Аннотация: Новый мир, новое тело и новые отношения. А еще и новое опасное задание Судьбы...
Книга 3. Кинжал Бога.
Глава первая. Эксклюзивное тело.
Там, куда я попала, вернее, очнулась, стояла глубокая темнота. Страшно воняло тухлой рыбой. Вот ненавижу рыбу во всех ее ипостасях: живой, дохлой, вареной и т.п. К горлу ожидаемо подкатил комок, и желудок невежливо напомнил о своем существовании мерзкой отрыжкой. Кружилась голова. Я приоткрыла рот и зажала одной рукой нос, стараясь дышать через раз. Другой рукой ощупала окружающее пространство: подо мной какие-то тряпки, чуть дальше - голые доски. Постепенно, едва не падая в обморок от запаха, начали включаться и другие чувства. Глазам стало немного светлее, и я увидела смутные очертания каких-то бочек и ящиков. Левее меня, за большим и добротным коробом, едва различалась деревянная узкая лестница, ведущая наверх. Наконец, проснулся слух и общее ощущение тела. И они мне подсказали, что все это сооружение, в котором я нахожусь, покачивается и скрипит. В деревянные стенки тихонько плещет вода. На какое-то мгновение стало очень страшно: вдруг это затонувший корабль? Вокруг меня ни одного клочочка земли, и я медленно растворяюсь в залитом водой незнакомом пространстве. Я привстала на колени и задумчиво оглядела лестницу с выделенным квадратом на низком потолке: вот поднимусь, открою люк, и сюда хлынут бесконечным потоком холодные бездушные волны...
'Нет, такого не может быть!' - Наконец включился мой рациональный женский мозг. Меня пробрала нервная дрожь, а ноги закоченели до того, что захотелось в туалет. Потихоньку встав на покалывающие иголочками ступни и держась за ящик, я медленно пошла к выходу. Вдруг резко скрипнул и поднялся люк, обнажив темно-серый проем, и по лестнице простучали сапоги. Я снова присела и затаилась.
- Эй, Мелин, крысеныш, ты где? - держась одной рукой за шатающиеся ступени, негромко позвал какой-то парень. - Выходи, я не верю, что ты спишь! Есть для тебя дело. Фалер зовет к себе! - неожиданно с какой-то досадной ноткой в голосе закончил он.
Я сидела за коробом, стараясь даже не дышать. Но тут по моей ноге неожиданно пробежали острые коготки, и проехался длинный хвостик.
- Ай-я! - заорала я от неожиданности и омерзения. - Крыса!
Теперь мозги включились окончательно, и я поняла, что нахожусь в трюме корабля или, скорее маленькой рыбацкой шхуны. То, что я приняла за тряпки, было либо древней и рваной сетью, либо парусом. Шхуна стояла на якоре у берега, а в борта била приливная волна.
- Мелин, ты что, крыс боишься? - раздался со ступеней все тот же голос.
- Иди сюда, раз смелый, - буркнула я себе под нос. - И где мои сапоги?
Вопрос был очень актуальным, так как без обуви идти было страшно, но под мою шарящую по полу руку так ничего и не попадалось.
- Ты забыл, что проиграл их Щурьку вместе со своим корытом?
- Когда это? - удивилась я, надеясь потянуть время.
- Да вчера же. Играли, ты хвастал последним удачным делом. А потом пришел Щурек со своими ребятами. Я тебе говорил, что он шулер и вор, а тебе пьяному - море с наперсток! Вот он и вытряс из тебя сначала все деньги, потом твое старое корыто, - парень кивнул на трюм, - а напоследок ты продул сапоги и одежду.
- А как я здесь? - прошептала я, начиная удивляться обращению ко мне в мужском роде.
- Да я ж и донес. Твой шкипер тебя сюда спустил отсыпаться, сказав, что дерьмо к дерьму не пристанет. Ты, вообще, собираешься свою рухлядь обратно возвращать? Или под мостками теперь жить собираешься? - Разозлился парень.
- Собираюсь - собираюсь... - задумчиво проговорила я, запуская руку к себе в штаны.
Да-а. Такого облома от Судьбы я не ожидала. Вернее сказать, не ожидал. И кто я теперь? А, Судьба?
Я цапнула себя за лицо: бороды и усов не наблюдалось. Кожа на подбородке была мягкой и нежной, как у ребенка. Значит, я - мальчик? Но тогда, бабушка, почему у тебя такие длинные ноги, руки и... все остальное? Я схватила себя за нос и, дернув его, переключилась на волосы. А они тоже были длинными: лохматая и неровная коса спускалась ниже лопаток и заканчивалась в районе поясницы. Чучело какое-то!
Наконец, терпение у парня на лестнице лопнуло, и он, зажав нос, быстро пробежал ко мне, схватил за рукав моей рубахи и поволок наружу.
На улице приятно пахло свежим морским ветром, какими - то цветами, смолой и духами молодого человека, стоявшего рядом. Ну и тухлой рыбой. Куда ж без нее? Я оглянулась. На улице была ночь. Вернее, раннее-раннее утро. Едва наметившая край горизонта желтая полоска зари отделяла небесный свод от морской чаши. С другой стороны, освещенный тусклым светом звезд, виднелся дощатый причал, к банке которого был привязан толстый канат от нашей посудины. Я окинула взглядом свое временное убежище - маленькую рыбацкую шхуну с одной мачтой и забранным парусом. На корме что-то лежало огромной кучей.
Парень проследил за моим взглядом: - А сети третьего дня просушить надо было. Теперь сгниют!
- Не сгниют. - Флегматично сказала я, почему-то в этом уверенная. - Да и не мои они уже, а Щурьковы.
