БЕРЕЗКИНА А. Ф.
Этот рассказ участвовал в конкурсе рождественского рассказа и занял почетное последнее место во всех номинациях. Признаю, рассказ мрачен и не очень-то рождественен.
Конкурсная же судьба его весьма поучительна. Рассказ произвел сильное впечатление на одного из членов жюри, Яну Завацкую. Благодаря ей и вышел в финал.
Рассказ глубок, несмотря на сказочную и условную форму, и Яне удалось эту глубину разглядеть.
В комментариях к рассказу было несколько весьма положительных отзывов. Но в целом СИ-публика осталась им недовольна. Не только члены жюри, но и участники конкурса, несмотря на отчаянное отстаивание его достоинств Яной Завацкой. Я ей очень благодарна, а более того счастлива, что рассказ мой действительно тронул, хоть и одного только человека, но по-настоящему.
Под влиянием Яны последняя фраза рассказа была слегка изменена.
БОГ И ЛЮБОВЬ СИЛЬНЕЕ ЗЛА
святочный рассказ или
страшная сказка с хорошим концом
Папа их бросил в два годика. Ушел к другой. И врал до конца. В рассказах не бывает, а в жизни только так. Мать умерла через месяц. Теща его. Папу-то она не любила, но за то, что бросил, проклинать не уставала. Даже на смерть его заговаривала. Вот и дозаговаривалась, сама умерла. Теперь там разбираются, кто из-за кого умер. Потому что папа разбился на машине. Ольга его уже не любила. Правду сказать, не любила никогда. Жила с ним неплохо, ладила. Даже и сексуальная жизнь была вполне полноценной. Но знала с самого начала, что сильной любви нет, и не будет. Когда ушел, правда, заплакала. От обиды. Ведь хорошей женой была, а он ушел. Но успокоилась быстро. Теперь вот умер. Погиб. Глупая такая смерть. Он и не лихачил никогда. На работе разбился. На автобусе. Остались вдвоем. Папа развестись не успел. Квартира осталась, машина. На первое время должно было хватить. Но тут, Алик заболел. Поднялась температура, стало очень плохо. Ольга бедная чуть с ума не сошла, пока ждала скорую. Скорая определила гепатит (кал белый, моча коричневая, а она-то думала грипп) и увезла в инфекционное. В инфекционное мать к ребенку не кладут. А ребенку два годика только. Варвары! Ольга сидела под окнами. Рождественские морозы, снег метет, слезы замерзают. У людей праздник, смех, а у Ольги горе беспросветное. Врач еще попался равнодушный. И не старый, но какой-то задумчивый. Его спрашиваешь, а он не отвечает. Потом сказал, что дело плохо. Лекарств нет, облегчить никак нельзя. Как нет лекарств? Все можно достать. Деньги есть, какое лекарство, скажите! А лекарств не в больнице нет, в больнице лекарства как раз таки были, хорошая больница, а от болезни лекарств нет. В самом тяжелом периоде никакие лекарства не помогают, не придумали еще. Это другая объяснила, хорошая женщина, нянечка. Все говорила, вы успокойтесь, вы успокойтесь, может все и обойдется. Капельницы все время ставим. Боже, капельницы! Там ручки-то какие, а жилки? Лучше бы и не знать. Нет, нет, лучше все знать, материнское сердце даже болью своей поможет. Мыслями как бы как-нибудь помочь.
Два дня прошли без изменений. Хуже, правда, не стало. А в отделении детей полно, все с гепатитом, а в соседней инфекции с дизентерией. Дети бодрые, хоть и желтоватые, но ведь таких маленьких нет.
И бедная мать от всех этих ужасов и переживаний сошла с ума. Нет, внешне это никак не проявилось. Только ночью ей пригрезился черт. Приснилось ей, что она лежит в кровати и совсем не спит, а только не может пошевелиться. Рядом черт стоит и на нее смотрит. В общем, на человека похож больше, чем на черта. Только выражение лица и черты все такие, что у людей бывают очень редко, а когда бывают, все так и говорят, что он на черта похож.
