Первая Книга Царств, Глава 24

От народа, что ему подгадил,
Из пустыни Зиф ушёл Давид,
В безопасных жил местах Ен-Гадди
Там, где при последнем камнепаде
Ротозей случайный был убит.

Царь Саул с войны вернулся вскоре,
Нападенье вражье отразив,
Зятя стал искать, послал дозоры,
А ему - Да он подался в горы,
Камни там тягает, как Сизиф.

Взял Саул три тысячи отборных 
Из всего Израиля мужей,
Головные выдал им уборы
И - Вперёд! - по узким коридорам
Брать врага на верхнем этаже.

По горам, живут где только серны,
Шёл Саул, наткнулся на загон
Царь овечий,  рядом с ним пещера...
Камнепады действуют на нервы,
Воины снуют со всех сторон,

Чтоб Давида захватить с поличным
И поднять мерзавца на копьё...
Царь уединиться место ищет.
Тут лежалая со склада пища,
Видно, дело сделала своё.

Для нужды зашёл Саул в пещеру.
Писсуары, ценник, что почём,
И старуха, злая как мегера.
Сталактиты действуют на нервы,
Словно это камень мочевой.

В глубине кого-то черти носят -
То Давид в укрытии с людьми...
Но Саул про то не в курсе вовсе,
Плащ военный с плеч небрежно сбросил
И повесил прям на сталагмит.

Гномы подземельные шептались,
Говоря Давиду: "Вот он шанс
Твой брутальный, для царя фатальный.
Садани ж Саулу капитально
Между глаз, пока он к нам анфас.

День настал сегодня, о котором
Говорил Господь - вот я предам
В твои руки лиходеев свору,
Сдам тебе злодеев без разбора
Всех, кому желаешь ты вреда".

Встал Давид и край одежды верхней
У Саула отчекрыжил вмиг.
Но увидев на плаще прореху,
Стало ему как-то не до смеха,
Вещи портить с детства не привык.

Передать Давида чувства сложно,
Лишь слова могу я повторить: 
"Трогать мне царя - себе дороже,
Ведь не зря ж помазанник он Божий,
Чтобы взять так просто и убить.

В компетенции он только Бога,
И не нам судить его ваще..."
А Саул встал вышел на дорогу
И пошёл себе тропой пологой
С дыркою, прорезанной в плаще.

Выскочил Давил с пещеры пулей,
Подожди - кричал царю вослед, 
А догнавши в ноги пал к Саулу:
"Что речей ты слушаешь огульно,
Будто я тебе замыслил вред?

Только что с твоей большой нуждою
Был ты беззащитнее чем злак.
За твоей я пребывал спиною
Со своею дикою ордою.
Целиком ты был в моих руках.

Да хранит Господь царя промежность.
Пощадил тебя я в этот миг,
В доказательство, люблю как нежно,
Лишь отрезал краешек одежды,
Что повесил ты на сталагмит.

На царя руки своей помпезной
Я не подниму, скорей на нож
Сам паду, нет, лучше брошусь в бездну...
Вот тебе кусок, что я отрезал, 
Может, ты к плащу его пришьёшь.

Видишь ты, что нет во мне коварства,
Зла в руке, за пазухой камней,
Ни мздоимства нет, ни интриганства. 
Что ж меня обрёк ты на мытарства
И желаешь, царь, души моей?

В заблужденьях мести безрассудной
Как меня ты грозно ни карай,
За грехи тебя лишь Бог осудит.
На тебе руки моей не будет,
Разве что одежды срежу край.

Беззаконие от беззаконных
В мир исходит, я же не берусь
Приговоры вешать беспардонно,
Ибо беззаконие бездонно
Там, где в судьях над орлами гусь.

Царь Израильский, кого ты вышел
Догонять? За кем, за мёртвым псом
Гонишься? Блохою никудышной?
Меж тобой и мной один Всевышний
Наше дело разберёт потом.

Что спасусь от рук твоих, я верю..."
Слушая Давида крик души, 
Поначалу был Саул растерян,
Широту души его измерив,
Сам потом расплакался в тиши:

"Твой ли это голос, сын Давид мой? 
Оказался ты правей царя -
За поступок мой неблаговидный
Не убил меня ты всем на диво,
Лишь слегка попортил мой наряд.

Кто врага, в момент уединенья
Отловив, отпустит в добрый путь,
А не будет бить до одуренья?"
(Вспомнил я как Волю с наслажденьем
Вздумали в клозете парни вздуть.

Не Саул, конечно, мелковат он,
Этот Павел, даже не еврей.
Потому должно быть маловато
Пошляку навешали ребята,
А напрасно, надо бы полней.)