- Дурак ты, Мелин! - выругался он. - Думаешь, раз ты своим не нужен, на жизни можно ставить крест? Ты посмотри, как опустился! Играешь, со шлюхами в борделе пьешь! Ты о своем шкипере хоть подумал? Куда старику теперь идти? Вот он точно никому не нужен! - Парень даже ногой от досады притопнул.
- Ладно, хорош орать. Понял, раскаиваюсь. Обещаю исправиться. - Скороговоркой выдала я, удивляясь на свой вполне мужской, а не мальчишечий, немного хрипловатый голос. И развалистой походкой пошла на корму.
- Ты куда? - забеспокоился парень.
- Отлить. - Мрачно процедила я.
Да, новый мир накатил на меня неожиданной приливной волной и, накрыв с головой, поставил перед фактом нового задания с растерянной физиономией и трясущимися от смеха и усердия руками.
Все той же раскоряченной походкой я добралась до тоненькой доски, соединявшей шхуну с причалом. Парень уже стоял на берегу и призывно махал мне рукой. Прикинув расстояние и ширину 'трапа', машинально поскребла затылок. Вот как тут пройти, когда досочка гнется, трещит и качается в поперечном направлении?
- Ты все еще пьяный, что ли? - нетерпеливо крикнул мой первый в этом мире информатор, и я ступила на трап. Надо же, душа - душой, а тело помнит! Да и первая сущность не подкачала: легко скользнув вдоль опасного мостка, я за секунду оказалась на земле.
- Веди, Сусанин! - хлопнула я рукой по плечу моего спутника. Тот присел и вытаращил глаза:
- Ты все-таки мозги-то включи! Чуть не зашиб, эльф шальной!
Что он там пробормотал? Эльф? Я? Вот отсюда поподробней, пожалуйста!
- Слушай, - проникновенно и вкрадчиво начала я допрос моего пыхтящего от негодования провожатого, - а скажи-ка мне, где я, кто я и что все это значит?
- Мелин, да тебе пить совсем нельзя, а ты ж вчера самогон хлестал, как водичку! Я тебя целый вечер пытался утащить из этого дерьмового кабака, а ты все отмахивался... - начал жаловаться мой, по-видимому, друг.
- А с чего бы я так нажрался? - задумчиво протянула я.
- А ты этих, своих, из Серебряной Долины что за Горами, встретил! - сверкнул на меня глазами в темноте парень. - Ты, как родственничков встречаешь, так сам не свой декаду бегаешь и ищешь, кому бы морду набить... или чтобы тебе набили, не знаю. Вот сколько раз можно тебе твердить: забудь, наконец, что ты - полукровка! Пусть воротят, куда хотят, свои породистые носы и тощие задницы! Ты все равно самый красивый и самый талантливый погодник нашего побережья. Все капитаны только у тебя заговаривают от течи и бурь свои суда, а девки так и вешаются тебе на шею... - как-то горько закончил пламенную речь мой спутник.
- Да плевал я на них, - поморщилась я. - Что-то я действительно вчера с катушек слетел... - я демонстративно потерла лоб. - Ни себя, ни тебя не помню. Вообще, что было, не помню! Как хоть нас зовут?
Мой спутник остановился и вытаращил на меня глаза:
- Мелин! Ты меня, правда, не помнишь?
- Нет! - наичестнейшим образом я хлопнула глазами. - Я и себя-то плохо помню.
Парнишка остановился, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. Мои очи были девственно пусты и чисты. В его - плескалось беспокойство и испуг. Потом его лицо как-то искривилось, и он хлюпнул носом.
- Эй, - испугалась уже я, - ты не реви! Давай-ка присядем, и ты мне все-все расскажешь с самого начала.
Мы нашли подходящий ящичек среди стоявших вокруг крепких амбаров, и присели на него.
- Итак?
Парень еще раз взглянул на меня и начал рассказывать:
- Тебя зовут Миллеинор. Десять лет назад к нам приплыли купцы из Серебряной долины и, расторговавшись, бросили тебя умирать в порту. - Парень осторожно посмотрел на меня: как я отреагирую? Я спокойно покивала ему головой, и он, выдохнув, продолжил: - Ты был избит и истекал кровью. Такой беззащитный и израненный светловолосый эльфийский мальчишка... Отец проходил мимо причалов, подумал, собачонка скулит какая, а там - ты. И он принес тебя к нам домой. Сначала ты лежал и просто глядел в потолок, не реагируя ни на что. Доктора говорили, что с такими ранениями не выживают. Я потихонечку прокрадывался в твою комнату, когда нянька уходила, и играл рядом, рассказывая про своих кукол, солдатиков и лошадок. А потом, когда меня начали учить читать, я приносил к тебе в комнату книжки и вслух читал сказки... И тогда я увидел, какие красивые у тебя глаза, когда ты смотришь в мою сторону... - мечтательно прикрыл ресницы мой ... друг?!
Мне как-то поплохело, и я невольно отшатнулась от парня. Тот сразу ухватил меня за руку:
- Не падай, расшибешься еще в таком состоянии!
Я сглотнула вязкую противную слюну и выдавила:
- Тебя-то как зовут, трепетное создание?
Он, не отпуская моей руки, прижал ее, невзирая на мое настойчивое сопротивление, к своему сердцу и сказал укоризненно:
- Ну как ты мог меня забыть? Корин Ренский меня зовут... Вспомнил?
- Не-а. - я со злорадством покачала головой. Ночь перестала быть томной, и я с тоской подумала: 'Во что же ты меня на этот раз вляпала, а, Судьба?'
- А скажи-ка мне Корин, почто ты меня крысенышем обозвал, друг любезный?
- Так кличка в порту у тебя такая - Мелин Крысеныш, - удивился парень.
- Почему?