Лыбится этот черт и говорит: «Папочка-то с того света сына зовет». А потом с ухмылочкой и злобно так: «Помрет сынуля твой». У Ольги тут припадок случился, и она сознание вроде как потеряла. А когда очнулась, то того черта уже не было, а был другой, поприличнее и даже почти симпатичный. И очнулась она не на кровати, где до этого лежала и сознание потеряла, а за столом в кухне. Смотрит на нее новый пришелец и говорит, знаешь, зачем мы к тебе пришли, догадываешься? А зачем черти приходят? Гадость сделать какую-нибудь, подбить на что-нибудь подлое. Ольга тут омертвела вся, так, что даже и беспокоиться почти перестала, как будто Алик уже умер, и подумала, что пришли черти к ней затем, чтобы рассказать об этом и горем ее насладиться. Очень хотелось ей зарыдать, но она не могла, а только молчала, как каменная. И тут черт говорит, напрасно ты так плохо о нас думаешь. Нам тебя мучить незачем и не надо. Наоборот, я уверен, ты моему предложению только обрадуешься. Ты ведь понимаешь, что Алик твой в любой момент умереть может. А мы, черти, не только убивать можем, но и продлевать жизнь тоже. Если согласишься на наше предложение, выживет твой Алик, вырастет, красавцем станет, гордиться им будешь. А нет,— тут он очень страшно заговорил — можешь с ним попрощаться. Прям, как цыган уговаривает, только Ольгу уговаривать не надо было.
Успокоилась Ольга для виду, и спокойным голосом говорит, что надо сделать? Я заранее на все согласна. Черт, ухмыльнулся так, чуть ехидно, и говорит, ты же меня еще не дослушала, а уже согласна? Хотела Ольга заорать, завопить, ударить его может быть чем-нибудь, но не могла, видно черт свои меры принял. Сказала только, говори быстрей и Алика спасай. А сама подумала, что раз она договаривается, то Алик еще жив и уже не умрет, потому что она, конечно, договорится с чёртом и на все согласится. И отлегло у нее от сердца. Обрадовалась она, сил нет, правда, виду не подала, потому что боялась, вдруг черти передумают или не захотят Алика спасать. Ну, черт и говорит, ты нам пишешь расписку, что твоя душа после смерти будет наша, от Бога, имей в виду, ты тем самым отрекаешься, а Алик твой выздоравливает. Ольга все подписывает, на всё соглашается, а что еще делать? И бежит в больницу. А в больнице говорят, что кризис прошел и Алик выздоровеет. Потом уже она узнала, что у него и клиническая смерть была, но его вытянули.
Очень Ольга обрадовалась. Ночью уже перестала перед больницей сидеть, стала дома спать, а через две недели Алика и выписали. Худенький он стал, но поправлялся быстро.
В церковь Ольга не пошла, конечно, понимала, что нельзя. Ведь может и такое быть, что церковь колдовство чертей разрушит, Ольга от них спасется, но Алик-то опять может заболеть или погибнуть. Нет, уж, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Так прошло пять лет, потом еще пять, а там и десять. Всего двадцать. Обещания свои черти сдержали. Алик стал парнем хоть куда, красивым и успешным. А Ольга в хорошего человека влюбилась и замуж вышла. И был этот человек очень необычным человеком. То есть внешне он был совершенно нормальным, работал в налоговой инспекции на хорошей должности, но в душе был он очень верующий, но в церковь не ходил. А Оленьке как-то признался, что верит он так серьезно потому, что ему верить и вовсе не надо, он саму правду как есть знает. Есть и Бог, есть и Дьявол. Но Дьявол в этом мире сильнее.
И рассказал ей Филипп Демьянович, муж ее, ужасную историю, очень на ее собственную похожую. Только к Филиппу Демьяновичу никто не являлся, а он сам собой такой гибельный договор заключил. Можно и так сделать, как говорится, в одностороннем порядке. Многие так делают. У Филиппа Демьяновича была такая книга «Гримуар» с разными старинными сатанинскими заклинаниями и обрядами, он ее из любопытства купил и прочитал. От первой жены у него тоже сын был. И стал он наркоманом, и попал в реанимацию. Должен был умереть. Ну, Филипп Демьянович договор с Сатаной и заключил. Сам так придумал, да и в книге было хорошо описано. Написал на бумаге кровью и ночью на свече сжег. Почему не с Богом? Дело в том, что Богу жена молилась, но все без пользы. А с другой стороны, мир-то под управлением Князя Тьмы находится, это и в Библии написано, так какой смысл тогда к Богу обращаться? Там еще бабка была у него в детстве, деревенская, так она рассказывала, что Бог обещал Сатане дать ему царствовать на земле еще 2000 лет, а что потом будет неизвестно, может, и закончится вообще все. Так вот и попал Филипп Демьянович в лапы Сатаны. Ну, сын поначалу выздоровел. А потом приснился Филиппу Демьяновичу сон, не такой как Ольге, а