Аннотация: Самурай спасает принцессу ценой своей жизни
КИНЖАЛ ДРАКОНА
Андрей Белых, 2013 г.
Феодальная Япония, 16-й век. Страна охвачена междоусобными войнами между противоборствующими кланами. Эпоха Момоямы отмечена в истории страны как "период сражающихся областей". Одной из выдающихся личностей среди всех феодальных лидеров в этот период был Ода Нобунага.
Ода был сыном управляющего провинцией Овари. Он был среднего роста и хрупкого телосложения, однако был ловок и вынослив. С ранних лет правителя приучали к военному искусству. Он учился верховой езде, владению различными видами оружия, закалял дух и тело, купался в реке круглый год. Самурай отличался аскетизмом во всем, начиная с еды, заканчивая женщинами. Он был вспыльчив, но отходчив. Не уважал властителей страны. Не верил в богов, духов и различные суеверия.
Отряды полководца "дождя", так называли противники Нобунагу, поскольку он любил нападать в дождливую погоду, разгромили многотысячную армию Имагава, который оккупировал его родную провинцию.
Однако победу надо не только завоевать, но и удержать. Поэтому победителя одолевали мысли о сохранении своей власти.
Чтобы закрепить успех и развить наступление на центральные районы страны и наконец, захватить замок императора в Киото, которым управлял некогда могущественный клан Асикага, Ода не гнушался скреплять союзы с дружественными феодалами родственными связями. Сначала он выдал свою сестру за Асаи Нагамаса, правителя - даймё провинции Оми, чтобы она передавала брату сведения о действиях мужа. Затем усилил свое положение, выдав родную дочь за сына своего союзника известного полководца Токугаву.
Два даймё скрепили соглашение о союзе в старинном фамильном замке Киёсу.
Дочь Нобунаги, прелестная Токухимэ, готовилась вступить в новую для нее жизнь замужней женщины. Несмотря на то, что об обязанности соблюдения семейных ценностей ее учили с детства, она с тревогой ожидала встречи со своим мужем. Она не знала его и никогда не видела, однако она слышала о нём, но жертвенность ради семьи, заложенная в сознании ребенка, не давала повода для иного выбора, и она была готова пойти по воле отца.
Дочь самурая грустно глядела на золотистые холмы и зеленые поля Овари, на рубиновое заходящее солнце над её землей. Она стояла на возвышенности перед стенами своего замка, и взгляд в последний раз впитывал мотивы ее родного места. Запах сакуры ласкал ее мысли и уносил в беззаботное детство, когда она играла со своими сестрами в саду под этими деревьями, усыпанными белоснежными жемчужинами цветов. Несколько крошечных лепестков запутались в ее длинных, отдающих блеском на закатном солнце, волосах, словно хотели, что бы она забрала их с собой в память о ее детстве.
Ранним прохладным утром многочисленный отряд сопровождающих знатную даму из тридцати всадников-бадзо, ста двадцати пеших солдат и ста пятидесяти слуг выступил из дворца, пересек площадь и выехал из городских ворот.
Во главе отряда выступал преданный вассал отца Токухимэ опытный самурай Акэти. Отец доверил ему не только жизнь своей дочери, но и свою судьбу, поскольку от этого брака зависели его отношения с союзником Токугавой. Акэти было чуть более сорока лет, он был невысокого роста, коренаст, крепкого телосложения, с многочисленными шрамами на лице, которые служили скорее как украшение старому воину, чем уродством. Он также как и его хозяин, был недоверчив, подозрителен, высокомерен со своими слугами и солдатами, презирал всех кроме своего покровителя и был ему безмерно предан как пес. Однако самурай имел отважное сердце, был решительный и готовый на самопожертвование ради семьи своего господина и принципов кодекса чести - бусидо. Вассал исходил вместе с полководцем множество трудных дорог и сражался бок о бок во многих кровопролитных сражениях и не раз спасал ему жизнь.
До замка жениха было два дня пути, и по приезду невесту сразу ожидала свадебная церемония.
Местность в этих краях изобиловала разбойниками, беглыми солдатами-асигару, которые не отличались, по сути, от разбойников, сколачивались в многочисленные группы для грабежей и разбоя, а также ронинами - одинокими разорившимися самураями. Но большую опасность в пути представляли враждебные кланы, которые могли узнать о женитьбе дочери их врага и попытаться помешать этому союзу.
Акэти возглавлял процессию и внимательно вглядывался в лица проходящих мимо путников. На дорогах Нагои было многолюдно. Путешествующие даймё - правители областей брали с собой до тысячи человек сопровождения и создавали невообразимый хаос на пригородных дорогах.