- Ну, ты же беловолосый, как крыса, да с таким же длинным хвостом. Отец тебе сколько раз говорил: обрежь свои волосы, а ты отвечал, что память должна быть долгой.
- Так. А папа у нас кто? И почему я ушел на шхуну из вашего дома? Или выгнали? - нахмурилась я.
- Нет, - с жаром наклонился к моему лицу собеседник, - ты сам ушел. Захотел быть самостоятельным. Вот шхуну купил, иногда за рыбой да крабом ходишь к островам. Вдвоем со шкипером. - поджал губы парень.
- А-а, - догадалась я, - папе наверняка не понравилось, что ты за мной всюду таскаешься, да университет прогуливаешь?
- Ты вспомнил! - засияли глаза Корина.
- Догадался. - лаконично остудила его пыл. Как бы ненароком не запутаться с этими родами! Парень я теперь, не тетка, и не девушка. Вот дела! Я горько помотала головой.
- Что, голова болит? - сочувствующе спросил Корин.
- Нет. Так кто у нас папа? И чем я зарабатываю на жизнь?
- Папа - начальник порта. Ты не обижайся на него, он не со зла тебя отругал. Это я во всем виноват. Но я ничего не могу с собой поделать: сижу на лекциях и думаю, где ты? Ну почему ты отказался идти в универ вместе со мной? Ты же талантливый маг воды! А мог бы работать и с воздухом!
- Итак, я зарабатываю на жизнь ...магией?
- Ну да, договариваешься с морем!
- А ты?
- А я - земляной. Правда, слабенький. А могли бы с тобой вместе...
- Ой, не начинай. Тебя же кто-то там за мной присылал? Или ты запамятовал?
- Да! - Корин вскочил с ящика и потянул меня к выходу из порта. - Работу тебе предлагают: фалеровские товары от ворья да порчи заклясть, да на амбаре заговоры обновить. Да дорогу спокойную кораблю по морю выложить. Идем, Мелин!
- А зачем уходить? Товары-то здесь, на складах лежат.
- Ты собираешься в таком виде идти в его солидную контору? А если там другие деловые люди будут? Оборванцу ведь и веры-то нет!
Я проворчала нечто нечленораздельное, но позволила ему увлечь себя на дорогу.
Глава вторая. Такси вызывали?
Заря уже окрасила изумрудно-желтыми цветами четверть неба, когда мы вышли за ворота. Темь и тени строений и складов остались позади, и я как следует смог разглядеть своего верного спутника. Лет ему приблизительно шестнадцать - восемнадцать. Ростом он был ниже меня нынешней или, вернее сказать, нынешнего. Волосы темные, короткие, уложенные аккуратной прической. Бледное в утреннем холодном свете ровное овальное лицо, небольшой нос, немного припухлые юношеские губы с пробивающейся над ними щетиной, круглый подбородок с маленькой, но упрямой ямочкой и яркие карие глаза, преданно заглядывающие на каждом шагу мне в лицо. Хороший добротный сюртук, узкие брюки, заправленные в чистые сапоги, и белоснежная рубаха составляли резкий контраст с моим ободранным и пахучим видом: брюки типа шаровары были вымазаны в грязи, сапоги отсутствовали, рубаха с кружевами, когда-то серая, была заляпана пятнами всех цветов радуги и размеров. На руке, в которую крепко вцепился Корин, кружева были оторваны совсем. Голые ступни саднило от всевозможных мелких камешков, то и дело попадающих под мои ноги на широкой проезжей дороге.
Подставив еще не совсем адекватную голову под чистый воздух, гонимый встречным ветром, я с удовольствием огляделась по сторонам. Сзади мирно и спокойно вздыхало еще дремлющее море, заходящее своим вытянутым широким щупальцем в обустроенную людьми гавань, на которую сверху, с невысокого плато, окаймленного по периметру небольшим горным хребтом, взирал привольно раскинувшийся и утонувший в зелени город. Домики тут и там ступеньками взбегали по холмам все выше и выше. Дорога, единственная и широкая, по которой мы в данный момент двигались, зайдя в поселение, разбегалась несколькими лучами в разных направлениях, теряясь в сплетениях поперечных улиц, сквериков и крыш. Но самым заметным сооружением, несомненно, был огромный темный замок, похожий на древнюю хищную птицу, раскинувшую крылья у самого подножья рассветных гор.
До города было не близко, и сбитые ноги напрочь отказывались идти. И я со стоном упала на большой валун, стоявший у дороги верстовым столбом. Корин опустился передо мной на колени и, ухватив руками за щиколотки, поставил мои ступни себе на бедра. Я дернулась.
- Ты идиот? - спросила я.
- Тс-с. Тихо. Сейчас подлечу.
Он поводил руками сверху вниз, как бы поглаживая, и саднящая боль стала отступать.
- Ну как, легче? - минуту спустя спросил он.
- Да, благодарю. - Сказала я, снимая пыльные ноги с его колен. Но парень продолжал сидеть, прикрыв глаза.
- Эй! - Я легонько толкнула его в плечо, но он лишь вымученно улыбнулся. И тут я заметила капельку пота, стекавшую по его виску. Сколько же он положил сил, чтобы заживить мои исцарапанные ноги? Внезапно мертвенная бледность разлилась по его лицу, и он стал заваливаться на бок. Да что ж с ним такое? Теперь на колени уже встала я и, обхватив его голову руками, пристроила поудобнее на своих коленях и похлопала ладонью по щекам:
- Корин, малыш! Очнись! - я легонько подула ему на лоб, представив, как светлые искорки рассеивают черноту его сознания. И неожиданно увидела бледное сияние, окутывающее облачком его голову. Глаза молодого человека открылись, и он тихонько прошептал:
- Спасибо, Мелин, мне так хорошо!
