Наверное, каждый взрослый человек, и даже каждый пожилой человек хорошо помнит время своей юности - время наивысшего расцвета сил, возможностей, амбиций.... А вот для того, чтобы вспомнить свое детство, приходится напрягать память и даже немного напрягать самолюбие, поскольку при этом приходится анализировать давно минувшие события, в которых ты еще не вполне правильно осознавал происходящее и не всегда был на высоте. Но приходится принимать то, что было на самом деле. Ведь никто из нас не родился сразу всё понимающим умником. Все мы учились жизни постепенно и приобретали жизненный опыт, как правило, с помощью собственных ошибок.
Про себя я уверенно могу сказать, что детство у нас было вполне даже неплохое, несмотря на полное отсутствие компьютерных игр, Интернета и мобильных телефонов. То время теперь называют временем застоя, и отношение к нему совсем неоднозначное. Но нам было весело, жить было интересно. Просто информации тогда было гораздо меньше, и кочевала она гораздо медленнее, но ощутить это можно только в сравнении, которое нам доступно лишь теперь.
Мы здорово играли в наших небольших детских компаниях. Игр было множество, они кочевали от компании к компании, иногда завоевывая внимание одной из них на целый месяц, или даже больше. То это были "пуговки", в которых мы учились меткости и точности тонких движений рук, то "казаки-разбойники" в которых мы носились по всему микрорайону, прятались и убегали, то "танки", в которых нарисованные на земле танковые армии завоевывали города. Поток игр в детских компаниях не истощался никогда. Игры придумывались на ходу, развивались, как развиваются науки, достигали апогея и истощались, приходили в упадок и, наконец, забывались с появлением следующих. Компании тоже были не очень постоянными. Они формировались по соседскому принципу. Ядро компании (один или два заводилы), как правило, оставалось постоянным, но границы компании были расплывчаты, и прийти в нее (даже на короткое время) мог любой, даже приезжий на пару дней мальчуган.
В нашей компании таким ядром был Толик. Он был всего на год старше меня, но для нас это было огромной разницей. Толик вообще был значительно более общителен, целеустремлен и именно поэтому, а не из-за возраста, был нашим лидером. Идеи рождались в его голове одна за другой, и вся наша небольшая компания никак не успевала их воплощать. Выражаясь современным языком, он постоянно "возглавлял работу над 7-8 различными проектами", реализовать которые, как правило, не удавалось, поскольку появлялись новые, более интересные идеи. В качестве примера, я расскажу только об одном "проекте", который запомнился мне больше других по причине моей ведущей роли.
Это был приблизительно 70-й год. Нам было по 9-10 лет - возраст, как нельзя более, любопытствующий. Наш генератор идей, Толик, увидел в каком-то журнале фотографию парящего над землей дельтаплана и тут же загорелся идеей немедленно построить это простейшее сооружение, чтобы с его помощью летать над серостью наших будней. Как и положено, от такой сильной искры пламя возгорелось и в наших восприимчивых головах.
В ту доинтернетную эпоху подробную информацию раздобыть было не просто трудно, а совсем невозможно. Так, пользуясь обрывком какого-то журнала с фотографией и повествованием более старших сверстников, которые что-то где-то слышали, мы разработали план реализации нашей мечты о свободном полете. Причем, рассказывать об этом родителям было категорически нельзя, поскольку даже в ту пору мы четко понимали, что, узнай они о наших планах полетать, - пресекли бы все на корню самым решительным образом. Но летать категорически хотелось....
Разумеется, никто из нас не владел методикой расчетов летательных аппаратов, но кого из детей это может остановить! Участвовали все, кто как мог, даже Ленька, самый молодой из нас, который не мог внести техническую помощь, согласился стать испытателем и первым попробовать взлететь. План был такой же простой, как сам дельтаплан. Наше стремление создать максимально простой и дешевый агрегат так подстегнуло нашу конструкторскую мысль, что все решалось без задержки... Мы поняли, что дельтаплан - это просто треугольник, даже проще тех самолетиков, которые мы все умели делать из тетрадных листочков, и устроен он должен быть так же просто... - максимально просто. Мы ведь не мастера, а всего лишь дети! Понимая, что аппарат должен быть максимально легким, наше решение было очевидным - каркас деревянный, из двух прямых жердей (зачем больше?!), скрепленных спереди (и расходящихся сзади), распертых поперечиной, которая одновременно послужит ручкой, за которую будет держаться пилот. Хоть как-то держаться..., а пусть он просто на ней висит.... Ткань, как воздушная опора, будет охватывать обе жерди, а ручка-поперечина пройдет снизу.
Начали продумывать детали. Найти и срубить две жерди в лесу было не самым сложным, поскольку длина в два с половиной метра нам показалась достаточной. Судя по фотографии, размеры должны быть значительно больше, но мы ведь не взрослые мужики, а более легкие (и летучие) создания. Передний угол скреплять решили все-таки металлическим наконечником, поскольку безопасность полета может обеспечить только крепкий нос летательного аппарата. Найти в гаражах, располагавшихся по соседству с нашими домами, знакомого, который с помощью самодельного сварочного агрегата соединит два куска водопроводной трубы и гнутый стальной пруток, общительный Толик сумел за пару дней. Передний угол летающего треугольника решено было сделать в 70 градусов... (куда ж больше!). Так и ткани не много потребуется....
А ткань оказалась самым дорогим узлом нашего аппарата. Найти на дороге такой большой кусок ткани оказалось невозможным. Добыть кусок старого парашюта, что в принципе делали старшие пацаны, нам было совсем не по карману. Решили купить самую дешевую ткань, которая была в магазине. Собственно, тогда в магазине все разнообразие тканей заключалось в 6-7 расцветках ситца и нескольких более толстых и тяжелых разновидностей материала. Синтетика тогда была редкой и очень дорогой, поэтому наш выбор остановился на самом дешевом куске ситца темно-синего цвета с незамысловатым узорчиком. Я быстро рассчитал покрой и вычислил, сколько покупать. Стоил нужный нам кусок рублей восемь, поэтому нам не удалось собрать сумму простой экономией на мороженом, а пришлось выпрашивать у родителей небольшие премиальные.
Справедливые требования родителей рассказать, зачем нам деньги, заставили нас раскрыть планы, что чуть не погубило всю нашу идею. Нам пришлось пообещать, что мы не станем прыгать на этом дельтаплане с крыши, а просто разбежимся и запустим его, как змея. Причем, каждый из нас утверждал, что никто и не собирался взлететь. Это немного успокоило родителей. Но, видно, поверили нам не до конца, поскольку с этого времени контроль над нами был значительно усилен, и они были почти в курсе, насколько наш проект близок к завершению. Зато они стали нам помогать в реализации, очевидно решив, что так будет гораздо безопаснее. Например, моя мама согласилась сшить из этого куска ткани нужную фигуру со всеми петлями и проушинами по моей схеме.
В конце концов, все собрали, скрепили, связали, взглянули и возгордились.... "И сказал Он, что это хорошо!" Строили аппарат ужасно долго! От задумки до воплощения прошло целых... дней пять! Мы радостно разобрали наш дельтаплан настолько, чтобы сложить его в гараже, принадлежащем родителям одного из нас.
Лететь решили не откладывая, прямо на следующий день. Место для полетов тоже выбрали "с умом". Километрах в трех от нашего микрорайона, за ближайшим лесом располагалась небольшая насыпь, высотой метров 8 или 9, которую все мы любили посещать зимой. С этой насыпи здорово было съезжать на лыжах, и мы часто проводили там почти весь непродолжительный зимний день. Поскольку крутизна ее с разных сторон была разная, любой мог найти себе подходящий спуск. И только самый крутой склон был необъезжен и необхожен, поскольку был самый крутой, слегка завален мусором и упирался прямо в забор небольшого дачного поселка. Именно этот склон, как подходящее место, и был придирчиво выбран нами в качестве летного поля. По нашим детским представлениям, на вершине можно было разбежаться и прыгнуть с этого почти обрыва вниз.... А уж когда взлетишь, то запросто можно повернуть и направить полет не через дачный забор, а вдоль него, к грунтовой дороге.... Это сейчас я понимаю, что для поворота нужны хоть какие-то механизмы, а тогда....
И вот настал этот волнительный день, когда мы собрались, взяли все комплектующие и отправились к месту полетов. Родители благополучно прозевали наш поход, поскольку никто не ожидал, что мы все так быстро сделаем. Дорога к месту полетов через лес, напрямик занимала минут тридцать, мы все были радостно-возбужденные предстоящими событиями.... И вот посреди дороги, как гром среди ясного неба..., постепенно погрустневший Ленька, первый и единственный пилот, внезапно заявил: "...Не-е-е, я на этой штуке не полечу.... Я не дурак!". Это был страшный, предательский удар в спину прямо по нашим планам! Но осудить его, хотя бы упреком, никто из нас не посмел, поскольку подсознательно понимал, что следом за этим последует неизбежное назначение на пост первого пилота. Все растерянно смотрели друг на друга и на нашего лидера Толика.... И он поступил так, как должен был поступить лидер. "Ладно, - сказал он, - понимаю, что это опасно,... поэтому полечу я сам!". И снова к нам вернулось приятное возбуждение в предвкушении скорого события, и снова мы шагали вперед... хотя уже не столь решительно.
Наконец, мы донесли нашу авиационную конструкцию до вершины насыпи, дружно собрали, все перепроверили и с восхищением смотрели на своего лидера, который вот-вот взлетит под небеса, покорив земное притяжение.... Толик постоял на краю того склона, с которого ему предстояло сигануть, полюбовался кучками мусора, консервных банок и разных ржавых железяк, проглядывающих сквозь мощные заросли крапивы, и понял, что он, хотя и смелый парень, но тоже не дурак.... Наше разочарование было велико. Каждый понимал, что эта наша затея по степени безопасности вряд ли тянет даже на троечку с минусом, но мы так долго и так усердно трудились над реализацией этой замечательной идеи! И так у нас все удачно складывалось до самого последнего момента, что вынести это разочарование наши детские души просто не могли.... Моя - не смогла!
Нет, я вовсе не был самым смелым в нашей компании, я не был и самым ловким. Когда другие лазили по самым макушкам высоких дубов, я скромно довольствовался нижними ветками, делая вид, что мне наверху просто неинтересно. Зато, из-за некоторого страха высоты, я первым отваживался спрыгнуть откуда-нибудь вниз.... Такая вот странная форма высотобоязни. Как теперь понимаю, я не был и самым умным, поскольку вид крутого замусоренного склона с крапивой меня совсем не напугал. Наверное, тогда я настолько верил, что просто радостно полечу надо всем этим, что уже ни капли не сомневался в успехе и согласился взять на себя почетную миссию первого пилота. Кроме того, сыграло роль и мое равнодушное отношение к крапиве. Этому меня в самом раннем детстве отец научил. Он объяснил мне, что это растение немного обжигается, но это вовсе не так больно, как кажется, и даже очень полезно. Он спокойно рвал крапиву руками и хлестал себя по рукам, чтобы показать мне, что это не так уж больно. По его примеру уже лет в 6-7 я тоже спокойно мог себя похлестать крапивой и даже не поморщиться при этом.
Так или иначе, я решился на полет, и вскипевший адреналин добавил мне решительности. Не помню, как смотрели на меня остальные участники событий, но точно помню Толика, который, почувствовав ответственность за меня, предложил плюнуть на эти полеты и отправиться всем домой. Но меня уже было не остановить. Я поднял над собой этот деревянно-матерчатый треугольник, отошел от обрыва на несколько шагов, приготовился... (все расступились в стороны, освобождая место для разбега), и разогнавшись по верхушке насыпи, что было мочи, прыгнул вперед и вверх, к солнцу, к ветру....
Вопреки моим ожиданиям, мой летательный аппарат и не думал держать меня в воздухе. Пролетев вперед по инерции метра полтора, я начал стремительно снижаться. Теперь-то я понимаю, насколько мал был наш дельтаплан, и насколько неправильно была выбрана ткань, но тогда, в воздухе, я испытал истинное удивление и недоумение таким быстрым снижением. Инстинкты взяли свое. Я уже не командовал своим телом, оно работало само по себе в режиме экстренного приземления. Руки, в начале полета державшие дельтаплан сверху, резко рванулись вниз, не удосужившись даже отпустить летательный аппарат. Поэтому при падении наш дельтаплан оказался подо мной, а я всей своей небольшой массой, зато с довольно большой скоростью, приземлился на него всеми четырьмя конечностями, как приземляются кошки. Прокатившись немного по крапиве и консервным банкам, чудом не задев ни одной торчащей железки, я остановился и удивленными глазами взирал на торопливо спускающихся ко мне друзей. Мне было одновременно радостно, что кроме пары ссадин и ушибов со мной ничего не случилось, и грустно, поскольку треск ломающегося летательного аппарата при моем падении на него был плохим признаком. И этот треск слышали все. Это был полный и окончательный крах наших мечтаний о полетах.
Сломанные палки мы потом легко заменили на новые, но к нам уже пришло понимание невозможности нашими крошечными средствами и усилиями создать настоящий летательный аппарат, способный вознести нас вверх. А меньший результат нас не устраивал. Мы еще пробовали просто запустить наш дельтаплан, как большого змея, привязав его к мотоциклу и разогнав на скошенном лугу. Он не полетел.... Он был неспособен летать даже сам по себе.
Все оказывается не так просто, как нам кажется в детстве. С опытом к нам приходит понимание сути вещей, однако уходит ощущение детской легкости. Легкости на подъём, легкости на удачу, легкости вершить великие дела простым и точным усилием мысли и уверенным движением руки,... легкости веры в достижимость счастья.