Первая Книга царств, Гл. 4

Филистимлянин, Израиля враг,
С набитой ранее физиономией,
Сидел бы тихо при своих делах
В пределах отведённой автономии...

Не выполнил народ священный знак,
Не перебил всех местных при нашествии,
И вот теперь потомкам тех вояк
Расхлёбывай печальные последствия.

(Вот то ли дело бледнолицый брат,
Аборигенов истребил как нацию.
Играет в краснокожих детвора,
А взрослые индейцы в резервации.) 

Филистимляне снова на войну
С Израильтянами пошли, как ранее.
Встать в позу Самуил не преминул,
И было слово от него Израилю.

Что говорил, читаем между срок,
Сказал, наверное, что дело гиблое.
К чему б ни призывал тогда пророк,
А тысячи четыре к ночи сгинуло,

Погибло от язычников руки
В бою с филистимлянами проклятыми.
Но в стан вернувшись свой, боевики
Идти не захотели на попятную.

Старейшины подали голос свой -
'За что в бою погибли наши мальчики?
Ковчег завета мы возьмём с собой
И он спасёт нас от руки захватчика'.

На поле боя вынесли ковчег,
С ним Илия сыны, Офни и Финеес,
Те самые, кого Господь за грех
Приговорил к вперёд ногами выносу.

Когда ковчег завета лишь возник
На горизонте, радостью беременна
Земля стонала - такой громкий крик
Евреи выдали единовременно.

Тот слыша крик, Филистимляне вмиг
От страха задрожали и попадали,
Едва лишь Иеговы страшный лик
И меч разящий над собой представили.

Сказали: 'Горе нам! Ведь ни вчера,
Ни третьего дня божества подобного
Не ждали мы у нашего двора,
Столь сильного, коварного и злобного.

Кто нас избавит от руки его?
В пустыне Египтян казнил Бог казнями, 
А двор и фараона самого
Он поразил чумою и проказою'.

Но среди них случился патриот,
Вскричавший -  'Люди, проявите мужество.
Лишь с сильным  богоизбранный народ
Со временем войдёт в одно Содружество.

Извечный здесь решается  вопрос
Еврейский. Но ответ его не в мщении,
Не в том, кому сейчас откусят нос, 
А кто кого возьмёт в порабощение'.

Филистимляне в сущности своей
Язычники, своих богов не считано,
И с прогрессивной верою еврей
Был перебит числом весьма значительным.

Израильтяне прятались в шатры,
Случилось поражение великое,
Призывы гикнулись в тартарары
Со всеми их воинственными криками.

В сраженье тридцать тысяч полегло
Лишь пеших, угодил ковчег в пленение,
И Офни с Финеесом повезло
Погибнуть в день один при исполнении.

Беда ведь не приходит в дом одна.
Вбежал в Силом боец Вениаминова
Родства по племени, в подтёках вся спина
И то, что ниже, цвета тёмно-синего,

Одежда в клочьях, прах на голове...
А Илий, восседая на седалище,
Томился сердцем - как его ковчег
И как там соплеменники-товарищи?

О пораженье возвестил гонец
Те новости до крайности печальные.
Весь город понял, что настал конец
И восстенал от горя и отчаянья. 

Был Илий девяноста восьми лет,
Глаза померкли, слава Богу слышал хоть.
Услышал звуки вопля, сбросил плед
И в возбужденье принял вновь прибывшего.

Про пораженье весть принёс гонец.
Про смерть сынов одновременно жуткую
Узнал отец, но не сломился жрец,
Не помрачился от беды рассудком он.

И лишь прослышав, что ковчег - ку-ку,
Предчувствием и до того измученный,
С седалища жрец рухнул вниз как куль,
Сломал себе хребет, уж очень тучен был

И дряхл, как пень. В Израиле судьёй
Он правил сорок лет и при коррупции
Текла спокойно жизнь сама собой
По данной Моисеем конституции.

Но видно не спасает воровство
От бед извне. В борьбе с Филистимлянами
Наказан свыше был народ за то,
Что лебезил и власть терпел с изъянами.

Жене же одного из тех сынов,
Причиной ставших наказанья Божьего
Всего Израиля, бо Бог суров -
Приспичило рожать до невозможного.

Упала на колени, родила 
И умирала, услыхавши правду всю,
Что муж погиб, а их святой оклад
Ковчега впредь не принесёт им радости.

Родня её спасала, как могла -
Не бойся. Сына родила... Невестка же,
На уговоры плюнув, предпочла
При родах умереть. Причина веская

У ней была - коль слава отошла
От их Израиля, ковчег Господень их
Захвачен, то мертва её душа,
И пусть с дитём, но жить нельзя без родины!