Я озадаченно посмотрела на него: так это и была эльфийская пресловутая магия? Или ему в обнимку со мной хорошо? Бред какой-то. Я посадила Корина у камня и вышла на дорогу. Неожиданно захотелось проверить, маг я теперь или как? Вот сейчас и посмотрим. Я вытянула вперед длинную мужскую руку с тонкими и чуткими пальцами и прикрыла глаза. Представила, как из пальцев выходят неосязаемые и невидимые лучи, тянущиеся вдоль дороги в город. Итак, нам нужна повозка. Где же ты, возница с лошадкой и пролеткой, телегой или что там у них движется? Такси, ау! Ага! Чего-то я нащупала. Теперь этот транспорт надо повернуть к нам. Иди, цыпочка, к мамочке, то есть, к папочке! Ути, ути! Ко мне, иди, иди!
Я чувствовала, как неведомый экипаж, все ускоряясь, движется в нашем направлении. Чей-то слабый разум посопротивлялся немного и скис, предоставляя выбор пути мне. И вот все мои пять лучей-нитей крепко держат пойманный транспорт, с каждой минуткой приближая его к нам.
- Что ты делаешь? - слабо удивился Колин.
- Такси поймал. - буркнула я и увидела стремительно надвигающийся на нас ком пыли. А теперь - аккуратно тормозим. Все. Такси вызывали?
Пыль осела, и я увидела перед своим эльфячьим носом странный экипаж: красивое, раззолоченное открытое ландо, запряженное парой великолепных грифонов. Сильные, мощные задние лапы, звериное туловище и величественная клювастая орлиная голова. Вернее, две головы. Сверкающие в рассветных лучах розово-серебристые крылья аккуратно уложены вдоль спины. Янтарные умные глаза устремлены на меня. Казалось, я читаю их мысли: 'Позвал, мы пришли. Что дальше?'
Я подошла и погладила одного по светлым перьям рядом с мощным клювом.
- Какие же вы красивые, какие умные, спасибо, что откликнулись на мою просьбу! Видите, там, у камешка, сидит мой друг. Ему очень плохо. Вы не могли бы нас доставить в город? - вежливо поинтересовалась у них. Тут же в ответ пришло понимание их согласия, но в экипаже, где еще не осела пыль, вовсю раздавались возмущенно- испуганные голоса и кашель.
'Хозяева?'- приподняла я одну бровь и мотнула головой в направлении звуков.
'Вроде того...'- грифоны дружно усмехнулись, и я поняла, что их отношения с людьми - не кабала, а обоюдовыгодная сделка, потому что приручить таких умниц или сделать их домашними животными просто невозможно. Проведя пальцами по золотистой спине, не торопясь, дошла до изящного и дорогого экипажа. Оттуда на меня изумленно смотрели три слегка присыпанные пылью личности: молчащий кучер в нарядной экипировке, спереди серой, сзади - зеленой; молодой человек, одновременно кашляющий и ругающийся, и барышня, трясущимися руками оттирающая пыль с лица.
- Здравствуйте, уважаемые господа! - я небрежно склонила голову и подошла к подножке. - Придется вам немного потесниться.
Возмущению их не было предела: как посмел этот наглый оборванец не то что голову от земли поднять, но и заговорить с такими высокими особами!
- Пошел вон! - проскрипел молодой человек.
Я все еще надеялась закончить переговоры миром и, подняв руки, продолжила:
- Моему другу очень плохо, и я буду очень признателен господам, если они возьмут его в свой экипаж и подбросят к дому.
Молодой человек вскочил, откуда-то сбоку вытягивая оружие и размахивая им, заорал:
- С дороги, нищеброд, иначе...
Еще со времен родимой Земли ненавижу подобных мальчиков-мажоров. Поэтому мое девичье терпение сразу лопнуло. Я сжала пальцы в кулак, словно стискивая его кривляющееся тело, и резко отвела руку за спину. Мой оппонент поднялся в воздух, сделал там гимнастическое сальто и вперед головой влетел в придорожные кусты. Ай да я! Все-таки магия - дело удивительное и непредсказуемое!
- И так будет с каждым... - воинственно пробормотала я, ошеломленно разглядывая плод своей деятельности, крепко застрявший в ветвях.
Со стороны грифонов раздалось сдавленное хмыканье.
- Леди?
Леди замотала головой и прикусила розовыми губками грязный платок.
- Вот и славненько.
Попросив скакунов подождать еще немного, я подошла к камню, подхватила на руки улыбающегося блаженной улыбкой Корина и посадила его в экипаж рядом с девушкой. Потом вскочила сама и села напротив.
- Корин! Ехать куда?
- Домой! - глаза парня сомкнулись, и он засвистел носом, прислонившись к девушке.
- А где твой дом, гуцулочка... - неожиданно пришли в голову строчки старой песни.
- Я знаю, - обернувшись ко мне, неожиданно сказал кучер. - И его знаю, и Вас.
- Приятно. - кивнула я головой.
Возница тронул вожжи, и мы тихо покатили в город. В уплывающих назад кустах с трудом шевелилась и активно самовыражалась застрявшая в колючках мужская тушка.
- Зря Вы с ним так, уважаемый Мелин. Баронский сынок - неплохой маг. А пакостник, каких поискать. - уже тише закончил говорить возница.
- Спасибо, учту. А Вы, милое дитя, что делали ночью наедине с этим замечательным молодым человеком?
- Как это? - поинтересовалась я, разглядывая розовеющие в утренних солнечных лучах небольшие светлые рощицы и первые домики между ними.
