Аннотация: Мы не знаем, в какой миг выбираем свою судьбу.
Девчонка успела только пискнуть. Перед глазами мелькнуло серое, в плечо врезалось тяжелое-твердое, и тонкий стебелек вырвался из пальцев, когда небо кувыркнулось... Латка с перепугу зажмурилась, и кстати - щеку и висок царапнуло старой хвоей. Она сжалась и дернулась, пытаясь вырваться, но держали крепко. А больше ничего не было. Только навалившаяся тяжесть и колкая лесная подстилка. В шею толкнулось что-то теплое, и Латка наконец решилась приоткрыть глаз. Ну посмотреть на всякий случай.
- Ой, мамочка... - выдохнула она, едва увидела этим самым глазом, что деется.
Безымянный маг лежал на ней и, кажется, трогал шею - искал чего-то, может, ошейник? А рядом... а за ним...
Оно лезло из земли, как лешак из-под пенька, оно тянуло зеленые лапы, оно тряслось как припадочное. Оно шуршало и шелестело. Ее растение. Раменник. То, что должно было вырасти раменником. Но зеленые стебли больше были похожи на оживший лук, если б ему вспало на ум ожить и обрасти колючками. Причем это вроде-как-лук, похоже, был в плохом настроении.
- М-м-м-м... - простонало над ухом. Ошарашенная Латка отвлеклась от куста и вспомнила, что творится. На нее напал безымянный маг! Но почему? Из-за...ой, нет...
Орден?! Рядом Орден?
Латка забыла про лук и про все остальное - от страха у нее даже в глазах потемнело. Не помня себя, она боднула головой куда дотянулась, выдралась из тощих рук безымянного и, перекатившись по листьям, вскочила на ноги. Прислонилась к дереву... Где нож?!
- Вставайте! Эй! Вставайте! Дан! Тир!... Клод.. Марита! Вставайте... - в последнюю пушинку Лата сообразила, что как раз орать стоит потише, ведь у орденцев тоже есть уши, и если они услышат...
Но было поздно - в шалаше парней словно медведь взбунтовался. Что-то упало, кто-то сдавленно охнул, завеска вскинулась и упала - и на полянку вылетели молодые маги.
- Что?
- Где?
- Лат, чего? О-о... - Дан разглядел безымянного. Тот зажимал рукой разбитые губы. - Кто его?
Орден бы уже напал... Латка выдохнула и закусила губу. Руки дрожали..
- Лата, ты чего молчишь? Что у тебя за вид? И кто стукнул этого? - Дан довольно безразлично показал подбородком на безымянного мага.
Орден бы уже напал...
- Я.
- Так. И чего он вытворил? Тир, ты б прикрылся, мы тут пока придержим коней.
Только тут Латка заметила, что парни выскочили на ее вопль в чем были. Ну, кто в чем спал. Клод в нижних штанах, Дан в чем-то полотняном, а Тир... ну, у него с запасной одеждой вообще было плохо. Так что на нем был только огненный шар, и тот в руке.
Рыцарь вспыхнул. Зло загасил шар и скрылся в шалаше, так что Марите, только-только высунувшей головку из-за входной завески, достался на погляд лишь кусочек алтийца с незагорело-белой кожей...
Дижонка оцепенела. Это... это...
Но магам было не до ее переживаний.
- Так в чем дело-то? - Дан обежал взглядом поляну, опустил арбалет и как-то успокоился. - Что этот тихоня мог вытворить такого, что его стукнула ты? Слышь, приятель, ты что, наступил на ее цветочки?
- Он... ну... - у Латки вдруг пропали все слова. Глаза у Дана... Голос вроде веселый, а глаза - будто Гиблый омут в безобидной речушке. И говорить про нападение этого безымянного расхотелось. Кто знает, а может ему просто раменника захотелось? Ой, а может правда? А она бодаться сразу, как будто коза какая. - Ну ничего такого, я просто... ошиблась просто.
Клод удивленно вскинул брови, но расспрашивать не стал, а вместо этого подошел к безымянному и положил руку на губы. Тот дернулся, и Дан прищурился.
- Интере-е-есно... - протянул он, прицельно окинув взглядом вдруг зашевелившегося мага. - Ошиблась, значит? И в чем это?
- Мне показалось.. - почти жалобно сказала сельчанка, уже понимая, что Дан не отцепится. В растерянности она глянула на Мариту, но та все еще смотрела на шалаш парней. Кажется, тот самый кусочек Тира еще ей мерещился...
- Так в чем дело? - мрачновато поинтересовался уже целый Тир, на ходу зашнуровывая рубашку. Штаны на нем почему-то были мокрыми, словно их пушинку назад вытащили из ручья.
