, и он увидел бы её преследователей, тогда и с Мартой не пришлось бы выяснять отношения. Но, к сожалению (или к счастью?), внизу со второго этажа никого не было видно. По-прежнему в ярком отсвете одинокого уличного фонаря синевато блестел еще не сошедший снег и тьма плотным кольцом обступила всё, что не выхватывал свет.
  Быть может, она все это выдумала? Но для чего и зачем? К тому же так естественно играть, способна далеко не всякая профессиональная актриса.
  А если нет? Если это не игра? Если ее действительно преследуют и хотят убить,- за что?
  Рогов закурил, вернулся в прихожую и через стеклянную дверь, ведущую в гостиную, стал смотреть на свою непредвиденную гостью.
  Она была довольно-таки привлекательной. Длинные светлые волосы, ниспадающие на короткий заячий полушубок, острая мордочка, худенькие ножки, плотно обтянутые черными блестящими на свету "лосинами", в высоких коричневых замшевых сапогах. Броская девочка. На вид не больше двадцати трех. Скорее всего глупышка, которая даже толком накраситься не может, не чувствует еще: брови чересчур выщипаны, глаза густо подведены, губы слишком ярко накрашены. Да и волосы не чесаны. Но, наверное, сегодня так модно. Вероятно, и не работает нигде, а может, и работает в какой-нибудь частной фирме, ЖЭКе или машинописном бюро. Длинные холеные пальцы недвусмысленно говорят об этом. Наверняка и курит. Такие истеричные особы курить начинают рано и к тридцати дымят, как паровозы, ничем не уступая заядлым курильщикам-мужикам.
  Но было в ней что-то и вызывающее жалость. Рогов поначалу понять не мог, что. Но потом его как осенило: задумчивый взгляд девушки в эту минуту напомнил потерянных женщин Дельво. То же отчаяние, та же боль в глазах.
  - Закуришь?- спросил её Рогов, войдя в гостиную.
  - Да, спасибо.
  Девушка взяла протянутую сигарету, потом достала из-за плеча крохотную замшевую - под цвет сапог - сумочку, выудила оттуда зажигалку, прикурила и положила её обратно. Она даже не взглянула на себя в зеркальце, а ведь Рогов заметил, что, когда она брала сигарету, глаза ее были не на месте и тушь слегка поплыла - видно, хорошо ей досадили приятели.
  Несколько минут они молчали. Рогов сидел в кресле напротив, но старался не смотреть на девушку. Взгляд его то и дело блуждал по легкому рисунку обоев на стене, по переплетам книг в шкафу, по деталям одежды гостьи, долго не сосредотачиваясь ни на чем и ничего не воспринимая. Девушка жадно затягивалась, изредка тихо всхлипывала и о чем-то думала, рассеянно уставившись в пол.
  Мысли Рогова кружились вокруг одного: вот-вот на пороге появится Марта. Нужно что-нибудь придумать, чтобы ее успокоить, чтобы представить все более-менее правдоподобным. Однако никакие толковые объяснения в голову не приходили. Все выглядело каким-то нелепым и труднообъяснимым. Зачем он впустил эту девушку? Почему сразу не вышел на лестничную площадку, не удостоверился в правоте ее слов? Почему не выдворил? Что-то дрогнуло в его душе, что-то отозвалось, и он поверил ей, этой незнакомой смазливой девчушке, хотя для этого, если серьезно, не было совершенно никаких оснований: голоса ему только послышались, людей он не видел, следов какого-либо преследования ни на лице девушки, ни на её одежде, ни на обуви не находил. И всё же верил ей, и уже стал жалеть, что обидел напрасно. Хотелось как-то реабилитироваться.
  Рогов прервал паузу и сказал негромко, словно даже и не к ней обращаясь:
  - И никакой я не сурок, и прекрасно понимаю, в какие времена мы живем.
  Девушка в свою очередь тоже попыталась извиниться:
  - Простите за сурка. Не знаю даже, что на меня нашло. Я сейчас вся, как на вулкане.
  Она погасила недокуренную сигарету в пепельнице, и хрупкие плечи ее снова сникли.
  Рогов сказал:
  - Ладно, пустяки, не думайте об этом. Может, в чем-то вы и правы: я действительно закупорился в себе, редко когда выхожу из дома. Настоящий сурок.
  - Простите.
  Рогов задумался. Ему не понравилось, что тревога словно зыбким туманом начала расползаться по комнате. Надо было остановить ее.
  - Да,- сказал он через мгновение,- ситуация... Но ничего, вы, главное, сильно не переживайте: и не такое случается в жизни. Я думаю, они скоро уйдут.
  - Вы уверены?- спросила девушка поникшим голосом.- Мне кажется, они не оставят меня в покое. Они будут ждать. Там, внизу.
  - Да ну!- не удержался Рогов, чтобы не съязвить. Его уже начинала раздражать необоснованная уверенность девушки в существовании настырных злоумышленников.- С чего бы это они стали устраивать на вас засаду? По-моему, вы не такая уж и важная штучка, чтобы охранять вас до утра!
  Девушка вспыхнула и глянула на Рогова холодно и озлобленно. Подбородок её затрясся:
  - Издеваетесь? Вам легче. Вы не испытали и десятой доли того, что испытала я!
  Рогову это показалось чрезмерным.
  - Нет, интересно: я издеваюсь! Я - издеваюсь! Каково!
  Он подхватился с места.
  - Главное, она, как цунами, врывается ко мне, врывается в самое неподходящее время, когда, можно, сказать, ночь на дворе,- и я же еще над ней издеваюсь! Ничего себе!
  Девушка мгновенно сникает.
  - Но вы же понимаете: я боюсь. Они могут сделать, что угодно.
  - Понимаю,- понесло вовсю Рогова.- Я прекрасно вас понимаю: вы где-то кому-то там насолили и теперь пытаетесь сотворить из себя великомученицу! Браво! Виват! Публика в восторге! Но вы, вы-то еще не вышли из этой роли, а пьеса, наверняка, давно кончилась. И знаете что: у каждого, как говорится, своя свадьба, и мне, поверьте, сейчас не до ваших проблем!
  - А вы злой,- сдавленным голосом вдруг произнесла она.- Какой же вы все-таки злой. Если б я знала, что вы такой...
  - Позвольте, позвольте!- вспыхнул по-новому Рогов.- Это я-то злой? Я?! Тогда, может, они добренькие? Те, которые, по вашим же словам, ждут вас там, внизу! Они добренькие? А?! Так идите к ним, идите! Они наверняка понянчатся с вами, а я уж в няньки - извините за выражение: сопли вам подтирать - не гожусь! Вы сами прекрасно знали, с кем связались. Разве не так?
  - Я прошу вас...- умоляюще произнесла девушка, съежившись и потупив взор. Конечно же он был прав - она сама связалась с дурацкой компанией, но разве она могла предположить, что невинная поначалу встреча впоследствии обернется такой ужасной ситуацией? Она сникла, придавленная тяжестью неопровержимых аргументов. Это вернуло Рогова на землю. Он стушевался и сразу же извинился:
  - Простите, простите, я был бестактен.
  Рогов замолчал и вдруг почувствовал необычайную легкость. Вероятно, ему необходимо было выговориться, и вскипел он, как ему теперь стало понятно, вовсе не из-за ее слов. Он вдруг ясно осознал, что ему окончательно осточертел весь этот мир с его неустроенностью, с его нелепыми проблемами, с его несчастьями и неразрешимыми, казалось, на первый взгляд загадками. Он озлобился именно потому. Ну отчего такая молодая, видная, недурная девчонка должна прибегать к нему, просить о помощи, вместо того, чтобы прогуливаться с таким же красивым парнем где-нибудь по городу, вдыхать ароматы зелени в парке и любоваться багровым закатом? Почему ее глаза наполнены влагой, а не светятся, глядя на любимого? Как все это жестоко, и как мы ожесточаемся от всего этого, даже случайно, на миг задевшего нас.
  Рогов поднялся, подошел к окну, посмотрел из-за гардин на улицу. От душевной легкости и мысли его потекли иным руслом.
  - Скоро все растает,- неожиданно сказал он,- сойдет снег, начнется слякоть. Я в такую пору заляпываюсь по самые уши. Наверное, потому и не выношу её.
  - О чем вы?- ничего не поняла девушка.
  - Да так, обо всем.
  Рогов чувствовал, что сейчас надо что-то сказать, как-то разрядить атмосферу, иначе не только у нее, но и у него "сорвет крышу". Рогов бросил тюль, обернулся к девушке:
  - Вы видели их?
  - Я знаю.
  - Я не о том. Вы видели их вообще?
  - Несколько раз.
  - Почему именно они?
  - Не знаю.
  Рогов снова выглянул на улицу и тут же резко отшатнулся.
  - Свет! Быстро погасите свет!
  Девушка метнулась к выключателю у входа и щелкнула им.
  - Идите сюда. Посмотрите: это они?
  Она подошла к Рогову, слегка прикоснулась. Он уловил легкий аромат её дорогих духов.
  - Где?
  - Вон там, дальше. Видите, где кусты?
  - Далеко.
  - И всё же. По тени вы смогли бы узнать?
  - Не уверена - слишком темно.
  - Ладно, идите обратно, я еще посмотрю.
  Девушка покорно вернулась на место, снова закурила.
  - Мне кажется, они смотрят,- сказал Рогов.- На окна.
  Девушка привстала.
  - Сидите там, не приближайтесь! Мало у кого какое зрение. Есть люди, которые видят в темноте, как кошки.
  - Вы в это верите?
  - Не все ли равно?
  Рогов умолкает. Спустя мгновение снова говорит:
  - А знаете, мне это даже начинает нравиться. Давно я в подобные переделки не попадал.
  - Вам весело? Приятного в этом мало.
  - Согласен, приятного мало, но иногда только в такие минуты и начинаешь по-настоящему ощущать себя кем-то.
  - В страхе?
  В голосе девушки промелькнули нотки иронии, но Рогов не почувствовал их.
  - Я бы сказал: в преодолении страха. Надо только не испугаться и смело взглянуть ему в глаза.
  - Вы хотите сказать,- посмотрела на него девушка,- что я должна сейчас выйти к ним и высказать всё, что я о них думаю? Самой сунуть голову в петлю? Простите, но я не идиотка.
  - Я совсем не то имел ввиду,- попытался уточнить свою мысль Рогов.- Я говорил вообще. Абстрактно. Вы меня не так поняли.
  - Почему же не так? Я вас очень даже поняла: вы просто идеалист. Романтик, каких поискать. Где вы работаете, если не секрет? С такими взглядами на жизнь работать нигде невозможно, вас никто не поймет.
  Рогову стало даже интересно.
  - Отчего же не поймут? Поймут. Я нашел себе такое тихое местечко: ни я никому не мешаю, ни ко мне никто не пристает.
  Девушка всё с той же иронией:
  - Хотелось бы мне такого местечка. Хотя нет, я бы не смогла жить по-тихому, серой мышкой: пылью бы покрылась.
  - Как я?- не сдавался Рогов.
  - Может, и как вы.
  - Вот и обменялись любезностями. Теперь мы квиты. Давайте, что ли, спрячем когти?- Рогов снова, казалось, пришел в равновесие. Опять остановившись у окна, он произнес:
  - Как странно: с приходом ночи все тени кажутся призраками. Вы никогда не боялись призраков?
  - Я больше опасаюсь живых: они реальнее.
  - А мне теперь даже смешно,- заулыбался Рогов.- Внизу загорелся еще один фонарь, и тени, которые я принял за ваших преследователей, на поверку оказались обыкновенными кустами.
  - Значит, и теней не было?
  - Нет, были. И...- Рогов чуть не вскрикнул, отчетливо различив с другой стороны знакомый силуэт.- О Боже, Марта!
  - Что?
  - Марта! Марта идет! Я разве не сказал вам, что ко мне должны прийти? Марта приходит каждый четверг, в это самое время. Сегодня она почему-то задержалась. Я, думаю, вам лучше уйти: она появится здесь с минуты на минуту!
  Девушка уставилась на Рогова с недоумением:
  - Сейчас? Сейчас уйти? Как вы это себе представляете? Я же попаду им прямо в руки!
  - Но если вы не уйдете, в руки Марты попаду я!
  Рогов не знал, что делать. Девушка оказалась гораздо сдержаннее его.
  - Вы так боитесь её? Она что, растерзает вас, убьет, съест? Разве вы не понимаете, что меня поджидают внизу настоящие убийцы, реальные!
  Рогов разрывался, в голове его был сплошной ералаш.
  - Но может, они уже ушли, мало что мне могло показаться, все тени так похожи одна на другую.
  - Нет, они не уйдут, я говорила вам. Это совершенно не те люди. Это звери, а не люди. Они меня в покое не оставят.
  - Тогда, может, вызвать милицию? Все естественно: вы забежали, попросили о помощи, мы вызвали милицию...
  - Только не милицию! Нельзя милицию!
  - Но и оставаться вам здесь нельзя! Поймите вы, наконец: я жду женщину, она вот-вот будет здесь!- Рогов совсем растерялся.- Может, я быстро спущусь вниз и посмотрю, вдруг они давно ушли?
  - Нет-нет, не выходите! Не оставляйте меня одну, я боюсь! Я ужасно боюсь!
  Она подбежала к Рогову и схватила его за руку.
  - Я боюсь!
  Рогов расклеивается, Марта не выходит из его головы. Он не знает, как сейчас поступить, что сказать Марте, чтобы ее успокоить, чтобы всё представить правдоподобным. Все выглядело нелепым и труднообъяснимым. Зачем он только впустил эту девицу?
  - Предложите тогда свой вариант: я и так в отчаянном переплете. Ерунда какая-то!
  - Мне ничего в голову не приходит.
  У неё в мозгах тоже сплошная каша.
  - А мне приходит одно,- с ужасом замечает Рогов,- как я посмотрю в глаза Марте?
  Девушка находится сразу:
  - Скажите ей правду! Простую правду. В этом же ничего страшного нет!
  Рогов скептически глянул на неё:
  - Какую правду, девочка? Какую правду? Что я не знаю, кто вы, что вы у меня... Да стоит ей только увидеть вас, как она адски взбесится!
  - Но я ей все объясню! Всё, как есть. Неужели она не поймет?
  - Что? Что вы объясните?
  - Что со мной случилось.
  - А что с вами случилось? Вы хоть сами-то понимаете, что с вами случилось?- раздраженно насел на неё он.- Мы разговариваем уже около получаса, но кроме как "спасите" и "умоляю вас" ничего толкового и вразумительного я от вас не услышал. Вы даже, как мне представляется, отсюда и уходить не собираетесь!
  Девушка была как на иголках.
  - Я уйду, уйду, непременно. Только не гоните меня раньше времени, пожалуйста: я еще хочу жить. Я хочу жить!
  Она смотрит на Рогова затравленным зверьком.
  - Жить? Вы хотите жить?- Рогов был вне себя.- А зачем? Зачем вы хотите жить?!
  Тут раздается пронзительный дверной звонок. Рогов отшатывается от девушки и с отчаянием произносит:
  - Вот и дождались. Это Марта.
  Девушка испуганно:
  - Не открывайте! Не открывайте, пожалуйста!
  - Этого мне еще не хватало!- возмутился Рогов.- Я же говорил вам: это Марта. Каждый четверг, в семь часов вечера, она приходит ко мне. Мы встречаемся вот уже почти год. Как не открыть?
  - Но это могут быть они, вы же не знаете!
  - Оставьте, что за ерунда! Если боитесь, укройтесь в спальне. Я просто обязан ей открыть, она ждать не любит.
  Раздается еще один нетерпеливый звонок.
  - Видите?
  Рогов дождался, когда девушка скроется в спальне, и только тогда пошел открывать.
  
