Пока ещё не били, но это только пока. То 'пока', которому до 'уже' один шаг. К счастью, сейчас было лишь 'пока', которому этот шаг нужно было ещё сделать.
- А ведь Старшая всё ныла - полегче с ним, смотрите не сломайте, а он оказывается всегда возвращается. - со спины ко мне зашли не только валькирия и суккубара, но и Лидо, одна из Сестёр мадам Жоржет, Старшей. - Я вся уже дрожу в предвкушении.
Лидо, по обыкновению своему была одета так, что смотря на неё, думалось, будь она абсолютно нагой выглядела бы не так вызывающе.
- При всём моём уважении к Вам и Вашему почтенному возрасту, дражайшая тётушка, должна заметить, что лучше бы Вам, если так не терпится, найти дракона или на худой конец орка. А Трис, уж извините, пока нам нужен. - Медуза, оправив и без того идеально сидевших на ней мундир сделала шаг вперёд, отделяясь от общей массы дочерей мадам, что занимали пространство рядом с лестницей, на вершине которой я оказался, когда вышел из тоннеля.
Со стороны близняшек Мэлис-Элис послышалось недовольное ворчание, мол, просто не видели пигалицы настоящих орков, но оно было всеми благополучно проигнорировано, ведь сидели зеленокожие в дальнем краю зала, так что вряд ли кто, кроме меня, понял в чём суть их ворчания.
- Приходите лет через тридцать. - встала рядом с сестрой Сфено и демонстративно опустила свою изящную ручку на не менее изящный эфес шпаги.
- Или пятьдесят. - Эвриала же осталась на месте, лишь со значением обернулась и подмигнула остальным своим сёстрам.
Если особо не приглядываться, то благодаря подчёркнуто строгим мундирам и выправке их можно принять за курсанток, готовящихся к построению перед парадом или другим не менее значимым событием.
- В компании этого труса вы, соплячки, и года не протяните. - вежливость, в ситуация не связанных с работой, отсутствовали у Лидо, как таковая. - Ему и вам, кстати тоже, не приключения нужны, а знатная порка, чтобы глупости выбить из ваших пустых голов.
Медуза открыла было рот, чтобы возразить, но Барбоури, стоявшая рядом, прижала пальцы к её губам, давая знать, что дальше разговор с Лидо будет вести она и Гадюки:
- Считаю своим долгом заметить, что насилие над филейными частями сих милых созданий, скорее всего не принесёт желаемого эффекта. Трис же трогать не позволим мы.
- Долг, проценты. Вы же всё сами только что слышали. - поддержала её Сератофира.
- Не только слышали, но и читали, неучи чещуйчатые. - рыкнула Брунхильда.
- Тогда, уверена, вам должна быть понятна наша позиция. - улыбнулась Каудалис.
- Понятная позиция - не значит верная. - подала голос Асфаэль.
Ангел явилась сюда во всей своей моще: златой доспех, сияние нимба и, разумеется, пламенный меч. Таким и я и заполнил пернатых на поле Последней Битвы, правда, у тех, что с поля, было одно лицо, одно на всех.
- Позиции это хорошо. О них нам мама много чего рассказывала. - ухмыльнулись трое гарпий, сидевшие на обломках какой-то колонны по правое крыло от Асфаэль.
Троица была безоружна и одета в традиционные для Ётунхейма серые, домотканные рубахи и штаны, подпоясанные верёвками, так что на фоне ангела выглядела сущими нищенками, но в среде ледяных великанов, где и выросли девушки, вообще редко уделяют большое внимание своему облику в конкретный момент; да оружие им по-большому счёту было бы только обузой: гарпии сами по себе уже оружие, и оружие куда более совершенное, чем была их мать.
- Жаль ведь, что не удастся изнасиловать их бесчувственные тела, как было с их матерью Аэлло? - укусила Брунхильда.
Больно, хотя, казалось бы, чему там ещё болеть? Есть, оказывается.
- Надо было принять предложение Королевы-Матери. - оставаясь за спиной валькирии, делится своим мнением суккубара. - Тогда бы не пришлось никуда бежать.
- Почему бежать? За подмогой, может он идёт за подмогой? - подала голос Медуза.
Снисходительная улыбка синхронно рождается на лицах всех Гадюк, в отличии от дочерей мадам знающих, что я никогда ни за кого подмогой не ходил. Улыбки остальных не столь добры.
- Это верно. Наверное, соберёт во всесокрушающий кулак осколки некогда могучей Империи, которые давно уже ждут возвращения своего Тёмного Повелителя, и ударит им в Бездну, заставив Темных Богов пожалеть, что сунулись в наш Мир. - кивает Асфаэль.
- Жалкий трус, застреленный своим же последователем, а потом так и не сумевший взять на себя ответственность за своё же творение. - как бы невзначай бросает Брунхильда.
Молчат дочери мадам Жоржет, и мне становится грустно от их молчания. Оно может значит только одно: они прочли мою рукопись, и знают, что валькирия не лжёт.
- Полностью с тобой согласна, Империя - слишком мелко и долго. Бродяга, верно, идёт за подмогой к демонам Нового Дома - они-то не посмеют отказать тому, кто сотворил из них тех, кто они есть теперь. - продолжает своё наступление ангел.
- Это верно. Им приятно будет услышать, что появились они по воле случая. - поддерживает своего товарища валькирия.