- Вы, господин Мелин, все больше в порту, в город совсем не ходите. А этот, - кивок назад, - как в прошлом годе после учебы в столице к батюшке своему вернулся, так и начал безобразить. А барон ни в чем ему и отказать не может! Единственный наследник. Мать-то родами умерла, вот барон и считает себя виноватым по сю пору. Наследничек сначала все служанками увлекался, теперь на дочек горожан перешел.
- И что, бока ему никто не обломал?
- Так он колдун сильный! Да и ходит частенько не один, а с наставником. Братьев тиссы Ненилки по очереди в городской пруд наклоном пальца уложил, когда они вступились за нее. Теперь всех девчонок по домам прячут. Где уж он эту, - старик зыркнул на барышню, - подцепил, одному Богу известно. Не нашенская она.
- Ты чья, детка? - поинтересовалась я. - Давай, к дому подбросим!
Девушка нахмурила лобик и замотала головой.
- А куда тебя, болезная? - я с жалостью оглядела пропылившийся насквозь когда-то красивый наряд, заодно скользнув по прозрачным кружевам декольте. В штанах что-то шевельнулось при виде двух высоких, припорошенных дорожной пылью холмиков. Я удивилась и положила ногу на ногу. Вот ведь... инстинкты! Стало больно, но ногу я не убрала. Девушка вдруг оглянулась по сторонам и приподнялась:
- Здесь остановите! - звонко выкрикнула она. Когда грифоны остановились, она легко, без помощи, спрыгнула с подножки и побежала по тропе, быстро растворяясь в утренней тени деревьев. Напоследок мне почудилась насмешка в скользнувших по мне глазах.
Через три поворота мы остановились перед высокими и широкими коваными воротами, висящими на двух массивных колоннах.
- Здесь?
Возница кивнул. Я представила, как тяжелые створки со скрипом расходятся в стороны. Но не тут-то было! Створки расходиться не хотели. Что за ерунда? Я расфокусировала зрение, как нас учили на занятиях по медитации еще в первой моей жизни, и увидела серую призрачную решетку, запиравшую ворота и опоясывающую забор по периметру. Она была не одинаковой, а покрытой какими-то узелками. А по центру ворот красовался прямо-таки эксклюзивный узлище от мастера экспериментов с крученым материалом Гордия. Где же здесь веревочка, за которую надо потянуть? Я начала мысленно прикасаться к каждой из нитей. Все были натянуты ровно и напряженно. У меня на лбу выступил пот. Но вот, наконец, одна из них неожиданно подалась. Я легонько дернула и узел нехотя распустился. Ай, да Ира, ай, да молодец! Ворота распахнулись, и я, довольная собой, гордо откинулась на спинку сидения.
- Вон там, в розочке, звонок был... - безразлично сказал кучер. - А теперь защиту восстанавливать придется.
- Тренировка - наше все. - спокойно ответила я, хотя внутри закипело раздражение на сволочного кучера и собственную глупость.
Грифоны неспешно подъехали к роскошному дому, стоящему в тени огромных зеленых деревьев. Нас никто не встречал. Огонек в окошке наблюдался лишь в левом крыле. Там же мелькали человеческие силуэты. 'Кухня' - догадалась я. Спрыгнув с подножки, я подошла к грифонам: 'Спасибо, волшебные существа', - сказала им, погладив мягкие перышки на головах. - 'Пусть будет легкой ваша дорога в поднебесье!' Грифоны снова внимательно посмотрели мне в глаза: 'И твоя, путница', - прошелестело в моей голове. Я опять вскочила в экипаж, подняла на руки Корина и, крикнув 'спасибо' вознице, пошла ко входу, выискивая звонок, которого здесь не оказалось, поскольку посетители оповещали о себе еще от ворот. Тогда, не сомневаясь ни на минуту, я толкнула локтем парадную дверь. Обиженно скрипнув в ответ на грубое обращение, она легко распахнулась, приглашая в сонное тепло домашнего уюта.
Шлепая босыми и вымоченными в росе ногами по паркету, я сгрузила свою сопящую ношу на ближайший диванчик. Поправила упавшую к полу руку. Ну вот и ладненько. Пока, Корин. Я пошла. Холодная роса и дощатая пристань ждут своего блудного сына. Я развернулась и направилась к выходу.
- А ну, стоять! - раздался сзади тихий и шипящий от злости голос.
Уже положив руку на косяк входной двери, я повернула голову на звук. И рассмеялась. В толстом халате, подвязанном широким поясом с кисточками, из-под которого торчали тоненькие волосатые ножки в тапочках с помпонами, с головой в ночном колпаке и в руках с ружьем, стоял маленький полненький человечек и раздувал заросшие бакенбардами щеки.
- Что, совсем обосячился, Крысеныш? Уже и обуви на ногах нет? - как-то горько сказал он, опуская дулом вниз оружие. Грустные и знакомые карие глаза смотрели на меня с укоризной. Мой смех сразу пропал, и стало как-то неудобно. Я даже втянула голову в плечи. 'Отец Корина', - догадалась я.
- Вот, - я кивнула подбородком, - принес...
- Что на сей раз ты с ним сделал?
- Он меня лечил... Магическое истощение, полагаю.
- Тебя? - иронически хмыкнул мужчина, - от чего же? От пьянства? Или родственнички опять уделали?
Отец Корина подошел ко мне вплотную и, задрав голову, выдохнул мне в лицо:
- Будь проклят тот день, когда я подобрал тебя на портовой свалке...Что ты сделал с моим сыном?! Почему он вечно за тобой бегает, как дрессированная обезьяна?
Он отошел к диванчику, на котором зашевелился его сын:
- Корин, сынок, что с тобой?
Парень открыл глаза и, увидев отца, схватил того за рукав:
- Папа! Я первый раз лечил! И у меня получилось!