  
  2
  
  Когда Рогов открыл входную дверь, Марта нетерпеливо переминалась возле порога, веселая, жизнерадостная, с розовыми от мороза щеками.
  - А вот и я, Рогов, что не встречаешь? Опять заработался? Или забыл, что сегодня четверг?
  - Входи скорее!- Рогов втягивает её в квартиру и, бегло окинув взглядом лестничную площадку, быстро захлопывает за ней дверь.
  Марта в изумлении:
  - Что такое? Что произошло? Ты чем-то напуган? Так долго не открывал, и теперь?..
  - Нечего тут понимать. Ты никого не видела внизу?
  - Внизу? Никого. А что?
  - Понимаешь...- Рогов не знал, с чего начать, как бы доходчивее всё объяснить, но Марта, словно не почувствовав его замешательства, игриво надула пухлые алые губы, потом сказала:
  - Я тебя не узнаю, Рогов. Ты даже не поцеловал меня. Чем ты так озабочен?
  - Извини,- касается он сухими губами ее щеки.- Пойдем скорее в гостиную. Мне тебе надо что-то сказать.
  Рогов помогает Марте снять пальто, стянуть зимние сапоги, но делает это чисто машинально, безучастно и холодно. В голове его по-прежнему полная неразбериха.
  - А я, знаешь, иду, гляжу: у тебя света нет,- говорит, раздеваясь, Марта.- Думаю, это, наверное, не вернулся еще. Хотя откуда? Что-то непредвиденное? Но нет, оказывается, дома.
  - Я и должен быть дома.- Так же прохладно произносит Рогов.- Сегодня же четверг, наш день, я еще не забыл.
  - Четверг, четверг...- задумчиво и тоже как-то отстраненно произносит Марта.- Какое-то глупое название.
  - Почему?
  - Не знаю. Итак (она проходит в гостиную к выключателю) ты никуда не выходил, сидел все это время в темноте,- так, Рогов? Странно.
  - Так получилось.
  - Да вспыхнет свет!- взмахивает она руками, как крыльями, и комната наполняется ярким светом.- Ненавижу полумрак.
  - Надо задернуть шторы. Извини, Марта.
  Рогов быстро двигается к окну, Марта удивленно смотрит на него.
  - Шторы? В такую рань? Ты всегда задергивал их позже. По крайней мере, при мне. Что с тобой, Рогов, я тебя не видела таким никогда? Ты чем-то озабочен, мой свет?
  Рогов задергивает шторы, поворачивается к Марте и, пытаясь справиться с собственным волнением, говорит:
  - Знаешь, тут такая история...
  - История?- Марта всё еще не понимает, чем так озабочен Рогов и думает, что он просто разыгрывает её.
  - Да, история. Как раз перед твоим приходом произошла целая история.
  - Интересно, ну-ка, ну-ка расскажи: я обожаю всякие истории. Позволишь?- Она удобно устраивается на диване напротив него, подгибает под себя ноги.
  - Ну-ну, я очень внимательно тебя слушаю.
  - Только ты пойми меня правильно,- Рогов еще пытается подыскать нужные слова,- и не делай никаких скоропалительных выводов.
  - Как всё туманно,- продолжает играть с ним Марта,- но я постараюсь.
  Марта пытается придать своему лицу серьезное выражение, но у нее ничего не выходит и она громко прыскает от смеха. Рогова это выводит из себя:
  - Это не смешно, Марта, совсем не смешно.
  - Что - страшно?- засмеялась она опять, но Рогову не до смеха.
  - Для кого-то и страшно,- сказал он, когда Марта перестала смеяться.- Представь себе, что в баре двое подонков пристают к невинной девушке и затем неотступно следуют за ней повсюду. Она убегает от них, они гонятся за ней и хотят убить.
  Марта иронически кривит губы:
  - Это что, новый сюжет твоего рассказа? Если да, то, как всегда, наивный. Какая невинная девушка? В баре? Зачем ее, невинную, туда понесло? И какой дурак, извини за выражение, будет гнаться за ней, если она им ничего плохого ему не сделала? Девочка просто не пожелала разделить их компанию. За это, Рогов не убивают! Когда ты, наконец, опустишься на нашу грешную землю и перестанешь сентиментальничать? Хотя именно за это ты мне и нравишься.
  Рогов попытался пойти другим путем.
  - Я, может, не совсем так выразился. Я, собственно говоря, и сам толком не понял всей подоплеки этой истории, но то, что такая девушка существует, существуют такие люди, и они действительно хотят её убить,- не вымысел. Мало того, эта девушка сейчас здесь.
  Марта недоуменно посмотрела на Рогова. Это уже было мало похоже не шутку.
  - Я не ослышалась, Рогов? Ты сказал: "здесь"? (Смотрит по сторонам.) В твоей квартире?
  - Да, в моей квартире. В спальне. Перед твоим приходом я посоветовал ей ненадолго укрыться там.
  - Погоди, погоди, Рогов, до меня что-то сегодня слабо доходит. Ты сказал: "девушка"? В твоей спальне? Ха-ха-ха!- громко деланно смеется Марта, потом резко умолкает.- Не смеши меня, Рогов: ты же девушками не интересуешься!
  - Это на самом деле девушка.
  - Какая девушка, что ты несешь?
  - Понимаешь,- Рогов стал подыскивать точные слова, чтобы лишний раз не вывести из себя Марту, но находил их с трудом. Язык его то и дело заплетался:
  - Я сидел тут, ждал тебя. Вдруг - звонок, потом стук в дверь,- и вот, врывается ко мне девушка, самая обыкновенная девушка, и просит о помощи.
  - Помощи?
  - Да, помощи. За ней гонятся. Вернее, гнались. И они еще, должно быть, там, внизу, упорно поджидают её.
  - Но я не видела никого!
  - Быть может, заметив тебя, они спрятались где-нибудь, затаились.
  - Чепуха!- возмущенно бросила Марта.- Девушка... Какая-то шарлатанка! Знаешь, сколько их сейчас развелось? Наводчица какая-нибудь, небось. Сегодня осмотрится у тебя, а завтра ее дружки в твое отсутствие вычистят квартиру. Она ничего не расспрашивала о тебе? Не выпытывала? Знаешь, сколько сейчас аферистов развелось. Где она, покажи, я хочу взглянуть на нее!
  Марта резко поднялась, одернула блузку и решительно направилась в спальню. Там остановилась на пороге и несколько секунд пристально смотрела на незваную гостью Рогова. Та поднялась с постели, на которой сидела, и тоже прямо посмотрела на Марту. Вся поза её и мимика выражали такую мольбу, что любой давно бы сжалился над невинной девушкой. Любой, только не Марта. В лице Марты мир приобрел холодную и рассудительную женщину.
  - Значит, это вы та девушка?- с ехидцей после непродолжительной паузы спросила Марта.- Так-так.
  Девушка замялась.
  - Простите, если я вам помешала. Я не думала, что всё так нелепо получится. Мне, право слово, очень неловко.
  - Не извиняйтесь, милочка: Рогов все мне рассказал. По крайней мере, попытался.
  Марта бросила на Рогова короткий недовольный взгляд и снова вперилась в девушку:
  - Его рассказ, правда, показался мне несколько невразумительным и запутанным, но основное, как мне кажется, я поняла. Вы - жертва собственной наивности, кто-то хочет вас лишить за это жизни, и вы в данный момент скрываетесь от них у Рогова. В спальне. Оригинально!
  Последнее Марта произносит громче, надавливая, где возможно, на "р".
  - Хотя где ему остается вас скрывать? Не в шкафу же: слишком тривиально.
  Повышение Мартой голоса и её акцентирование звонкого "р" ничего хорошего не предвещало. Рогов решил поскорее загасить костер, который еще не успел как следует разгореться.
  - Марта, я прошу тебя!- но это оказалось бесполезным: Марту невозможно было остановить.
  - Погоди, Рогов! Мне всё это начинает нравиться. Обожаю пикантные ситуации. А здесь к тому же всё так туманно и загадочно, что я в полном замешательстве. Быть может, вы, милочка, проясните нам всё происходящее, ведь, насколько я близко знаю Рогова, он на женщин и взгляда не кинет, потому что ему всегда некогда, он вечно занят, потому что, по его утверждению, всем сердцем предан единственной особи женского пола - литературе! И вдруг я застаю в его спальне девушку!
  - Марта, прекрати нести околесицу!- Рогов попытался снова унять ее, но, видно, напрасно: она была неудержима.
  - Подожди, Рогов, не перебивай меня, пожалуйста, не видишь разве, с кем я разговариваю. И потом,- какая околесица, я просто хочу прояснить ситуацию.
  Она опять повернулась к девушке.
  - Итак, вы объяснитесь нам, наконец? Рогов ведь тоже ничего толком не понял из всего вами сказанного: что за история приключилась с вами, как вы оказались здесь, кто вы вообще такая?
  Девушка замешалась, сказала:
  - Я объясню. Я всё объясню. Я уже говорила о причине моего появления тут. Но я не думала, что все так нелепо получится, и совсем не хотела, поверьте, помешать вашей встрече. Я очень прошу меня извинить. Но и вы поймите меня правильно: в данный момент мне просто некуда деться.
  - Некуда?- вспыхнула Марта.
  - Я не совсем точно выразилась, простите. Я уйду, непременно уйду, но, если можно, попозже. Чуть позже. Эти люди, эти ужасные люди... - Она заплакала и оборвалась.
  - Вот только нюней нам здесь и не хватало.- Марта органически не переносила сентиментальности.- Слезы - уход от ответа. Не ту роль вы себе выбрали, милочка: уж больно приторны ваши слезы, и вряд ли ими можно кого-нибудь разжалобить. Я бы еще поверила в них час назад, но я поднималась сюда и, клянусь честью, пусть язык мой отсохнет, не встретила по дороге ни одного подозрительного типа. А уж у меня на них, поверьте, глаз наметан.
  - Но я не лгу! Не лгу! Не знаю, как вам доказать это!
  - А доказывать ничего и не надо. Лжете вы или нет, не имеет никакого значения. Мне отчего-то кажется, что вы самая обыкновенная аферистка, каких развелось сейчас хоть пруд пруди. Только вот не пойму никак, что вам от Рогова-то понадобилось?
  - Марта!- одернул ее Рогов еще раз, но по кислому выражению ее лица и ослабившимся плечам понял, что она совсем потеряла интерес к девушке и больше ее не затронет.
  Марта повернулась к Рогову и сказала:
  - Выйдем на минутку, Рогов, мне нужно тебя кое о чем спросить.
  Они прошли в кухню. Рогов зажег свет, Марта прикурила, прислонилась к подоконнику и испытывающе посмотрела на Рогова.
  Ему ничего более не оставалось, как только упрекнуть её в несправедливости по отношению к девушке.
  - Не стоило тебе так огульно оскорблять незнакомого человека. Кто бы он ни был. Может, она не лжет, и ее действительно преследуют.
  Марта совсем не это хотела услышать. Замечание Рогова задело её.
  - Ох, ох, ох,- заохала она,- заступничек какой нашелся. А я, может, и не оскорбляла её еще, просто попыталась разобраться, за кого она себя выдает. Мы же её совсем не знаем. Кто она такая? Откуда? Ты ее знаешь, Рогов? Знаком с ней?
  - Нет, впервые вижу,- попытался увернуться от этого разговора Рогов, несмотря на то, что на самом деле видел эту девушку впервые. Ему были неприятны и сами вопросы, и пристальный взгляд, которым Марта желала его испепелить.
  Рогов даже начинал сожалеть, что открыл этой девчонке дверь. В его жизнь неожиданно ворвалась какая-то сумятица, а он в последнее время все чаще мечтал о покое.
  Но Марта не сдавалась.
  - Вот: впервые видишь, а защищаешь, как будто знаком с нею всю жизнь. Узнаю тебя, Рогов. Ради иллюзорной романтики ты готов на всё. Но я же не иллюзия, я - реальность! И я спрашиваю тебя, Рогов: как долго она тут задержится?
  - Не знаю, Марта. Ты же понимаешь, ее хотят убить.
  - Ее - убить?!- с сарказмом произнесла Марта и замельтешила перед ним.- Не смеши меня, Рогов. Ты только посмотри на нее, посмотри внимательнее: она сама кого хочешь убьет! Какие глаза, отнюдь не ангельские! Хотя тебе нравятся такие, нравятся ведь, Рогов?
  - Марта, ты выходишь за рамки приличия.
  - Приличия? О каком приличии здесь может идти речь? А все это представление, весь этот цирк - не верх неприличия? Понавыдумывают себе несуществующий мир и тянутся к нему всю жизнь. Но я не такая, Рогов. Я реалистка. Я живу одним днем и не собираюсь из-за кого-то ломать себе шею.
  Рогов не стал ее разубеждать. В чем-то она была и права, но в чем-то ее уязвленное самолюбие лилось через край. Они говорили сейчас на разных языках, но говорили и говорили, так что Рогов не мог даже сосредоточиться и обдумать все происшедшее. Да и вряд ли смог, не зная, в сущности, ничего: кто эта девушка и за что он ее так выгораживает перед Мартой, почему защищает.
  В принципе, он мог бы сию же минуту выставить ее за дверь, помириться с Мартой, и его жизнь потекла бы дальше точно так же безмятежно, уверенно и определенно, как и прежде. Только вот что-то в нем никак не уступало, противилось этому логическому выводу. Но что, на этот вопрос Рогов так же не мог ответить, как не мог ответить и на десятки других, вереницей проносящихся в его голове.
  Сейчас Рогов чувствовал, что сильно устал, что все ему начинает надоедать, что ему просто жизненно необходимо как-то остановить этот словесный поток Марты, не то у него совсем развалится голова и вылезут мозги.
  - Чего же ты хочешь, Марта?- уже с отчаянием в голосе произнес он.
  - Чего я хочу? Чего хочу? Хочу,- задержалась она напротив,- чтобы эта фифочка убралась отсюда. И немедленно!
  - Это невозможно.
  - Почему?- не сдавалась Марта.
  - Потому что ей угрожает опасность.
  Рогов был непоколебим. Где он взял эту силу? Но Марта использовала запрещенный прием. Она пристально посмотрела на него и спросила:
  - Позволь, Рогов, а нам, нашим отношениям опасность не угрожает? Ты хоть поставил себя на мое место? Забавная картина, однако, получается. Я что-то лопочу, лопочу, выдумываю, оправдываюсь, а ты весь такой правильный, приличный, несокрушимый! Но почему, Рогов? Быть может, всё дело во мне? Быть может, я в чем-то не права? Скажи мне, я понятливая, я всё приму, но ты молчишь и сам не знаешь, что сказать. Неужели эта расфуфыренная гага так просто обвела тебя вокруг пальца, Рогов? Ты ведь вроде давно не мальчик? Убей меня бог, я ничего не понимаю. А может, просто-напросто не хочу ничего этого понимать. Не хочу и всё!
  - Но Марта!
  - Погоди, Рогов, погоди, я с тобой совершенно запуталась. Ты можешь хоть раз в жизни быть со мной откровенным до конца? Вот как на духу, сейчас же ответь, Рогов: ты любишь меня или нет?
  Рогов глянул на нее, в ее остановившиеся глаза и тут же отвел взгляд: до чего банальным и избитым показалось ему сейчас это слово "люблю". Мы любим поесть, любим поспать, просто любим. Любим, любим, любим,- до заезженности! И почему этот подленький глагол хочет влезть буквально во все, где ему изначально нет места? Почему даже состояние влюбленности, единственное неописуемое колебание нашей тонкой души, мы передаем именно этим "заезженным" глаголом? Почему для этого поистине душевного состояния в нашем языке нет более однозначного и неповторимого слова, чтобы оно было ни на что не похоже и чтоб его невозможно было просто так, без всякой на то надобности употреблять?
  - Молчишь?- с оттенком презрения прервала размышления Рогова Марта.- Я так и думала. Ты, Рогов, самый обыкновенный эгоист, и тебе совершенно наплевать на всё: на меня, на мои чувства к тебе, на людей, которые тебя окружают, и даже на эту потаскушку. Ты же и ее недолго будешь терпеть. Она скоро тебе надоест, потому что в том, твоем мире, всякая инородность упорно выталкивается вон.
  Рогову становился неприятен этот разговор, он попытался прервать его, сказав:
  - Марта, прекрати!- но только подлил масла в огонь.
  Марта вспыхнула:
  - "Прекрати, прекрати"... Надоели стоны Марты? Вам приятнее квохтанье кур? "Ей угрожает опасность... Она не может уйти..." Очарован сладким пеньем? Ну почему, Рогов?!
  Двумя руками Марта схватила Рогова за ворот рубахи и затеребила его, давая понять, что это "почему" относится не к их разговору в частности, а вообще, ко всему сущему, как риторическое гамлетовское "быть или не быть".
  Но и на этот вопрос Рогов не мог дать Марте ясного и определенного ответа: для него вдруг не только сегодняшний вечер, но и вся прошедшая жизнь показались окутанными густым, непроницаемым туманом.
  "Чего ты от меня требуешь, Марта,- думал он,- если я даже сам от себя сейчас не волен ничего потребовать, ибо в данный момент так же плохо себя понимаю, как и ты меня".
  - Молчишь?- меж тем продолжала пытать его Марта.- Как всегда. (Ухмыляется какой-то загадочной, "себе на уме" улыбкой.) Ты и в жизни, и в постели такой молчун.
  Это было слишком. Запрещенный прием. Рогов вспылил:
  - Марта! Это переходит всякие границы! Прекрати, как тебе не стыдно!
  Марта ухмыльнулась, подняла руки.
  - Прекращаю, Рогов, прекращаю. Не волнуйся, дорогой, с сегодняшнего дня я всё прекращаю. Я оставляю тебя, Рогов. Да, ухожу. Подай мне, пожалуйста, если тебе не трудно, в последний раз пальто. Хотя нет, не надо, я ведь женщина самостоятельная. Вполне. Справлюсь сама.
  Она пошла в прихожую, судорожно обулась, с трудом, злясь, застегнула на сапогах "молнию", потом так же торопливо всунула руки в рукава пальто.
  Рогов предпринял еще одну отчаянную попытку удержать её:
  - Марта, не глупи! Это не повод, чтобы устраивать тут сцены ревности.
  - Вот именно,- выпрямившись, Марта замерла на мгновение, чтобы отдышаться.- Ты совершенно прав, мой дорогой. С меня хватит. Я и так дошла до того, что начала ревновать тебя к книгам, мне еще не хватало ревности к какой-то уличной девке.
  - Марта, остановись, не скатывайся до пошлостей.
  - До пошлостей?- возмутилась она.- О какой пошлости идет речь? А разве всё происходящее здесь, и твоя роль во всем этом - не пошлость? У-у! Не хочу и говорить об этом. Прощай, не провожай меня, не надо.
  Она плотнее укуталась в пушистый песцовый воротник, решительно крутанула ручку замка, а увидев застывшую в дверях спальни девушку, бросила едко:
  - А что вашим киллерам передать, мадемуазель? Пусть подождут? Ладно, передам. Всего хорошего,- сказала и выскочила за дверь.
  Рогов почувствовал себя скверно. Ему показалось, что сейчас, именно сейчас, когда ушла Марта, произошел очередной скачок в его жизни, и что будет за ним - светлая полоса или темная,- он не смел и догадываться.
  Да и сердце ни о чем не говорило. Оно только нервно трепыхалось в груди, как подбитая птица, глухо отдаваясь в мозгу и разгоняя всякие мысли.
  
