Брандон Грант, наш будущий новый префект полиции. Если изберут, конечно. С разворота газеты на меня смотрит его сияющая физиономия. Годы нисколько не изменили этого парня, по крайней мере, внешне, все такой же жизнерадостный. Мы привыкли к официальным лицам суровым, с печатью обремененности судьбами граждан города, а этот лыбится вовсю, обнажив белые ровные зубы. Ну, может, избирателям это и понравится, людям всегда хочется чего-то новенького. Даже то, что парень слишком молод для такой высокой должности, может оказаться только плюсом.
В последний раз я видел младшего брата много лет назад, когда оба мы после гибели родителей оказались в приюте при церкви Святого Патрика. В тот день в приют пришли очередные усыновители, их выбор пал на Брандона. Ну да, мальчишка был такой живой, бойкий, задиристый. Ему в ту пору было четыре года - уж не знаю, то ли это такая защитная реакция, то ли он вообще не понял, что случилось, но смерть наших родителей внешне никак на нем не сказалась. Другое дело я - в свои семь лет, я уже понимал, что произошло. Какая тоска терзала мое сердце... Только забота о братишке не позволяла мне окончательно расклеиться. Впрочем, Брандону моя опека не особо и требовалась, он довольно быстро оправился после трагедии. Даже внезапная новость, что нас разлучают навсегда, не вызвала в его душе никакой тревоги, чего нельзя было сказать обо мне.
Я любил брата. После смерти наших родителей он оставался единственным родным мне человеком на всем белом свете. В тот день этого родного человека у меня отняли. Но даже не это ударило меня в самое сердце. Я недоумевал, как же так произошло, и в тот миг просто ненавидел всех: надзирателей приюта, усыновителей Брандона, преподобного Кастора. Уже много позже я узнал о мутных делишках настоятеля церкви, за деньги поставлявшего своих малолетних подопечных в публичные дома, гангстерские банды, в клиники на опыты или бездетным парам. Наверное, Брандону повезло. Мне, оставшемуся в приюте, могло бы повезти гораздо меньше.
В тот день Брандон не только откровенно радовался тому, что его забирают в семью, но и дразнил меня. Да, он был несмышленышем, сам не понимал, насколько жестоки его насмешки, но ведь и я был ребенком. Его увезли, а я остался, и осознание того, что мы никогда больше не встретимся, что у нас не будет ни единого шанса на примирение, окончательно сломило детскую психику. Я замолчал. Не потому, что что-то случилось с языком или связками, просто не хотел ни с кем разговаривать, не хотел до такой степени, что просто не мог физически.
Я молчал долгие годы. Немой угловатый мальчишка не был интересен никому ни за деньги, ни даром, так что меня обошла стороной участь многих воспитанников приюта. Могли бы, конечно, использовать в качестве подопытной крысы при испытаниях каких-нибудь лекарственных препаратов, но и в этом отношении мне повезло, поскольку обладая довольно-таки хлипким телосложением и слабым организмом, я не смог бы продемонстрировать достоверные результаты опытов.
Снова я начал говорить только выпустившись из приюта. Требовалось как-то выживать, а найти работу, будучи немым, шансы невелики. Впрочем, красноречивым я так и не стал, до сих пор не люблю много разговаривать и стараюсь не поддерживать долгих бесед ни с кем. Рассказывать о себе кому бы то ни было не считаю нужным, расспрашивать о других мне не интересно, тратить время на пустую болтовню о погоде, политике и ценах не хочу.
За последние несколько лет кем я только не был: официантом, курьером, продавцом, кондуктором... Не слишком прибыльные профессии, но у бывших воспитанников приюта выбор невелик, либо копеечная зарплата, либо криминал.
Все эти годы я не пытался отыскать брата, кажется, даже начал забывать о его существовании, еще в приюте смирился со своим одиночеством. И вот эта газета, оставленная кем-то на скамейке в парке. Фамилия у Брандона другая, видимо, доставшаяся от усыновителей, но физиономия точно его, удивительно, что черты лица почти не изменились.
Неторопливо просматриваю заметки и рекламные объявления. Мне некуда спешить, некуда идти. Сегодня я в очередной раз стал безработным и, соответственно бездомным, поскольку платить за съемное жилье уже нечем. Не знаю, придется ли мне завтра поесть. А ночевать, видимо, буду под мостом. Хотя, может, в этой газете попадется объявление о найме.
Взгляд задерживается на рекламе открытого ринга. Есть такое развлекательное шоу в некоторых крупных казино - на ринге бьются профессиональные бойцы, а в конце любой желающий может бросить вызов победителю. Для обычного обывателя противостоять профессионалу на ринге практически невозможно, но если продержаться три раунда, заплатят неплохое вознаграждение. Мне сейчас такие деньги совсем не помешали бы. Вот только боец из меня никакой, как был в детстве задохликом, таким и остался. Хотя...
Шоу должно состояться сегодня в казино "Варга". Если потороплюсь, вполне могу успеть подать заявку. Даже если моя идея себя не оправдает и с ринга отправлюсь прямиком в больницу для малоимущих, хотя бы проведу ночь не на улице.
Поднимаюсь со скамьи, направляюсь к ближайшей остановке метро. Трачу последние монеты на проезд.
Громила на входе в казино смотрит с оттенком презрения, но не останавливает. В подобных заведениях предпочитают посетителей с толстыми бумажниками и платиновыми картами, однако не гнушаются и грошами таких нищебродов, как я. Тоже смотрю на громилу, но оценивающе, мысленно примеряю на него свою теорию. На ринге наверняка придется столкнуться с кем-то подобным.
Сегодня здесь обычное развлекательное бойцовское шоу, а не бои за титул, так что в зал вход свободный, иначе попасть сюда оказалось бы невозможно.
Шумно, азарт зрителей подогревает тотализатор. Наверное, когда проходят бои за чемпионский титул, на ставках можно озолотиться, но сегодня на ринге бойцы не настолько известные, по большей части начинающие. Тем не менее, их поединки вызывают живейший интерес азартной публики.
Сесть тут некуда, стою в сторонке, наблюдаю. Никогда раньше не дрался. В приюте, конечно, бывали стычки, но ничего серьезного, совсем не так, как на этом ринге - до выбитых зубов, сломанных ребер и полного нокаута. В отличие от бокса или чего-то подобного, здесь правила минимальные, можно сказать, что их вообще нет - чем более значительную травму получит боец, тем веселее публике, а если уж вынесут вперед ногами, это только повысит зрелищность мероприятия и, соответственно, рейтинг заведения. Если моя теория себя не оправдает, сегодняшний вечер вполне может стать для меня последним. Одно дело - выстраивать теорию, наблюдая со стороны, и совсем другое - мгновенно принимать единственно верное решение, когда в лицо летит кулак здоровенного разгоряченного бугая и совершенно нет времени на обдумывание возможных вариантов.
