Аннотация: старая зарисовка одной из поездок в москву
На улице за пределами поезда было как-то неуютно. Мозг не отвечал за поступки. Забыв обо всем и не о чем не думая, я ловила глазами людей, которые уезжали от меня, ну или я от них. Пыталась выцепить среди них знакомый и такой любимый силуэт. Но его что-то никак не было. Опять опоздал. "ладно, я смогу покурить еще разок, отойдя в сторонку". И уже когда поезд остановился, а я почти отвернулась от окна, краем глаза я увидела его. "Уррра!!! Ура!" Мир наверное перевернулся. Он приехал даже раньше, ведь уже успел добежать до третьего вагона и отдышаться тоже успел. Когда я вышла и ощутила его рядом, по-настоящему рядом, в каких-то долях миллиметра от меня, мое дыхание сбилось, а он стоял, держал меня в объятиях и, ровно, спокойно дыша, гладил меня по спине.
Я не первый раз уезжала из Москвы. Но первый раз с такой злобой, что даже не могла расстраиваться, грустить и сопливить. Тупые уродцы в поезде, не менее тупые уродцы на платформе в родном городе. Они почему-то кажутся такими не совершенными. И уже через три часа снова те же лица в институте. Почему-то теперь не могу их выносить. Кидануло на три года назад. Когда все было хорошо, от того что рядом за партой никто не сидел, никто не звонил, не интересовался ни о чем. И мозг был наедине с собой. Ну да, его тошнило порой от мыслей, насиловавших его, но в этом было что-то прекрасное... мне нравилось так. И сейчас так: словно никто не нужен. Пришла мысль о том, что это акт протеста. Тупо юношеский, но все же. Нет Его, и никто не нужен кроме, и ничто не интересно. Как будто оторвали тот кусок, который умел улыбаться, радоваться, который даже в одиночестве был позитивен.
В поезде было жарко. Слишком жарко чтобы спать. В голове было запутанно, слишком запутанно, чтобы пытаться распутать. В душе было пусто. Слишком пусто, чтобы пытаться заполнить чем-то эту пустоту. Поезд ехал медленно. Слишком медленно, чтобы его скорость могла отвлечь меня. Хотелось пить. Слишком хотелось, чтобы идти курить в тамбур. Уезжать всегда тяжело. Сейчас слишком тяжело, чтобы просто грустить об этом.
А Колька в это время ехал в метро... на последней электричке, в пустом вагоне, в тишине, состоящей из стука и скрежета колес.
"Не буду вставать. До последнего буду лежать тут, на второй полке". Как будто от этого что-то могло измениться... Поезд уже ехал по вокзалу. Из окна уже была видна платформа. Встречающих было немного. Люди, как всегда куда-то торопясь, выстроились в проходе. А мне все-таки пришлось слезать. А куда деваться? Я вышла из поезда последняя. Уставившись в мокрый асфальт под ногами чтобы не видеть обнимающихся и радостных приезжих и встречающих, я, шаркая стертыми ногами, поплелась в метро. И вот я в своем городе, родном городе, в метро, где все известно наизусть, где я могла бы ориентироваться, пожалуй, с закрытыми глазами. А по ощущениям все словно чужое, словно я не отсюда. Добираюсь до дома. И надо рассказывать о поездке что-то радостное, эмоционально описывать проведенные выходные, делиться впечатлениями, добавляя при этом что-то вроде: "как я рада что вернулась". Но совсем не хочется. Хочется исчезнуть. Ну или хотя бы закрыться в комнате, которой нет и, следуя детскому принципу "я не вижу - меня не видно", уткнуться головой в подушку. Но надо собираться в универ, надо помыться, надо улыбнуться. Надо, как говорила когда-то подруга, оставаться как раньше красивой, красивой во всем, всем на зло, кому-то может на радость!