Поначалу несколько отстранённо воспринимал героев и меня занимал лишь отменно образный, изысканный, вместе с тем лёгкий и ясный слог. Но со второй половины повести проникся её драматической коллизией, возникло участие в участи персонажей... Зацепило, что называется.
Из-за предваряющих (намекающе?) любовное действо символов обмана - мемориал советским "воинам-освободителям", оголтело-патриотические "ночные волки" на НЕпатриотических мотоциклах (западного - какого ж ещё! - производства; кстати, в интернете упорно циркулирует информация о том, что вовсе не ОРИГИНАЛ залдостановских "ночных волков" фигурировал в Берлине) и тому подобное - заподозрилось было: отношения героев - подстать, то есть: обман. Далее мы находим этому, казалось бы, некоторые подтверждения, сталкиваясь иной раз с лукавством героев, в особенности Лизы, рассказывающей другу, у которого она с недавнего времени живёт, разные удивительные или сомнительные истории: наряду с прочим, чуть ли не киношный сюжет расстрела немцами во время войны жителей украинской деревни: за что? "просто так" - не совершалось; в деревне укрывались партизаны? кто-то из жителей участвовал в саботаже, диверсиях, терактах? подоплёка не проясняется. Герою рассказ сей удивителен, читателю - тоже.
Лукавит Лиза, похоже, и тогда, когда как бы "отстранённо" сообщает о нравах в милиции, где она одно время работала: совместное посещение представителями обоего пола сауны (с прозрачным намёком на групповой секс), в чём Лиза якобы не участвовала, хотя из другого эпизода явствует, пожалуй, обратное: милиционер, забежавший к Лизе в кабинет и одолживший у неё дезодорант, разоблачает при ней свои интимные места и опрыскивает их... Сценка "контурно" обозначает вероятность интимных отношений между персонажами; иначе трудно объяснить-вообразить подобную фривольность на службе; хотя... от варваров приходится ожидать чего угодно... "Зачем мне это рассказывают?" - размышляет герой, одновременно стараясь не вникать в почти очевидную ему подоплёку.
Лиза - натура, "в общем", сильная и в поведении всё же довольно искренняя. Однако, помянутое лукавство её проявляется, например, и в нарочито откровенном виртуальном флирте - прямо из квартиры героя - с ищущими подруг мужчинами (Лиза заинтересована в таких контактах, дабы обрести возможность остаться в Германии). Ну, здесь в большей мере желание подразнить героя, вызвать его ревность, укрепить его чувства, подогреть его страсть обладать ею... Постепенно становится всё заметнее подлинность чувств Лизы... Она отказывается от любых (виртуальных) контактов с другими мужчинами, всё теснее привязывается к герою... и тут вступает в силу заявленный в эпиграфе мефистофельский мотив: из лёгкой досады героя, вызванной намерением Лизы уехать на девять-десять дней - сначала на встречу с родственниками в Бремен, затем с туристической целью в Париж - возникает скоропалительное решение проучить её за излишнюю независимость поведения и самоуправство, и решение это оформляется в заявление о разрыве отношений... Герою не хотелось этого всерьёз, но случилось "спонтанно" именно так... Лиза не верит в необратимость сего решения, и у героя в оставшиеся до отъезда Лизы дни появляется возможность поправить ситуацию, но... по какому-то роковому сценарию он упорствует в том, чего сам не желает и совершает поступки, разрушающие последнюю надежду и Лизы, и его самого. И дело не в том, что "в каждом настоящем немце есть что-то мефистофельское", а в том, что мефистофельское есть в каждом из нас.
Да, и прежде чем согласиться с похожестью автора на Мефистофеля, хотелось бы увидеть дьявольский оригинал :)
Как ни странно, подумалось вдруг об отдалённой перекличке с известным фильмом Рязанова "Ирония судьбы", только с минорной интонацией и несчастливой развязкой. Понимаю, это весьма причудливая ассоциация, сюжетно не оправданная...
У Хулио Кортасара есть поразительный рассказ о человеке, долгое время стремившемся найти в метро (именно там) свою суженую и следовавшем определённому - неукоснительному - ритуалу, придуманному им самим и невротически подчинённому власти сего ритуала. Так вот, однажды он решается нарушить алгоритм своих действий и, что называется, случайно оказывается в вагоне рядом с женщиной, в которой видит именно ТУ, желанную... Они знакомятся и сразу становятся близкими друг другу; всё бы замечательно, НО... героя "скребут пауки", терзает осознание нарушенного им "сакрального" ритуала, и уже по выходе из метро он сбивчиво пытается объяснить только что обретённой подруге невозможность завязать с ней отношения сейчас, встретившись с ней именно таким - "неправильным" - образом. Он предлагает безумный - для него единственно возможный - вариант: они должны с ней вновь встретиться в метро, когда его поиски будут соответствовать "правилу"... Ни адреса, ни номера телефона, ни фамилий друг друга сейчас узнавать нельзя... Надо лишь встретиться снова, и тогда... И вот, он её ищет... ищет... ищет... Теряя силы, питаемые угасающей надеждой.
В повести Игоря Гергенрёдера фабула, конечно, иная, однако некая "атмосферная" реминисценция всё же ощутилась. Герой - следуя указанию рока - теперь уже сам поощряет контакты Лизы с другими мужчинами, и в итоге буквально сводит её с наивным и вроде порядочным простолюдином, немцем из Казахстана, живущим на юге Германии и готовым ради Лизы и несколько сот километров ночью за рулём отмахать, и огромный букет любимых Лизой голубых ирисов - не находимых в "обычной" продаже - заказать (герой поделился с ним сей "сокровенной тайной"; Лиза желала сего подарка в подходящий момент, о котором она сама уведомит, но который никогда не наступил), и даже обклеить обоями с голубыми ирисами предназначенную для "суженой" комнату и... приготовить для вероятно будущей супруги отменно-изысканное яство: селёдку с картошкой!..
...В повести немало привлекательных ситуационных рефренов, лейтмотивов: прогулки персонажей по впечатляющей немецкой столице, по огромному Тиргартен и очаровательным берлинским уголкам, с неизменно сопутствующим влюблённой парочке пивом в пластиковых бутылках, ожидание героем Лизы, совершающей по магазинам ритуальный тур де клямоттен, забавные моменты оправдывания героем себя во время приступов ревности героини, домашние посиделки у монитора, когда Лиза устраивается в удобной ей позе, воздев босые ноги на край стола, демонстрируя "точёные" лодыжки...
Очень хороши вкраплённые в повесть стихи - изощрённо затейливые, местами даже нарочито вычурные, но всегда мастерские; множество изысканных оборотов, столь органически свойственных прозе Игоря.
Название повести, "Украина в Берлине", быть может, чуточку несообразное тексту, но вместе с тем притягательное - наподобие абстрактной картинки на обложке книги - а там, поди порассуждай о степени соответствия :)
Впрочем, соответствие есть: действие происходит в наши дни, а Лиза прибыла из страны, где идёт война, на которой (и стране, и войне) сфокусировано внимание всего мира...
...Пронзительна драма ненужного, напрасного расставания - результата "мефистофельского" каприза, случайной (?) эмоции... или фатального ритуала, роковой игры судьбой...
Надо заметить, что повесть, конечно, в изрядной мере автобиографична, а "мефистофельский" поступок героя хорош уже тем, что из него родилось прекрасное произведение!