Наконец, заканчиваются бои профессионалов, начинается так называемое время возможностей для простых смертных. Подаю заявку на участие. Распорядитель боев смотрит, как на пустое место, но голос звучит настолько ободряюще, словно он абсолютно уверен в моей победе. Это его работа, его обязанность - завлекать простачков на ринг, чтобы как следует развлечь публику и заработать. Что ж, постараюсь оправдать его ожидания, хоть и не совсем таким способом, на какой он рассчитывает.
В сравнении с другими претендентами, пожелавшими схлестнуться на ринге с профессионалами мордобоя, выгляжу более, чем скромно. Мне б еще очки на нос для полного имиджа застенчивого недокормленного интеллигента. Сегодня на ринге хозяйничает Рой - двухметровое переплетение мышц с перебитым носом и жутким оскалом. Наверное, если этого громилу с разбегу огреть ломом по загривку, лом просто согнется, а этот бугай даже и не поймет, что его ударили.
С каждым из соперников Рой играет в течение раунда, но финал одинаков - незадолго до сигнала гонга соперник валится в нокаут, а то и вовсе вылетает за канаты.
Вот и мой черед. В зале смех. Да, этих людей можно понять. Скорее всего, я и сам бы ржал до посинения, увидев нас с Роем со стороны на одном ринге. Лишь Рой даже не ухмыляется, смотрит на меня, как свирепый бык на матадора. Будь его воля, он покончил бы с каждым из соперников одним ударом без нелепой возни в течении почти трех минут. Но публике нужно шоу, а устроителям нужны деньги, приходится выполнять желания одних и приказы других.
Звучит гонг, но Рой не спешит. Чтобы шоу состоялось, ему требуется нападение с моей стороны. Тогда, как и в предыдущих раундах, он просто помотает соперника, то есть меня, по всему рингу, как тряпку, и закончит бой за несколько секунд до сигнала гонга. Однако мне также нужна инициатива от него - в основе моей теории лежит не нападение, а противодействие атаке. Поэтому просто стою в метре от канатов, смотрю на Роя. Из зала слышатся насмешливые выкрики, затем свист, публика явно недовольна. Поняв, что я не собираюсь двигаться, Рой сам бросается на меня. Это не тот сокрушительный удар, которым Рой заканчивает поединки, для него еще рано, но достигни кулак цели, тоже мало не покажется.
Долгие годы молчания и одиночества я наблюдал за людьми, движущимися предметами, и в результате кое-что уяснил для себя. Не знаю, врожденный ли это талант или приобретенная способность, но я умею видеть то, чего не замечают другие. Успею ли только сделать верный расчет за доли секунды?
Оказывается, зря я сомневался в себе. Возможно, опасность, наоборот, обостряет чувства, ускоряет процесс обработки информации мозгом. Рой больше не выглядит устрашающей горой мышц, для меня он просто движущийся объект, я вижу траекторию его движения, центр массы, баланс, вижу, где и как все это будет в следующие мгновения, вижу в сотнях вариантов одновременно. И вижу, как и в какой момент можно изменить все параметры небольшим внешним воздействием.
Рой валится на ринг, не успев осознать, что произошло. Не ожидавшая ничего подобного публика на краткое время замолкает, однако уже через пару секунд зал взрывается восторженными воплями.
Рой поднимается не спеша, но тут же совершает рывок в мою сторону со скоростью поезда. Мозг служит мне исправно, мгновенный точный расчет, легкий толчок, и соперник снова на полу.
Публика звереет от восторга и неудачных ставок, Рой звереет от бешенства. Будь на моем месте громила, если и не здоровее Роя, то хотя бы ему под стать, поражение для него было бы не столь унизительным. А тут стоит сутулый дрищ и раз за разом сбивает с ног, даже не особо шевеля конечностями. Все, что мне требуется, не оказаться на траектории движения соперника и вовремя подтолкнуть в нужную точку и в нужном направлении.
Рой бросается на меня, как разъяренный бык, но сейчас я подобен безотказному механизму под управлением суперкомпьютера. Никогда не думал, что человек может соображать так быстро.
Звучит гонг, раунд окончен. Пока что Рой только разозлен, но передо мной и не стоит задача нокаутировать этого быка. Условие выигрыша - продержаться три раунда, мне остается еще два.
Короткая передышка, и снова в бой. Впрочем, мне отдых и не нужен, не особо-то я напрягался. А вот Рой дышит тяжело, ему перерыва не хватило. Видимо, поняв, что лишь напрасно тратит силы, давая волю своей ярости, теперь он действует осторожнее, снова ждет инициативы от меня. Но я стою неподвижно, это никак не противоречит условиям. Если останусь на ногах, я выиграл, а уж буду ли при этом махать кулаками или нет, это дело десятое. Рой тоже это понимает, поэтому вновь атакует сам. В отличие от предыдущего раунда, сейчас он не бросается всей массой вперед, готов отступить в любой момент. Но и такая тактика не идет ему на пользу, я вижу все его слабые места, вижу, что он собирается сделать еще до того, как сам Рой осознает собственные действия. Моя теория полностью себя оправдывает, соперник становится для меня абсолютно предсказуемым, как некий механизм, действующий строго по определенным алгоритмам и законам физики. Будь во мне побольше тщеславия и бахвальства, сказал бы, что становится скучно.
В какой-то момент я совсем перестаю видеть в сопернике живое существо - передо мной конструкция из рычагов, у каждого свой вектор движения. Если в нужный момент приложить небольшое усилие в нужном месте...
Боль в захваченном мною запястье лишает Роя возможности и желания продолжать бой. Упав на одно колено, свободной ладонью он хлопает по покрытию ринга. Поединок закончен досрочно.
Публика в диком восторге, многие сожалеют, что не поставили на меня. То и дело вспыхивают ослепительные огни фотокамер. Вполне возможно, что оказавшиеся здесь журналисты уже завтра сделают меня знаменитостью не только городского масштаба, но и всего побережья.
Все-таки, тщеславие мне не чуждо, овации и внимание толпы очень льстят. Но триумфатором чувствую себя недолго. Распорядитель боев с ухмылкой сообщает, что условия для получения приза не соблюдены, дескать, продержаться нужно было три раунда, а прошло всего два. Спорить бессмысленно, понятно, что все уже решено, денег я не увижу. Два мордоворота за плечами распорядителя смотрят на меня угрюмо и свирепо, а под распахнутыми пиджаками видны ремни наплечных кобур. Пожалуй, используя свою теорию, уже подтвержденную практикой, я мог бы просто сломать их, но вот увернуться от пули у меня вряд ли получится. Хотя... Нет, пожалуй, не стоит.