Орки презрительно фыркают, ведь относительно случайностей у поклоняющихся Богам Хаоса, свои представления, после чего тоже вступают в беседу:
- Слишком грубо мыслите. Зачем такому, как он, многотысячные армии? Хватит и небольшого отряда наёмников. Орки Великого Шамана, будут только рады пойти сражаться за того, кто когда-то был их богом. - критически качает головой Мэлис.
- Сражаться и умирать во славу и ради возрождения Лорхи и Морхи, - соглашается с сестрой Элис, - нет большей чести для орка.
- Умирать ради Богов Хаоса, конечно, чести большей нет, но не ради труса, прячущегося под крышей борделя. - валькирия в очередной раз показывает хорошее знание моих странствий.
Дочерей мадам Жоржет прорывает внезапно:
- Он идёт в Караван, я думаю.
- Караван, может, уже не так силён, как при Сыне, но... но там помогут...
- В Двукрылый Департамент, там не откажут...
- К Душегубу, с ним-то вместе они...
- На поле Последней Битвы, чтобы в самое сердце...
- В Асгард...
Предположения сыплются от дочерей мадам Жоржет одно за другим, и за каждым слышал я один и тот же наивный вопрос:
- За помощью, ведь ты идёшь за ней?
Жаль их разочаровывать. Жаль, что я не совсем тот, которым они меня представляли.
- На войну, значит, захотели? - в голосе Лидо плещется раздражение. - А за растёртые в кровь ноги, всякую дрянь вместо еды и понос от того мусора, что будете называть едой, вы подумать успели? Или только о том, как втиснуть свои попки в эти штанишки, чтобы смотрелись они ещё аппетитней?
- За штанишки они, Лидо, верно рассудили: понос он ещё когда приключится, а Бродяга прямо сейчас на них западёт и не откажет взять с собой. - высказала своё авторитетное мнение Анатиэль.
Суккубара в любой другой раз была бы абсолютно права. В любой другой, но не в этот.
- Выпусти меня, - шепчет моя тень, - я страсть как соскучилась по беседам с девицами.
- У тебя есть Эйн, вот с ней пока и общайся. - успокаиваю я Хенью.
Мне для полного счастья только и не хватает вервольфа, которая без раздумий бросилась на Сына, хотя не могла не понимать, что шансов у неё... да что там у неё... у богов против Сына не было шансов.
- Наша Эйн - редкая зануда. И ты это знаешь. - тень подо мной становится больше похожей на лужу чёрной жижи.
Эйн, до этого спокойно обвивавшая мою левую руку, слегка сдавливает её:
- Выпусти нас, мы их только просто потреплем немного.
- Ну может кому что откусим, но ничего серьёзного. - обещает Хенья. - Головами они всё равно пользоваться не имеют.
- Выпускай уже блохастых, а то, чую, моё копьё от этой болтовни скоро начнёт ржаветь. - подливает масла в огонь валькирия.
- Это не от болтовни, а от стыда, что досталось оно такой, как ты. - Хенья выныривает из тени по самую грудь, а потом вновь скрывается от посторонних глаз.
- Хотели бы устроить - уже устроили. - фыркает Мэлис и, сделав хороший глоток из бурдюка, предаёт его Элис.
Сёстры вольготно развалились на груде, которую можно принять за мусор, если не знать, что у орков так выглядят сумки, и всем своим видом показывали, что получают удовольствие от происходящего вокруг.
А какое удовольствие у славного зеленокожего да без пойла?
Вот и пьют.
- Может тогда хоть бока друг другу намнём? - с надеждой поглядывая то на Гадюк, то на ангела вопрошает Элис. - А то скучно как-то.
Асфаэль сделала вид будто бы и не слышала предложение орчихи, Каудалис же, одна из Гадюк, посоветовала:
- Раз скучно, так катитесь на все четыре стороны. Вас тут никто не держит.
- А бока можете друг дружке намять, если так не терпится. - добавила Корнута.
- Только две? - разочарованно бурчит Элис и, отложив бурдюк в сторону, поднимается. - Но, как говорится на безбабье и гоблин за эльфийку сойдёт.
- А эльфийка не за украшение стола, а за соперника сойдёт или жидковато будет? - поддерживает сестру сестра.
По поводу эльфиек к праздничному столу у зеленокожих был большой опыт, о чём Гадюки знали, но Каудалис и Корнута отделились от группы не потому, что жаждали заставить орчиху пожалеть о сказанном, а потому что не хотели, чтобы потасовка началась рядом с дочерьми мадам. В том, что потасовки не избежать сомнений не было - уж очень уверенно шагала к ним Элис.
- Ставлю на змеюк! - вновь вынырнула Хенья и громко, чтобы слышно было всем, заявила о своих предпочтениях.
- Победят - выбираемся без твоего разрешения. - негромко, только для меня, чтобы, значит, имел ввиду, поясняет Эйн суть затеянной ими игры.
Только вот драке не суждено было начаться: Лидо, только что стоявшая рядом с Брунхильдой, возникла между зеленокожей и её противниками. Странное дело - рядом с Брунхильдой теперь стояла Ладо, ещё одна из Сестёр.
- Прошу обождать немного, - обратилась к Элис Лито, которой только что тут не было, - если нам не удастся договориться - будет бой, и ты своё получишь. Если нам удастся договориться - я лично составлю тебе компанию, и мы будем драться до полного твоего удовлетворения.
- Моего учителя ты удовлетворила в своё время и мне сгодишься, раз такое дело. - не смолчала Элис, но всё же остановилась.