Потом он нахмурил лоб, словно вспоминая:
- А где Мелин? Мы были вместе на дороге...
- Вон твой Крысеныш, - прошипел отец, - свалил тебя на диван и сбежать хотел...
- Нет, папа, он меня довез домой... на грифонах... Какие они красивые! - парень снова закрыл глаза.
- Я пошел, у меня дела. - сказала я и переступила порог в надежде побыстрее удрать из этого непонятного дома.
- Прости меня. - неожиданно услышала я сзади. - Миллеинор, прошу, останься. Не уходи. Я несправедливо тебя обидел. Прости, малыш. Наш дом осиротел и опустел без тебя. А мой родной сын разговаривает теперь со мной сквозь зубы. - Отец Корина подошел и положил свою руку на мою спину. - Я старый ревнивый осел. Иди в свою комнату. Там все твои вещи и книги.
Старик, ссутулившись, пошел в дом. Я подхватила Корина на руки и пошла следом.
Глава третья. Работа начинается.
Через пару часов я, отмытая до скрипа, стояла перед большим зеркалом в своей ванной комнате. Вернее, не так. Я стоял и смотрел на себя. Поскольку на этот раз мою нежную женскую душу поместили в мужское тело. И это тело мне очень понравилось. С гордостью могу констатировать: я был красивым молодым мужиком! Длинные белые волосы наконец удалось разобрать и промыть. В распущенном и мокром виде они закрывали мои ягодицы. Да в бытность свою девчонкой мне не доводилось обладать столь роскошными и длинными кудрями! Я стоял, расставив ноги, и, привыкая к новой внешности, задумчиво чесал щеткой эту уникальную гриву, периодически промакивая концы полотенцем. И смотрел на свое полуэльфячье отражение. Не знаю, живых эльфов видеть не доводилось, но мое лицо было идеальным. Нежная, без человеческой щетины, кожа, чуть высоковатые скулы, покрытые загаром, прямой, с небольшой горбинкой, нос с чуткими ноздрями и светло-каштановые брови вразлет, поднятые к вискам, длинные пушистые ресницы того же цвета, тонкие розовые губы и жемчужно-белая улыбка. А глаза! Подобных глаз мне никогда и ни у кого не доводилось видеть. Они были большими и выразительными, того насыщенного фиолетового цвета уносящейся прочь дождевой тучи, когда заходящее солнце освещает ее клубящееся нутро последними закатными лучами, вплетающими в исчезающие дождинки свои золотые искры. Я опустила глаза ниже. Нет, опустил. Привыкай, подруга, не сбивайся! Итак. Я - высокий и стройный белокожий, а сейчас почти весь загорелый, молодой человек с хорошей мускулатурой, узкими бедрами и крепкими ногами. Ну, остальное к телу прилагалось тоже, скромно прикрывшись нежными кучерявыми волосками. Хороший мальчик! Превосходное тело, даже немного жаль, что не мое личное.
От самолюбования меня отвлек негромкий стук в дверь комнаты.
- Открыто! - крикнул я из ванной и поспешил накинуть на еще влажную кожу висевший на вешалке теплый халат. Только успел завязать поясок, как ко мне в паркую, еще не выветрившуюся духоту засунул голову Корин.
- Мелин! - сразу разулыбался он. - Ты не ушел! Папа мне говорил...
- А папа тебе не говорил, что в ванную, когда там моются, заходить неприлично? - нахмурил я брови. Голова исчезла. Я еще раз осмотрел себя с ног до головы, подтянул пояс и вышел. Унылый Корин с видом побитой собаки сидел в кресле у окна. Хорошее настроение как ветром сдуло.
- Доброе утро! - улыбнулся я ему. Тот сразу засиял, как начищенный самовар:
- Я только зашел сказать, что рад снова видеть тебя дома!
- И я рад видеть тебя дома. Ты сегодня едешь в универ?
- Если ты дашь слово, что не сбежишь, я поеду. - Твердо сказал Корин.
- Не сбегу. Слово. - Я подошел к платяному шкафу и открыл его створки. Там меня дожидались несколько сюртуков с брюками, куча рубашек, слава Богу, без кружавчиков, и в отдельном ящичке - нижнее мужское белье и носки. Выдвинув самый нижний отсек, я обнаружил три пары туфель и три пары удобных сапог.
- Корин, еще раз спасибо за твое замечательное лечение. Скажи, отец сегодня едет в порт?
- Да плевал я на эльфов. - Лицо Корина смешно вытянулось. - Мне надо увидеться с Фалером. Ты сам из-за этого пришел ко мне вчера.
- Ну да, пришел. - Тот быстро поднял глаза и опять опустил. - Он тебе работу предлагал.
- Вот. Тем более, шхуну надо выкупить. - Я пристально посмотрел на него. - Что опять не так?
- Дочка его, Ксанка, - тихо прошептал Корин. - Ты опять начнешь с ней встречаться?
Я застонал и плюхнулся на кровать. Нет, это уже ни в какие ворота!
- Корин! Слушай меня внимательно. Я - взрослый и самостоятельный мужчина. К тому же привлекательный для многих девушек вокруг. Скажи мне на милость, что ты от меня хочешь? Тебе эта Ксанка нравится?
- Ну, - Корин совсем опустил голову, - ты мне, как старший брат. Помнишь, когда я заболел, ты носил меня на руках и рассказывал волшебные сказки? Я их до сих пор помню. Никто столько не возился со мной, как ты. А помнишь, как мы сделали плот и поплыли по речке? И как нас искали... а потом отругали и заставили мыть полы во всем доме! А девчонки...понимаешь, они лишние! И ты, как ушел, совсем забыл про меня.