  
  3
  
  - Какая женщина,- прервала размышления Рогова девушка.- Крутая. Она всегда такая? Налетела, как тайфун, вскружила всё и унеслась.
  - Марта?- переспросил Рогов, слегка повернув к девушке голову.- Она немного не в себе. Я же говорил вам, ваш визит ей не понравится. Да и кому бы он понравился? Не знаю, что теперь будет. Да и вы тоже хороши: нет бы, действительно, внятно объяснить ей, что с вами случилось, а то стояли только да мямлили: простите, извините... Конечно, она взвилась. Мало того, что застала вас тут, так вы еще своим молчанием разворошили угли.
  - Но и вы всё время отмалчивались. Почему сразу не убедили её в том, что я не ваша знакомая? Она же разговаривала со мной, как с соперницей, вы же видели и не остановили её. Вам хотелось, чтобы она поиздевалась надо мной?
  - Ну, знаете, это слишком.- Рогов был вне себя от такой наглости.- Долго же вы молчали. Наконец прорвало. Теперь я вижу ясно, что вы за штучка! Теперь точно знаю, что вас преследуют и хотят убить. Я бы и сам вас, наверное, убил за ваш острый язык и норов!
  - Значит, вы не лучше их! Такой же!
  - Я их просто начинаю понимать. Они, наверное, не такие уж и плохие парни.
  - Как вы можете!- с отчаянием бросила Рогову девушка. Этот человек совсем не понимал её и не хотел понять. Еще несколько минут назад он защищал её даже перед своей женщиной, даже на грани разрыва, отчего теперь так быстро переменился? Что произошло?
  Девушка не находила слов. Обстановка неудержимо накалялась. Ей бы взять и уйти, вырваться из этой нелепой ситуации, но где гарантия, что внизу её никто не поджидает?
  И снова звонок в дверь разорвал атмосферу накалившихся эмоций.
  - Кто там еще, черт возьми!- раздраженно выпалил Рогов.
  - Не открывайте!- девушка не знала, что делать.
  - Ну уж нет, непременно открою: ваши штучки мне до чертиков надоели.
  - Не открывайте, умоляю вас,- как и раньше испуганно задрожал её голос. Но Рогову хотелось как можно скорее положить всему конец.
  - Открою, это, может, вернулась Марта. Несмотря на все, она мне еще не безразлична.
  Но голос из-за двери разубедил его в собственных предположениях.
  - Роман, это я, Вадим,- раздалось вслед за звонком.- Спишь, что ли?
  Рогов открыл. У порога на самом деле стоял Вадим, его старый приятель еще со студенческой скамьи с полиэтиленовым пакетом в руках. В последнее время они стали видеться реже, но раньше хоть раз в две недели, но встречались в кафе и болтали о всякой всячине, наслаждаясь обществом друг друга.
  - Вадим?- удивленно спросил Рогов.- Какими судьбами?
  - Шел мимо, гляжу: огонек.
  Вадим вошел в квартиру Рогова и сразу же заметил в гостиной незнакомую девушку.
  - О! Да ты тут не один? Пардон-с, не вовремя.
  - Да нет, проходи, проходи, это совсем не то, о чем ты думаешь.
  - А я, собственно, ни о чем и не думаю,- сказал Вадим, оценочным взглядом окидывая девушку.- А как же Марта, ты с нею давно того? Или это так, легкий адюльтерчик?
  - Никакой не адюльтерчик,- поспешил разочаровать своего гостя Рогов.- Мы с нею едва знакомы, я увидел её только сегодня, не выдумывай. Кстати, ты ничего подозрительного возле подъезда не заметил?
  - Возле подъезда? Не заметил. А что я должен был заметить?- не спуская любопытного взгляда с девушки, рассеянно спросил Вадим.
  - Ну, каких-нибудь подозрительных типов.
  - Каких типов? Скоро ночь на дворе. Все подозрительные типы в такую пору либо пьют пиво в барах, либо в сауне и с бабой,- захихикал своей удачной, как ему кажется, шутке Вадим.
  - Я тебя серьезно спрашиваю, а ты гаерничаешь. Не видел никого подозрительного внизу?
  - Не видел, не видел. Что ты пристал ко мне? "Серьезно"... Что ты сегодня такой серьезный, Роман? Тебе серьезность не к лицу. Давай лучше расслабимся, выпьем коньячку за встречу. Я что, зря пришел? Тащи рюмки, не трави душу,- Вадим выудил из полиэтиленового пакета бутылку коньяка.
  - С каких это пор у тебя завелся коньяк?- спросил его не без удивления Рогов.
  - Вчера провернул одно шикарное дельце. Получил, можно сказать, дивиденды.
  - Я тоже получил, только ниже пояса.
  - От Марты?
  - От неё. Сегодня она, как всегда, вечером пришла ко мне, а у меня - пожалуйста!
  - Во-на! А я-то думаю, чего ты такой счастливый. По тебе, правда, совсем не скажешь, что Марта тебя застала с другой: на тебе ни царапины, ни синяка, а я-то Марту знаю - она так просто ничего не спустит.
  - Тут совершенно другой случай,- попытался оправдаться Рогов.- Эта девушка просила моей защиты.
  - Ух ты, вот бы она меня попросила, я бы её даже грудью прикрыл.
  Рогову было не до шуток.
  - Я серьезно. Она прямо-таки ворвалась ко мне. За ней, оказывается, гнались.
  - Я бы тоже за такой погнался.
  - Но она утверждает, что её хотят убить, и убийцы, якобы, здесь, внизу, дожидаются, пока она выйдет.
  - Любопытно. Это она тебе всё рассказала?
  Рогов кивнул головой.
  - Ох и баба!- восхищенно сказал Вадим.- Обожаю авантюристок! Ты разрешишь пообщаться с ней? Не приревнуешь?
  - Пожалуйста, я с ней пообщался предостаточно.
  Рогов с Вадимом вошли в гостиную. Вадим подошел к девушке в ореоле неприкрытого любопытства.
  - Здравствуйте, милая девушка, здравствуйте, красавица!
  - Здравствуйте,- холодно ответила ему девушка.
  - Разрешите с вами познакомиться. Меня зовут Вадимом. А вас?
  - Ритой.
  - Рита. Красивое имя.
  - Спасибо,- так же холодно поблагодарила его Рита, несмотря на воодушевление Вадима и его желание рассыпать комплименты. Но Вадим не обратил внимания на её холодный тон, он его даже завел. Нет ничего приятнее поиграть с ретивой кошечкой в кошки-мышки и в конце концов добиться её расположения своей уверенностью в себе. Эта тактика редко когда подводила Вадима. Ею он предпочел воспользоваться и теперь. Он сознательно немного затянул паузу и, не скрывая своего интереса к девушке, чуть позже произнес:
  - Как мило вы произносите это "спасибо". Я вами очарован. Мне тут Роман Сергеевич сказал, что вы нуждаетесь в защите. Может, я на что сгожусь? Я парень крепкий, непробиваемый. В детстве немного увлекался боксом. Глядите, какие у меня стальные кулаки, посмотрите!
  Вадим сжал руки в кулаки и протянул их Рите. Рита недоуменно посмотрела на Вадима:
  - Вы идиот или прикидываетесь?
  Настал черед удивлению Вадима. Он не был готов к такому повороту. Счет явно складывался не в его пользу. Он переспросил Риту:
  - Что? Я не понял?
  - Я говорю: вы идиот или только прикидываетесь им?
  Девушка не шутила, и это мигом сбило с Вадима спесь.
  - Ну, это вы зря, душенька. Я к вам, можно сказать, всей душой, а вы мне резко - на! - под дых. Но я скажу вам, мне это по нраву. Крутая женщина! Отчаянная, спасу нет. Везет тебе, Рогов, на лихих девчат. Марта, что Анка-пулеметчица: всех из "максима" перекокошит, и эта не промах.
  - Не "эта", а Рита,- не сдавалась девушка.- И вообще, вы пришли, как я поняла, к Рогову, вот с Роговым и общайтесь.
  Вадим с восторгом повернулся к другу, но в голосе его уже не присутствовала прежняя игривость.
  - Ну, горяча, горяча штучка! Вулкан. Ты не находишь, Рогов? Бес, а не девка! Я прямо завидую тебе: чем ты их только берешь? Колись.
  - Ничем я их не беру, не преувеличивай. Девушка невольно оказалась здесь и скоро уйдет.
  - Уйдет? Сомневаюсь,- слегка покачал головой Вадим.- Ты её так просто отпустишь? Мне отчего-то кажется, что вы разыгрываете меня. Оба. Чтобы я вас не сдал Марте. Верно? Но я сдаюсь, верю вам и предлагаю всем выпить, зная, что шутка удалась. Ну что ты стоишь истуканом, Рогов, тащи сюда скорее рюмки и закуску. Я что к тебе, по-твоему, напрасно пожаловал?
  Рогов ушел на кухню, Вадим посмотрел на Риту с лукавым прищуром:
  - Слушай, крошка,- вдруг резко перешел он на "ты",- брось ломаться, я же тебя насквозь вижу: ты не того полета птица, чтобы виться возле Рогова. Не пойму даже, что тебя привело к нему. Он же нудный, скучный, весь какой-то заплесневелый, типичный интеллигентишка из прошлого века. А ты - огонь, а не девка, кровь с молоком, ты - будущее. Оставь его, поедем со мной, закатим в какой-нибудь шикарный бар, возьмем шампанского, фруктов, шоколада,- это же твоя стихия, меня не проведешь, я чувствую!
  - Может, вы ошибаетесь?- Рита по-прежнему была с ним на дистанции.
  - Э нет, насчет этого никогда. На такие вещи у меня нюх. Ты не из этой породы, не из того теста, что Рогов. Не знаю, как ты тут оказалась, и что тебя связывает с Роговым, но уверен, через час тебе станет с ним скучно. Рогов поедом ест самого себя, а в наше время это давно не популярно и совсем, совсем неинтересно, понимаешь? Сейчас настало другое время: время людей деловых, предприимчивых, хватких; если хочешь, немного циничных, таких, которые не вытаскивают свои кишки наружу и не копаются в собственных мозгах. Настало время действия, напора, бездумного и беспощадного "вперед", и ты, как я вижу, дитя этого времени.
  - И вы тоже относите себя к таким людям?
  - Разве по мне этого не видно? Не далее как вчера я провернул одну удачную сделку, сегодня её отмечаю.
  - Зачем тогда вам Рогов?
  Вадим, казалось, ждал этого вопроса.
  - Рогов? Он мой старый студенческий товарищ. Мы с ним сидели за одной партой, вместе, как говорится, грызли гранит науки и не один пуд соли съели.
  - И вы его после этого так порочите?
  Казалось, эту девушку ни в чем нельзя было переубедить.
  - Ты насчет интеллигентности? Так это ж очевидно. Он и сам об этом прекрасно знает.
  - Но вы же его ни капли не уважаете, не цените даже как человека, а смеете называть своим близким другом. Интересная у вас получается дружба.
  - Ну, это ты зря,- не хотел мириться с проигрышем Вадим.- Я никогда не скрывал своего благосклонного отношения к Рогову и всегда говорил ему в глаза всё, что о нем думаю.
  - И даже о том, что вы сейчас сказали мне?
  - А-а!- прищурившись и помахивая указательным пальцем, произнес Вадим.- Поймала? Поймала?- С его лица не сходила ехидная улыбка.- Говорю ли я ему? Конечно, говорю. Говорю, а то как же.
  - Тогда его нужно благодарить за то, что ваша дружба еще на чем-то держится,- сказала Рита.- Только мне кажется, что это не дружба вовсе.
  - Что же, по-твоему?- вошедший неожиданно в комнату Рогов будто прибавил Вадиму сил. Он снова насел на Риту:
  - Что же ты замолчала, продолжай!
  Рогов удивился, что они так быстро перешли на "ты".
  - Вы уже нашли общий язык?
  - Пока только пытаемся. Говорили о тебе.
  - Обо мне?
  - Именно.- Вадим снова обрел прежнее присутствие духа.- Я удивился, как вы, такие разные по натуре люди смогли сойтись.
  - Но я же говорил тебе,- сказал Рогов,- мы едва знакомы. Вернее сказать, совсем незнакомы.
  - Но твоя гостья утверждает, что успела тебя узнать предостаточно, и её мнение, оказывается, совсем не совпадает с моим.
  - Было бы удивительно,- сказал Рогова, опуская поднос с закуской на столик,- если бы ваши взгляды совпали: вы такие разные.
  - Вот и я ей о том же талдычу. Она видит в тебе спасителя человечества, защитника всех униженных и оскорбленных.
  Рогов улыбнулся:
  - Ну, на эту роль, как мне кажется, я совсем не подхожу.
  - И я ей о том же,- торжествовал Вадим, но Рита возмутилась:
  - Как вам не стыдно! Вы же всё лжете. Я совсем ничего такого не говорила. Даже не думала. Хотя чему удивляться: у таких, как вы, никогда ни стыда, ни совести не было. А вы еще пытаетесь говорить о дружбе. Какой же вы друг, если в глаза говорите одно, а за глаза другое?
  Вадим бросил на неё испепеляющий взгляд:
  - Вот тут, предположим, девочка, ты ошибаешься. Я ничего не сказал такого, чего бы не говорил самому Роману. И ему об этом прекрасно известно. Мало того, я могу повториться и снова сказать, что Роман Рогов принадлежит к тому типу интеллигенции, которая сама себя ест. Поедом. Представьте себе Прометея, пожирающего собственную печень. Вот это, собственно говоря, и есть наш Роман. Эдакий мазохиствующий интеллигент, наслаждающийся своим мазохизмом. Страдалец, упивающийся собственным страданием. Это у большей части нашей отмирающей интеллигенции в крови. И он об этом, повторюсь, прекрасно знает, ничего нового я ему не открыл, по сути. Правда, Роман?
  Рита вспыхнула:
  - Да где ж тут правда? Какая правда? Почему же вы молчите, Роман? Вас же явно оскорбляют. Оскорбляют и унижают. Как вы это терпите?
  - А он у нас из терпеливых,- сказал Вадим, предвкушая победу.- Как говорится, Бог терпел и нам велел. В наше время неандертальство, конечно, но именно за это неандертальство я его и люблю. А, не хочу об этом больше говорить. Идемте лучше к столу, выпьем за Романа и его открытую всем земным ветрам душу.
  Вадим взял бутылку и стал разливать спиртное по бокалам.
  - Я с вами пить не буду: вы мне противны,- не сдавалась Рита.
  - Как знаете,- пожал он снисходительно плечами и протянул наполненный коньяком бокал Роману.- Давай, Роман, за тебя.
  Однако Рогов оказался солидарен с Ритой.
  - Я тоже пить не буду.
  - Ну вот, подарочек,- удивился Вадим.- За себя и не будешь?
  - С тобой не буду.
  - Что так?- насторожился Вадим.
  - Да вот так, Вадим,- сказал вполне серьезно Рогов.- Давно тебе хотел сказать, да как-то не решался. И может быть, если бы не этот случай, не эта девушка, так, возможно, никогда бы и не решился.
  Рогов ненадолго умолк, как бы подыскивая наиболее точные слова, но, видно, они давно уже были найдены, только всё еще хранились в памяти.
  - Я всегда считал тебя своим другом. Близким другом. Прощал тебе всё: твой эгоцентризм, твою беспардонность,- многое прощал, многое пропускал мимо ушей и гнал из сердца, чтобы только не очернить нашей дружбы, не запятнать её. Но ты не замечал этого никогда (или не хотел замечать), и значит, никогда по-настоящему другом мне не был, и понять меня никогда не мог.
  Роману было тяжело произносить эти слова, но, видно, они давно накипели.
  Вадим недовольно торопил его:
  - Интересно, интересно, продолжай.
  - А тут и продолжать нечего,- произнес с сожалением Роман.- В моем понятии настоящий друг тот, который всегда, без утайки, открыто скажет тебе, в какое дерьмо ты превращаешься. И я тебе скажу со всей откровенностью: ты, Вадим, превращаешься в полное дерьмо.
  Роман замолчал, и комната на несколько секунд наполнилась тишиной. Вадиму не верилось, что он такое услышал от Романа. Он всегда считал, что между ними нормальные дружеские отношения. Сколько он знает его, тот ни разу даже не заикнулся о чем бы то ни было плохом в их дружбе. Но вот, оказывается, так только казалось.
  Вадим из одной руки переложил бокал в другую, хмыкнул задумчиво, потом сказал:
  - Вот так пришел пообщаться к другу, старому другу, другу, с которым съел не один пуд соли... Впрочем, об этом я уже, кажется, говорил. Значит, в твоем представлении я полное дерьмо?
  - Становишься им.
  - Замечательно. Спасибо, что предупредил, а то я бы потом вовек не отмылся. Что-нибудь еще?- в упор с вызовом уставился на Романа Вадим.
  - Разве этого недостаточно?- Роман не отвернул взгляда.
  - По мне так чересчур. Ваши прозрения просто потрясают. Спасибо огромное, что ты открыл мне глаза. До этого я слепо бродил в жутких потемках. Не замечал ничего и не слышал. Чудесно. Но раз мы так уж разговорились, так разоткровенничались, позволь тогда и мне, Роман, кое-что о тебе сказать.
  Вадим не спешил. Ему хотелось, как можно больнее ранить непредвиденно взбунтовавшегося друга.
  - Ты ведь тоже далеко не идеал, хотя и пытаешься им казаться, жить, как говорится, по святому писанию, по совести. Только насмотрелись мы на такую жизнь. Сейчас другие времена, другие нравы, пора бы уже понять это. Если ударили тебя по левой щеке, бей правой. Прижимают к обочине, врежь в бок! Сейчас нельзя давать себя топтать, потому что затопчут насмерть. Сейчас все одиночки, волки, потому и доверять никому нельзя: съедят или подставят. Так лучше съем я, чем съедят меня. А ты всё в интеллигентишку играешь, всё хочешь казаться правильным, только правила-то эти надуманы. И всё надумано: и чувства наши, и эмоции. Теперь холодный расчет. Муж - жена, любовник - любовница, начальник - подчиненный. Соседи, друзья, знакомые,- всё, всё по расчету, а иначе в наше время не выживешь или будешь жить, как бирюк: загнанный, голодный и никому не нужный, обладай ты хоть тысячью талантов и беспредельным сердцем.
  Вадим даже стал задыхаться от подобной вспышки:
  - Зачем далеко ходить? Вот тебе наглядный пример моих слов (показывает на Риту): новое поколение. Живут, как хотят, знают, чего хотят. Они не рассуждают и не рассусоливают, идут и берут, и никогда ни в чем не сомневаются. А ты всё жуешь и жуешь свою интеллигентскую жвачку, всё носишься и носишься со своими бледными эмоциями и, как крот, копаешься в самом себе до умопомрачения. Но только никому это сейчас не нужно. И мне не нужно, и ей тоже. Пора бы давно спуститься на землю, Рогов, а не витать, как жаворонок, в облаках. Как говорится, будь попроще, и люди к тебе потянутся. Так я кумекаю. Хотя, живи, как знаешь. У каждого должны быть свои мозги.
  Он смолк, опрокинул содержимое своего бокала в рот, потом сказал:
  - Чувствую, мне больше с вами делать нечего, самокопатели. Скучно. И Марта, наверное, поэтому ушла, не выдержала скуки. И правильно сделала - лучше поздно, чем никогда. Прощайте, страдальцы. Меня от вас просто тошнит.
  Вадим, криво усмехнувшись, вышел в прихожую, неторопливо оделся там и, довольно улыбнувшись себе в зеркало, ушел, резко хлопнув дверью. В комнате на некоторое время повисла тишина.
  