- Молчащими вы мне нравились больше. - произнесла одновременно с Лито Лидо, но обращаясь не к орчихе, а к Гадюкам. - Проблем от вас тогда было меньше.
Гадюки в свою очередь воздержались от комментариев.
Лей, появившаяся где-то на середине лестницы, отделявшей меня от зала, с укоризной воскликнула:
- Что за дешёвый театр вы тут устроили? И что за тайные побеги в ночи?
И если первый вопрос мог быть адресован кому угодно из присутствующих, то вот второй - явно лично мой.
- Я - свободный человек. Когда хочу - тогда и ухожу. - напомнил я и с трудом удержался от того, чтобы не положить руку на топор. - Что же до театра... это мой вопрос, к вам, ко всем вам.
Эйн безошибочно прочла моё настроение, и, соскользнув с моей левой руки, встала рядом, Хэнья появилась справа, чуть запоздав.
- Я так смотрю, одни хотят свести со мной счёты, а другие - помочь мне. - продолжаю я. - Те, кто желает помочь, оскорбляют меня самой мыслью, что мне... что МНЕ, человеку, который убил Бога Сотворённого три тысячи лет назад, нужна помощь... что же до счётов, дорогие мои, то я всегда готов...
Злость или гнев двигали мной?
Нет.
Тысячу раз нет.
Просто я позволил себе напомнить собравшимся, с кем они решили иметь дело.
- Асфаэль, я так понимаю, скучаешь по своему богу? Что ты с ним встретишься, не гарантирую, но что скучать перестанешь - даю слово. Мёртвые они не скучают, как мне известно. - улыбаюсь я ангелу, а потом перевожу взгляд на гарпий. - Тройняшки, родные мои, вам мама на своём примере не объясняла, что я делаю с красивыми девушками, которые пытаются меня убить?
Дочери мадам Жоржет смешались от такой смены настроения.
Чтобы заставить нервничать зеленокожих нужно было что-то куда более весомой, чем гневные речи и выпученные глазами.
По виду Гадюк стало понятно, что им мне лучше ничего не говорить, если я, конечно, не хочу выглядеть глупо или того хуже, быть проигнорированным.
- Брунхильда, деточка моя... - оборачиваюсь я к валькирии, которая вместе с суккубарой, всё ещё осталась не обласкана мной.
- Да заткнись ты уже! - обрывает меня Лей.
- Поркой тут не отделаться. Надо было брать намордник. - слышится выдох Лидо.
- Лучше сразу три - этому и его псинам. - это Брунхильда подала голос.
'Псины' вообще никак не реагируют на это выказывание: они делят между собой, кто кому и что будет откусывать, начнись бой.
- Могла бы и промолчать. - тут же упрекает валькирию Ладо, стоящая рядом.
- Помолчите все, пожалуйста, пусть говорит Лей. - тут же просит суккубара.
И послушались, ведь её.
Даже валькирия.
- Вышло всё, к сожалению, не так, как мы планировали, но что ж тут поделать, если взбрело Бродяге в голову уходить именно сегодня ночью? - разводит руками Лей. - С другой же стороны, позиции сторон озвучены, в связи с чем мы можем приступить к поиску решения, которое хотя бы частично, но удовлетворит всех здесь присутствующих.
- Ничего не озвучено. - как обычно в один голос заявили гарпии. - Не собираемся мы никого убивать.
- Врезать бы тебе, чтобы за языком следил, да знаю - не поможет. - Асфаэль тоже высказалась по поводу моих слов.
- Ванадис здесь из-за нас. Это мы попросили её нас довести. - поясняют гарпии.
Ванадис?
Приняла, значит, ангел предложение Отца Дружин?
Ожидаемый ход с её стороны.
- Не только Асфаэль одна приняла предложение Всеотца, но и мадам Жоржет. Она скоро станет женой Лодура, чтобы ты знал. - просчитав мои мысли, валькирия не могла отказать себе в удовольствии указать на мою неосведомлённость.
Взять в жёны содержательницу одного из известнейших борделей Лоскутного Мира - поступок в духе самозваного бога огня и по совместительству брата Отца Дружин.
- Итого - остались лишь суккубара и валькирия. - подытожила изменение в расстановке сил Хенья.
- Отгрызём валькирии ногу-другую, а там суккубара и без лишний намёков сообразит, что...
Что именно Анатиэль должна была сообразить, Эйн не успела договорить, ведь по виду завалившейся на бок Брунхильды всем стало понятно: суккубара уже сообразила то, что должна была, и ничего никому отгрызать для этого не пришлось.
- Когда она очнётся, у тебя будут проблемы. Брунхильда не из тех, кто стерпит такое. - подхватив бесчувственное тело валькирии Ладо, обратилась к стоящей рядом Анатиэль. - И я тебя об этом предупреждала.
- Учла я твои предупреждения. - подмигнула в ответ суккубара. - Не очнётся она ещё очень долго.
- Не лучшее решение тащить с собой бесчувственную девушку, тем более когда в компании есть он. - это Лей обо мне.
Напомнила мне о моих грехах, будто бы я сам не помню их.
- Ничего никуда вы тащить не будете. - вмешалась Асфаэль-Ванадис в разговор.
- Всеотец и без нас постарается, чтобы мы ещё долго ничего не услышали о валькирии-бунтарке, которая пошла против его воли. - самодовольно улыбается суккубара.
Хорошо улыбается. Можно подумать, что сама она это всё придумала: и валькирию на побег спровоцировать, и усыпить её, и потом сдать обратно в руки Отца Дружин.
