Бережной Александр Васильевич : другие произведения.

Книга 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Здесь и сейчас.
  Комната под самой крышей. Небольшое окно на скошенном потолке. Из мебели кровать да столик со стулом.
  Под потолком могли бы водить хороводы беззаботные пикси, наполняя каморку радостным смехом, тёплым светом и золотистой пыльцой своих крыльев, позволяя посетителям борделя на недели, а то и месяцы, если, конечно, состояние финансов позволяло, забыть об усталости и сне.
  Мог ли бы, но вместо этих обитателей давно погибшего Королевства комнату освещал видавший виды алхимический фонарь, купленный мной после ожесточённого торга у некроманта с непроизносимым именем. Купленный не за презренный метал или жалкое стекло драгоценных камней, за путь к пробуждению Спящей куплен был тот фонарь мной у некроманта, что до недавних пор держал ресторан в Городе и предпочитал, когда звали его просто и без затей - Хозяин.
  Кровать, стол и стул, в отличии от алхимического фонаря, не были гостями в этих стенах. Их сюда перенесли по приказу самой мадам Жоржет, когда та разрешила мне остаться. Многие столетия назад стояла эта троица в комнате одного глупого грума, сперва укравшего Кобылиц у Королевы-Матери, а затем убитого ими же.
  Скромных размеров стол, исключая край на котором стоял фонарь, был завален бумагами, под которыми дневника оставленного мне Безымянкой и видно не было.
  Совсем недавно лежали те листы в аккуратных стопках, в строгом порядке. Истории, что следовали одна за другой от первой к сотой, теперь же шли кто за кем, в причудливом порядке, без какой-либо логики и системы.
  Виновница беспорядка давно уже покинула эту невзрачную комнату, оставив после себя не только путаницу, но и многообещающую приписку в углу одного из листов: 'Вот теперь у тебя точность есть повод наказать меня', а сверху, авансом, отпечаток губ.
  Заманчивое предложение, оставленное Анатиэль, заставило меня улыбнуться.
  Может, я и воспользуюсь предложением раскрепощённой сверх всякой меры суккубары. Потом, когда-нибудь. Потом, не сейчас... да и то, если моя Хенья не будет против... а она-то не будет против...
  Но это всё потом, а сейчас надо уходить.
  Уходить, как водится, надо с рассветом, чтобы частичка величия нарождающегося дня перепадали и тебе, чтобы лучи солнца освещали твой путь. Уходить с рассветом правильно и красиво. С рассветом уходит почтенный муж, оставив на смятых простынях жену свою. С рассветом отправляется и юнец в свой путь, на войну ли, учёбу или в город. С рассветом уходит и мать на работу ли, рынок, перед этим нежно поцеловав детей своих.
  Я же ухожу в ночь, будто вор.
  Я вор и есть. Вон сколько добра с собой прихватил.
  Дорожный костюм из кожи дракона и меха короткошорстой серебристой тушанки, сшитый сестрами Анатиэль и Лютиэль, которые никакими сёстрами никогда не были.
  Нож, выкованный могучей Бетоной и подаренный мне в благодарность, за спасение её учениц Гурандо и Шогот, которые изрядно преувеличили мою роль в своих судьбах. Бородовидный топор, созданный Гурандо, чьё древко, как и рукоять ножа, покрывает изящная резьба, выполненная Шогот.
  Пара простых на первый взгляд кастетов - подарок мне одной из дочерей мадам Жоржет, думавшей, что я не узнаю, как она с сёстрами просила Сына сотворить оружие для меня.
  Два амулета - один от ангела, у которой три тысячи лет назад я убил бога, а второй от мадам, за тысячу лет так и не простившей мне кражу кобылиц у Королевы-Матери. Королева-Мать простила, а она - нет.
  Сапоги самого Отца Дружин, один из которых, попав мне в лоб, за малым не убил, тоже ничего, как и оставленная его хитроумным братцем рубаха.
  Рюкзак, ремни и пояс...
  - Разоделся, как на собственные похороны. - оценила Эйн и вновь задремала на предплечье.
  - Не слушай ты её, не понимает она ещё ничего. - успокаивающе сказала Хенья, которая против моих уговоров бодрствовала.
  Странная она у меня: и могла бы сейчас спать, как таже Эйн, но нет же... молчаливой тенью следует за мной.
  Спасибо ей за это.
  Да и не только ей одной, а всем, благодаря кому я сейчас иду в этой ночи, пусть этих всех было меньше, чем хотелось бы, но было их куда больше, чем достоин я.
  И пусть моя рукопись, в которую вложено лет больше, чем иным доставалось для жизни, не самый удачный способ сказать им всем моё спасибо. Пусть... я ведь не собираюсь умирать и успею ещё сотню, тысячу раз сказать спасибо на иные лады.
  Успею...
  Лирон-до. Год 2431 после Падения Небес.
  Двое. Они шли ко мне.
  Двое.
  Ярко красные мундиры. Золотое шитьё. Тонкие клинки на поясе слева. Слева, значит, оба моих гостя правши, как и я. Впрочем, могу и ошибаться. Всякое бывает. Единственное, что точно могу сказать так это то, что прибыли эти двое явно откуда-то издалека. Во-первых, нет в крае этом проклятом и забытом тех, кому положено ходить в мундирах. Нет здесь ни государств, ни банд, лишь разбросанные то тут то там небольшие поселения, а чаще вообще стоящие между нигде и нигде домишки, в которых, бывает, никто уже и не живёт. Во-вторых, кожа гостей имела бледно-белый цвет. Такой кожи у людей в этих краях не водилось, как не водилось в этих краях вампиров, которым такая кожа могла бы принадлежать. В-третьих, вооружены они шпагами или чем-то в этом роде, а их я в этом мире видел впервые. Тут предпочитали шашки, палаши да ятаганы ну и прочих их собратьев, ведь не-мёртвого не остановить, даже если дуршлаг из него сделать той шпагой. Голову рубить надо.
  Чего это ориентироваться на не-мертвых при выборе оружия?
  Да очень просто - не-мертвым в этом краю становится любой умерший.
  Мёртвый материк - так в официальных бумагах именуются эти земли. То ещё названье, да народные Мертвятня или вообще Тухлятня звучат ещё хуже.
  Но то материк, а я-то живу на острове. И остров тот не из этого мира - факт.
  И таких островов десятки, если не сотни.
  Сперва я думал, что кто-то решил сделать из этого мирка свалку, а потом попал мне в руки дневник смотрителя того острова, на котором сейчас и живу.
  Живу, кстати, уже третий год. И неплохо живу.
  Старый храм так и недостроенный, но толи милостью богини, которой был посвящён, толи благодаря профессионализму строителей, возводивших его, стоящий в относительной целостности и сохранности уже многие десятилетия, стал мои домом. Его здесь строили обитатели этого мира, думали это сможет остановить появление не-мертвых. Храм этот дал мне не только крышу над головой, но и хоть какое-никакое интеллектуальное развлечение - чтение сохранившихся книг. Правда, стоит отметить, что книги в основном своём религиозные, но как говорится - безоружному и палка за меч сойдёт.
  Отвлёкся я что-то. Начал ведь о гостях, а перескочил на храм.
  Странные эти двое, и это раздражает.
  Раздражение шевелится во мне, готовое пробудить Гнев.
  Не местные - факт. И не искатели - тоже факт, ведь, во-первых, вооружение у них не то, во-вторых, идут только вдвоём, в-третьих, доспехов нет, в-четвёртых, искатели на островах не промышляют.
  То что эти двое - маги даже рассматривать не стоит. Нет в этом мире магов. Одни шарлатаны да безумцы.
  И почему гости так спокойны? От берега до храма километров двадцать-двадцать пять будет. Половину дня шагать надо. И на каждом шагу не скелет, так труп обезглавленный, да и валяющиеся то тут то там разбитые глайдеры, шагающие танки и прочий высокотехнологичный мусор, тоже должны были оказать определённое воздействие на гостей. Тишина опять же. Мёртвая.
  По поводу тишины, хотелось бы сказать, что именно после моего прихода на острове так тихо, но сказать так - значит сорвать. Тут всегда было тихо. Не-мертвые они вообще не любители говорить. Рвать когтями, грызть - это да. Но не говорить. Видимо, поэтому местные не-мертвых своих называют молчащими. А птицы и прочая живность давно уже тут не водятся. Животные они ведь умнее людей - нашли себе другие края.
  Вот неплохо было бы, чтобы эти двое тоже себе нашли другие края, так нет же - ко мне идут. Точно ко мне, теперь это ясно, ведь сижу я чуть подать от дороги, ведущей в храм, под дубом столь огромным, что трудно представить сколько же лет понадобилось ему, чтобы дорасти до таких размеров.
  И чего их молчащие не съели?
  Хотя чего это я? Какие молчащие? Тех, что были в округе, я, вроде, всех упокоил. Значит, дорога чиста, вот и дошли. Попросту не было молчащих, чтобы съесть этих двоих. А жаль - были бы, не было бы проблем. С парой лишних молчащих как-нибудь управился бы. С ними вообще, как я заметил, проще, чем с людьми. Молчащие, они честнее - чуют тебя и сразу же пытаются убить. От них всегда понятно, чего ожидать, а вот с людьми всё не так - улыбается тебе, руку жмёт и не сразу поймёшь, чего на самом деле хочет. Толи денег твоих, толи жизни твоей, толи и денег, и жизни сразу. А чего мелочиться? Алчность и Зависть - они ведь внутри у многих людей все остальные Смертные Грехи пожрали, разрослись, став соперниками Страху. И готов такой человек на что угодно ради того, чтобы заполучить чужое, и не боится он ни суда людского, а уж о Божьем и говорить не приходится - его сейчас не боятся даже проповедники.
  - Ты только глянь, Глориндвей, похоже, наш Аз вооружён. - остановившись в шагах ста от меня, обратился один из гостей к своему товарищу. - Глядишь, потянет не на Аза, а на И. А это ж другой прибыток.
  - Ну это если потянет. - с сомнением проговорил второй.
  Услышав разговор гостей, я едва не расхохотался: они пришли меня убивать. Точно, убивать, а это всё упрощает. Нужно просто убить их до того, как они убили меня. Просто убить. Этим я и занимаюсь последнее время.
  - Ты это, Глориндвейн, мы ведь на Аза с тобой играли, а тут сам видишь... неоднозначно...
  - Ну и алчен же ты. - почесал подбородок тот, кого звали Глориндвейн. - Ладно, если будет что сверху Зело - на двоих поделим.
  - Сверх Глаголь.
  - Ну ладно, сверх Глаголь и смерть его за мной, как договаривались.
  Аз, Глаголь, Зело и И эта - слова вроде знакомые, но вот что они значат я припомнить не смог. Только это ничуть меня не расстроило, ведь правая рука уже сжимала рукоять гладиуса. Полметра превосходной стали, которая оказалась не по зубам ржавчине, и это не смотря на то, что, судя по всему, клинок провалялся под открытым небом не одно десятилетие. Левая же рука, прикрытая пластинчатой маникой, отложив в сторону книгу, опустилась на пилум, простой и надёжный, как и гладиус. Ещё два пилума лежали рядом, на своих местах, на перевязи, что я снял прежде чем сеть читать книгу. Они лежали, а я уже стоял.
  - Глориндвейн, ты только глянь, это же копьё, похоже, этот Аз совсем дикий.
  - Ну это и так было ясно. - обнажив свою шпагу, направился ко мне Глориндвейн.
  На секунду возникла идея - всё-таки попробовать заговорить с этой парочкой. 'Глупая идея - не станут они с тобой говорить. Ты для них уже мёртв, прибыток с тебя уже поделён'. - полусне бормочет Гнев.
  Между мной и Глориндвейном уже шагов пятьдесят. Напарник его стоит где стоял, даже клинок не обнажил.
  Пора.
  Выход.
  Ускоряю шаг, быстро переходя на бег.
  Двадцать шагов между нами.
  Звенит, ломаясь, о пилум шпага. Нужно отдать должно этому человеку - он успел среагировать на пилум. Даже почти увернулся, пытаясь ударом шпаги компенсировать недостаток скорости. Только ведь бой насмерть - это не то место, что 'почти' идёт в зачет. Падает навзничь Глориндвейн, изо рта которого совсем скоро должна хлынуть кровь.
  Плохо, что темп бега сбился из-за броска, но оставшегося расстояния мне должно хватить, чтобы набрать достаточную для атаки скорость: приму на манику удар шпагой и слёту ударю гладиусом в район шей гостя. Если повезёт, одним ударом снесу ему голову с плеч. А не повезёт - всё равно этого удара ему не пережить. Он ведь не молчащий, которого можно упокоить, лишь отделив голову от тела.
  - Вот же... - вырвалось у меня, когда я увидел, что второй противник, бросился прочь.
  Раздражение, вызванное тем, что мне теперь ещё нагнать его надо будет, улетучилось довольно быстро: дорога сюда гостя, видимо, утомила, поэтому нагнать его мне особого труда не составило. Удар гладиуса пришёлся ему на правую скулу, разрубив голову на две неравные половинки. Вообще-то я целился в шею, как обычно, но в последний момент противник попытался пригнуться, уходя от удара. Не вышло.
  - Чисто сработал, гори огнём. - ругнул я себя, переводя взгляд с трупа под ногами на Глориндвейна, который захлёбываясь собственной кровью уже был готов присоединиться к своему товарищу. - Вот только второго можно было и живым взять. Живые они ведь на вопросы отвечать могут, а вопросы у меня имеются.
  
  Осмотр трупов дело, конечно, не самое приятное, но иного пути попытаться получить хотя бы хоть какую информацию о своих гостях, у меня не было.
  Не некромант же я, право слово, чтобы заставлять мёртвых отвечать на мои вопросы.
  Подтащил обезглавленного к Глориндвейну. Отрубленный кусок головы тоже принёс.
  Выдернув из трупа пилум, тщательно почистил его и гладиус о штанину безымянного мертвеца.
  Так, по пунктам.
  Во-первых, оба в мундирах. Мундир означает принадлежность к организации, то есть этими двумя, скорее всего, дело не закончится, ведь мало какая организация любит, когда её членов убивают. Из чего следует, что нужно избавиться от трупов. Как говорится, нет тела - нет дела.
  Во-вторых, не ясно эти двое пришли сюда по каким-то личным мотивам или же по делам организации, в которой состоят. Если верно второе, то можно не тратить силы на то, чтобы прятать трупы - меня и так хотят убить.
  В-третьих, скорее всего, либо у конкретно этих двоих, либо у их организации есть методы выслеживания людей на расстоянии. Наш аз - так они меня назвали, а это недвусмысленно говорит о том, что ещё до нашей встречи эти двое знали о моём здесь наличии.
  Вот в принципе и все.
  Обыск, на который, честно говоря, я возлагал немалые надежды, вместо того, чтобы прояснить хоть что-то, добавил пищи для размышлений.
  Во-первых, у гостей при себе нет провианта. А это как минимум странно, если они шли сюда от побережья. Конечно, день, что заняла бы у них дорога туда-обратно, без еды потерпеть можно... только ведь вполне возможно, что им и не нужно было терпеть, если они шли не от побережья, а от лагеря или стоянки, разбитой где-то неподалёку, в часе или двух от храма. Но тогда почему они подошли ко мне к обеду, как раз за то время, что идти сюда от побережья, если выйти утром? Плюс, если лагерь имеет место быть, почему я не видел дыма? Или они еду без костра готовят?..
  Ладно, пока хватит об этом. Всё равно наличие или отсутствие рядом лагеря врага особо ни на что не повлияет: разве что теперь надо иметь ввиду, что отсутствие убитых мной людей, будет замечено раньше.
  Во-вторых, у гостей на лбах имеются металлические пластины, шириной два пальца. Идут они от одного виска до другого. Зазор, вздутие или какая-то иная неравномерность на границе метал-кожа отсутствуют, что наводит на мысль: пластины могли и не вживляться, их просто вырастили прямо в коже. Металлическая поверхность гладкая, без каких-либо символов или знаков.
  Назначение пластин не ясно.
  Точнее наоборот, в голове вертелось десятка три вариантов для чего их могли использовать, но подтвердить или опровергнуть хотя бы один из тех вариантов не было возможности, в связи с чем размышление и на эту тему пришлось завершить.
  В-третьих, мне не удалось обнаружить в карманах гостей никаких личных вещей или денег. А вот это было действительно странно и могло говорить о строжайшей дисциплине в организации, к которой принадлежали покойники, либо же не говорить вообще ни о чём. Это под каким углом поглядеть, а с тем ворохом историй, в которых мне довелось побывать самому, о которых мне поведал кто-то, обрывки которых доносились до моих ушей, и которые бесстыдно были выдуманы мной же, получалось несчётное множество точек зрения, что запутывало ситуацию ещё больше.
  - Ну надо же что-то решать. - напомнил я себе.
  - Надо. - согласился я сам с собой.
  Согласиться-то согласился, вот только что решать?
  Не был я никогда стратегом, способным делать выводы исходя из незначительных деталей, строить сложные теории опирающиеся на полученные выводы и хладнокровно реализовывать монструозные планы, подтверждающие те теории. Как не был я никогда и мастером клинка, способным обратить банальное убийство в утончённое искусство, обращающее в бегство целые армии. Не был я ни тем, ни другим, ни третьим и уж тем более не четвертым или пятым-шестым.
  - Может сбежать? - усмехнулся я.
  Прямо сейчас. Не буду ни в чём разбираться, не буду ни во что впутываться. Подорву один из генераторов Пустоты и уйду в Межреальность через образовавшийся разрыв, а там, даже если товарищи этих мертвяков и правда могут выслеживать цели на расстоянии, сам чёрт меня не сыщет.
  - Или попробовать убить их всех, сколько бы там их ни было? - шепчет Гнев во мне.
  - А это мысль. - соглашаюсь я.
  Вместо того, чтобы взрывать один из генераторов Пустоты, выведу их всех из спящего режима, оживив тем самым оборонные системы острова, а уж они-то сделают всю работу. Не даром ведь люди не суются на эти острова, а искатели в основной массе своей стараются даже близко не подходить к ним на своих кораблях.
  На этих островах нашли свой последний приют сотни армий из множества миров. Я читал о них в дневнике смотрителя, я видел их останки среди холмов, в речушках и озёрах, на берегу и в прибрежных водах. И видел я не только ржавые доспехи и остовы деревянных кораблей, но и экзоскелеты, поражающие своим убийственным совершенством, соперничающим с бесполезностью использования человеком, не имеющим специальных имплантантов, и циплопичекие громады кораблей, пригодных, на мой скромный взгляд, не только для атмосферных полётов, но и для межзвёздных путешествий, теперь же лежащие на дне рядом со своими более примитивными, парусными, винтовым и ещё черт знает какими товарищами по несчастью.
  Помню, однажды, поплыл я, как позднее выяснилось, по великой своей глупости, к одному кладбищу кораблей, что начиналось в десятке километров от берега моего острова. Думал, разживусь чем полезным, высокотехнологичным, ведь это тут, на острове, всё лежит покорёженное, с разряженными батареям, настроенное на генетических отпечаток давно покойного владельца, либо же непригодное для использования немодифицированным человеком, типа меня, а в каком-нибудь из кораблей, на складе, могло и уцелеть пару экземпляров оружия или доспехов того типа, с которым я успел познакомиться во время моих странствий.
  Идея была слишком заманчивой, чтобы её взять и проигнорировать, ведь тому времени я уже успел свести близкое знакомство с молчащими, а также с некоторыми оборонными системами острова, так что мнил себя как минимум бессмертным. Да, и Королева Сильмариза, с которой меня ссадили на остров, проплыла через то кладбище без проблем. Вообще-то, повезло мне конкретно, что остров вовремя показался на горизонте - могли ведь и повесить. Хотя, если вспомнить что я натворил, то думается мне - петля - слишком короткая и безболезненная дорожка в объятия Чужой Молодицы.
  Но что-то я отошёл от темы...
  Нашёл я на берегу нечто похожее на лодку, когда-то парусную, теперь же приводимую в движение моими мускулами и веслом. К тому моменту, когда нос моего судёнышка наконец уткнулся в остов корабля, ладони у меня не то, чтобы были стёрты в кровь, но несколько разорванных, кровоточащих мозолей всё же имелось. Возможность разжиться чем-то действительно полезным, а также мысли, что я-то знаю истинную ценность этого кладбища кораблей, в отличии от прочих искателей, для которых оно выглядело не привлекательней рифов или скал, придавали мне сил.
  Ах, да... по поводу 'прочих искателей' я вроде как был одним из них некоторое время. Года два или что-то около того, ну до тех пор, пока не вздумалось мне сделать глупость, результатом которой и явилась моя высадка на остров.
  Но вернёмся к кладбищу кораблей.
  Наткнулся я в недрах звездолёта не на залежи полезных высокотехнологичных устройств, а на гнездо тех, кто был причиной гибели многих кораблей искателей. Наткнулся я на гнездо тех, кого жители этого мира звали сиренами. Хотя раньше я никогда ничего подобного не видел, но что это и есть местные сирены понял сразу.
  Странные, полупризрачные существа. Нечто вроде пятиметровой летающей кальмаро-медузы. Я сидел долго, наблюдая за полётами этих существ. Сидел не в силах решить для себя: боюсь ли я их или же восхищён их красотой. Сидел, пока от переборок не отразился пронзительный крик, и я увидел то, чего не замечал до этого...
  Да, можно было бы ломануться вперёд, попытавшись что-то изменить, и погибнуть, но мне было слишком рано встречаться с Чужой Молодицей, поэтому я медленно и осторожно начал отступать.
  Жалел ли я о чём-то в тот момент?
  Да, жалел, что не ушёл раньше.
  
  Размышления мои, ушедшие довольно далеко от решения насущных проблем, вернулись к ним, в одно мгновение: столб света ударил из неба в землю, скрывая от меня тело Глориндвейна.
  Я попятился назад, держа между собой и столбом света верный гладиус. За пилумом наклоняться не стал - на короткой дистанции от него мне пользы мало, да и не был я никогда амбидекстером, чтобы брать в каждую руку по оружию. Хотя не скрою - попытки приучить к бою и левую руку пока не забросил, хотя с теми результатами, что удалось достигнуть, давно уже пора было бросать это гиблое дело.
  Медленно отступая, я прикидывал, чем же столб света мне грозит.
  Наиболее вероятных причин появления этого столба было две. Одна хуже другой, как это всегда у меня водится. А по-другому тут и быть не могло: заклинания активируемые смертью владельца никогда ничего хорошо не светили тем, что и был причиной той самой смерти.
  В худшем случае, мой дорогой Глориндвейн сейчас поднимется в виде какой-нибудь донельзя мерзотной твари, которую упокоить окончательно будет крайне сложно. Ну или, если мне повезёт, это столб просто рванёт, уничтожив в округе всё, что можно уничтожить.
  - В принципе, в обоих раскладах, чем дальше я буду от столба, тем лучше. - додумывал это здравую мысль я уже убегая со всех ног под защиту стен храма.
  - Неужели всё же придётся с не-мёртвым каким тягаться? - стоя за одной из колонн, спросил я сам у себя.
  Уж слишком много времени прошло с того момента, как появился столб, - со взрывом, обычно, так не тянут. Взрывы они ведь просты, что та монета, оттого и времени для их активации требуется совсем немного. А тут секунды убегают, одна за другой.
  Точно, не-мёртвый будет, но н молчащий, те без светоиллюминации поднимаются.
  Только бы не крылатый. Ненавижу летунов - всех. И гарпий в частности - к ним у меня особый счёт.
  Ну ничего, у меня как раз для таких ситуаций игломёт припасен. Нашёл я тройку рабочих образцов. Обойм к ним не то чтобы много. Будем, считать, что хватает обойм у меня к игломётам, ведь не пользовался я ими: пользы никакой от этого оружия в бою с молчащими. Им ведь, чтобы упокоиться, надо голову с плеч снести. На это дело одна обойма уходит точно, да и то, если сумеешь с первого раза нормально прицелиться, а так я и две, и три обойм высаживал. С такими растратами никакие запасы не спасут, разве что повезёт мне найти когда-нибудь склад под завязку забитый боеприпасами. Но ничего похожего пока не попадалось.
  - Иди сюда, мой хороший. - вытаскиваю из-под камней игломёт.
  Три из четырёх запасных обойм аккуратно раскладываю рядом. Четвертую сую за пазуху.
  Гладиус прячу в ножны: одной рукой мне с игломётом не справиться. Тяжеловата игрушка. На килограмм десять тянет, причём основной вес из-за того, что там обойма, сосредоточен у дула. Масса оружия, помноженная на полметра его длины, делают для меня невозможным вести с одной руки прицельных огонь. Хорошо, что хоть отдачи при стрельбе нет, а то ведь явно оружие не под мои физические возможности рассчитано, оттого и отдача при стрельбе могла быть такой, что о повторном выстреле можно было только мечтать. А без повторного выстрела часто ведь никак. И что с того, что одного выстрела, опустошающего обойму, хватает на то, чтобы через мгновение будь то дерево, метал, камень или плоть молчащего - в любом из них образовалась дыра диаметром в сантиметров двадцать? Что с того? Нужно ведь ещё попасть в цель. Попасть не всегда выходит. Оттого бывало и по три обоймы менял, пока молчащий окончательно не упокаивался.
  То, что столб света пропал - я не сразу и сообразил - просто тени стали чуть более размытыми, тусклыми. Пропустил момент. Зато теперь ясно, что не взрыв мне приготовили.
  Вдох.
  Медленный.
  На выдохе поворачиваюсь на левой ноге, и вот я уже могу вести огонь, при этом половина тела всё так же прикрыта колонной.
  Вот только стрелять не по кому.
  Ни на земле, ни в небе.
  Нет врага, как нет и тела Глориндвейна.
  - Отделался лёгким испугом? - не поверил я своей удаче.
  Неужели всего лишь какое-то заклинание религиозного назначения? Вроде, переноса трупа в храм или в фамильный склеп? Или куда-то ещё, в менее материальные дали?
  Повезло - сказать тут нечего.
  Повезло во всех смыслах - не получил неприятностей на пустом месте да ещё и обеспечил себе скорейшее явление товарищей убиенных мной гостей. Столб света должен был быть виден ой как издалека, а что он означает - они-то должны знать. Так что ждать с тем, чтобы послать сюда ещё кого, не станут.
  Если повезёт, до вечера будут у меня ещё гости. А повезти должно - до этого же везло.
  Ну, а пока есть время - надо сходить в храм, подготовиться к встрече гостей должным образом, а то ведь не хорошо как-то с этими двумя вышло, бестолково, но ничего - в следующих раз возьму одного живым, потолкую с ним о жизни, а там решу - что мне делать.
  - Убивать - что ещё с ними можно делать? - в полудрёме шепчет Гнев.
  
  Хоры, устроенные под одной из боковых неф (левой, если входить в храм), оказались просто идеальным место для обустройства спальни: лестницу, ведущую к ним пришлось частично обрушить, чтобы образовался пролёт в метра два, может немного больше. Для человека, конечно, это и препятствием назвать нельзя, но для молчащего, только и способного, что тупо переть вперед, оно непреодолимо, ведь не-мертвый не может сообразить перебросить через пустоту доски, лежащие рядом.
  Тут опять я вынужден немного отойти в сторону.
  Вообще-то ещё года три назад на острове было полно противников гораздо более опасных, чем молчащие, но после того как я смог заглушить генераторы Пустоты, поддерживавших жизнь в системах безопасности острова, тут стало безопаснее, да ночи появилось с кем коротать. Ах, да о своей красавице я ведь ещё не упоминал. А стоило бы - она ведь и её сёстры-гарпии устроили на меня настоящую охоту. Мне та охота стояла пяти декад страха, новых шрамов на плечах, голове и правой руке. Гарпии же поплатились жизнями. Две я забрал в честном бою, если, конечно, может быть честным бой голодного истощённого бродяги против специально спроектированных для боя созданий. Ещё трёх убил почти сразу после отключения генераторов Пустоты - гарпии, утратив большую часть своих способностей, попытались пробиться к управляющему контуру и запустить генераторы вновь. Третья уже и двигаться не могла, когда я её на куски рубил - закончился резервный запас энергии.
  Последнюю, шестую, убивать не стал. Забрал себе. Связал, конечно, но честно говоря, в путах смысла особо нет - не факт, что она оживёт даже если вновь запустить генераторы Пустоты.
  Оно и хорошо, что не оживёт - с живыми всегда проблемы.
  Я ведь вообще-то нежный, ранимый и не склонен в бессмысленному насилию. Наоборот, ищу самый простой и безболезненных пусть решения проблемы. Простой и безболезненный в первую очередь для меня самого, поэтому после того как заглушил генераторы Пустоты, приступил к зачистке острова от молчащих, которые никак на выключение генераторов не отреагировали.
  Избавляться от не-мертвых сперва решил посредством использования ловушек.
  Волчьи ямы пришлось отмести сразу - где бы я не копал, на глубине полутора-двух метров почва заканчивалась и начиналась металлическая плита. Ничего удивительного в этом, если подумать, не было, ведь остров-то рукотворный. Да и не остров-то в общем-то вовсе, а корабль для путешествий между мирами, уничтожения биологических форм жизни, миры те населяющих, и высадки на очищенной поверхности семян.
  Видел я в подземных ангарах те семена - в принципе, оригинальное решение для желающих создать человеческую колонию в новом мире, но не самое гуманное. Хотя о какой гуманности может быть речь, когда разговор касается людей, уничтожающих другой разумный вид, чтобы на его место поселить свой?
  С капканами тоже мало хорошего вышло - сам не попади, а молчащего заведи. Да потом ещё и упокой его, ведь от того, что молчащему ногу там отхватит или половину тела он ведь не успокоится. В общем, мороки больше чем пользы.
  Сети также себя не оправдали. В них, наверное, я разочаровался больше всего. Прилично времени истратил, чтобы связать приличную сеть. И сработала она хорошо - молчащего опутала, как положено. Вот только чтобы упокоить его пришлось сеть ту изрядно попортить, так что без постоянного ремонта она очень скоро стала непригодна для дальнейшего использования.
  Идея со сжиганием молчащих, казалась отличной. Тем более недостатка в топливе для её реализации не было - весь остров завален техникой и, если знать что и где искать, то разжиться горючей жидкостью в потребном количестве не проблема. Правда, идея эта оказалась ещё большим провалом, чем все остальные, ведь как выяснилось - молчащие, во-первых, горят плохо, а во-вторых, в виду того, что они не испытывают боли, продолжают своё движение даже целиком объятые пламенем, а в-третьих, вонь при этом всём стоит просто ужасная.
  Но запас горючего я всё же в храме создал. Вдруг придётся отбиваться от тех, кто хорошо горит?
  От людей, например.
  Ну чего это я всё о грустном? Есть же чему порадоваться в этой жизни.
  Вот, например, кровать - шикарная ведь у меня кровать. Метра в два три длинной и столько же шириной. Собрал я её из досок, которых в изобилии было внутри храма. Подушку изготовил из кресла пилота шагающего танка, чьи останки валяются тут недалеко. Из изоляционного материала, которым был изнутри обшит кокпит всё того же танка, сделал покрывало. Некое подобие постельного белья сшил из кусков парусины, что срезал с мачт летучего корабля, нашедшего последнее пристанище в полудне пути от храма.
  Но кровать - это так, мелочь. То... то есть та... та, кем действительно нужно гордиться, лежит на кровати.
  Гарпия.
  Ну как гарпия... оборотень, в боевом состоянии представляющая собой смерть, парящую в небе на своих собственных крыльях. Когтистая тварь, специально спроектированный для охраны периметра острова, гибрид человека и демона, способный обрушивать на свою жертву ураганный ветер, творимый одним лишь взмахом крыла, визг, от которого, кажется, готова лопнуть голова, и сотворённые магией флешетты, пробивающие навылет не только палубу деревянную корабля, но и керамические пластины брони самоходных установок, среди которых однажды мне пришлось прятаться. Да и ещё - ко всем вышеуказанным недостаткам, гарпии обладают отличной регенерацией, делающей их практически бессмертными, а всё потому, что черпают свои силы из генераторов Пустоты. Но стоит заглушить те генераторы, и всё - песенка гарпий спета; не только гарпий, но и автоматических турелей, пушек разных мастей, а также сторожевых некро-псов, големов и много чего ещё, на что мне повезло не натолкнуться за время моего нахождения на острове.
  Не смог удержаться - легонько шлёпнул по попке гарпию.
  Упругая, как живая.
  Красавица, как обычно никак не отреагировала на меня, но я не обиделся.
  Хороша?
  Я бы так не сказал.
  Я бы сказал, что гарпия - совершенство, обличённое плотью.
  Хотя, как по мне, так два двадцать росту - это многовато. Я ей до груди-то с трудом достаю. Кровать, опять же пришлось делать большую - чтобы не свисала гарпия с краёв.
  Ну и раз упомянул о груди... её считай и нет. Но вообще-то так оно и должно быть - гарпию ведь создавали для боёв, а не для развлечений. Тем более, нужно признать, большая грудь смотрелась бы негармонично на поджарой гарпии.
  Но хватит уже - пора подумать о том, что же можно с собой прихватить.
  Алхимических фонарь? Вещь крайне полезная, если хочешь почитать книгу, а солнечного света или ещё нет, или уже нет, или мало. Крюк для крепления на поясе тоже имеется, что превращает фонарь из крайне полезного в незаменимый - молчащим-то разницы нет день или ночь, не глазами они видят, в отличии от меня, так что без надежного источника света при недостаточной освещённости мне никак. Уточняю - без мощного, светящего ровным, слегка голубоватым светом источника в крепком металлическом корпусе, пользуясь которым можно не опасаться, что в один неприятный момент, в самый разгар боя, я вдруг окажусь в темноте - без такого фонаря мне никак. Вообще никак. И я несказанно счастлив, что нашёл этот фонарь. Жаль, правда, что всего один... хотя с другой стороны - зачем мне два? И одного хватает.
  Или вот - отличный мушкет, которому когда-то принадлежал смотрителю этого острова. Помимо, уничтожения чужих видов, занимался этот смотритель ещё крайне одним интересным делом - вёл дневник. И благодаря этому, узнал я и что это за остров, и где размещены генераторы Пустоты, в общем, много чего узнал, даже узнал, что звался смотритель Юлиус Антоний Кланг, но вот от последнего мне не тепло ни холодно.
  - Поди ж ты, как смотрителя звали запомнил, а своё имя-то помнишь? - поддел Гнев.
  - Так ли оно важно? Имя это.
  Так вот, мушкет. Исконное оружие этого острова. Приводится в действие короткой молитвой. Одна молитва - один выстрел. При попадании в живой организм, пуля из мушкета, которая является призываемым существом-паразитом, начинает перестройку этого организма, результатом которого является рыдающий или кающимся, тут я не совсем уверен, что правильно понял термин... но да чёрт с ним, с верным толкованием термина, важно, что мне нужно быть как можно дальше от рыдающего в тот момент, когда слезы побегут по щекам его, иначе ведь и извечная моя удача не спасёт.
  Сначала слезы, а потом из глотки жертвы вместе с рыданиями начнут вырываться полчища насекомых, которые будут атаковать лишь представителей того вида, к которому принадлежит рыдающий. Насекомые эти будут заражать всё новых представителей вида, а те обращаться во всё новых рыдающих. И всё будет продолжаться это до тех пор, пока не останется больше тех, кого можно будет заразить.
  Отличное оружие. Один выстрел и проблема с гостями решена... была бы, будь они представителями другого вида, но они люди, так что мушкет останется здесь, а вот его огнестрельный собрат - карабин - несмотря на тот факт, что он оказался абсолютно бесполезен против молчащих, составит мне компанию. С ним две обоймы по пять патронов каждая и ещё дюжина патронов россыпью. Патронов было больше, но что-то потратил пробуя приноровить огнестрельное оружие под убийство молчащих, а что-то на банальное освоение оружия.
  Не забыть моё старое клеймо надеть на безымянный палец. Осталось оно ещё с тех славных времён когда в частной компании "Олафсон и Олафсон" я был начальником особого охотничьего участка, занимавшегося поставкой для армии разного рода монстров. Остальные участки тоже занимались отловом и клеймлением монстров, но только особый участок, которым руководил я, получал заказы на вампиров и их кровососущих собратьев, бывших основой для построения почти любой наступательной операции.
  Хорошее клеймо, никогда меня не подводило, хоть и не использовал я его ни разу с тех пор, как скоропостижно самоустранился с должности, доставшейся мне, считай, случайно.
  Шлем? Без него обойдусь, как и без кольчуги, поножей и прочего, хватит одной маники, привык я к ней, да и щит она неплохо заменяет. Лишнее таскать - только скорость терять. Хотя, конечно, иногда всё же бывает и кирасу надену, ну или щит прихвачу, но не так что бы всё сразу: и шлем, и кольчугу, и кирасу, и поножи, и щит ещё в придачу. Бывает, в общем, когда, например, взбредёт мне в голову полезть в место какое, в какое никому нормальному в голову полезть не взбредёт.
  Рюкзак, конечно, рюкзак, без него никуда.
  И еды надо обязательно прихватить. На неделю или лучше даже на декаду - всё равно замазка много места не занимает, да и весит мало.
  Ах, да замазка... не молчащие, не гарпии и не автоматические оборонительные системы, как может показаться на первый взгляд, являются основной проблемой не только на острове, но и вообще во всей Мертвятне. Основная проблема - отсутствие еды. Нет тут ни насекомых, ни животных, ни птиц, ни рыб. Нет вообще. В связи с чем довольно долго пришлось питаться орешками там, кореньями, ягодами, травками, отчего весу сбросил преизрядно, даже рёбра стали заметны, чего за мной вроде до того не водилось.
  Голод и гарпии в небе.
  Всегда две. В вышине. На земле. Всегда рядом.
  Смотрели как стая некро-псов гнала меня, как уходил я от голема пусть и не быстрого, но безустанного, как поворачивал назад, выходя на уцелевшие периметры оборонительных турелей.
  Спускались, смеялись, иногда нападали, а иногда и оружие подкидывали, дневник смотрителя опять же благодаря им попал ко мне.
  И вот однажды после одного нападения я просто не смог подняться - не осталось уже никаких сил. Так и лежал на спине, наблюдая за двумя гарпиями в небе. А потом за одной - вторая улетела куда-то на восток.
  Жалел лишь о том, что не удалось убить хотя бы одну из гарпий. Убей я хотя бы одну - умирать было бы может быть не легче, но тогда хоть что-то грело бы меня.
  Вторая гарпия вернулась быстрее, чем я успел задуматься куда же это она могла улететь, и рядом со мной приземлились пачка универсального питания.
  Гарпии решили подкормить свою игрушку, чтобы с ней можно было поиграть ещё немного.
  Я давился массой по вкусу больше всего напоминавшей землю, улыбаясь тому, что встреча с Чужой Молодицей вновь откладывается. Гнев же одобрительно рычал, будто бы зная, что шанс отомстить представится уже скоро.
  Транспортник, на борту которого были контейнеры с универсальным питанием, мне удалось найти через два дня.
  Ещё через два дня я убил тех двух гарпий, что в тот момент следили за мной.
  Через декаду, скрывшись от преследования на подземных уровнях, я вышел к генераторам Пустоты.
  Опять меня понесло... так вот, замазка - это универсальное питание. Ну а что? Нормальное название, всё равно настоящее название на упаковке я прочитать не смог.
  Два пустых бурдюка также прихвачу - потом наполню водой.
  Верёвку тоже, как обычно беру. И пусть ни разу она мне не пригодилась - пусть. Креплю её к правому боку рюкзака. К левому креплю алхимический фонарь. Скатанный в трубу плащ пристёгиваю сверху - не на сырой же земле спать право-слово.
  Маника на мне. Гладиус на поясе вместе с НЗ - огнивом, двумя полосами ткани, успешно заменявшими бинты, и упаковкой замазки. Засапожник, как и следует из названия - в голенище правого сапога.
  - Не шали без меня. - улыбнулся я и опять не смог удержаться и коснулся рукой попки красавицы.
  Как живая.
  Оно и хорошо, что только как.
  'От живых одни проблемы - вон появились живые, и проблемы не заставили себя ждать'. - поддакивает Гнев.
  