Свадебный паланкин принцессы, разукрашенный счастливыми символами-журавлями, с пурпурными шелковыми занавесками ритмично покачивался над дорогой. Его несли попеременно восемь слуг-нинсоку, облаченных в черные хлопковые кимоно.
Самурай развернул лошадь и направился в центр процессии к паланкину госпожи.
- Разрешите покорно узнать, требуется ли помощь моей повелительнице? - осведомился вассал, низко опустившись в седле.
Принцесса отвела в сторону шелковую занавеску и, улыбнувшись, проворковала нежным голосом:
- Спасибо мой любезный самурай, благодарю за беспокойство, я себя чувствую превосходно, однако, я предполагаю, что не мешало бы вскоре отдохнуть моим слугам и пополнить запасы питьевой воды и еды.
- Как вам будет угодно, моя принцесса! - поклонился рыцарь. - На пути скоро будет небольшой город, и мы сможем остановиться там на ночлег и пополнить запасы продовольствия.
Вскоре путешественники подошли к небольшому поселению. Ветхие деревянные дома низко склонились на окраине города, встречая проходящих мимо путников. Центральная улица города была, несмотря на еще светлый час, почти безлюдна. Только несколько прохожих в серых потертых кимоно и широких остроконечных соломенных шляпах, прижавшись к стенам домов, удивленно смотрели на раскачивающуюся в разные стороны пышную процессию.
Свадебный поезд подошел к центральной гостинице города, высокому трехэтажному каменному зданию с многоярусной черепичной красной крышей с загнутыми к небу концами. Дом был обнесен каменным забором.
Двор сразу же был целиком занят располагающимися на отдых слугами и пешими воинами. Всадники устроились в доме; для госпожи выделили целый этаж.
Акэти приказал проверить здание и держать под контролем всех посетителей этой гостиницы. Сам он остался на первом этаже, где вместе с несколькими воинами ожидал ужина.
Вдруг его внимание привлек странный шум во дворе. Он встал, вышел на улицу и увидел несколько солдат, которые держали странствующего монаха. Монах был напуган и молил отпустить его. Его полосатое потертое кимоно было порвано в нескольких местах, и худые колени дрожали от страха и недавней борьбы.
- Что случилось? - грозно спросил рыцарь.
- Мы поймали воинствующего монаха, - разом заговорило несколько солдат. - Он пытался пробраться во двор. Мы его схватили, при нем был кинжал.
Они протянули командиру короткий самурайский меч-танто. Воин взял его, ладонь сжала теплое дерево рукоятки. Блеснула на заходящем солнце сталь клинка с гравировкой золотого дракона. Взгляд опытного самурая определил старую школу закалки и еле различимое клеймо мастера. Мечи этого мастера пользовались популярностью, но несли печать несчастья тому, кто ими владеет. Акэти слышал от своего отца, что много великих воинов пропало из-за мечей этого мастера. И вот этот клинок теперь у него в руках. Он дотронулся до стали и почувствовал, что ладонь его как будто обожгло огнем, хотя металл оставался холодным. Рука инстинктивно дернулась, и острое как бритва лезвие порезало ему палец.
- Откуда у тебя этот кинжал? - грозно спросил самурай.
- Он у меня от моего деда, великого учителя Нанко, я его всегда ношу с собой, для самозащиты, - тихо, но уверенно сказал монах.
"В горах много воинствующих монахов, которые так много хлопот приносят нашей провинции, надо будет допросить оборванца, - подумал воин. - Не замышляют ли чего наши враги?"
Странник был доставлен в главный зал гостиницы, где в окружении воинов командир отряда стал его расспрашивать:
- Из какого ты монастыря и куда направляешься?
- Я из монастыря Каи, что в горах к югу от Киото, иду в Нагою по поручению нашего учителя, - ответил монах, склонив голову.
- Зачем тебе понадобилось идти в Ногою, к кому ты шёл?
- Я шел предупредить наместника провинции об опасности. Его враги замыслили свергнуть его и захватить власть. Они как раз выдвинулись в сторону города.
Акэти прошиб озноб. Если это правда, что он говорит, то их отряд и госпожа находятся в опасности. Враги могут узнать об их путешествии и застать всех врасплох. Но деваться некуда, ночь заступает на стражу своих владений, и до утра они вынуждены быть ее пленниками.
- Что ты еще можешь нам сообщить? Не шпион ли ты? - недоверчиво посмотрел начальник на застывшую в длинном кимоно фигуру. - Мне нужно тебя запереть в подвале, что бы ты не сбежал и не предупредил наших врагов.
- Я не шпион, но могу помочь вам кое в чем,- твердо ответил монах. - Наша школа практикует путь сверхъестественных сил - сюгэндо и мы владеем искусством ясновидения и предсказания.