- Я же говорила, что нам просто по пути. - разводит руками ангел и идёт в мою сторону.
С Ванадис, конечно, сюрприз вышел и надо признать - Анатиэль меня удивила. Наверное, ещё и что-то с ангела за помощь в поимке беглянки запросить успела. Не даром же суккубара валькирию отдаёт? С её сторону это было бы сущей глупостью, а глупой дочь Анатиэль никогда не была.
- Может отойдёте? - предложила Ванадис Гадюкам, стоявшим и лестницы и явно мешавших ей прости наверх.
- Может крыльями поработаешь? - тут же влезла Элис, хотя её-то дело не касалось.
В ответ орчиха получила многозначительный взгляд, по которому стало понятно: могла бы ангел взлететь - взлетела бы. И если кто попробует заикнуться за это ещё раз - Ванадис покажет, что огненный меч и неё в ножнах не для красоты.
- Тоже с дороги будем уходить? - спросила Хенья, наблюдая, как расступаются Гадюки, открывая дорогу к нам. - Или...
- Будем. Никаких или. - уверенно ответил я.
- У нас и так уже есть причина из-за которой Всеотец возжелает нас своим копьём потыкать. - хихикнула Эйн. - Не обломимся... уйдём с дороги.
Уходим с дороги, позволяя Ванадис спокойно дойти и забрать валькирию.
- Хрофту что передать? - принимая на руки Брунхильду, спрашивает ангел даже не оборачиваясь ко мне.
- Передай - побольше-то у меня ступни будут, так что чуть жмут мне его замечательные сапожки.
- Только ступни у тебя и больше, уж поверь мне, Бродяга. - высказала своё авторитетное мнение Ладо.
Дочери мадам не сдержались - кто-то захихикал.
- Молчал бы - за умного сошёл. - скрываясь во тьме тоннеля попрощалась Ванадис.
Уж больно много мороки - быть умным. Да и кто это оценит?
- Анатиэль, родная моя, лучше бы ты разработала более эффективные чары против валькирии, чем придумывала этот сюрприз с Ванадис. - упрекнул я суккубару, когда стало понятно, что ангел удалилась от нас на достаточное расстояние, чтобы не слышать наш разговор.
Приятно было смотреть на выражение лица Ладо, которая поняла, что мы с Анатиэль с самого начала были в сговоре. Но было и небольшое зёрнышко горечи в этом, ведь подобное удивление значило лишь одно: Анатиэль не стала посвящать Сестёр в мой план.
Наверное, думала, что будет ещё один сюрприз.
- Но весело ведь вышло? - суккубара ни капли не раскаивалась в своих действиях.
Думать и говорить, когда знаешь, что мои мысли не читает глупая валькирия, решившая, что именно она должна спасать Безымянку, было куда проще.
- А что так заметно, что я или кто-то ещё смеётся? - поинтересовался я.
- Нет, ну что-то в этом определённо было: я даже обрадовалась, что погрызу косточки валькирии. - подала голос Хенья.
- Чтобы я потом бы выслушивал от Безымянки кто я такой после того, как допустил, что вы погрызли её Хильдочку? - покачал я головой. - Нет уж, увольте, тем более и без того я уже сотворил много чего, что по меньшей мере расстроит её.
- Что именно? - Лей безошибочно уловила, моё желание похвастаться.
- Во-первых, украл у Отца Дружин его замечательный Нагльфар... - зашёл я с козырей, - только вот одна глупая суккубара притащила сюда в полном сознании валькирию, которая могла прочесть мои мысли об этом, да ещё и супругу Отца Дружин, которая бы не так прохладно ко мне отнеслась, озвучь Брунхильда полученную информацию.
- Да ты из ума выжил! - сразу несколько Сестёр выдохнули одно и тоже.
- Ему и года не понадобится, чтобы вас всех угробить. - это Лей обращается к дочерям мадам.
- Ты сильно меня недооцениваешь. - продолжаю я. - Во-вторых, всем нам известные Доби Ильменсен и некий Хозяин Фонаря со своей Спящей уже ждут на украденном у Отца Дружин корабле.
- С самого утра ждут, замечу. - подтверждает мои слова Мэлис.
- В-третьих, Нагльфар со всей своей командой направится во Фронтир, откуда, как всем известно, никто ещё не возвращался.
В этот раз ни одна из Сестёр ничего разборчивого не сказала: кто-то что-то пробурчал под нос, кто-то выругался, а Лей покрутила пальцем у виска.
- Ну и в-четвёртых, если кто-то думает, что затеянное мной мероприятие по спасению Безымянки не безнадёжно, со всей ответственностью заявляю спасение, конечно, будет иметь место, но цель всего этого куда более занятна. Я, знаете ли, намерен сотворить новые Небеса...
Тишина.
- Я так понимаю, послушали тебя, у виска покрутили пальцами, но никто тебя особо-то останавливать не будет? - подала голос Элис, поняв, что драки не будет, а значит поры взыскать с Лито обещанное.
- Похоже так. - киваю я. - Но бить Лито ты будешь на корабле, вечером, когда я в компании милых девушек буду есть завтрак приготовленный Хозяином.
- Это кто ещё кого бить будет. - высказалась Лей.
- А вот это мне как раз особо без разницы: кто-кого, я-то буду кушать мясо и пить вино, наблюдая за всем с безопасного расстояния, после чего отправлюсь и вздремну до обеда. Отвык, знаете ли от ночных походов.
Межреальность. Город. Орочьи Болота. Вначале - проспект Добронравов, в конце - Кривой переулок. 3002 год после Падения Небес.