- И почему у тебя на голове гематома? - добавил Клод.
Что?! Латка охнула и лихорадочно вцепилась себе в волосы.
- Кто у меня там?
Не может быть... хотя вот иголка... и вторая... и листик сухой. Пока она каталась по земле, то... ой, брысь! Брысь, слышишь? И кусаться не вздумай! Да где она? Гема... как?
Тир хмыкнул, Клод улыбнулся.
- Шишка. Подожди... - он мягко положил ладонь ей на макушку, отчего кожу знакомо защипало и полило теплом. - Вот так.
- Так что за переполох? - наконец ожила Марита, но отвечать ей было некому. Парни мерили глазами безымянного.
- У него разбиты губы, у тебя - голова... - протянул Дан задумчиво, будто сонная речка на рассвете. - Он тебя ударил?
Речка вошла в перекат. Зеленые глаза нехорошо потемнели...
- Он на меня прыгнул, - вздохнула Латка, понимая, что так просто не обойдется...
- И?
- И ничего. Прыгнул, повалил, травку чуть не растоптал...
Все посмотрели на "травку". Та выглядела живее всех живых и даже больше. На глазах у оцепеневших магов подобие лука энергично зашевелило стебельками и сцапало пролетавшего мошкуна.
- Ага... И что дальше?
- Ничего. - рассказывать про шею или нет? - Я его стукнула и вырвалась. Головой стукнула. Подумала, что его снова Орден на поводок взял. Вот и закричала. Простите...
- За что, сестренка? - легко отозвался Дан. - Все ты правильно сделала. А вот с этим приблудным песиком пора и поговорить... по-хорошему. Пока по-хорошему.
Поляна притихла, будто вымерзла. Потому что льда в голосе Дана и правда хватило бы на целую речку...
- Ну, приятель? Так с чего тебе вдруг пришло в голову попрыгать? Орден тут ни при чем, ошейник у тебя теперь другой, и браслетку никто не трогал. Так в чем дело?
Безымянный молчал. Серая тень... всегда безмолвная. А теперь, возможно, опасная.
- Марита, браслет неси, - Тир на всякий случай натянул лук. - Где он там у Стимия?
Завидев браслет, безымянный съежился. Будто трава на жгучем солнце. На бледном лице-маске жили только серые глаза - они перебегали взглядом с лица на лицо... то ли просяще, то ли тревожно.
- Первый раз вижу, как он на кого-то смотрит... - прошептала Марита.
- Что?
- Ну он всегда с опущенными глазами, как по канону о магов должном поведении. Это правила... в прибежище. А он смотрит прямо. Видите?
- Видим.
- И нам интересно, с чего бы наш молчаливый друг так переменился? Или это притворство, как тогда у тебя с этим Орденом?
Тир вздернул голову:
- Ты это о чем?
- Божья пара, ну как же? То твое соло с "Пощадите", когда синерясые явились в Синтарин пополнить загончик! Ты так на колени бухнулся, что я сам чуть не поверил.
- А ты не поверил?
- Я похож на дурака?
Парни переглянулись. И... не улыбнулись, но какая-то тень улыбки промелькнула на усталых лицах. Они еще не раз поругаются, но сейчас понимание снова протянулось между ними... как тогда у Синтарина - тонкой ниткой.
- Не знаю, - наконец выговорил Тир. - Но вот наш гость, похоже, нас обоих относит к этой малопочетной группе... И кого же это ты вылечил, Клод? Проверим?
Он подбросил браслет на ладони и защелкнул на своей руке.
Застыл.
Пошатнулся... Расширенные глаза словно вобрали в себя всю съежившуюся серую фигуру... Клод сделал шаг, готовясь помочь, но алтиец быстро покачал головой: не надо. Все в порядке. Злиш побери. Все в порядке...
Просто... Просто он увидел "серого" по-другому.
Когда-то давно, еще мальчишкой, Тир подсмотрел, как работает художник, готовясь нарисовать портрет герцога. И здорово удивился, когда художник вместо четкого рисунка начал набрасывать на листе сетку из линий. Линии скрещивались и расходились, и совсем не сразу их них выступили фигура... плечи... голова... Вот так и сейчас. Тело мага словно было вписано, заковано в какую-то странную сетку. Ниже пояса - редкую, а от ребер и выше линии сплетались все гуще... А голова вообще была в каком-то... ну, кружеве. Темном...
Кружево было слегка нечетким, размытым... нет, просто двойным - будто кто-то вышивал черной нитью по прочерченному золотом рисунку. И там, где золото свивалось в "цветок", поверх был наложен другой узор, почти повторяющий основу, но какой-то иной. Будто... будто на одуванчик влез громадный паук, вцепился лапами, почти перекрыв желтизну. Это что? Это так действует ошейник?