Все так же ухмыляясь, распорядитель предлагает постоянную работу. Зарплата на первое время так себе, но в будущем обещает золотые горы. Верить ему, конечно, - себя не уважать. Но вариантов у меня немного, хочется уже пожрать, и совсем не хочется ночевать под мостом. В общем, соглашаюсь на все условия, тем более, что подписывать ничего не требуется, сделка заключена исключительно на словах.
Отправляюсь в дешевый доходный дом на окраине, где в мое распоряжение предоставлена комната. Комнатушка тесная, наверняка тут полно клопов и тараканов, но на сегодня меня вполне устраивают и такие апартаменты. Устал, валюсь с ног, желание лишь одно - выспаться как следует.
Утром в коридоре неожиданно натыкаюсь на Роя. Оказывается, громила тоже проживает в этом клоповнике. Видимо, слухи о доходах бойцов сильно преувеличены, иначе этот парень наверняка нашел бы жилье поприличней.
После нашего вчерашнего поединка не жду от такой встречи никакого позитива, но Рой откровенно удивляет - он добродушен и улыбчив, совсем не производит впечатление монстра, даже несмотря на перебитый нос. Более того, приглашает к себе на пиво. Ну, почему бы и нет.
В берлоге Роя вполне уютно, будто здесь какая-нибудь домохозяйка проживает, а не двухметровый громила, каждый вечер выбивающий зубы и сознание из соперников на ринге.
Располагаемся у окна, за которым ржавеет крыша пристройки. Холодильник до отказа забит дешевым пивом, вряд ли Рой намерен остановиться на одной бутылке. Впрочем, сегодня нам обоим предоставлен выходной, можно хоть надраться.
С коммуникабельностью у меня серьезные проблемы, терпеть не могу кого бы то ни было рядом с собой, но почему-то общество Роя нисколько не тяготит, не чувствую никакого дискомфорта. Это очень странно: когда в непосредственной близости от тебя такой бугаина, далеко не красавчик, при этом отлично известно, чем он зарабатывает - все это должно подавлять и психологически, и физически. Однако не испытываю ничего подобного. Видимо, есть у Роя какое-то внутреннее природное обаяние, которое сейчас и изливается на меня.
Разговариваем о всякой всячине, говорит больше он, я в основном слушаю. Слушать его интересно, Рой довольно красноречив, умеет увлекательно рассказывать. Вот уж никогда не заподозрил бы за ним такую способность. Вчерашнего нашего поединка Рой не касается, будто и не было ничего. Оно и к лучшему. Даже обладай я его красноречием, все равно бы не смог объяснить, каким образом смог вчера одержать победу.
В очередной раз бросив взгляд на поверхность крыши, ржавеющей за окном, обращаю внимание на нечто на самом краю у ограждения. В ответ на мой вопрос Рой лукаво усмехается, распахивает створки и зовет меня на крышу. Следую за ним, при этом надеюсь, что громила не сбросит меня вниз. Он, конечно, неожиданно оказался приятным собеседником, но я-то в курсе его основного ремесла. Кто знает, насколько ему уже мозги отбили на ринге?
Привлекший мое внимание предмет называется телескоп. Я когда-то где-то слышал про такую штуку, но своими глазами вижу впервые. А вот Рой снова удивляет, оказывается, он с детства увлечен астрономией и обожает наблюдать за звездным небом. Наверное, больше я бы удивился, если бы только вдруг оказалось, что этот громила по вечерам играет на виолончели.
Наша беседа выходит на новый виток. Про виток, это я от Роя услышал. Он действительно чертовски интересно рассказывает о звездах, планетах, различных небесных телах, их орбитах, ракетостроении и астронавтике. Удивительно, как с такими интересами и кругозором Рой занимается примитивным избиением противников на ринге. В ответ на мое удивление громила смеется, мол, учеба стоит больших денег и не так-то дешево заниматься наукой, по крайней мере, пока не достигнешь в этой сфере больших успехов. Да, это мне понятно, сам большую часть жизни провел впроголодь и совсем не уверен, будет ли завтрашний день лучше минувшего.
Рой позволяет заглянуть в свой телескоп. Вернее, даже настаивает, почему-то считает, что мне это непременно должно быть интересно. Вообще-то, терпеть не могу, когда что-то навязывают, но сейчас не тот случай, мне действительно любопытно. Просить не люблю, но Рой словно угадывает мое желание. Может, так оно и есть - если уж такой страшный с первого взгляда громила оказался настолько обаятельным и далеко не тупым собеседником, он вполне может обладать проницательностью.
Сквозь линзы телескопа небо выглядит почти так же, но вот Рой слегка меняет направление и я вижу поверхность Луны. Ну, не то, чтобы уж прямо поверхность во всех деталях, но вооруженным взглядом планетка кажется намного ближе.
Расходимся далеко за полночь, вечер в обществе Роя пролетает незаметно. Ночью мне снятся другие планеты и космические корабли. Похоже, Рою удается заразить своей астрономической страстью и меня.
На ринге мы больше не встречаемся. Не знаю, почему. У самого Роя не спрашиваю. Возможно, так решил распорядитель боев, он же наш общий менеджер, чтобы не компрометировать будущего чемпиона побережья. У Роя все шансы получить титул, что, в свою очередь, повышает статус и самого казино. Однако в поединке со мной Рою не светит успех, так что предпочтительней не ставить нас в спарринг, лучше использовать поодиночке - иметь двух звезд ринга в два раза выгоднее, чем одну.
Да, я становлюсь знаменитостью не меньшей, чем Рой. Вот только мой сосед по этажу выглядит как настоящий боец, а я как дохляк-недокормыш. Впрочем, как раз это обстоятельство позволяет нашему менеджеру всякий раз через подставных лиц срывать неплохой куш на тотализаторе. Слава о моих способностях хоть пока лишь в масштабах города, вернее, даже одной его части, но растет, тем не менее, находится много соперников, каждый из которых уверен, что уж он-то точно меня прихлопнет. Еще больше тех, кто в заявленных поединках верит не в мой успех и делает соответствующие ставки.
Не могу сказать, что получаю очень прилично - львиная доля всего, что зарабатываем мы с Роем и остальные бойцы, оседает в сейфах казино. Но на жизнь хватает, я сыт, одет, есть крыша над головой, даже получается немного откладывать - открываю счет в банке.
Свободные вечера провожу с Роем у телескопа, ведем разговоры под пиво и знакомимся со звездным небом. Вернее, я знакомлюсь, он-то, похоже, знает все о звездах, планетах, прочих небесных телах и обо всем, что с ними связано.
Постепенно сближаемся настолько, что это становится похожим на дружбу. У меня никогда не было друга, мне не с чем сравнивать. Спустя годы абсолютного одиночества среди людей как-то странно и необычно чувствовать, что кому-то на тебя не плевать.