Это был самый обычный день в самом обычном Городе.
В Городе, без названия, хотя название когда-то было и не одно. Не у Города, конечно, а у мест ставших им.
Обычный день неумолимо становился обычным вечером, а там и вечер станет ночью.
Но до ночи ещё было время. Достаточно времени.
Самый обычный Город. С асфальтированными дорогами и мусорными баками, расположенными непростительно далеко друг от друга. С автомобилями, приводимыми в движение двигателями внутреннего сгорания. С газом и водой, текущим по трубам из метала и пластика, электричеством бегущим по проводам.
Самый обычный Город. С дорогами вымощенными брусчаткой и сточными канавами по сторонам от них. С повозками, которые тащили вперёд лошади, быки, огры и много ещё кто из тех, кто передвигается на двух, четырех или более ногах. С магией, дающей куда больше чем могут дать газ, вода или электричество, кажущееся многим всемогущим и универсальным.
Самый обычный Город населяло множество различных рас, представителей которых можно было встретить в разных уголках Лоскутного Мира, а также уникальных, являющихся частью городской экосистемы, гибридов разных поколений и обычных модификантов.
По улице самого обычного Города шёл самый обычный человек.
У самого обычного человека было множество имён.
Сейчас он разрешал себя звать Ветус Амикус.
Самый обычный человек шёл по Орочьим Болотам не обращая внимания на вонь и грязь, хлюпающую под ногами. Грязь и вонь - визитные карточки этого района, как и чудовищно высокий уровень преступности, обусловленный во многом тем, что штат Надзирающих района редко бывал укомплектован больше чем на половину. Но раз подобное состояние дел устраивало Администрацию, то это устраивало и человека, спокойно бредущего к себе домой.
Совсем спокойно сегодня не получалось.
Шайка гоблинов второй квартал, плохо скрывая свои намерения, следовала за человеком, ожидая лишь одного - чтобы тот свернул куда-нибудь с проспекта Добронравов, по которому нет, нет да и проходили патрули Надзирающих.
Если бы главарю гоблинов Транчу, не успевшему прокурить гнилушкой последние мозги, сообщили, что человек тоже не желает, чтобы ему помешали Надзирающие, то он бы скорее всего вспомнил странные истории о том как была вырезана вся верхушка группировки Улыбца Гонти - огра, державшего совсем недавно в своих руках весь строительный бизнес Орочьих Болот. Вспомнил бы он и о товарищах по опасному ремеслу, промышлявших в округе, а теперь же ставших пищей для червей и прочих тосийский тварей, обитателей Канализации.
К несчастью для Транча и его шайки, рядом не оказалось никого, кто мог бы им сообщить это.
- Эй, Гражданин, не подкинешь годик-другой? - заступив дорогу человеку, скорее потребовал, чем попросил, Транч.
Кривые пальцы его при этом поглаживали рукоять самопального огнестрела. Оружия грозного на весьма скромном расстоянии, да и то в том случае, если оно не давало осечку, а осечку подобные кустарные образцы давали в трёх случаях из десяти, и это в лучшем случае.
Почти дюжина подчинённых Транча, помахивая клинками разной степени убогости, плотным кольцом окружила человека, давая понять, что ему лучше сразу согласиться на столь щедрое предложение со стороны их главаря.
Откуда в руке у человека появился тесак, никто из гоблинов не успел понять, а потом понимать было уже поздно: нужно было спасаться, так как Транч, разрубленный на две неравных половины, валится в грязь, как валятся туда же ещё трое гоблинов, задетых тем же ударом. Отлетают в сторону две головы, срубленные саксом, которого мгновение назад не было в левой руке человека, метательные ножи собирают свою часть кровавой дани, пробивают тела лишённые всякой брони чуть ли не насквозь.
Раненных человек добивал копьём, пронзая сердце и для верности проворачивая оружие в ране.
Свидетелей, окажись рядом таковые, ждала та же судьба, что и гоблинов.
К счастью, для свидетелей, их рядом не оказалось.
Межреальность. Город. Орочьи Болота. Фонарь Мертвеца. 3002 год после Падения Небес.
"Фонарь Мертвеца" являл собой тот редкий для Города в общем и для Орочьих Болот в частности тип заведений, который принципиально не прибегал к использованию Рабов в работе, а также не рассматривал ни одну из разумных рас в качестве ингредиентов своих блюд, отдавая предпочтение старым-добрым курам, свиньям, рыбам и не менее старым, но уж точно не добрым неразумным формам драконидов. Следствием чего являлись, во-первых, цены соперничающие со своими товарками из престижных районов, вроде Эльфийких Холмов и Чарующего Леса, а во-вторых, отсутствие в меню блюд, для многих являющихся визитной карточкой кухни Города.
Стоит отметить, что если вышеперечисленные особенности Фонаря и имели отношение к самой сути заведения, то это отношение было не больше, чем у изящной вязи на клинке к работе, тем клинком выполняемой. Украшение, призванное радовать глаз своего хозяина, не больше. По крайней мере, в этом был уверен всякий гость Фонаря, взглянувший в дополнительное меню, подаваемое любому, кто его запросит.
Алая Ильменсен, с аппетитом поглощавший жаренную с помидорами рублённую куриную грудку, к которой подали чесночные гренки и запечённый в углях картофель, за всю свою длинную жизнь в Городе не единожды делал заказ услуг из дополнительного меню. И пусть стоило это каждый раз баснословно дорого, оно того стоило, ведь траты эти всегда оборачивались для Алая прибылью, которая не всегда выражалась в частом времени, что прибавлялась к счёту гоблина.
Во многом именно благодаря сотрудничеству с Фонарём Ильменсен превратился из наёмника с именем широко известным в определённых кругах в главу частной сыскной конторы, в которую обращались не только Граждане, но и Администрация, а также те, кто прозывался Сумеречниками. С Сумеречниками Алая работать не любил, с Администрацией тоже, но платили и те и другие столько, что отказывать им было глупостью.
Глупость - один из тех немногих грехов, который глава частной сыскной конторы не мог себе позволить.
Глупость...
Вся жизнь - сплошная череда глупостей. Больших и малых. Своих и чужих. Тех, о которых ты знаешь ещё до того, как сделаешь, тех, о которых узнаешь когда сделаешь, тех, о которых ты никогда не узнаешь, и тех, о которых, возможно, не только ты, а вообще никто и никогда не узнает, но от этого они не перестанут быть глупостями.
Глупость и Случайность - два столпа, на которых балансирует то, что зовётся реальность.
Глупостью со стороны самого удачливого, а как следствие самого любимого лазутчика Горгонта, гоблина про прозвищу Пройдоха было идти в атаку на стены Иллариос-Дайа вместе со вчерашними собутыльниками-орками в первых рядах. Случайностью было выжить в том приступе, когда над головами начали рваться гномьи бомбы, невесть каким образом оказавшихся у остроухих обитателей крепости. Глупостью было надеяться выжить в полевом госпитале гоблину, которого взрыв лишил всех конечностей и почти выжег глаза: там хватало иных больных, которых ещё можно было попробовать вернуть в строй.
Глупость и Случайность - они как бы сами по себе, но, случается, так, что обе оказываются в одно время и в одном месте, и пришивает глупому гоблину глупых орк руки и ноги, поит целебными отварами, и глупый гоблин выживает, ещё не зная, что совсем скоро Глупость станет для него одним из тех немногих грехов, от которых он сам себя заставит отказаться.
Глупость и Случайность...
- По делу или как, мой зелёный друг? - улыбка пухлого, если не сказать жирного, хозяина Фонаря, как и подобает улыбке хозяина заведения при виде гостя, сияла ничем не хуже солнца.
Улыбец Гонти, пусть лягушки вечно едят его мерзкую душонку, поговаривают сильно завидовал Хозяину. Поговаривают ещё, что именно эта и зависть стала причиной гибели Улыбца. Первое, возможно, второе, - глупых слух.
- Цены у тебя, кусают похлеще мусорных кайманов, чтобы честный гоблин мог к тебе заглянуть на простой перекус.
- Так то - честный, а то - ты.
Так разговаривать с Алая Ильменсенем не позволяли себе даже его старые боевые товарищи, те с кем он покинул взятый Золотой Город, те кого прозывали Мародёры Горгонта, те, с кем он пришёл в этот Город, пришёл ведомый Великим Шаманом. Самым Великим Шаманом, Величайшим, который отважился на то, о чём иные и помыслить не могли.
- Брэнди моему обвислобрюхому другу. - взмахивает рукой хозяин Фонаря и садится за стол напротив гоблина, добавляя то, что и так было ясно его собеседнику. - За счёт заведения, разумеется. Всё за счёт заведения.
- Небось опять тухлятина какая из полузатопленного погребка, в котором твои мертвецы отмокают? - не прекращая жевать осведомился Алая.
- Как есть тухлятина, из прогнившей бочки, что царя Мери-О-даса помнит и Старую Империю, да я ради дорого друга, пусть бородавки на носу его растут как у беспоясого сопляка, даже плюну в тот нектар, что сейчас принесут.
- Плюнь, - кивает Алая, которому всегда нравилась манера хозяина вести разговор, - как есть плюнь, а то никто уже не плюёт в пойло старому гоблину.
- Главное, чтобы хотя бы вслед плевали, а то ведь без этого жизнь не жизнь? Так ведь, мой кривозубый друг?
- Плевок вслед всяко лучше ножа в спину.
Шутка гоблина понравилась хозяину Фонаря и он рассмеялся.
Хозяин смеялся долго, утирая слёзы, а гоблин напротив него доедал свой обед, еще не зная, что прямо сейчас его внучка Доби ввязывается в самое опасное дело за своею недолгой жизни. То дело, в котором Глупость и Случайность идут рука об руку, приглашая прогуляться вместе с ними героев, богов и прочих созданий минувших эпох, чьи руки по локоть в крови, а Смерть стоит и молча наблюдает за происходящим.
Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.
Элис поглядывала на свою сестру с завистью, к которой подмешивалось сочувствие. Зависть понятно - сестрёнка пропадала где-то всю ночь, вернувшись домой лишь к обеду, вымотанная и вся в ссадинах и кровоподтёках, что красноречиво говорило о том, что эту ночь Мэлис провела не в соборе Однокрылого Херувима, моля о прощении всех своих грехов. Сочувствие же... причиной ему были не травмы, которые были уже обработаны тем, кто их и нанёс.
Сёстры сидели рядом, вдыхая резкий и мало кому приятный аромат орочьих мазей, а между ними лежал небольшая фляжка из бычьей кожи с настойкой, единственным приятным компонентом которого был спирт, все остальное же могло вызвать приступ рвоты даже у трупоедов, обитающих на неосвящённых кладбищах.