Я слушал этого взрослого мальчишку и вдруг неожиданно понял, что тот в детстве был очень одиноким и, скорее всего, болезненным. У него не было друзей, отец всегда занят, а я заменил ему и друга, и брата, и мать с отцом. Он очень боялся, что однажды я уйду, и он останется один в большом и пустом доме, никому не нужный и не интересный. Поэтому изо всех сил он, полностью выкладываясь, лечил мои ноги, лишь бы я пришел домой вместе с ним.
- Корин, прости, не помню, а где твоя мать?
Тот улыбнулся мне грустно и застенчиво:
- Когда мне было лет шесть, она поехала к тетке на острова. А корабль попал в шторм. Она не вернулась. Тогда ведь у нас не было погодника, чтобы выстилать кораблям дорогу... Море забрало ее, но подарило мне тебя.
Я засмеялся и, подойдя к парню, потрепал по темной макушке:
- Сейчас соберусь и поедем. Ты - учиться, мы с отцом - в порт. Даю слово, что дочка Фалера меня не интересует так же, как и эльфы, гоблины и прочая чушь. Так что можешь спокойно за ней ухаживать. И вообще, я остаюсь. Доволен?
Тот расплылся в шальной улыбке, сияя счастливыми карими глазами.
- Иди, мне надо переодеться.
Корин кивнул и выскочил за дверь.
Через полчаса я спустился вниз уже полностью одетый для дороги. Свои светлые волосы я опять заплел в косу, а затем кончик подвязал к ее основанию, накрепко примотав шнурком. Таким образом волосы не пачкались и не болтались. В руках я держал найденные в том же шкафу перчатки и шляпу в тон сюртука.
Отец Корина, дожидавшийся нас в гостиной, похоже, был приятно изумлен моим внешним видом, поскольку одобрительно хмыкнул и встал пожать мне руку. А следом за мной по лестнице скатился Корин с улыбкой до ушей и с большим кожаным саквояжем. Мы вышли на подъездную аллею. Солнце уже поднялось и даже слегка начинало припекать сквозь широкую листву высоких деревьев, которые окружали большой и красивый дом семьи Ренских. Экипаж еще не подали, и мы стояли и наслаждались ветерком и запахом роз, высаженных вокруг парадного подъезда.
- Я так рад, что мы снова все вместе! - не выдержал Корин. Отец усмехнулся и спросил, кивнув головой на сумку:
- Опять настои задавали?
- Да и бальзамы. Надеюсь, что теперь мой бальзам от ушибов, - он метнул на меня хитрый взгляд, - теперь точно будет признан лучшим на нашем потоке!
Тут нам подали экипаж, запряженный обычными лошадьми, и мы выехали за ворота. Отец Корина щелкнул пальцами, желая замкнуть главный охранный контур, но ничего не произошло. Он придержал возницу и оглянулся на ворота. Я опустил голову и покаялся:
- Простите, утром сломал... Нечаянно.
Хозяин посмотрел на меня и изумлённо поднял брови:
- И как же тебе это удалось?
Я пожал плечами:
- Корину надо было скорее лечь, а где звонок, я напрочь забыл... Вот и пришлось ломать.
Теперь на меня удивленно смотрел и Корин:
- Как же у тебя получилось? Сам Магистр нам контур ставил!
Тут я понял, что не складывается как-то мой старый образ с новым и, чтобы разрядить обстановку, махнул рукой и рассмеялся:
- Так у пьяных получается то, за что никогда не взялся бы трезвый. А контур был простеньким. Я вечером починю! Простите.
Мои спутники немного расслабились, а Корин попросил:
- Если приедешь из порта раньше меня, дождись, очень хочу посмотреть, как ты работаешь!
- А хочешь, я заеду за тобой? - предложил я, надеясь, что сначала мы завезем Корина к магической Академии, и таким образом узнаю, где она находится.
- Да! - засиял младшенький. Я в четыре заканчиваю!
- Тогда мы приедем вместе. - Кивнул отец Корина. Как-то забыл я раньше спросить у сына, как к его отцу обращаться. И вообще, как здесь все друг к другу обращаются. Надеюсь, справлюсь. Не в первый раз.
Ворота за нами, наконец, затворил руками вызванный из дома слуга, и мы поехали вверх по дороге мимо нарядных особняков, спрятанных от улицы в глубине собственных парков. Сдвинув шляпу на глаза, я с любопытством вертел головой по сторонам. Вот наш 'спальный' район закончился, и мы вывернули на оживленную улицу, по которой туда-сюда сновали экипажи, одинокие верховые, телеги с добром, запряженные местной породой быков, неторопливо тянущих свою поклажу вместе с хозяином в сторону рынка, просто пешеходы с баулами, корзинами и изящными солнечными зонтиками в холеных дамских ручках. Мы периодически раскланивались со знакомыми, а чуть позже нас догнал молодой человек на грациозной гнедой лошадке. Он поднял в знак приветствия свой картуз, но обратился ко мне:
- Тис Мелин, Вы сейчас, я слышал, к Фалеру едете?
- Да, в порт. - улыбнулся я.
- Заедете к нам? Все равно там недалеко.
- А что случилось?
- Да с амбаром какая-то бесовщина творится: что ни положишь, на второй день сгнивает. Хоть продукты, хоть металл...
- Посмотреть-то посмотрю, но я все ж - погодник, а не маг-универсал...
Молодой человек страдальчески скривил губы:
- Мы с отцом третьего дня ездили в Академию. Над нами посмеялись и посоветовали построить новый, а этот сжечь!
Я нахмурился:
- А разве это не их обязанность - помогать всем обращающимся к ним? А, Корин? Что скажешь?
- Не знаю, - округлил свои карие глаза Корин, - никому вроде не отказывали...
- Заеду, - ответил я, - но ничего не обещаю.