Между делом Рой обучает меня и тому, как следует вести поединки на ринге. Принимаю его советы к сведению. Я и сам понимаю, что и в самом деле провожу бои слишком уж короткие и бесхитростные. Сейчас, когда моя теория нашла практическое применение и уже отточена в действии, все кажется простым, предсказуемым и скучным не только мне, но и зрителям. А публике нужно шоу. Обыватели платят устроителям за развлечение, те же платят нам за то, что мы даем публике это развлечение.
Советы Роя идут на пользу, мои бои на ринге становятся более зрелищными. Распорядитель доволен, даже обещает повышение жалования. Не очень-то верится в его обещания, но лучше, когда ты нужен своему единственному работодателю.
Не скажу, что нашел себе именно то дело, которым хотел бы заниматься всю оставшуюся жизнь. Для меня участие в боях на ринге - всего лишь способ выживания, ничего больше. Никакого удовольствия мне это ремесло не приносит. Понимаю, что застрял, и это тяготит. В этом отношении завидую Рою: у него есть мечта, есть цель, он живет астрономией. Мне же двигаться некуда, не вижу для себя никакого развития.
Рой и в самом деле обладает исключительной проницательностью. Мы никогда не разговариваем о моих необычных способностях, благодаря которым одерживаю победы над противниками на ринге, однако Рой сам догадывается, в чем мой секрет. Однажды, когда сидим в его комнате за пивом и разговорами о космических объектах, сосед предлагает решить задачку, где фигурируют два объекта на пересекающихся орбитах. На слух данные почти не воспринимаю, однако когда Рой чертит на доске схему движения объектов, уже могу представить, как это должно происходить в реальности и сразу все становится предельно ясным. Рой удивлен, говорит, что с моими способностями стоило бы уделить побольше времени математике и физике, тогда двери всех исследовательских институтов и инженерных лабораторий сами передо мной распахнутся. Никогда не думал о таком варианте использования своих способностей. Собственно, до недавнего времени вообще никак не представлял себе их использование. Может, Рой прав? Я и сам понимаю - вычислительные способности моего мозга намного превосходят возможности всех прочих людей, а может, даже и вычислительных машин.
Будто желая пробудить во мне еще больший интерес, Рой знакомит меня с основами ракетостроения. Громила прав, все это действительно чертовски интересно. Настоящая работа для моего мозга - столько расчетов, где для успешного старта, полета и возвращения требуется учесть множество данных и свести их в единую программу пилотирования. Чувствую, что Рой нашел для меня как раз то, чего мне так не хватало. Жаль только, что всем этим заниматься могу лишь для себя, просто разминая мозг. Тем не менее, идея космических полетов увлекает меня не меньше, чем тяга Роя к его астрономическим исследованиям.
В один из дней мне сообщают, что меня хочет видеть наш общий с Роем менеджер, он же распорядитель боев. Являюсь в бильярдную казино, где Джоф, так зовут нашего непосредственного работодателя, проводит досуг в обществе жирного типа. Он на самом деле не толстый, не упитанный, а реально жирный, другого слова для его описания подобрать невозможно. Несмотря на свой объем, этот человек двигается вокруг бильярдного стола достаточно проворно (условно, конечно), выпирающее брюхо почти не мешает его игре.
Оказывается, жирный тип - сам владелец казино Ганс Штрудель, уж не знаю, фамилия такая или прозвище. Хозяин решил лично познакомиться с необычным бойцом, что приносит его заведению постоянную прибыль.
Разговор идет в общем-то ни о чем. Закончив партию с Джофом, Штрудель сетует, что нет для него достойных соперников. При этом бросает взгляд в мою сторону. Проявляю несусветную наглость и предлагаю в соперники себя. Джоф ошарашен, жирный Ганс усмехается, но принимает вызов. Когда прошу объяснить правила игры, удивляется даже Штрудель. Такого новичка сложно расценивать как стоящего соперника, однако на ринге я уже всех удивил, несмотря на свое скромное телосложение. Следует отдать Штруделю должное, он не делает поспешных выводов, дает возможность проявить себя.
Наблюдая за игрой Штруделя и Джофа во время знакомства с хозяином казино, я понял, что просчитать траекторию движения шаров по сукну даже проще, чем движение одушевленных объектов в пространстве. Теперь, узнав правила, без труда загоняю в лузы все шары, оставив Штруделя в проигрыше и изрядном недоумении. Пожалуй, стоило играть на деньги. Впрочем, не стоит расстраивать своего главного босса - для таких людей потеря даже пары банкнот сродни личному оскорблению, иначе никогда не сколотили бы свое состояние. Я пока что слишком зависим от этого жирного борова и его окружения, а собственное будущее и место в жизни представляется весьма туманно.
Штрудель покидает бильярдную, напоследок многозначительно напомнив Джофу, что тот должен урегулировать со мной все вопросы. Ну да, наивно было бы полагать, что хозяин казино вызвал своего работника только для того, чтобы проиграть ему партию на бильярде. Что-то тут не так. Но что именно должно насторожить, пока не понимаю.
Джоф сообщает, что я стал слишком популярным и предсказуемым бойцом, ставки на мою победу уже не приносят значительной прибыли на тотализаторе. А вот мое поражение, напротив, способно озолотить того, кто предусмотрительно сделает правильную ставку. Звучит предложение в форме приказа - следующий бой я должен проиграть.
Предпочитаю не давать окончательный ответ. В общем-то, Джофу он и не требуется. Вечером советуюсь с Роем. Громила рекомендует не идти против работодателей. Ясно, что кто-то из больших людей решил сорвать приличный куш на моем поражении - если пойду в отказ, увольнение будет наименьшей неприятностью. В конце концов, мы же не профессиональные спортсмены, а просто наемные работники в развлекательном шоу, значит, должны выполнять свою работу, так что нет ничего зазорного в таком договорном поражении.
Вроде бы доводы Роя звучат разумно и даже убедительно, но... Сам не знаю, что на меня находит, но нет никакого желания подчиняться требованиям Штруделя и Джофа. Только-только почувствовал, что могу быть гораздо сильнее, чем всегда сам о себе думал, и вот снова мне дают понять, что я никто. Бой заканчиваю победой. Рой сокрушенно качает головой, я и сам ожидаю неприятностей, но какой-то злой азарт не позволяет тревоге взять верх.
Рано утром просыпаюсь от стука в дверь. Двое мордоворотов с пистолетами под пиджаками настоятельно рекомендуют проехать с ними. Думаю, что вполне смогу уработать обоих прямо здесь, в коридоре у двери, однако принимаю "приглашение". Может быть, еще пожалею о своем миролюбии, но сейчас даже интересно, что же за этим последует.
Меня привозят за город в роскошный коттедж. Вернее, в сам коттедж меня не приглашают, ведут на лужайку, где Ганс Штрудель развлекается стрельбой из ружья по тарелочкам. Слышал, что нынешний хозяин казино в прошлом был крутым гангстером, участвовал во многих жарких перестрелках. Похоже, толстяк нисколько не утратил навыки обращения с огнестрельным оружием - каждый его выстрел поражает цель. Если мой последний бой именно ему обошелся в приличную сумму, его целью вполне могу стать и я. От этой мысли становится не по себе, но стараюсь держаться уверенно.
Судя по всему, немедленная расправа мне не грозит, однако это обстоятельство нисколько не успокаивает. Штрудель не проявляет раздражения, но и не скрывает, что разочарован возникшим между нами, по его словам, недопониманием. Теперь, как он утверждает, на мне повис крупный долг. Не могу согласиться с его утверждением, но понимаю, что мое личное мнение жирного совсем не интересует и ничего не изменит. Помимо долга Штрудель считает своей обязанностью меня наказать. Неужели все-таки пристрелят прямо здесь и притопят в ближайшем пруду?
Штрудель тут же предлагает выход: если сумею сбить тарелочку одним выстрелом, мне это зачтется. Предложение явно с подвохом, но выбор невелик, чувствую, что увяз по уши. Стоило прислушаться к совету Роя и сдать вчерашний бой, сейчас бы не чувствовал себя загнанной в угол крысой. Жил себе без излишнего чувства собственного достоинства, а тут гордость взыграла, почувствовал себя личностью, и на тебе - огребай сполна.
Моя неуверенность слишком заметна. Неожиданно Штрудель проявляет щедрость и позволяет сделать пробный выстрел. Совсем другое дело - чтобы верно просчитать скорость и траекторию любого объекта мне требуется хотя бы раз увидеть сам процесс в действии. Вот только зачем это самому Штруделю? Что задумал жирный боров?
Теряюсь в догадках, но беру ружье. Как и следовало ожидать, первая пуля летит мимо цели. Однако этого достаточно, чтобы понять, как все работает и что необходимо сделать. Следующий выстрел достоин назваться снайперским.
Штрудель удовлетворен. Видимо, я сделал именно то, чего он хотел, однако по-прежнему не понимаю цель всего происходящего. Штрудель вновь удивляет, приглашает за столик, что накрыт неподалеку, сам наливает вино в бокалы. Неожиданно спрашивает прямо в лоб: давно ли я обладаю способностью просчитывать движение объектов? Вопрос застает врасплох, даже не знаю, что ответить. Жирный совсем не глуп, достаточно быстро понял секрет моего успеха на ринге, в бильярде и в стрельбе. Вот для чего он вложил мне в руки ружье - хотел проверить свою догадку. А я выдал себя окончательно, теперь отрицать наличие у меня определенных способностей бессмысленно.
Не вдаваясь в подробности, признаю: кое-что умею. Штрудель не требует ничего большего, судя по выражению его жирной обрюзгшей физиономии, вполне доволен тем, что услышал. Переводит разговор на мою дальнейшую судьбу. Как и обещал, за мой меткий выстрел списывает весь денежный долг. Неплохой поворот, но явно, это еще не конец, стоит ждать подвоха. А вот и неприятности: денег я уже не должен, однако наказания мне не избежать. Но... Ох уж это чертово "но"... Но есть вариант, при котором мы со Штруделем можем окончательно закрыть тему и даже стать друзьями. Это по его словам, конечно, - у меня эта туша не вызывает никакого дружеского расположения, от него, прям, пахнет опасностью. Похоже, сейчас получу очередное предложение, от которого лучше не отказываться.
Штрудель заходит издалека, сначала пару минут разглагольствует о непростой экономической ситуации на всем Северном побережье и конкретно в нашем городе, а экономика, дескать, очень тесно переплетается с политикой, и всякое такое. Пока не понимаю, каким боком относится ко мне вся эта информация, но по недавнему опыту уже знаю, слова Штруделя обращены на меня вовсе не потому, что ему просто захотелось поговорить. Точно, вот и цель пространного предисловия: чтобы экономика не разочаровывала состоятельных людей, имеющих крупный бизнес, политикой должны управлять правильные чиновники, а вот неправильных быть не должно. По мнению крупных бизнесменов, как раз на предстоящих выборах в одно из высоких кресел метит совсем неправильный человек, и человека этого требуется устранить. И без пояснений Штруделя догадываюсь, что устранить его должен я. Подтвердив мою догадку, Ганс вновь напоминает, что надо мной висит наказание. По его словам лично мне физически почти ничего не грозит, поскольку Штрудель придерживается мнения, что раны заживают, кости срастаются, а смерть - слишком простой выход для провинившегося. А вот страдания близких, по его убеждению, способны причинить такие душевные муки, что могут быть хуже собственных несчастий. Из близких у меня только Рой - вывод очевиден.
Такой поворот становится для меня полной неожиданностью. Только сейчас осознаю, насколько действительно близок стал мне сосед по этажу. В этом чертовом городе всем плевать друг на друга, из всех его жителей громила единственный, кого можно считать настоящим другом. А ведь Рой предупреждал, что этим типам палки в колеса лучше не вставлять. Теперь из-за моей упертости единственный человек на свете, которому не безразлична моя судьба, может отправиться на тот свет или оказаться в инвалидном кресле. Но и становиться убийцей я не готов. Даже в боях на ринге стараюсь наносить противникам минимальный урон, претит сама мысль причинить кому-либо боль, а тут от меня требуется, чтобы я убил человека.
Получаю двое суток на принятие верного решения и предупреждение, что лучше даже не пытаться бежать - меня без труда отыщут в любом уголке побережья.
Поздним вечером оказываюсь дома совершенно разбитым морально. Наверное, если бы меня измолотили на ринге без малейшего сопротивления с моей стороны, и то чувствовал бы себя лучше. Выбираюсь на крышу, сажусь рядом с телескопом, смотрю на звезды, мерцающие поверх зарева небоскребов. Оказаться бы сейчас где-нибудь там, за миллионы световых лет от всей грязи этого проклятого никогда не спящего мегаполиса.
Не знаю, сколько проходит времени. Надо бы обдумать свои дальнейшие действия, но мыслей нет никаких, мной овладевает чувство близкое к полной прострации.
Подходит Рой, садится рядом, протягивает мне бутылку пива. Дальше сидим молча, потягиваем пиво, смотрим на звезды. Я уже привык к красноречию соседа во время наших вечерних посиделок, сейчас его молчание кажется необычным. Похоже, чувствует мое настроение, не лезет с расспросами. Да и как ему рассказать, какой выбор предложил мне Штрудель, и что от этого выбора зависит здоровье, а то и жизнь самого Роя? Однако понимаю, что рассказать придется. Сам я все равно ничего путного не придумаю, а вот громила, в противовес собственной внешности, умен и проницателен, от него можно получить дельный совет. И в этот раз я постараюсь не артачиться, последую совету.