Неудивительно, что у магов под контролем больше не развивается магия. Это невозможно...
И он боялся. Тир почувствовал это буквально кожей. Безымянный маг, такой неприметный на вид, внутри виделся как вихрь из страха, отчаяния и обиды.
Обиды?..
Он хотел...
- И я б на твоем месте был пооткровенней, парень, - Дан наклонился над магом и выдохнул ему в ухо, - И побыстрей.
Безымянный замер.
Пушинка... пушинка... маленькие кусочки времени одна за другой сгорали на огне Времени, и все ждали...
Казалось, он что-то хочет сказать. Сказать, попросить, объяснить хоть что-нибудь. Что он готов нарушить это молчание, что контроль орденских уродов все-таки не смог до конца уничтожить в нем человека.
Но миг миновал бесплодно.
Губы мага дрогнули, но так и не промолвили ни слова. Серые глаза остановились на браслете Тира... и погасли. И он безнадежно ссутулился, снова безразлично уставившись в ковер из пиштовых иголок...
Тир и Дан обменялись взглядами. Дан - вопросительным, Тир - таким, будто у него болели все зубы разом.
- Без толку. И хотел бы что-то объяснить - не смог. Такое впечатление, что он разучился говорить.
- Ну да. Ордену его разговоры ни к чему, им другое подавай. - Дан задумчиво грыз иголку.
Горькая... а мысли и того хуже. Без толку это. Нет в них этого... беспощадности нет. Орденец бы попался, так с тем разговор короткий. А тут этот... все равно что больной. Что с него возьмешь.
И куда его денешь.
Придется как и прежде, таскать с собой и присматривать за этой живой огонь-вазой.
- К Злишам эту мерзость, - рука Тира чуть дрогнула, но браслет запястья он стащил быстро и решительно. - Поймаю орденца - тогда и нацеплю.
- Орденца? - не понял Клод. - Орденцы не маги.
- Ему нацеплю! - Тир швырнул браслет в мешок. - На... - и добавил такой вариант размещения браслета, что Латка поперхнулась, а Марита замерла с открытым ртом. Дан нервно хохотнул. Клод неуверенно присоединился, разряжая скопившееся на поляне напряжение... Тир сверкнул глазами, но махнул рукой и рассмеялся. Хихикнула нерешительно Лата... спустя пару пушинок будущая Звезда хохотала.
Они смеялись, не подозревая, что с этой пушинки им не расстаться. Не зная, что именно сейчас, решив пощадить пленного мага, они только что выбрали свою судьбу... а заодно и мира на ближайшие тридцать семь лет. Не видели и не поняли бы, почему раненый дракон в своем шалаше облегченно вздохнул, и на потрескавшихся губах проступила улыбка.
Ведь они не знали истории и не ведали, что дважды всходила над миром и злая Звезда...
Еду все-таки удалось спасти, хоть каша безнадежно переварилась. Но есть ее было некому. Парни таки ушли досыпать, велев разбудить себя к обеду. Явился кот, обнаружил, что пропустил что-то интересное, и в утешение попытался утащить колбаску. Марита немножко покрутилась возле костра, но ее здорово нервировал ненормальный "цветочек", и она сгинула на ручей, как ни странно, прихватив за собой покорного безымянного. Сказала, что присмотрит.
Бедный маг.
Обижаться на него у девушки не получалось. Наоборот... жалко было. Может, если с ним почаще разговаривать, он научится...
Ой, ну вот чем заняться? Завтрак готов, к обеду все есть, одежка перестирана и сохнет, в шалашах все чисто...о! взгляд Латки наткнулся на мокрые штаны Тира.
Ага... где-то у нее была лишняя юбка и нитки с иголками.
Стимий и Син вернулись как-то незаметно. Вот только что никогошеньки не было. А стоило только отвернуться - и у костра уже стоит Стимий, пробуя переваренную кашу.
- Пока ходили, только и мечтал, как вернусь и попробую твоей стряпни, усмехнулся он. - Где все?
- Тут... - Дан вылез из шалаша, протирая заспанные глаза, и замер. - А это кто?
- А вот и мы! - объявила Марита, ведя за руку худого светловолосого мужчину - довольно симпатичного, только худого слишком в лохмотьях... - Ну как?
Это кто еще? Лохмотья на нем какие-то знакомые. И куда она девала безымянного? О-ой... Безымянный? Это?
- С ума сойти! Сестренка, ты что с ним сотворила?
- Постригла, - как ни странно, Марита не обиделась на "сестренку", наоборот, фиалковые глаза довольно блестели. - Умыла как следует. Каждый должен стремиться к должному виду, и...
- Дан, ты не брал мои штаны? - послышалось из шалаша.
