Берков Александр :
другие произведения.
Станы, стены...
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Берков Александр
(
alex-ber@mail.ru
)
Размещен: 27/02/2006, изменен: 17/02/2009. 16k.
Статистика.
Стихотворение
:
Мемуары
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Грутная вещь о жизне. о стенах... В стихах.
"СТЕНЫ, СТЕНЫ, СТЕНЫ..."
(монолог)
- Сказали мне, что я умру, с солнечным лучом.
Собой, уже наказан я. Осталось, палачом.
Я, не Христос и есть за что, меня повесить на суку.
Я - вор. Чужую жизнь украл. Украл чужую и свою.
Я отрицательный герой. Да и героем, я не был.
И скоро выдадут покой, дурным рукам моим,
Что обнимают кандалы. Как я их ненавижу!
И только шевельну ногой, как звон цепи услышу.
Чёрт подери! Эй, стража! Какие тени на часах?
Переместите, Бога ради, вы к воздуху меня.
Лишь стены, стены. Стены! И ни души кругом.
Изверг, так построил. И был он, вдохновлён.
О, БОЖЕ! ДОГОДАЛСЯ! Ведь казнь, уже пришла.
Сложней гораздо, здесь метаться, чем, то, что ждёт с утра.
Зачем мне эта ночь? Зачем она нужна?
Чтоб в этих мрачных стенах, сойти совсем с ума?
Эй, стража, расстреляй меня - мне стены не нужны.
Ведь это же садизм. Как тянуться часы!
Но вроде, о другом, сейчас мне надо горевать.
О том, что с солнечным лучом, должен буду, умирать.
А дальше что? Лишь пустота. Кто знает? Уж не я.
Практически уж, мёртв. На остыванье, ночь дана.
Всего-то ночь. Как это мало. А до рассвета, очень долго.
Я, завтра, мир этот оставлю. Ни кто и не заметит толком.
Нет детей и нет жены. Уже не будет ни когда.
Лишь тело и грехи. И, в общем, пустота.
Как странно это дело. Куда-то шёл. Чего-то брал.
Но ни каким своим движеньем, следов не оставлял.
Ах, как же глупо. Как же глупо, я жизнь свою сложил.
И эта ночь дана мне, чтоб я, себя казнил.
По делам мне. По делам мне эта мука.
Крысы, стены, кандалы... И стража, сука,
Та, что окна не даст. Не скажет сколько время.
Придётся, тихо рассуждать, о том, что строил не умело.
А если б заново построил? Километраж смотал к нулям?
Ещё не факт, что поменял бы, печальный свой финал.
А ведь в этих стенах, другие, тоже были.
С детьми, путями, жёнами... Кого, в не правду, осудили.
ВОТ ЭТО Б О Л Ь !!! При чём, огромной силы.
И стыдно мне, не быть счастливым.
Пусть даже в стенах этих. Но только лишь с собой.
Не бормочу впустую, кому-то там, письмо.
Не думаю, за что, я приговор свой получил.
А кто-то думал, думал, думал, как в эти стены угодил.
Ну а совсем бедняга тот, кто это всё собрал,
В своей страдальческой душе. Как же он страдал.
Да я, слабак, пред ним. Тут спору нету.
Кто я такой? Убийца, за монету.
Он - ЧЕ-ЛО-ВЕК! Пусть даже и с грехом.
Он что-то в мире, сделал. Нельзя с ним, как с скотом.
Хотя б окно бы дали. Ну, или пять минут.
И сразу расстреляли, чтоб не загнулся тут.
А кто осудит судей? Допустим, что цари.
А кто царей осудит? точно уж, не мы.
Ошибки, с нами существуют. Соседствуют нам в этом мире.
Учат нас. Порой балуют. Малы они. Они ж, большие.
А вот, судейская ошибка. Её, во сколько оценить?
Вообще, имеет право цифра, упомянутой здесь быть?
Когда одним, простым движеньем и глазом, не моргнув.
Сорвать с души стремленья, свободу зачеркнув.
Отправиться судья домой. Спокойно будет спать.
Быть может, и ошибся он, Но как теперь узнать?
Ведь дело сделано. Забыто. И приговор, есть приговор.
Душа наказана. Забыта. Палач, мошенник, вор...
Судьёю, тоже сложно быть. Ведь человек, не защищён,
Чтобы ошибок не вершить. Не Господь же, он.
Можно мзду конечно брать. Так, легче за столом.
На много проще заседать. Но тяжелей, потом.
Когда рука уж, одряхлеет. Не будет прежней суеты.
И смертью, в потолке, завеет. Он вспомнит все свои грехи.
Ведь он же грешник, Боже! И он же, осудил меня за грех.
Я убеждён, что наши рожи, судить не может человек.
Не о себе я говорю. Что там, что там,
Я, к сожаленью своему, все наказанья, оправдал.
Но коль судьёй я признаю, Создателя судей, царей,
Пожалуй, ночь я посвящу, исповеди своей...
* * *
...Конечно, видел ты, Господь, откуда я пришёл.
Там, часто жили впроголодь, огромною семьёй.
Не в столице жил прославленной, но надо мне сказать,
Что не в глуши оставленной и было, что поворовать.
Пятнадцать было на роду, когда я первого купца,
На десять грошей обманул - платок украл тогда.
Его я матери отнёс. Был бит отцом, за дело.
Случился первый парадокс - как лучше, оба, мы хотели.
Но вот сошлись, в плетях. А воровство второе,
Не стал показывать за страх, а сидя у забора,
Быстро, быстро это съел. И мне понравилось глотать.
Вскоре, я уже умел, без грошей выживать.
Потом, повысили налоги. Мой городишка, вымирал.
Я не хотел такой дороги... Цыган меня позвал.
К ним, я вошёл, легко - умел я петь и воровать.
И главное, ещё, любил свободой управлять.
А как оделся "выше" да монет смог накопить,
Решил, к боярам ближе, столичным я, прослыть.
В парках жил. На чердаках. Лишь ночью выходил на дело.
Совсем не чувствовал я страх и действовал умело.
Я жил нормально. Не страдал. Принадлежал я, сам себе.
И ни кому не позволял, мешать своей судьбе.
Не забыть мне ночь дождя, как яркий, яркий свет.
В ту ночь, моя рука, сжимала краденый мушкет.
Я счастлив был смотреть, поверь, как эти сытые бояре,
Взывая к милости моей, к моим коленям припадали.
Из ночи, в ночь, как в чудном сне, я грабил их и унижал.
И на уютном чердаке, не только сытым, стал.
Нашумел тогда мой псих! Сложнее стало отыскать,
Мне жертвы, новые свои. Пришлось и рисковать.
Пришлось, однажды, выстрелить. На этом, и попался.
И вот, давно уж, мысленно, я, с жизнью, распрощался.
Лишь только стены, стены, стены! Душа томима ожиданьем.
И только крысы, не умело, общенье, дарят мне, шуршаньем.
Так всё и было. Так вертелось. И больше, не чего добавить.
И знаешь, Господи, мне б, не хотелось, хоть что-то переправить.
Жить как отец? Как братья? Жить бедно? Тяжело?
Пресмыкаться пред богатым и ждать подачки от него?
Такая жизнь, ведь не по мне. Она, другой, сложилась.
...И вот, раскаяться Тебе, до конца, не получилось.
* * *
...Наше общее блюдо, трущобы поели.
Здесь звери, как люди, а люди, как звери.
А в этом мире, я любил. Я и сам не верю.
Но было время, я просил, быть, только рядом с нею.
Случайно встретил даму эту. Я, как всегда, в ночи гулял,
Выискивая жертву. Её карету повстречал.
Я озадачен был. Смущён. Стоял с Луной, наедине.
Любви своей, был поражён. А было, двадцать восемь, мне.
Она живёт в огромном доме. Есть слуги и супруг.
И каждый вечер, на балконе, она читает томик, вслух.
В её устах, поэты оживали. Их слушал, прятаясь в кустах.
Как правильно, там, про любовь сказали. Не повторить мне так.
Сидел и слушал. И вздыхал. Судьбу свою бранил.
Не пара мы. Я понимал. Но, лишь сильней любил.
Приятнее, когда всегда, с тобой предметы воздыханья.
А кто посмеет так, как я, любить, на расстоянье?
Я понимал, что не судьба - выбирал, не по себе.
Но только, именно, она, была нужна моей душе.
Её, я взглядом провожал, когда она ложилась спать
И уходил, к своим делам, жертву выбирать.
О, Господи! Вот я, кретин! Ведь мне же, утром, умирать.
А я, не смог набраться сил и обо всём, ей рассказать.
Вот так вот! Раз и навсегда! Всё ей сказать и убежать.
Конечно, не услышу "да". Но ей бы, смог любовь признать.
А я, хранил в себе. Ведь, даже не было друзей.
И на унылом чердаке, я вспоминал о ней.
Среди прожитых мною дней, пожалуй, это лишь одно,
В дурной судьбиночке моей, явило светлое пятно.
...Ох, и раскис я, зря. Аж, передумал умирать.
Да вот, решать, не волен я. И поздно, что-то здесь решать.
Ведь улицы спокойны стали - некому "шуршать".
Коль я сюда направлен, бояре могут погулять...
Все горожане честные, спокойненько сопят.
Детишки их прелестные, потом, их род продлят.
Порою, дней не замечают. Несут свои пути.
И так, как я, не умирают. Уходят в рай они.
Пусть, дырявый их карман, но счастье, сможет удержать.
Подобного, я не познал. И мне, пожалуй, не понять,
Радость, что все рядом. О том, что просто, живы.
От уваженья взгляда и от семейной силы.
Такого, видел я, в палате. Он от болезни, умирал.
Смотря на внуков, у кровати, он смеялся. Не стонал.
А был не стар он, в самом деле. И мог пожить ещё.
Но, всё что надо, сделал и уходить ему, легко.
Такого, не пойму. Может, к счастью. Может, к горю.
Впустую жил, впустую ухожу. Как будто жить, не стою.
Интересно, живы ли сейчас, отец мой, мать?
Если да, то, как всегда, им надо выживать.
Не знаю, смог бы я, сменить, вот эти стены,
На продолженье ремесла, как предки бы хотели.
Холоднее стать к монетам. Счастливым быть, в каком то сне.
Но прислуживать пред "высшим светом", я точно знаю, не по мне.
Вот поэтому, другой. И справедливо осуждён.
Чтобы прожить, с свой семьёй, мне, в мире, надо жить, другом.
Быть боярином, в крови. Хорошим был бы. В самом деле.
Но постоянно, на пути, стояли стены, стены, стены...
Я, в стенах жил. В них, путь нашёл.
От них спешил и к ним, пришёл...
* * *
...Как долго может длиться ночь? Уж, не терпенье гложет.
Моим мучениям помочь, один рассвет лишь сможет...
* * *
Похоже, что вздремнул я в ожиданье. А это странным, быть должно.
Как видно, стенам, в этом зданье, я проиграл, легко.
И странного, здесь нет. Я говорил и повторюсь опять.
Что умер я, уже. И смысла нету воскресать.
Смирился и устал и сон мой, малый,
Меня, поближе подтолкнул, к самому, финалу.
Но, что я слышу? Боже, мой! Шаги стучат дорогу!
Может наконец, за мной идут? Ну, слава Богу!