Рой выслушивает мой рассказ спокойно. Впрочем, никогда не видел, чтобы он суетился или нервничал, всегда спокоен и непоколебим, как скала. Интересуется, что я сам намерен делать, есть ли какие дельные мысли? Самое дельное, что приходит в голову - сдать Штруделя со всеми его планами полиции. У Роя моя идея восторга не вызывает. Этот город пронизан коррупцией, скорее за решеткой окажусь я, чем владелец казино. Рой прав, конечно, но все-таки... Да, большинство так называемых правоохранителей - продажные твари, однако сейчас, когда грядут выборы на большинство значимых постов и большие шишки грызутся друг с другом, наверняка даже среди полицейских чинов можно найти союзников.
Рой сомневается, по силам ли мне определить верную сторону и не влипнуть еще больше.
При этих словах вспоминаю Брандона. Комиссар полиции - достаточно значимая фигура, но можно ли ему доверять? Я не видел брата много лет, вообще ничего о нем не знаю и, по большому счету, теперь он для меня абсолютно чужой человек. Не удивлюсь, если окажется, что за время службы и он подцепил заразу всеобщей продажности. За один ли талант полицейского он ухитрился в свои молодые годы занять кресло комиссара?
Решаюсь рассказать Рою о брате. Может быть, он что-то слышал о Брандоне, что это за человек. Рой пожимает плечами. Он, конечно, может попытаться что-нибудь разузнать, но вряд ли для меня это выход. Я и сам понимаю, насколько призрачна надежда.
Рой советует покинуть город. На побережье меня, без сомнений, отыщут, но можно скрыться где-нибудь в Европе или, еще лучше, в Красной России, вот там меня точно никто не достанет. Времени для принятия решения у меня совсем немного. Даже если выполню поручение Штруделя, меня наверняка ждут цементные ботинки и дно залива. У жирного бывшего гангстера хватает своих метких стрелков для такой работы, но предпочтительней, чтобы ее выполнил кто-то со стороны, а затем бесследно исчез. Вот тут с Роем невозможно не согласиться. Как ни крути, ничего хорошего меня не ждет. Получается, только один выход - бежать. Бежать как можно скорее и как можно дальше. Но как же сам Рой? Ведь его судьба тоже зависит от моего решения.
Что-то странное замечаю во взгляде Роя, словно еще хочет что-то сказать, но не решается. Снова повисает молчание, теперь уже я жду, когда он заговорит. Ожидание не затягивается. Рой говорит, что не стоит мне его жалеть, поскольку именно он рассказал Джофу о моих способностях, а тот, в свою очередь, поведал о них большому боссу. То, что казалось мне просто случайным стечением обстоятельств, на самом деле было спланировано нашими работодателями, и именно благодаря Рою я оказался в таком положении.
Этот город продажен насквозь, довериться здесь невозможно никому. Лучше никогда не забывать, в каком месте живешь и кто вокруг тебя. Здесь все одиночки, каждый сам за себя, так было, есть и будет, не стоит надеяться на что-то другое. Вот и Рой только казался другом, на деле же продал меня, не задумываясь. Лишь один вопрос, что ему было обещано?
Рой откровенен. Чего не отнять - этот большой парень никогда не юлит, говорит все прямо. Может, именно потому и вызывает симпатию. Вызывал, сейчас правильнее будет так. Короче говоря, Рой тоже имеет свой долг перед Штруделем, и исчисляется он не в денежном выражении. Теперь хозяину казино потребовался человек с определенными качествами, которые оказались как раз у меня. Справедливости ради, моя способность к динамическим расчетам и так бросается в глаза во время поединков на ринге, такое трудно не заметить. Рой просто пояснил Джофу, что именно я проделываю со своими соперниками.
Ничего не говорю, просто ухожу к себе. Никакого решения не принимаю, уже не способен ни о чем думать.
Последние события словно выжали из меня все соки, провалялся в постели чуть ли не до самого вечера. Просыпаюсь голодный и злой. Злой на Роя, на Штруделя, на весь чертов мир.
Поесть не успеваю, раздается стук в дверь. Парень, присланный Джофом, сообщает, что я должен быть в казино. Может, сломать его, забрать машину и убраться подальше, как советовал Рой? Впрочем, далеко все равно не уеду, поскольку водить не умею. Да и любопытно, за каким таким я понадобился Джофу - на ответ Штруделю у меня остались еще сутки.
Джоф в зале боев, сидит у самого ринга. Сажусь рядом. Джоф пытается изобразить доброжелательную улыбку, что выглядит чересчур фальшиво на его лживой морде. Спрашивает, не в курсе ли я, с чего это мой крупногабаритный приятель заинтересовался персоной комиссара полиции? Вопрос застает меня врасплох. Я уже и забыл о словах Роя насчет Брандона, а он, получается, не забыл. Делаю вид, что не понимаю, о чем речь. Впрочем, Джоф вряд ли задал вопрос с целью получить ответ, здесь что-то другое. Не зря же меня притащили сюда в мой законный выходной.
Начинается очередной бой, на ринг выходит Рой. Сегодня у него серьезный противник - старший из братьев Кортерро по прозвищу Торпеда. Я уже наслышан об этих парнях, что у одного, что у другого нет ни мозгов, ни тормозов, ни каких-либо представлений о морали, им разорвать противника на части в буквальном смысле все равно, что высморкаться. К тому же, бои ведут грязные. Однако публике нравятся их безумные и жестокие выходки, именно поэтому сегодня они оба здесь.
Ни массой, ни мускулатурой Торпеда нисколько не уступает Рою. Честно говоря, физиономия его выглядит не так устрашающе, как портрет моего соседа по этажу, и если не знать, что перед тобой настоящий подонок можно было бы заподозрить в нем что-то человеческое.
Бой проходит жестко. По части техники Торпеда явно уступает Рою, зато удар держит отлично, просто так его не свалишь. Похоже, и в самом деле мозгов в черепушке нет, отбивать нечего, отморожен напрочь. Сам передвигается довольно быстро, бьет мощно, вкладываясь в удар всей массой. Вот уж действительно торпеда.
Сегодня бой проходит в не совсем обычном формате, раундов нет, противники бьются до победы. Какие-либо правила практически отсутствуют напрочь, но даже тот минимум, что остается, Торпеда полностью игнорирует. То и дело Рою достается ниже пояса, однако рефери предпочитает не замечать очевидных нарушений. В конце концов, ведь публика довольна.