  Карабин фантастическим котёнком приютился на коленях. Снаряженный рюкзак лежит рядом, у колонны,- одно движение и он уже у меня за спиной. Игломёт и обоймы к нему тоже рядом, но справа - за мной могут прислать и тех, кого свинцовыми пулями-то не взять. А могут и не прислать. Всякое бывает. Бывает даже то, чего не бывает.
  - Бывает даже то, чего не бывает. - повторил я мысль, но уже вслух.
  Вслух мысль прозвучала ещё глупее.
  Пожал плечами.
  Бывает.
  Хочешь сказать что-то умное самому себе, а потом вдруг оказывается, что сказал глупость. Или банальщину какую. Банальщина хуже глупости. Глупость хоть улыбку вызовет, а я люблю улыбаться. Для себя улыбаюсь. Для себя и немного для Неё.
  Для кого это, для Неё?
  Ну тут надо вернуться не на год-другой - сразу на десяток лет, когда ещё я ни о каком острове Молчания знать ни знал и не клеймил вампиров. Жил себе, в небольшой городке, чему-то учился, чему-то учил сам. Жил, пока одним летом не попал к добрым дядькам-докторам. Добрые дядьки-доктора не долго думали, диагноз поставили и пошли по домам, а я остался в палате умирать.
  Страшно умирать, лёжа в придорожной траве и тщетно пытаюсь зажать рану в разорванном горле.
  Страшно умирать, задыхаясь в дыму костра, что под твоими ногами, понимая, что уже совсем скоро ненасытное пламя доберётся и до тебя.
  Страшно умирать на алтаре, жертвой безумных фанатиков безумному богу.
  Страшно умирать и в палате под присмотром врачей, когда вроде бы и капельницы тебе ставят и таблетки разные дают, уколы, а ты умираешь. Неспособный заснуть от боли, скрипя зубами выполняешь рекомендованный процедуры, но тем самым лишь множа свои страдания. "Мертвец". - читаешь в глазах медсестёр. Один из сотен, что видели глаза тех медсестёр. Один из тысяч, что увидят ещё те глаза.
  Умираешь, ища хоть что-то, за что зацепиться. И находишь, то единственное, чему научил тебя этот проклятый мирок.
  Гнев.
  Стоишь обоими ногами в могиле, а Чужая Молодица стоит где-то рядом, в темноте.
  - Тебе ведь всё равно с кем сегодня танцевать? - скалишься из могилы.
  - Всё равно. - молчит Она.
  - Тогда подожди, чтобы мне не было стыдно, пригласить такую даму на танец.
  - Подожду. - молчит Она.
  Выживаешь, питаемый Гневом.
  Губы, привыкшие кривиться от боли, теперь кривятся в улыбке.
  А чего тут такого? Можно жить и с такой улыбкой. Вон многие уже давно и не живут, а я как-то умудряюсь, да и ещё при это улыбаюсь. Улыбаюсь для себя и немного для Неё.
  Потом была дорога. Длинная, наверное. Опасная, безусловно. Скучная, местами.
  И надо же такому случиться - пришли гости.
  Глупые гости.
  Трудно ненавидеть тех, кому твоя жизнь безразличная, но кто по долгу службы должен хотя бы сделать вид, что спасает тебя. Трудно, но я смог. Чтобы ненавидеть тех, кто пришёл меня убить, мне даже причин находить не нужно. Они сами принесли причину на остриях своих клинков.
  Безусловно, я постараюсь понять кто же такие эти мои названные гости. Чего они так обыденно пришли убивать незнакомого им человека, меня. Постараюсь, но потом, когда все они будут мертвы. Все они, сколько бы их там ни было, кем бы они там ни были, детьми, женщинами или стариками.
  Я жесток?
  Возможно.
  Двое явились ко мне с целью лишить меня жизни, так почему я не имею права лишить жизни общество (народ, государство или откуда они там взялись), которое дало жизнь этим двоим?
  На что я опираюсь, позволяя себе подобные заявления?
  На вертихвостку Справедливость? Убийство многих в ответ на попытку убийства одного даже я с трудом смог бы подвести под термин "справедливость".
  На волчицу в шкуре овцу - теорию меньшего зла? Так я бы мог процитировать одну ныне покойную девушку, которая говорила, что нет меньшего зла, есть... мог процитировать бы, но не буду хотя бы потому, что не хочу сегодня цитировать глупышку, не нашедшую в себе силы свернуть с дороги ведущей в объятия Чужой Молодицы... но вернёмся от девушек к меньше злу. Так вот, в своё время я уже выбирал меньшее зло и оно таковым в большинстве своём оказывалось только для меня и только некоторое время.
  На бездушную логику? Да, она всегда придёт на помощь, даже если ищешь причину для убийства детей, женщин и стариков. Дети вырастут и могут прийти мстить за своих отцов, а к тому моменту может уже и не сыщется козырной карты в моём рукаве. Женщины всегда могут нарожать новых мстителей взамен тех, с которыми я разберусь. Старики всегда могут отравить мысли молодых идеей мести и тогда не только дети убитых мной, но и совершенно посторонние люди могут прийти за мной. Вот и выходит, что если подойти к вопросу убийства со стороны логики, то лучше сразу всех убить, чтобы не позволить проблемам сегодняшнего дня прорасти в день завтрашний.
  На слепца-закона? Уверен, покопайся я в памяти, найду подходящий под этот случай закон. Как говорится, dura lex, sed lex. И нет уже кровавого убийцы - есть палач, приводящий в исполнение приговор. Вот только изменение названия не изменяет сути. Убийство остаётся убийством, а убийца - убийцей.
  Так на что же я опираюсь? Раз и одно не для меня, и второе - не моё, и третье с четвёртым - дорогой мимо идут.
  На себя, как не эгоистично это звучит. Я буду убивать до тех пор, пока врагов не останется или не пойму, что дальше убивать уже нет смысла, ведь есть поражения от которых и государства не оправляются, какими бы могучими они ни были до того.
  
  Четверо пеших воинов. Они не заставили себя долго ждать, и это ещё сильнее испортило мне настроение. Наверное, и часа не прошло с тех пор, как я убил первых гостей. Такая оперативность не может не раздражать.
  Идут. Спокойные, будто бы не убили тут только что их товарищей.
  Стрелять пока рано, подпущу на шагов сто, может чуть меньше. Сто шагов - это секунд десять форы. Более чем достаточно для пяти выстрелов на четырёх целей.
  - Рцы, не меньше! - донеслось до меня довольное восклицание. - Не соврал значит!
  - Не соврал, значит, а я уж грешным делом подумал - обделался со страху наш Глориндвейн, вот и померещилось ему невесть что.
  Глориндвейн? Выходит, со столбом света не на кладбище отправился покойничек, а на койку в лазарет. Или не на койку, а сразу в строй, и нет Глориндвейна тут просто потому, что у гостей не принято повторно посылать на задание того, кто его провалил?
  Настроение, конечно, могло бы и окончательно испортиться от небезосновательного предположения, что довелось мне столкнуться с бессмертными, да только труп второго гостя всё также лежал на том месте, где я его оставил. Труп с ополовиненной головой. Так что примем пока за основу предположение, что для окончательного убийства гостю надо голову отсечь. Прямо как молчащему. Ну тут ничего удивительного нет - очень много кого можно упокоить путём отсечения головы от тела. Меня, например. Хотя меня ещё много как можно упокоить, кроме как отсечением головы.
  Ну да хватит уже размышлений - пора стрелять.
  Первая пуля - тому, что крайний справа, в живот.
  Выстрел громыхнул, но никто из гостей так и не свалился с пулей в животе - пуля исчезла в неяркой вспышке, пролетев метров пять, может десять.
  - Провалиться мне на месте - он ждал нас для того, чтобы убить! - едва не подпрыгивая от радости воскликнул тот, которому я хотел всадить пулю в живот.
  Кинетический щит у них что ли? Или, может, защитное заклинание?
  Опять не о том я, ведь мне в принципе, без разницы техногенная это штуковина или магическая, важно лишь она помешала решить проблему с гостями быстро и без лишних движений телом.
  С целью проверки характеристик поля, остановившего пулю, произвёл выстрел вверх.
  Результат тот же.
  А это с высокой долей вероятности означает, что поле действует на площадь, а не прикрывает кого-то конкретного, то есть метров восемь-десять у меня всё же имеются.
  - Маркусиус, Анатолиан, вы как дети. - подал голос шедший позади. - Не видите что ли - хотел он нас ружьём своим разделать, а как дойдёт до него, что бесполезно оно, так дёру даст, так что вперёд, а то нет никакого желания его по местным лесам гонять.
  - Ага, уже даю дёру. - неслышно бурчу себе под нос, меняя обойму, и бочком, бочком отступаю внутрь храма - пусть думают, что я сбежать хочу, может реально повезёт и проблемы с гостями буду за два захода решать.
  - Что я вам говорил, олухи, Рцы... Рцы... Иже, может Гервь... ну чего встали, давайте за ним, а то срежу вашу долю.
  И двое действительно дали за мной.
  Хорошо побежали. Молодые, полные сил да ещё, скорее всего, бессмертные. Конечно, куда мне до них?
  Первый, не добежав до меня пять шагов, получает пулю в живот. Второй успевает атаковать да я принимаю его клинок на карабин. Ещё удар, красиво рубит, да не ждал он удара ногой. Такой удар не раз и не два мне жизнь спасал, когда молчащий накидывался и челюсть его щёлкала перед самым моим лицом. Летит гость на землю, откуда уже подняться не успевает - я уже перезарядил карабин. Второй выстрел и второй раненый, тоже в живот.
  -Эй, так может быть всё-таки рцы? - усмехаюсь я, обнажая гладиус.
  Двое оставшихся гостей уже в метрах пятидесяти.
  Немного неудобно, но беру в зубы гладиус.
  Перезаряжаю карабин.
  Иду к ним, а они начинают расходиться в стороны, стараясь одновременно и зайти сразу с двух сторон, и держаться на расстоянии, помня о карабине.
  Они что думают, что я буду играть с ними в это?
  Глупо.
  Резкий рывок влево. Выстрел. Третий готов.
  Бесполезный карабин летит в сторону правого противника, который не стал ждать второго приглашения атаковать меня в спину, заставляя того потратить на себя драгоценные мгновения, которых мне хватило, чтобы выхватить изо рта гладиус и рубануть один раз, вскрывая гостю грудную клетку, отсекая кисть левой руки, которой тот пытался прикрыться от удара, ведь его рука с клинком ушла слишком далеко вверх и в сторону отбивая мой карабин, а потом второй раз - отсекая голову.
  Поглядим, как этот, безголовый себя вести будет - смирно лежать или всё же вместе со светом уйдёт. Хотя... не должен, вон ведь с ополовиненной головой лежит себе, никуда не торопится.
  Теперь можно и тем, что пулю в бедро схлопотал, заняться, а парни в соборе пусть подождут - пяток минут они должны ещё протянуть. А не протянут - тоже не беда. Пойдут как опытная группа - посмотрим все ли после смерти у гостей в свет уходят.
  - Скрытый... да откуда ж тут ему было взяться... - сипит раненый, пока я вытирал клинок о одежду обезглавленного, - и как проглядели... Сервиус, мать его... выговором не отделается... Скрытый...
  Закончив, чистку клинка, направился я к говорившему.
  Герой... хотел порезать меня своей шпажкой, но хороший пинок ногой в одно мгновение напомнил гостю кто здесь хозяин. Как будто пули в ноге мало было - решил ещё проверить, что крепче его рёбра или моя обувь. Согнулся теперь хрипит, больно ему. Ничего, сейчас полегчает.
  Рывком перевернул гостя на живот. Коленом сверху прижал, для верности, чтобы ещё чего не вычудил. Ладонь с клеймом опустил ему на затылок, как того и велит инструкция, чтобы расстояние между клеймом и мозгом было минимальным, во избежание искажений сигнала.
  - Пользователь номер 139, пароль 6278 запрашивает разрешение на перепрошивку матрицы поведения захваченного объекта.
  - Подтверждаю - пользователь номер 139 зарегистрирован и имеет права на проведение процедуры. Произвожу проверку совместимости матрицы объекта и имеющихся прошивок. - последовал незамедлительный ответ клейма.
  Голосовое управление с монохромной голографической визуализацией интерфейса - эта технология была изрядно устаревшей даже по меркам того мирка, в котором я работал на 'Олафсон и Олафсон', но зато надёжна и неприхотлива что тот гвоздь, за что и были заслужено любима не только мной, но и другими полевыми работниками.
  - Прошивка не найдена: прошу выбрать вручную из предложенного списка наиболее подходящую.
  - Да, никто и не сомневался, что там нет прошивки под человека. - хмыкнул я и уже, обращаясь к клейму сказал. - Вампир, высший.
  - Прошу указать инструкции для загрузки.
  - Набор по умолчанию, из группы 'Полное уничтожение'. Цель - полное уничтожение своего народа. Исключить использование всех видовых способностей, кроме 'Инфицирование живой силы противника'. В инструкцию внести изменение, заменив биологический процесс клеймлением, использовав внутреннюю инструкцию по клеймлению. Клеймление производить согласно прошивки 'Адепт'. Занести в память мои номер и пароль доступа, для обеспечения проведения процедуры. Создать правило передачи клейма любому объекту в случае возникновения опасности разоблачения на основе инструкции 'Перенос паразита в новое тело'. Сформировать прошивку 'Хозяин' на основе выбранной сборки и использовать её в этой инструкции. Проверить работоспособность сборки.
  - Критические ошибки отсутствуют. Приступить к загрузке?
  - Да.
  Вряд ли бы я успел досчитать до десяти, если бы всё же решил до десяти считать, как прозвучало:
  - Загрузка завершена.
  - Завершить работу.
  - Завершение работы подтверждаю. - погас интерфейс.
  Уже не дергается мой гость - без сознания он. Обычное дело - очнётся через час или два, или три, это не так и важно. Перевернул его на спину. Клеймо на палец надел - на мизинец только и смог натащить. Перетянул ногу его же поясом - не хватало мне, чтобы он кровью истёк.
  Обезглавленный так и лежит. В принципе, это ещё ничего не значит, Глориндвейн вроде дольше лежал прежде чем в свет уйти. Плюс, не факт, что в данном деле не может иметь место некоторая разбежка временного параметра.
  Ладно, пусть лежит - у меня ещё двое в запасе осталось.
  Дочистив гладиус, спрятал его в ножны. Карабин тоже поднял, брать его с собой теперь особого смысла нет, конечно, но и оставлять валяться на траве тоже глупо - отнесу, положу на место, может, когда и пригодится, как сегодня, например.
  
  - Парни, знаете я ведь даже немного расстроен, что вы оба до сих пор живы. - вскинул я карабин. - Теперь мне надо выбирать - с кем же я буду беседовать, а я не очень люблю выбирать. Это меня раздражает, знаете.
  Может они и не поняли к чему это я. Пуля в животе, думаю, не очень помогает понимать намёки.
  Чтобы не утруждать себя лишними раздумьями, нажимаю на спусковой крючок, прекращая страдания того, кто был ближе всего.
  - Вот и решили проблему. Теперь хотелось бы услышать, чего это вы, гости дорогие, решили меня убить.
  Послышавшийся в ответ невнятный лепет, в котором я если и различил, так это всё того же Скрытого
   Это ж надо такому случиться - как убивать меня, так в компании и чуть ли не с песнями, а как подыхать, там вся рожа в слезах и сразу такие жалобные.
  Вот поэтому я и ненавижу людей.
  Пришёл убивать, так убивай. Сражайся до самого конца, всего себя вложи в атаку. Вгрызись в горло своего врага. Сам сдохни, но врага утащи за собой, чтобы не стыдно в глаза было смотреть Чужой Молодице, чтобы с улыбкой пригласила она тебя на танец.
  - Зачем я вам?! - вопрос и приклад карабина опускается на кисть левой руки гостя.
  Скулёж.
  - Зачем?! - всё тот же вопрос и ещё один удар, на этот раз в голеностоп.
  Всё тот же скулёж.
  Это злит.
  - Зачем?! - вопрос и новый удар.
  Ну что за глупое создание?
  Я ведь задаю простой вопрос. Так почему я слышу этот скулёж, а не речь человека?
  Вопрос-удар.
  Ещё один и ещё один, а потом ещё и ещё.
  
  Опять сижу на ступенях храма. Опять лежит карабин на коленях.
  Карабин в крови. На мне тоже хватает брызг крови.
  За спиной булькает парень, от которого я так ничего и не узнал.
  Добивать пока не стал. Во-первых, потому что всё равно он уже не боец - кисть левой руки раздроблена, обе голени сломаны, колени прострелены да и пуля из живота никуда не делась. А во-вторых, нужен он мне ещё.
  Жду третью партию гостей.
  Поглощаю замазку.
  Вкус, конечно, тот ещё, но всё ж лучше, чем с голоду сдохнуть.
  А сдохнуть всё же придётся. Не мне, правда.
  Зря что ли года два назад я притащил в храм столько горючего? Ну не пригодилось оно мне для уничтожения молчащих, так пригодятся для уничтожения людей. Оно ведь мне особо разницы нет.
  И тут я бы рад в оправдание своё сказать, что это жизнь на острове меня таким сделала, поискать причину в работе, которую исполнял в 'Олафсон и Олафсон'. Ну или в крайнем случае, для любителей глубоких смыслов и травм молодости, сослаться на то, что когда-то давно едва не свёл близкое знакомство с Чужой Молодицей.
  Я бы рад, да всё дело в том, что это мой выбор. Осмысленный выбор.
  Убивать и ненавидеть.
  Просто нет ничего в это мире другого, что могло бы меня поддерживать. Не осталось или не появилось - уже и не разобрать.
  Нет, я пытаюсь жить по-другому. Честно, пытаюсь.
  Теже гарпии...
  Ага, а вот и столб света, как раз на том месте, где лежал обезглавленный.
  Значит, не в отрубленной голове дело.
  Будем считать, что первоначальная теория показала свою несостоятельность и придётся ещё немного подумать, но это потом, а пока вернёмся к гарпиям.
  Я ведь молил их оставить меня в покое. Молил, а они смеялись.
  Теперь они мертвы.
  И гостей этих не хотел я убивать, но вон оно как повернулось: меньше чем за полдня убил четверых, одного клеймил, ещё один, искалеченный, если не помрёт до прихода подкрепления, так будет добит мной.
  - А ведь это я ещё не разогрелся, как следует. - бросаю я искалеченному.
  Опять никакой реакции на мои слова, но да ладно.
  Вон и мои новые гости.
  Двое? Странно, а должно было быть восемь. Сперва, двое, потом четверо... в принципе, логично, что следом восьмеро, а не опять двое. Или это всё из-за Забытого? А то клеймённый был явно расстроен тем, что я не рцы, а Забытый.
  - Может, сначала перекинемся парой-тройкой слов, а то я ваших уже порядочно поубивал, а чего вам от меня надо, так и не узнал. - предложил я.
  Поднялся, разумеется, карабин упёр в грудь искалеченному мной парню.
  Разговоры они-то веселей идут, если собеседники видят, что ты шутить не намерен.
  - И правда, Забытый... - озадаченно бросил один из гостей, полностью проигнорировав мои слова.
  - Нестабильный. Не видишь что ли? - раздражённо отмахнулся второй. - Из-за стресса перескочил на более высокие энергетические уровни - в ближайшее время если не откатится к исходному состоянию, выгорит или вообще уйдёт в минуса, а рожа - мало их было до этого этих Забытых?
  Похоже, между мной и гостями явные проблемы в области коммуникации.
  - Если это просто скачёк, то почему он убил не всех? И почему не нападает? - не унимается первый.
  - Вы меня слышите? Я вообще-то сейчас пристр... - вклинился я и диалог.
  - Нестабильные они потому и нестабильные. - прервал меня ответ.
  Не слышат, а возможно даже вообще не воспринимают мою речь.
  - Придётся вас всех убить. - вздохнул я.
  И начну с искалеченного, а то не ровен час - попадёт в объятия Чужой Молодицы без моей помощи.
  На спусковой крючок нажать не успеваю - удар невидимой дубинки выбивает её из руки. Тут же контратакую гладиусом, но тот рассекает лишь воздух.
  Покров невидимости? Расовая особенность? Банальный отвод глаз?
  Вытянув перед собой левую руку, отвожу гладиус назад и отступаю в храм.
  Поглядим, как мой невидимый гость запоёт, когда окажется объят огнём. Пламя с температурой под полторы тысячи градусов - это не шутки.
  Невидимка медлит. Глупо с его стороны - нельзя давать мне время на передышку.
  И вот уже под моими ногами хлюпает топливо. Будет оно хлюпать и под ногами невидимки, реши он ещё раз атаковать меня.
  С рюкзаком, конечно, не очень вышло - остался он лежать, где лежал - не продумал этот момент. Слишком расслабился - надо было его сразу отнести к черному выходу из храма, через который я собираюсь сбежать после того как подожду здесь всё. А теперь придётся возвращаться за ним.
  Невидимка, похоже, решил не следовать за мной, ведь чужие следы всё не спешат появляться.
  В принципе, возможен, ещё вариант, что карабин вырвало из руки заклинание, только не заметил я хоть каких-то внешний проявлений магии, творимой гостями, в связи с чем возможность, наличия фамилиара или чего-то подобного являющегося призраком, способным на фазовый переход, более вероятна, чем предположение, что хотя бы один из пришельцев маг, но да не будем плодить сущности сверх нужды - рабочей версией пусть пока остаётся наличие физического существа, умеющего становиться невидимым.
  Как и в прошлые разы, мои гости разделились: один остался ждать у храма, а второй проследовал за мной.
  Это хорошо. Одного убивать проще, чем двоих.
  Поджигать топливо пока не буду - одного-то я убить должен, а второго, как сунется, сожгу.
  Но это ещё бабка надвое сказала - если невидимка опять вмешается, придётся поджигать и, оставив рюкзак, уносить ноги.
  Ладно, посторонние мысли в сторону - пора убивать.
  Вдох. Выдох.
  А гость-то пришёл веселее, чем предыдущие - из вооружения у него шпага и кинжал.
  Видимо, учли его начальники, что против моих маники и гладиуса выходить с одной шпагой - форменное самоубийство.
  Иду на сближение, всё также держа левую руки впереди.
  Надо бы попробовать подрубить ему правую ногу.
  Что ногу мне так просто не достать я понял после первого же выпада - гость кинжалом ловко увёл удар гладиуса в сторону, при этом едва не достал меня шпагой. После второй и третьей атаки, которые были проведены не мной, стало понятно ещё одно - рубить молчащим головы и скрещивать клинок с тем, кто знает с какой стороны за этот клинок держать - совершенно разные вещи.
  Не стал я доживаться когда гость подрежет мне что-нибудь ценное или сделает дырку там, где ей быть не положено, - увеличив дистанцию, оказавшись уже у самого края залитой топливом площадки, выхватил левой рукой из-за пояса огниво да ударил по нему гладиусом, высекая искры, ну и рванул прочь.
  Не совсем успел, конечно, - ударной волной меня отбросило метров на пять, где я и принялся тушить ботинки.
  В общем, как обычно, лёгким испугом отделался, а мог и на свой же гладиус напороться.
  Не продумано вышло.
  И рюкзак надо было оставлять с другой стороны храма, ведь идти за ним и встречаться со вторым гостем - это пусть и не самоубийство, если прихватить с собой кирасу, шлем и клинок подлиннее, но глупость такой величины, которую я сейчас не могу себе позволить. И с поджиганием придумать можно было что-то не столь глупое.
  Ладно, проехали... жив остался, значит всё нормально.
  Клинок в ножны, огниво на пояс и ходу - надеяться на то, что второй будет стоять с той стороны, пока огонь погаснет, не приходится.
  
  Оно может и лучше, что рюкзак я не забрал - с ним бежать было бы не так весело. А так - считай, оздоровительная пробежка. Только надо забыть, что, отстав на километр, за мной бежит второй гость. Кстати, хорошо бежит. Уверенно, точно зная в каком направлении двигаюсь я, подтверждая тем самым что у гостей есть средство для обнаружения целей на расстоянии.
  Функционировал бы сейчас оборонный комплекс острова - я бы уже давно избавился от своего преследователя, заманив его на автоматические турели или к некро-псам, а так нужно будет тащить его да самих генераторов Пустоты. Вот только придётся отыграть ещё с полкилометра или лучше километр, чтобы успеть всё провернуть. А там, в Межреальности, сам чёрт за мной не угонится. Да и не до погони вообще-то моим гостям будет - прорывом Пустоты это не фунт изюма. Что ждать - сказать трудно. Но несколько событий с высокой долей вероятности будут иметь место. Во-первых, поплывут значения многих физических констант, а некоторые вообще обратятся в переменные или случайные числа, сделав непригодными использование большинства приборов, устройств, химических составов и местных систем заклинаний. Во-вторых, появятся демоны. Милейшие создания, постигающие себя и реальность, в которой оказались. Постигающие в основном за счёт поглощения. И для этого дела у них есть всё необходимое, а именно - мощные челюсти, клыки, когти и, конечно же, магия.
  И если уже говорить о демонах, то стоит заметить, что как раз на их основе и были разработаны гарпии.
  Что есть демон?
  Даже не так... это слишком общий вопрос, под ответ на который попадает слишком много обладателей рогов, клыков и хвостов.
  Что есть демон с точки зрения упрощённой теории Пустоты? О самой упрощённой теории Пустоты позже.
  Так вот, с точки зрения данной теории, демон есть ничто иное как Пустота преобразовавшая себя под законы реальности, в которой оказалась, а так как это Пустота, то основным стремлением её является поглощение информации. И так уж сложилось, что наибольшее количество информации содержится в живых существах обладающих высшей нервной деятельностью, в частном случае, в людях.
  На ранних этапах развития демона, поглощение информации происходит вместе с самим носителем информации потому, что демон ещё не может отделить информацию от её материального носителя... что-то не туда меня понесло, сказал же, что об упрощённой теории позже...
  Так вот демон является частью Пустоты, а из неё при наличии должной информации можно сконструировать что угодно, например, новые клыки, имеющие предельно возможную прочность для данной реальности, или перестроить окружающий воздух, сотворив из него огонь или камень, или его что... как уже говорилось, всё упирается лишь в имеющуюся информацию, ну и окружающие условия, которые для демона всё та же информация.
  Исходя из вышесказанного, напрашивается вывод, что демон является идеальной боевой единицей. Разумеется, многие захотели заиметь себе подобное существо. Сразу наметилось два направления в данном деле: призыв и контроль уже имеющихся, так сказать природных, демонов и создание демоноподобных существ, гарпий в частности. И про первых, и про вторых можно много чего рассказать, в основном об неудачах и следовавших за ними неприятностями, но это заняло было слишком много времени, поэтому перейдём сразу к гарпиям того вида, что были встречены мной на этом острове.
  Генераторы Пустоты не смотря на свою надёжность и относительную дешевизну, имеют один существенный недостаток, о котором мало кому известно - в процессе изготовления в качестве основного узла используется живой человек, точнее сперва живой, а потом уже не очень. И вот однажды в одну светлую голову, голову Мудреца, пришла отличная мысль - использовать в качестве детали не просто человека, а беременную женщину. При этом в процессе магических манипуляций информационная матрица ребёнка помещалась в генератор Пустоты и использовалась для преобразования Пустоты в энергию, а информационная матрица матери за счёт наличия связи Пустоты-дитя-мать становилась основой для создания искусственных демонов - гарпий.
  Разумеется, данный тип имел целую уйму недостатков, во-первых, сильно ограниченный магический потенциал, во-вторых, привязка к месту размещения генератора, в-третьих, переход в состояние близкое к смерти после отключения генератора. Но были и плюсы, главным из которых являлся тот факт, что из гарпий вышли непревзойдённые охранники генераторов Пустоты, ведь те для них были детьми, которым так и не суждено было родиться.
  В связи с чем иногда крутится дурная мысль о том, что летуньи так упорно отказывались меня убить и даже дневник скинули, чтобы я знал, куда мне идти, потому как не способные сами прервать свои страдания и страдания своих детей, они прибегли к посторонней помощи.
  - Глупость. - отметает Гнев домыслы.
  Но я вновь отклонился слишком далеко от темы. Вернёмся обратно.
  В-третьих, время может как замедлить, так и ускорить своё движение или вообще расслоиться или прекратить существовать. Последний вариант самый неудачный, так как вместе со свёртыванием времени произойдёт также и схлопывание пространства, после которого я, как и большой кусок окружающей реальности, окажусь в состоянии квази-Пустоты, прийти в норму после пребывания в котором без специального лечения практически невозможно. Из положительных моментов данного события можно выделить лишь то, что при этом прорыв Пустоты устранится сам собой.
  Вариант с расслоением времени тоже не сахар, ведь увидеть сразу нескольких себя - то ещё удовольствие. Опять же, зная свою больную голову, стоит иметь в виду, что кому-то вдруг захочется избавиться от других, чтобы вновь стать единственным. Даже если миром разойтись - всё равно могут быть последствия, ведь какой-то я может влипнуть в неприятности в городке А и быстро свалить из него, а потом я, не зная ничего, приду в город А и буду разгребать его проблемы.
  Но так, вообще, если брать по-крупному, то мне ничего грозить не должно: сложных устройств у меня нет, демоны начнут появляться с этой стороны прорыва, а я-то в это время буду уже с той, в Межреальности, ну а реальные проблемы со временем бывают довольно редко да и тогда они проявляются не в полной мере, так что что-то да и придумаю вдруг что.
  А пока бежать, придерживая одной рукой гладиус, чтобы не мешался, ну и костерить между делом гостя, который ранее вроде как говорил, что я нестабильный и по тону было понятно, что ценности представлять не должен, но тогда почему же он так упорно бежит за мной?
  Плюнул бы уже на меня да своим товарищам тоже сделать посоветовал, и тогда бы без этой никому не нужной суеты я ушёл бы из этих краёв. Но нет же - бежит.
  Хотя чего не бежать?
  Дорога под ногами ровная. Попадающиеся то тут, то там обломки боевых машин, менее технологичных их предшественников и непойми чего если и заставляют отклониться от маршрута, но не на столько, чтобы это начинало злить. Солнышко на небе светит, птички, правда, не поют, так как нет их тут. Это тебе не уходить в пургу от егерей, когда снега выше колена, а потом и вообще по пояс. Когда с ужасом понимаешь, что каждый новый метр даётся все с большим усилием, а собачий лай уже пробивается через вой ветра. И ползёшь ты вперёд, уже на четвереньках, постоянно проваливаясь в снег, и жарко тебе как в Аду, и одна мысль-предательница стучит в висках вместе с кровью: 'Быстрее бы уже меня догнали'.
  - Быстрее бы уже меня догнали, да кончилось это всё.
  - Кончилось трупами преследователей и их шавок. - согласно кивает Гнев.
  