Они вдыхали прошлое. Прошлое пахло орком. Прошлое и было орком. Огромным, молчаливым орком, отряд которого вырезал и без лишних церемоний съел всех, кто был близок им двоим. О том, что было до того, сёстры заставили себя забыть, о том, что было потом, сёстры дали себе обещание помнить каждое отведённое им мгновение жизни.
И они помнили.
Две помнили одно.
Две помнили одного.
- Учитель сейчас даже без Рабов. Продал последнего. Говорил, заключил отличную сделку и скоро ему привезут другого. - это было первое что сказала Мэвис с момента своего возвращения домой. - Врёт.
- Врёт. - кивает сестра.
И опять тишина.
Нельзя им было тогда уходить. Нельзя. Нельзя было оставлять Учителя в живых. Никак нельзя.
Межреальность. Город. Орочьи Болота. Кривой переулок. 3002 год после Падения Небес.
Младший следователь отдела по борьбе с экономическими преступлениями Доби Ильменсен не без оснований полагала себя если не самым удачным, так уж вне всяких сомнений одним из самых удачных капиталовложений своего деда, что накладывало свой отпечаток на всё её существо.
Неоднократный призёр соревнований по положенному Уставом самбо, а также по орочьей смятке, для обучения которой дед отрыл на какой-то стройке орка по имени Ардонт. Трёхкратный обладатель Золотой Шпаги, а также чемпион одного сезона Болотных Боёв, к которым Доби готовил всё тот же орк, что и учил смятке. Выпускник Схолы Империум с недосягаемыми для остальных гибридов 978 баллами в аттестате, ставших причиной тайного расследования особой комиссии Ночной Администрации.
Доби Ильменсен тратила каждую декаду на декокты и эликсиры, заменявшие ей, как и любому другому гибриду с демоном, пищу больше времени, чем зарабатывало большинство Граждан за несколько десятилетий каждодневного упорного труда. Стоимость же татуировок, удерживающих тело гибрида от распада, была столь велика, что нередко находились безумцы, готовые рискнуть своей жизнью ради обладания ими.
Узнав какая сумма уходила на оплату номера в Фонаре, даже коллеги по работе присвистывали. Просто они не знали, что тот номер - необходимое условие жизни Доби, одно из многих, как теже декокты, эликсиры и татуировки.
- Девятисотая?! Что б мне провалиться! - Зинко до того вертевший в руках убогий клинок, стоило ему заметить Доби, отбросил кусок железа к куче мусора, из которой тот и был извлёчен только что. - Чемпион, какими судьбами в нашей-то дыре?
"Человек с оркоидными модификациями и не косметическими, как это обычно бывает у представителей этого вида. Имплантированы железы внутренней секреции, о чём напрямую свидетельствуют запах пота, дыхание же говорит об отсутствие лёгкого, которое было удалено для обеспечения необходимого места для нового сердца". - тут же про себя отметила Доби, отметив также и то, что присутствие данного модификанта по какой-то неясной причине вызывает у неё беспокойство.
- Дело. - остановившись в десятке шагов от незнакомца, ответила младший следователь.
Доби морщилась против воли. В голове у неё звучал донельзя противный голос. Голос ей деда. "Глупость и Случайность". - говорил он.
- Дело - это хорошо, госпожа младший следователь. Это очень хорошо, что дело. - радость странного модификанта была напускной, но он этого и не скрывал.
Лицензия Гражданина свежая, видимо, обновлялась пару-тройку часов назад. Прописка также в наличии. "Глупость, конечно". - про себя констатировала Доби, но запрос в Администрацию по номеру лицензии всё же отправила.
Ответ на запрос, пришедший спустя секунду-другую, как и ожидалось, не содержал ничего интересного, и ничего не изменил, разве что позволил Доби обратиться к незнакомцу по фамилии:
- Гражданин Створовски, вы хотите что-то сообщить? Если нет, то извольте не мешать.
- Брось ты это "Гражданин Створовски", зови меня просто - Червь. А что до сообщить... да, хочу... если твоё дело заведёт тебя к тому, к кому лучше бы оно тебя не заводило... ты постарайся успеть сказать, что знакома со мной...
- Вы не могли бы выражаться яснее, Гражданин...
- Червь, просто Червь, я же просил. - перебил Доби модификант. - А что до ясности... я просто хочу ещё когда-нибудь увидеть тебя, Чемпион, в Болотных Боях... уж больно ты ловко тогда Лягуху-то свалила...
- Пьяный орк входит в пещеру и поскальзывается на спящем снорке.
Название само собой сорвалось с губ девушки - глубоко засела в её голове наука неразговорчивого орка.
- Хороший приём... мне таким же однажды тоже шею сломали...
Червь заулыбался вспоминая, как после этого его убийца - Юшка, бывший тогда верным телохранителем Толстопузого Герандиса, одним быстрым движением своего отравленного клинка вспорол тому его могучее пузо. Потом была война, в горниле которой никто и не заметил пропажи придворного поэта, вызвавшего недавно гнев венценосного Герандиса, как не заметили и того, что убивший Юшку гвардеец никогда не расставался с томиком стихов того поэта.
- Боюсь вас разочаровать... - начала было Доби, но вновь была прервана.
- Знаю, Девятисотая, знаю... действующим сотрудникам Администрации запрещено участвовать... знаю, но я не спешу... может через сотню лет... может через две сотни... я подожду... ну а пока уйду со сцены... зрителям на ней не место - это я давно уяснил...
Попыток остановить своего случайного собеседника Доби не стала предпринимать: младший следователь и без того потратила достаточно времени на бессмысленную болтовню.