Несмотря ни на что, преимущество Роя неоспоримо, не сомневаюсь, что победителем будет он. Нокаутировать противника практически невозможно, ему все нипочем, остается только обездвижить в партере или болевым. Рой тоже это понимает. Вот он приподнимает Торпеду и впечатывает в ринг так, что подпрыгивает весь помост и сиденья в ближайших зрительских рядах, сам обрушивается сверху. То, что происходит дальше, лично для меня становится полной неожиданностью. Наверняка многие в зале также не ожидали подобного поворота событий, но людям нравится то, что они видят. Для публики это настоящее шоу, то, ради чего они потратили деньги, чтобы оказаться сейчас здесь, в первых рядах, до моих тревог им нет дела.
На ринге за спиной Роя появляется младший из братьев, известный как Кувалда. В отличие от меня, Рой давно знает этих отмороженных, но и он, похоже, не думал, что противников вдруг окажется двое, не успевает даже обернуться. Кувалда оправдывает свое название - удар его пудового кулака отбрасывает Роя к канатам.
Не давая Рою возможности опомниться и собраться, Торпеда и Кувалда молотят его так, что во все стороны летят брызги крови. Рефери не думает вмешиваться, всем своим видом демонстрируя, что все идет, как задумано.
Поступок Роя в отношении меня кажется чем-то сродни предательству, я зол на него. Но даже несмотря на то, что уже не могу считать громилу другом, как прежде, терпеть его избиение выше моих сил.
Мою попытку вскочить и броситься на помощь Рою пресекает Джоф. Советует не усугублять мое собственное положение и не вмешиваться в шоу, а с Роем, дескать, все согласовано. В последнее не верится абсолютно, уж больно реалистично из Роя делают отбивную. Если поначалу ему удавалось хотя бы через раз отвечать безбашенным братьям, то сейчас его просто-напросто избивают. Начинаю понимать, что все происходящее адресовано лично мне, чтобы усвоил, что не стоит идти против своих работодателей. Вот для чего меня сюда притащили.
Поняв, что у Роя уже сломано ребро и поврежден коленный сустав, а скоро его и вовсе забьют насмерть, все же выскакиваю на ринг. Сразу с двумя противниками мне биться еще не доводилось, но, думаю, справлюсь. Как ни странно, братья Кортерро предпочитают отступить, то ли уже знают, на что я способен, то ли имеют приказ не вступать со мной в схватку. Публика слегка разочарована, но в целом шоу наверняка удалось. Рефери объявляет победу Торпеды.
Рой без сознания, его увозят в больницу. Остается неизвестным, удалось ли ему что-нибудь узнать о Брандоне. Чувствую такую злобу, что готов крушить все вокруг голыми руками. Несмотря на свои способности, быть разрушителем мне точно не по силам, но сейчас даже осознание этого факта меня еле сдерживает. Джоф кривится своей мерзкой ухмылочкой, два мордоворота за его спиной предупредительно сжимают рукояти пистолетов под пиджаками. Джоф протягивает мне конверт, дескать, там все инструкции, и предупреждает, что скорейшее выздоровление моего друга зависит только от меня. Вот скотина. Если допекут окончательно, он будет первым, кого я поломаю на части.
Уединяюсь в туалетной кабинке, распечатываю конверт. Кроме письменных инструкций тут еще и фотография. Очередной удар судьбы и гангстерского мира - с фото на меня смотрит Брандон. Вот она, моя мишень. Значит, именно мой младший брат мешает Штруделю и его компаньонам проворачивать свои делишки. Ну, да, он ведь один из кандидатов на пост префекта полиции. Интересно, кто тот человек, которому Штрудель хочет расчистить дорогу моими руками и снайперской винтовкой? Впрочем, не о том думаю. И посоветоваться теперь не с кем.
Получается, если Штрудель хочет устранить Брандона, значит, они точно не союзники. Стало быть, можно попытаться все рассказать брату. Вот только как это сделать? Наверняка за мной присматривают. Не хочется словить пулю. И чтобы Роя удавили в больнице, тоже не желаю, даже несмотря на то, что он сделал.
Хотя, если разобраться, а что такого ужасного сделал Рой? Не слишком ли я категоричен? Не спешу ли с выводами? Я не просил его хранить секрет, да и сам не делал из своих способностей никакой тайны, демонстрировал их при каждом выходе на ринг. Рано или поздно хозяин казино и сам бы все понял, уж в сообразительности Штруделю не откажешь. Неожиданно пришла мысль: может, Рой потому и признался, чтобы я не переживал за него и со спокойной совестью ударился в бега. А увидев, что бежать я не собираюсь, попытался добыть для меня сведения о Брандоне, за что и поплатился. Я определенно поторопился отвергнуть единственного друга.
Вскипает злость. Штрудель перегнул палку, и ответит за это. Как именно? Не знаю. Был бы рядом Рой, спокойный, мудрый, рассудительный, наверняка посоветовал бы как действовать с большей вероятностью успеха и минимальным ущербом для себя. Но я, несмотря на склонность к вычислениям, не способен к планированию долгих маневров. Даже сам не подозревал наличие у себя такого взрывного темперамента. Наверное, злость скопилась за долгие годы унижений, в течение которых приходилось сдерживать себя. В те времена я чувствовал себя слабым и беспомощным, сейчас - совсем другое дело. Да и нет рядом Роя, который мог бы удержать меня от необдуманных поступков, он лежит сейчас на больничной койке, непонятно, выкарабкается ли, и этот факт бесит еще больше.
Прячу конверт, покидаю кабинку. В раздевалке натыкаюсь на отмороженных братьев. Случайна наша встреча или они специально меня поджидают, сейчас это не имеет значения, в любом случае все соответствует моим желаниям и настроению.
Никогда не нападал первым. У статического объекта сложно найти уязвимые места, совсем другое дело объект движущийся, когда центр тяжести постоянно меняет баланс и его обладателю приходится предпринимать определенные усилия для сохранения равновесия. Сейчас впервые атакую сам.
Оказывается, мои способности вполне применимы и при собственной инициативе. Когда кто-то нападает, даже такой, скажем прямо, не самый крупный и грозный боец, как я, любой пытается инстинктивно защититься, хотя бы просто оттолкнуть, то есть, приходит в движение, и в этот самый момент превращается для меня в некую конструкцию из рычагов, которую легко можно вывести из равновесия и поломать, используя силу инерции самого объекта. Звучит намного мудренее и длиннее, чем все это представляется лично мне в момент действия и противодействия.
Торпеда и Кувалда валятся с ног. Пытаются сопротивляться, но их усилия работают против них самих. Если бы я захотел нокаутировать братьев или сломать им конечности прямой атакой, мне элементарно не хватило бы ни собственной массы, ни сил - для этих бугаев я как кузнечик для буйволов. Но все совсем по-другому, когда на излете в захват попадаются кисти рук, что пытаются сокрушить меня самого. Сила инерции и боль в суставах заставляет тела громил подчиняться моим движениям, можно хоть в узел завязать обоих.
