Помню, пока есть музыка и сны
Великолепной белизны, 
Которою так ненавижу.
Но тебя я все же вижу.
Лицо часто вспоминается,
Но воображение бодается,
Как будто старается
Сделать еще идеальнее,
То, чего реальнее
Быть не может.
Но изо дня в день гложет 
То непонимание пустоты, 
Которой я и я окружены.
 
Эта... эта милая ямочка, 
Как летняя бабочка 
Присела на уголок губ твоих,
Мыслей моих,
Жалких не знаний других,
Что есть такой человек
С глазами цвета пепла. 
Ведь кто-то из Сиэтла,
Увидев бабочку, 
Не представит чью-то ямочку.
Тем более твою. 

А я все еще пою чужие песни, 
И что мне до Мишиной лести,
Которому нравится мой голос.
А мне бы помнить каждый твой волос,
Каждый упрек, оскорбление, 
Пускай лишь на мгновение
Все сделает счастливой, 
Не любимой, одинокой,
Но счастливой. 

Я помню тот пасмурный день,
Когда каждому водителю было лень
Подвести меня до репетитора.
И вот, я под музыку композитора
Наблюдала, как ты идешь на фоне остановок,
Постоянно поправляя кроссовок.
Ты шел там с ней,
С каждым взглядом становилось темней и темней.
И стало совсем темно,
Когда твой рюкзак скрылся давно
Под соло "Оригами".
 
Все было, тогда, как в тумане.
Сейчас вечерами
Вспоминаю, как топчу сапогами
И умываюсь слезами.
Было так холодно.
А сегодня мне голодно.
Совсем же ничего не ем.
А, собственно, зачем?

Из воспоминаний строятся сны,
А там уже до весны
Рукой падать.
И вот она, благодать.
Весна моих чувств - осень одна,
Когда стариков седина
Скрыта под массивным зонтом.
И никогда не знаешь, что будет потом.

Ты ведь такой непредсказуемый,
Мною нежно солнцем именуемый.
Скрытно, где-то за разговором с подругой лучшей
О детали в жизни не достающей,
Поговорим давно.
Но сейчас всем все равно.
 
Так смешно подниматься с колен
И возвращаться опять в этот тлен,
Где все так противно надоели,
Апостылели, улетели 
В ту жизнь, которая у них всегда есть.
А я?
Я напишу еще в твою честь