  Каждый из основных генераторов Пустоты установлен в своей небольшой ячейке, за бронированной дверью, толщиной в полметра или около того. В прошлый раз, когда я их глушил, мне прошлось изрядно побегать - тут только основных генераторов шесть штук, да ещё десятка три вспомогательных. Но хорошо хоть, что на острове установлены генераторы известного мне типа, а то бы точно не успел до прилёта гарпий.
  Несмотря на вес, дверь открывается легко. Умные люди проектировали.
  Изнутри ячейка генератора походила больше на сложную паровую машину, чем на магическое устройство. И всё из-за переплетения труб разного диаметра, из которых то тут, то там торчат вентили, задвижки и стрелочные приборы, а также из-за полного отсутствия в ячейке каких-либо кружащихся в воздухе огромных кристаллов причудливой форму, столбов света и магических символов. Просто и надёжно, без мишуры, да и принципы тут использовались другие - не нужны ни кристаллы и столбы света, а вот символы есть, только нанесены они на внутренние поверхности труб.
  Как уже говорилось - умные люди проектировали, поэтому систем защиты от взрыва генератора эти люди построили с запасом, вот только им в голову не могло прийти, что кто-то типа меня может в обход всех инструкций безопасности заглушить трубы аварийного сброса энергии с генератора, при этом ещё замкнуть контур генерации обратно на генератор же, исключив утечку энергии во вне. А потом ещё взять и открыть на полный проток канал Пустота-генератор.
  Рад бы сказать, мол, едва успел убраться из ячейки до того как произошёл взрыв. Да только никуда я не убирался, да и взрыва никакого не было: просто через десяток другой секунд контур генератора поплыл, начав растворяться в черноте. Пустота начала быстро заполнять ячейку, свободно протекая через открытую дверь в остальное пространство генераторного отсека.
  - Всё ведь не могло так просто окончиться? Это ж было бы не интересно, так? - улыбаюсь я, видя идущую из Межреальности ко мне девушку.
  Чужая Молодица.
  Отбегал, отвоевал я своё, значит?
  Пора, значит?
  - Не пора! Ещё есть шанс: убей её! - клокочет Гнев.
  Рука сама собой ложится на рукоять клинка.
  Ненависть довольно скалится, обнажая клыки.
  Да, я вижу свой Гнев. Впервые.
  Видимо, это всё из-за прорыва Пустоты.
  - Ну ты и уродство. - отходя на шаг в сторону, чтобы лучше разглядеть, бросаю я Гневу.
  Всякое удалось мне повидать за время странствий, но чтобы такое... росту метров пять, столько же в ширину, а вот в длину метров десять будет, может больше. Клубок из пульсирующей плоти, копошащихся насекомых, змей и каких-то мерзостных облезлый крыс. Щупальца, клыки и когти. Зловоние яда и разлагающейся плоти. И лицо, у всего этого есть лицо. Моё лицо. Когда-то давно я часто видел его в зеркале, но, честно говоря, уж думал, что оно осталось в прошлом.
  - Это не я уродство, а ты. Это ведь ты - Грешник. Ты - не я. Это ты убил их всех. Ты обрушил Небеса. Это всё ты, а я лишь то, чем ты жил.
  Неприятно. Не то чтобы голова заболела, но лоб мой наморщился, а рука сама собой начала его тереть.
  - Эй, Сатана, может, хватит играть в человека? - Гнев не умолкает. - Давай вернёмся и убьём их всех, как мы и хотели в самом начале. Или нет... давай заставим их страдать. Давай сделаем это, как в старые добрые времена. Давай, Сатана...
  - А другого имени припомнить не мог? - отхожу я ещё на пару шагов назад.
  Чужая Молодица уже совсем рядом.
  Вот оно как, значит.
  Быть пожранным собственной Ненавистью.
  И как я до такого докатился-то?
  - Конечно, Командующий, не буду больше. Так что, Командующий? Начнём новый проект по исправлению мира? В этот раз ограничений нет, и результаты, вне всякого сомнения, будут грандиозны. Только надо пешек побольше подобрать, чтобы не заскучать в процессе, хотя и в прошлый раз неплохо вышло... Командующий, ты ведь помнишь?..
  - Помню я всё, а ты помнишь, что там где-то ещё Семипечатник был?
  А всё эти люди, истинные. Люди начала-и-конца. Богоизбранный народ.
  Они, только они могли выпустить из Хранилища Книг Особого Назначения Смертных Грех Гнев.
  В том, что и в этот раз я имею дело опять с этими паршивцами, нет никаких сомнений, причём сразу с двумя параллельными ветками эволюции, при это находясь во власти Гнева, подсаженного ко мне третьей веткой.
  Угораздило ж меня вляпаться.
  - Семипечатник уже не тот - отвоевал он своё, да и Проповедник ему не даст разойтись. - самодовольно заявляет Гнев.
  Дожили... какой-то Грех мало того, что непонятно что сотворил с моей личностью, так ещё рассказывает мне же обо мне же. Мне бы разозлиться, да лишь улыбка на губах появляется.
  - Не можешь ты без проблем. - тёплое дыхание приятно щекочет ухо, а заботливая рука вкладывает в ладонь рукоять плазмогана.
  Чужая Молодица... неплохо же мне этот треклятый Гнев мозги запудрил, если я Безымянку со Смертью спутал. Хотя, не могу не признать, оригинальный ход - я-то от неё не первый год бегаю. Но Безымянка, вроде не в обиде, - вон опять встала за спиной, оружие дала.
  - Один раз ты уже проиграл. Думаешь, во второй раз будет по-другому? - подбирается Гнев, готовясь к атаке.
  - Мозгов ты не нажила, хоть и ела меня столько лет. - поднимаю я плазмоган. - В прошлый раз я один был, а теперь...
  И всё же надо отдать должное Гневу, ведь кое-что важное он успел усвоить, а именно - атаковать внезапно. Вся его огромная масса в мгновение начав распадаться на множество потоков, больше походивших на распахнувшуюся пасть, рванула ко мне, готовясь смять, разорвать и поглотить.
  Только вот к сожалению, для Гнева, плазмоган - это вещь, с наличием которой стоит считаться.
  Полыхнуло так, что мне пришлось зажмурить глаза, дабы уберечь их. Когда же я открыл их вновь, то о Гневе если что и напоминало, так это не до конца развеявшееся облако раскалённого газа, да опалённые брови и ресницы. В принципе, последствия минимальные. Вот стреляй я в реальности, где воздух это воздух, вот там бы без защитного костюма, обратился я в такое же облачко, ну а в Межреальности можно себе позволить некоторые вольности.
  - Рад тебя видеть. - возвращаю я оружие.
  - Знаешь, я замучалась за тобой бегать. - ложится рука мне на плечо.
  - У меня есть оправдание.
  - У тебя всегда есть оправдание.
  Это она верно подметила.
  - Может мне обнять тебя и расцеловать, а то сдаётся, не слишком ты поверила мне, что я рад видеть тебя вновь? - предложил я, раздумывая стоит ли повернуться к Безымянке лицом.
  - Ты взрослый мальчик и мог бы себе позволить намного больше, чем просто обнять и расцеловать.
  Издевается.
  - Я взрослый мальчик, как раз поэтому и не позволю себе больше. Ну разве что ты сама попросишь. - не остаюсь я в долгу.
  - Открою тебе страшную тайну: ты не такой уж незаменимый, если что я и без тебя отлично справляюсь. А вот ты, как я погляжу, не очень.
  - Вот найду себе девушку, и ты до конца своих дней сама справляться будешь. - пригрозил я пальцем.
  Это я зря. Похоже, за время нашей разлуки характер у Безымянки стал более игривый, поэтому она схватила палец и дёрнула его вниз. Не то чтобы больно, но неожиданно.
  - Смотрю, за время разлуки ты стала куда более дружелюбна. Может быть в таком случае наконец расскажешь, кто ты есть такая?
  - Дура я, раз связалась с мальчишкой вроде тебя. Ду-ра. - последовал незамедлительный ответ.
  Мне бы обидеться или хотя бы расстроиться, да не получается: уж очень приятно вновь ощутить, что я не один.
  - Ты лучше скажи, что влюблённая в меня по уши дура. - всё также стоя к Безымянке спиной, уточнил я.
  - Много о себе думаешь. - фыркнула она.
  - Ну не скажи - только девушка, влекомая любовью, смогла бы пройти через множество миров и наконец отыскать меня. - воздев руки вверх торжественно сообщил я.
  - А может быть это материнский инстинкт, а не влюблённость?
  Просто в самое сердце.
  Если посмотреть на наши отношения под этим углом, то хотя бы одна вещь точно будет свидетельствовать как раз именно в пользу этой версии: способность Безымянки. Она ведь не раз и не два протягивала мне флягу с водой или краюху хлеба, когда я уже был готов умереть от голода, или тот же плазмоган или клинок, когда без них мне было не выжить. Чем это отличается от поведения матери, которая приглядывает за своим ребёнком, играющим на улице, и вмешивается в игру только когда ребёнок может навредить самому себе?
  Грубо сыграла Безымянка, грубо, но надо признать - оригинально.
  И мне даже не нужно оборачиваться, чтобы увидеть торжественную улыбку на её лице и слегка приподнятую левую бровь, как бы говорящую:
  - Ну что ты теперь скажешь, мальчик мой?
  Мне бы промолчать, да ответ сам собой вырвался:
  - Вынужден признать твою правоту. Материнский инстинкт тебе по возрасту больше подходит.
  Тишина.
  Зря, наверное, я это сказал.
  Надо бы извиниться.
  Вот только извиниться я не успел.
  - А раньше тебя всё устраивало. - пихнула кулаком меня в спину Безымянка. - Нашёл, значит, себе кого-то, пока меня не было рядом? Знаю я тебя, ты и при мне не одну юбку пропустить не мог, а без меня...
  - Да кого я найти мог?! - возмутился я. - Ты посмотри на меня - где я и где искать?
  И про себя добавил:
  - Гарпия не в счёт, ведь она ж как бы и не живая вовсе.
  - Какая ещё гарпия?! - взревела у моего уха Безымянка.
  Она же мысли читает.
  Совсем из головы вылетело.
  - Какая ещё гарпия, я тебя спрашиваю?!
  - Мёртвая. - не нашлось у меня лучшего ответа.
  - То есть как мёртвая?
  - Ну как и все.
  - Что?! Ты мёртвую гарпию... Господи... вот не думала я, что после того как ты пожарил на костре ангела, ты можешь меня чем-то удивить...
  Вот же ш... и ангела этого она опять вспомнила.
  Я ведь уже давно признал, что поступил тогда не очень красиво. Зачем же опять меня за это шпынять?
  - Да она ж как живая была...
  - Не хочу даже слышать. - оборвала меня Безымянка.
  Да, сглупил.
  Не с того начал. Надо было на Гнев этот, всё валить, мол, совсем дурной был, ничего не соображал. Тем более так оно и было.
  По своей воле я бы чёрта с два пошёл рубить гарпий. Было бы у меня их шесть, а не одна. Гарем, считай. Всегда мечтал о гареме...
  - О гареме он мечтал. - прилетел мне подзатыльник, от которого у меня щёлкнули зубы. - А ну давай, выкладывай что ты ещё успел натворить пока меня рядом не было.
  - Читать чужие мысли неприлично. - попробовал я напомнить Безымянке старую истину, которую та, видимо, успела подзабыть за время нашей разлуки.
  - Не желаю слышать о приличии от человека, который спал с мёртвой гарпией!
  И не поспоришь ведь, а хочется. Ой как хочется, чтобы последнее слово за мной осталось.
  Но да ладно, надо уметь проигрывать:
  - Начинать с самого начала, как я тебя с обрыва столкнул?
  - Прояви хоть крохи уважения ко мне. - опирается она на мою спину. - Я по следу твоему пришла, так что в общих чертах представляю, что ты натворил. Каяться можешь начинать с того момента как заглянул в тот мирок, из которого ты только что сбежал. Там я, чую, каша заваривает нешуточная, но это как обычно, ты ж не можешь и дня прожить чтобы во что-нибудь не вляпаться.
  Деловой подход, хоть и немного оскорбительный.
  Но что тут поделать? Безымянка в общем-то права.
  - И не думай, что гарпию я тебе простила. О ней мы позже поговорим, когда я убежусь, что мы выбрались из очередной передряги, организованной тобой.
  - Да кто бы сомневался. - буркнул я себе под нос, понимая, что Безымянка и так, и так прочитает эту простую мысль.
  
  Слушательница из Безымянки преотличная. Была раньше. Теперь же, слушая мой рассказ, она постоянно находила место, где можно вставить замечание или презрительно фыркнуть.
  - Резюмирую. Ты, мальчик мой, благодаря своей неимоверной удаче, оказался в мире, заваленном островами, которые вне всякого сомнения создали последователи Святого Марка, как раз в период сбора урожая, организованного теми, кто пошёл за Святым Ботульфом.
  - Где-то так. - согласился я, доставая упаковку замазки.
  Так и знал, что когда-то да и пригодится.
  - Это ещё что за дрянь? - тут же послышалось из-за спины.
  - Энергетический батончик. Сильно просроченный, поэтому по вкусу и констинтенции ближе к дорожной грязи, но ничего, вполне съёдобный.
  - Господи, а у меня попросить еды недосуг было?
  - Да нормальная это еда. - отмахнулся я, откусывая четверть батончика. - По крайне мере не хуже тех чёрствых краюх, которые ты добываешь.
  Грубова-то вышло. Те краюхи вообще-то мне жизнь спасали.
  Опять глупость сказал, но ничего, сейчас Безымянка мне укажет на недопустимость подобного отношения:
  - Чёрствых краюх?.. - ожидаемо фыркнула она, после чего продолжила не так, как я рассчитывал, - ну как знаешь, а я, пожалуй, перекушу.
  До меня не сразу даже дошла странность произнёсённой Безымянкой фразы, а когда дошла, я от неожиданности даже обернулся:
  - Ты ж вроде не нуждалась в еде.
  Вид Безымянки, жующей бутерброд, говорил об обратном.
  Вид Безымянки... как же давно я её не видел... да и что я тогда успел разглядеть: она ж вся в крови была...
  Голубоглаза, но это я и до этого знал. Золотые волосы острижены коротко, по-мальчишечьи - раньше вроде бы они спускались ниже плеч, но я могу и ошибаться. Лицо можно сказать милое, но большинству людей вряд ли пришёлся бы по вкусу шрамы на левой его половине. Шрамы на лице был неединственными: они покрывали также и шею Безымянки, уходя под воротник рубахи, выныривая лишь на тыльной стороне левой ладони.
  И, похоже, именно меня стоит винить за испорченную красоту: тогда, на Расте именно я взялся отделял Легион, составляющий суть Безымянки от тела, и именно из-за меня горели мы потом вместе.
  Или я опять всё усложняю?
  Заклинание из сферы Огня вполне могло сотворить подобное. Предположим, угодило оно ей в бок, но было погашено в первые же мгновения после попадания, сразу после того как расплескалось. Оттого и имеем такую картину повреждений.
  Да и вообще вон, сколько на ней висит разных склянок: весь пояс забит бутылочками с содержимым разных цветом, в огромной сумке на боку тоже бутылочки. Может эти шрамы - результат неудачного эксперимента с кислотой или ещё чем едким?
  Может, только спрашивать об это по крайней мере невежливо - захочет сама расскажет.
  - Даже и не знаю, мальчик мой, что ты такого сделать должен, чтобы я тебе это рассказала. - улыбнулась Безымянка, ничуть не стыдясь того, что вновь читала мои мысли. - Хотя нет, пожалуй, знаю. Только боюсь, что ты вряд ли будешь в восторге от пригоревшего блюда.
  Пригоревшего... специально ведь сказала - вон как сияют её глаза.
  - Да ладно тебе, - махнул я рукой, - всего лишь слегка подрумянулось то блюдо с одного бока, главное что внутри оно полно люблю.
  - Ах, как хочется поверить в искренность твоих слов, да только ты забыл, что я-то знаю: ты подобные глупости говоришь всем встречным девушкам, женщинам, и даже старух не гнушаешься смущать своими речами.
  - Да какая же ты старуха? - неудержался я. - Ты просто дама в возрасте.
  - Дама в возрасте... - вздохнула Безымянка, смеривая меня взглядом. - Похоже, придётся тебя, мальчик мой, поучить хорошим манерам, а то боюсь: увидит мадам Жоржет такое вот отношение к прекрасному полу и вышвырнет на улицу не только тебя, но и меня. А я уж очень привыкла к комфортной жизни под крышей.
  Мадам Жоржет?..
  - Тебе она понравятся. - многообещающе подмигнула Безымянка. - Это я тебе, мальчик мой, гарантирую.
  - А я ей? - сразу понял я в чём подвох.
  - Ну убить она тебя не должна, если ты об этом спрашиваешь. - откусила она бутерброд и лишь после того как пережевала и проглотила кусок продолжила. - Но бит ты будешь точно. И вполне возможно не раз.
  - Отличная новость. - с воодушевлением воскликнул я. - Ещё подобные будут? А то день уже скоро кончается, а я всё ещё жив.
  День-то действительно задался весёлый. Давно уже таких не было. И хотелось бы надеяться, что долго ещё не будет.
  
  Межреальность. Год 2431 после Падения Небес.
  - И как ты с такой удачей сумел дожить до своих лет? - глядя на приближающуюся стаю гарпий, произнесла Безымянка.
  Прорыв Пустоты, организованный мной недавно, вернул к жизни гарпий, в смерти которых я был более чем уверен.
  - Ещё бы ты не был уверен, ты ж, мальчик мой, их сам всех и убил. - не могла не вставить Безымянка.
  - Не всех.
  - Верно подметил. - ехидно кивнула она. - И, боюсь, у той, с которой ты спал, больше всего претензий. Это я тебе как женщина говорю.
  - Да это я и без тебя, как женщины, понял, раз они за мной рванули, а не принялись за людей начала-и-конца.
  Я немного зол. В основном на себя.
  Всё ведь лежало на поверхности. Это ж как два и два сложить.
  С одной стороны мы имеем гарпий, которые как бы умерли после того как приток Пустоты к ним прекратился, а с другой стороны мы имеем организованный мной прорыв Пустоты. И тут уж без разницы: порубил я гарпий или так и оставил бы их тогда без нанесения гарантированно смертельных ран, ведь при наличии достаточной подпитки гарпии, как и прочие создания несущие в себе частицы Пустоты, в какой-то степени выпадают из непрерывного потока времени реальности, приближаясь по своим характеристикам к демонам, тем самым получая способность восстановить себя практически после любого повреждения, не за счёт банальной регенерации, а за счёт возвращения себя в то состояние, которое предшествовало повреждению или ещё более раннем, если будет такое желание.
  Вот и получается, что не нужно быть гением, чтобы при сложении двух и двух получить четыре.
  Я не получил четыре. Но не потому, что дурак, а потому что не складывал два и два.
  Шесть женщин, чей боевой потенциал опасно близок к демонам, считающих что я, заглушив генераторы, убил их детей.
  А ведь совсем недавно у них не было цели, кроме как прервать наконец-то своё существование.
  - Знаешь, мальчик мой, как бы я не хотела поглядеть на то, что эти гарпии с тобой сотворят, но всё же тебе придётся прямо сейчас от них всех избавиться. - упирается рукоять пистолета мне в ладонь.
  Невзрачный чёрный кусок метала. Рукоять изрядно меньше той, которую можно охарактеризовать, как в принципе удобную. Небольшой, продолговатый прямоугольник затвора, без каких-либо выступающих деталей, имеет с одной стороны отверстие дула, а с другой, на том месте, где должен быть курок, слабо светящееся крест из пяти элементов: четырёх палочек вокруг жирной точки. Одна из палочек светится ярче других. Спасибо, конечно, но я и так знал, что остался только последний выстрел.
  Электронно-лучевой эмиттер. Редкое оружие. Я бы даже сказал легендарное, если, конечно, вспомнить хотя бы половину историй об одном парне, который носил такой же пистолет. Или этот же?
  - Давай мы позже будем выяснять - чей это пистолет. - предложила Безымянка. - У нас пока хватает более насущных проблем.
  - Ты о гарпиях что ли? - легкомысленно повернул я дуло в сторону приближающейся стаи. - Да сделаю я им новых детей, и отстанут они от нас. Подождать, конечно, придётся. Их ведь вон сколько, а я один.
  Ну или сторгуюсь с демонами, чтобы они вернули детей. В любом случае, сперва хотя бы попробовать поговорить надо.
  - Слушай, шутник, я понимаю, что тебе-то в общем без разницы убьют они тебя или нет, ведь как я поняла, ты уже за время странствий пообвыкся умирать, но мне вот очень не нравится умирать. - скрестив руки на груди, проговорила Безымянка.
  - Но не убивать же их. - промямлил я, прекрасно понимая как глупо это звучит.
  - Точно, пусть они лучше сначала тебя убьют, а потом меня. Я-то всю жизнь мечтала быть растерзанной твоими любовницами. И не надо говорить, мы в отличие от них после смерти вновь встанем: я не собираюсь умирать. Точка.
  Слова полностью соотносятся с тем, что я вижу, а я смотрю на Безымянку и понимаю: не собирается она умирать и если надо, то и меня, и гарпий этих убьёт.
  Странно, тогда у обрыва она была так беспомощна, даже мила, а теперь...
  - Мила... - хмыкнула Безымянка. - Похоже у нас разные воспоминания о том обрыве. Я вот помню, что если и могла ходить без посторонней помощи, то только под себя. Да и кровь, которой я была измазана, прибавляла моей горелой мордашке прелести.
  Да, вид тогда у неё был ещё тот. Я ведь даже грешным делом подумал: не будет ли милосерднее добить её, чтобы не мучилась.
  Но всё же она была мила, безуспешно пытаясь скрыть своё плачевное состояние.
  - Господи, и это Убийца Ста Миллионов, обрушивший Небеса? - взялась за голову Безымянка.
  Я же вместо ответа поглядел в сторону гарпий.
  Минуты полторы, может две, и мы окажемся в зоне поражения их заклинаний.
  - Не сможешь договориться миром - вали их. - скорее приказала, чем посоветовала Безымянка. - И считай это актом милосердия: я не умею убивать быстро и безболезненно.
  - Ты главное не лезь в драку до тех пор пока я жив. - попросил я, направляясь на встречу стае.
  Далеко я, конечно, не успею отойти от Безымянки, но хватить должно и ста метров.
  По дороге выбрасываю эмиттер.
  - Ну и дурак. - сказанное Безымянкой, заставляет широко улыбнуться.
  - Моё право.
  Отстёгиваю пояс, на котором висит гладиус, и отбрасываю его в сторону.
  Засапожник, я не забыл о нём, тоже прочь.
  Вроде теперь всё.
  Опускаюсь на колени. Руки подняты вверх.
  Если не завалят с первого же удара - должен договориться.
  А валить не должны - я бы на их месте решил такого гада, как я, изрядно помучить перед смертью, особенно, на месте той гарпии, которая стояла у меня в храме. Не только стояла, если бы уж быть совсем откровенным.
  Флешетты пробили мою грудную клетку.
  Я даже первые секунды боли не почувствовал, просто не смог вздохнуть. Руки сами собой рухнули вниз, и я завалился на бок.
  Захлёбываться собственной кровью - не самая приятная из возможных смертей. Но хотя бы не самая долгая.
  Жаль, конечно, гарпий, могли же договориться...
  - Куда? - вздёргнула меня на ноги одна из гарпий. - Кто тебе сказал, что ты можешь просто так умереть? Ты будешь страдать.
  Голубое свечение исцеляющего заклинания не успевает угаснуть, как я получаю удар в бок.
  Рёбра сломаны.
  Ещё один удар.
  Кто-то упоением вгрызается острыми зубами мне в плечо.
  Боль.
  Опять голубое свечение.
  Нечеловеческий визг и хлопанье крыльев.
  Вновь ломаются кости, вновь рвётся плоть, вновь голубое свечение.
  Боль.
  
  Темнота.
  Уютная, тёплая.
  Не хочу открывать глаза.
  Не хочу видеть, что Безымянка сделала с гарпиями.
  Жалко их. Себя жалко - столько боли, чтобы ничего так и не добиться.
  - Ну почему же ничего добился? - слышен голос Безымянки. - Меня, например, ты сильно разозлил.
  - Так себе достижение.
  - Конечно, заделать гарпиям детей - вот это дело достойное Падшего. - хмыкнула она в ответ.
  - Теперь-то что это обсуждать...
  Не привык я, чтобы ради меня убивали. Странное чувство, новое, непривычное.
  - Мальчик мой, ты мало того, что куда более дик, чем я это представляла, так ещё и очень дурного мнения обо мне, а я ведь на всё готова ради тебя.
  - Нормального я мнения о тебе, Безымянка. - не согласился я с ней. - Просто в следующий раз напомни мне о том, что убивать - это моя работа.
  Открываю глаза.
  Чего дальше уж ломать комедию и продолжать жалеть себя?
  Оказывается, я лежу на спине, а Безымянка с недовольным лицом поглядывает на меня с высоту своего роста.
  Руки её в крови. Одежда тоже перепачкана кровью.
  - Ты хоть понимаешь, что если бы не я, то ты бы сдох в очередной раз? - слегка склонившись вниз, вопрошает она.
  Ещё бы я не понимал. Не такой я и дурак, каким кажусь.
  - А понимаешь ли ты, мальчик мой, что своими беспочвенными выдумками расстраиваешь меня?
  Какими выдумками?..
  - Не убивала я твоих гарпий. - толкает носком сапога меня в щёку Безымянка, чтобы я повернул голову вправо.
  Гарпии действительно живы.
  По крайней мере, одна из них.
  Она сидела поджав ноги в шагах десяти от меня. Одежда её была пропитана моей кровью, волосы слиплись, а на лице застыла жуткая маска из подсыхающей крови, и в этом всём не было ничего неожиданного. Неожиданность заключалось в том, что нос гарпии был свёрнут на бок, а левый глаз практически заплыл.
  - Некоторые девушки никак не могут прекратить истерику, пока не получат пару пощечин. - пояснила моя спутница.
  Неплохие такие пощечины, повреждения от которых гарпия не смогла устранить даже несмотря на то, что находится в Межреальности.
  - Нет, конечно, как ты их на куски порубил, так это нормально, а как я с риском для своей жизни, замечу, спеленала этих куриц ощипанных, так - трагедия.
  - Я - редкий гад это и без твоих комментариев ясно. - поднимаю я корпус, продолжая сидеть на земле. - Но мне бы всё же хотелось узнать: к чему был тот спектакль с эмиттером, и чем ты таким приложила гарпию, что она не может регенерировать повреждения.
  Вид остальной стаи вызвал у меня некоторое недоумение: тела были свалены чуть поодаль, в метрах пятидесяти, одно на другое, все изрублены, изломаны. Но недоумение пропало буквально через несколько мгновений, ведь благодаря увиденному мне стало понятно, каким образом Безымянка справилась со стаей:
  - Нашла, значит, способ овладеть магией? Говорила ведь, что нет у людей начала-и-конца способности к магии, а тут явно магией Пустоты дело пахнет, причём довольно-таки высокого уровня, ведь обрубить, находясь в Межреальности, все каналы связи с Пустотой на определённой площади, это крайне сложное дело.
  - Мальчик мой, знаешь, я бы была беспредельно рада, если бы всё оказалось так просто. - вспыхивают огненные символы на шрамах Безымянки.
  Незнакомая мне языковая система образовывала смутно узнаваемый узор заклинания, сияние которого пробивалось даже сквозь одежду моей спутницы.
  - Тогда, на Расте, я ведь сказала, что Легион - это и всё, что у меня есть. - символы начинают угасать.
  "... богомерзкая тварь с неограниченным сроком существования, пошедшая по стопам Сатаны и возомнившая себя равной Богу..." - всплыло в памяти.
  - Но тогда - как? - не понял я.
  - Я выпустила частицу Легиона. Мага Асмордуса Багряный Сапог. Это его работа.
  - О подобной способности ты не упоминала. - встаю я. - Приобретённая в странствиях или просто умолчала?
  - Мальчик мой, вот ты о способности себе руку отрубить тоже не упоминал ни разу, но, думаю, если прижмёт - отрубишь без лишних вопросов.
  Руку, значит, отрубить... не так весело Безымянке далось это дело, как мне показалось. Потому и хотела она, чтобы я по-быстрому всё закончил.
  - Извини. Не подумал я, что оно так обернётся.
  - Забыли. - отмахнулась Безымянка, давая понять, что вопрос закрыт.
  Забыли так забыли, но надо будет как-то получше извиниться. Но это потом, а сейчас надо попробовать разобраться, что у меня осталось из одежды. Из всего, что на мне было, уцелели только сапоги, теперь багряные, так что я тоже могу прибавлять к имени Багряный Сапог, в смысле Багряные Сапоги, так как уцелели они оба. Всё остальное не стоит и упоминания, так лохмотья, манику и ту умудрились превратить в металлолом, который я тут же принялся стаскивать с руки.
  - Так что там с обещанием сделать каждой гарпии по ребёнку? - с намёком кивнула в сторону изрублённых останков Безымянка.
  - Предпочёл бы начать с той, что одним куском. - рука наконец освободилась от маники.
  - Не будь таким ханжой, мальчик мой, я ведь даже могу помочь тебе выбрать самые нужные куски. - по тону ясно, что Безымянке доставляет явно удовольствие обсуждение данной темы. - И знаешь, мне казалось, что грум, приглядывавший за 'лошадками' самой Королевы, был куда более раскован.
  Конечно, и в Королевстве она побывала, раз шла по моему следу.
  - Ну может ты не знаешь, что тот грум, как и все обитатели Замка-на-Холме, поглощали огромное количество афродизиаков, так что, если у тебя в сумке не найдётся микстурок соответствующего характера, то с тем грумом вряд ли удастся встретиться.
  - По счастливому стечению обстоятельств, подобных микстур у меня всегда в избытке. - лёгким движением руки Безымянка бросает мне небольшой флакончик с мучнистой жидкостью внутри.
  Обыграла.
  Есть, конечно, в запасе один ход, да слишком грубый. Не готов я на него.
  - Мальчик мой, не сдавайся так быстро, пошути всё же о том, что с моей-то палённой мордой без этих микстурок никак парня не захомутать.
  - Ну меня-то ты как-то захомутала. - извиняясь, улыбнулся я.
  - Со мной твои улыбочки не пройдут: я уже давно не в том возрасте, чтобы вестись на милую мордашку.
  Не пройдут, так не пройдут, но попробовать стоило.
  - Прекращай уже дурака валять и лучше расскажи мне и моей новой подружке Аэлло, как ты собираешься с демонами торговать. - прошагав к гарпии, Безымянка опустила руку её на плечо. - Она бы и сама тебя об этом попросила, да челюсть ещё не срослась.
  По выражению лица гарпии видно, что не очень-то она рада подруге в лице Безымянки.
  - Аэлло, к сожалению, ты вряд ли знакома с упрощённой теорией Пустоты, поэтому, опуская подробности, сообщаю...
  - То, что ты собираешься выкупать детей у демонов, я ей уже объяснила. - прервала меня Безымянка. - Так что рассказывай лучше, где ты намерен взять достаточное для проведения сделки количество жизней?
  - В общем-то ничьи жизни особо-то и не нужны. Передумал я с демонами связываться. - раз требовалось сразу перейти к сути, то я и перешёл. - Повозиться, конечно, придётся, но информационные матрицы детей я добуду и без помощи демонов, а затем помещу их в питательную среду. При должном уходе и внимании со стороны матери через год-другой-третий-пятый родится ребёнок.
  - Можешь удивить. Я думала, что ты где-то припрятал мыслишку о нападении на флот Ботульфа.
  - Я уже в одиночку сражался против армии. Мне не понравилось.
  - Не ставь в один ряд, пожалуйста, этот флот и Небесное Воинство.
  Конечно, не буду: людей-то я пока ещё не ел.
  Безымянка недовольно скривилась.
  В принципе, именно на такую реакцию я и рассчитывал.
  - Ты кивни, Аэлло, если тебя всё устраивает. - почему-то решив не развивать тему с поеданием мной ангелов, слегка тряхнула моя спутница гарпию. - А то ведь, как я и говорила, можешь ещё смерть выбрать. И себе, и сёстрам своим, и детям вашим. Всем.
  Возможность отпустить гарпий живыми в том случае, если моё предложение их не устроит, Безымянка, похоже даже, не рассматривала.
  - А возможность того, что эти курицы, оставь я их в живых, выведут на наш след флот Ботульфа, ты не рассматривал?
  Сгущает, конечно, краски Безымянка, но крыть нечем: о подобном развитии ситуации я не подумал.
  - Мальчик мой, ты не расстраивайся: теперь мы вновь вместе, и я уж постараюсь удержать тебя от необдуманных поступков. - опускается на колени перед гарпией Безымянка.
  - Был бы признателен.
  - Предпочла бы услышать это не от бродяги в лохмотьях. - Безымянка обхватила ладонями голову Аэлло.
  - Какой есть. - виновато развёл я руками.
  А с Аэлло похоже что-то не так.
  - Выпала наша пернатая из реальности, видимо, решила вывернуться и уйти назад по временной шкале, да опыта не хватило. - констатировала Безымянка. - Но ничего, очнётся. Рано или поздно.
  - Теперь что у них будем спрашивать? - показываю я на груду порубленных гарпий.
  - Да нет, будем считать, что Аэлло кивнула. - ответила моя спутница и наклонила голову гарпии вперед, а затем вернула в исходное состояние. - Тем более, фактически, она кивнула.
  - С твоим чувством юмора надо что-то делать.
  - Как и с твоим, но вначале всё же верни детей.
  Это она верно сказала.
  Пора приниматься за работу.
  Информационные матрицы сами себя не извлекут.
  