Несколько бойцов, оказавшихся тут же, предпочитают не вмешиваться - видят, что я не в настроении. Братьям Кортерро теперь точно обеспечен гипс и постельный режим на пару месяцев.
Джоф незамедлительно принимает меры, чтобы утихомирить вышедшего из повиновения работника, то есть, меня. В коридоре сталкиваюсь с двумя охранниками, пистолеты в их руках вовсе не для устрашения - отчетливо вижу движение пальцев, начинающих вдавливать спусковые крючки.
Но я уже в азарте. Какого черта не позволял себе раньше пуститься во все тяжкие? Не был уверен в себе? Наверное. Зато сейчас уверенности - хоть ковшом черпай.
Время будто замедляется. Вижу не только то, что уже происходит, но и то, что только должно произойти в ближайшие мгновения, вижу, как все это изменится моим вмешательством, вижу все возможные варианты разом.
Вижу даже пули, что летят мне в грудь и отступаю с их траектории. В реальности все происходит стремительно, но в моем сознании движения всех одушевленных и неодушевленных замедленны до невероятного минимума, менее подвижна только полная статичность.
Охранники продолжают бежать на меня. Устремляюсь им навстречу, цепляюсь за руку первого. Охранник в моей власти, сам не успевает осознать, что происходит, разворачивается лицом к своему товарищу. Звучат еще два выстрела, предназначенные мне, но на этот раз сами охранники оказываются на линии огня друг друга.
Посетителей казино охватывает паника, все ломятся к выходу. Я направляюсь к кабинету Джофа. По пути происходит еще пара стычек с охранниками, все они остаются позади с переломанными руками.
Впервые не вижу на роже Джофа его обычной мерзкой ухмылочки, напротив, он весь трясется от страха. Да, это не Штрудель, у него нет такого прошлого, богатого на поножовщины и перестрелки. Мелкая душонка. Несмотря ни на что, я не готов отнимать чужую жизнь, даже если она в теле такого подонка, но желание свернуть ему шею очень велико. Однако этот типчик мне нужен. Я хочу встретиться с самим Штруделем, этот мерзавец доставит меня к своему боссу.
Вытаскиваю Джоффа из его кабинета, он скулит от боли в вывернутой за спину руке. Неожиданно опустевшее казино заполняют вооруженные люди в форме. Полиция. Не ожидал, что правоохранители среагируют на перестрелку так скоро. В овладевшим мною бешенстве могу схлестнуться и с полицейскими, но старший из них останавливает одним лишь видом. Брандон. Что ж, хоть так, но наконец-то мы встретились с младшим братом.
В полицейском управлении меня допрашивает сам Брандон. Сидим за столом один на один в тесном помещении, мои руки прикованы к столешнице наручниками. Без утайки рассказываю все. Пусть комиссар сам решает, что делать с теми, кто жаждет его смерти, и со мной. Я к этому моменту уже выдыхаюсь, не остается ни злости, ни других чувств, даже сил нет. И даже глядя на брата, которого не видел много лет, не испытываю ничего, только усталость.
Все же спрашиваю, вспоминал ли он меня хоть иногда. Не знаю, каким человеком стал Брандон, но, по крайней мере, он честен. Хотя, возможно, за честность принимаю обычный цинизм. Нет, он не вспоминал старшего брата. Никогда. В его жизни все хорошо, у него нет причин возвращаться мыслями к прошлому. Замечает, что и я не особо стремился его разыскать. Неожиданно осознаю, как он прав. По отношению к нему я поступил точно так же. За столько лет после приюта не предпринял ни одной попытки разыскать брата. Сожалел о потере, с тоской вспоминал наше детство, но не искал. Получается, мы стоим друг друга.
Больше суток провожу в одиночной камере. Затем снова оказываюсь в той же допросной наедине с Брандоном. Брат сообщает, что Штрудель не собирается выдвигать против меня обвинения. Я-то наивно полагал, что на стороне обвинения буду я. Но нет, к самому Штруделю у полиции и даже у Брандона нет никаких претензий. Не вдаваясь в подробности, Брандон поясняет, что с хозяином казино урегулированы все вопросы. Не желаю вникать, кто кого купил и что пообещал, понятно, что весь город продажен - чем выше, тем только больше суммы.
Единственный, кого я вообще не вспоминал со времени ареста, это Рой. Похоже, этот город берет свое, я становлюсь таким же черствым и циничным, как все населяющие его твари. Напоминает о моем соседе по этажу Брандон. Оказывается, до своего последнего боя Рой все же успел связаться с Брандоном и все ему рассказать. Так вот почему полицейские оказались в казино так скоро, да еще и во главе с самим комиссаром. Не по мою душу они туда явились, свою операцию проводили. Неужели я настолько никчемный, что моя персона вообще никого не интересует?
Брандон сообщает, что Рой пришел в себя, доктора пророчат ему хоть и не скорое, но полное выздоровление. Ну, хоть одна хорошая новость. На вопрос, желаю ли я навестить друга, отвечаю утвердительно. Хотя бы поблагодарить за все, что сделал для меня единственный человек в этом чертовом мегаполисе, которому не безразлична моя судьба.
Время идет своим чередом. На прошедших выборах город наконец-то получает нового мэра, ряд других чиновников, в том числе и префекта полиции Брандона Гранта. Штрудель по-прежнему управляет своим бизнесом, Джоф все так же у него в подручных. Мы с Роем уже не выступаем, сейчас на ринге другие звезды, нас быстро забывают.
Часто навещаю Роя в больнице. Ходить ему пока тяжело, катаю громилу по корпусу в инвалидной коляске. Кстати, его пребывание в клинике полностью оплачено вперед неким неизвестным благотворителем. Подозреваю, что это Штрудель и жест благотворительности с его стороны - заслуга бывшего комиссара, а ныне префекта. Может быть, Брандон вовсе не такая сволочь, как показалось вначале. Я ни о чем его не просил, но как-то вдруг жизнь как бы сама собой повернула совсем в другое русло: мне пришло сообщение, что я зачислен абитуриентом в инженерно-технический институт аэро-космических исследований с приличной стипендией и местом в студенческом общежитии. При личной встрече мне дали понять, что мои способности могут быть востребованы в реальных проектах, которые разрабатываются прямо сейчас. Кстати, Рой, как только встанет на ноги, присоединится ко мне. Наверняка именно громила замолвил за меня словечко перед Брандоном, а тот посодействовал будущему нас обоих. Сам Рой хитро отмалчивается на этот счет, делает вид, что ему тяжело разговаривать. Может, узнаю подробности как-нибудь потом.
Часто сидим на больничной лужайке: он в коляске, я на скамейке. Пьем пиво, смотрим в вечернее небо. Вот наберемся знаний и опыта, спроектируем, затем построим космический корабль, и, возможно, отправимся туда, к звездам.