- Ха, ну и что ты видишь, монах? - недоверчиво рявкнул самурай. - Если обманешь, я снесу тебе голову с плеч!
Монах опустил голову и затем произнес:
- Твоя жизнь в руках дракона, великий воин! Клинок, который ты взял у меня, будет оберегать тебя до конца твоих дней, но стоит тебе его потерять, как оборвется твоя нить жизни!
- Ты слишком замысловато говоришь, монах! - проворчал Акэти. - Я не верю в эти суеверия.
- Уже стало поздно для бесед, уведите его в подвал, пусть он там крысам сказки на ночь рассказывает! - распорядился грозный командир.
Акэти поднялся наверх. Убедился, что с принцессой все в порядке, и она ни в чем не нуждается, дал распоряжения усилить охрану здания и затем подозвал слугу, что бы он снял с него тяжелые доспехи.
Взгляд его вдруг упал на кинжал монаха. Лунный свет проникал сквозь узкое окно здания и ложился легким серебряным шелком на кожаный чехол, покрытый мелкой паутиной трещин, и на плетеную деревянную рукоятку из магнолии. Он взял кинжал, вынул его из ножен, чтобы еще раз взглянуть на него. Акэти на мгновение показалось, что гравировка дракона на клинке ожила. Но этот визуальный эффект самурай объяснил себе колыханием листвы за окном, неясные тени от которой ложились на стальную пластину меча-танто.
"Хорошо бы увидеть дочь господина через десять лет после свадьбы, надеюсь, она будет счастлива с мужем", - подумал самурай, но сентиментальность не была его чертой характера, и он отбросил эти мысли: "Пора ложиться спать, завтра может быть тяжелый день". Он резко вставил кинжал обратно в ножны и вдруг почувствовал, что его ручка подалась и немного провернулась вокруг своей оси. Самурай продолжил поворачивать, внезапно его озарил яркий свет и он ощутил, что как будто падает в глубокий колодец.
... Акэти увидел, что попал в удивительный сад, с изящными невысокими деревьями, наполненный птичьими голосами и благоухающий цветами. Невдалеке журчал ручей. В декоративных прудах тихо плавали зеркальные карпы. Белая дорожка вела к небольшому, но красивому деревянному храму. Темная черепичная крыша была украшена скульптурами драконов из черного дерева. "Что за наваждение? Куда я попал?" - подумал самурай и с удивлением двинулся по дорожке к храму. Подойдя поближе, он вдруг услышал знакомый голос своей госпожи и спрятался за массивным камнем возле входа в храм.
- Завтра будет десять лет с нашей свадьбы, мой господин, - промолвила она молодому мужчине, одетому в легкое шелковое кимоно. - Позволь мне прийти сюда завтра утром, чтобы почтить память нашего доблестного Акэти, который отдал жизнь, спасая меня в день нашей свадьбы.
- Я не против, моя драгоценная Токухимэ, - мягко произнес муж. - Ведь этот храм мы построили в честь него.
Акэти почувствовал, что по спине тонкими ручейками начал струиться пот. Он понял, что очутился в будущем и видит дочь своего господина. "Но почему она говорит, что я погиб в день ее свадьбы?" - удивился воин. - "Зайду в храм, может там я найду какое-нибудь объяснение". Самурай незаметно проскользнул в храм и увидел в центре просторного помещения золотую статую дракона, а на противоположном конце зала постамент, на котором хранился на подставке из красного дерева небольшой кинжал. Рыцарь подошел к постаменту и увидел тот самый знакомый меч-танто, который он забрал у монаха. Воин сразу же вспомнил о кинжале, что он его последний раз держал в руках, перед тем как повернуть рукоятку. Но его с собой у него не оказалось. "Вот чудеса! Наверное, этот монах и вправду маг!" - подумал Акэти. - "Но как я попаду обратно назад? Попробую взять танто и повернуть рукоять".
Он взял в руки драгоценную вещь и вдруг увидел черную тень, мелькнувшую мимо входа в храм. Самурай стрелой вылетел на улицу и увидел две черные фигуры, бегущие в направлении, куда пошла принцесса. Опытный солдат почуял неладное, он бросился за ними. Догнать их было сложно, но срезав приличный угол, он оказался за их спинами.
- Стой, кто вы такие и что вы здесь делаете!? - закричал Акэти.