Ой!
- Твои штаны у входа! - крикнула Латка. - Сложенные...
- Это не мои!
- Ну... теперь твои...
- Так, пушинку, - Стимий с удивлением переводил взгляд с одного на другого. - Что тут было, пока мы гуляли по лесам?
Тьфу! Сюда бы тот странный лук, который нечаянно сколдовала Лата. Который мошкунами питался. Тут бы ему пир горой закатывать впору. Остальные могли хотя бы гонять наглых тварюшек, но у Дана, увы, руки были заняты, и потому его лицо наверняка скоро станет похоже на пупырчатый салат! Злишевы тваррррри!
Седьмой день маленький отряд двигался через сырые приграничные леса. Тир успел порвать дареные Латкой штаны, Марита научилась стряпать горох, Латка - находить по пути каких-то диких, но съедобных масленичных корешков. Подарок вдовицы из разбойничьего приюта уже кончился, новое жилье им с тех подвернулось всего два раза, и уговорить хозяев продать немного съестного было непросто... так что сухари и те были наперечет. Корешки пришлись кстати. Вот бы сейчас парочку.
Но руки были заняты. До смены еще почти полсвечки...
- Яма, - предупредил Син, который шел впереди.
- Ага...
И они пошли мягче, чтобы не растрясти лежащего на носилках дракона.
Арханту-Ри так и не стало лучше. И не станет, пока он не окажется у своих, способных ему помочь. Именно поэтому Звезда, единодушно наплевав на голос разума, решила отнести дракона в Глухую долину. Именно там, по словам Арханта-Ри, прятались его уцелевшие соплеменники.
Глухая долина в Дымных горах. Веселенькое местечко, если судить по сплетням. Дымные горы потому и Дымные, что там постоянно что-то то дымит, то парит, то взрывается. Южная граница Рацеи. Самая спокойная, потому что с этого края точно никто не вторгнется. Ну нет дураков там селиться, для здоровья вредно. Одни драконы, бедняги, как-то терпят. Не позавидуешь...
- А это буква "Л", запомни, - донеслось сзади. - С нее начинается твое имя. Видишь?
- Да.
- На что похожа? - не отлипала Марита. Знатская девица воспылала идеей научить "дорогую подругу" грамоте, и теперь остановить ее можно было, только связав по рукам и ногам. Дан вообще-то считал дижонку неженкой и покорной тихоней, но божья пара, чуть ли не первый раз в жизни ошибся. Марите, конечно, основательно забивали голову всякими глупостями, но настырности в ней было за троих. Она упорно топала по тропинкам и чащам, тащила свою долю груза и притом как-то ухитрялась сохранить прическу и не сутулить плечи. Да еще и Латку по дороге пилить. И про грамоту, и про осанку, и про ногти, и про... короче, много про что.
- А какую букву мы учили вчера? Ну вспомни, она похожа на этот, как ты говорила... ухват? - У!
- Отлично! А теперь сложи их вместе... Брысь, животное, и не мешай хозяйке учиться!
Кот протестующе мявкнул, но послушно испарился. Правильно, красавец, ты умница... уже знаешь, когда с женщиной не стоит спорить. Это вечером из них можно будет снова веревки вить, а сейчас лучше иди к дракону.
Безопасней.
- А если добавить к тому, что получилось, "к", то получится то, что ты кладешь в суп и соус.
- Куда?
- В подливку.
- Лук?
- Правильно. А теперь... Злиш бы побрал эти корни!
- Ты ушиблась?
- Не отвлекайся. Дальше..
Железная девушка. Сину б хоть немного ее упрямства, у того наоборот, послушания через край. Тир его постоянно шпыняет - то ли по привычке, то ли надеется, что в парне проснется характер. Все никак не уяснит, что характер характером, но привычку слушаться так просто не выжмешь, особенно если на тебе эти чары, мать их так.
Злишев ***!
Под ноги попалась незамеченная Сином ямка. Что-то хрустнуло, ногу прострелила боль, и носилки чуть не вырвались из рук. Чтоб тебя...
В глазах потемнело. Глухо простонал дракон, и чьи-то руки мгновенно перехватили носилки, кто-то прихватил за плечи, помогая сесть, а ловкие пальцы осторожно расшнуровали башмак и закатали штанину...
- Парень, ты чего? - это Стимий.
- Потерпи... - это Клод...
- Носилки положите. Осторожно!..
- Перелом. Стимий, Тир, тут есть где разбить лагерь? Мы сегодня дальше не пойдем.
- Здесь?! - Тир мрачно окидывает взглядом местность - неподходящая она для лагеря...
Голоса толкутся в уши, кружат и наплывают волной... и поэтому Дан не сразу слышит новый голос: