Вот вы, товарищи, попадали когда - нибудь в шахматную ситуацию пата?
Это, когда ты проиграл, но тебя еще не срубили, а ходить некуда и стоишь ты как дурак, и фигуры пялятся на тебя, и смотрят, и говорят: "Ходи, дружочек... Что этот образец делать - то будет, а?..." И всем интересно.
Двенадцать лет назад, совсем не за шахматной доской, а в общественном транспорте, я перемещался из одного конца города - в другой. Как помню, народу в автобусе было - не пропихнуться. Все толкались, улыбались, ругались, корче, естественным отбором сдавили меня ближе к водителю напротив затылка одной дамы, да так, что лица моего она не видела. А я, с моим маленьким ростом, застряв между проходом и ляжкой инвалида, то и дело натыкался на ее пышную шевелюру губами при резких торможениях транспорта. Так что, сами понимаете, было мне не до ее лица. Ее прическа - копна волос, собранная в единый рыжий надголовный кувшин - при сильных толчках раскрывалась и, чудом собираясь вновь, невыносимо щекотала мне подбородок, нос, щеки и вообще возбуждала на аллергию. Как помню, товарищи, я терпел. Я терпел, молчал, а все смотрели на меня и удивлялись: терпеливый, выносливый чей - то сын... Один старый солдат, подмигнул мне даже, мол, держись!
И никакого пата бы не случилось, друзья, если бы не огромная жвачка, которую я, по обыкновению своему, гонял во рту изо дня в день. Водитель резко тормознул... я резко навалился открытым от неожиданности ртом на шевелюру затыльной части головы той дамы и... оставил бубыль гум на макушке рыжего кувшина. Была жара.
Мой пустой рот, привыкший так бурно жевать, на мгновение раскис и осунулся. Меня, товарищи, охватили сразу три чувства: неловкий шок, ненормальный смех и страх за собственную жизнь. Жвачка продолжала въедаться в волосы, но изъять ее не хватало сил, а главное мужества... Дама, не зная, что обижена, бесчувственно молчала... Что будет?
Пассажиры смотрели. Кто увидел Это сразу, кто кому подсказал... Хи - хи, ха - ха - и я стал главным героем. Одни подмигивали даме, мол, намекали... другие отвернулись и думали, но изредка поглядывали... третьи сочувствовали герою и жертве... но все молчали!
Я скажу вам честно, друзья, мне искренне хотелось извиниться, исправить неловкий ляп, но как только я представлял бритый дамский затылок, меня охватывал ужас: крики, скандал, моральный вред... Да и скоро выходить...
Вот вам, товарищи, пат, когда я попал в угол, меня зажала ляжка инвалида, и на проходе взгляды пассажиров: "Что этот образец делать - то будет, а?" И всем интересно...
Как помню, моя остановка... Я собрался, развернулся, пропихнулся вглубь к выходу и нырь - только меня и видали.
Вот, так, товарищи!