Двое в черных одеждах обернулись и выхватили длинные катаны. Они напали на самурая одновременно. Разрезая воздух острыми клинками, ниндзя бесшумно подскочили к нему, чтобы расправиться с нежданным препятствием. У воина был только кинжал монаха. В последний момент самурай сделал шаг в сторону, и меч разбойника разрезал воздух, не задев живую мишень. Этой ошибки было достаточно для опытного бойца, чтобы всадить клинок по рукоятку в бок противника. Ниндзя вскрикнул и упал как мешок. Меч второго наемника, разрезав воздух, рассек кимоно на груди самурая, оставив неглубокую рану. Акэти резко бросился на второго и успел схватить его за руку, когда он замахивался для второго удара. Наступательную силу противника воин использовал как преимущество и резким круговым движением тела, сосредоточив центр тяжести в области таза, лишил нападающего равновесия и, не выпуская его руки с мечом, нанес рубящий удар по шее разбойника его же оружием. Второй поверженный самураем ниндзя упал без дыхания. Акэти не успел перевести дух, как увидел, что к нему приближаются стражники, встревоженные борьбой. Он схватил кинжал и повернул рукоять...
Акэти как оглушенный резко сел на матрасе. В ушах звенело как от сотен расстроенных лютен. Сырое кимоно неприятно облегало его крепкое тело. "Это был сон или реальность?" - недоумевал самурай. Он вспомнил про кинжал и увидел его лежащим рядом на столике. Судорожно схватил его и сунул за пояс.
Вдруг он услышал снаружи крики, конское ржание и топот копыт. Звон металла доносился с улицы.
Самурай схватил меч и выбежал во двор, который был заполнен сражающимися солдатами. Вражеский отряд открыл ворота и бросился к входу в гостиницу. Другие захватчики, в черных одеждах, по бамбуковым лестницам залезали на стены, чтобы пробраться в окна. Некоторые были уже на крыше и из арбалетов стреляли в обороняющихся. Бой шел и внутри здания, защитники принцессы стойко отражали атаки нападавших, и ниндзя периодически выпадали из окон.
Несколько солдат набросилось на Акэти, размахивая мечами, они стали теснить самурая к дверям, ему на помощь подоспело подкрепление из всадников, которые пиками стали отгонять нападавших. Вдруг воину показалось, что он услышал крик принцессы. Он оставил обороняющихся и, расталкивая сражающихся внутри здания, ринулся наверх. Взлетев по лестнице на второй этаж, он увидел на внутреннем балконе перепуганных насмерть слуг и свою госпожу, окруженную защитниками из ее отряда, которые мужественно отбивали атаку все прибывающих врагов. Акэти обрушился на них как цунами на японский берег. От ударов его катаны, лазутчики разлетались в разные стороны, однако все новые подкрепления воинов черными волнами наваливались на самурая. Чтобы укрыться от натиска врага Акэти схватил девушку и бросился по балкону к боковой комнате, разбрасывая и рубя на пути ночных захватчиков. Там в боковой комнате есть лестница, по которой можно спуститься в подвал, а оттуда по подземному ходу выйти за пределы гостиницы.
Им сопутствовала удача, они пробрались в помещение. Воин запер дверь, за которой шла ожесточенная схватка. Пурпурное кимоно было мокрым и липким, в нескольких местах оно было порезано и видно, как на рассеченной груди темными сгустками запеклась кровь. Он тяжело дышал, но не показывал вида, что ему тяжело. Как настоящий самурай он не страшился смерти. Его больше пугал позор поражения. "Что будет, если дочь господина достанется их врагам? Какой позор ляжет на наши головы?" - мелькнуло у него в голове. Он вдруг вспомнил, что у него за поясом находится кинжал с драконом. Самурай вынул его, обратив внимание, что рукоятка стала неестественно теплой, и протянул принцессе.
- Если меня убьют, я не хочу, что бы вы достались врагу живой. Вы знаете, что делать, моя госпожа.
Она взяла теплый кинжал и спрятала за пазуху своего длинного шелкового темно-синего с золотыми вензелями ее клана кимоно. Девушка знала, что делать, ее с детства учили не бояться смерти и принять ее достойно как подобает дочери самурая.
Акэти схватился за железное кольцо в полу и резко потянул на себя крышку люка. В проеме в черную бездну уходила лестница. Воин пропустил девушку вперед.
Звенящая стрела арбалета, разрезая тугой от духоты и концентрации напряжения воздух, влетела в окно комнаты и впилась своим металлическим жалом в спину рыцаря. Его взгляд встретился со взглядом принцессы, и крышка люка разделила их навечно.
... Как и год назад, Токухимэ вошла в храм, чтобы положить перед драгоценным оружием веточку цветущей сакуры в память о герое, ценившим ее жизнь больше, чем свою. Она подошла к постаменту, подняла глаза и увидела пустую подставку. "Ты все же пришёл за своим кинжалом, мой самурай", - и в душе у нее потеплело.