настоящий, где Сатана ему сказал, что сын его выздоровел, но проживет недолго, а попадет в тюрьму и там умрет. Так и произошло. Вот, после этого Филипп Демьянович и стал совсем верующим. А в церковь не ходил, потому что плохо он себя начинал в ней чувствовать (он и не удивлялся этому, понимал, кому душу продал), и если думал к священнику пойти, то чувствовал внутри себя, что этого делать не надо, и не поможет. Поэтому он только книги читал религиозные, мистические, сатанинские не читал. Говорил он, что к злу его зло заставило пойти, но это не значит, что он ему и теперь поклоняться должен. И не поклонялся. Вообще, хороший Филипп Демьянович был человек, добрый и праведный. Жаль, что все равно ему был ад уготован, как и Ольге. Ольга ему тоже свою историю рассказала. Не сразу, а уже после него. Поплакала. А Филипп Демьянович очень поразился и сказал, что лучше, об этом не вспоминать больше или только очень редко. Вот, какие два удивительных человека встретились. Филипп Демьянович утешал Ольгу и говорил то, что и себе всегда говорил, всю жизнь. Он говорил: «Оленька, ведь мы же ничего не знаем. Может, никакого ада и нет. Или там вовсе не так уж плохо. А с другой стороны, за что Богу нас так наказывать, мы-то ни в чем не виноваты, мы ж для детей, — тут он вспоминал погибшего сына, и у него на глаза наворачивались слезы, — нас жизнь вынудила». И Ольга видела, что кругом прав Филипп Демьянович, но понимала, что если бы было так утешительно, как он говорил, то тогда незачем было бы чертям приходить и расписки брать. Так что Ольга уверена была, что после смерти попадет прямо в ад. Правда, она почему-то этого совсем не боялась. Она думала, я от чертей ничего плохого не видела, ребенок мой жив, может и мне плохо у них не будет, мало ли, что говорят… Иногда делилась она этими мыслями с Филиппом Демьяновичем, и тот не возражал, даже как будто соглашался. Ему тоже хотелось верить в лучшее.
И вот однажды пришло им письмо.
Обычное письмо, в обычном конверте. Обычное письмо было потому, что было на простой бумаге, даже, кажется, в клеточку и оборвано не совсем ровно. Написано было оно от руки ручкой. Только содержание у него было очень странное и необычное. А в конце письма был строгий наказ, сжечь это письмо в тот же день, как оно будет получено.
Вот это письмо.
Дорогие Ольга Николаевна и Филипп Демьянович!
Пишет Вам Ваш Бог. Не удивляйтесь, Богу любые чудеса возможны, в том числе и писать письма тем, кому Он пожелает.
Случайно001 узнал о Ваших обстоятельствах и решил больше не мучить Вас неопределенностью и пустыми страхами.
Так как люди Вы хорошие, простые и бесхитростные, Я Вам проступок Ваш прощаю и обещаю, что никаких последствий он иметь не будет. После смерти Вы попадете в рай, Я Вам это гарантирую.
Письмо это обязательно сожгите сегодня же. Так надо.
Ваш Бог |
Ни числа, кроме как на конверте, ни подписи другой не было.
Ну, что говорить? Герои наши, понятное дело, были на седьмом небе от счастья, хотя и не сразу поверили и поняли всё. Но с другой стороны, кто же им мог такое написать, кроме Бога. Не Сатана же? Ему незачем.
Вот, так счастливо закончилась эта история. И прожили Ольга Николаевна и Филипп Демьянович долгую после этого жизнь, ходили мирно в церковь и молились Богу. Умерли они в один день, полностью насытясь жизнью. А после смерти попали в рай.
КОММЕНТАРИЙ
001 Случайно... — Я не стала убирать это слово, вызвавшее столько нареканий. У меня не вышло перестроить текст адекватно моим чувствам, но без этого слова. Напомню еще читателям, что жанр моего рассказа — сказка.Разумеется, Бог не подвержен случайностям и не может что-то «случайно» узнать. Но то, что написано Богом в этом письме вовсе и не требуется понимать буквально. Именно такая стилистика, именно такие слова выбраны были Им по Своей воле для тех, кому Он пишет. Они не характеризуют каким-то образом Бога, ибо Бог выше любых характеристик и воистину непостижим, а только отражают то, кем являются Ольга Николаевна и Филлип Демьянович. А для них в этом слове и самом письме ничего не было странным (или было странным всё). Они для этого не были настолько сведущи и искушены, как мои критики.
Священная История — Библия — изобилует антропоморфными описаниями Бога вплоть до якобы кощунственных, когда Бог наслаждается запахом дыма от сжигаемых жертвенных животных, предписывает убийства, гневается, скорбит и даже раскаивается в своих поступках: «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце Своем» Бытие 6.6. Бывает, что Он и не знает чего-нибудь.
И, тем не менее, все прекрасно понимают, как смешно и нелепо, понимать это всё буквально.
2004
|