  4
  
  - Вечерок выдался,- натужно улыбнулся Рогов после ухода Вадима.- Сначала Марта ушла, теперь Вадим. Не знаю, что и думать. Вы мне так всех друзей распугаете.
  - Простите,- извинилась перед ним Рита.- Я понимаю, нехорошо вышло. Но поверьте, я совсем не хотела этого. Мне, наверное, тоже лучше уйти - из-за меня всегда одни неприятности. Я пойду, пойду...
  Её, казалось, невозможно было переубедить, но Роману совсем не хотелось именно сейчас оставаться одному. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы этого не случилось.
  - Постойте, постойте,- сказал он.- Куда вы сейчас пойдете? Думаете, они ушли? Они ведь могут быть еще там, вы же знаете.
  - Мне уже всё равно,- словно смирилась со всем Рита.- И потом, ваша подруга сказала, что никого подозрительного во дворе не видела. И ваш друг подтвердил это. Два против одного. Яснее ясного.
  - Перестаньте, вы просто не знаете, что делать. Марта и Вадим могли и не заметить, не увидеть, в конце концов. Ваши преследователи где-нибудь укрылись, им тоже лишние свидетели ни к чему. Или вы думаете, что они оставили вас в покое?
  Рита посмотрела в глаза Рогова, словно пытаясь в них еще раз прочесть все сказанное им, и по ее взгляду он вдруг понял, что она совсем не воспринимает смысла, что смысл всего доходит до нее постепенно, капля за каплей, откуда-то из далекого, уснувшего сознания. И лишь когда Рита, наконец, осознала, о чем он говорил, ее взгляд вернулся, и она произнесла:
  - Не думаю,- как бы доказывая то, что за этот час ни мир, ни состояние его для нее не изменились, и атмосфера страха непомерной массой все еще нависает над ее головой.- Но я и так доставила вам столько хлопот. От вас ушел ваш лучший друг, ваша подруга...
  - А, - Вадим? По большому счету, как вы поняли, своим другом я его никогда и не считал. Как всякий эгоцентрист, он вспоминает о тебе только тогда, когда ему это нужно. Вот сегодня, посмотрите, он же пришел ко мне похвастаться своим очередным успехом. У него что-то там получилось, что-то удалось, и он как штык у меня на пороге. Обычно даже не звонит. Так, иногда, когда накатит лирическое настроение. А Марта... Марта просто не в духе. Остынет и вернется, как возвращалась уже не раз. Бог с ней.
  Роману было нелегко высказать это, но все равно рано или поздно в жизни наступает момент, когда происходящее нужно хоть как-то объяснить себе. Объяснить, чтобы мир вокруг не разрушался дальше. Гармония окружающего нас мира напрямую зависит от гармонии в нашей душе. Рита невольно нарушила гармонию его упорядоченного существования, поэтому в первую очередь считала себя виновником всего, случившегося сегодня с Романом. Она увидела, как пошатнулся его мир, как заскрипели старые опоры, и теперь пыталась остановить его падение, но сделать это она могла, только уйдя отсюда, только убив себя, к чему еще совсем не была готова.
  - Вы её любите?- спросила Рита, почувствовав, что теперь Рогов нуждается в её поддержке.
  - Не знаю,- ответил рассеянно он.- Я как-то не задумывался над этим.
  - Но, может, мне всё-таки уйти? Моё неожиданное вторжение и долгое присутствие здесь ничего хорошего вам не приносят.
  - Ах, оставьте!- даже не хотел спорить с ней Рогов.- Мне иногда кажется, что у меня в жизни никогда и не было ничего хорошего. А друзья, настоящие друзья, как я думаю, бывают только в молодости и при удаче. Сгустятся над вами тучи, и вы увидите, сколько надежных друзей останется с вами. Как правило, один или два, а то и не одного. Но оставим это. Я никак не пойму, куда вы так рветесь? Подождите еще немного. До утра, скорее всего, они ждать не будут. Оставайтесь, места хватит.
  Рита смущенно пожала плечами:
  - Неудобно как-то. Я вам, конечно, очень благодарна и еще раз прошу меня за всё извинить, но все-таки...
  - Чепуха! Какие неудобства? Считайте, что я вас пригласил в гости. Как добрую давнюю приятельницу. Что в этом такого, разве не имею права? Раздевайтесь.
  Рогов помог ей скинуть полушубок, Рита стянула сапоги, и они прошли в гостиную.
  - Присаживайтесь на диван,- предложил ей сесть Роман.- Вам надо расслабиться, прийти в себя, вы всё принимаете чересчур серьезно. А тут, может быть, ничего такого страшного и нет. Через день, два, поверьте, вы забудете об этом злополучном вечере, как о каком-то кошмарном сне. Сколько раз бывало в жизни: мрачнее, кажется, дня нет, а утром проснешься, взглянешь на случившееся по-новому, и откуда ни возьмись - прорежется свет, яркий-яркий, и ваше сердце затеплится снова. Только не отчаивайтесь, отчаяние убивает волю к жизни.
  Роман замолчал. Рита посмотрела на его озаренное каким-то тихим светом лицо и улыбнулась:
  - Такое ощущение, будто мы встретились с вами, чтобы успокаивать один одного. То вы меня утешаете, то я вас.
  - Вы находите?- несколько удивленный спросил Роман.- Со стороны, наверное, действительно смешно. Я не слишком переусердствовал? Ментор с меня, надо сказать, никудышный. Да и кого я чему могу научить? Сам по жизни бреду вперевалочку - то на темную сторону меня поведет, то на свет выгонит. Стоит ли вообще кого поучать?
  Роман почувствовал, что ему стало легче, Рита словно успокаивала его. Такой душевной легкости он не ощущал даже с Мартой. Не удивительно ли?
  - А почему бы нам не выпить? Вадим после себя оставил почти полную бутылку коньяка. Знает, чем порадовать друга. В коньяках он разбирается. Не желаете? Отменный коньяк.
  Роман наполнил стоящие на столике бокалы, один из них протянул девушке, а потом будто спохватился:
  - А я, собственно говоря, даже не знаю, как вас зовут.
  Девушка улыбнулась: в который раз сегодня она уже представлялась.
  - Рита. Меня зовут Ритой.
  - Не хочу показаться банальным, но ваше имя мне нравится.
  - Это комплимент?- Она, очевидно, привыкла к комплиментам.
  - Как хотите,- сказал Роман. Мрачная атмосфера как будто начала рассеиваться.
  - Тогда спасибо.
  Рита взяла из рук Рогова свой бокал.
  - А меня зовут Романом.
  - Роговым,- сказала она.
  - Роговым. Так меня называет Марта. Знаете, есть такой тип женщин, которые своих избранников во всех кругах величают по фамилии. Даже наедине. У них это отчего-то очень легко получается. Даже в приятельских беседах они говорят не иначе, как: "А вот и мой Рогов",- если хотят похвалиться (причем, хвалят, как правило, исключительно себя), или: "Этот Рогов...",- если представляют его в неприглядном свете (но тогда уж только его). И на удивление, мы все это терпеливо сносим.
  Рита улыбнулась:
  - А вы еще и юморист.
  - Жизнь, увы, научает,- развел руками Рогов,- а юмор помогает выжить и глядеть на окружающие вещи проще. Вы не находите? Ваше здоровье.
  Рогов залпом выпил свой бокал.
  - Хороший коньяк. Закусывайте, закусывайте, не стесняйтесь,- предложил он ей бутерброды и стал закусывать сам.- Итак, вас зовут Рита, вы молодая симпатичная девушка, у вас интересная и захватывающая жизнь, полная опасностей и приключений.
  - Скажете тоже,- улыбнулась Рита,- какие приключения. Всё, как у всех: детский сад, школа... Рассказывать нечего.
  - Тогда не нужно. Я тоже не люблю, когда меня расспрашивают о моей жизни. Да, собственно, оглянешься назад, посмотришь внимательно, а остановиться не на чем. То ли попали в какую-то мышиную эпоху, то ли еще не можем понять, в какую эру живем: как-то всё лихорадочно, суетливо, ничего, кажется, яркого, примечательного в жизни. Где-то кто-то живет интересной, разнообразной жизнью - незабываемые встречи с удивительными людьми, поездки, путешествия,- а здесь одна серость, одна тишь да гладь, но божьей благодатью и не пахнет. А у вас, наверное, жизнь увлекательная, за день всякого хватает.
  - Не знаю. Я как-то не задумывалась над этим. Но если признаться честно, и не хочу задумываться.
  - Вот-вот, в этом вся современная молодежь: она ни над чем не задумывается.
  Рита вопросительно посмотрела на него:
  - Вы упрекаете меня?
  - Упаси Бог, просто констатирую факты.
  Но Рита была не согласна с таким утверждением.
  - Что тут плохого?- насела она на Романа.- По крайней мере, это помогает избегать всяческих стрессов.
  - С этим можно поспорить,- сказал Роман.- В наш безумный век скоростей и равнодушия стрессов не удается избежать никому. И разве ваша ситуация тому не пример? Разве ваше нынешнее положение не стресс? Даже я, человек, который, кажется, разуверился во всем и забился от всех, как вы говорите, в своей норе и то не избегаю их. А вообще-то я понимаю вас: вы просто плывете по течению жизни и редко задумываетесь, к какому берегу вас прибьет. По сути, я и сам обыкновенный фаталист и этим, скорее всего, и объясняется то, что я не бросился вдогонку Марте и не остановил Вадима. Судьба сама расставит все акценты.
  - Но здесь я с вами не согласна. По-вашему, вообще ничему нельзя противиться, сложить руки на груди и ждать неизвестно чего? Я так не могу и жить так не буду.
  - Я вас не переубеждаю. "Каждому свое", как говорили древние.
  - А потом современники повесили над воротами Бухенвальда.
  Рита глянула на Рогова с вызовом. Роман пошел на попятную:
  - О, вам и эта сторона истории знакома. Я думал, молодежи вообще нет дела до прошлого.
  - Кому-то, может, и нет.
  - Тогда я склоняю перед вами голову. Выходит, не все так запущено, как мне казалось. В этом свете предлагаю оставить наш пустой разговор. Признаться честно, я ужасно проголодался. Да и вы, наверное, не прочь перекусить. Как на это смотрите? У меня давно готов ужин. С этими нервотрепками я совсем позабыл про него. Сейчас принесу.
  - Вам помочь?
  - Нет, нет, спасибо. На кухне я справляюсь сам. Холостяцкая, знаете ли, привычка.
  Рогов оставил девушку одну и пошел доставать из духовки жаркое, которое еще парило и ароматно пахло специями. Рогов разложил жаркое по тарелкам, бросил сверху несколько веточек петрушки и понес в гостиную.
  Рита с любопытством рассматривала комнату.
  В свое время Рогов позаботился о том, чтобы его жилище было как можно скромнее обставлено, поэтому здесь, в гостиной, он поместил лишь диван-кровать, пару кресел, журнальный столик перед ними и телевизор на подставке. Одну стену, правда, у него занимали книжные полки, на остальных же висели репродукции: одна - с веткой сливы и сидящим на ней соловьем на фоне заснеженной Фудзиямы в типично восточном стиле, другая - отлично выполненная копия картины Поля Дельво "Адское одиночество", изображающая в стремлении своем убежать из тени на свет, из прошлого в будущее застывший образ вечно юной девы с огромной тоской во всем облике, и даже в усталом, ослабевающем порыве выброшенной вперед правой руки.
  Рита стояла у этой репродукции и смотрела на нее, не отрываясь.
  "Какие глаза",- хотел было сказать Рогов о картине, но осекся: взгляд Риты, казалось, пронизывал ее насквозь, и по выражению лица девушки он вдруг понял, что сейчас, в данный момент, она испытывала ту же безысходность, ту же тоску, которую так зримо передал в своем сюрреалистическом откровении Дельво. Рита будто перенеслась в тот миг, в то состояние, в ту безысходность и породнилась с нею.
  "Как много у них общего",- в который раз подумалось вдруг Рогову, но он поспешил отвлечь Риту от созерцания. Ему показалось, что если девушка так и дальше будет смотреть на картину, она просто сойдет с ума. Рогов нарочно громко поставил тарелки на столик и застучал вилкой о стекло бутылки.
  - Э-э-й, девочка, оторвись, не то ты просверлишь мою картину насквозь.
  Рита как после наваждения отвела взгляд от картины и тяжело вздохнула.
  - Жуткая картина. Она навевает столько мыслей. Я словно сама перенеслась в тот позабытый город. Сколько там тоски и одиночества, сколько печали. У него все картины такие?
  - Почти все. Город брошенных женщин, город ожидающих женщин. Правильно ты уловила: город тоски и одиночества.
  - Я будто только что вернулась оттуда,- сказала Рита и поникла. Рогов с грустью посмотрел на нее и понял, что девушка еще не пришла в себя. Видно, сегодняшний вечер вымотал ее вконец.
  - Ты это брось,- не выдержал он.- Так нельзя. Выкинь всё к черту из головы. Распустила, понимаешь, нюни. Все образуется, надо только сильно верить и сильно этого хотеть. Давай, выпей!- налил ей бокал.- Поешь! Без всяких формальностей.
  Рогов почувствовал, что и сам с этими нервотрепками сильно проголодался. Он пригласил Риту к столику. Она опустилась в кресло, немного выпила, но к еде почти не прикоснулась. Ковырялась в своей тарелке неохотно, как сонная. Рогов же набросился на жаркое с аппетитом. Он всегда жадно ел, когда нервничал.
  - Знаете,- сказала чуть погодя Рита,- я вроде немного успокоилась, как будто забылась, а вот посмотрела ваши картины и на меня снова накатило. Я же вам не сказала: я пыталась выброситься из машины, когда они меня везли. И я бы выбросилась, правда, выбросилась бы, вы мне верите?
  Рита пристально посмотрела на Рогова. Он не отвернулся.
  - Верю. Конечно, верю тебе, Рита.
  Она сама потом отвернула свое залившееся краской лицо. Видно было, что ей неприятно говорить обо всем происшедшем с нею.
  - Они хотели меня унизить. Они хотели... Знаете, что они хотели?
  Этого Рогов знать не хотел. Он совсем не жаждал копаться во всей грязи, это только нарушило бы привычный спокойный ход его жизни, а он пока не желал ничего менять, поэтому как можно мягче остановил её:
  - Не надо, Рита, не надо. Не хочу ничего даже слышать об этом.
  Но Рита восприняла всё иначе:
  - Вот, вы меня понимаете, вы всё понимаете. Я была бы очень счастлива, если бы все меня так понимали...
  - Это невозможно, Рита.- Сердце Рогова билось по-прежнему ровно.- Меня ведь тоже многие не понимают. Хотя бы Марта, или Вадим, или... Впрочем, вы их совсем не знаете. Каждый из нас ищет понимания. Вот раз со мной еще в юности случилась забавная история. Снимал я как-то у одной старушки комнату. Всё вроде ладно, мирно, но потом решил перебраться на другую квартиру, поближе к работе, и уходил, когда она оказалась в санатории. Попрощался с её мужем, расплатился за всё, передал ей привет и оставил на всякий случай телефон своего нового обиталища. Так она, вернувшись из санатория, так на меня обиделась, что я съехал, не дождавшись её возвращения, что немедленно позвонила моей новой хозяйке и пожаловалась на меня, что я-де, мол, такой-сякой и никогда её не понимал. И я до сих пор себя спрашиваю: а должен ли я был вообще её понимать?
  - Да, забавная старушка,- сказала Рита.
  - Веселая попалась,- согласился с ней Рогов.- Наверное, я запал ей в душу. Но ты ешь, ешь, а то совсем остынет. Чем же тебя развеселить? Включить телевизор или магнитофон, может, музыка тебя отвлечет?
  - Вряд ли,- сказала Рита,- мне сегодня что-то не до музыки. Но вы, если хотите, включайте.
  - Да я, собственно, хотел только тебя успокоить, отвлечь от мрачных мыслей, а то ты всё думаешь, думаешь.
  - Ни о чем я больше не думаю. Признаться честно, я уже и не знаю, что думать.
  - Нечего думать,- произнес с энтузиазмом Рогов,- надо жизнь принимать такой, как она есть!
  Но Рита не поддержала его.
  - Вам просто говорить: "жизнь, как она есть". А какая она есть, вы можете сказать? Да и что такое жизнь? Когда над тобой на тонком волоске висит дамоклов меч, жизнь перестает быть жизнью, превращаясь в сплошное каждодневное ожидание. Ожидание конца. И всё вокруг тогда теряет всякий смысл, потому что ты наверняка знаешь лишь одно, что впереди у тебя конец. Твоя судьба как на ладони, ясно и определенно. Волосок обрывается, меч падает, а ты ни вправо, ни влево. Финита ля комедия. "The and". Разве не так?
  Рита вопросительно посмотрела на Рогова. Рогов сказал:
  - Я, конечно, не знаю всего, что случилось с тобой. Какой такой дамоклов меч висит над твоей головой, но мне кажется, ты слишком сгущаешь краски. Согласен, в жизни бывают мрачные моменты, бывают минуты такого горького отчаяния, что готов даже в петлю лезть. Однако глядишь вдруг, и изменится что-то. Неизвестно как, неизвестно кто протянет тебе руку, и станет на душе светлее, и вчерашнее подавленное состояние покажется таким пустяшным, таким нелепым и даже удивительным, что станет смешно: чего же я тогда хандрил, из-за чего расстраивался. И у тебя, поверь мне, всё пройдет, и ты потом если и будешь вспоминать об этом, то только как о дурном сне. Так что не переживай сильно и забудь всё поскорее.
  - Я бы хотела,- пожала плечами Рита,- очень бы хотела, но у меня ничего не получается.
  - Получится, обязательно получится, ты только выбрось всё из головы и увидишь, тебе станет легче.
  Тут неожиданно раздался звонок в дверь. Оба насторожились. Кто там еще? Рита не знала, что и думать. Рогов тоже заволновался. Но ему-то никак нельзя расслабляться, он мужчина.
  Рогов поднялся, попытался успокоить Риту, так как звонок прозвучал снова.
  - Сиди, я сам подойду к двери,- сказал он ей.- Даже если это и "они", вломиться сюда им не удастся: двери у меня надежные, телефон не отключен, в крайнем случае вызовем милицию.
  Но из-за двери до них донесся громкий голос Марты:
  - Рогов, Рогов, открывай. Я тебе бандитов привела! Они стояли у подъезда, совсем околели. Открывай, даже если твоя пассия еще не ушла, их надо покормить. Умрут с голоду.
  Рогов, чуть успокоившись, сказал Рите:
  - Это Марта, я открою. Будет неудобно, если мы никак не отреагируем.
  Но Рита снова стала испуганно умолять его не открывать:
  - А если там действительно они?
  - Глупости,- сказал Рогов,- никакие бандиты не решились бы действовать при людях. Если они, разумеется, с головой.
  Но Рита настаивала на своем:
  - Не открывайте, пожалуйста, они же совсем сумасшедшие.
  - И всё же вряд ли пришли с Мартой. Марта сама боится всякой нечисти.
  - Рогов, ты долго будешь держать нас на лестничной площадке?- снова из-за двери раздался нетерпеливый голос Марты.- Открывай, наконец, мы изрядно проголодались.
  - Я открою,- Рогов ушел открывать дверь, а Рита осталась на месте.
  