  Первый, самый длинный, из вычерченных гладиусом лучей указывает на Старый Маяк, также называемый Первым, выстроенный ещё Блуждающим во Тьме. Второй, немногим уступающий первому, направлен на Дом-Всех-Дорог, древнейшую из существующих крепостей демонов, место, где Перводемон, отделившись от Пустоты, осознал себя.
  Дабы напитать звезду энергией, начертил ещё семь братьев-лучей, что гораздо меньше первых двух. Обращены те семь на ближайшие обнаруженные мной прорывы Пустоты, один из которых организован мной совсем недавно.
  Базовая звезда для накопления энергии практически готова. Осталось только вычертить символы, описывающие её структуру, а потом подождать некоторое время пока будет идти наполнение.
  - Бутерброд будешь? - запустила руку в свою сумку Безымянка.
  Как будто от еды я когда-то отказывался?
  - Спасибо. - принял я бутерброд.
  Вовремя она мне перекусить предложила: как раз закончил со звездой.
  Есть всё-таки несомненные плюсы в том, что Безымянка мои мысли читает.
  - Продаться за бутерброд... - достала она второй бутерброд из своей сумки.
  Вот тут она не права: я продался уже давно и не за бутерброд, а за краюху хлеба, что Безымянка протянула мне больше двух тысяч лет назад на забытом всеми Расте.
  - То есть старый уговор в силе?
  Киваю, размышляя над тем, когда же в последний раз мне доводилось есть хлеб... не говоря уже о ветчине и сыре, прилагавшихся к этому самому хлебу... давно... и не упомнишь...
  Безымянка тоже медлит, не ест свой бутерброд. На меня смотрит.
  - Второй будешь? - протягивает она мне его.
  - Сама предложила. - беру я второй бутерброд. - За язык тебя никто не тянул.
  - Как будто я последний тебе отдала.
  Третий бутерброд появляется из сумки, и мне становится понятно, что без магии тут не обошлось.
  - Разумеется, мальчик мой, без магии тут не обошлось. Я, знаешь ли, уж очень привыкла к готовке сестричек Анатиэль и Лютиэль. - сообщает Безымянка и откусывает кусок.
  Я тоже принимаюсь за первый из своих бутербродов, приготовленный загадочными сестричками.
  Блаженство.
  Господи... как же давно я не ел нормальной еды...
  Жую как можно медленнее, стараюсь растянуть неописуемое удовольствие.
  - Да, удовольствие их специализация. Суккубы, как-никак. - как бы невзначай сообщает Безымянка.
  - Суккубы?.. - запихиваю я обратно в рот кусок, который уже готов был вывалиться.
  - А ты что-то имеешь против суккубов? - воззрилась на меня Безымянка с таким видом будто бы и правду подумала, что у меня могут быть какие-то претензии к суккубам.
  Против суккубов я ничего не имел. Даже как раз наоборот: с великим удовольствием свёл бы знакомство с представительницей их вида или, если повезёт, сразу с двумя.
  - Они-то, может, будут и не против, только, боюсь, не потянешь ты сразу двух. - критически покачала головой Безымянка, от которой разумеется не укрылись мои мысли. - С ними-то управиться не смог взвод охотников на нечисть, присланный прекратить бесчинства в монастыре Грегориат, а там ребята были куда крепче тебя.
  Специально ведь сказала, про взвод и про бесчинства, чтобы дать пищу для размышлений.
  - Думаю, у грума, который отвечал за 'кобылиц' самой Королевы-Матери сыщется пару-тройку трюков, которые могут удивить даже суккубов. - не мог не похвалиться я.
  - Да в курсе я всё про твои подвиги в том Королевстве. - отмахнулась Безымянка. - И знаешь, не советую хвалиться перед Анатиэль или Лютиэль чем-то подобным, если, конечно, не хочешь сдохнуть.
  - А что? Интересный опыт будет. Именно так я ещё ни разу не умирал.
  Шучу, конечно, но звучит-то не плохо.
  Не хочу я умирать.
  Ни так, ни как-нибудь по-другому.
  - И знаешь ведь, что глупость говоришь, а всё равно рот не закрываешь. - вздыхает Безымянка.
  - Есть такое дело. - возвращаюсь я к еде.
  - Господи, ты всё тот же... века оставил за спиной, а как был дураком, так дураком и остался...
  - Угу. - не прекращая жевать, соглашаюсь я.
  - Вообще-то это была не похвала.
  А по мне, так ничего плохого в том, чтобы оставаться самим собой, нет. Тем более какой-никакой опыт я всё же за это время успел усвоить. В частности, точно знаю, что от живых одни проблемы.
  - Совсем одичал без меня, но не беспокойся: я человека из тебя сделаю. - обещает мне Безымянка. - Должна же я тебе чем-то отплатить за то, что ты приведёшь меня на то Поле.
  Звучит, заманчиво, тем более мне давно уже стало понятно, что самостоятельно я могу только находить неприятности. Ну и, разумеется, потом героически из них выкручиваться.
  - Я бы не сказала, что умирать - это героически выкручиваться. - извлекает Безымянка из своей чудесной сумки кружку, в которой веселее плещется напиток до боли похожий на виноградное вино.
  И сумка, и парочка суккуб, которые вряд ли лишь одной едой ублажают Безымянку, это ж как-никак суккубы... а у меня что? Лохмотья, засапожник да гладиус?
  Грусть, готовая была посетить меня, замерла в ожидании. Засапожник, гладиус да ещё и Безымянка в придачу - это гораздо больше, чем бывает у меня обычно. А что от одежды лохмотья, так мне стесняться нечего - пусть любуется моя спутница, мне ведь не жалко.
  - А я смотрю, ты всё такой же оптимист. - сделав большой глоток из кружки, улыбается мне Безымянка. - И кстати, чтобы ты знал, у Бетоны мускулы куда больше твоих, да и Асфаэль ты тоже проигрываешь под чистую.
  Ещё имена. Я столько новых имён не слышал за последние несколько лет вместе взятые.
  - Я, конечно, извиняюсь, но кто вообще эти двое?
  - Бетона - минотавр, а Асфаэль - ангел.
  - Суккубы, минотавр, ангел... ты что путешествуешь с цирковой труппой?
  - Нет, с борделем. - хмыкнула та в ответ.
  - Ага. - усмехнулся я.
  - Прекращай улыбаться, как блажённый, я не шучу.
  Умеет удивить Безымянка, умеет: ни за что бы не подумал, что она обитает в столь специфическом заведении. Нет, ничего против борделей, как и против суккубов, я не имею, даже совсем наоборот, но Безымянка и бордель... мне как бы казалось, что у неё немного иной склад характера... но так вообще-то весело.
  Поглядеть бы на Безымянку за работой. Явно не в походной одежде она гостей принимает, хотя и в ней она очень даже ничего, да и шрамы, покрывающие её тело, вне всякого сомнения, имеют немало почитателей.
  - Вынуждена тебя разочаровать: мадам Жоржет предоставляет гостям товар высшего сорта, которым я, увы, не являюсь, так что не было и нет никаких почитателей моих шрамов.
  - Тогда какого ж ты чёрта забыла в борделе? - не понял я.
  - А вот это, мальчик мой, отдельная история, которую я бы хотела с тобой обсудить сразу, как ты решишь проблему с гарпиями. - поглядела она на меня поверх кружки.
  Определённо, не так хорошо знает меня Безымянка, как думает, если считает, что подобный ответ меня удовлетворит:
  - Звезда ещё часа три точно будет наполняться, так что ты либо выкладывай всё, что хотела сказать, либо пой мне колыбельную, а то устал я за этот день: вздремнуть хочу немного.
  Мнемос. Год 1115 после Падения Небес.
  Легион. Имя мне Легион, потому что нас много.
  Ну, это так, официальная версия. А мою версию люди начала-и-конца, истинные люди, как сами они себя называют, считают еретическими измышлениями существа, отрёкшегося от пути Бога.
  - Легион, встать!
  Удар палкой по прутьям клетки.
  По прутьям. Год назад или около того взбрело смотрителю в голову меня тыкнуть. С тех пор хромает на левую ногу. Сломал я её тогда ему. Хорошо сломал. Жаль, что ногу... надо было шею...
  Встаю. Пусть полюбуются на кошмар из Писания.
  - Объект класса 'Легион'...
  - Он самый. Собственной персоной. - склоняюсь я перед аудиторией в поклоне.
  Верующие с визгом отпрыгивают и начинают творить в воздухе символ веры, будто бы это он меня удерживает от того, чтобы я им головы не поотрывал, а не прутья клетки.
  Правда, если подумать, то головы я им, даже не будь клетки, отрывать не стал. Добрый я. Правда, не всегда удачно шучу, но тут в качестве оправдания можно сослаться на плохие условия содержания, отсутствие нормального питания и выгула. Сослаться-то можно, только, если быть честным, то и раньше-то я шутил не лучше.
  - ... богомерзкая тварь с неограниченным сроком существования, пошедшая по стопам Сатаны и возомнившая себя равной Богу...
  Нет, ну я, конечно, эгоист. Такой эгоист, каких на свете мало, а, скорее всего, и нет больше вовсе, но ничего я не мнил... это вы что-то там напутали... лучше бы вы меня Сатаной кликали - мы с ним хотя бы похожи...
  - ... лишь благодаря вмешательству Высших Сил нам удалось пленить его...
  Ага, помню... так прям всё и было... чёрта лысого вы бы за хвост поймали, если бы тогда я не полез Безымянку вытаскивать... надеюсь, она выжила после падения, хотелось бы всё-таки узнать: кто ж она такая... найти, правда, её будет проблематично, но да ладно - что-нибудь да придумаю, а пока надо придумать, как сбежать отсюда.
  Сколько там уже на моём счету?
  Ах, да, три побега, бесчисленное количество трупов и ещё два разрушенных города.
  Засиделся я что-то.
  Пора обновить счёт, а то совсем расслабились: вон один семинарист так беспечно наклонился к клетке, чтобы во всех подробностях разглядеть меня.
  Это он зря.
  
  Мнемос. Год 1172 после Падения Небес.
  Легион. Имя мне Легион, потому что нас много.
  Это их много, а нас мало. Нас почти не осталось. Совсем....
  - Легион, встать! На тебя дети хотят посмотреть.
  За приказом тычок указкой в бок.
  Встаю. Пусть посмотрят.
  - Объект класса 'Легион'...
  Знаю я это, уже много раз слышал и от тебя, уважаемый мой смотритель, и от того, что был до тебя и от того, что был...
  - ... богомерзкая тварь с неограниченным сроком существования, пошедшая по стопам Сатаны и возомнившая себя равной Богу...
  Символ веры, висящий где-то в районе пупка смотрителя, немного раздражает. Странно, уже и привыкнуть должен был к нему... сколько он лет экскурсии ко мне водит?
  Настроения чего-то совсем нет.
  Надоело всё уже.
  Вечером опять казнь.
  И как им ещё это не надоело?
  Мне надоело.
  Выход, конечно, есть, только не хочется будить тех я, которыми мне никогда не стать. Не хочется хотя бы из благодарности, что дали мне поспать, спрятав на Расте.
  Буду ждать, может быть и повезёт...
  
  Мнемос. Год 1185 после Падения Небес.
  Легион. Имя мне Легион, потому что нас много.
  Было много. Когда-то. Давно. Но не легион, нас было меньше, гораздо меньше.
  Давно было, а сегодня праздник. Сегодня большой праздник. Такого, говорят, не было никогда.
  Сегодня родится Бог.
  Сегодня умрёт Легион.
  - ... богомерзкая тварь с неограниченным сроком существования, пошедшая по стопам Сатаны и возомнившая себя равной Богу...
  Просунул руки между прутьями клетки.
  Браслеты наручников защёлкнулись на моих запястьях.
  Металл новый, блестящий. Лучше бы одежду новую дали.
  Меня повесят на площади Шести Молчащих.
  Виселица, значит...
  Праздник...
  Белые одежды, цветы.
  Иду, сам. Я устал. Смертельно устал, но я иду.
  Собирая ту шелуху, что осталась от меня, я заставляю тело двигаться. Шаг за шагом. Всё выше по ступеням помоста.
  Праздник...
  Светловолосый мальчишка-палач, не скрывающий под маской лица своего, он счастлив.
  - Передай привет Пожирателю, парень. Ты-то с ним скоро свидишься, а вот мне - не судьба. - улыбнулся я своему палачу, когда он надел на меня петлю.
  У них праздник... у меня тоже... как-никак со старыми товарищами встречусь.
  И нас опять стент много, пусть и не легион.
  - Давно уже пора нас было разбудить. - согласно кивает из толпы Проповедник.
  Поле Последней Битвы. До Падения Небес.
  Семипечатник.
  Трудно было передать, как выглядело поле, на котором должна была начаться битва. Но я и не пытался описать это хитросплетение уровней реальности, пересекающихся под самими замысловатыми углами, образующими непостижимые даже для меня фигуры. Поле, на котором каждый из нас стоял рядом с товарищем, и в тоже самое время был один на равнине от горизонта до горизонта.
  Пора... свет, слепящий свет извергает из себя Небесное Войско.
  Я хохочу, ощущая, как бездна безумия бурлит во мне.
  - Что, Гавриил, думаешь, твой Бог придёт тебе на помощь?! - ору я. - Пусть приходит!
  Битва уже кипит. Ведьмин котёл с кровавой пеной.
  - Пусть приходит! - ору я.
  
  Командующий.
  Пятеро против всего Небесного Воинства. Обитатели Легенды - не в счёт. Им хватит и тех капель, что вылетели из нашего котла и упали на страницы. Пусть воюют, захлебываясь кровью. Пусть воюют, веря, что именно они спасают свой мир.
  Семипечатник, снявший большинство Печатей, с зажатым в руке Душегубом выкашивал целые поприща, оставляя вместо врагов противно чавкающую под ногами мешанину из разрезанных тел. Совершенный убийца, живущий лишь смертью врагов.
  Проповедник, распевающий запретные заклинания, чьи строки заставляли ангелов резать своих собратьев, шёл, иногда склоняясь над недобитыми врагами, и кинжал его обрывал ещё одну жизнь. Проповедник, он Проповедник и есть - только кинжал запачкал, а на самом - ни капли крови.
  Сатана, оправдывая своё грозное имя, творил из мешанины мёртвых и живых тварей невообразимых и ужасных, описать внешних вид которых было невозможно. Да, множество голов. Да, вместо ног всё те же руки, которых не счесть. Да, то там-то, то тут торчат из плоти обрубки копий, острия мечей, стрелы. Да, кровь, чёрная, запекшаяся. Да, такое не может просто жить. Но разве это хоть что-нибудь проясняет?
  Безумная 'сороконожка' пробивает вражеский строй. Хрустят позвонки ангелов, чавкают жадные рты, добравшиеся до свежей крови. Руки душат, ломают и калечат всё, что рядом. Сотвори раньше Сатана что-либо подобное, и вряд ли нашёлся бы герой способный одолеть подобную тварь.
  Человек, хмурый и немного испуганный.
  Он - тот, кем мы, возможно, были.
  Мы - те, кем ему никогда не стать.
  Человек стоит за нашими спинами. Самый опасный из нас. Самый безумный из нас. Простой смертный, принесший с собой на это поле свою Смерть.
  
  Проповедник.
  Управлять сотнями ангелов было ничуть не сложнее, чем опытному кукловоду одной, давно знакомой марионеткой. Главное нащупать те нити, за которые нужно дёргать.
  Ах, нити, как они отзывались на мои песни. Дёрнул одну, и меч, очертив дугу, входит в плоть. Пробежался по струнам чужих жизней, и десятки трупов легли на землю. И лишь изредка я останавливался, чтобы перерезать горло умирающему пернатому. Конечно, и без меня им жить-то оставалось максимум час-другой, только не любил я длить страдания обречённых, тем более когда в том не было нужды.
  - Гавриил, неужели твоя ненависть к людям столь сильна? - тихо бормочу я, всматриваясь в лицо только что убитого мной.
  Гавриил. Это его лицо. У ангелов и прочих пернатых нет своих лиц, нет своих мыслей, нет ничего, ведь они - лишь часть их предводителя. И как я раньше не замечал, что все они на одно лицо? Как две капли воды. Труп к трупу, и всюду одно и тоже лицо.
  
  Сатана.
  Бесформенная плоть, стягиваемая ремнями, медленно приобретает очертания. Деформируются некогда светлые лики: увеличиваются челюсти, зубы в них становятся клыками, гной вперемешку с кровью и трупным ядом сочится из краешков рта. Мышцы как черви скользят под кожей, занимая свои места. Осколки брони, мечи, пики, щиты - всё врастает в тело, становясь его частью. И конечно же разум. С ним, честно говоря, проще всего: ненависти в ангелах столько, что она обжигает мои мысли.
  Оглядываюсь на Семипечатника. Глаза слезятся, трудно сейчас на него смотреть. Костюм всё также идеален, шляпа всё также на голове, а улыбка на лице. Он делает то для чего был рождён, для чего жил. Это высшая точка его существования.
  В бездну безумия, кипящего внутри него самого, обрушивает Семипечатник всё новые жизни, и Душегуб в руках его визжит от удовольствия.
  Но чувствую я и растущее в них обоих разочарование: им нужен Бог Сотворённый.
  Невозможный Командующий, убивающий пернатых из своих пистолетов, сворачивающий им шеи голыми руками. Существо, замкнувшееся само на себя, с одной лишь целью - выжить. Выжить, чем бы эта бойня не закончилась. Выжить и победить Бога Сотворённого. Победить - время не имеет значения. Таков его выбор. Выбор Командующего.
  Песнь, в которой не разобрать слов. Пой, Проповедник, пой! Отпевай наших врагов.
  Покажи: людям есть, что противопоставить Небесам, а я тоже постараюсь не оплошать, ведь кому как не Сатане сражаться с Богом? Пусть этот Бог - всего лишь Бог Сотворённый.
  
  Семипечатник.
  Время и пространство давно утратили всякий смысл. Нет ни вчера, ни сегодня, ни завтра - вместо них бурлящее варево из вероятностей и желаний, которое я вливаю в себя, вливаю, чтобы оно не расплескалось по миру.
  Душегуб, поглотивший слишком много душ, отброшен в сторону - оставить его среди мёртвых тел это единственное, что способен я дать ему. Последний дар творца своему творению.
  Я убивал, давя чужие реальности своим безумием. Убивал, убивал и пожирал. Это было страшно, невообразимо страшно, ведь многие убитые мной, попав в меня, думали, что на самом-то деле это они убили меня. Думали и продолжали жить, образуя во мне свои реальности. А я убивал, пожирая всех и вся, и окружающий Ад был ничем в сравнении с тем, что было во мне.
  
  Проповедник.
  Бойня подходила к концу.
  Сколько она длилась? Вряд ли кто из нас, пятерых, сможет точно ответить на этот вопрос.
  Смерть заполнила нас до краёв. Не осталось места ничему. Невозможно вспомнить, чем занимался до того, как вышел на это поле. Только смерти, слишком много смертей. Я даже не сразу понял, что дёргаю за несуществующие струны чужих жизней.
  Оглянулся, ища своих.
  Командующий брёл ко мне. И судя по его глупой улыбке, он раньше меня понял, что убивать уже некого.
  - Ты только погляди на Сатану с Семипечатником! - проорал мне Командующий, указывая рукой куда-то вправо.
  Я посмотрел туда, куда он мне указал.
  Воюют. Творения Сатану проламывают несуществующие черепа, уходят от атак несуществующего оружия. Сам же Сатана плодит всё новых и новых уродов, бросая их против несуществующих полков.
  Семипечатник, потеряв где-то своего Душегуба, бросается на несуществующего врага, что-то орёт, падает, бросается вновь. И в движениях его проскальзывает что-то, что заставляет меня вздрогнуть. Нет, не так он воевал раньше, не так. Не так...
  - Сатана! - во всю глотку орёт Командующий. - Хватит уже!
  Сатана замирает, так и не доделав очередного уродца. И когда я смотрю на то, как он недоумённо моргает, мне становится понятно: отчего так широко улыбался Командующий, когда смотрел на меня.
  - Семипечатник! - ору я. - Хватит! Мы победили!
  Но вместо того, чтобы замереть, прислушавшись к моим словам, он с ещё большим остервенением бросается на несуществующего противника. И я наконец понимаю, что было не так в его движениях - это движения безумца. Да, он сошёл с ума.
  Не встретив на поле боя Бога Сотворённого, он всё-таки сошёл с ума.
  Он просто не смог осознать того, что бой закончился, а Бог так и не был призван.
  Не смог осознать и продолжил сражение, захлебнувшись безумием.
  - Что ж ты так... - неслышно пробормотал Сатана и бросился к Семипечатнику.
  Не добежал: повалился на землю, наткнувшись, будто на копьё, на взгляд Семипечатника. Кровь хлынула из уст Сатаны, и я понял: одному ему не вытащить Семипечатника. Командующий понял это раньше меня.
  
  Семипечатник.
  - Пошли отсюда!
  Они его не видят! Не видят и не понимают, а я, я не могу, не могу причинить ему никакого вреда.
  - Стой!
  Удары не достигают цели. Но ведь он даже не уворачивается от них. Я просто не могу попасть в него. Да что это со мной?!
  - Да не мешай ты! - отталкивая Командующего, ору я.
  Бог Сотворённый был призван и оказался не тем, кого я ждал.
  Безразличие и спокойствие.
  Ему будто бы и дела нет до того, что случилось на этом поле.
  Нет ему дела ни до поля, ни до трупов, ни до меня.
  Идёт куда-то.
  Идёт...
  - Ты хоть улыбнись, смотря на мои попытки убить тебя. Плюнь в меня. Дай, хоть что-нибудь, чтобы я мог за тебя зацепиться. Дай! - ору я.
  Сатана набрасывается на меня, мешая.
  - Не мешай! - выворачиваясь из объятий Сатаны, шиплю я.
  - Да не мешайте вы мне!
  - Конец света хочешь?! Так давай! Карай! Вот я, собравший все грехи этого Мира! Давай, тварь! Давай, против меня, а их не тронь! Давай, карай!
  Проповедник, подскочивший на подмогу Сатане, получает кулаком в лицо, но это его не останавливает.
  - Да отстаньте вы! - хриплю я.
  - Уходишь?! Справедливый Судья, воздающий каждому по заслугам его. Так давай, давай: начни с меня! Это я поглотил всё твоё Воинство! Давай, это всё я! Давай, начинай с меня! Да остановись же ты!
  - Отпустите, он ведь уходит!
  - Стой! Гад, стой! Если ты их хотя бы пальцем!.. я... я... я этот мир по камешку разберу... всё, всё уничтожу!!! Будешь править ничем! Давай, давай, иди! Я обращу твоё Царство в свой Ад! У меня хватит сил. Давай!
  
  Командующий.
  - Проклятье, да что же это с тобой?! Да, успокойся ты! - это Проповедник пытается достучаться до Семипечатника.
  Под глазом у Проповедника красуется кровоподтёк - надо же за всю битву ни единой капли крови на его одеяние не попало, а тут свой же в лицо.
  - Мы победили! Победили! - орёт Сатана, пытаясь поудобней захватить шею Семипечатника, из уст которого давно уже вырывается рык не имеющие ничего общего с человеческой речью. - Успокойся уже! Не хватило этой бойни на призыв Бога Сотворённого! Не хватило!
  Придушить его немного надо... хотя куда там... силён, гад, втроём едва сдерживаем, да это ещё при том, что он только куда-то пытается прорваться.
  Человек тоже было сунулся помогать, да прилетело мальцу неслабо: лежит теперь без сознания.
  - Да очнись же ты!
  Да кого же ты убить-то так хочешь?! Нет же никого! Нет!
  Точный удар локтём, и я отлетаю в сторону.
  Силён!
  Поднимаюсь, чтобы вновь кинуться на безумного, но взгляд вдруг останавливается на одинокой фигуре в просторном одеянии, идущей по полю, устланному трупами во много слоёв. Мужчина, высокий, с длинными волосами.
  Совсем рядом что-то страшное рычит Семипечатник, пытаясь дотянуться рукой до уходящего создания, которому безразлично происходящее за его спиной.
  - Бог мой... - приходит понимание.
  Бог Сотворённый был призван, а мы даже этого не заметили... мы не заметили, а Семипечатник заметил...
  
  Проповедник.
  Да что ж это такое?!
  Командующий, паршивец, всего от одного удара отлетел куда-то назад и не спешит возвращаться на подмогу, а вдвоём нам с Сатаной Семипечатника никак не удержать.
  Силён, гад.
  И знали ведь, что так будет, а всё равно оказались не готовы.
  Знали ведь, что если кто и сорвётся, так это Семипечатник. В нём-то больше всего осталось от того, кто, шагнув со страниц Легенды на Небеса, залил их кровью людей начала-и-конца, кто, сжигая Архив, сжёг не только своё прошлое, но и прошлое своего мира.
  - Помоги... - сипит Сатана, пытаясь разжать пальцы Семипечатника, которыми тот сжимает его горло.
  Да как тебе помочь?
  Семипечатник будто из стали сделан... хотя нет, сталь помягче будет...
  - Не мешайте ему! - прилетает мне в затылок кулак Командующего.
  Хороший удар.
  От него я, видимо, на секунду-другую вырубился, так как обнаружил себя уже лежащим среди трупов. Сатана храпит рядом, растирая горло.
  - Семипечатник не справился. - вставляет свежие обоймы в свои пистолеты возвышающийся надо мной Командующий. - Думаю, теперь моя очередь попытать счастья.
  Семипечатник не справился?..
  Осознание ударяет большее, чем кулак Командующего.
  
  Сатана.
  Я не верю в том, что я вижу.
  Я не хочу верить.
  Я не могу в это верить.
  Но это есть.
  Безумный Семипечатник, не способный даже коснуться Бога Сотворённого, продолжает свои бессмысленные атаки.
  Молчаливый Командующий злобно скалится в след уходящему Богу, и первые две обоймы, приготовленные им для этого случая, уже пусты.
  Проповедник всё ещё пытается построить какое-то невиданное заклинание, но отчего-то кажется мне, что это скорее жест отчаяния, чем обдуманное действие.
  Остался лишь я один.
  И я не имею права проиграть.
  
  Человек.
  Поднимаюсь.
  Рёбра болят.
  Всё этот Семипечатник.
  И я знал, и все знали, что у него крыша съедет, так какого ж чёрта?
  'Так какого ж чёрта?!' - я вас спрашиваю.
  Какого чёрта никто не озаботился о том, чтобы иметь оружие, которое может остановить Семипечатника?
  Все так заняты были поиском способа уничтожить Бога Сотворённого, что упустили из виду реальную угрозу. Семипечатника.
  Все, кроме меня. Кроме меня и самого Семипечатника, написавшего свою смерть от моих рук.
  - Вот же... - срывается у меня с губ, когда я замечанию четверых своих товарищей.
  Они сражаются.
  Теперь уже все четверо, а не один Семипечатник. А значит это может лишь одно - Бог Сотворённый всё ж был призван в это Мир.
  - Вот же...
  
  Семипечатник.
  Молодец, Проповедник. Молодец! Протянулись невидимые нити, сшивая, сращивая в единое целое плоть реальности и снов, из которых мы все родом, страниц сгоревших, недавно написанных и тех, что никогда уже не будут написаны, за границы которых нам удалось вырваться.
  И кипит Пустота, рождая Межреальность. И поднимает, направляя в бой, Бог Сотворённый павших воинов своих, ибо открылось перед ним новые горизонты, полные грешников, коих следует привести в Царствие его. Но Сатана хорош как не был никогда до того: в творимых им созданиях смешиваются и ангельское начало, и тугие потоки Пустоты, и крупицы лжи, дабы против ангелов встали падшие ангелы, у каждого из которых за спиной было за что сражаться, что защищать.
  Армия неведомых мне кибернетических организмов, пришедшая на зов Командующего, ужасает своей нечеловеческой слаженностью и презрением к смерти.
  Я улыбаюсь.
  Мои братья, мои товарищи, я, которыми мне стать не суждено... они хороши, они дают мне возможность сосредоточится на Боге Сотворённом. Атаковать только его. Его одного. И я атакую.
  
  Командующий.
  Человек вступил в игру. Тихо так, незаметно. Только стоял, наблюдая за тем, как Семипечатник раз за разом обрушивает свои атаки на Бога Сотворённого, и вот он уже бежит.
  Просто Человек. Просто бежит через поле, на котором кипит сражение.
  - Прикройте. - командую я Рою, и тот мгновенно отзывается.
  Оказавшись в коридоре, образованном моими машинами, Человек на мгновение оборачивается и кивает, мол, знает он - кому спасибо надо за помощь сказать.
  
  Человек.
  Бегу.
  Бегу и боюсь.
  Боюсь, но бегу.
  Без меня никак.
  Не отсидеться мне за спинами.
  Все выложились на полную, только хватило этого лишь на то, чтобы весы замерли в равновесии, и не известно ещё куда они качнутся, когда Проповедник закончит свою работу.
  Нужно бить.
  И я бью.
  Бога Сотворённого прямо в лицо.
  Я не вижу его глаз, но уверен: в них удивление.
  Я бы на его месте тоже удивился, если бы муравей, сломав мне нос, повалил меня на землю и начал наносить удары сверху, не разбирая: куда и как.
  Краем глаза замечаю Печать.
  Семипечатник, конечно же, не упустит предоставленную ему возможность и мало его волнует, что в эпицентре удара будет не один Бог Сотворённый.
  Моргот. Год 2238 после Падения Небес.
  Алтарь, хранящий тепло предыдущей жертвы.
  Белобрысой Марго не хватило и на минуту.
  Теперь пришла моя очередь.
  Плохо, конечно, что они не дали мне поесть, но хорошо, что не узнали. Они - и люди начала-и-конца.
  А не узнали они меня потому как банда Белобрысой Марго, которая предпочитала, чтобы её звали Снежноволосая Марго, начал знакомство со мной того, что расквасили мне нос, после чего повёл я их тайной тропкой через Межреальность.
  А как не повести, если тебе сразу кулаком в лицо, а затем с намёком так тычат в живот кривым ножичком?
  Служка наносит на моё тело рисунок заклинания. Такой же красуется на всех телах, сваленных в кучу за переделами магической звезды.
  Магия... не брезгуют, значит, услугами грязных... в когда-то брезговали...
  Люди начала-и-конца. Опять они. Они и их Пожиратель. Их и немного мой, ведь если бы не я, то получилось бы у них призвать своего Бога, а так... а так получилось, что получилось, не без моего участия, конечно.
  - Нет! - истошно орёт один из бандитов, Болт, кажется, которого укладывают на второй алтарь.
  И чего орать-то так?
  - Тебе-то, конечно, орать нечего. - соглашается откуда-то из тени Сатана. - Ты-то после смерти проснёшься, как ни в чём не бывало.
  - Ты так говоришь, как будто то, что я не могу умереть, делает меня нечувствительным к боли. - не мог я не попытаться хоть немного оправдаться.
  - А раз ты такой чувствительный, то чего ж полез прямо к алтарям? Проповедник же предупреждал, что тут творится.
  - Да потому, что без меня вы бы чёрта с два вмешались.
  - А мы и с тобой чёрта с два будем вмешиваться. - ответил Сатана. - Я, ведь тебе ещё на Мнемосе сказал, что зря ты в дела смертных начал вмешиваться. Вмешался - теперь расхлёбывай. Сам. Нечего нас опять вплетать.
  - Я сделаю, а ты потом ещё лет десять будешь зудеть, что у тебя, мол, вышло бы куда красивее?
  - А я что не прав? Сплоховал ты с Пожирателем. По-умному можно ж было там развернуть всё.
  - Ты ещё припомни, что я, дурак эдакий, столько десятилетий не сбегал с Мнемоса, всё Безымянку ждал, которой, возможно, и в живых-то нет.
  - А, скажешь, умный?
  - Дурак. - честно согласился я. - Только это был мой выбор. Глупый, но мой. А ты-то что?
  - А я что?
  - Ничего.
  Не понимает он или притворяется, что не понимает.
  Никуда не вмешивается, книжку свою читает. Что есть Сатана, что его нет. Тень себя самого.
  - Сам справлюсь. - закончил я. - А не справлюсь, Проповедник поможет, Командующий подстрахует.
  Что ж... уже совсем мало времени осталось.
  Его уже почти совсем не осталось.
  Сдохну ещё разок... жаль, правда, что так и не покормили.
  - Можно начинать. - жестом скомандовал епископ.
  Фраза-ключ и заклинания на телах жертв активированы.
  
  Моргот. Год 2238 после Падения Небес.
  Три часа спустя на лице одного из клириков мелькнула нервная улыбка: одна из жертв всё не умирала и не умирала. Это противоречило всему, что он знал, но всё же жертва продолжала жить, цепляясь за своё искалеченное существование.
  - Скорлупа. - выдохнул епископ и, не справившись с приливом эмоций, умер от разрыва сердца.
  Умер, так и оставшись стоять, указывая свои перстом на скорлупу яйца, которая треснула.
  Бог пришёл к тем, кто так жаждал его узреть.
  - Я бы мог убить тебя прямо здесь и прямо сейчас. - неслышно произносит Сатана, касаясь несуществующей рукой плеча Бога, левого плеча. - Я бы мог, но это было бы слишком просто и для тебя, и для тех нелюдей, что считают себя твоими возлюбленными детьми.
  - К тому же надо ж чтобы хоть кто-то наконец утихомирил этого треклятого Пожирателя. - улыбается невидимый никем Проповедник, смотря на Бога, идущего к детям своим.
  - Чёрта с два. - махнул рукой Сатана. - Надо утихомирить это чёртового Человека. К гадалке не ходи - не сделай я, что требовалось, житья бы мне не дал.
  
  Несколькими днями позднее странный недуг поразил тело Бога. Рука его утратила подвижность, левая рука Бога, а потом по телу распространились язвы, причиняющие нескончаемые страдания Богу, чьего прихода так ждали.
  
  Три столетия спустя Бог был найден в петле, сделанной из собственного пояса.
  Он мог прожить ещё очень долго, но Пожиратель был побеждён, и причин дальше терпеть боль у него не осталось.
  Город. Центральный морг района Кобольтова Шахта. Год 2834 после Падения Небес.
  Четырнадцать дней заплатили в морге собирателю трупов Фортину за тело, найденное им в переулке Глухой Бэти сегодня утром. Славный переулок подкармливал его уже лет двадцать. Не раз и не два колотил Фортин своих товарищей по ремеслу, которые неоднократно пытались прибрать к рукам урожайное место.
  Собиратель ещё не успел откупорить купленную почти сразу после выхода из морга бутыль чернухи, мерзотный вкус которой признавали даже гоблины, а притащенное им тело уж легло на препарационный стол.
  Один из огромной армии городских демонов, не имевших ни имени, ни полноценной личности, из-за чего те мало чем отличались от големов, созданных для выполнения какой-то одной работы, обновив список запросов на органические компоненты человека, обнаружил, что у данного экземпляра имеется практически полный комплект мышц верхних конечностей требуемой конфигурации, после чего поставил соответствующие отметки в списке и приступил к операции по извлечению материалов.
  Один разрез - вот и всё, что успел сделать демон перед тем, как труп открыл глаза.
  Клирик Истофан, покинувший стены монастыря Грегориат, ради того, чтобы нести в Мир слово Истинного смотрел через те глаза на демона, врага рода людского, и не было для него той тысячи лет, что минула с тех пор, как был он поглощён Пожирателем.
  Удар. Быстрый и жёсткий, как учили, как сотню раз делал до этого сам. За ним второй и третий. Четвёртого не понадобилось: демон с изуродованным лицом, проломленными грудной клеткой и черепом оседает на пол.
  Секунда-другая и демон возродится сильнее, быстрее и свирепее, чем был до того.
  Секунда-другая - вот и всё, что было у Истофана.
  И этого ему хватило.
  Летят в стороны куски демонической плоти, отсекаемые ампутационными ножами, грохочет молитва, выталкивая демона в Межрельность.
  Пылает на челе клирика Истофана число, цифры, составляющие которое, переплетёны будто змеи.
  Число то - отметина Пожирателя.
  Пожиратель - имя того, кто носит на себе то число.
  Миллисиан. Год 2240 после Падения Небес.
  Мне вновь повезло. Крупно.
  Поздно поняв, что забрался слишком далеко на север, я был готов за крышу над головой и тепло очага под этой крышей на любую работу. И она нашлась. Работа, за которую никто не хотел браться. Слишком жизнью своей дорожили. А я взялся. Взялся потому, что тоже дорожил своей жизнью. Дорожил жизнью и умел оценивать ситуацию.
  Холод убил бы меня не завтра, так через день-другой. На данный факт недвусмысленно намекал закоченевших труп случайного знакомца, который я обнаружил справа от прогоревшего за ночь очага. А ведь вчера это был не труп, а живой человек по имени Бертольд, с которым мы разделили найденный тут же, в сторожке, кусок солонины, который запили растопленным снегом.
  Мой предшественник, на предложенном месте, повесился только через месяца три. Столько в этом городе я не намеревался оставаться. Весна придёт я ноги в руки - только меня и видели. И подальше, подальше от этих холодов, а то этот непрекращающийся насморк меня скоро убьёт.
  А что работа?
  Работа, как работа. Даже лучше, чем рассчитывал.
  Смотритель музея.
  Музей, как музей. Два этажа да чердак. Барахла всякого, привезённого непонятно откуда, хватает: скелеты какие-то, книги, совсем немного оружия, доспехов, пара щитов, дюжина чучел каких-то мохнатых чудиков, мебель, предметы быта и два зала с картинами. Вот за залами этими, что располагались на втором этаже, и закрепилась дурная слава, а точнее не за самими залами, а за одной из картин.
  Тихое место, но не слишком тёплое. Посетителей практически нет.
  Фактически, работа моя сводится к уборке помещений. В свободное время беру книги из библиотеки, читаю.
  За пределы академии выходить мне не разрешается. Это и понятно: боятся, как бы я не сбежал с добром-то из музея. Но, честно говоря, я и пределы-то музея покидаю лишь когда в библиотеку хожу.
  Питание трёхразовое. Еду приносят прямо ко мне, в музей, если вдруг не хватит, можно сходить за добавкой в общую столовую. Обычно, хватает.
  По глазам вижу, что считают меня покойником.
  Недавно узнал, что ставки делают: через сколько я руки на себя наложу. Хорошо посмеялся.
  Старик Лоренцо - библиотекарь - похоже единственный, кого беспокоит моя судьба: уже дважды предлагал мне бежать. Дважды предлагал и дважды услышал мой отказ.
  Возможно, я чрезмерно подозрителен, но даже старику Лоренцо я не говорил о своём намерении с приходом весны покинуть это место.
  Мысли о самоубийстве, которым окончили жизнь четверо моих предшественников?
  Так они всегда со мной были.
  Бывало, сидишь в каком-нибудь трактире, смешишь своими сказками подвыпивших людей, а мысль-то мелькает: вот бы ножик со стола схватить да, чтоб не так весело было, прирезать пару-тройку хмельных кабанчиков. Потом, понятно дело, если прямо там не порешат, так после суда казнят.
  Посмеёшься над глупой мыслью да и расскажешь ещё сказочку.
  На связке ключей мой верный слушатель: Воронёнок, вырезанный из дерева. Практически всё свободное от сна время я разговариваю с ним, чем, видимо, убедил случайных свидетелей в том, что мне уже не так долго осталось.
  Да, безумец - это моя лучшая роль, хотя от этого немного грустно. Но с другой-то стороны - не всем же принцами, переодетыми в бродягу, или героями, которые решили разобраться с проклятьем, не дающем покоя жителям города быть.
  - Так ведь? - подмигнул я Воронёнку.
  - Так. - молча согласился он.
  Сегодня в городе какой-то праздник: толи день независимости от непонять-кого, толи ещё что в этом роде. Академия тоже празднует, поэтому обед могут и забыть принести, про завтрак-то забыли. Ну и пусть: в столовую за своей едой всё равно ходить не буду. Там люди, а там, где люди, всегда неприятности, для меня. Если бы не холод, чёрта б с два я в этот город заглянул... ладно, пустое, всё равно у меня кое-что на такой случай лежало, так сказать неприкосновенный запас. А завтра, если опять еду не принесут, пойду узнавать: в чём же дело.
  До обеда пару щитов отполирую (больше всё равно нет), а то их, видно, с тех самых времён, как на стену повесили, не чистили.
  - Почищу щиты и пойду обедать. Почищу и пойду. Всё просто и понятно. Я люблю, когда просто. Я люблю, когда понятно. Но иногда мне кажется, что нет таких вещей в мире, как просто и понятно. Есть лишь наши иллюзии, в которых всё просто и понятно.
  А нос уже лучше. Выдох почти нормально идёт, а вот со вдохом хуже. Ну да ладно, всё равно он у меня никогда нормально и не дышал.
  - Не смотри на меня с укоризной, мой немой слушатель, - улыбнулся я Воронёнку.
  
  - Ну что ж пора и перерыв сделать. - легоньки стукнув Воронёнка по клюву, сказал я.
  Отложив в сторону щит, полез в карман. Там у меня где-то жменька изюма оставалась.
  За изюм спасибо старику Лоренцо надо сказать.
  В принципе, я это спасибо и сказал.
  -В сказке должна быть трагедия. Девушка, которая не может признаться в любви парню. Рыцарь, который не в силах защитить своего короля. Лютнист, потерявший голос. Путник, ищущий спутницу, которой, может, уже и в живых нет. В сказке должна быть трагедия, иначе мало кому она будет интересна? - решая сколько изюма съесть сейчас, а сколько ставить на потом, проговорил я.
  Решил всё съесть прямо сейчас.
  У людей праздник, так почему бы и мне не побаловать себя?
  - В сказке должна быть завязка, прослушав которую становится ясно: кто за что сражается и на какой стороне стоит. Должно быть развитие сюжета. Кровь, предательства, честь и опять кровь. Должна быть и развязка, ставящая всё на свои места, а чаще просто заколачивающая гвозди в крышки гробов, в которых лежат герои. Трагическая развязка предпочтительней и для сказочника, и для слушателя, а мнение героев по этому поводу никому не интересно.
  Хороший изюм. Давно я уже такого не ел.
  - Автор, заставляющий своего героя страдать ничем не лучше, палача, пытающего беспомощную жертву. И пусть это спорное выражение. Я не буду ни с кем спорить, доказывая свою правоту. Я сказал своё слово и если всем на него наплевать: это их проблемы, а не мои. Мне не нужны чужие проблемы. Да, не нужны... мне вообще мало что нужно, но это "мало" почему-то иногда очень дорого стоит.
  Пожалуй, немного изюма всё-таки оставлю, чтобы съесть его после обеда.
  - Может показаться, что я люблю, когда у сказок счастливый конец. Нет, не люблю. Не люблю, потому что счастливый конец - это конец, пусть и счастливый.
  Беру второй щит. До обеда надо и его отполировать.
  - Какие сказки мне нравятся?
  Почёсываю кончик носа. Нос - важная штука, почти такая же важная, как живот.
  - Мне нравятся те сказки, которые я рассказываю, правда, если я не рассказываю сказку, это ещё не значит, что она мне не нравится.
  
  Обед мне принесли, чем, честно говоря, несколько удивили. Хороший такой обед, праздничный. Приятно порадовали жаркое, добрый кусок сыра и картошка, запеченная вместе с какими-то овощами. Бутыль вина заставил кисло усмехнуться: любовью к спиртному я никогда не пылал. Любовью пылать я и не мог хотя бы потому, что пьяные чаще, чем трезвые, били меня.
  Вот такой вот субъективный взгляд у меня на вещи.
  - Нет, ну я признаю, что плохо думал о местных, - решив начать с картошки, сказал я Воронёнку, - но завтрак всё-таки могли и принести.
  
  - Что ж ты опять ни крошки не съел? - с укором поглядел я на Воронёнка.
  Он проигнорировал меня.
  - Дурашка ты, дурашка. - почесал я ему клювик.
  Хороший Воронёнок. Весна придёт - с собой возьму.
  Нет, красть не буду. Не гоже товарища, как вещь какую-то, воровать. Выкуплю. Обязательно, а захотят просто так отдать - всё отплачу, оставив монеты лежать где-нибудь на территории академии.
  - Знаешь, тяжело спасти героя, которого автор решил убить ну или покалечить там... - проговорил я, направляясь в картинную галерею, - любого от его автора тяжело спасти, не только героя, но и второстепенных персонажей, которые и на людей иногда не похожи, так картонки, заполняющие вакуум. О фоне в лице живых и не живых существ, которые упоминаются, но не конкретизируется, я вообще не говорю. И выглядит это не лучшим образом: пришёл дурачок да и плачется, просит не мучить то, чего вроде бы и нет. И вообще какое право он, дурачок тот, имеет? Идея-то автора, мир его, со всем, что там есть. Это его собственность. Его. А тут дурачок.
  Воронёнок молчит с одобрением.
  - Что тот дурачок может? Попросит прекратить - плюнет ему в лицо автор и будет прав. Сам начнёт писать о том, что всё мол хорошо у героев- сотворит он новый мирок, а старый лучше не станет. Убьёт автора - умрёт следом за творцом своим и мир его. Но дурачок он-то на то и дурачок, что может позволить себе то, что иные позволить не могут.
  Понимаю, конечно, что в галерее всё в порядке (на этой неделе уже убирался там), но всё же решил заглянуть. Так, на всякий случай.
  Оно ведь так бывает. Идёшь, а пистолет в кобуре. И деваться ему вроде из той кобуры некуда, а всё равно нет-нет, да и коснёшься его рукой или глаза скосишь, проверишь. В кобуре он, как и предполагалось.
  - Дурачок он на то и дурачок, чтобы всех своими поступками удивлять, поэтому становится он частью истории, что автор пишет. А там, глядишь, и пара-тройка героев к автору наведается да и объяснит, что к чему. Правда, про героев это я, так, к слову. Не в том дело, кто там к кому будет в гости ходить, а дело в том, что мирок-то авторский с дурачком схарчил и часть реальности, к которой и сам автор принадлежит, оттого и потерять свою власть автор может... а может даже совсем наоборот... это уж от дурачка зависит...
  Как и предполагалось, галерея радовала образцовым порядком. Даже пыли на рамах было чуть меньше, чем предполагалось. Так, местами едва заметный налёт: дунешь, и не станет его. Дуть не хотелось.
  - Вот чьему бы автору я бы руки-то поломал да кисти в одно место запихал. Вместе с мольбертом.
  Печально известная картина. Та самая, что дурной славой пользуется.
  Каждый раз я у неё останавливаюсь. Каждый раз изгаляюсь, выдумывая: что бы с автором сделал, попадись он мне.
  С автором непревзойдённой по детализации картины. Картины, смотря на которую, ты видишь реальности застывшее мгновение. Отчаяние в глазах поверженных воинов почти материально. Реальность оторванных конечностей и разорванных грудных клеток ужасает, побуждая найти хоть кого-то способного выжить, если время вновь обретёт власть над этим полотном. Безошибочно выбранный ракурс: ты стоишь перед картиной, а взгляды умирающих героев направлены на тебя, будто бы и ты часть реальности, сотворённой на полотне. Нет, не часть... больше... будто бы ты и есть то чудовище, что разверзло перед ними бездну абсолютного отчаяния.
  Кстати, об абсолютном отчаянии. Картина так и называется: Абсолютное Отчаяние. Авторство приписывают Анатолю Винчи, который якобы за возможность сотворить этот шедевр продал Дьяволу душу и, как говорят, только свою. Вполне возможно, что оно так и было, ведь в документах, которые мне попадались, упоминалось, что Анатоль Винчи отравил больше полусотни гостей, приглашённых к нему на день рождение, а последние штрихи на картине он сделал на рассвете, прямо перед казнью.
  - Я опять отошёл от темы... - легко хлопнул я себя по лбу.
  Мне нет никакого дела до того, кто эту картину рисовал. Меня вообще не волнует, кому и что он продал за возможность нарисовать эту картину. И уж тем более мне безразлично мнение других людей, видевших эту картину. Возможно дело в том, что я слишком много в жизни этой видел. А может, наоборот, всё дело в том, что я ещё ничего в этой жизни не видел. Может, но и это меня не очень-то заботит.
  Просто я не люблю... просто не люблю, когда вытаскивают на свет одни из самых отвратительных аспектов бытия и ставят его в рамку, называя произведением искусства. Не люблю, когда смертные восхищённо цокают языками, искренне наслаждаясь видом умирающих в агонии воинов. Почему-то сразу вспоминается круг арены, подобный адской сковороде. Песок, чёрный от пролитой крови. И горожане, орущие с трибун. Им хорошо. Они смотрят представленье. Посмотрят и пойдут домой. А ты маленький и жалкий стоишь на раскалённом песке. Стираешь пот тыльной стороной ладони со лба и прикидываешь: как бы так извернуться, чтобы вперёд ногами не тебя сегодня вынесли, а кого-то другого.
  - Нет, я не беглый гладиатор, который решил скрыться в северных снегах. - поймав взгляд Воронёнка, решил немного прояснить ситуацию я. - Я просто бродяга, у которого волей случая в кармане оказалась история о песке арены и безразличном солнце, висящем высоко в небе. Но не о них речь.
  
  - Говорят, что люди, которым нечего рассказать о себе, рассказываю о других. Наверное, так оно и есть.
  Воронёнок молча согласился. Впрочем, не соглашался он со мной тоже молча.
  - А ещё говорят, что нет в этом Мире такой вещи, как Случай. Наверное, так оно и есть.
  С укоризной поглядел на меня Вороненок:
  - К чему это ты клонишь?
  - Задай тот же вопрос свежим всходам. - улыбнулся я.
  Всходы... золотые поля пшеницы... дорога великих ветров... голубая планета...
  - Спроси, а я потом добавлю: наверное, так оно и есть.
  
  - Скучаешь? - входя в зал, поинтересовался Лоренцо.
  О том, что у меня гости я понял секунд тридцать назад, когда стали слышны шаги. Недели две назад о приближении людей можно было узнать минуты за три: некоторые из ступеней лестницы, ведущей ко мне, на второй этаж, невозможно громко скрипели. Скрипели - прошедшее время. Теперь не скрипят. Повозиться, правда, пришлось изрядно, ведь плотник из меня аховый.
  - Наверное. - пожал я плечами.
  Пузатый бутыль вина в руках библиотекаря говорил о том, что старик, видимо, тоже "наверное" скучавший, нашёл способ развеять скуку.
  - Я так и думал, - кивнул старик, - ты ведь, скорее всего, даже не удосужился узнать, что сегодня за праздник такой. Так ведь?
  - Так. - соглашаюсь я и откладываю в сторону книгу, которую незадолго до прихода Лоренцо, решил полистать.
  - Откровения Паука?.. - бросив взгляд на обложку, улыбается старик. - Хорошая книга.
  - Откровения Паука? - переспросил я, ведь заглавие у книги было совсем другое.
  - Пауль Карта, - проводя свободной рукой по обложке книги, пояснил библиотекарь, - ПАУль Карта... хотя даже зовись он не Карта, а Джофсон, всё равно был бы Пауком.
  Паук... хорошее прозвище. Как раз для человека, заметившего, что верёвка, цепь, либо же обыкновенная нить определённым образом сплетённая и наброшенная на представителя потустороннего мира, сковывает его движения не столько благодаря физическим своим свойствам, сколько из-за возникновения сложного комплекса связей, приводящих к формированию заклинания.
  -Паук был гений,- продолжает Лоренцо, опускаясь на кресло, что стоит здесь именно для него,- книга, что ты сейчас читал, перевернула этот мир, дав всем людям, а не только избранным представителям знати, оружие с которым они могли противостоять чудовищам. Паук переломил ход истории и теперь чудовищ, которые когда-то уничтожали целые города, а иногда и страны, можно найти лишь в самых отдалённых частях этого мира.
  - Это я знаю, поэтому и решил заглянуть в оригинальные "Основы теории сетей". - улыбаюсь я.
  - И что же ты там хотел найти? - тоже улыбается, хитро. - Современные справочники куда более простым языком написаны да и узлы там намного проще.
  Всегда он так: каждую мелочь пытается выяснить.
  - Хотел поглядеть я на старые узлы и сети, которые с их помощью плелись. - честно ответил я.
  - Интересно, значит, стало? - ещё хитрее улыбнулся Лоренцо, пододвигая к себе две кружки.
  - Можно и так сказать, - кивнул я, - только, честно говоря, это так, баловство одно - всё равно ни одного мало-мальски интересного узла не то что запомнить, просто сплести не получается.
  - Вот только зачем тебе это? Не на чудовищ же ты собрался в наших краях охотиться. Или всё же...
  Многозначительно так замолчал. Даже вино перестал наливать. Смотрит так, с подозрением.
  - К картине это никакого отношения не имеет, - поспешил я успокоить старика, - просто действительно стало интересно. Оригинальное ведь решение этот Карта нашёл для старой доброй задачки, как не-магу победить мага. И я склонен считать, что высказанные им теории являются наиболее общими из тех, на которые я натыкался в своих странствиях.
  - Теперь понятно почему ты взялся именно за труд самого Паука. - согласно кивает Лоренцо, возобновив наполнение кружки. - Паук смотрел на мир как раз под этим углом. Те кто обладает магией, не важно люди это, нелюди или же чудовища какие-то, против тех, кто магией не обладает. Именно по этой причине в современных справочниках узлов поменьше и в основном мелочь всякая, но против чудовищ и этого с лихвой хватает.
  Принимаю кружку с вином.
  - Так почему же оригинал можно без проблем достать, раз такое дело? - удивился я.
  - Кто сказал, что её просто достать? - хитро усмехнулся старик. - Эта книга у Охранки проходит по второму списку, для служебного пользования книга. Магам ведь тоже надо изучать методы, которые могут быть использованы против них.
  Охранка?.. второй список?.. даже не зная, что конкретно под этими словами подразумевается в этих краях, было понятно, что дело серьёзное.
  - А не сильно ли ты рисковал, доверяя эту книгу такому проходимцу, как я?
  Лоренцо прежде чем ответить отставил в сторону бутыль с вином, и откинулся на спинку кресла:
  - Да не очень, если учесть два факта. Во-первых, шанс, что кто-то обнаружит у тебя эту книгу ничтожно мал в виду того, что очереди из посетителей в этот музей не наблюдается.
  Не спеша так ответил и пригубил вина.
  Я последовал примеру старика.
  Хорошее видно, грех не испить.
  - А во-вторых?..
  - А во-вторых, - вздохнул Лоренцо, - во-вторых, согласно данным Библиотеки следователь Охранки должен прибыть сюда только завтра утром.
  Я аж хрюкнул от неожиданности.
  Шутка такая что ли?
  Ну для первой шутки, что я услышал от этого седого старичка, неплохая шутка.
  - Лоренцо, если это была шутка, то ты забываешь: я не местный, я в ваших заморочках не разбираюсь. - ухмыльнулся я и сделал ещё глоток.
  Лоренцо улыбнулся и кивнул, толи мне, толи какой-то из своих мыслей.
  Кивнул, улыбнулся и, прильнув к кружке, одним залпом осушил её, чтобы уже пустой поставить на стол, рядом с полупустой бутылкой.
  - Одиннадцать серебряных империалов, - произнёс Лоренцо, ставя на стол рядом с кружкой и бутылкой, башенку из монет, - выходить рекомендую через главные ворота, стража уже должна была распить ту бутыль, что я им принёс.
  - Стой, стой, стой. Не с того ты начал. Давай с начала, а то я ещё подумаю, что у тебя разум на старости лет помутился.
  Моя кружка присоединилась к своей товарке, заняв место на столе, рядом с монетами.
  - Я - Библиотекарь.
  - А я - бродяга. И я уже говорил, что не разбираюсь в ваших заморочках.
  - Неужели ты никогда не слышал о Библиотеке?
  Приятно было видеть искреннее удивление на лице Лоренцо.
  - Много чего я слышал, ещё больше о чём рассказывал сам. Библиотека... могу сходу припомнить пару историй о боевых библиотекарях, хотя бы о тех, что с острова Батнор, на котором собраны истории жизней всех великих людей... вот только не тянешь ты на библиотекаря с Батноры... ты вообще не тянешь ни на одного героя из тех, что я могу припомнить...
  - Не стану с тобой спорить, но если я не тяну на героя историй, о которых только что упомянул, это ещё не значит, что я потяну роль героя в данной конкретной истории.
  - Какой истории, Лоренцо? Это же не история... это даже завязкой назвать можно лишь с большой натяжкой...
  - Ты прав, это ещё не история. История начнётся завтра с прибытием следователя Охранки.
  - Всё-таки сообщили кому нужно о том, что тут происходит, а то я уже скоро начал бы думать, что это такое у местных развлечение: предлагать бродягам работать в музее, а затем делать ставки на то, когда же он покончит с собой.
  - Начал бы думать... нет, не начал бы, - покачал головой Лоренцо, - ты бы сегодня умер.
  Странные дела творятся. Вроде бы и говорит Лоренцо вещи понятные, да только с реальностью они как-то не вяжутся. Списать бы это на пьяную болтовню, да трезв он. И я трезв. Оба трезвые, да только разговор какой-то странный выходит. Библиотека эта его опять же.
  - Умер бы... то есть теперь не умру?
  - Если мне удастся тебя убедить бежать, то не умрёшь.
  Серьёзно. Он действительно это серьёзно.
  Впервые за время разговора скосил взгляд на Воронёнка.
  Тот был полностью уверен в том, что Лоренцо пытается меня спасти от реальной угрозы для моей же жизни. Мне бы его уверенность.
  - Давай будем считать, что уже убедил. Вот только какая тебе выгода от моего спасания? Одни растраты. - сказал я, показав пальцем на башенку из монет. - И немалые, мне столько и за несколько лет не скопить.
  Воронёнку мои слова не понравились. Мне, впрочем, тоже. Вышло гораздо грубее, чем рассчитывал.
  - Выгода моя, разумеется, немалая. - грустно улыбнулся в ответ старик. - Мир, в котором я теперь живу, не обеднеет на одного бродягу, у которого из друзей в это мире один Воронёнок, да и тот вырезан из дерева неизвестно когда.
  Улыбаюсь.
  Я всегда улыбаюсь. Из всех масок я оставил себе только эту. Оставил и не жалею: настоящему актеру не нужно сто масок для ста ролей, сгодится и одна.
  - Я уеду, Лоренцо. - потирая кончик носа, произнёс я. - Прямо сейчас уеду, мне собраться - только подпоясаться.
  Наверное, тут и нужно было закончить, но я продолжил:
  - Вот только серебро своё убери - не опускай меня до жалкого бродяги, который готов продаться за одиннадцать серебрянников. Одиннадцать, это не тридцать, но вдруг и мой путь окончится в петле? Убери.
  Всё, что должно быть сказано, я уже сказал.
  Чего сидеть? Пора подниматься. Подняться я не успел.
  - Дурак ты. - бросил мне в лицо Лоренцо.
  С сочувствием так бросил. Отчего это прозвучало ещё обидней.
  И чего это я дурак-то? Сам говорит глупости, деньги суёт, ну может не слышал я о его Библиотеке, не слышал и об Охранке, ну так и что из этого?
  - Дурак ты, раз решил, что тебя я покупаю. Я совесть свою заставляю замолчать.
  - А совесть твоя тут при чём? Ты ж меня не только от смерти спасаешь, да к ещё и денег даёшь. - спросил я, вдруг передумав вставать.
  Молчит Лоренцо. Глаза опустил. Не водилось этого ещё за ним. Всегда в лицо говорил, что думал.
  - Да при том, что этот твой Лоренцо не сказал ещё об одном, что ждало тебя. - вмешался в наш разговор молодой мужчина, материализовавшийся прямо перед столом. - О люблю, о великой и трагичной люблю, читая о которой молодые девушки будут утирать слёзы.
  Маг. Только мага тут и не хватало. Будто бы без него этот разговор не был достаточно безумен.
  Нет, маги, конечно, всегда отличались экстравагантной внешностью, но этот оказался вообще уникумом. О стрелки его брюк, казалось, можно порезаться. Белая рубашка с накрахмаленным вороткником. Галстук, жилетка и пиджак, из кармана которого выглядывает золотая цепочка часов. Руки скрещены на груди. Волосы зачёсаны назад. Уверен, привснань я из-за стола, и увидел бы туфли, на которой трудно было бы сыскать и пылинку.
  Странный маг. В это мире так не одеваются.
  - Уважаемый, вы что-то путаете. Если я сегодня должен был умереть, то как же я...
  Удара я не заметил да и не почувствовал. Просто, так и не договорив, оказался лежащим на полу.
  На счёт обуви мага я не ошибся.
  - Как же вы нас уже достали со своей Библиотекой. - вновь заговорил маг. - Это мы - Библиотека. Мы следим, чтобы Книги никто не переписывал, чтобы глупцы не коверкали замысел Авторов, поэтому мы и можем входить в Книги в моще и красе, а не прокрадываться между строк, годами ожидая нужного часа, как это делаете вы.
  Подняться. Тихо и спокойно. Просто подняться и опереться на стол. До него всего пару метров. На столе нож. А нож это шанс. Маг, конечно, это маг, но нож в сердце - это нож в сердце. Шанс, ведь он же не убил меня, а просто выдернул из-за стола. Или телепортировал?.. нет, нет, лучше об это не думать, ведь тогда... нет, не думать об этом...
  - Вы не Библиотека - вы Хранилище. - парировал Лоренцо.
  Твёрдо так ответил. Удивительно твёрдо для старика в подобной ситуации.
  Маг сел на моё место, напротив Лоренцо, а я уже на четвереньках.
  - Да, да. - захлопал в ладоши маг. - Именно это я каждый раз и слышу. Вы бы, дорогие мои фанатики, хоть пару-тройку новых фраз что ли выучили, а то честно слово - такими темпами я буду сперва вам головы отворачивать, а потом зачитывать статьи и параграфы, которые были нарушены.
  Вляпался... статьи.. фанатики... может Лоренцо и фанатик, может и нарушил что-то там, только это старик жизнь мне хотел спасти, а этому магу это не нравится. Ему нужен другой расклад, тот в котором я умру. И теперь я действительно верю во всё, что говорил Лоренцо, ведь маги не заходят на посиделки к обычным библиотекарю и бродяге.
  - Да, может быть мы и фанатики, но, по-моему, лучше быть фанатиком и спасать людей, чем быть нормальным и позволять миллионам перечитывать строки о том, как страдали и погибали люди, единственная вина которых что они были написаны, а не рождены.
  Это Лоренцо. Старик, что сидит напротив мага. Голос его непозволительно спокоен.
  -В от опять... - всплеснул руками маг, - я же...
  Договорить он так и не успел - Лоренцо щелчком пальцев отправил в полёт клубок ниток.
  В первое мгновение ни я, ни маг не поняли, что произошло. Я понял. Он так и не понял, ведь попытался сотворить заклинание, чем только усугубил своё положение: нити и узлы, созданные Пауком, сработали так, как и должны были, высосав из заклинания всю ману и использовав её для своего усиления.
  И вот уже повалился на пол маг, пытаясь вырваться из кокона, нити которого что всё плотнее окутывали его.
  - Мой наставник любил повторять, что с этими гадами, как с крысами - если видел одну, значит где-то рядом их целый выводок. - вздохнул старик и вернул опрокинутой бутыли вертикальное положение.
  Вино, что всё же вылилось на стол, теперь каплями срывалось на пол. На тот самый пол, с которого я так и не успел до конца встать и на котором уже практически и не дёргался кокон, с магом внутри.
  - Ты бы не тянул и бежал отсюда поскорее, а то ведь на твой счёт у них один план - твоё тело должны найти у картины. Мёртвое тело, я замечу. - принимаясь вновь выстраивать башенку из монет, проговорил Лоренцо. - В местах. Что не прописаны в Книге очень трудно ориентироваться, а сбежавшего персонажа так вообще практически невозможно найти, так что не тяни.
  - Не стану Лоренцо. Прямо сейчас и покину это место. Плащ, сапоги и котомка у меня в каморке, а она у выхода.
  Забрал со стола нож, подхватил Воронёнка. Нечего ему тут оставаться, со мной ему веселей будет. Моменты? Башенка уже на половину достроена.
  Заберу. Все. Имею право. Я до весны никуда не собирался, а тут такая история завертелась. Так что имею полное право.
  - Считай, что за то, что я тебя всё это время твой трёп терпел, расплатился. - подхватив лишь три монеты, подмигнул я старику.
  - Знаешь, вот смотрю я на тебя и не верю, что такому могло найтись место в одной из величайших историй о любви.- улыбнулся он мне в ответ.
  - Бродягам и трусам в них нет места, а я, как это тебе должно быть уже известно, и то, и другое в одном флаконе. - бросил я уже у двери.
  
  Распахнуть дверь, за ней ещё один зал. За ним ещё зал и лестница. За лестницей, у самого выхода, моя каморка.
  Вот только дверь распахнул не я.
  Её распахнул маг. Второй.
  И вновь удар, который я ни заметил, ни ощутил.
  И вновь я на полу.
  - Господин Лоренцо, своими действиями вы только усугубляете свою вину. - произнёс маг, так и оставшись стоять в дверном проёме. - Теперь к списку ваших преступлений будут добавлены новые статьи, как то: оказание сопротивления и убийство Библиотекаря. А я это, довожу до вашего сведения, очень скверные статьи, одна из которых предусматривает наказание вплоть до помещения в Переплёт.
  Было бы гораздо проще, если бы маг сломал мне пару ребёр или от его удара я не мог подняться на ноги, тогда бы было у меня оправдание лежать на полу и не вмешиваться, ждать, чем всё закончиться, но нет же, отшвырнул меня, как котёнка, как и первый, будто бы не стою я того, чтобы ударить меня, как положено, чтобы кровь была, чтобы боль была и осознание того, что не может обычный человек противостоять магу.
  - Не советую предпринимать опрометчивых действий. - предостерёг меня маг, увидев, что я перехватил нож поудобней. - Инструкции рекомендуют нам не причинять вред персонажам. Рекомендуют, но не запрещают. Улавливаешь разницу?
  Персонаж.
  Персонажи нужны, ведь должен же быть что-то на фоне. Кто-то должен ходить по улицам, по которым идёт герой. Кто-то должен выпивать в одном с ним трактире и подавать ему пиво... или водку... или кашу со шкварками.
  Персонаж. Даже имени нет.
  И лица нет.
  Он будет таким, каким его представит читатель.
  Зачем тратить строки Книги на то, что читатель сам может дорисовать?
  Опять же сам герои, тоже персонаж, плюс его спутники, его враги. На них можно больше усилий потратить. Можно и имена, и характеры прописать. Внешность тоже можно дать: у того глаз косит, а тот слегка прихрамывал, ведь семь лет назад на дуэли, отстаивая честь трёх серых бродящих кошек и одного рыжего котёнка, был ранен он графом фон Блюх без Блох.
  Вот только что за персонаж я?
  Лоренцо сказал, что не верит, что мне могло найтись место в любовной истории.
  Да и тот, первый маг тоже что-то говорил обо мне.
  Обо мне?
  Вот только почему не помню я своего лица и имени?
  Улыбаюсь. Глупо как-то вышло. Было же у меня имя. Всегда было. А теперь нет его. Вон у Вороненка есть, у Лоренцо есть, даже у этого места есть, это академия Святого Лучиано. У них есть, а у меня нет. Нет, но было.
  - Имя моё не напомните? - так и не решив, стоит ли мне подниматься, вопросил я.
  - Что? - почти синхронно переспросили Лоренцо и маг.
  - Имя, говорю, моё назовите.
  Смешно вышло. Жил себе жил, а оказывается - имя потерял.
  Бывает же такое.
  Да и лица особо у меня нет, так тень одна, а не лицо.
  И как же я раньше этого не замечал?
  А вот теперь смотрю в начищённый мной же щит и вижу - нет лица.
  - Б-бертольд.- неуверенно как-то выдавил из себя Лоренцо.
  Маг же сделал несколько шагов назад, в дверной проём:
  - Нет, ты не Бертольд... роль его, но персонаж другой...
  Вот, оно как вышло. Ходил, бродил да, видно, на одном из перекрёстков не ту дорогу выбрал. И себя позабыл, и место Бертольда занял. Его роль забрал. Вот он тем утром и не проснулся. А Книга теперь меня под себя переписывает.
  - Ведь так уже было? - это Воронёнок.
  - Нет, так ещё никогда не было. - улыбаюсь я. - Раньше было гораздо страшнее и безнадёжней.
  Лицо всё также скрыто тенью, но на нём появилась улыбка - я вижу этот оскал в щите.
  - Как я погляжу, твой напарник звёзд с неба не хватал. Не заметил он то, что ты понял практически сразу. - отбрасываю в сторону бесполезный в данном раскладе нож. - Опять же трепаться начал. Убить себя позволил. Эй, Лучиано, он ведь мёртв или как?
  Опять пол.
  Телепортация. Да, с таким кадром обычному человеку не совладать. Первого Лучиано внезапной атакой достал, тот просто не ждал от старика такой прыти. Второго так не подловить. Плюс что там у этого второго, кроме телепортации? Много чего может быть. И есть, я в этом уверен. При желании этот маг может всю академию с землёй сровнять, а затем до утра по камешку отстроить. Видели мы ему подобных. Только вот Редактора умнее были - сами в сюжет не лазили, поэтому достать их было куда как сложнее.
  - Но ведь ты и до них добрался.
  - Я до них добрался. - согласился я с Воронёнком. - Я до всех добрался. Добрался и убил.
  - Всех убил и тебя убью. - это я уже магу.
  Книга, это всего лишь Книга. Жалкое подобие Легенды.
  Реальность этого мирка, лишь ложь, застывшая мёртвыми знаками на страницах. Чужая ложь. А будет моя.
  - Эй, маг, давай ещё раз. - разминаю плечи, слыша хруст. - Давай, маг!
  Ничего не происходит.
  Хотя нет, происходит. На лице мага отражается удивление, через мгновение сменяющееся страхом. Этого времени мне хватило, что преодолеть треть расстояния, разделяющего нас. Страх сменяется ужасом. Нелепый взмах руками, меня не остановил. Налетаю на мага, валя его на спину. Ключ раз за разом вгоняю в левую сторону его горла. Маг храпит, булькая разорванным горлом. Он умирает, а на клюве Воронёнка блестит капля крови мага.
  Вообще-то Воронёнок весь в крови, так что нет ничего удивительного, что на клюве есть кровь. И я в крови. Разорвать ключом горло - не самый изящный способ избавиться от противника. Вот только именно это пришло мне в голову. Нож-то я выбросил. И чего я его выбросил? Ладно, и так вышло неплохо.
  - Эй, Лучиано, так что там с твоим магом? Жив или как?
  - Да, жив, он жив.
  Это они зря. Оба. Лучиано - потому что мага не убил, а маг - потому что жив остался.
  Поднимаю с пола нож. Подбросил раз, другой в руке. Маловат. Ничего, тут меч есть, недалеко.
  - Т-т-ты чего это удумал? - вытаращил на меня глаза Лучиано, когда я с мечом подошёл к кокону, в котором заключён первый маг.
  - Слушай, Лучиано, знаешь я бесконечно удивлён тем фактом, что такие наивные глупцы, как ты, вообще попадаются. - меч один ударом пробивает тело мага и входит в паркет. - Ой, да ладно, тебе кривиться. Что ты с ним хотел делать? Отшлёпал бы по попке и погнал домой? А он потом вогнал бы тебе в спину нож?.. хотя нет, маги ножи не используют... Знаешь, такие как ты вызывают у меня два чувства: восхищение и неприятие, граничащее с ненавистью.
  Лучиано приоткрывает рот, и мне кажется, что он хочет что-то сказать.
  - Молчи, Лучиано, я же сказал, что бы ты слушал, а не говорил.- беру тряпку, которой обычно протираю пыль, и начинаю оттирать кровь с рук и одежды.- Понимаешь, нельзя не восхищаться глупцами, которые влезают в то, чего не понимают до конца, ставя на кон свою жизнь. Нельзя не восхищаться их наивным желанием изменить чью-либо жизнь к лучшему. Но в тоже время глупо было бы не задаться вопросом: а кто дал им право определять, что к лучшему, а что, наоборот, к худшему? Не обернётся ли спасённый от смерти бродяга насильником и грабителем или чем-то гораздо более мерзким и смертоносным? Монстром, что утратив своё имя, будет мстить мирку, который забрал единственное, что всегда было с ним? Его имя. Ответь, мне Лучиано, как ты определяешь, что есть хорошо, а что плохо?
  Губы старика дрожат. Страх я вижу в его глазах и непонимание. Зря он так на меня смотрит: не заслужил я того, чтобы Лучиано меня боялся.
  - Ладно, тебе, Лучиано, сейчас поговорим, может и станет всё на свои места. - сажусь я за стол. - И нечего смотреть на меня так, лучше давай наливай вино, а то я руки ещё от крови не до конца оттёр.
  Движения старика слегка замедлены и не совсем точны. Ну, в этом как раз ничего удивительного нет, ведь в данный момент, выкинутый мной фортель, ищет своё место в мироздании. В смысле, мироздание этой Книги пытается подстроить мои действия под свои законы, ну и законы тоже в большей или меньше степени подстраиваются под мои действия. Эти процессы и приводят к некоторым искажениям в восприятии. Но это по сути мелочи жизни, ведь ничего глобального я не нарушил, так что найдётся место и для моих действий.
  - По тому, что я только что увидел, могу судить, что и твоя Библиотека, и Библиотека наших дорогих мертвецов, либо реально не ставят себе целью полное и окончательное истребление конкурента, либо просто не знают, как это провернуть. Ну а в виду того, что я не люблю, когда меня пытаются убить, то я позволю себе поделиться с тобой некоторой информацией. Конечно, информация эта изрядно устарела, но, как я надеюсь, позволит тебе и твоей Библиотеке путь не уничтожить конкурента, так хоть сражаться на равных, а то ведь, судя по тому, что я только что увидел, шансов на победу у тебя, Лучиано, не было никаких. И если бы не я, тебя бы уже спеленали и выдернули из этой Книги.
  - Но убивать их было не обязательно. - с укором произнёс Лучиано, пододвигая ко мне кружку с вином.
  - Знаешь, если в твоей Библиотеке все такие же наивный люди, как ты, то я удивлён тем фактом, что вы ещё не истреблены под корень.
  - Это не наивность: мы считаем, что бессмысленно спасать кому-то ни было жизнь, при этом отнимая чужие жизни. Спасать одних, при этом убивая других - это лицемерие.
  Расхохотаться что ли в ответ? Ладно, не буду. Нет тут ничего смешного. Да и Семипечатник говорит, считай тоже самое, только другими словами.
  Говорит, но убивать не перестаёт.
  - Была бы шляпа - снял бы в знак уважения к подобной философии. Но считаю свои долгом заметить, что подобный взгляд на вещи гораздо более эффективен при наличии у его обладателя козырей, способных перебить любую из карт, брошенных на стол. Вот о том, как раздобыть эти самые козыри мы с тобой сейчас и поговорим.
  И я говорил. Много говорил, часто теряя нить повествования из-за того, что завязал в незначительных подробностях и бесполезных воспоминаниях. Говорил, объясняя, что при правильном внедрении в Книгу магов, с полной адаптацией их под законы этого мирка, у меня не было бы и шанса убить мага, ведь его магия была бы плоть от плоти этого мирка, а не иллюзией, обретающей реальность за счёт нашей веры в то, что это не иллюзия, а реальная магия. Говорил, как разыскать для себя значительную роль, как затесаться среди сильных этого или какого другого мирка. Говорил о связи имени, роли и самого персонажа и их взаимном влиянии.
  Говорил, всё отчётливей ощущая полные страха и ненависти взгляды, которые бросали на меня из теней.
  Плохо, что не помню я своего имени. Слишком плохо, ведь, похоже, Книга уже определилась с моей ролью. Простой и понятной ролью. Её ведь можно сыскать почти в любом мирке. Отступник, Уничтожитель, Пожиратель, Неназываемый, Безымянный - да мало ли как в этом мирке называет эта роль? Монстр столь ужасный, что имя его и дела его было решено стереть из истории. Отличная роль. Под меня писана. Я ведь и не против был бы её отыграть, но не в этот раз. Уж как-нибудь без меня.
  
  Похлопал старика на прощание по плечу и, оставив на столе три пустых бутыли (первую притащил Лучиано, ещё вторую принесли мне сегодня с едой, третья же уже давно пылилась у меня в каморке), пошагал я к картине. Не нравилась она мне. Всегда не нравилась, только раньше ничего поделать я не мог. Не мог ничего изменить в реальности воинов, искалеченных неведомым монстром, коего художник не стал изображать на полотне. Это и понятно - так страшнее. Мы видим лишь воинов с оторванными конечностями или вообще разорванных на несколько кусков. В проломленных доспехах. Тщетно пытающихся зажать рану на разорванном горле. С открытыми в беззвучном крики ртами. У одного даже можно заметить слёзы текущие по щекам. У этого воина нет руки и не хватает левой части доспеха, чуть выше пояса, этого доспеха нет вместе с плотью, который тот должен был уберечь. Рядом с воином голова молодого паренька.
  - Ты уж пригляди, что б эти чего не выкинули.- косясь на тени говорю я Воронёнку.
  Без пригляда тут никак - не факт, что сюжетная линия зачахнет и сойдёт на нет после моего ухода, а продолжения её никак нельзя допустить. Никак нельзя.
  Карканье и хлопанье служат ответом мне.
  Ворон, чьи крылья сотканы из самых тёмных ночей этого мирка, кружит где-то в небе над академией.
  Он приглядит. Он умный малый, не зря же я ним столько времени общался.
  - Ну что, дорогой Винчи, поглядим, что за монстра ты припас для меня...
  
  - Ну и кто-нибудь соизволит мне помочь? - почёсывая затылок, поинтересовался Семипечатник.
  - Я ранеными занимаюсь, - развёл руками Проповедник, - так что на меня можешь и не смотреть.
  Сатана тот вообще, игнорируя окружающую реальность, опустился на камни и готовился читать какую-то книжку.
  - Похоже, как обычно лишь один я могу протянуть тебе руку помощи. - довольно ухмыльнулся Командующий, доставая из кобуры пистолет.
  Заявление товарища особой радости у Семипечатника не вызвало. Оно, в принципе, и понятно было: из всей компании Командующий меньше всего походил на помощника.
  - Рассчитываю на тебя. - без энтузиазма махнул рукой Семипечатник, поворачиваясь спиной к Командующему и лицом к монстру.
  Первый выстрел не заставил себя долго ждать.
  Керамическая пуля, пробив лёгкое и сердце, выпорхнула из груди Семипечатника.
  - Премногоблагодарен. - не оборачиваясь, произнёс Семипечатник.
  - Всегда можешь на меня рассчитывать. - ухмыльнулся Командующий, пряча пистолет обратно в кобуру.
  На предохранитель не поставил, да и пуля в стволе осталась, так на всякий случай. Понимал, конечно, он, что у Семипечатника никакого 'всякого случая' при подобном раскладе возникнуть не могло, но говорят ведь, что бережённого Бог бережёт.
  Улыбался Семипечатник, сжимая руку на рукояти несуществующего клинка. Улыбался, вытаскивая за ту самую рукоять из кровавого пятна на груди своей, мяснический тесак с полуметровым лезвием. Когда убивал, он практически всегда улыбался.
  Шаг. Семипечатник уменьшается в росте, но это только иллюзия, ведь он всего лишь сгибает ноги в коленях и сильно наклоняется вперёд; наклоняется так сильно, что от падения его спасает лишь второй шаг. Третий шаг и он уже несётся на встречу монстру.
  - Пол-локтя выше солнечного сплетения - критическая точка. - подал голос Сатана.
  Уходя от удара когтистой лапы, проскальзывает Семипечатник между ног противника и, совершив разворот, метает своё оружие в спину чудовища.
  - Ну я так и думал. - почесав кончик носа, ответил Семипечатник.
  Монстр уже был убит тесаком, поразившим его критическую точку, когда от его тела начали отделяться рука и нога. Их Семипечатник отрубил ему между делом.
  - Но всё равно спасибо. - чуть позже добавил Семипечатник.
  Командующий извлёк из ствола патрон и поставил пистолет на предохранитель.
  - Как там дела у потерпевших? - играясь с извлечённым патроном, поинтересовался он у Проповедника.
  - Чувствуется сильный недостаток в запчастях. - был ответ. - Отсутствие конечностей некритично, но вот сердце, кишечник, селезёнка, печень две штуки, лёгкие, некоторые органы в столько плачевном состоянии, что мне их не восстановить...- подумав немного, Проповедник, всё же добавил,- ну не восстановить в том смысле, чтобы их носитель остался человеком.
  -Сатана, у тебя есть сердце? - оборвал своего товарища Командующий.
  - А ты не ухмыляйся, - ответил ему Сатана, - вместе на запчасти пойдём.
  -Надо будет и мне как-нибудь собрать свои запчасти.- извлекая из мёртвой туши тесак, проговорил Семипечатник.
  - А может лучше Семипечатника? Вон он какой здоровый, не то что я? - с надеждой спросил Командующий.
  - Буду собирать монстра какого, Семипечатник может и понадобится,- не отрываясь от дела, ответил Проповедник,- а пока тебя с Сатаной мне хватит.
  -Нет, ну как это не может меня не порадовать?- толи в шутку, толи всерьёз погрустнев, пробормотал Командующий.
  
  Ранним утром у ворот академии остановились двое. Женщина средних лет, но ещё довольно симпатичная, если, конечно, не обращать внимания на то, что её левая рука висела безжизненной плетью вдоль тела. Следователь Охранки Миллисандра Мун. Рядом с ней была девушка, представившаяся Джейн Доу. Встреча этих двух особ была на столько случайной, что Миллисандра заподозрила вмешательство высших сил, в существования которых верила лишь тогда, когда верить особо было не во что, а очень хотелось.
  - Как ты тогда, когда впервые услышала о моём задании, сказала, - обратилась к своей попутчице следователь, - если это паршивец где-то неподалёку, то уж точно будет крутиться рядом с картиной. Так?
  - Так. Он каким-то непостижимым образом умудряется найти неприятности в любом месте, в которое попадает. - кивнула та.
  - Хотела бы я поглядеть на того парня.
  - И я бы хотела на него поглядеть. - неслышно пробормотала себе под нос представившаяся как Джейн Доу. - А то сдаётся мне с момента нашего расставания, поглупел он изрядно.
  Раст. Год 253 после Падения Небес.
  Ржавое небо потолка над головой сияет множеством звёзд.
  Крышу, похоже, изрешетило каким-то осколочным снарядом, оттого и столько отверстий в ней.
  Раст.
  Планета, когда-то населённая возлюбленными детьми Истинного Творца. Теперь же - царство ржавчины.
  Где-то на её просторах тот я, который был до меня, отыскал причину рождения мира Легенды. Отыскал и спрятал, как мог спрятать лишь безумец.
  И вот теперь те я, которыми я никогда не стану, спрятали то Поле, через которое прошёл шов, соединивший два Мира в один, меня тоже спрятали, чтобы никто, значит, мне не мешал отдыхать. Не только обо мне беспокоились, конечно, и о себе тоже.
  В связи со всем этим вопрос:
  - И чего это я очнулся?
  Хорошо же время проводил.
  Спал, сон видел. Хоть и не упомнить о чём, но хороший. После плохих так легко не просыпаются.
  Наверное, о доме.
  О родных...
  О горячем куске хлеба, на который я мажу масло.
  Наверное... не помню.
  Ничего другого мне не могло сниться. Не было у меня больше ничего хорошего. Не было и после всего случившегося со мной вряд ли будет.
  Монстр я похуже тех я, которыми я никогда не стану. Богоубийца. Кому я такой нужен?
  - Мне, мне нужен! - прозвучало совсем рядом.
  Ну вот и нашлась причина моего пробуждения. И судя по голосу, довольно милая причина. Уже хорошо. После сна милые девушки куда лучше, чем мужчины в форме и с серьёзными лицами.
  - Вряд ли меня можно назвать милой да и девушкой тоже вряд ли можно назвать.
  Мысли читает - это хорошо, можно не тратиться на слова. А вот то, что не милая и не девушка - это плохо. Всё-таки как бы было бы хорошо, если бы была девушка, пусть даже и не милая, просто девушка...
  - Ты уж извини, но тут только я.
  И я, при том что я тут делаю - мне понятно, а вот что ты тут делаешь?
  - Ждала, пока ты проснёшься. Дождалась.
  И долго ждала?
  - Я не считала. Может быть сотню лет, может быть две. Не считала. Могу посчитать, если нужно.
  Видимо, раз уж эта не-милая-не-девушка столько времени тут потеряла, я ей действительно нужен. Вот только я ли ей нужен?
  - Ты прав, я могла и ошибиться, ведь в это Мире полно тех, кому довелось убить Бога Сотворённого.
  Не-милая-не-девушка, оказывается, обладает чувством юмора - это отличная новость, а то сколько помню говорить если и доводилось так только с самим собой или теми я, которыми я никогда не стану. Персонажи Легенды не в счёт - есть подозрения, что моё существование искажало их, вынуждая говорить именно то, что я от них ожидал, а с ангелами и людьми начала-и-конца разговоры водить мне не доводилось.
  - Зато я общалась и с первыми, и со вторыми. И скажу тебе - разговоры с ангелами и моими собратьями вряд ли доставили бы тебе удовольствие. Мне, по крайней мере, удовольствия они не доставляли.
  Из людей начала-и-конца, значит, моя собеседница. Одна из жителей этой планеты или ещё какой мира Изначального, благодаря праведному образу жизни попавшая на Небеса. Возможно даже одна из тех, кто пытался сперва вымарать меня из Легенды, а потом, когда стало понятно, что от меня не избавиться, извратить моё существование.
  - Ну так что, моя безымянная не-милая-не-девушка? - произнёс я свои первые слова. - Сидела с пером над белыми листами, переписывая мои воспоминания? Стирала с моей ступни шрам, который был там с самого детства? Или, может быть, ты отвечала за истории других персонажей? С безразличным лицом росчерком пера заставляла отцов сжигать детей своих? Заставляла заклинить винтовку в самый неподходящий момент? Или проделывала отверстие во фляжке, чтобы вода до капли вытекла, лишив персонажа шансов выбраться из переделки? Ты уж расскажи мне, грязному, не стесняйся. Расскажи, раз уж нашла в себе храбрость сообщить, что принадлежишь к роду, который даже в смерти, в зыбком сне мертвеца, не смог позволить спокойно существовать тем, кто отказался принять милость Небес. Расскажи.
  Орн. Год 2343 после Падения Небес.
  Лорд-инквизитор сидит напротив меня и улыбается.
  Не сам сидит, а его голограмма. Качественная голограмма, так с ходу и не отличишь. Я и не отличил, думал, череп ему стулом проломлю, а сам чуть не упал, когда ножки стула прошли сквозь голограмму.
  Это они правильно сделали, что живых людей ко мне не посылают. Я бы тоже поостерёгся живых-то подпускать к тому, кто в архивах фигурирует как Забытый, он же Пятый Скрытый, он же Убийца Ста Миллионов, он же Богоубийца, он же Последний Грех, ко мне то есть.
  У этой ветви людей начала-и-конца, вообще всё правильно, всё по уму.
  Наблюдали за мной со стороны сотню лет или около того, ждали когда же представится возможность сделать ход. Думали, наверное, что никто не подозревает об их существовании, а о нём знали все, кроме меня, как выяснилось. Сатана когда уходил, прямым ведь текстом мне так и сказал:
  - Когда в следующий раз мы с тобой свидимся, не забудь рассказать, что сталось с теми, кто следовал за нами от самого Моргота. Не забудь рассказать, а то я точно забуду спросить.
  Сказал и, давая понять, что разговор окончен, вернулся к чтению книги.
  Сатана был последним из тех я, которыми мне никогда не стать, тех, кого прозывают Четверо Скрытых, кто покинул меня, и вот где я теперь - сижу в камере и разговариваю с голограммой.
  - Забытый, что вы можете сказать по поводу инцидента на Вербурге? - этот вопрос за последние дни был задан мне не один десяток раз.
  - Ничего. - в который уже раз пожал я плечами. - Население планеты я не уничтожал.
  Лорд-инквизитор качает головой:
  - Это не тот ответ, который я хотел от вас услышать.
  - Знаю, но другого у меня нет.
  Лорд-инквизитор вздохнул и отодвинул в сторону одну из бумаг, что лежали на столе перед ним:
  - Вы совсем мне не помогаете. Всё мне приходится из вас вытаскивать, как клещами. Думаю, клещами это сделать было бы гораздо проще. Вы так не считаете?
  - Ваши предки, дорогой мой лорд-инквизитор, казнили меня, если можно так выразиться, на протяжении почти сотни лет, и мы оба знаем, чем это для них закончилось. Думаете, чем-то отличаетесь от них?
  - Отличаюсь, дорогой мой Забытый. Отличаюсь.
  - По меньшей мере, вы не ступали меня с Легионом. - съязвил я. - Уже достижение. Вы это имели ввиду?
  Мои мелкие поддёвки не имели никакого эффекта, но отказаться от них я никак не мог себя заставить по одной простой причине: лорд-инквизитор меня раздражал. Не весь целиком, конечно, частями. Улыбкой, например. Улыбается снисходительно, мол, шути, шути - всё равно ты весь мой. И прав ведь, как ни крути. Прав. Это и раздражает.
  - Не только.
  - Что ещё? Не томите, лорд-инквизитор, мы ведь с вами уже довольно долго общаемся, так какие могут быть меж нами недомолвки?
  Марций пододвинул к себе одну из множества бумаг и сделал вид, будто бы изучает на ней что-то. Что там изучать-то? Тем более в бумажном варианте.
  - Не стоит так нервничать, Забытый. Это работа. Просто работа. У вас и у меня. Одна работа на двоих, и каждый должен сделать свою часть её. Вы ведь понимаете о чём я?
  - Самое страшное, что понимаю, но и вы должны понимать меня: я вас, не конкретно вас лично, лорд-инквизитор, а вас, людей начала-и-конца, не люблю. И на это есть вполне объективные причины, о которых вы осведомлены не хуже моего.
  - Вы, Забытый, лукавите. Вы ненавидите и нас, истинных людей, и меня конкретно. - проговорил Марций и после небольшой паузы добавил. - Не стоит забывать о том, что сотни датчиков считывают реакцию вашего организма, и мы с лёгкостью можем выявить любую ложь.
  - Так зачем же вы задаёте одни и теже вопросы? Мои ответы ведь не меняются.
  - Я задаю вопросы потому что ответы, которые я от вас слышу - это не те ответы, которые мне нужны.
  - Проблема в том, что тех ответов, что вам нужны, у меня нет.
  - Есть, есть, уважаемый Забытый. У вас есть ответы, а у нас есть время, чтобы дождаться того момента, когда вы будете готовы их дать.
  - Поле? Что мы опять вернулись к Полю Последней Битвы? К Трону Господнему?
  - Это вы к ним опять вернулись.
  - Я вернулся потому что именно они вас и интересуют.
  - Позвольте мне, уважаемый Забытый, самому определять, что меня интересует.
  Хороший ответ. До обидного хороший. После таких вот ответов, становится, понятно, что перед тобой сидит профессионал.
  - И что же вас интересует? - задал я вопрос, звучавший из моих уст несчётное число раз.
  - Я уже говорил. Меня интересует то, что произошло на Орне.
  - И не ждёт ли вас встреча с ещё одним Пожирателем? Так ведь?
  Конечно, они хотят узнать, что же произошло на Орне. Всего два года назад это была стабильная планета с единственным очагом сопротивления власти людей начала-и-конца, а теперь - этот мир мёртв.
  - Вот видите, уважаемый Забытый, когда хотите, вы можете говорить то, что от вас хотят услышать.
  
  Орн. Год 2337 после Падения Небес.
  Разочарование у разных людей выглядит по-разному.
  Ведьма Чёрнозмейных Болот, требующая именовать её Царицей, но именуемая своими подчинёнными Хозяйкой, в тот момент, когда поняла, что её призыв выдернул из Межреальности не Принца Пустоты, а человека, который должен был умереть от его когтей, была крайне разочарована. В виду того, что Ведьма Чёрнозмейный Болот, всё же была ведьмой, разочарование её выразилось не в криках с битьём посуды или рыданиях, а в том, что причина её разочарования, которой не посчастливилось оказаться мне, была обращена в вервульфа-стража, одного из многих обитавших в те времена на Болотах.
  По трезвому размышлению, должен признать, что тогда началась одна из счастливейших глав моей затянувшейся сверх всякой меры истории.
  
  Орн. Год 2343 после Падения Небес.
  - Лирика, это всё лирика, уважаемый Забытый. - перебил меня лорд-инквизитор.
  - Потерпите ещё немного, дальше будет именно то, что вы и хотели услышать от меня.
  
  Орн. Год 2342 после Падения Небес.
  Разочарование - это та эмоция, которую в отношении меня Царица испытывала чаще всего. И помня это, я старался её не разочаровывать, в смысле, продолжать разочаровывать с постоянством достойным лучшего применения. Волки стаи, неверно истолковав причину моих выходок, не раз и два говорили, что единственный вариант мне оказаться в спальне Хозяйки - это виде прикроватного коврика. Волчицы же, памятуя о неприятностях, в которые я постоянно попадаю, старались держать дистанцию, разве что Хенья нет, нет, да и приглашала в свою палатку. Но Хенья - это отдельная история, для которой сейчас и не время, и не место.
  - Хозяйка... - только и успел выдавить я из себя, как любимец Царицы - каменноголовый питон Амадо - сжал свои кольца плотнее.
  Язык мой - враг мой.
  Мог ведь смолчать, видел же, что Царица сегодня куда более сердита, чем обычно бывает, но да были у неё на то причины, три сотни причин, три сотни могучих воинов-китоврасов погибших в ущелье Львиный Зев.
  Мог ведь смолчать, да уж больно хороша в тот момент показалась шутка. Пошла до безобразия, но хороша.
  - Жидковат ты, блохастик, заменить сразу всех моих Всадников, - несколько раз стукнув пальцами по поверхности стола за которым сидела, проговорила Царица, - ты и одного малыша Пабло заменить не сможешь. Ни в бою, ни тем более в постели.
  Амадо, ловя настроение Хозяйки, немного ослабил хватку, давая мне возможность высказаться:
  - Хозяйка, ты дай мне хоть один шанс, тогда и поглядим.
  Тем более если уж и говорить о Паблито, так стоит упомянуть то, что когда этот парнокопытный красавчик позволил себе в отношении Хеньи несколько больше, чем должен себе позволять приличный китоврас, я ему за малым голову чуть не отгрыз. Он долго потом ещё ходил с шарфом обмотанным вокруг шеи, модник, я же вообще не ходил потом с неделю. Спасибо, Хенье, нашла меня, выходила, а то бы точно издох после той драки: получить удар копытами китовраса в грудь, это вам не фунт изюма слопать.
  - Тристан, если ты не заметил, я немного не в том настроении, чтобы долго терпеть твои выходки, так что выметайся поскорее, пока я не приказала тебя вышвырнуть.
  Питон, демонстративно утратив ко мне интерес, разжал свои объятия и вновь улёгся на пол.
  - Хозяйка, это ты не хочешь замечать того, что дама твоих лет просто обязана была давно заметить.
  - Тристан, выметайся. - вздохнула Царица. - У меня действительно сейчас не то настроение.
  А у меня как раз то.
  Взгляд Хеньи. Упрёк, который уже родился, но ещё не окреп, чтобы лечь меж нами. "Тристан ведь мог что-то изменить, если бы только не маялся дурью". - прочёл я в глазах волчицы, когда она, на мгновение оторвавшись от утешения Бланки, потерявшей в том ущелье своего жеребца, подняла на меня взгляд.
  - Хозяйка, война проиграна. - произнёс я то, что уже давно нужно было.
  - Не новость. - отмахнулась она в ответ. - Лучше бы предложил кем перекрыть Львиный Зев, больше Всадников у меня ведь нет.
  Царица. Ни добавить, ни прибавить.
  Наверное, то был один из тех редких моментов, когда я пожалел, что за два года так и не удосужился разузнать о прошлом хозяйки больше, чем просто какие-то обрывки историй услышанные у костра и банальные слухи, многие из которых скорее всего она сама и выдумывала. Я бы выдумывал, хотя бы просто от скуки.
  - Хозяйка, Львиный Зев я, как и сказал, удержу. Один.
  - И как же?
  - Не важно, Хозяйка.
  - А что же тогда важно, Тристан? - безошибочно уловила недосказанное Царица.
  
  Орн. Год 2343 после Падения Небес.
  Я прервал рассказ, ведь мне хотелось, чтобы лорд-инквизитор, спросил:
  - Что же важно, Забытый? Что?
  Но Марций не доставил мне этого удовольствия. Он просто сидел напротив меня и ждал, не выказывая никаких эмоций, разве что кроме скуки, но скука явно была напускная. По-крайней мере, я пытался себя в этом убедить.
  
  Орн. Год 2342 после Падения Небес.
  Вопрос, который не мог быть не задан после того, что было сказано мной, прервал затянувшуюся паузу:
  - Кто же ты такой, Тристан, если предлагаешь мне такое?
  - Пандемоний, Хозяйка. - прозвучало имя моё, одно из многих.
  Царица смотрела прямо на меня, и не было страха в её зелёных глазах:
  - Пандемоний, почему ты продолжаешь звал меня Хозяйкой?
  Царица. Ей нужны ответы.
  - Хозяйка, а как бы ты хотела, чтобы я тебя называл? - склонил я свою голову.
  - Царица. Зови меня Царицей, сколько я должна это повторять, Тристан?
  - Будет исполнено, Царица.
  
  Орн. Год 2343 после Падения Небес.
  Лорд-инквизитор, наверное, был доволен.
  Я рассказал ему всё, что он хотел знать о событиях на Орне, о том, как все обитатели Чёрнозмейных Болот оказались пожраны Большой Матерью, ушедшей потом в Межреальность, о том, как на третьи сутки сражения в Львином Зеве мной был призван Пожиратель, который уничтожил всех оставшихся обитателей Орна, людей начала-и-конца.
  - Большая Матерь... так вот что вы, уважаемый Забытый, сотворили с Ведьмой Чёрнозмейных Болот. А мы понять не могли - кто же это пожрал всех грязных.
  - Пожиратель был ошибкой. Я много не учёл, а кое-чего просто не понимал. Большая Матерь - это другое.
  - И чем же Большая Матерь, Забытый, отличается от Пожирателя, ну кроме того, что способная пожирать только грязных, в отличии от Пожирателя, который пожирает лишь истинных людей?
  - Пожиратель не обещал вернуться за мной. - улыбнулся я.
  - Никто вас, уважаемый Забытый, не спасёт. Мы всё предусмотрели, даже Пожирателю или Четверым Скрытым до нас не добраться.
  По поводу Скрытых, конечно, лорд-инквизитор занимается самообманом, но да пусть его:
  - Я и не говорил, что я жду спасения. Я сказал, что она обещала вернуться за мной. Но я не сказал, что попросил Царицу этого не делать.
  - И почему же вы это, уважаемый Забытый, сказали?
  - Не хотел больше её разочаровывать.
  После Последней Битвы. 0 год после Падения Небес.
  Командующий.
  - Ну и кто там был? - уставились на меня все трое, но спросил один лишь Семипечатник.
  - Кентавр и орк. Совсем дети ещё. - ответил я. - У них письмо с передовой. Важное сказали.
  - Что в письме? - это Сатана.
  Он сидит поодаль ото всех, возится с какой-то книгой, нашёл, говорит, прямо тут, среди трупов. Врёт, конечно.
  - Не поверите: не удалось узнать. - честно признался я.
  - В смысле не удалось? - Сатана даже привстал.
  - В прямом. - пожал я плечами. - У орка была винтовка. Она её на меня наставила, стоило мне попросить письмо глянуть.
  - Проповедник, что ты такое с Миром сотворил, если Командующего дети начали гонять? - не смолчал Сатана.
  Взглянул на Проповедника. Тот едва заметно качнул головой и улыбнулся: всем и так понятно, что ничего интересного в том письме нет, а шутки Сатаны никогда не были изящны, как впрочем и мои, или его.
  - Дети это хорошо. - улыбается каким-то своим мыслям Семипечатник, подбрасывая в воздух небольшой нож. - Дети это очень символично.
  Сатана демонстративно повернулся к нам спиной, всем своим видом давая понять, что книга интересует его куда больше, чем наша болтовня.
  Повернуться-то повернулся, только куда он денется? В одной лодке мы.
  
  Сатана.
  Всё, навоевался я.
  Хватит.
  Хватит.
  Пусть говорят себе, обсуждают что хотят, а с меня хватит.
  Хватит.
  Сяду себе спокойно, почитаю.
  Я ведь так долго этого ждал. Просто сидеть. Просто читать. Просто умереть.
  С умереть теперь, правда, не очень получится.
  А всё этот Проповедник.
  Нет больше Изначального мира и мира Легенды, есть теперь единый мир... или общий?.. или может великий?..
  Да какая, в сущности, разница. Пусть как хотят, так и называют. Дело-то не в названии. Дело в том, что после победы мы должны были остаться в этом мире, Изначальном.
  Я бы просто сидел, читал книгу, наблюдая за судьбами тех, кого я спас, кого спас для меня Семипечатник. Иногда бы брал в руку перо и подправлял то тут, то там. Сидел бы, старел, наблюдая за Миром, который спас.
  И умер бы однажды, счастливым, когда понял, что нет уже нужды в том, чтобы брать в перо и править Легенду.
  Теперь вот непонятно, что получается.
  А всё этот Проповедник.
  И Человек ещё этот в придачу.
  Это ж надо было до такого додуматься: Бога голыми руками убить пытался.
  - И убил ведь. - вынужден я признать.
  Да, это печать Семипечатника убила и Бога Сотворённого, и Человека.
  Да, всё именно так и было.
  Только Бог всё равно бы умер. Не тогда, от Печати. Позже. Через год. Через десять. Через сто. Через тысячу. Но умер бы, ведь Человек отдал ему то единственное, что имел - свою Смерть.
  Хотя, сдаётся мне, не было бы ни года, ни тем более десяти. Человек забил бы Бога Сотворённого прямо там.
  Но Семипечатника не в чём винить. На его месте я бы поступил так же. Тогда надо было бить наверняка. Бить, как только появилась такая возможность, ведь следующей уже могло и не быть. И он ударил. Ударил бы и я. Ударил бы любой из нас.
  И нормально бы всё было.
  А всё этот Проповедник.
  Конечно, понимаю я, что не сплети он оба мира в один, не достали бы мы Бога Сотворённого. Не помог бы тут и Человек, не дотянулся бы - вот и всё.
  Понимаю я всё, только всё равно... всё равно обидно.
  Это ж я должен был победить Бога. Я ж был его противоположностью. Я.
  Я бы победил, а потом спокойно сидел и книгу читал.
  А так... Проповедник миры соединил, Командующий дорогу к Бога Сотворённому расчистил, Человек нанёс удар, а Семипечатник довершил дело. Один я в стороне остался.
  Вроде бы и что из того?
  Сиди себе, книгу читай, как и хотел.
  Кто тебе мешает?
  А мешает тебе то, что ты-то знаешь, что не заслужил этого. Ни жизни, ни книги.
  Не заслужил, а поделать уже никуда нельзя.
  Не сгинул в бою. Теперь чего уже - живи.
  Живу. Чего уж там?
  
  Проповедник.
  Я должен гордиться собой.
  Должен, ведь я достиг в сражении цели, к которой должен был идти долгие тысячелетия, после победы над Богом Сотворённым.
  Вышло всё, конечно, не совсем так, как я планировал. Или, если быть честным, то совсем не так, как я планировал.
  Одно дело - вытаскивать из Легенды лишь достойных стать первыми из нового, возрождённого людского рода. Совсем другое дело - сшить воедино реальность и сон.
  Не думал я, что так получится, когда пытался спеленать Бога Сотворённого. Но получилось так, как получилось.
  Теперь вот сидим, думаем.
  Каждый о своём, и все об одном.
  
  Семипечатник.
  Мир снаружи.
  Миры внутри.
  Семь Печатей - граница, которую я воздвиг.
  Она - это я, но я - это не только она.
  У меня есть желания, желания для себя.
  Я хочу узнать пределы своей силы.
  Я всегда этого хотел. Бог Сотворённый - лишнее тому подтверждение.
  - Тебе нравится убивать. - говорил я когда-то сам себе.
  - И это тоже. - соглашался я тогда.
  Тогда соглашался. Теперь - нет.
  Мне не нравится убивать. Мне нравится сражаться.
  И совсем недавно, до сопряжения миров, я хотел сотворить из Изначального Мира Мир Великой Войны, Мир Вечной Войны. Я бы воздвиг крепость на поле моей великой победы, победы над Небесами. Я бы поил демонов Пустоты и людей начала-и-конца своей кровью, давая им познать красоту сражений.
  Я видел этот прекрасный Мир в своих мечтах. Я видел себя, сидящего на троне, с трудом узнавая в седобородом правителе, вооружённом копьём, себя. Я видел пирующих в огромных залах крепости воителей. Я видел тех, кто звали меня своим отцом. Воители поднимали кубки, вспоминая славные битвы прошлого. Они смеялись, хвалясь будущими свершениями. И я тоже был счастлив, ведь умершие в бою, сражавшиеся до самого конца, после смерти вновь входили во врата моей крепости, чтобы пировать, чтобы вновь сражаться.
  Мир Великой Войны.
  Мир, в котором я состарился и стал счастлив.
  Мир, в котором меня звали отцом.
  
  Командующий.
  Кентавр и орк. Никогда бы не подумал, что так удивлюсь, увидев каких-то там кентавра и орка. А вот удивился. И не потому, что эти двое каким-то образом смогли добраться до этого Поля. Тут-то как раз ничего удивительного нет: и поле, на котором сражались армии наших братьев, и это Поле, с которого открывается дорога на Небеса, к Престолу Господнему, находились, по сути, в одном и том же месте, просто в разных мирах. Удивился я уж тем более не тому, что эти двое оказались среди тех немногих счастливчиков из армий наших братьев, переживших приход Бога. Их затем и отправили с этих письмом, чтобы они выжили.
  Удивился я тому, что они на меня направили оружие.
  На меня, того, кто убивал и людей, и не-людей во множестве, ангелов тоже убивал - вон сколько их кругом лежит. На меня, в чьей власти Рой. На меня, кто поднялся против Бога Сотворённого, и победил.
  Орк направила на меня простое пороховое оружие. С решимостью, которая заставила меня в недоумении замереть.
  Меня, кто собирался после победы сотворить Рой, подобный тому, что я уже сотворил на страницах мира Легенды, в Изначальном мире.
  Два смертных ребёнка против монстра, принёсшего в жертву своим планам целую планету.
  Они были смешны, как был смешон Человек, бросившийся на Бога с голыми руками. Только у Человека был шанс на победу, а у этих двоих - его не было.
  Да, они были смешны. Я тоже был смешон, ведь поднял руки и попросил не стрелять в меня.
  Кентавр и орк. Они не стали стрелять в меня. Они повернули назад, предупредив, что мне лучше не следовать за ними.
  Глупые, я и не собирался за ними следовать. Я не собирался следовать, но это не значило, что у меня не было того, кого я собирался отправить по их следу.
  Короткая команда, и одна из фей Роя улетела туда, куда ушли дети.
  Теперь, если этим двоим не повезёт встретиться с кем-то вроде меня, у них хотя бы будет шанс выжить.
  
  Сатана.
  Получать наслаждение от чтения не удавалось.
  Раздражали тишина и атмосфера обречённости.
  - Чего сидим-то как на поминках? - не выдержал я. - Право-слово, у вас что дел нет, кроме как сидеть тут?
  - А есть предложения? - оторвался Командующий от чистки своих пистолетов.
  - Для начала убраться отсюда. Или кому-то нравится открывающийся вид? - и для наглядности указал книгой в ближайший ко мне труп.
  - Обеими ногами за. - поддержал Командующий и с намёком уставился на Проповедника.
  - Нельзя это Поле просто так оставлять. - почесал подбородок Проповедник. - Небеса эти опять же.
  - Ну так выкидай с Небес пернатых, что успели сбежать после смерти Бога, а Семипечатник пусть придумает что-нибудь, чтобы сюда никто сунуться не мог. - предложил я.
  - А потом что? - Семипечатник продолжает жонглировать десятком разномастных клинков.
  - Потом - поспим немного, а там как пойдёт. - честно озвучил я свой план.
  - Поспать это ты хорошо предложил. Это нужное дело. - вновь поддержал меня Командующий.
  - А что с ним делать будем? - это Проповедник о Человеке.
  Лежит наш Человек рядом с Богом Сотворённым. Мертвее мёртвого, и встал бы он в любой момент живее всех живых, да причин нет, вот и лежит.
  - Вытащим отсюда, разумеется, да и ляжем рядом, вздремнём.
  - С каждой фразой ты мне всё больше нравишься, Сатана. Если будешь набирать армию для захвата Мира, знай - один солдат для неё у тебя уже есть. - улыбнулся Командующий.
  - Сатана прав. - Семипечатник был вторым, после Командующего, кто понял, о чём я это. - Мы слишком опасны для этого Мира, мы должны 'поспать', а там, если надо будет, можем и 'проснуться'.
  - С учётом того, что мы сотворили в мире Легенды дабы одержать победу на этом Поле, 'поспать' будет наиболее разумным. - кинул Проповедник. - Не хотелось бы, знаете, убивать тех, кто имеет полное право жаждать нашей гибели.
  Это он верно сказал.
  Не хотелось бы убивать. Наубивались. Хватит.
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  Весело пляшет огонь, с готовностью поедая брошенные ему сухие ветки.
  Котелок с наваристой кашей, в которую я, не скупясь, насыпал вяленного мяса, стоит рядом. Остывает, как и тела его предыдущих хозяев.
  Вздумали, оборванцы, захватить, значит, одинокого путника, вышедшего к месту их стоянки. Одинокого путника они не всякого сомнения захватили бы, а потом продали бы на ближайшем рынке: живой товар в этих краях пользовался большим спросом. Людей и других представителей гуманоидных рас скупали не абы кто, а эмиссары самого императора Илисиана Вандорского, владетеля города Чёрного Столпа, правителя земель Даут-Вэнди Шут, покровителя земель Валонских, Дородри и Росто и прочая, прочая, прочая.
  Немолодой император, по слухам каждую ночь умертвляющий на своём ложе сотню прекраснейших дев, воспользовался тем, что основные силы Царствия Божьего сейчас были заняты войной с Пожирателем, напал на владения людей начала-и-конца, и вот уже несколько десятков лет вёл свою армию от одной победы к другой, захватывал один мир за другим, отправляя нескончаемые караваны невольников к Чёрному Столпу, где те должны были умереть, дабы Мир смог продолжить вращаться вокруг Столпа, называемого также Великой Осью Бытия.
  Вольные города Межреальности с опаской поглядывали на происходящее, успокаивая себя мыслью: 'С нами выгоднее торговать, а не воевать'. Успокаивали и продолжали поставлять всё, что потребуется и кому потребуется, лишь бы у того водилось золото.
  Разномастные гильдии магов и наёмников подсчитывали барыши, ведь люди начала-и-конца, до этого брезговавшее пользоваться услугами грязных, нынче платили двойную, а то и тройную цену за отряды, способные немедленно выступить для участия в войне с Империей Даут-Вэнди Шут, которой также пришлось увеличить довольствие наёмникам, а то те могли и перейти на сторону врага.
  Тайные ложи, советы, ковены и прочие собрания разных мастей и толков плели сети заговоров разных масштабов и вероятности воплощения в жизнь.
  Ну а отребья всякого рода ловило рыбку в мутной воде, приторговывая людьми и секретами, грабя то поселения, то караваны, не брезгуя никем, кто был слабее.
  Простые же люди, горожане, крестьяне, мелкие торговцы со всё нарастающим страхом смотрели на происходящее, прекрасно помня, что вражеская армия может и не убьёт правителя, а вот простого люда порубит изрядно, поля не вытопчет, так пожжёт, да и девок снасильничать не забудет.
  - В общем, всё как обычно? - закончил за меня мою мысль Командующий.
  - Всё как всегда. - соглашаюсь я.
  Я и четверо тех я, которыми мне никогда не стать, здесь, у костра.
  Десница в полном составе.
  - Так и будем дальше жить в тени былых свершений, с именами, которые если кто и помнит, так только те, что собрался у этого костра, да ещё остатки Шуйцы? - в очередной раз поднял вопрос Проповедник. - Жить с такими именами - всё равно что жить вовсе без них.
  - Имён-то у нас всех за последние столетия стало куда больше, чем нужно. Только проку-то? - оторвался от чтения Сатана.
  Я вздохнул. Один и тот же спор по кругу. В который раз. Сатана и Проповедник. Интеллигентного вида мужчина в белом халате, делающим его похожим на работника лаборатории или доктора, и мужчина в просторном коричневом балахоне с повязкой на глазах, длинными спутанными волосами и жидкой бородкой, прибавляющими ему не один десяток лет.
  - Кому что не нравится - выход в любом направлении, если не забыли. - ввязался в перепалку Сатаны и Проповедника Командующий.
  - Не знаю, что там у вас с именами, но мне-то его обещали дать и те то, что было у Великого Пустого, а моё, собственное. - в очередной раз решил я озвучить известный всем факт.
  - Более, чем странная причина для хвастовства в свете того, обещавшую тебе это мы ищем почти тысячу лет, да и имя Великого Пустого куда ценнее имени какого-то Человека. - заметил Семипечатник.
  - Помолчал бы. - махнул рукой Командующий.
  - И помолчу. - сказал Семипечатник и, отрицая сказанное, продолжил. - И всё же неплохо было бы узнать то имя.
  Имя того я, которым я, возможно, никогда и не был, появившись на страницах Легенды, стало началом истории, которая привела к нас к этому костру и которая продолжится даже если нас, наследников этого имени не станет.
  - И это имя было Бог. - оторвавшись от спора с Проповедником, съязвил Сатана. - Помню, помню.
  - В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. - поправил его Проповедник. - Слово. Не имя.
  - Давайте, ещё на эту тему поспорьте. - предложил Командующий.
  - Вот из-за подобного многие и полагали, кто ты работаешь на Сатану. - открыл Проповедник второй фронт.
  - О тебе, Тёмный Пастырь, тоже много чего говорили. В частности, о тебе и неком вампире категории С, - ответ Командующего не заставил долго ждать, - де Лякруа, его звали, если не ошибаюсь.
  - До меня тоже доходили подобные слухи, но по-моему, ты что-то путаешь. Слухи были о тебе и некоем парне по имени Ю. - парировал Проповедник.
  Опять спор.
  Когда они все вместе они всегда спорят.
  Иногда думается - зря разбудил. Лучше бы и дальше спали.
  Я в их спор не лез, просто сидел у костра и ждал, когда моя каша остынет.
  Просто сидел и ждал, незаметно для себя самого откапывая в глубинах памяти обрывки воспоминаний, придуманный мной самим, написанных чьей-то рукой, или, возможно, имевших отношение к тому, что случилось в тот день.
  
  Порядок. Эпоха Величия, конкретные дата и место неизвестны.
  В этот раз демон попался с норовом. Всё никак не хотел умирать от клинка вверенного в руки Захария легионера. С демонами часто так было: строки Легенды держали их куда слабее чем грязных, отринувших Свет и Путь Господен, Того Кто есть Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний, славься Имя Его.
  Оба сердца легионера стучали ровно и мощно. До той черты, после которой могло начаться снижение боевого потенциала, было ещё далеко, ведь шёл всего лишь шестой день погоди. Брат Куростин мог бы гнать демона ещё столько же времени, а потом ещё два раза по столько же, но в этом уже не было нужды: демон добрался до тех мест, к которым стремился.
  Один из множества обитаемых миров Порядка, населённый гуманиодной формой жизнью, к которой когда-то относился из сам легионер. Людьми.
  Когда-то. Это было когда-то. Давно. Теперь он - брат Куростин, один из легионеров Его Императорского Величества Шестого Легиона, также известного как Легион Идущий по Следу, и пёс взявший след выжжен на левом наплечнике его доспеха, правый же отдан стилизованной букве 'Жвах', что на языке Р'амаш значит 'Неутомим', полученной братом Куростином за участие в загонной охоте на группу демонов, организованной Министерством Общественного Спокойствия.
  Выше 'Жвах' был только 'Игнот' - 'Неотвратим'. Немногим удавалось обзавестись им, и имя каждого было выжжено на столпах, что подпирают главный зал города-крепости Легиона Идущих по Следу.
  У брата Куростина были все шансы стать самым молодым за всю много тысячелетнюю историю существования Его Императорского Величества Шестого Легиона носителем 'Игнот', но об этом он не думал: всё его существо сейчас занимал демон, который добравшись наконец до обитаемого мира тут же устроил бойню, разорвав за считанные минуты, разделявшие его и легионера по меньшей мере сотню человек.
  - Сто семь, - оценил Захария, выходные данные поступившие из шаблонного сюжета, которым удалось-таки спеленать демона, - слегка заниженный показатель для демона данного класса, но в целом всё в пределах допусков.
  - Выживших пусти по шаблону Каф Шесть-Один. - порекомендовал Корректор Савватий, который уже некоторое время наблюдал за работой Захария.
  - Шаблон Каф Шесть-Один. - подтвердил Исполнитель Второй Категории Захария, обрекая две дюжины выживших после бойни, учинённой демоном, на смерть в бою, что уже готов был начаться.
  - Промедление порой подобно предательству, но и спешка часто не лучше. - звучал Кодекс в голове брата Куростина.
  Брат не медлил, но и не спешил: он делал свою работу. Чётко и сосредоточенно.
  - Вложить в удар, поражающий жалкую ведьму и высшего демона одну и туже силу - вот высшая справедливость в отношении к врагу. - говорил Кодекс.
  Брат Куростин двигался по широкой дуге, обходя демона слева. Также двигался бы он, стой напротив него один из Принцев Пустоты.
  Исполнитель Захария любил работать с легионерами: после должной обработки соответствующими сюжетами они превращались в послушных марионеток, персонажей Легенды, которые даже в постоянном присмотре Исполнителей не нуждались.
  Брат Куростин уже почти дошёл до нужной стадии. Ещё одно задание, может два и Захария будет рапортовать Редактору об успешно завершённой работе.
  Как и ожидалось, демон атаковал первым.
  Огненные плети секли асфальт и тела лежащие на нём, силясь пробить сияние Купол Величия - защитного поля, генерируемого амулетом, висевшем на бычьей шее легионера, который с прытью удивительной для его огромного, закованного в броню тела, уже преодолел больше половины разделявшего их расстояния.
  Наверное, демон бы улыбнулся, если бы у него было на это время, если бы он уже успел научиться этому, ведь брат Куростин оказался именно там, где и должен был: среди мёртвых тел, которые повинуясь магии, обратились в сотню пылающих костров, жара любого из которых хватило бы чтобы обратить в пепел всю окружу на многие километры вокруг. Все вместе же они испепелили всех и вся, включая людей, машины и даже здания. Всех и вся, кроме того, против кого и были обращены. Кроме брата Куростина.
  Демон сыграл неожиданно, но это избавило Исполнителя от необходимости возиться с шаблоном Каф Шесть-Один.
  - А что там с номером сорок один? - с некоторой озабоченностью в голосе поинтересовался Савватий, который всё ещё продолжал наблюдать за работой Захария.
  Исполнитель взглянул на строку состояния персонажей.
  Действительно, с персонажем из массовки за номером сорок один было что-то не так: несмотря на недвусмысленный статус 'мёртв', номер сорок один продолжал генерировать поток выходных данный. Донельзя странный поток. Ничего подобного Исполнитель Второй Категории Захария ещё не видел, зато видел Корректор Савватий, который уже отправил запрос Редактору.
  - Победа может обратиться в поражение, если окажется в руках глупца. - напомнил Кодекс, но и без него брат Куростин, вряд ли бы спрятал свой клинок в ножны и перевёл манотворящую железу в спящий режим.
  Тело поверженного демона, рассечённое надвое, валялось у ног легионера, но ощущение опасности усиливалось с каждым новым ударом его сердец.
  Что-то происходило в огне, что-то чего брат Куростин понять не мог.
  Захария с ужасом смотрел на свою правую руку, которая, ведомая чужой волей, выводила символ за символом.
  - Инфицированный участок сюжета выгружен из Легенды. - не спрашивал, констатировал Редактор, пробегая глазами по строкам состояния.
  - Всё согласно протокола. - вытянулся в струну Корректор Савватий. - Прошу разрешения на отсоединение Исполнителя и отправку сюжета в изолятор.
  Редактор ещё некоторое время потратил на проверку показателей и убедившись, что вирус Cogito внезапно проявившийся в сюжетной ветке, находившейся в ведении Исполнителя Второй Категории Захария, не успел выпустить метастазы, только после этого Редактор Маниул дал команду на отсоединение Исполнителя и отправку сюжета в изолятор, класса Легион, созданный специально для вечного хранения подобных сюжетов.
  
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  - Ну ты загнул. - отмахнулся Командующий. - Не так оно было. Вот как тогда могла история продолжиться, если сюжет взяли и скинули в изолятор?
  - Ну давай, расскажи как оно было. Мы с удовольствие тебя послушаем. - не смолчал Проповедник.
  
  Мнемос. Несколько тысячелетий до Падения Небес.
  Исполнитель Захария без интереса смотрел на данные по объекту под номером сорок один.
  Несмотря на обширные повреждения внутренних органов человек жил. Жил, почти утратив способность дышать из-за жидкости щаполнившей его лёгкие. Жил, не способный больше и пальцем пошевелить. Жил и в глазах его, гнойных слезящихся глазах его пылала ненависть.
  Последний испытуемый всё никак не мог умереть. Такое случалось. Не часто, но случалось. Попадались грязные, которые всё никак не могли умереть, не мог умереть, но, не смотря на это, никакого интереса ни для Исполнителя Второй Категории Захария, ни для проекта искусственной эволюции не представляли. Но сказать, что объект номер сорок один так уже бесполезен, нельзя. Польза от него будет, после соответствующей обработки: Легенда постоянно нуждается в новых, всё более сильных и всё более безумных персонажах, которые могли бы сократить популяцию грязных.
  - Очень вовремя, для нового сюжета как раз не хватает персонажей. - произнёс Корректор Савватий, как обычно неслышно возникший за спиной Исполнителя Второй Категории.
  - О чём хоть сюжет?
  - Как обычно - война. Великая война, какой до этого не было. Поговаривают, что в этот раз попробуют ввести в Легенду Богов Древних и Богов Начал.
  - Сразу два новых класса? Не рискованно ли?
  - Я ж говорю, великая война будет. И персонажей даже для начала потребуется целая прорва.
  - Всё равно рискованно, особенно если вспомнить, чем закончилась прошлая попытка ввода в сюжет Богов Начал.
  - С тех времён многое изменилось. - не согласился Корректор. - Проколоты защиты и изоляции стали гораздо надёжнее.
  - Всё равно - рискованно. - покачала головой Исполнитель Второй Категории Захария, который во время Великого Обрушения, вызванного вводом в Легенду Богов Начал, был Редактором Захария.
  
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  Проповедник со смехом захлопал в ладоши:
  - Давай ещё. Про судьбу бедного Захария, который видите ли не так прост, как могло показаться нам с первого взгляда.
  Крайне ненатуральный смех Проповедника заставил меня сморщиться. Это ж как ему удалось научиться так противно смеяться? Вот просто хочется взять и запустить в него миской с недоеденной кашей, а каша ведь до безобразия вкусная получилась.
  - Ещё бы она такой не вышла, когда каши и мяса почитай поровну. - хмыкнул Командующий.
  - А ты б в чужую миску свой нос не совал. - в шутку пригрозил у ему ложкой.
  - В чужие мысли, значит, можно, а в миску - нельзя. Вот это я понимаю - верно расставленные приоритеты. - улыбнулся Семипечатник.
  У него, как и у нас всех, была своя версия тех событий.
  
  Орн. Много тысячелетий до Падения Небес.
  Тишину Хранилища Книг Особого Назначения нарушал лишь звук шагов, который гулял среди множества коридоров, закоулков, развилок и тупиков, представлявших собой настоящий лабиринт.
  Когда-то давно, многие эпохи назад, в те времена, когда писались первые тома Легенды, неожиданно выяснилось, что некоторые персонажи, оставленные без надзора Исполнителя, по причине гибели этих самых персонажей, возобновляли своё существование на страницах Легенды или даже в мирах людей начала-и-конца. Дабы пресечь подобное, была разработана система, позволявшая извлекать из Легенды конкретного персонажа и изолировать его в переделах его собственной Книги, также были построены Хранилища для Книг.
  Только даже подобных мер оказалось недостаточно: всё равно попадались персонажи, которые умудрялись сбежать и из Книги, поэтому и было построено это Хранилище, Хранилище Книг Особого Назначения, лабиринт, в котором персонаж, даже выбравшийся из Книги, обречён был скитаться на протяжении многих дней, до того самого момента как ловушки или же присланные с Небес Воины не убивали его.
  Иногда Книги покидали Хранилище. Какие-то - реже, какие-то - чаще. Всё зависело от нужды в них для разработки нового глобального сюжета, новой войны.
  В этот раз Исполнитель Второй Категории Захария, молча следовавший второй день за Библиотекарем Иокимом, шёл за книгой Номерного персонажа.
  Номерные - самый первый из целой серии неудачных экспериментов по созданию идеального персонажа. Бракованный материал, которому потом нашлось применение.
  Номерные - скорее функции, чем полноценные персонажи, они легко вписывались в большинство сюжетов, часто замещая уже существующих персонажей, дабы после закрепления в Легенде отдаться единственной своей страсти, составляющей саму суть Номерных. Кровавой бойне.
  Номерные под множеством имён неоднократно разжигали пожар войны, в котором сгорали целые планеты, но раз за разом грязные одерживали победу над ними, разрушая стройное повествование сюжета, а иногда и убивая самих Номерных так, что Книги их рассыпались прахом, и не было уже никакой возможности вновь воспользоваться данным персонажем.
  Номер сорок первый, за которым в сопровождении Иокима сейчас шёл Захария, не был каким-то особенным или чем-то отличным от других. Он был последним.
  
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  - После вас, господа, мне даже стыдно вспоминать то, как я помню те события. - заулыбался Сатана.
  - Вот и помалкивай. - шикнул на него Проповедник, который не торопился делиться воспоминаниями.
  - Отчего же помалкивать? - удивился Сатана. - Стыд - не дым, глаза не есть.
  
  Порядок. Росто. Эпоха Величия, конкретная дата неизвестна.
  - Сорок первый!
  Песок, поднимаемый ветром, скрипел на зубах. Наверное, на лицо можно было повязать шарф или хотя бы тряпку, но ни первого ни второго не было, как не было техники и ни амуниции.
  Хорошо, что хотя бы были солдаты. Восемь против обещанных двух десятков... ну как восемь, восьмая - Настаси - зелёная радистка, пользы от которой здесь, на передовой... седьмой - завсклада - списанный из основных частей андроид по прозвищу Михалыч, который и по своему складу-то со скрипом передвигается... шестой, пятый и четвёртый - седые старики, выдернутые из запаса, ещё помнящие с какой стороны держать винтовку, но абсолютно бесполезные когда дело коснётся рукопашной... итого - трое и я.
  - Сорок первый!
  Хорошо, что хотя бы не жара, не джунгли какие-то или пустыня. Побережье северного моря, чьё название мне много раз называли, но я так и не удосужился запомнить. Полоса земли шириной в две сотни метров. Две сотни метров разбитые на двенадцать секторов, в трёх из которых удалось оживить системы автоматического огня, остальные - в режиме ручного управления.
  Нет ничего хуже ручного управления и людей.
  Я ведь просил выдать мне хотя бы трёх андроидов серии Калиф седьмой модификации... да что седьмой?.. подошли бы и четвёртые. С ними бы я оживил не автоматические турели трёх секторов, а весь оборонный комплекс Пр-Мар-Йя.
  А так?
  А так я каждый день пишу запросы на технику, надеясь, что главный офис всё же вышлет сюда один шагающий танк, любой. Без него у меня просто не будет чем подавить корабельную артиллерию, и двенадцать секторов оборонного комплекса Пр-Мар-Йя прекратят своё существование не нанеся противнику никакого урона. Вообще никакого.
  А так я пишу запросы на одну и туже амуницию. Скафандры Гелос, боевые стимуляторы, дополнительные комплекты снарядов и патронов, индивидуальные рационы питания.
  Питание, даже его почти не осталось. Солдаты пока не голодают, но ещё декада и всё... да, нам даже есть будет нечего.
  - Сорок первый!
  И я бы сказал, что таков, мол, план руководства. Но нет. Просто глупость. Просто желание сэкономить на всём, на чём только можно. Война - это бизнес. Не лучше и не хуже других. Одни люди продают машины, овощи, дома, а другие - людей. Мы все, оказавшиеся на это побережье, и те, кто вскоре обязательно попытается на нём высадиться - товар. Но только в отличии от того же дома, мы сами себя сделали товаром.
  Я продался за сто двадцать тысяч, возможно, сто пятьдесят тысяч - что сверху это уж на усмотрение руководства.
  Продался, но не видел ни одного кредита за те два месяца, что мы окапываемся здесь.
  Солдатам что-то перепадало, но далеко не то, что стояло у них в контрактах.
  Такое чувство, что нас решили тут похоронить.
  Глупость, знаю.
  Падёт Пр-Мар-Йя, и армия Тигрис получит плацдарм для подготовки наступления в глубь материка.
  Даже не так...
  Падёт Пр-Мар-Йя, и первый зам Меланче лишится своего кресла, а этого он не может допустить, если, конечно, уже не успел продаться кому-то... тем, же Тигрис, например.
  - Сорок первый!
  Шум прибоя не слышен из-за воя ветра.
  Прохаживаюсь по берегу, поглядывая на корабли стоящие в километре от берега.
  У них пока нет разрешения на применение орудий да и на высадку тоже нет разрешения, но они будут. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, через неделю, через декаду, через месяц...
  Я улыбаюсь, смотря в сторону врага.
  Улыбаюсь, вспоминая, как много дней назад у моего виска просвистела пуля. Применение порохового оружия классом до третьего протоколом вторжения не запрещено - этим и решил воспользоваться один меткий стрелок, наблюдавший с палубы как я каждый день выходил на этот берег. Это стоило ему жизни - пуля, выпущенная мной в ответ из штатного Ужа, превысив прицельное расстояние стрельбы больше чем в десять раз, попала стрелку в череп.
  На следующий день я выстрелил первым, убив ещё кого-то из тех, кто был на кораблях.
  И на следующий день я убил.
  И на следующий.
  С тех пор палубы пустели, когда я выходил на берег.
  - Сорок первый!
  - Сорок первый на связи. - решив, что дальше злить начальство было бы уже неразумно, ответил я.
  Сорок первый... номер... с именем мне было бы тяжелее делать то, что я делаю.
  С именем было бы невозможно сотворить то, что я должен сотворить.
  
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  Сатана врал - уж я-то это знал точно. Отец Лжи, как-никак. Статус обязывает.
  Не было ни шума прибоя, ни воя ветра.
  Не было запросов в главный офис.
  Не было их.
  Был костерок, затерянный среди руин.
  Был солдат, смотрящий в огонь.
  Были мысли, свои и чужие.
  Была нашивка на рукаве, на которой только и различишь, что две цифры '4' и '1'.
  - Первый из запретных номеров. - грустно усмехнулся Сатана. - Кровавые призраки.
  - Скорее уж кровавый понос. - недовольно буркнул Проповедник, сам не заметив того, что на несколько мгновений вернулся к истокам себя самого.
  
  Порядок. Миллисиан. Эпоха Величия, конкретная дата неизвестна.
  Незнакомец смотрел на меня с той стороны зеркальной глади.
  Один из тех счастливцев, которые оказались на полярном научно-исследовательском комплексе Колыбель в то время, как весь остальной мир оказался спалён в огне ядерной войны.
  Один из тех несчастных, чья память оказалась очищена от воспоминаний в день, когда остальному миру пришёл конец.
  Незнакомец послушно улыбался и дотошно повторял каждое моё движение, но отчего-то меня не покидало впечатление, что стоит мне отвернуться, и он вернётся к тому, что делал до того, как я подошёл к зеркалу. А делал он вне всякого сомнения что-то ужасное.
  - Это нормально. - успокаивал меня голос Матери, когда я вводил себе очередную дозу препаратов.
  - Это нормально. - соглашался я, ощущая, как спокойствие растекается по моему телу.
  
  Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.
  Невнятный шёпот, звучащий за гранью слышимого, сорвал покрывало сна, уже начавшее окутывать моё тело.
  Чья-то мольба. Или призыв.
  - Не Безымянка, даже не близко. - Сатана даже взгляд от книги не поднял.
  - Он зовёт не нас, а Его. - высказался Проповедник, который, видимо, услышал гораздо больше моего. - Его, а не нас.
  - Он сам не знает, кого зовёт. - не согласился Командующий.
  - Не важно кого он зовёт - некому приходить на этот зов. - отмахнулся Семипечатник.
  Это он точно подметил: призыв слишком слаб. Его-то и не слышно мне вовсе, а уж о том, чтобы призвать хоть кого-то серьёзного, и речи быть не может.
  Подниматься не хотелось. Хотелось притвориться, что ничего не было, вот только я редко делал то, что мне хотелось, чаще приходилось делать, что должно.
  - Там ведь может быть что угодно. - это Проповедник решил мне поведать то, чего я и без него знал. - Хочешь в очередной раз умереть?
  - Иди и умри - это ж его лозунг. Забыл что ли? - поднялся Командующий.
  - Иди и умри - это неофициальный лозунг подразделени...
  Проповедник фразу не закончил, ведь был грубо перебит всё тем же Командующим:
  - Да плевать!
  А потом уже мне:
  - Я с тобой.
  Хотел сказать ему спасибо, да он и так знал, что я ему благодарен.
  Даже если бы он в одиночку не был способен противостоять армии, я всё равно был бы благодарен ему за то, что он пошёл со мной.
  Одному оно всегда тяжелее и страшнее - это я понял уже давно... хотя когда-то... когда-то было иначе...
  
  Гул-Вейт. Год 2187 после Падения Небес.
  Бежим. Самым банальным образом. Ногами.
  Командующий ругается сквозь стиснутые зубы. В основном на себя, идиота великовозрастного, не сообразившего за столетия нашего путешествия сварганить хоть какое-никакое средство передвижения. Немного на меня, пыль дорожную, за тоже самое. Немного на Проповедника, за то, что оказались мы в километрах десяти от цели. Немного на строителей местных дорог, руки у которых росли явно не из того места, из которого положено расти рукам у тех, кто делает дороги по которым должны будут передвигаться люди.
  - Проповедник, гад. - в очередной раз выдохнул Командующий.
  Гад, он, гад, только и так сделал всё, что мог: без подготовки пробил нам дорогу из Межреальности в этот мир, а теперь занят тем, что сшивает материю реальности, не позволяя образоваться полноценному прорыву Пустоты.
  Бежим к деревне, что объята пламенем.
  - Сатана, чёрт тебя дери! - ору я, понимая, что мы опаздываем, а, возможно, уже опоздали.
  - Сразу надо было ко мне обращаться, а не строить из себя героев. - Сатана появился в метрах ста впереди и, спрятав книгу в одном из карманов халата, вновь исчез.
  Командующий, буркнув в ответ что-то невнятное, но явно неодобрительное, начал ускоряться, отрываясь от меня с каждым ударом сердца всё сильнее.
  Да, не мне, Человеку, тягаться с тем, кто, пройдя бесчисленное множество модификаций, голыми руками сворачивал шеи ангелам.
  
  Гул-Вейт. Год 2187 после Падения Небес.
  Горький дым выедает глаза, заставляя слёзы течь по щекам, душит кашлем.
  Огонь, дым и запах горелой плоти... как тогда... наверное, я тоже молил о тогда помощи. Я хотел быть спасённым, но никто не ответил мне, а может быть ответил, да ответ оказался совсем не тот, что ожидал я. Всё может быть. Я практически не помню, что же тогда случилось, а то немногое, что помню, скорее всего, сам и придумал... но огонь и дым были... дым и огонь, и трупы, множество чудовищно обгоревших тел.
  - Ты - мой должник. - тыча пальцем мне в лицо, проходит мимо Сатана.
  Не любит он суеты. Но не Семипечатника же звать было? Тот больше по убийствам. Спасать - не его. Не любит он это дело.
  - Шутка в том, что спасение одних, обычно, подразумевает гибель других. А что же это за спасение, если умирает не одни, а другие? - логика Семипечатника проста и понятна.
  И я всегда соглашаюсь с ним. С Семипечатником невозможно спорить даже не потому, что он прав, а и потому, что чужое мнение его мало интересует.
  Его вообще мало что интересует, кроме убийств, конечно.
  - ... из-за какой-то псины... - доносится обрывок фразы раздосадованного Сатаны, - ... сами тащите...
  Какая ещё псина? О чём это он?
  - Вот ни всё ли равно тебе, кто это был? - послышался ответ Командующего, который мог бы и притвориться, что не слышал слов Сатаны.
  Слёзы, из-за этого проклятого дыма, так и текут.
  С трудом прикинув, откуда слышался голос Командующего, поворачиваю туда.
  - Ну ты-то куда прёшься? - появившись из дыма, хватает меня за руку Командующий и развернув, тащит прочь.
  И правда: куда это я? Командующий сам не справится что ли? Да и с чем там справляться после Сатаны-то?
  - Работа истинных людей. Очищение огнём. Помнишь ведь это заклинание? - Командующему дым нипочём. - Как бы наш старый знакомец - отец Жиллиман - не оказался к этому причастен, а то Сатана просто пеной изойдёт, тыкая нас носом в то, что он-то предлагал избавиться того отряда.
  Преувеличивает Командующий, конечно. Сатана, если прав окажется, от силы бросит фразу-другую, а то и вообще и слов удостаивать не станет.
  Честно, говоря, лучше бы зудел о своей правоте без остановки.
  - Да кто его знает - что оно лучше? - не согласился Командующий. - Вон Проповедника слушать - то ещё счастье, так что пусть уж лучше будет, как оно и было до того. Люблю я, знаешь, стабильность.
  Командующий всё-таки вытащил меня из дыма горящей деревни, и дышать сразу стало легче.
  - Хде? - выкашлял я из себя вопрос.
  - Вот. - поворачивается ко мне левым боком Командующий показывая свою ношу.
  Пес свисает бесчувственной тушей с его руки.
  Простой дворовый пёс.
  - Ках?
  - Да кто ж его знает как? - опуская на землю свою ношу, развёл руками Командующий. - Да оно и не важно.
  Да оно и не важно. Это он точно заметил. Совершенно не важно как персонажу под номером сорок удалось выжить там, где остальные умерли, или как мольба умирающего пса достигла ушей тех, кого прозывали Скрытыми. Важно лишь, что это произошло. Мы работаем лишь с последствиями - причины остались далеко позади, и если начать докапываться до них, то ещё не известно чем это может закончится. И для нас, и для пса, и для причин, конечно.
  - Пригляди за псом, пока я за Проповедником смотаюсь. - Командующий уже был готов бежать к тому месту, где Проповедник латал прорыв.
  - Не надо ни за кем бежать. - остановил его Семипечатник. - Ты, Командующий, вытащил его из деревни, и, почитай, теперь за отца, а я, раз так дела обстоят, за дядьку сойду. Неужель, для племянника кровь пожалею?
  Улыбается Семипечатник. Не припомню, чтобы видел такую улыбку на его лице. Светлую и немного грустную. Не было у него таких улыбок раньше. И где нашёл-то такую только?
  
  Несколько веков спустя благодаря таланту Вёльвы молва людская да и не только людская будет врать, что волк Фенрир был рождён Гулльвейг от хитроумного Локи.
  И, наверное, где это и могло быть правдой.
  Тогда же был только пёс, который отказался умирать следом за своими хозяевами.
  Простой пёс.
  Межреальность, в районе миров Тартин и Лирон-до. Крепость Терминатор. Год 2417 после Падения Небес.
  Ненавижу!
  Сипит медсестра, слабеющими руками пытаясь оттолкнуть меня, но моя левая кисть надёжно сжимает её горло. Моя левая кисть также надёжна, как и правая, что вогнала скальпель в живот девушки.
  Неужели медсестра окажется также слаба, как и доктор, которому я распорол горло секунду назад?
  Движения рук, больше идущие девушке, притворяющейся, что ей не нравится грубость нового любовника - это и вся твоя воля к жизни?
  Ненавижу!
  Обмякает тело, безвольно повисли руки.
  Отбрасываю в сторону труп - теперь путь свободен.
  Бежать!
  Бежать из этих стерильных комнат, от безразличных объективов камер и глухих к мольбам машин из стали и стекла.
  Бежать, пока вновь не появилось электропитание.
  Бежать, пока не угасла ненависть, позволяющая резать горла, колоть в живот и грудь, проламывать черепа тем, кто осмелился встать на моём пути к свободе, к жизни.
  Бежать, убивая любого, вставшего на пути.
  Бежать не куда-то, а откуда.
  Бежать отсюда. Куда - не важно.
  
  Ага!
  А вот и причина пропажи электропитания, которая так мне помогла.
  Лохматая тварь, что-то среднее между человеком и волком. Вервульфом, кажется, зовётся.
  Опустила лапы вниз, думает, неопасен я ей.
  Зря это она.
  Ненавижу!
  Проскальзываю меж ног, попутно рубанув что было сил промежность твари, а затем, ухватившись за шерсть, вскакиваю на спину, чтобы одним махом распороть шею чудовища.
  Валится вервульф, заливая пол своей кровью и хрипит что-то невнятное.
  Разбираться нет времени: из коридора выскакивает ещё одно лохматое чудовище, а за ним женщина и ещё кто-то.
  Нет, с таким количеством противников мне не совладать.
  Ненавижу!
  Бежать!
  Не угнаться им за мной.
  Сам чёрт за мной сейчас не угонится.
  Разве что крики их всё никак не хотят отставать:
  - Стой, Тристан! Стой!
  Раст. Год 253 после Падения Небес.
  Ответ на мою эмоциональную тираду последовал почти мгновенно и был не менее эмоционален:
  - А если и сидела я над страницами Легенды с безразличным лицом и росчерком пера заставляла отцов сжигать детей и своих, и чужих? Заставляла заклинить затвор у винтовки, пистолета и мало чего ещё, обрекая не то что одно персонажа, целые народы на смерть? Что если это я украла у тебя и тот шрам, и многое другое? Убьешь и меня, как убил Бога Сотворённого?
  Убивать единственного имеющегося в моём распоряжении собеседника - непозволительная роскошь. А если ещё и проигнорировать заявление, что собеседник не-милая-не-девушка, и дорисовать этому густому голосу соответствующие формы, то убийство перестает быть непозволительной роскошью, становясь форменным самоубийством. Что же до самоубийства, так оно точно отсутствует в списке дел на сегодня, как впрочем и на завтра.
  - Разогналась. - буркнул я, подводя итог своим размышлениям.
  - Разогналась?.. - я мог бы и сам догадаться, что эти слова скоро должны прозвучать, не ради простой беседы ждала же не-милая-не-девушка когда я наконец проснусь. - Это ты ещё просьбу мою не слышал.
  - Сразу предупреждаю, если у вас тут религия в мою честь, то тащите сперва девственниц, а только потом всяких жрецов. Девственниц - живыми, жрецов же в любом виде, жаренными на костре, посаженными на кол, повешенным, мне особо без разницы, если, конечно, в жрецах у меня не милые девушки, готовые на всё ради своего божества, то есть меня.
  - Нет у тебя религии. О твоём существовании как Человека, а не Богоубийцы, вообще вряд ли кто догадывается.
  - Ну кроме тебя, не-милая-не-девушка. - не мог не уточнить я.
  - Кроме меня.
  - Тебя, у которой есть на столько срочное дело, что ты могла прождать моего пробуждения толи сотню, толи вообще две сотни лет?
  Разговор забавлял меня, давая возможность размяться да и вообще прийти в себя после смерти, что благодаря верности построенной мной теории обернулась лишь сном.
  - Могла и дольше прождать, если бы я не вздумал проснуться, - печать работы Семипечатника штука серьёзная. - сам ответил я на свой вопрос, заметив, что трещины на полу образуют смутно знакомый узор.
  - Могла, но мне повезло. Я вообще удачливая.
  - Сильное заявление особенно от той, у которой есть просьба к такому, как я.
  Не только узор оказался знакомым, но и сам ангар, служивший мне пристанищем.
  Отличное место подобрали те я, которыми мне никогда не стать.
  Со смыслом.
  Именно тут впервые шагнул со страниц Легенды в Истинный мир тот я, которым я, возможно, никогда и не был.
  Мало, что с тех давних пор изменилось на этой давно умершей планете, разве что нет больше ангела, утыканного стрелами и копьями, то тот ёж иголками. Зато видны остатки погребального костра.
  Озаботились, значит, те я, которыми мне никогда не стать, о том, чтобы наконец поставить точку в истории с ангелом-упрямцем, который истратитил себя на сохранения былого человечества, что обратили позднее силой Ленегды в грязных.
  - Удачливая. Человек мог ведь и не пережить боя с Богом Сотворённым, как я могла не пережить боя с Душегубом.
  - Душегуб? А он тут каким боком? - упоминание огрызка Палача, оставшегося от того после убийства Семипечатником, не сулило ничего хорошего.
  - Он помог мне бежать с Вербурга, а потом мы с ним тебя искали, пока не нашли здесь, на Расте.
  - Нашли и подрались за право первым поприветствовать меня после пробуждения?
  - Можно и так сказать.
  - Надеюсь, Душегуб мёртв, а то, знаешь, не горю желанием видеть его рожу. - честно признался я, не забыв в мыслях пнуть Семипечатника, которому стоило всё же убить Палача, а не делать из него оружие.
  - Мёртв?.. наверное, можно и так сказать...объяснять тебе, что такое изолятор класса Легион, я так понимаю, не нужно?
  Не нужно. Мне вообще ничего из того, что касается Легенды, объяснять не нужно.
  Персонажи, инфицированные вирусом Cogito, делились на две категории: которые могут быть в дальнейшем использованы при построении сюжетных линий, и все остальные. Для первых были созданы Хранилище Книг и Хранилище Книг Особого Назначения. Для вторых - изоляторы, венцом технологий которых стал изолятор класса Легион, место из которого нет возврата.
  - Решил, значит, Душегуб померяться силами с изолятором класса Легион, со мной то есть, и немного не рассчитал силы-то. Мои ли, свои ли, но факт остаётся фактом - я с тобой разговариваю, а не он.
  - Вряд ли бы Душегуб со мной разговаривал.
  Иллюзий относительно того, зачем Душегуб искал меня, слабейшего из сотворённых тем я, которым я, возможно, никогда и не был, я не питал. Навязчивая идея Палача пожрать и Десницу, и Шуйцу, никуда не делать из головы Душегуба. В прошлый раз меня спас Семипечатник, в этот же раз он мог и не успеть, даже не смотря на то, что в прошлый раз меня не оберегала печать.
  - В этот раз тебя оберегала я, а не печать. Я куда надёжнее любой печати. Надежней и полезней. - вмешалась в ход моих мыслей не-милая-не-девушка. - Ты в этом скоро убедишься.
  - И зачем всё-таки такой надёжной и полезной понадобился такой как я?
  - Не только надёжной и полезной, но ещё и удачливой. Удачливой, об этом не стоит забывать. - поправила меня моя собеседница. - Такому как ты удача очень пригодится. Своей нет - хотя бы моей попользуешься.
  - Это почему у меня нет удачи? - не понял я.
  Счастливцем, который может без вреда для себя играть в прятки на минном поле, я себя никогда не считал, хотя бы потому, что в местах, где я рос, их не было, но не-милая-не-девушка сама недавно упоминала, что я выжил в бою с Богом Сотворённым благодаря удаче...
  - То, что ты выжил тогда, - это моя удача. - вновь прервала она меня.
  - Я, значит, выжил, а удача - твоя?
  - Разумеется, ведь ты мне нужен, поэтому моя удача и сделала так, что ты выжил.
  Не то что бы подобный взгляд на произошедшее меня оскорблял или раздражал, но одно дело упоминать об удаче, как о некоем абстрактном явлении, на которое можно сослаться в условиях либо недостатка информации, либо же нежелании в этой информации разбираться, совсем другое дело - приписывать её власть над реальностью вообще и над мной конкретно. От подобного один шаг до обращения удачи в Удачу, во славу которой будут строиться храмы и приноситься жертвы, а там, за линией горизонта, и обращение Удачи в абсолютный закон этой реальности. И вот опять шуршат перья по страницам, вот пишется новая Легенда, сковывая волю, обращая выбор в иллюзию, людей - в персонажей, у которых порой и имён-то нет, лишь номера... мой вот был сорок первый...
  - То есть ты, убивший Бога Сотворённого, принципиально отрицаешь возможность наличия некой сущности, которая могла бы скрываться за тем, что можно назвать удачей или, скажем, случайностью?
  - Нет, я говорю, что нет никакой удачи или случайности, есть нежелание, неспособность или вообще невозможность разбираться в причинах и следствиях. - покачал я головой. - А что до некоей сущности... ты меня, Богоубийцу, спрашиваешь: верю ли я в Бога?
  - К кому ещё можно обратиться с таким вопросом, как не к тому, кто убил Бога Сотворённого? Не к истинным же с таким вопросом идти?
  Оно и верно, к людям начала-и-конца с таким вопросом подходить глупо: ответ-то известен. Верят. Верят так, что отбросили, подавили, извратили то, что делало их людьми, когда-то просто людьми, теперь же именуемых грязными.
  - Верю. - дал я ответ, к которому пришёл уже давно. - Без веры мне было бы не найти свой путь к убийству Бога Сотворённого.
  - Таким образом выходит, что вера для тебя - инструмент? И как любой инструмент он может быть заменён на более совершенный или выброшен за ненадобностью?
  - Но даже если он будет заменён на более совершенный или выброшен за ненадобностью, в чём я сильно сомневаюсь, это не будет умалять его заслуги в прошлом, его роль в становлении меня-нынешнего.
  - И всё же инструмент... дорогой, памятный, но всё же инструмент... почему-то от тебя именно такого ответа я и ждала.
  Обидно?
  С чего мне обижаться на какую-то не-милую-не-девушку, которую я знать-то знаю от силы минут десять-двадцать?
  Наверное, потому что я и сам - инструмент. Дорогой, памятный, но всё же инструмент. Думается, не таким я был сотворён тем я, которым я никогда, возможно, и не был, но таким я сотворил сам себя.
  Великий Пустой в безумии своём смотрел в вечность, творя Десницу и Шуйцу. Десять дорог вместо одной. Десять дорог, для которых приход Бога Сотворённого был лишь точкой на маршруте, для кого крупной, для кого мелкой, для кого вообще не стоящей внимания.
  И только я решил сделать эту точку конечной точкой своего маршрута.
  Великая цель и такая же великая жертва.
  Убийство Бога Сотворённого оплаченное моей смертью.
  Это был бы красивый конец для меня.
  Это было бы красивое начало для Мира.
  - Это было бы красиво, но этого не было. - прервала мои копания не-милая-не-девушка.
  - Что ж, не беда. А если ты права и о моём существовании... в смысле обо мне, Человеке, вряд ли кто догадывается, то вообще отлично: Богоубийца идущий по улице в потрёпанных ботинках, покупающий хлеб в ближайшей булочной, кашляющий рядом... это зрелище по меньшей мере жалкое. Совсем другое дело, если этим всем занят безымянный бродяга.
  - Не безымянный, у тебя... у Великого Пустого было имя.
  - Относительно бродяги, значит, вопросов нет. С тем, что я теперь Бродяга, определились. Теперь давай подробнее о моей помощи, а также чего за неё получу. Надеюсь, предупреждать о наличии в моей награде милых сговорчивых девушек не нужно?
  О милых и сговорчивых это я так... окажись тут эти самые и милые, и сговорчивые, какой от них прок был бы на Расте-то, среди всех этих развалин? Совсем другое дело добрый клинок. Только где ж его сыскать? Ладно, в погребальном костре пороюсь, может, сыщется что. А то без оружия как-то некомфортно. Не то чтобы раньше я ходил весь обвешанный оружием, но вот проснувшись здесь, на Расте, а не в городе, где моя милиция меня бережёт, просто кожей почуял: не хватает мне для счастья чего-нибудь для убийства ближнего своего.
  - Не надо ворошить останки: получишь ты своё оружие.
  И получил ведь.
  Левую ладонь коснулась рукоять. И я заметить не успел, как уже сжимал в своей руке выдавшее виды помповое ружьё.
  - Там остался один заряд. Зажигательный. - пояснила не-милая-не-девушка. - И на будущее - если тебе будет нужно оружие, ты его всегда получишь.
  - А не заклинит ли чего, как это случилось у предыдущего хозяина этого ружья? - спросил я, даже не совсем понимаю, в шутку или всерьёз.
  - У Соньи Бозы, прозываемого Пустынной Крысой, предыдущего хозяина этого ружья, ничего не заклинивало. Заряд, тот самый, что сейчас в ружье, повинуясь росчерку пера, взорвался. Только непутёвый Соньи не умер, правда и особо интереса для Авторов тоже не стал представлять, и как следствие оказался в изоляторе.
  - Оружие, значит, извлекать из изолятора можно... а как дела с чем-нибудь посерьёзнее?
  - Например, с Душегубом?
  Я уже начинал испытывать невиданной до этого удовольствие от общения с тем, кто не просто твои мысли читает, а ещё и думает, что угадывает их ход:
  - А что рожа у него стала милее и он обзавёлся шикарной грудью? Если нет, то считай, что я говорил о полногрудых красавицах, которых, уверен, в достатке должно сыскаться в изоляторе, ведь не одни же мужчины в него попадали. - отмахнулся я, повесив ружьё на плечо, и прикинул, что всё же неплохо было бы разжиться и чем-нибудь для ближнего боя. - А что до Душегуба... не думала же ты, что я могу оскорбить тебя подозрением в банальном шантаже, в угрозах спустить на меня Душегуба, если я не буду достаточно сговорчив?
  - Полногрудых красавиц придётся пока самому искать, как, впрочем, и плоскогрудых. - последовал вполне ожидаемый ответ, имевший неожиданной продолжение. - Но если они - это то, чего ты желаешь, то я дам тебе это.
  - Дашь, значит, мне это? - усмехнулся я, уже приметив наконечник копья, пробивший кирасу насквозь.
  Листовидный наконечник, что так и не смог дать смерть мятежному ангелу, на добрый клинок не тянул, зато скрывал в себе воистину неописуемую мощь.
  - Истинный... не трогай ты это погребенье. - вместе со словами в моей правой руке появился потрёпанный палаш.
  Оружие ближнего боя, как я и хотел.
  Хотел и получил, прямо как в Легенде было... у кого-то было, а у меня - нет, по крайней мере до этого момента...
  И рад бы теперь притвориться, что не приходила в голову эта мысль, или найти самое правдоподобное оправдание принятию подобного подарка судьбы, да нет желания врать самому себе:
  - Спасибо, конечно, но я, наверное, откажусь, и от клинка, и от ружья. Возможно потом, но не сейчас, пока я ещё слишком гордый и самоуверенный.
  - Гордый и самоуверенный бродяга? А такое бывает?
  - Бывает... бывает даже то, чего не бывает, в частности не так уж и давно один скромный бродяга убил Бога Сотворённого. - кладу рядом новоприобретённые палаш и, снятое с плеча, помповое ружьё. - А ещё бывает, что люди отказываются от лёгкого пути просто потому, что он лёгкий.
  - Такие люди называются дураками. - ответ не заставил себя ждать.
  - А как называются те, кто приходят к дуракам за помощью? - наконечник на удивление легко выскользнул из кирасы.
  - Они называются воистину разумными и, не буду этого отрицать, ещё и очень расчетливыми, ведь руководствуются не тем, к кому обращаются за помощью, а той помощью, которую могут получить вне зависимости от того, кем является тот, кто эту помощь может оказать.
  - Убивать богов больше не собираюсь, если что. - в виду того, что суть помощи, которая должна быть мной оказана до сих пор почему-то не прозвучала, на всякий случай я решил обозначить некоторые рамки этой самой помощи. - Насиловать согласен только красавиц и то при полном их согласии, желательно в письменно виде, чтобы было потом чем любоваться по вечерам. Воровать могу... но только сердца девушек. Надеюсь, говорить, что эти девушки, обязательно должны быть красавицами не нужно?
  - А я надеюсь, что никого убивать не придётся, не придётся также насиловать или воровать.
  - Основываясь на моём более, чем скромном опыте замечу, что обычно подобное заканчивается куда более скверно, чем просто какие-то там убийства, изнасилования и воровство.
  - И всё же я прошу помощи у тебя, и надеюсь, что тебе не придётся делать ничего, что тебе не хотелось бы делать.
  Просит помощи, у меня. Мало в Мире существ подходящих ещё хуже, чем я.
  - Найти чем угрожать или попробовать подкупить меня не думала? - предложил я. - Проще ведь было бы, чем просто надеяться на моё согласие, тем более ты ведь знаешь кто я и что сотворил.
  - Думала.
  - И чего надумала? - заинтересовался я.
  - Попросить помощи.
  - Проси, удачливая, раз такое дело, а заодно покажись уже наконец. Хочется, знаешь, поглядеть на то, как выглядят не-милые-не-девушки.
  - С сожалением констатирую тот факт, что моё нынешнее состояние не предполагает возможность передвижения.
  - Ну я не гордый. Куда идти-то?
  - Предыдущее заявление о том, что ты слишком гордый и самоуверенный, я должна проигнорировать, как это сделал ты?
  - Делай, что хочешь, но скажи уже - куда идти.
  - У тебя за спиной пролом в стене. В шагах тридцати, у повалившегося столба.
  Поваленный столб было видно и с того места, где я стоял, а вот сама не-милая-не-девушка видна не была.
  Добраться до места много времени не заняло.
  - Ну и видок же у тебя. - смотря на исковерканное тело, которое когда-то наверное было человеческим и даже очень может быть женским.
  - После боя с Душегубом, у тебя был бы не лучше.
  - Был бы. - не согласился я. - Был бы. Он убил бы меня быстро и без лишнего насилия.
  - Убил бы, если бы ты не был нужен мне. Ты ведь не забыл о моей удаче?
  - Что-то тебе эта удача, смотрю, не очень-то помогла.
  - Почему же? Я пережила бой с Душегубом и встретилась с тобой. Если первое можно считать издержкой, то второе - вне всякого сомнения, промежуточный результат, необходимый для достижения поставленной мной цели.
  - Кстати о цели, о чём ты хотела всё же меня попросить?
  - Мне нужно, чтобы ты вытащил из изолятора одну особу, которой там не место.
  - Полногрудую сговорчивую красавицу, надеюсь?
  - Ту, чьё тело было использовано для создания изолятора класса Легион, для создания меня.
  - Ты ведь в курсе, что я - Человек, а не Великий Пустой?
  - В курсе. Я, позволь тебе напомнить, принимала некоторое участие в создании и Десницы, и Шуйцы.
  - В курсе... и всё же пришла ко мне. Даже от Душегуба избавилась, хотя с ним у тебя уже был какой-никакой договор, раз вы смогли отыскать меня.
  - Изначально целью был выбран Семипечатник, но тогда вместо него я столкнулась с Душегубом.
  - Выбор Семипечатника - логичный ход, я сам работал именно с ним. То, что ты нашла Душегуба, а не Семипечатника тоже понятно: Душегуб носил на себе его печати, сам же Семипечатник, как и остальные трое из Десницы, как я понимаю, спят где-то совсем рядом да только, боюсь, не проснутся они без особых причин на это. Не ясно только: чего ж ты решила у меня помощи просить, если знаешь и о Деснице, и о Шуйце? Пусть Десница вне игры, но в Шуйце-то, кроме Душегуба, ещё четверо осталось.
  - Ты нашёл способ убить Бога Сотворённого. Человек нашедший решение задачи, которую не смог больше никто решить, должен суметь помочь решить и мою проблему.
  - Логично, а то я уж готов был подумать, что твой выбор обусловлен тем, что я - отличный парень, которому ты без раздумий отдалась бы, если бы, конечно, имела не столь убогий вид.
  - Отдалась бы. Без раздумий. Ради достижения цели я готова на всё.
  - Зашибись. Готовый на всё говорящий труп. Моя самооценка подскочила до небес.
  - Надеюсь, не нужно напоминать, что небеса пали.
  Небеса пали, Бог Сотворённый убит, а я - жив. Неплохо для Человека, я так думаю? А для Бродяги - так вообще за подвиг может сойти. Как бы в привычку не вошли подвиги эти.
  - Ничего обещать не буду. В крайнем случае, если ничего до того не смогу сделать - попрошу помощи у Семипечатника, когда он соизволит проснуться. По сути, ни ты, ни я ничего не теряем: если что сделаем вид, что просто коротали вместе время. Устраивает такой вариант?
  - Меня устроил бы любой вариант, в котором ты соглашаешься помочь.
  - Значит ли это, что я заполучил себе спутника для своих странствий?
  Странствий. Да, буду бродяжить по Миру. Посмотрю, что вообще творится, ради чего мы тогда вообще на поле Последней Битвы выходили.
  - Со странствиями небольшая, но решаемая, проблема: восстановление моего тела невозможно, но, в принципе, оно целиком и не нужно. Тебе достаточно взять с собой мою голову.
  Отрезать голову от трупа - так себе предложение, если честно. И дело тут не в том, что я как бы даже курице голову не отрезал ни разу, понадобилось бы - отрезал, пусть с размышлениями и сомнения, но отрезал. Дело тут в том, что таскаться с отрезанной головой по Миру - идея из разряда 'глупее, конечно, ещё есть куда, но и так уже глупее некуда'. Это ж не монета, что в карман забросил и забыл. Это целая голова. Да и люди понять могут не так. А к чему мне проблемы?
  - Тогда придётся рубить голову на части, выявляя, ту её часть, к которой я привязана.
  Нет, ну в принципе, логичное предложение. Как и предыдущее.
  С учётом того, что не-милая-не-девушка пролежала тут в этом убогом виде больше сотни лет, тело ей целым куском особо-то не нужно. Ей нужен тот его участок, которой несёт в себе материальную составляющую заклинания, сформировавшего изолятор класса Легион.
  Вот только есть одна проблема: отрезать голову у меня особо-то желания не было, а крошить на куски эту самую голову желания у меня ещё меньше.
  - Тогда можно сжечь тело. - тут же поступило новое предложение. - Зажигательный заряд из ружья для этого прекрасно подойдёт.
  - Ты, я смотрю, продумала много вариантов развития ситуации?
  - У меня было много времени.
  - Так и я у меня его достаточно, но разговор не о времени, а о том что не люблю я, когда кто-то считает, что просчитал меня. Старая привычка, со времён Легенды. Тебе вряд ли понять. Ты-то снаружи была, а я вот - внутри.
  - Приношу извинения, но чем я, по-твоему, должна была заниматься всё то время, что ждала твоего пробуждения, если во-первых, только и могла, что размышлять, а во-вторых, как я уже говорила, готова на всё ради твоей помощи?
  - По мне так, лучше бы придумала, где добыть красивых и сговорчивых девушек для меня. Глядишь, в объятиях пышногрудых девиц соображалось мне куда лучше, чем среди развалин да с твоим трупом.
  - Это я придумала через тридцать семь лет после победы над Душегубом.
  - Не понял... а чего ж раньше говорила, мол, сам будешь добывать, раз, оказывается, давно уже придумала?..
  - Я говорила, что пока их придётся самому добывать. Пока. Это временная трудность, связанная с тем, что мы всё ещё на Расте.
  - То есть ты говоришь, что меня от пышногрудых красавиц отделяет только твоя невозможность передвигаться?
  - Формулировка не совсем корректна, но отрицать возможность руководства ей для достижения результата, я бы не стала.
  Радует меня эта не-милая-не-девушка всё больше. Жаль будет в странствиях потерять такого спутника. А как его не потерять, если он привязан будет к щепотке пепла? Тут мысль о том, что можно таскать с собой целую голову, покажется разумной - голову-то всяко не так просто потерять, если они, конечно, не твоя, а чужая.
  - Не потеряешь. Я дам тебе медальон, в него ты пепел и поместишь. - не-милая-не-девушка как обычно была готова.
  - Медальон могут и отобрать. - не согласился я, уже в голове прикидывая решение, которое вряд ли моя собеседница просчитала, но она точно была не знакома с моей упрощённой теорией Пустоты.
  Не знакома хотя бы потому, что никому я эту теорию ни разу не излагал.
  - Я и не утверждала, что мной было просчитано всё. Но должна предупредить, что по моим расчётам вмешательство в структуру заклинания на столь раннем этапе нашего с тобой знакомства - шаг поспешный и даже опасный.
  - По мне так это дело при любом раскладе опасное, причём судя по тому, что я жив после убийства Бога Сотворённого, опасное оно в основном для тебя, так как моя смертность осталась с Богом Сотворённым, что и является блестящим экспериментальным подтверждением моей упрощённой теории Пустоты. Так что, будь добра, назови мне хотя бы имя спасаемой, а то ведь если что с тобой случится, как ты это уже предполагаешь, отсутствие имени сильно осложнит мне поиски.
  - Брунхильда.
  - Неплохо было бы, конечно, ещё какую информацию получить, в частности, где искать тех пушногрудых девиц, о которых мы недавно говорили, ну и по Брунхильде... может, есть ещё что-то, что мне могло облегчить поиски? Ты не стесняйся, говори, на потом не откладывай, а то этого потом у тебя, может так получиться, и не будет вовсе.
  Это я, конечно, больше цену себе набиваю, показываю, что дело-то не простое. А так-то я ж не совсем дурной, чтобы собственноручно угробить такого собеседника. Взвешу всё, разумеется, обдумаю и только после буду действовать.
  - Ты ведь не забыл, что я мысли твои читаю?
  - Хвастаться решила, значит? Поди, врождённая способность? Да и вообще, думаешь, мало что ли в Мире ещё телепатов? Прорва, ответственно заявляю. Ну или около того, так как ты первая из них, встреченная мной. А вот моя-то упрощённая теория Пустоты - воистину повод для гордости.
  - Ты же понимаешь, что я не хвасталась?
  - Ну а ты понимаешь, что я хвастаюсь, а также то, что для того, чтобы извлечь из изолятора твою Брунхильду, мне придётся вносить изменения в заклинание, которым ты, по сути, и являешься?
  - Я готова на всё. Я уже говорила это.
  - Ах как жаль, что ты лишь голос в моей голове и труп передо мной. - грусти моей не было предела, но и гордости нашлось место. - И, как же прекрасно, что ты - творение ангелов, а ангелы эти, согласно упрощённой теории Пустоты, теже демоны только...
  - Я давно уже разочаровалась в Истинном, но всё же попросила бы тебя, если...
  - Невежа! - в этот раз уже я перебил её. - Вот сразу видно, что не знакома ты с такой замечательной штукой, как упрощённая теория Пустоты. Но отчаиваться не стоит: я сейчас тебя с ней ознакомлю. Не со всей теорией, не обольщайся, с той её частью, что касается твоего случая.
  - Выслушать твою упрощённую теорию Пустоты, пусть даже только её часть - это меньшее, что я могу сделать тебе в благодарность за помощь.
  Прозвучало так, будто бы это не-милая-не-девушка оказывает мне услугу, но я был уже настроен на рассказ до той опасной степени, что даже, заяви она, мол, всё сказанное мной будет использовано против меня, всё равно бы не смолчал. Информация полилась из меня, как вино из прорезанного ножом бурдюка и было совершенно не важно, что до того бюрдюки я видел только на телевизионном экране да читал о них в книгах, просто сравнение в тот момент показалось мне идеальным:
  - Если исключить из рассмотрения Богов Сотворённых, ангелы, как и демоны, - обитатели этого Мира, которые наиболее близки к Пустоте, как следствие при сотворении заклинаний обращаться они непосредственно ней. Преобразуя Пустоту при помощи мыслеформ, ограничивающих и упорядочивающих её, способны они получить практически всё, чего пожелают.
  - Пока что-то ничего нового.
  - Ангелы, не постигшие суть уничтожения себе подобных, в отсутствии высшего существа, способного наделить их этой информацией, сталкиваются с вирусом Cogito, ставящим людей практически на одну ступень с демонами, то есть делающих невозможным устранение пернатыми этих самых людей.
  - Как ответ на брошенный вывоз, создаются первые Хранилища Книг и изоляторы. Но я это и так знала.
  - Умная собеседница - это ж моя давняя мечта. - не мог не порадоваться я. - И раз уж ты у меня такая умная, то ответь: зачем была нужна Брунхильда, если ангелы при помощи мыслеформ способны создать всё, что угодно. Ну и в принципе, зачем вообще нужен мыслящих изолятор. Это же, как мы видим по тому, что ты со мной, а не с людьми начала-и-конца, крайне ненадёжно.
  - По-твоему тону, я прихожу к выводу, что дело не в необходимости искупать истинным людям грех родства с грязными, посредством жертвы, но и предположение, о том, что ангелы питают свою магию страданиями людей, хотя и встречалось оно часто, мне также видится не совершенным, поэтому, если у тебя имеется желание, я могу начать перечислять теории всех, кто был помещён в изолятор, и на момент помещения имел соображения по данному вопросу.
  - Я вообще-то спросил, чтобы подчеркнуть свою исключительность, а не выслушивать теории тех неудачников, что загремели в изолятор.
  - Напоминаю, ты также был среди тех неудачников, пока Великий Пустой не извлёк тебя.
  - Был - глагол прошедшего времени. Был среди неудачников, а теперь я - Богоубийца, равного которому нет и, что характерно, в ближайшее время не будет, хотя бы в силу банального отсутствия Богов Сотворённых для осуществления их убийства.
  - Напоминать, что ты решил называться Бродягой, уже не стоит?
  Последняя реплика не-милой-не-девушки вызвала у меня приступ смеха.
  Определённо - ради встречи с таким собеседником стоило возвращаться в этот Мир.
  - Стоит, стоит тысячу раз стоит. Стоит каждый раз, когда я заговариваюсь, исправлять меня и напоминать мне, что недавно я говорил иное. Стоит.- отсмеявшись, я ответил на вопрос своей собеседницы, после чего ответил и на свой. - Что же до необходимости использования людей при сотворении магии Пустоты... всё дело в обмене между этим Миром и Пустотой: отдаёшь одно, получаешь тоже самое, но другое, и ещё немного, чего хватит и на то, и на это.
  - Яснее не стало.
  - Как раз наоборот, в упрощённой теории Пустоты всё ясно. На то она и упрощённая. Берём человека, живого, и посредством несложных манипуляций часть его существа впитывается Пустотой, при этом происходит как замещение впитанного Пустотой в это Мире, так и выброс Пустоты, который как раз и поддаётся преобразованию мыслеформами. В конкретном, данном случае, мы получили тебя - демона, заместившего Брунхильду - и требовавшийся нам изолятор.
  - Ты говоришь, что я - демон?..
  - Демоны, как побочный процесс сотворения заклинаний ангелами... неплохой вышел бы заголовок для жёлтой газетёнки... - я оборвал сам себя. - Бывает... я вообще был персонажем из толпы, безликой, замечу, массовкой, да ты и сама это знаешь... к чему это я? А к тому, что конечно, важно кем ты был, чего успел натворить, но по мне, так ещё важнее, кто ты теперь и чего ещё натворишь. Я вот...
  - Я - гораздо старше тебя, имею чёткую цель, и не нуждаюсь в утешении. - прервала меня не-милая-не-девушка. - Я просто задала вопрос. И хотела бы просто получить на него ответ.
  Вот и утешай людей после такого.
  Обидно даже стало как-то.
  - Нет, хомяк... конечно, ты - демон. Или по-твоему люди могут проваляться в таком вот убогом виде больше столетия и общаться после этого ещё с кем-то?
  - Если судить по тем, которых приводили ко мне, могут. И не такое.
  Совсем забыл, с кем разговариваю.
  Если бы от всех инфицированных вирусом Cogito можно было избавиться просто растерзав их тело и оставив валяться на мусорке, нужды бы в изоляторе класса Легион не было. И всё же всё не совсем так, как видится моей собеседнице.
  - Поздравляю! У тебя сильно искажённое представление о нас, о людях. - хлопнул я в ладоши.
  - О людях, истинных людях, у меня верное представление, я ведь всё-таки поглотила воспоминания Брунхильды, а она была из истинных.
  - А я из тех, кого вы зовёте грязными, и ответственно заявляю: не все из нас только и думают о том, как убить, изнасиловать и съесть ближнего своего да и умираем мы от всякой чепухи, которую и причиной смерти называть стыдно.
  - И это мне говорит существо, которое проспало несколько столетий, а сразу после пробуждения желало смерти ни в чём не повинных жрецам. Это я ещё не говорила, что девушки за время нашего разговора были упомянуты...
  - А что мне оставалось делать? Были бы эти девушки рядом - мог поглядеть или, если повезёт, пощупать. Но нет же их - только и остаётся, что говорить.
  - То есть ты утверждаешь, что тебе и говорить не о чем, кроме как о девушках?
  Это она верно заметила.
  Занесло меня.
  Но всё равно ведь весело.
  И это просто отлично.
  А что не вышла у меня красивая смерть - жалеть не стоит, впереди - целая жизнь и, судя по её началу, будет жизнь та весёлой.
  Поле перед Небесными Вратами. 64 год после Падения Небес.
  Человек. Он сидит у костра. Жуёт мясо. Мясо вышло жёстким и малоприятным на вкус, но Человек упрямо вгрызается в него зубами. 'Было бы понятно, если бы такое мясо было у творений Сатаны, чьих тел тут валялось с избытком, но отчего же таким оказалось мясо ангела?' - ответа на этот вопрос Человек не знал да и не искал особо. Мясо как мясо - желудок набило уже хорошо.
  Ножи это тоже хорошо. Человек нашёл Себе на Поле давно минувшей битвы много ножей. Два клинка с узкими лезвиями, Он прикрепил к левому предплечью, с внутренней и внешней стороны, один - к правому. Мощный скрамасакс разместил за спиной, прикрепив ножны к поясному ремню. Ещё два клинка - на бёдрах рукоятями вниз. Перевязь через грудь, от левого плеча к поясу, хранит почти дюжину метательных ножей. В голенищах обоих сапог - по клинку.
  Несомненно, Человек мог бы найти Себе меч, но мечи Он не любил. Слишком прямые, слишком честные. Ножи куда сговорчивее, когда необходимо убить кого-то.
  - Силу силой хотели превозмочь. - катает в голове Человек мысль. - Не вышло.
  
  Человек. Он сидит у костра, а рядом с ним сидит Его Смерть.
  Сидит. Молчит.
  Молчит. Вот и прозвал Он про Себя её Молчуньей.
  - Не вышло. - думает Человек, жуя жёсткое мясо.
  Ушёл Бог Сотворённый.
  Не один ушёл. Увёл с собой тех, кто убить его пытался.
  - Не вышло. - упрямо работают челюсти.
  Ему бы умереть, чтобы не надо было глотать это проклятое мясо.
  Ему бы умереть, чтобы не думать.
  Умереть, тогда, под ударом Семипечатника или раньше, в любой из моментов его жизни, но Он выжил.
  Умереть, тогда. Теперь же умирать уже поздно. Нельзя умирать, когда ты остался один, когда некому закончить твоё дело. Нельзя умирать.
  - Не вышло. - закручивает вверх грязными пальцами ус, который стал попадать в ему рот, Человек. - Но выйдет.
  Ушёл Бог Сотворённый не один, но и не сам ушёл. Унесли его. Одного унесли, а одного оставили. Не того унесли: уж больно заковыристая вышла Печать у Семипечатника, перекрутила всё, перепутала, а потом перерубила. Одни концы оставила болтаться. Не будь Молчуньи рядом - не очнуться бы Ему, не жевать мясо.
  Один Бог Сотворённый ушёл.
  Один остался.
  
  Человек. Он сидит у костра, но скоро Он встанет и пойдёт по следу тех, кто покинул это Поле много десятков лет назад.
  Здесь и сейчас.
  Лестницы и проходы, о которых обычным посетителям борделя знать не положено, сменялись одни другим. Грубый, едва обработанный камень, сменялся древесиной, металлом, которые в свою очередь уступали место голубому мрамору, бережно отшлифованному лучшими мастерами-гномами - если не знать дорогу, блуждать по Дому-на-Перекрёстке можно до скончания времён.
  Дорогу я не то чтобы знал... скажем так, я знал того, кто из облома дворца Королевы-Материли этот самый дом построил, и этого мне вполне хватило бы, чтобы вынырнуть из Межреальности где-нибудь на окраине Лоскутного Мира, а там и до границы Пустоты недалеко.
  Да, я шёл во Фронтир.
  Шёл туда, откуда не возвращаются.
  Шёл, думал успею дойти...
  Не успел...
  Не дошёл...
  На выходе из тоннеля, сложенного из крупных гранитных блоков, меня уже ждали.
  И их было много.
  Слишком много.
  Даже для меня.
  - Неужели ты и вправду думал, что тебе так просто удастся сбежать? - вопросила Аде'нориос Барбоури.
  - Мы ведь так и не расплатились с тобой за тот случай. - напомнила Ат'рис Сератофира.
  - А какие проценты за больше чем тысячу лет набежали, страшно даже представить. - подала голос Б'итис Каудалис.
  - Это нам страшно, а он ведь ничего не боится. - кивнула Б'итис Корнута, неотличимая от своей племянницы.
  Гадюки, именовавшиеся когда-то Дюжина из Льюсальвхейма, перворождённые, которых я не стал добивать, хотя, они сами об этом тогда молили, пришли не одни.
  Вон, поодаль высится Асфаэль - я убивал её собратьей-ангелов, я ел их плоть. И, конечно же, не стоит забывать о том, что я сделал с её богом, Богом Сотворённым, и три тысячи лет назад и совсем недавно.
  Три дочери гарпии Аэлло, которая, пока была жива, мало что могла хорошего рассказать о том, кто, после убийства её подруг вместе с нерождёнными детьми, заставил их мать разделять с собой постель. Да, мало причин у тройняшек Аэллопы, Окипеты и Келайно любить меня, а вот причин убить должно хватать.
  Сёстры Мэлис и Элис, ученицы Великого Шамана, тоже тут - не без моего участия дело, кормившее их, закрылось, а там одно к другому и... были две милые девушки, а стали две зелёномордые орчихи.
  Стайка дочерей мадам Жоржет тоже явилась. И судя по тому, что на каждой одет мундир Королевства, мадам в курсе - куда направляются её дочери. Как в курсе и я, что мадам мне так и не простила ту кражу.
  - Конечно, неучи чешуйчатые, он ничего и никого не боится. - голос, донёсшийся из-за спины, заставил вздрогнуть. - Он же - Пандемоний, также именуемый Последним Грехом, чьё существование отвернуло лик Истинного от возлюбленных детей его, обрекая их на страдания до тех пор, пока Последний Грех не будет искуплен... читай - убит.
  Брунхильда... до этого мы встречались с тобой всего два раза. Первый раз ты и говорить-то могла с трудом, во второй же... во второй раз только гнев Отца Дружин не дал убить меня. В этот же раз нет ни его, ни его пламенного брата, чтобы остановить гнев валькирии.
  - Только вот убить его - та ещё задачка. Его ведь убивали уже, а он всё уже жив. Ну это если рукопись, что он написал, не врёт. - не только славная воительница из свиты Всеотца зашла с тыла, но и суккубара.
  Это Анатиэль - притворная сестра Лютиэль - это всё она.
  Можно подумать, что не брал я в расчёт суккубару, мол, думал, просто играется, и вон оно как вышло... просчитала меня и всех предупредила, чтобы готовились, значит, и ждали сигнала... можно подумать...
  Я был беспечен?
  - Не врёт рукопись. - похоже, Брунхильда решила остановиться и поболтать с Анатиэль. - Мать упоминала, что он всегда возвращается, всегда... Всеотец и Вёльва тоже предостерегали меня... даже Лодур, даже он...
  Безымянка... я изуродовал её из прихоти...
  - У моей матери есть имя, Бродяга! - в голосе Брунхильды звенит сталь.
  Чтение мыслей... конечно, как же я мог об этом забыть?
  И голос, и характер, и чтение мыслей, вся в... вся в мать.
  - Да, у неё есть имя. - киваю я, и это первые слова, что я произнёс за всё это время. И у меня есть имя... теперь есть...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"