Опоздать, она, конечно, не опоздает, но сама мысль, что клиент заподозрит сотрудника Администрации в непунктуальности... сама мысль казалась Доби кощунством.
Межреальность. При-Город. Ванахейм. 3002 год после Падения Небес.
Город виделся Милитэль паутиной, которая плелась множеством пауков.
Тёмные Боги с их Зовом уже давно обратили Канализацию в отдельный район, чьи представители - крысиномордые тосийцы - имеют свою долю кресел в Городском Совете. Фанатики. Опасные фанатики одинаково легко посылающие других на смерть и умирающие сами. Даже не имеет смысла запоминать имени того, с кем ты сегодня договаривался о деле, завтра, скорее все к тебе явится уже совсем другой тосиец, который может как подтвердить вчерашнюю договорённость, так и сунуть тебе в живот зазубренную заточку.
Но дела с ними всё равно ведут и не только Администрация, общающаяся с относительно вменяемыми Крысиными Королями, но и простые Граждане, среди которых подавляющее большинство составляют Сумеречники, которые по достоинстве оценили возможности, предоставляемые хозяевами лабиринтов, находящихся под Городом.
Контрабанда, похищения, незаконная торговля Рабами, перемещения, которые не отследить, возможность скрыться от Администрации и даже покинуть границы Города - Сумеречники хорошо платили за это, и многое другое, за что Кодексом Города была гарантирована смерть.
Илисиан Вечный, бывший Император, оставивший сиротой свою Империю и принёсший в жертву город Чёрного Столпа вместе со всеми его обитателями ради места в Совете. Он смог обратить войну с Асгардом, начавшуюся в результате странного стечения обстоятельств почти сто лет назад, из крайне убыточного, но необходимого предприятия, в один из источников пусть небольшого, но стабильного пополнения казны Города.
Ходили слухи, что Военный департамент, возглавляемый Илисианом, утаивает большую часть добытого времени, но неоднократные проверки Налогового департамента и Счётной палаты, не подтвердили эти слухи.
Корни, предавшие своих собратьев-перворождённых, владеющие самыми престижными районами Города, казались большинству безразличными ко всему, кроме личного обогащения. Но оно на то и большинство, чтобы ошибаться.
Демоны, не Старого и не Нового Дома, а явившиеся из Пустоты по призыву Смертного Греха - Обжорство - и немедленно пожравшие его. Демоны составляют почти девяносто процентов сотрудников Ночной Администрации. Они, ведомые только им известными мотивами, обеспечивают постоянный рост территории Города и слаженное функционирование всех его институтов.
Чистые, истинные люди, представлены последователями Святых Ботульфа и Марка. Жалкая горстка, обладающая недоступными иным знаниями, зиждущимися на текстах эпохи до Падения Небес и трудах Мудреца. Замкнутая общность, в стремлениях которой переплелись и жажда прихода Истинного, и надежда на возвращения Мудреца, и много ещё чего известного и понятного только им самим.
Все они и многие другие, поменьше, плели паутины, каждый свою, и все одну, ту что создала Город и помогала ему развиваться, прирастая новыми районами и обитателями.
Милитэль, как и её заступница с той стороны Бездны, мало чем обладала, но тем, что обладала, распоряжалась умело, благодаря чему владела двумя фигурами, наличие которых вполне способно было внести серьёзные корректировки в расстановку сил.
Первая фигура - Троица, о сокрытии последствий очередной резни устроенной которым, недавно пришло сообщение. Существо бывшее когда-то Богом Сотворённым, а теперь притворяющееся человеком. Три тысячелетия странствий не принесли ему не то что поражения, достойного соперника не смогли они ему принести.
Вторая - Богоубийца, по нелепому стечению обстоятельств когда-то служивший у Милитэль при дворе и укравший её кобылиц. Да, он однажды уже отказался от сотрудничества, но он просто тогда ещё не знал, что это самое сотрудничество - единственный путь, что у него остался. Нужно просто подождать, когда в паутине Города завязнет Легион, и не самый умный, но крайне старательный грум Алекси сделает всё, что от него потребует Королева-Мать.
А там... а там... Милитэль в раздумии побарабанила пальцами по столу... паутину могут плести не только пауки...
Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.
- Выше голову. - попыталась подбодрить сестру Элис. - Ты не плакала и не просила забрать нас к себе, как это уже однажды сделала я.
- И задание выполнила. - попыталась улыбнуться Мэлис.
Улыбка вышла робкая, извиняющаяся.
Задание... всё из-за него.
Из-за него прошлись заглянуть в Орочьи Болота, нарушив негласную договорённость не посещать район, в котором жил учитель.
Но отказывать было нельзя. И дело тут не во времени, которое причиталось за его выполнение, а в том, что заказчиком был Ёрмунд.
Злопамятный и насквозь лживый дракон в последние годы постоянно подкидывал сёстрам да и не только им, а ещё доброй сотне специалистов в разных областях странные и никак не связанные друг с другом задания, расплачивался щедро и всегда вперёд, никогда не интересуясь, было ли выполнено задание.
"Идеальный заказчик: платит, но результатами работы не интересуется". - так или примерно подумал однажды карманный воришка-эльф по кличке Кошачьи Лапки, когда получил очередной перевод и задание украсть у любого прохожего любые часы. Подумал, а потом решил, что лучше сегодня будет завалиться в бар к Толстому Лу и выпить, тем более повод имелся - времени только что подкинули.