  
  5
  
  - Это снова, как ты понял, я,- заплетающимся языком с трудом выговорила Марта. Она была пьяна. Едва Рогов приоткрыл дверь, она тут же переступила порог и, пытаясь выдавить из себя улыбку, скривила губы.- Но я не одна,- сказала она Рогову.- Представь, мне вдруг стало скучно и одиноко, а рядом парк, еще не ночь, я встретила приличных женщин, и мы сразу нашли общий язык. Одиночество, знаешь ли, сближает, притягивает друг к другу. Ты, главное, не удивляйся, они прелестные девчата, простые и общительные, не то, что некоторые,- кивнула Марта на Риту, заметив её в другой комнате.- У них даже есть свой шарм, свое очарование. Впрочем, сейчас вы сами в этом убедитесь.
  Марта обернулась, широко распахнула дверь и громко позвала:
  - Девочки! Девочки-голубушки, заходите!
  "Девочки" словно только и ждали команды. Не долго думая, они вынырнули в отворе и привели Рогова в шок. Неопределенного возраста, в мятых нечистых одеждах, навеселе, как и Марта, они больше напоминали бомжих, чем "прелестных девчат".
  - Девчонки, это мой Рогов,- представила им Марта Рогова,- Рогов,- это девочки.
  "Девочки" слащаво улыбнулись безвольными улыбками. Одна из них даже попыталась изобразить нечто вроде реверанса, но пошатнулась и ткнулась плечом в притолоку.
  - Боже, Рогов, что за прелесть,- искренне умилилась "девочками" Марта. Но Рогов с трудом нашел слова:
  - Марта, Марта, ты...
  Он решительно взял её за предплечье и, оттащив в сторону, спросил, не повышая голоса:
  - Ты кого привела сюда, Марта? Это же... Это же... с улицы! Разве ты не видишь? Пускай они немедленно уберутся отсюда. Слышишь, немедленно!
  Роман повернулся к незваным гостьям и, указав пальцем на дверь, уже громче произнес:
  - Вы - немедленно вон. Во-он!
  Женщины, еще не понимая полностью, что происходит, невинно пожали плечами и развернулись, чтобы уйти, но Марта настигла их строгим окриком властной особы:
  - Куда пошли? Стоять! Я сказала: стоять!
  Женщины замерли на месте как вкопанные. Марта переключилась на Рогова, ей было что сказать:
  - Если на то пошло, Рогов,- возмущенно произнесла она,- то давай сначала разберемся, кто здесь с улицы! Разве эта фифочка не с улицы?
  Рогов несколько стушевался, чувствуя за собой вину. Ему неприятно все происходящее. Но и Марта не совсем права, поэтому он одернул её:
  - Я попрошу тебя, Марта, не выражаться. Здесь совсем другой случай. Девушка нуждается в помощи, я говорил тебе, что тут непонятного?
  - Кажется, всё понятно,- не сдавалась Марта.- Как я сразу не сообразила?
  - Тогда пусть эти дамочки уйдут. И немедленно!
  - Стоять! Я еще не разрешала уходить,- снова остановила своих новоиспеченных приятельниц Марта. Они подчинились ей беспрекословно. Марта перебросила на Рогова:
  - И не ори так, пожалуйста, Рогов, на моих подруг. Ты не имеешь права. Видишь, они перепугались насмерть!
  - С каких это пор они стали твоими подругами?- спросил её с сарказмом Рогов.
  - С тех пор, как я раскрыла им душу. И вот я спрашиваю тебя, Рогов, утверждающий, что эта девица нуждается в помощи: почему ты не можешь допустить, что и мои подруги нуждаются в защите? У тебя нет ни капли жалости к этим униженным и оскорбленным. Да ты посмотри, сколько в них благородства, сколько открытости, доброты, достоинства... Я готова прямо разрыдаться, глядя на них. И тебе нисколько не жалко их?
  - Нисколько,- ответил Рогов.
  Марта сникла. Кажется, она разочаровалась в нем.
  - Ты стал таким толстокожим, Рогов, я прямо тебя не узнаю. Ты даже настоящим бедствующим не протянешь руки помощи, даже кусок хлеба пожалеешь. Просто уму непостижимо во что ты, Рогов, превратился. Я узнаю тебя с трудом. Прошло не более часа, как я оставила тебя,- и вот результат. Да ты взгляни на них: благородные дамы со вчерашнего дня крошки во рту не держали. Я, кстати сказать, тоже ужасно проголодалась. Ты сегодня ничего не готовил, Рогов? Ты так замечательно готовишь. Я разве тебе это не говорила? Говорила? Вот, видишь, говорила. Я не такая неблагодарная, как ты. Я умею ценить то, что еще не утратило своего лоска. Вот только ценишь ли ты меня по-настоящему, Рогов, вот в чем вопрос. Но вряд ли на него у тебя найдется ответ.
  - Марта, давай сейчас не будем говорить о ценностях,- произнес Рогов, давая понять, что ему не хочется даже упоминать об этом при посторонних.
  - Полностью с тобой согласна, давай не будем, потому что я безумно хочу есть. Не поверишь, я сейчас готова проглотить целого быка. Подайте мне быка!
  Марта прошла мимо Рогова в гостиную и подошла к столу. Рогов пустил всё на самотек и машинально последовал за Мартой. Приведенные ею женщины остались покинутыми в прихожей.
  - О, вы и выпивали?- Марта с показной брезгливостью взяла бутылку и поднесла ближе к глазам.- Коньяк. Пятизвездочный. Прелестно. Давно ты его не покупал.
  - Я его не покупал,- сказал Рогов.- Его принес Вадим.
  - Как, и он был здесь?
  - Был.
  - И всё это видел?- обвела Марта вокруг рукою.- И что сказал?
  - Он задержался ненадолго.
  - Я его понимаю: не выдержал,- с издевкой произнесла Марта.- Этого никто не выдержит. Смотреть на подобный разврат просто отвратительно.
  - Марта, не юродствуй,- одернул её Рогов, но безрезультатно, Марта скривилась от его слов, как от лимона.
  - Перестань, Рогов, тебе совсем не подходит роль ментора, лучше налей мне, я хочу выпить. Где твоя рюмка? Вот эта? Хотя нет, дай мне другую, чистую, ты наверняка осквернил свои губы поцелуями этой шалавы.
  Рита возмущенно вспыхнула:
  - Знаете что! Это уж слишком. Вы не смеете меня оскорблять!
  Рогов, боясь непредсказуемости, попытался утихомирить обеих:
  - Рита, прошу вас, успокойтесь. Марта, как тебе не стыдно?
  - Стыдно? Фи!- залпом выпила свой коньяк Марта.- Это тебе должно быть стыдно, Рогов.- И снова наполнила рюмку.
  - Тебе, наверное, хватит, Марта. Ты совсем опьянеешь.
  - Я опьянею? Чепуха! Вы же не опьянели, хотя выдули почти бутылку. А коньяк, надо сказать, отменный. Так,- посмотрела на стол,- я гляжу, вы уже начали трапезничать. Без нас. Мы вам помешали. Ну, не обижайтесь, не обижайтесь так сильно: сегодня все кому-то мешают.
  Марта подошла к выходу из гостиной и позвала своих новых подруг:
  - А вы долго там будете слюной исходить? Ну-ка живо за стол! Надеюсь, ты не будешь возражать?- бросила мимоходом Рогову, вытаскивая из серванта тарелки.- Сегодня на ужин у Рогова жаркое. Не бойтесь, не отравитесь: это блюдо он готовит отменно, просто пальчики оближешь. Где только научился? Молчит. Видите, скрытный какой? Он всегда такой. Я вот тоже, сколько с ним знакома, так и не узнала, где он научился так восхитительно готовить.
  Марта открыла один из ящичков серванта, достала вилки, раздала "подругам".
  - Ну, вы ешьте, родные, ешьте, и я с вами заодно. Еще грамм по "надцать"?
  Такой беспардонности не вынесла даже Рита. Невозмутимость Рогова её поразила.
  - Боже, Роман,- сказала она,- как вы всё это выносите? Это же просто возмутительно!
  - Позвольте, позвольте: "возмутительно",- не согласилась с нею Марта, тщательно прожевывая мясо.- Что возмутительно? Я пришла к своему близкому другу, ужинаю,- это возмутительно? Невыносимо? Ничуть. Невыносимее, скорее всего, ваше присутствие.
  - Но вы же привели сюда еще этих, с улицы!
  - Ха, девчонки, видали, как она бесится?- бросила с усмешкой Марта своим новым знакомым и тут же возвратилась к Рите: - Да, они с улицы. Да, они не совсем по моде одеты, но у них, по крайней мере, есть чувство собственного достоинства. Правда, девочки?
  Женщины при упоминании о них оставили сразу свою трапезу, выпрямились, как барыни, и согласно кивнули головой.
  - А у вас, милочка,- продолжила Марта,- собственное достоинство, как видно, напрочь отсутствует, раз вы пытаетесь выдавать себя за приличную даму. На самом деле вы ведь тоже оттуда. Как вы удачно выразились: с улицы. Правда, надо признать честно, у них достаточно благородства принять то, что есть и не рыдать на плече у чужого мужика
  - Стоп, стоп, стоп, девушки, остановитесь,- снова вмешался в их перепалку Рогов.- Давайте всё-таки не будем переходить на лица. И потом, Марта, Рита в какой-то степени и права: незачем было приводить сюда этих... Этих женщин.
  - Почему же? Ты, значит, можешь знакомиться с уличными девками, а я не могу?
  - Марта, тут совершенно другой случай!
  - Какой другой, какой другой? Случай, как случай: я шла мимо парка, увидела милых дам, познакомилась с ними, пригласила в гости к своему лучшему другу,- не имею права?
  - Имеешь, Марта, имеешь. Только не надо было все-таки приводить их сюда. Ты совсем перегибаешь палку.
  Марта с негодованием прошила Рогова взглядом.
  - Давай, Рогов, не будем углубляться в то, кто и как перегибает палку.
  Марта настроена была еще дружелюбно. Обожгла и забыла, снова переключилась на подруг:
  - А почему бы нам еще не выпить? Девочки, где ваши рюмки?
  Налила. Рогов опять попытался удержать её:
  - Марта, тебе хватит пить, ты совсем пьяна.
  - Ничуть. Я просто в хорошем настроении и... Я хочу танцевать!
  - Марта!- чего-чего, а этого Рогов от неё не ожидал.
  - Не мешай, Рогов, включи лучше радио. Нет, дай я сама.
  Марат стала крутить регулятор каналов до тех пор, пока не наткнулась на понравившуюся ей мелодию.
  - Вот, вот, чудесно! Девочки, присоединяйтесь,- позвала она к себе своих женщин, и сама уже начала танцевать. Женщины с удовольствием присоединились к ней. Рогов недоумевающе смотрел на все происходящее. Приглашенные женщины покачивались томно и неторопливо, хотя мелодия звучала совсем не лирическая. Марта танцевала резво и сурово, как будто кому-то что-то хотела доказать.
  - Ух, как я люблю танцевать, как люблю танцевать!- почти выкрикивала она.- Музыка меня опьяняет больше, чем вино. Почему ты меня, Рогов никогда не водил на танцы? Всё дома, да дома. Тоска. Умереть можно. Ну-ка, девочки, дайте жару, пусть здесь всё ходуном заходит!
  Заплясали живее, и когда музыка кончилась, разбрелись кто куда. Марта устало опустила руки.
  - Уф, совсем плохой стала. Раньше, помнится, никто на улице переплясать не мог. А всё нервы. А нервные клетки, как известно, не восстанавливаются.
  - Теперь, говорят, восстанавливаются,- не удержалась, чтобы не уколоть её Рита.
  - Правда?- будто и не слыша издевки девушки, спросила Марта.- Вот так и живи: то одно говорят, то другое. То ешь мясо. То не ешь. То ешь масло, а то вредно. А вы ешьте, ешьте,- подтолкнула Марта своих женщин к столику с едой, - не слушайте никого. Когда вас еще так примут? Спасибо мистеру Случаю. Спасибо Риточке. Низкий ей поклон. Если бы не она, ходить бы вам сегодня, бедные мои, голодными, а нам слепыми. А так вы насытились, а мы прозрели, открыли, наконец, глаза пошире, увидели, что есть вокруг белый свет, и что он прекрасен. Ух,- вздохнула она тяжело,- запыхалась. Хочу выпить. Рогов, у тебя коньяк кончился? А что есть еще? Не будешь же ты мне лгать, что ждал меня и ничего не приготовил из спиртного?
  - Тебе, по-моему, достаточно, Марта.
  - Может, и достаточно. Может, ты и прав. А я, наверное, просто устала. Такое ощущение, будто у меня за спиной были крылья, огромные белые крылья, но их неожиданно обрезали. Я еще машу, машу этими обрезками, пытаюсь, как дура, взлететь, а всё напрасно, только одну пыль вокруг поднимаю. Знаешь, это ведь по большому счету тоскливо очень, тошно. А когда мне сильно тошно, я пою. Вроде споешь - и ничего, душу на струны нанижешь - и легче.
  Марта неожиданно затянула песню. Душевно, с придыханием. Голос ее оказался бархатным, приятным. Рогов никогда и не слышал, как она поет. Женщины со второй половины куплета подхватили:
  
   "То не ветер ветку клонит,
   Не дубравушка шумит,
   То моё, моё сердечко стонет,
   Как осенний лист дрожит".
  
  Спев первый куплет, Марта неожиданно умолкла. Затихли и женщины. На несколько секунд в комнате воцарилась непривычная тишина. Марта сама же её и прервала.
  - Эх,- сказала,- хорошо. Душа трепещет. Сила! Откуда только она в музыке берется? Никто не знает. А я так думаю, что музыка от Бога, и музыка есть сам Бог!
  Её душевные излияния нарушили прерывистые аплодисменты Риты:
  - Браво! Как патетично!- сказала она с издевкой, на которую только способна беззащитная женщина.- Вы прямо выдавили у публики слезу. Я и сама готова разрыдаться.
  - Да где уж вам, вы только ищете сочувствия у других, а сами его проявить, как мне кажется, совсем не способны. Да что у нас всё в миноре, да в миноре. Свеженького ничего нет? Люська!- обратилась она к одной из женщин, ну-ка расскажи нам что-нибудь новенькое! Рассказывать она такая мастерица!
  Люська с радостью откликнулась на просьбу Марты.
  - Новенькое? Есть новенькое, если можно,- смущенно произнесла она.
  - Давай, давай, не робей, тут тебя никто не тронет. Позабавь-ка нас, а то мы уснем скоро.
  - Тогда слушайте,- вдруг озорным огоньком вспыхнули карие глаза Люськи, и она незамедлительно начала.- Встречаются как-то два мужика, один у другого спрашивает: "Ну, Вась, как дела, что нового?" - "Жена мне изменяет",- отвечает ему грустно тот. "Нет, Вася, ты чего-то не понял. Я ж спрашивал, что нового?"
  - А-ха-ха!- демонстративно залилась Марта, и её смех заразительно подействовал и на другую женщину. Однако Рогову с Ритой не до смеха.
  - Усладила, усладила,- вдруг резко оборвала свой смех Марта и тут же серьезно сказала: - Теперь я расскажу,- заранее не принимая никаких возражений.
  - Приходит, значит, как-то приятельница к приятелю, а у него в гостях другая: вроде как не туда попала. Вроде как в сберкассу шла, а очутилась в его квартире.
  Рогов тут же уловил подвох и попытался остановить Марту.
  - Марта,- сказал он,- не начинай, пожалуйста, снова. Это уже не смешно.
  Марта мигом остыла.
  - Ты прав, Рогов, в этом ничего смешного нет. Тут в пору разрыдаться. Но мы не доставим тебе удовольствия видеть наши невинные женские слезы. Мы лучше уйдем. Правда, девочки?
  Она поднялась с места и громко произнесла:
  - Всё, уходим! Я обещала вас покормить - покормила. Обещала обогреть - обогрела. Больше нам здесь делать нечего. Тут становится слишком скучно. Скучно и душно. Скорее на воздух. На воздух, подружки! Я задыхаюсь!
  Они вышли в прихожую. Там Марта стала одеваться, но Рогов не двинулся с места. Ему отчего-то всё стало безразлично.
  Одевшись, Марта возвратилась на секунду в гостиную, посмотрела опустошенно сначала на Рогова, потом на Риту и сказала:
  - Что ж, голубки, счастливо оставаться. Чем черт не шутит, может, у вас что-нибудь и получится.
  - Марта!- как крик отчаяния вырвалось вдруг из уст Рогова, но Марта отмахнулась от него, как от наваждения:
  - Ах, Рогов, молчи и оставайся с Богом.
  Она быстро скрылась в прихожей, и вскоре оттуда донесся характерный щелчок захлопнувшейся входной двери. Всё моментально погрузилось в тишину.
  
  
  6
  
  - Вот и ушли,- нарушил тишину спустя какое-то время Рогов,- Как будто и не было ничего. Одна тишина. Вы заметили, какая сразу наступила тишина? Даже в ушах зазвенело.
  Он умолк, будто обдумывая что-то. Рита спросила его:
  - Почему вы не остановили её, Роман?
  - Не знаю,- ответил он ей с каким-то безразличием.- Теперь я ничего не знаю. Наверное, сильно устал. Мне показалось бессмысленным удерживать её. Тем более сейчас, когда она вряд ли что воспринимает. Да я и сам, откровенно говоря, совсем ничего не понимаю. Вы, может, наоборот, своим появлением заставили меня по-иному взглянуть на всё. Мне, может быть, давно нужна была подобная встряска.
  - А мне кажется, это совсем не та встряска, которая вам была нужна,- возразила ему Рита.
  - Может, ты и права. Хотя по большому счету, нужна ли вообще человеку встряска, ведь он сам прекрасно понимает, к чему стремится и чего хочет в жизни. А всякая встряска, как ни крути, это какое-то внешнее, чужеродное действие, которое заставляет тебя измениться, подстроиться под кого-нибудь или под какие-нибудь обстоятельства, а я этого так не хочу. Хочу по-прежнему оставаться самим собой и не доказывать каждодневно миру, что я не косой, не хромой и не горбатый.
  - Но если вы знаете, какой вы на самом деле, нужно ли вообще доказывать что-нибудь?
  - Иногда приходится,- с сожалением сказал Рогов,- потому что в наше время мир стал так тесен, что по-иному просто нельзя. Надо каждый день что-то делать, чего-то добиваться, куда-то стремиться, лететь сломя голову.
  - А я не человек действия и, как вы и говорили, действительно плыву по течению, но всё равно верю, что у меня будет замечательная жизнь. Мне даже снилось это в детстве,- не разделяла пессимизма Рогова Рита.
  - Тебе снилась твоя замечательная жизнь?
  - Ну, не совсем. Мне просто приснилось однажды, как с высоких небес ко мне тихо спустился светлый ангел в ослепительно-белых одеждах, с вьющимися волосами. Он наклонился надо мной, спящей, легонько коснулся нежной рукой, и я почувствовала, как мое дремлющее тело постепенно наполняется теплом. Тогда я проснулась с ощущением неземного блаженства, поднялась и устремилась за ангелом, который не выпускал моей ладони из своей руки. И он увлек меня за собой в небесную высь, и я поняла, что ради этого мгновения только и страдала, ради этого часа только и жила.
  Рита замолчала, задумавшись. Легкая тень печали набежала на ее лицо.
  - Да, это прекрасно,- произнес Рогов, представив себе всю описанную Ритой картину.- Однако всего лишь сон, и вряд ли следует на него полагаться и опускать в жизни руки. Он мог оказаться и обманчивым.
  - Но иногда этот сон помогает мне находить в себе силы, когда мне особенно туго или одиноко.
  - И всё же это иллюзия. Ты просто обманываешь себя,- пытался переубедить её Рогов.- Желать надо каких-то реальных вещей, земных, исполнимых, а ты только витаешь в облаках, поэтому и попадаешь в такие нелепые и неприятные ситуации. В тебе слишком много непосредственности.
  - Ну а у вас, у вас, неужели все желания реальные? Ведь у каждого человека есть большое и, может быть, недостижимое желание. Заветное. Вот у вас, если откровенно, есть какое-нибудь заветное желание?
  - Заветное?- переспросил Рогов, словно не понимая, о чем его спрашивает Рита.
  - Ну да. Только по большому счету: чего вы хотите?
  Рогов стал мысленно перебирать свои желания, но ни одно из них не показалось ему заветным, разве что это:
  - По большому счету, говоришь?- еще раз спросил он.- Если откровенно, то мне иногда хочется, чтобы ко мне пришли все мои друзья. Нагрянули неожиданно. И старые, которые давно живут в других краях, и здешние, которых у меня, кстати сказать, не так уж и много; хватит и десяти пальцев на руках, чтобы пересчитать. Я, естественно, наготовлю всякой снеди, поставлю напитков разных, вин, чтобы всем хватило и все были веселы и довольны, но праздник был бы мой. Даже если б кто и кучковался или убегал, чтобы втихую выкурить сигарету, я всё равно бы знал, что они здесь, рядом со мной. И была бы музыка, мы бы вместе пели, как в прежние времена, болтали ни о чем, и я бы слушал их, смотрел на них и радовался, что все они рады мне, что все они пришли ко мне, несмотря ни на что. Это было бы здорово. Это был бы настоящий праздник моей души и сердца...
  Рогов замолчал. Ему трудно было говорить. Да и то, что он сказал, так сильно отличалось от того, что чувствовал. А разве можно словами до конца выразить чувство? Мастерам слова и то это удается с трудом. Что говорить о нас, простых людях?
  Его размышления прервала Рита, сказав:
  - Вы меня простите, Роман, что я вызвала вас на такую откровенность, но мне кажется, что на самом деле вы очень одиноки и вам так сильно не хватает тепла.
  Рогов поначалу не нашелся, что ответить. В сущности, он не считал себя одиноким, обедненным в чем-либо. Ему всего хватало в жизни: еды, одежды, дела и женской ласки. Да и время его существования текло так быстро, что просто некогда было остановиться и задуматься о чем-то таком, о чем она, наверное, эта девчонка, уже давно успела подумать и из чего сделать какие-то выводы. Но то, что еще вчера где-то скрывалось от Рогова, с появлением Риты стало вдруг очевидным, выкристаллизовалось.
  - В наш век, Рита,- взял этот кристалл в руки Рогов,- нам всем не хватает любви, внимания, ласки и тепла. Да и вообще, мне кажется, что тоска по нежности и ласке - самая глухая тоска нашего века. Но я не хочу даже говорить об этом. Давай не будем?
  - Давайте,- поддержала его Рита.
  Рогов почувствовал, что ему надо хоть как-то расслабиться, хоть как-то разрядиться. Обычно ему помогали в этом душевные мелодии. Он подумал, что Рита не будет возражать против такой музыки. Ей тоже надо было хоть на мгновение забыться.
  Рогов спросил её, не будет ли она против, если он включит магнитофон. Она не возражала. Рогов поставил кассету, которая успокаивала его лучше всего, потом удобно устроился в кресле и заслушался.
  Прислушалась и Рита. Видно, постепенно мелодия овладевала и ею. Она глубже погрузилась в кресло и раскинула на подлокотниках руки.
  Рогов неожиданно предложил ей потанцевать. Она и здесь не воспротивилась. Ему показалось, что все ей стало безразличным.
  Они поднялись. Рогов осторожно взял одной рукой ее ладонь, другую завел ей за спину, едва прикасаясь к тонкой ажурной кофточке.
  Они танцевали, почти не сходя с места, слушая музыку и каждый думая о своем. Но Рогов был уверен, что у нее, как и у него, мысли сменяются так быстро, как меняются кадры диапроектора, когда на место одной картинки зычным щелчком подставляется другая.
  Рогов думал о запоздалой весне, свежем весеннем воздухе, бегущих ручьях, журчаньем своим распахивающих душу. О чем бы он ни думал, все ассоциировалось у него с простором, вольностью, открытостью. И стало казаться ему, что он снова молод, что скинул лет эдак десять и что девушка, которую он нежно обнимает сейчас, его девушка, а сам он здоров, жизнерадостен и безумно счастлив. И этим счастьем, переполняющим его, ему захотелось вдруг поделиться с нею, его девушкой, его подругой. Ему захотелось вдруг соединиться с ней в одно целое, слиться в единое, раз и навсегда. И в этом невольном порыве Рогов стал сильнее прижимать ее к себе, но не грубо,- мягко, осторожно. И она, будто и сама войдя в такое же душевное состояние, легко подалась к нему, крепче обхватила и положила голову на его грудь. У Рогова будто мурашки пробежали по телу. Он окунулся в волосы Риты, вдохнул тонкий душистый аромат их и почувствовал, как отрывается от земли. Ему хотелось говорить и хотелось молчать, хотелось сильно сжимать ее и отпускать. И больше всего он сейчас боялся, что это крохотное эфемерное создание исчезнет навсегда, лишь только он разомкнет объятья.
  Но Рита не стремилась от него убежать. Её так же, как и его, захватила волна сладкого желания. Рогов почувствовал, что и она затрепетала мелкой неудержной дрожью, и вскоре их обоих охватило такое сильное желание, что не было сил противиться ему. В этой теплой волне было что-то стремительное, властное и головокружительное, в чем им хотелось забыться и забыть всё: ей - ее страдания, несуразную жизнь, и то бегство, и тех людей, что, может, и не ждали больше, но все равно от своего не отступятся; ему - свое бестолковое существование, мытарства, лавинообразно нарастающую неудовлетворенность сущим, и этот нелепый вечер, и даже самого себя.
  Они стали неистово целоваться, стискивая друг друга до боли и задыхаясь. Рита гладила его щеки, запускала в волосы тонкие трепетные пальцы, то отрываясь, то снова пылко прижимаясь к нему, шепча какие-то бессвязные, не относящиеся к нему совершенно слова, и до крови кусая его губы.
  Всё завертелось, как в хмельном угаре: ночь, одинокий фонарь за окном, их, ставшее на миг совместным отчаяние и бурное желание погасить его страстью.
  
  
  7
  
  Ночью Роман спал плохо, то и дело просыпался, долго смотрел то в темноту, то на Риту, тревожно ворочающуюся во сне. Кошмары прошедшего дня настигали ее даже там, но тут уж Рогов был бессилен что-либо сделать. Все, что он мог, так только прикрыть девушку одеялом или погладить тихо по плечу.
  В темноте время будто остановилось, тишина словно породнилась с ней. Рогов в который раз прокручивал, как в кино, кадры своей жизни. Бесспорно, он находился сейчас на перепутье, замер у какой-то значимой черты, за которой должно начаться что-то другое. Он надеялся - лучшее. Что его теперешнее существование: серость будней, предсказуемость событий, однообразие бытия, постность чувств. Ровно жил, ровно и помер. Рогов так не хотел, но и смелости изменить что-то в своей жизни радикально, как оказалось, тоже не имел. Где растерял ее? На каком этапе? Почему сдался? Стал стареть? Роман не мог найти однозначного ответа. Может быть, неожиданно ворвавшаяся в его устоявшуюся жизнь Рита станет ответом на все вопросы? Может быть, ему хватит играть с жизнью в прятки? Вернуться к прежней ясности чувств и желаний? Из тени в свет перебегая...
  Что его сдерживает? Разве он окончательно окостенел? Превратился в питекантропа? Его же творчество не иссякает, в нем он по-прежнему чувствует силу и радость. Что тогда? Жизнь перестала быть для него реальностью? Как будто нет. Рогов терялся. Проснувшись, смотрел на спящую возле него Риту и думал, зачем Судьба преподнесла ему такой сюрприз? Давала понять, что надо что-то менять в жизни? Он ведь ничего толкового еще не совершил, даже сам с собой не всегда был честен. И вот в его квартиру ворвалась Рита, заставила его задуматься, переоценить прошлое,- для чего? Ответов Рогов не находил. И снова засыпал, и снова просыпался и долго мучительно смотрел во тьму, все еще не веря, что рядом с ним, может быть, тихо посапывает его Судьба.
  
  Рассвет наступил непередаваемо быстро. С ним в окна, казалось, просочилась и старая тревога. Ночь не дала им освобождения. Это понимал и Рогов, и Рита. Она и не сблизила их. Даже одевались они молча и порознь. Рогов наскоро натянул брюки и рубашку и торопливо выскочил в кухню. Рита собиралась не спеша, долго не показываясь из спальни.
  Рогов поставил на газовую плиту чайник, потом прошел в гостиную. Вскоре там появилась и Рита.
  - Кошмарная ночь,- сказал ей Рогов.- Сколько всего за один день. Как ты себя чувствуешь?
  - Как разбитая ваза.- Рита села на диван и плотнее укуталась в полушубок. Её немного знобило.
  - Еще накануне вечером верила, что всё позади, сегодня уже так не думаю. Вчерашнее будто вернулось вновь, и я только и думаю о том, как мне от вас выйти. Как вы думаете, они ушли?
  - Не знаю.- Рогов подошел к окну, выглянул во двор. Со второго этажа виднелся только козырек подъезда, но ее преследователи могли ждать и внутри.
  - Может, спуститься, посмотреть?- предложил Рогов.
  - Слишком подозрительно.
  - Захвачу с собой ведро с мусором.
  - В пять утра?
  - А что: у меня, может, бессонница. Кому какое дело, когда я выношу мусор!
  - У вас еще хватает сил шутить. По-моему, это глупо, на вас же всё написано.
  - Что на мне написано? - подошел Роман к зеркалу и посмотрел на себя. Оттуда на него глянуло измученное щетинистое лицо. Ну и видок.
  - Ты, я смотрю, окончательно решила уйти,- повернулся он снова к Рите.- Может, всё-таки останешься? Если хочешь, оставайся.
  - Это невозможно.- Рита была категорична.- Я уйду,- сказала она.- Мне не по себе, я чувствую себя здесь неуютно. Пусть только сильнее рассветет, днем мне не так страшно.
  - Мы еще увидимся?- посмотрел на нее Рогов, хотя прекрасно знал ответ.
  - Нет. Зачем?
  Это "зачем" как-то сразу обессилило его. Раньше, будучи моложе, он только и мечтал о таких вот отношениях между мужчиной и женщиной, когда никто ни от кого ничего не требует. Теперь же, с годами, все реже и реже ему хотелось быть безответственным в душевных симпатиях. Но что он мог сделать в данном случае? Оставить ее у себя или ходить к ней на свидания и кормить, как школьник, мороженым, потом провожать в общежитие (или куда там еще)? Нет, это уже, к сожалению, не для его возраста. Какой он, однако, стал инертный!
  Рогов рассеянно перевел взгляд на окно и неожиданно поймал себя на мысли, что думает о чем-то другом, постороннем, не касающемся их отношений с Ритой. Он думал о чем угодно: о погоде, о прошедшей командировке и затянувшихся испытаниях нового агрегата, но только не о них с Ритой. Но ведь так у него часто и бывает: когда он подчиняется чувствам, его разум спит. Стоит вступить в действие рассудку, как его эмоции скрываются где-то в глубине души и на поверхность выходит холодная бездушная логика. А нынешняя логика говорила только о тщетности всякой надежды на продолжение их отношений и об абсурдности всего, что с ними произошло, происходит и может произойти.
  Нужно ли идти на поводу у Судьбы, подумал Рогов. Не лучше ли оставить все как прежде. Зачем ему все это? Подумал и снова посмотрел на Риту. И вот перед ним сидит просто девчонка, каких сотни, тысячи проходят мимо, и по которым скользнешь на секунду оценивающе и через мгновение навсегда забудешь, будто их и не было вовсе.
  От этого представления Рогову сразу стало легче.
  - Может, ты и права,- сказал он.- За этими стенами всё будет по-другому. Там иной мир.
  - И он, к сожалению, не ваш,- сказала Рита.
  - К сожалению,- неслышно произнес Рогов и отвернулся от неё. Какое-то ужасное предчувствие больно сжало его сердце, но он побоялся даже предположить, ибо почувствовал за всем что-то такое, до чего не только не хотелось опускаться, но о чем не хотелось даже думать. К счастью, в прихожей раздался звонок. Рита встрепенулась и встревожено посмотрела на Рогова.
  - Вы слышите, слышите, звонят!
  - Слышу,- сказал Рогов.- Странно. В такую рань... Пойду посмотрю.
  - Может, не надо?- Как не хотела она возвращаться назад в своё прошлое.
  - Ты всё еще думаешь, что это за тобой? Вряд ли. Но делать вид, что меня нет дома, тоже глупо. Сиди здесь, не бойся, оттуда не увидят.
  Рогов приблизился к входной двери и открыл её. У дверей стояла Марта. Казалось, она не уходила совсем.
  - Доброе утро, Рогов. Как видишь, это снова я,- сказала язвительно.- Вернулась, чтобы выразить тебе мое искреннее презрение.
  - Ты очень кстати,- без доли иронии произнес Рогов.- Это как раз то, что мне сейчас больше всего необходимо.
  - Не юродствуй, Рогов, тебе это не идет,- переступила Марта через порог.- Как закончился вчерашний вечер? Эта фифочка еще здесь?
  - Ты стоишь на ее сапогах.
  - Очень мило. Выходит, она провела в твоей квартире всю ночь?
  Рогов безразлично пожал плечами.
  - Я в восторге! Но может, ты все-таки пригласишь меня по старой памяти в комнату или мы так и будем разговаривать в прихожей?
  - Пожалуйста, проходи. Я тебя не гоню.
  - Очень рада.
  Рогов пропустил её вперед. Марта прошла в гостиную и, бросив на Риту полный презрения взгляд, все же поздоровалась с ней:
  - Доброе утро, милочка.
  - Здравствуйте,- тихо ответила Рита.
  - Странно, что вы еще живы. Вас же, насколько помнится, преследовали вчера и хотели убить? Выходит, не убили? Забавно.
  Рогов почувствовал, что Марта не мириться сюда пришла. Настроена она была агрессивно, но ему вовсе не хотелось начинать все сначала.
  - Марта, давай не будем заводиться по-новому.
  - Я и не завожусь,- сказала Марта.- С чего ты взял, что я завожусь?
  Марта снова переключилась на Риту:
  - Знаете, милочка, я всю ночь не могла уснуть, все думала, что вам понадобилось от Рогова. Он ведь по сути закрытый человек, малообщительный, одинокий. К тому же ему давно перевалило за тридцать. А вы такая молодая, видная. Как говорится, вся в соку,- и вдруг Рогов. Не понимаю. Убей меня Бог, не понимаю. Придумать эту банальную историйку про погоню, каких-то там преследователей-убийц,- для чего? Вам негде было переночевать? Мама из дому выгнала? Или вы давно знакомы?
  - Марта!- попытался осадить ее Рогов: ему до чертиков надоели эти пустые выяснения отношений.- Я тебе, кажется, еще вчера говорил, что мы совсем незнакомы, и то, что Рита оказалась здесь, чистая случайность.
  - Ах, да, да, да, совсем забыла, вы же еще вчера рассказывали мне и про погоню, и про случайность. Память у меня совсем плохой стала. Но сейчас ты назвал её по имени так, как будто вы знакомы целую вечность.
  - Не преувеличивай, Марта, тебе показалось. Ты, наверное, просто устала.
  - Ничуть. Я чувствую себя раз в десять лучше, чем вчера.
  - Тогда почему заводишься снова? Успокойся.
  - Вот только успокаивать меня не надо. Я спокойна. Я совершенно спокойна. Зачем ты меня успокаиваешь? Образумить хочешь? Только давай на вещи смотреть трезво: меня ли надо уму-разуму учить? Меня, которая тебе все отдала, которая тебя ублажала на твоей постели и в которую ты затащил какую-то шлюху!
  - Марта, выбирай выражения!- взорвался в конце концов Рогов.
  - Я вас прошу...- отозвалась и Рита.
  - Ох, ох, ох!- закачала головой Марта.- Она меня просит. Она меня просит! Да ты, милочка, не просить меня должна, а умолять на коленях, чтобы я вас простила, ведь не я вторглась незваной гостьей в чужую жизнь, а ты, голубушка. Не я одним махом порвала связующую нас с Роговым нить, а ты. Ради чего? Зачем?
  - Марта, не забывайся!
  - Не забывайся, не забывайся... Что же ты себе такого не сказал, Рогов, когда прогонял меня вчера вечером?
  - Я не гнал тебя, Марта, ты прекрасно знаешь.
  - Ах да, память прямо девичьей стала,- я ж сама ушла! Развернулась и ушла. Но, по-вашему, я должна была остаться? Чтобы смотреть на ваши оргии?
  - Марта, это уже слишком!- вспыхнул Рогов.
  - Вы не смеете, Марта, не смеете! Вы же не знаете ничего!- вскочила со своего места и Рита.
  - А вы смеете? Смеете?!- Марта достала из кармана сигареты и закурила. Руки ее дрожали.
  - Впрочем, не о вас речь. Вы что: пришли, ушли, а Рогов остался. Нет, и какая штучка, какая штучка, этот Рогов, а!
  - Марта!
  - Ах, Рогов, оставь, я же не с тобой сейчас говорю, я вот с нею говорю, с этой дурочкой, с этой заблудшей овечкой, которая ничего еще в жизни не понимает и считает, что одна она способна трезво оценить ситуацию. Но ведь мы тоже не лыком шиты. Я ведь тоже когда-то такою была. На улице росла, мальчиков любила, пока один из них не повел на вечеринку, не напоил допьяна, а сам с другой сбежал, бросив меня на краю города, у черта на куличках, в компании совершенно незнакомых мне людей, двое из которых потом гнали меня, как собаку, через весь город, думая надругаться.
  - Но ведь Роман не такой!- вырвалось невольно у Риты.
  - Бросьте, девочка, бросьте. Все они такие. Все. И ваши преследователи, и мои, и Рогов. Вот только есть, правда, одна разница у них и у него (она показала на Рогова дымящей сигаретой). Ваш Рогов - сочинитель. Или хочет им быть. В тайне от всех он строчит свои жалкие серые сентиментальные рассказики, сохнет над ними, страдает. Вот, к слову, когда он действительно живет...
  - Я прошу тебя, Марта, прекрати! Ты не в себе, тебе нужно отдохнуть.- Рогов подошел к ней и тронул за плечо.
  - Ай, Рогов, уйди!- отбросила его руку Марта.- Не тронь меня! Ты думал, если спал со мною, то имеешь на меня все права? Какие же вы, писатели, идеалисты! А для нас-то переспать с кем-либо - раз плюнуть! Верно, милочка? Вот какие мы - такие! Такими, по крайней мере, вы нас, писатели, изображаете.
  - Но это же не так, Марта, не так.
  - Ах да, я совсем забыла: вы нам иногда, а то и часто, сочувствуете, жалеете нас. Но только не в жизни, а там, на бумаге. В жизни же мы для вас лишь прототипы, следствие неустройства общества или дисгармонии мира. Мы, реальные, сущие, для вас лишь материал, глина, из которой вы лепите все, что вам угодно, все, что вам в голову взбредет. Не так ли?
  - Марта!
  - Что "Марта"? Что? Не нравится? Правда глаза колет? Но ведь так оно и есть: в большинстве своем вы нас используете. Вы вообще всех используете. Вы даже не можете оставить в покое лежащий на земле лист, валяющиеся под ногами камни. Деревья и облака, черви и пчелы по вашему желанию вдруг начинают говорить и думать. Всё, всё, к чему вы прикасаетесь, умирает. Умирает, потому что становится нереальным, ирреальным, потусторонним. Во всё, во всё вы вторгаетесь: в чужую жизнь, в круговорот веществ в природе и даже - даже! - в течение времени! Вы разрушители, колдуны, вы даже хуже Пифии, ибо заставляете человека своими прорицаниями ожидать, надеяться, верить во что-то, в то, что даже вам часто видится неясным и расплывчатым. Я на все сто уверена, девочка, что и вам Рогов внушил нечто подобное. Утешил вас, как утешал три года меня, а до меня еще кого-то. Но тем-то и отличаются от всех остальных сочинители, что им ни верить, ни доверять нельзя. Будьте уверены, убьют вас или сами умрете, он сразу же бесподобный рассказик настрочит. И всё там будет чинно и гладко. Он в нем и любить вас будет безумно, и ласкать страстно, и переживать, если что с вами случится так, как никто из нормальных людей никогда не переживал: "И мал и мерзок - не так, как вы - иначе!". И цветочки положит на вашу могилку не какие-нибудь обыденные, а самые что ни на есть экзотические, какие у нас и не встретишь, а если нет, то всё равно свежие и непременно дорогие, да еще с приписочкой: мол, она их сильно обожала...
  - Марта, Марта, я прошу тебя прекратить!- не смог больше терпеть её издевательств Рогов.
  - А, зацепило? Все-таки не окаменело-то у нас еще сердечко. А я думала, Рогов, на тебе можно смело ставить крест. Выходит, рано я тебя списала?
  - Марта, ты давно знаешь меня, мои привычки, мой характер. Знаешь, как я к тебе отношусь,- как можно сдержаннее произнес Рогов.- Но если ты вернулась, чтобы перевернуть здесь всё вверх дном, сразу прошу тебя: лучше уйди. Сейчас. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.
  - Вот. Что и требовалось доказать. Выходит, я тебе только мешаю. Замечательно. Вот плата за долгие годы моей любви. За годы наших светлых дней и жарких ночей. Я тебе очень благодарна.
  Марта демонстративно поклонилась Рогову.
  - Марта, ты опять всё ставишь с ног на голову. Я же совсем не это имел в виду. Ты меня просто не поняла.
  - Я правильно тебя поняла, Рогов. У тебя появился выбор, и ты его сделал. Не смею дольше задерживаться. Милуйся тут со своей новой подружкой, больше вам мешать не буду.
  Марта подошла к столу, взяла недопитый бокал вина, залпом осушила его и, бросив напоследок: "Счастливо оставаться", вышла, громко хлопнув входной дверью.
  
  
  8
  
  Наступила гнетущая тишина, и Рогов сразу почувствовал на душе какой-то смутный осадок. Ему вдруг сильно захотелось выпить чего-нибудь покрепче, бьющего в голову. Он достал из бара початую бутылку водки.
  - Будешь?- предложил Рите.
  - Нет.
  - А я выпью.
  Рогов налил себе немного в рюмку.
  - Господи, что ж так нелепо всё происходит?- невольно вырвалось у него.
  Рита тут же поспешила извиниться за всё, но он совсем не винил её.
  - Не всё ли равно,- сказал,- когда произошел этот разрыв, рано или поздно мы с Мартой, наверное, разбежались бы. Вы, может, только ускорили его.
  Роман говорил, стараясь избегать ее взгляда. Но Рите достаточно было и одного выражения лица Рогова, чтобы понять, какая внутренняя борьба идет в этом человеке. И во всем, что произошло сегодня с ним, Рита обвиняла исключительно себя. И это обвинение было острым, потому что практически она ничем не могла ему помочь. Могла только извиниться перед ним, и она извинилась, потому что это было необходимо прежде всего ей самой. Рита сказала:
  - Но я совсем не хотела этого.
  - Может быть, никто этого не хотел,- сказал Рогов,- но сожалеть слишком поздно.
  Рита посмотрела на Рогова. Он избегал её взгляда, как будто хотел остаться один, и ей ничего более не оставалось, как уйти.
  - Я, наверное, тоже пойду,- сказала тогда она.- На улице совсем рассвело.
  - Да, да, иди,- отрешенно произнес Рогов.- Провожать тебя, прости, не буду: в голове такой сумбур, что хочется просто застрелиться.
  - Тогда прощайте,- сказала Рита.
  - Прощай,- ответил ей Рогов.
  Он даже не повернулся к ней. Говорил, продолжая смотреть в окно. Он даже не знал, что можно еще сказать. Да и нужны ли сейчас какие-нибудь слова? Они в таких ситуациях банальны до тошноты.
  Что их с Ритой, в сущности, связывает: постель, опасность, душевные волнения? Ничего. Их ничего не связывает. Да и могло ли связать? У них разные взгляды на жизнь, разный опыт, разные желания и потребности. Ей будет с ним скучно, ему - томительно. Он во многом разочаровался в жизни, она еще полна молодости. Ему вечером хочется обязательно прилечь, ей, может быть, размять ноги на танцах. Ему посмотреть телевизор, ей - встретить рассвет. Они разные, поэтому даже изначально не могли соединиться, а если и прикоснулись друг к другу, то только по ужасной нелепости, бессмысленно, пытаясь, скорее всего, заглушить в себе эту бессмысленность, пустоту, чем обнаружить её.
  Она уйдет. Уйдет так же, как и пришла, без его мысли о ней. Он не встречал её и не провожает. Так, словно её и не было. Нет. Не существует. Есть март, он, Марта, их четверг, его уютные вечера и ничего больше. Ничего больше нет и не надо...
  
  
  9
  
  За окном поднялся рассвет, привычно прогудела фабричная сирена, и соседские часы отбили шесть. Скоро на работу. Рогов подумал о том, что после такой безумной ночи ему вряд ли будет легко над чем-нибудь сосредоточиться. Скорее всего, он выпросит у начальника отдела отгул, тем более недавно из командировки, отлежится дома, а вечером наведается к Марте. Она, в сущности, не такая уж и обидчивая, отойдет, простит. И снова будут спокойные, безмятежные вечера, снова будет четверг, вино, корейские салаты и неудержимая в своем увядании, жадная до всякой ласки Марта.
  Какая все-таки замечательная жизнь, когда в ней ничего не нужно предугадывать, все течет медленно и нерушимо, без волнений и переживаний, без сердечной боли и неврозов. Всё заранее известно, всё однообразно и постоянно, шаг за шагом, день за днем - тихое счастье...
  И тут неожиданно в его голове вспыхнули слова Риты:
  "И тогда я проснулась с ощущением неземного блаженства, поднялась и устремилась за ангелом, который не выпускал моей ладони из своей руки. И он увлек меня за собою в небесную высь, и я поняла, что только ради этого мгновенья и страдала, только ради этого часа и жила"...
  От зазвучавших по-новому слов Риты Рогову стало не по себе. Что-то острое кольнуло его в сердце. Покой, блаженство, умиротворение,- какими приторными вдруг показались ему эти слова. Неужели он, человек страсти, человек жизни мог поменять на них свою суть? И разве не Рите он обязан этой встряской, этой хирургической операцией, сделавшей его вновь зрячим? Быть может, сама судьба послала Риту ему в проводники. Открыть, наконец, глаза, скинуть шоры, промыть мозги и очистить сердце от шелухи. И он окажется последним болваном, если не вернет ее, не остановит, не воспользуется шансом начать всё заново, с чистого листа. Судьба редко подмигивает дважды.
  И Рогов словно стряхнул с себя остатки прежних сомнений. Он стремительно выбежал из квартиры, выскочил из подъезда, метнулся в один соседний двор, потом в другой в надежде отыскать Риту, но девушка как в воду канула. Неужели он ее упустил? Прошло каких-то десять-пятнадцать минут, она не могла далеко уйти. Разве что взяла такси...
  Рогов потерянно обвел глазами улицу. Неподалеку в сквере какой-то мужчина выгуливал собаку. Небо сплошь затянуло серой пеленой. День обещался быть скверным. В такие дни и жить не хочется.
  Рогов уныло побрел обратно. Жизнь в который раз сыграла с ним злую шутку, в который раз обнадежила его, а потом опустила на землю. Но что он должен был сделать? Удержать Риту или не расстраивать Марту? Судьба ему предоставила выбор, а он не выбрал, потеряв обеих женщин.
  Тут Рогов услышал, как в одной из подворотен кто-то глухо вскрикнул. Ему не показалось. Крик раздался, хоть потом и пропал. Может, это она?
  Рогов поспешил на звук. Крикнувшей действительно оказалась Рита, прижатая к стене дома какими-то верзилами, пытавшимися оттеснить ее в темноту. Выходит, она ничего не лгала, ее на самом деле поджидали. А он верил ей с трудом.
  - Ну-ка отпустите её, сволочи!- даже не думая о последствиях, крикнул Рогов и тут же кинулся на ближайшего, мордатого, с торчащим из-под темной спортивной шапочки вихром.
  - Это еще кто?- недоуменно спросил тот, но был моментально сбит Роговым с ног.
  - А, сучка, защитничка нашла?- процедил сквозь зубы второй, желтый, скуластый, и неожиданно выхватил из кармана нож-бабочку. Костлявая рука виртуозно заиграла ним. Но Рогов, сбивший с ног первого, уже несся на скуластого и, не дав и опомниться, резко отбил руку с ножом и тут же что есть силы заехал ему в челюсть правой.
  Скуластый упал, но поднялся мордатый, в его руке тоже блеснуло стальное лезвие, однако и оно не испугало Рогова. Он почувствовал, что пришел его час, час, когда нужно все-таки решить для себя раз и навсегда, кто ты, что на самом деле собой представляешь.
  В то же время оставленная без присмотра Рита закричала что было сил, за нею заголосила какая-то прохожая, случайно свернувшая сюда.
  Истошные крики женщин испугали нападавших, и они, подхватившись, бросились бежать. Правда, мордатый все-таки успел дотянуться до Рогова и ткнуть его ножом под ребра, а скуластый бросить Рите: "Мы тебя еще достанем, сука!" Но уже то, что девушка осталась жива, успокоило Рогова. И хотя у него все сразу поплыло перед глазами, и Ритин зов на помощь стал постепенно глохнуть, сквозь угасающее сознание к нему добрались слова, наполнившие теплом и светом:
  - Все будет хорошо, милый, потерпи немножко, мы еще соберем с тобой всех твоих друзей и обязательно, обязательно споем. Вместе.
  И еще большего света добавила прежняя фраза: "Ради этого мгновения я только и страдала, ради этого часа только и жила..."
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"