- Чего? - серая тень в орденской хламиде сверкнула из-под надвинутого капюшона зелеными глазами. - Я всего лишь выражаю восторг шедеврами столичной архитектуры!
- Ты потише можешь ее выражать?
- Ты бесчувственная личность, старик, - златоградец патетично - впору Марите, склоняющей кота за очередную выходку! - воздел руку. - Как можно при лицезрении сего великолепия удержаться от достойных его восклицаний?! Особенно матерных, - добавил он уже на ухо.
- Может, тогда еще громче восторгаться будешь? Чтобы охранцы точно услышали!
- Охранцы? Где?
- Справа. Локтей десять. Восемь. Усиленный отряд.
И не просто усиленный. Восемь охранцов были непривычно внимательны, забыли про вечное вымогательство "лишней" монетки и буквально ели глазами толпу на воротах, выискивая... хм, выискивая, по премуществу молодых людей... особенно увечных (особенно которым не посчастливилось в этот летний день хромать на какую-нибудь ногу).
- Божья пара! - Дан действительно возвысил голос. - Не верю в милость Судьбины, дозволившей нам узреть это диво творения! Немедленно в Храм, вознести трижды по две молитвы во славу богов и милостей их...
- Дан!
- Свет от Света Небесного, Твердь о Тверди Поднебесной, свидетелями да будьте вознесения слова преданности и покорства... - Дан и не подумал сбавить голос.
Команда охранцов смерила глазами ненормального собрата, вздумавшего возносить молитвенные слова прямо на воротах, и скривилась, как от кислого.
- Эй, вы! Запрещено!
- ..и ниспошли нам блага во спасение души в кущах твоих: и смирения, и доброты сердечной, и...
- Запрещено, говорю!
- ..и послушания старшим надо мной, и мудрости для младших... чего тебе, сын мой?
"Сын", здоровенный охранец вдвое старше предполагаемого "отче", несколько оторопел от такого обращения.
- Прошу прощения, - начал он...
- Милость богов с тобой, чадо, - кротко кивнул самозваный отче. - В чем твоя просьба?
- Просьба?! Я... это...
- Ты хочешь, чтобы я вознес твою молитвы? Как посредник? - подхватил Дан. - Конечно, сын мой! В чем состоит твоя молитва? Богатство? Повышение по службе?
- Нет! Я не...
- Женская благосклонность не в моей компетенции, чадо, - с показным сожалением перебил отче. - И повышение мужской силы. У тебя с ней проблемы?
Дернуть спятившего товарища за полу или рукав Тир не имел никакой возможности - и стражники, и жаждущие пройти в ворота путники, кажется, крайне заинтересовались предполагаемой просьбой охранца. Ну да, Дан голоса не сдерживал...
Несчастный охранец между тем покрылся пятнами - осообенно почему-то левая половина лица (правая на глазах становилась ровно-багровой). Взгляд в сторону своих расстроил его еще больше - вместо того, чтобы вступиться за честь товарища, доблестная охрана городских ворот гнусно похохатывала, тыкая пальцами в сторону святоши.
- Или... - неизвестно, какую бы еще просьбу измыслил самозваный отче, но терпение охранца наконец лопнуло, унеся с собой и почтительность, и смирение.
- Вон! - рявкнул страж ворот.
- Но чадо...
- Пошли вон! Таким, как вы, в город нельзя! Запрещено.
- Что-о-о?!
- Указом Провозвестника Ордена Опоры собратьям надлежит оставаться в своих крепостях и храмах и к иным не приближаться. Собратья, кои оказались за пределами крепостей, к которым они приписаны, надлежит основать себе укрытия вплоть до особого указа. Короче, катитесь!
- Не может быть... - не сдержался Тир.
Но толпа шумно подтвердила, что может, и даже очень. А яйцо (к счастью, свежее), свистнувшее в спину Тиру, окончательно убедило незадачливых "отче" уносить ноги из столицы поживее...
- Вон!
- Рехнулись они, что ли?
- Они? Я бы сказал, что рехнулся кто-то другой. Что ты устроил на воротах?
Берег речки, куда спустились оба "отче", не радовал глаз ни зеленью, ни укрытием, ни чистой водой - речка текла из города, и вид у нее был соответственный. Зато берег был пустой, без единого свидетеля, а стало быть, можно было и высказаться прямо. Даже странно - такое безлюдное место почти у предместья.
- Прокатило же? - Дан даже не подумал извиняться. - Ох, у него и рожа была!
- А если б нет?
- Ну, если бы!
Тир скрипнул зубами. Разведка явно начиналась как-то... не так. Мало того, что в родной город они пробирались, как когда-то в урочища лесовиков, так еще напарник чудит. Да еще как!