- Спасибо, тис Мелин. Тис Ренский, тис Корин, до свидания! - молодой человек приотстал, развернул скакуна и поспешил вниз, в сторону порта.
- Странно. - раздумчиво произнес отец Корина. - Мне недавно тис Грабский тоже говорил, что маги отказались ставить на его новый дом защиту... Так что давай, Мелин, заедем вместе к тису Зельскому, поговорим и посмотрим его амбар. А вечером вместе поедем за Корином. Есть у меня там один знакомый маг. Порасспрашиваем.
Тем временем, наши лошадки вползли в гору и зацокали копытами по мощеной дороге, ведущей к виденному мной ранним утром замку, раскинувшему над заливом крыла. 'Значит, кроме барона с сынком, тут еще и магическая братия обретается...' - подумал я. Интересно, эти отдельные части в конечном итоге сложатся в единую картину, или я принимаю желаемое за действительное?
Наконец мы подъехали к южным воротам огромного давящего строения. Кроме нас сюда подъезжали, подходили и подбегали молодые люди от четырнадцати и до, приблизительно, двадцати пяти лет. 'Студенты'- подумал я, глядя на саквояжи, рюкзачки и сумки через плечо на длинной лямке. Ворота были приоткрыты, и вся эта толпа ручейком стекалась внутрь. Наш Колин спрыгнул с подножки и помахал рукой:
- Спасибо, что подбросили! Я жду вас обоих вечером! - и исчез внутри.
Наши лошадки теперь неспешно рысили обратно по извилистой дороге в сторону залива, который блестел сквозь кроны нижестоящих деревьев отраженными солнечными лучами и глубокой синевой воды, сливающейся с горизонтом на выходе из гавани. У причала стояли разные корабли. Они выглядели маленькими изящными игрушками, как будто сделанными специально для любителей антиквариата и коллекций. Все суда были парусными. А на одном даже просматривались сложенные вдоль бортов большие весла. А вон, в самом конце причала, и моя маленькая шхуна. Какой-то корабль, распуская белые паруса, разворачивался носом к морю, собираясь в далекий, полный опасностей, приключений и наживы путь. Местное солнце немилосердно припекало, и мы с тисом Ренским подняли верх нашей коляски. Стало чуть легче. Мы спускались все ниже и ниже. Порт скрылся за деревьями и домами. Множество узких и широких улиц слились в одну, ведущую к морю. Вчера, помнится, я по ней шел пешком, а потом - невероятное чудо: на мой зов откликнулись прекрасные золотистые грифоны с розовыми крыльями... Интересно, мне это не приснилось? Да нет, задница баронского сынка в кустах была очень реалистичной. Тис Ренский закрыл маленькую газетку, которую читал всю дорогу от рыночной площади, и спросил:
- Скажи, Мелин, чем ты собираешься заниматься?
- Как всегда, - я пожал плечами.
- Это значит, нарываться на драку с каждым эльфом и топить потом свою детскую обиду на весь мир в спиртном?
- Глупости. Даже и не думал. Надоело.
- Ты это серьезно говоришь?
- Серьезней некуда. - я поерзал на сиденье, пытаясь выразить беспокоящее меня ощущение. - Мне кажется, грядут неприятности. - Все-таки корректно сформулировал я давящее на сердце чувство.
Тис Ренский остро глянул на меня:
- И когда же ты это заметил?
- Когда легко расплел защиту на Вашем доме. Простите, я вел себя все это время, как полный идиот. Но сейчас, ручаюсь, Вы можете рассчитывать на мою помощь.
Отец Корина мягко и одновременно недоверчиво взглянул мне в глаза:
- Ты действительно так думаешь?
- Я думаю, нам придется во многом разобраться. А маг я достаточно посредственный. У Вас есть кто-нибудь еще из магической братии, могущий, а самое главное, хотящий нам помочь?
- Необученных стихийников, как ты, в городе нет. Все маги, прошедшие обучение, дают клятву верности их Братству. Но осторожно поинтересоваться происходящим мы сможем, когда поедем за Корином. Есть у меня там должник...
Тем временем мы въехали на территорию порта и, сворачивая то вправо, то влево, достигли 'Управления торговыми перевозками' тиса Фалера. Наша коляска остановилась в тени здоровенного амбара, а мы, спрыгнув с нее, удалились в благословенный холодок толстых и надежных стен. Только я схватился за ручку тяжелой деревянной двери, обитой для пущей крепости металлическими полосками, как она распахнулась, и из нее вперед спиной вылетело тело в синем грязном балахоне. Оно пропахало метра три и четко приземлилось в единственную непросохшую после давнишнего дождя лужу, уже наполненную огрызками, обрывками, цветущей водорослью и потому источающую нежный тухловатый аромат. Синий балахон тут же приобрел черный оттенок, а тело под ним со стоном начало выползать на берег. Мы с удовольствием просмотрели спектакль, но помогать и пачкаться не хотелось ни мне, ни тису Ренскому. Тем более, доверия тип, выкинутый из здания, не внушал.
- Здесь теперь так всех встречают? - улыбнулся я отцу Корина.
- Сам удивлен. - Разгладил бакенбарды тис Ренский.
- Вероятно, проводили по уму... - Я раздумчиво глядел, как синий балахон вылез из грязи, отплевываясь и бормоча ругательства. Когда он утвердился на ногах, то увидел на его груди отпечаток подошвы здоровенного сапога.
Более не мешкая на улице, я открыл входную дверь и уважительно пропустил тиса Ренского вперед.
- Боишься? - догадливо хмыкнул тот.
- А чего мне бояться, - удивился я, - сами пригласили...
- Того тоже, похоже, приглашали, да пришелся не ко двору...