- Дан, ты... что с тобой вообще? Ты соображаешь, как мы могли влипнуть? Охранцов восемь, нас двое, кругом толпа, которая тоже тихо стоять не будет, а рядом - казармы и орденский Храм! Где, между прочим, могли быть маги!
Дан подбросил на ладони монетку. Раз, другой... третий. Королевка все время падала гербом вверх, и на юношей раз за разом щетинились копья, защищая вычеканенную серебряную розу.
- Ладно, прости, - наконец выговорил он. - Дурь какая-то в голову ударила. Интересно... значит, вот почему на нас так смотрели, когда мы шли по предместьям.
Дурь? Ладно... Если ты это так называешь. Будем считать, что она уже миновала.
- И вот почему в той толпе не было ни одного из Ордена...
- И ни одна зараза ведь не предупредила!
- Кого? Нас? Нет, друг, мы ведь сейчас орденцы, а Орден, похоже, утрачивает былую популярность. И не сказать, что меня это печалит...
- Да, с гневом богов не поспоришь!
- Они пытаются. Заметь, они уже поняли, что крепости рушатся не все, а те, куда пришли беженцы из других. И запретили им доступ. Будто заслон от чумы.
- Ты правда думаешь, что это передается, как чума или гиптас, про которые рассказывал Клод?
- Я ведь вроде это и сказал? И Клод так думает. И Архант Ри. И Аркат.
И даже Ансельмо.
Странный новичок сначала шугавшийся всякой тени, быстро освоился, а когда узнал, что в убежище полно книг, причем древних, забыл, и где находится, и с кем, и даже новость о несуществующих богах его больше не волновала. Трио умников закопалось в книжки по горло и в ближайшее время выныривать оттуда не собиралось. Отних даже Дымок стал прятаться - после того, как Ансельмо попытался на нем какую-то формулу записать.
Именно они и выдвинули идею про "эпидемию". Мол, семь лучей Звезды это та еще силища, и случайное даново желание сравнять с землей крепость не просто исполнилось, а усилилось. Что-то добавила Латка со своим контактом с жизнью, что-то Клод с властью над эпидемиями, как-то повлиял, возможно, Син - его талант перемещения - или сам Аркат...
- Сегодня и проверим. Может, и так.
- Тогда Ордену конец. Чума или гиптас - всего лишь поветрие. Мы-то умнее.
- Не уверен. Чума, по крайней мере, не пристает к привратникам, - фыркнул Тир.
- Хм... - Дан, чуть ли не впервые на памяти Тира, не нашелся сразу с ответом, и лиддиец пожалел, что снова завел разговор о недавней стычке.
После плена Дан... изменился.
На первый взгляд ничего такого, казалось плен стек со златоградца, как обычная вода, быстро и бесследно. Он все так же шутил, легко вливаясь в любой разговор, все так же был полон энергии. Но что-то все-таки было не так.
Раньше Дан не подставился бы так у ворот...
Или я ошибаюсь? Прошло всего-то два дня с тех пор, как мы "проснулись". Не будем гнать коней.
- Зато мы красивее, - наконец улыбнулся Дан. - А?
- Чем чума? Разумеется. Хотя, если подумать...
- Эй!
- ..после того, во что нас превратила Марита, у меня насчет этого сомнения, - закончил Тир.
- Насчет тебя - точно.
- А сам-то...
Да уж, Марита отыгралась. Когда парни поставили Звезду перед фактом разведки, та после некоторого шока (всего-то полверевки споров!) согласилась и выдвинула идею маскировки. А самым лучшим мастером маскировки признали кого? Правильно, Мариту. О чем ее жертвы скоро пожалели. Когда первый раз глянули в зеркало. Теперь они оба выглядели на полтора десятка лет старше, на пятьдесят противнее и не вызвали бы охотничьего азарта даже у самой отчаявшейся старой девы.
- Ну что, подумаем о новой личине?
- Подумаем. Если столице не нужны отче, то кто же ей нужен?
Новая личина потребовала денег, умения Дана торговаться некоторых консультаций Тира. И через полторы веревки в столицу вошли двое наемников, только что вернувшихся с границы и жаждущих потратить свое повышенное жалованье на выпивку и девиц из заведения госпожи Бергитте...
- Кто эта Бергитте? - Дан сердито отряхивался. На этот раз охранцы не выпихнули их из города, зато им пришлось отсыпать три монеты "на удачу", а кормить привратников купеческий сын и потомственный торговец не любил. - Обжоры.
- Да так... Все, кто вырывается с границы, идут к ней. Примета такая.
- Примета-а... И какая у нее талия, у твоей приметы?
- Дан!
И все бы, наверное, закончилось более-менее тихо, и разведка прошла бы без всякий последствий, если бы на людной улице, прямо у Храма, один из "наемников" не выдохнул оцепенело: