Белов Руслан Альбертович : другие произведения.

Ведьма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Женщина хочет стать ведьмой, не сказочной, но настоящей...


  -- 1. Первый урок.
   Это была комнатка на первом этаже старого "сталинского" дома на Люблинской улице. Перед тем, как войти в нее, Катя постояла в пустой прихожей, рассматривая двери, крашенные серой эмалью.
   Их было четыре.
   Слева серела дверь, которую ей предстояло открыть. На ней был приклеен прямоугольный лист плотной белой бумаги с надписью "Школа". Он бросался в глаза своей черно-белой живостью и тем, что кроме него в прихожей ничего не было, ни даже вешалки, ни половика. Нет, было. Были образа. Вернее, было светлое квадратное пятно на давным-давно беленой стене у дальнего от входа угла. Глядя на него, Катя увидела пресвятую Богородицу с малолетним Христом на коленях и сухую бодрую старушку, когда-то хозяйку квартиры. Она стояла перед иконой с закопченным коричневым чайником в руке и что-то Богородице по-свойски сообщала.
   С трудом отведя глаза от пятна, Катя увидела дверь, ведшую, несомненно, в спальню. От нее веяло бездумным уединением. Между ней и дверью в Школу, была дверь в кабинет, нет, в лабораторию. За нею чувствовались движение, работа, совершение чего-то. Там что-то варилось и происходило. Из реторт шел розовый пар, спиртовки под ними светились рыжим пламенем, в клетке, повисшей над рабочим столом, сидел навеки задумавшийся ворон...
   -- Здравствуйте, -- услышала Катя слева.
   Мгновенно очутившись в прихожей, она обернулась к двери на кухню, и увидела Петра Петровича. Он, темный в длинном черном бархатном халате, понимающе улыбался.
   -- А у вас хорошее зрение, -- сказал он. -- Вы многое видите, и потому нам легко будет работать.
   -- Здравствуйте, -- выговорила Катя, теряя уверенность. Взгляд ее уперся в обычно-клетчатые домашние тапочки хозяина квартиры.
   В уголке рта Петра Петровича она увидела желтый комочек омлета.
   -- Да вот, -- улыбнулся Петр Петрович, убрав его человеческим движением. -- Как это не странно, по утрам мы не пьем загустевшую за ночь кровь жертвенных животных, а едим омлеты с докторской колбасой...
   -- Да нет, это я так... -- смешалась Катя, не зная, что говорить.
   -- Знаете, что вы идите в класс, освойтесь там, а я доем свой омлет и минут через пять явлюсь к вам. Кстати, хорошая ведьма всегда приходит секунда в секунду, а вы пришли на шесть минут раньше назначенного времени, и потому я вынужден поставить вам первую двойку. Но вы не огорчайтесь, их будет много, особенно в первое время.
   Петр Петрович металлически улыбнулся и ушел, притворив за собою дверь. Катя, постояв в растерянности, пошла в класс.
   Он был небольшим и пустынным. Посреди на серых железных ножках располагался стол; со сторон входной двери и окна, завешенного тяжелыми коричневыми бархатными шторами, к нему тяготели массивные стулья. Они существовали в геометрической готовности. Стены, оклеенные черными обоями, пугающе пустели. Ничего на них не было -- ни картин, ни полок -- ничего. Они изымали отведенный им объем у внешнего мира. Над столом висела лампа под оранжевым абажуром.
   Катя села. Положила сумочку на стол. Подумав, переместила ее под стул.
   Явился Петр Петрович. В мягком сером костюме, тонком черном свитере и тех же тапочках.
   -- Она нам помешает. Дайте ее мне.
   Катя протянула ему сумочку. Он раскрыл ее, внимательно рассматрел содержимое.
   -- Теперь вы принадлежите мне. И ваши вещи тоже, -- ответил Петр Петрович на оскорбившийся взгляд ученицы. -- Эти пятьсот долларов в принесли в оплату курса?
   -- Да... -- осела Катя. Хамства она не любила. Особенно хамства преподавателей. Ей остро захотелось уйти.
   -- После экзаменов я вам их верну, -- сунул деньги в боковой карман. -- Если, конечно, вы сочтете, что курс вам ничего не дал.
   Закрыв сумочку, он унес ее в прихожую. Тут же вернулся. Сел. Стал смотреть изучающим взглядом. Кате захотелось сложить руки на стол. По-ученически.
   Покивав своим дедуктивным выводам, заметил: -- А вы пластичны, -- мягко улыбнулся и стал говорить:
   -- Начнем, пожалуй, с лирического отступления. Представьте, один человек, ну, просто человек, включает волшебную музыку, садится в удобное кресло, наливает дорогого вина в хрустальный фужер, закуривает хорошую сигарету -- и ощущает себя счастливым. Он душою чувствует голос певца, пропускает через себя каждую ноту, вдыхает запах вина, пробует его, расслабляется от сознания того, что равен музыке -- высшему совершенству природы -- и чувствует, что больше ему ничего не надо.
   А другой человек долгие годы упорно работает, работает, пересиливая себя, работает, чтобы написать замечательную книгу, открыть закон, написать симфонию или просто стать выше других. А потом он отрывается от своего каторжного труда, ставит волшебную музыку, садится в удобное кресло, наливает дорогого вина, закуривает хорошую сигарету -- и ощущает себя совершенно счастливым. Он душою чувствует голос певца, пропускает через себя каждую ноту, вдыхает запах вина, сигареты, расслабляется от сознания того, что равен музыке -- высшему совершенству -- и чувствует, что больше ему ничего не надо. Представили? Так вот, перед тем как предложить вам мучительно работать, постигая наше искусство, я хочу сделать вам заманчивое предложение: давайте я просто научу вас быть счастливой, сделаю вас безусловно счастливой при вашей наличной душе, при вашей телесной оболочке, при вашей памяти? И вам не надо будет ничего делать, не надо будет ничего добиваться -- вы просто будете счастливой...
   Катя отрицательно покачала головой. Она слышала, что сделать человека счастливым очень даже просто -- достаточно просверлить ему в голове отверстие и обработать электрическим током определенную область мозга. Или просто накачать наркотиками.
   -- Нет, я сама хочу добиться своего счастья. Без дырок в голове и психотропных средств, -- ответила она твердо.
   -- Иного ответа я не ожидал, -- похвально улыбнулся Петр Петрович. -- Итак, вы хотите стать ведьмой. На сегодняшнем занятии мы с вами рассмотрим, что это такое -- ведьма...
   Катя подумала о блокноте, лежавшем в сумочке.
   -- Нет, записывать ничего не нужно, -- улыбнулся Петр Петрович. -- Ни сейчас, ни потом. Вы только слушайте, слушайте, не стараясь ничего запоминать.
   Катя сложила руки на столе. Петр Петрович усмехнулся, уселся удобнее, поправил пятерней волосы (густые, черные) и заговорил:
   -- Итак, давайте, определимся в терминах. Что же такое ведьма? Старая неприглядная женщина, изводящая красных девиц и поедающая добрых молодцев, после основательной их термической обработки в печи? Отнюдь. Ведьма -- это некий человеческий индивид женского пола, маниакального типа индивид и потому способный определенным образом влиять на человеческие судьбы, или, точнее, человеческую психику. Воздействие это осуществляется в определенных целях. Перечислим их:
   (А) -- в личных;
   (Б) -- в беспричинно злостных;
   (В) -- в корыстных.
   Последнюю цель отмечу особо. Ведьмы -- будем и впредь называть вещи своими именами -- работают исключительно за деньги и материальные ценности, прочие же колдуны именуются волшебниками. Не могу не сказать, что волшебники также работают в корыстных целях, но тщательно это скрывают -- в этом, кстати, наше моральное преимущество. Они работают за почитание, за культ личности, за круглые глаза, за восторженный шепот и статьи в газетах. Принимая деньги, они говорят, что направят их на благотворительность, и направляют, иногда направляют, впрочем, получая за это солидные дивиденды. Однако я увлекся -- не выношу этих лицемеров, и потому их бичевание доставляет мне темное удовольствие. Вернемся к нашей теме.
   Воздействие (А) осуществляется в целях создания нужных условий в жизненном пространстве ведьмы, а также в сексуальных целях. Стоит ли говорить, что определенные условия существования весьма важны для эффективной профессиональной деятельности? Если у вас несносный сосед или соседка, возбуждающая неприятные чувства или зависть, если в вашей маршрутке ездит длинноногая попутчица с безвкусными длиннющими ресницами, если на вас в подъезде лает собака или шипит кошка, то совершенные вами колдовские действия могут оказаться чрезмерными. И наоборот, если вокруг вас приятные люди и подобострастные животные, то результаты ваших действий могут оказаться смехотворными. Помните песенку Пугачевой: "Сделать хотел утюг, слон получился вдруг, с розовой полосой" и так далее? Так вот, если вы хотите плодотворно и эффективно работать, то вы должны постоянно заботиться о создании необходимых для этого условий...
   -- Травить собак и кошек?
   -- Вы хорошо улавливаете, -- похвально улыбнулся Петр Петрович. -- Да, травить собак и кошек, а также соседей и управдомов, если они будут мешать осуществлению вашей деятельности.
   Видимо, вспомнив свою первую кошку и первого управдома, Петр Петрович ностальгически улыбнулся и продолжил:
   -- Рассмотрим теперь сексуальные цели. На первом занятии скажу о них лишь только то, что, как правило, именно желание обрести (или наказать) сексуального партнера без лишних хлопот и переживаний, -- Катя порозовела, -- приводит в нашу организацию все новых и новых членов. Ничего плохого в этом нет -- основной инстинкт -- это основной инстинкт, и никуда от этого не денешься. Скажу лишь, что любовники, привлеченные, удержанные или сломанные колдовством, мало что стоят и быстро надоедают. Истинные чувства ослепляют нас лишь тогда, когда они живут, хм, самостоятельной жизнью, когда человек чувствует, что может навсегда потерять любимого и следовательно, потерять себя, когда он, желая удержать его рядом, должен постоянно проявлять и развивать лучшие свои качества. Нет, я не добрый волшебник, даже не колдун, добрый в какой-то степени, как вы сейчас подумали. И знаете почему? Потому что я завоевываю женщин математически, завоевываю, давая им то, что они хотят...
   Глаза Петра Петровича стали печальными. Влажно посмотрев в глаза Кате, -- та удивилась, -- он повторил:
   -- Завоевываю и гублю их выполнением всех желаний. Гублю, частенько скорбя о тех временах, когда погибал сам.
   Катя подумала: -- "Он -- человек... Обычный человек, втирающий мне очки".
   Петр Петрович усмехнулся металлически.
   -- Да, я человек. А вы хотели увидеть автомат по свершению зла? Бросил монету в прорезь, и заказанный враг сломлен? Нет, я -- человек, с самыми обычными недостатками и комплексами, и это придает мне сил, много сил, в том числе и темных. Сегодня на практическом занятии вы убедитесь в этом. А что касается вас, вернее, наших занятий... Знаете, Екатерина Юрьевна, вы не должны сейчас размышлять над моими словами. Вы слушайте меня, как, может быть, слушали в светлой рощице шелест листвы, светлой девочкой слушали, слушайте и не делайте скоропалительных выводов.
   -- Я не делаю... -- пролепетала Катя. Узнав, что на первом же уроке ее ждут практические занятия, она несколько растерялась.
   -- Перейдем, в таком случае, ко второму пункту нашего списка. Беспричинно-злостные воздействия на объект лишь на первый взгляд кажутся беспричинными. На самом деле они совершаются, подсознательно совершаются субъектом для ликвидации стрессов и преодоления навязчивых состояний, вредных в профессиональном плане. Совершая эти воздействия, ведьма также, хм, не дает своим навыкам ослабляться и даже теряться. Нельзя не сказать и о другом аспекте рассматриваемого вопроса -- беспричинно-злостные воздействия обогащают ее арсенал, совершенствуют интеллект, да и просто оказывают благотворное рекреационное влияние. Благодаря этим воздействиям ведьма остается ведьмой, остается, чтобы достигать корыстных своих целей.
   Рассмотрим их. Корысть, желание ее, как известно, играет огромную роль в становлении человеческой личности. И не смотрите так -- да будет вам известно, что у меня трехъярусная квартира на Кутузовском проспекте и загородный домик в семьсот квадратных метров с английским парком и декоративными овцами. Их я приобрел в первые три года своей деятельности, но сейчас избегаю, дабы не потерять квалификации.
   -- Да нет, я просто так посмотрела, -- зарумянилась Катя.
   -- Вернемся к нашим овцам, -- продолжил Петр Петрович, перестав смотреть недовольно. -- Именно благодаря зову корысти, благодаря ее мощнейшей движущей силе, человек совершенствуется. Именно благодаря жажде наживы, человек реализуется и, следовательно, имеет возможность отправлять потребности все на более высоком и высоком уровне. Именно благодаря корыстности человек способен кормить не только себя, но и менее успешных членов общества. Однако не стоит забывать, что жадность, что увлечение получением все большей и большей корысти может пагубным образом повлиять на личность ведьмы. И потому последняя, достигнув оптимального уровня благополучия, должна, хм, научится тратить заработанные средства на благотворительность и просвещение, конечно же, благотворительность и просвещение, соответствующие особенностям ее нравственности. На этом мы остановимся в конце нашего курса. А на сегодня, я думаю, теории хватит. Есть вопросы по теме?
   -- Есть, ну, может быть не совсем по теме...
   -- Я вас слушаю.
   -- А превращать... Ну, можете вы превращать людей в... в крыс например?
   -- Разумеется, поскольку это просто, -- пристально посмотрел Петр Петрович. -- Произносите шуры-муры-вентиль-прокс, смотрите на объект, представляете крысу и все готово -- можно ставить крысоловку. Однако на ХХIV Всемирном Венском Конгрессе 1994 года было рекомендовано воздерживаться от трансформирования объектов в собственно животных. Видите ли, несколько лет назад нашим отраслевым НИИ экспериментально было выяснено, что люди, превращенные в тех же крыс, обладая остаточно-наследственным интеллектом и каркасом харизмы, неминуемо становятся вожаками обычных крыс. И если каким то образом эти перерожденные крысы смогли бы сорганизоваться хотя бы в масштабах одной страны, ну не Люксембурга, конечно, то человечеству пришлось бы очень и очень плохо. Для того, чтобы вы представили, какой опасности оно подвергалось, скажу лишь одно: по данным нашего Комитета статистики, в первой половине двадцатого века в одной только Европе ежегодно от 110 до 150 людей превращалось в крыс. Нас спасло только то, что эти люди в большинстве своем обладали низким интеллектом и, превратившись в эти противные мне существа, преследовали одни лишь корыстные цели.
   Глаза Кати лезли из орбит. Она представила себя серой крысой, крысой с противным розовым хвостом, крысой, грызущей кость в мусоропроводе.
   -- Да, это, к сожалению, правда -- долгое время все мы находились под дамокловым мечом своего научного невежества. Точнее человечество находилось, человечество, исчезновение которого привело бы, хм, к полному исчезновению нашей клиентуры. К сожалению, упомянутая угроза после ХХIV Конгресса не исчезла -- в настоящее время лишь около двух третей субъектов нашего профиля организовано. А сколько их действует в подполье? Я имею в виду в подполье от нас, организованных? Никто этого не знает. Кстати, один из таких подпольщиков, китаец по национальности, около года продержал человечество и нас с ним в великом напряжении. Он, несомненно, зная о решениях ХХIV Конгресса, так безответственно увлекся, что превратил объект в вирус, впоследствии переродившийся в вирус нетипичной лихорадки, превратил и сам же от него умер. Некоторые наши ученые утверждают, что это перерождение было вдохновлено самим объектом...
   -- То есть человеком, превращенным в вирус?!
   -- Да. Остаточный интеллект, видимо, способен удерживаться и вирусом, мельчайшим живым существом, точнее, мельчайшей частичкой материи, способной размножаться...
   Помолчав, обдумывая услышанное, Катя посчитала, что пауза затягивается, и спросила:
   -- Так значит, вы не будете меня учить, как превращать людей в животных?..
   -- Почему не буду? Буду, конечно. Я научу вас превращать объект в человека-крысу. Внешне он будет похож на человека, вернее, будет напоминать человека, но внутренне он будет крысой. Все у него будет крысиное -- и мысли, и поступки, и жизнь, и смерть. Как-нибудь я покажу вам одного субъекта, много лет назад превращенного мною в пасюка. Вы поговорите с ним и убедитесь в том, что он действительно -- крыса. Убедитесь и, скорее всего, придете к выводу, что лично вы, будь у вас альтернатива, выбрали бы долю нормального пасюка, но не человека-крысы.
   -- Он, наверное, страшен? Крыса в человеческий рост, крысиная злость в человеческий рост? Должно быть, это ужасно...
   -- Да нет, вы ошибаетесь. Крысы страшны в стае. А одна крыса среди людей -- это ничтожество. Чтобы избежать удара кирпичом, она вынуждена изображать из себя человека, и потому чувствует себя ничтожеством. Она должна лгать, она должна ходить прямо и варить пищу, а для нее это ужасно. Но вы не пугайтесь -- для нас с вами это хорошо. Человек-крыса действует в наших интересах, он отравляет крысиным духом окружающих, и, прежде всего родных. А нам это на руку -- больше крыс -- больше клиентов.
   -- Послушайте, так я понимаю, никаким чудесам вы меня не научите?
   -- Вы имеете в виду превращение грязи в золото? Или навыки перемещения в пространстве на метле, в ступе и других сказочных средствах передвижения? Или сооружение евроизбушки на курьих ножках? Нет, всему этому, как и превращению людей в натуральных животных, я вас учить не буду. Я научу вас, если конечно, вы явитесь на следующее занятие, дозировано вредить людям, я научу вас получать из этого выгоду и наслаждение. Я научу вас превращать врагов в людей-баранов, я научу вас превращать их в героев, которые погибнут с вашим именем не устах, я научу вас влюблять в себя красавцев и политиков, я научу вас перемещаться в пространстве и времени, я научу вас всему тому, что дает право человеку именоваться демоном, злым гением.
   Катя сидела бледная.
   -- Ну, зачем вы так пугаетесь! -- довольно улыбнулся Петр Петрович. -- Я намеренно перегнул палку. Понимаете, методика обучения предписывает провести первый урок так, чтобы на второй явились только те ученицы, которые имеют намерение стать ведьмами несмотря ни на что.
   Глаза Кати на мгновение превратились в кинжалы.
   -- А вы разве не знаете, как я поступлю? Вы ведь читаете мысли?
   -- Конечно, знаю. Я вижу ваши поступки вплоть до сентября будущего года. Но, видите ли, как штатный преподаватель, я вынужден вести занятия по утвержденной руководством методике...
   -- Так приду я на второе занятие?
   "Эта девица родилась ведьмой" -- мысленно усмехнулся Петр Петрович и развел руками:
   -- Ну, это вам решать! Вы -- взрослый человек, а у нас тут не ликбез, а среднетехническое учебное заведение с конвертируемыми дипломами. Мы, знаете ли, веников не вяжем и влажных носиков не подтираем.
   -- А что, у вас есть еще и ВУЗ?
   -- Не ВУЗ, а Академия Колдовства. В нее мы направляем наших отличников после трехлетней практики на местах. После трехлетней практики, принесшей как минимум миллион долларов дохода -- курс в Академии стоит ровно миллион долларов.
   -- Хорошо, Петр, Петрович. Давайте продолжим. Вы говорили, что у меня сегодня будут практические занятия...
   -- Да будут. А сейчас, может быть, прервемся на шестьсот секунд? Вы не хотите выкурить сигарету? Или, может быть, желаете чашечку кофе?
   -- Нет, спасибо.
   -- Почему так?
   -- Понимаете, сейчас я чувствую себя в струе... -- подумав, стала отвечать Катя. -- И я хочу оставаться в ней, пока есть силы. И потому мне не хочется ни кофе, ни сигареты, тем более, я пью чай и, как правило, курю только дома.
   Петр Петрович покивал.
   -- По-моему, у нас с вами все получится. Истинная ведьма так и работает. В струе, в порыве. У нас много операций, не терпящих перерывов и отвлечений. Некоторые из них могут длиться днями и даже неделями. И потому надо с первого же курса приучаться работать перманентно. У нас не будет ни пар, не сессий и семестров, не будет и каникул в общем понимании. Вернее, у вас не будет. Ну а мне, уж извините, трудно обойтись без одной сигареты в полтора часа. "Вредные люди -- вредные привычки", -- говорит один мой коллега. Ну а вы тем временем попытайтесь вспомнить все, что вы знаете о шаманизме. И составьте план домашней работы по его истории и содержанию. На следующее занятие вы должны будете придти с ней.
   Петр Петрович тенью встал и вышел из комнаты. Когда стало тихо, Катин взгляд затуманился, и она увидела человека в меховой одежде, скачущего с бубном вокруг костра, жадно поедающего бессветное пространство.
  -- 2. Операция "Крест".
   -- Итак, практическое занятие, -- вывел Катю из прострации голос Петра Петровича. Поморгав, она увидела его сидящим перед ней и смущенно улыбнулась:
   -- Я не заметила, как вы вошли и сели...
   -- На нем мы применим операцию под кодовым названием "Крест", -- продолжал Петр Петрович, чуть сузив глаза. От него пахло душистым трубочным табаком. -- Вы, конечно, видели фильмы, художественные и документальные, о Великой Отечественной войне?
   Катя вскинула бровь. "Причем тут фильмы о войне?"
   -- Да, приходилось...
   -- И ночные бомбардировки видели?
   -- Да... В кино.
   -- И видели, как зенитчики сбивают или пытаются сбить самолеты?
   -- Да... -- Катя начала понимать, к чему клонит Петр Петрович. -- Вы имеете в виду прожекторы?
   -- Да. Несколько прожекторов, установленные в разных точках, ловят лучами самолет и ведут его к смерти, ведут, пока зенитные орудия не сделают своего дела. Наша операция поэтому и называется "Крест", потому что в короткий промежуток времени несколько человек один за другим выведут объект из состояния психического равновесия, выведут, чтобы другой человек ("палач", -- мелькнуло в голове Кати) смог его уничтожить одним словом. Разумеется, объект не будет знать, что эти люди связаны одной целью. Он будет думать, что его обступили злые колдовские силы. Вы поняли суть операции?
   Катя вспомнила свою жизнь. Она думала, она была уверена, что это судьба горе за горем подталкивает ее к краю. Неужели она ошибалась? Не судьба, а конкретная личность намеренно ее изводила подобными операциями? Нет, в это трудно поверить... Кому она нужна?
   -- Поняла... -- протянула побледневшая Катя подрагивающим голосом. -- Мы что, убьем сегодня человека?.. Или доведем до самоубийства?
   -- Ну, зачем так прямолинейно? Мы просто-напросто выполним заказ.
   -- И убьем. -- Катя бы давно ушла, если бы не подозревала, что Петр Петрович пытается сделать так, чтобы она не пришла на второе занятие.
   -- Ну что вы заладили -- убьем, убьем... Мы просто сломаем его. И вообще, я же просил вас не думать. Вы же совсем ничего не знаете об объекте и заказчике. Сейчас я раскрою вам суть дела и вы поймете, что мы попросту поможем одному таракану оборвать усы другому.
   -- Расскажите...
   Петр Петрович вынул из ящика стола черную пластиковую папку. Раскрыл. Переложил несколько листиков, взял один, посмотрел, презрительно улыбаясь.
   -- Вот данные о фигурантах дела, -- придвинул лист Кате. -- Ознакомьтесь, потом можете просмотреть другие документы по этому кейсу. А я с вашего позволения, покину класс минут на пятнадцать -- мне надо переговорить с участниками операции.
   Подвинув папку к Кате, он вынул из ящика стола хрустальную пепельницу, сигареты, которые обычно курила Катя, присоединил к ним зажигалку и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
   Минуту она смотрела на сигареты. "Вог". Тот самый, который курит она. Он вытащил их из ее сумочки? Нет. Пачка, хоть и распечатана, но полна. А у нее оставалось три или четыре штуки. Чертовщина какая-то. Откуда у него дамский "Вог"? Ее "Вог"?
   Решив не рефлексировать, Катя закурила, взяла лист, придвинутый к ней Петром Петровичем. Текст был набран на компьютере и, скорее всего, представлял форму базы данных. В графу "Содержание заказа" было вписано "Довести до ручки, превратить в мышь или отправить к чертовой матери (буквально)". Графа "Характеристика заказчика" содержала следующие данные:
   "Марина Александровна Куробеева, 1967 г.р., русская, разведена, средне-техническое образование (торговый техникум) психологический тип личности анально-оральный, детей нет (дочь с рождения живут у матери, посылает ей 300 рублей ежемесячно), товаровед торговой фирмы "Северная Орхидея". За товаром ездит во Францию, иногда в Италию. Рост 165, вес 80, внешний вид 7. Хронический холецистит, остеохондроз в шейной области, фобическая тревожность. Алкогольная зависимость 8".
   Следующая графа -- "Характеристика объекта" -- мало отличалась от предыдущей:
   "Вероника Яковлевна Гусева 1972 г.р. (здесь и далее со слов заказчицы), продавец торговой фирмы "Северная Орхидея", русская, разведена, средне-техническое (торговый техникум), незаконченное высшее (радиоэлектроника), психологический тип личности генитальный, сыну 11 лет, он живет в деревне с теткой (не видела три или четыре года), снимает комнату в "хрущевке". Рост 166, вес 61, внешний вид 8. Больная печень, стенокардия. Алкогольная зависимость 8".
   Графа "Причина обращения" вызвала у Кати улыбку:
   "Владелец фирмы С.О. -- спорадический любовник заказчика. Около месяца назад стал жить с объектом. Неделю назад предложил ему стать товароведом вместо объекта.
   -- Ну как? Вы все поняли? -- вошел Петр Петрович.
   -- Да, обычная бабья разборка, -- кивнула порозовевшая Катя.
   -- Это другое дело, -- похвалил он.
   -- И что мы будем делать?
   -- В настоящее время Вероника Гусева идет со склада на работу. Ее преследует мальчик, наш ученик. Он похож на ее сына. Хватая объект за рукава, он плачет: "Мама, мама, почему ты меня бросила? Я так люблю тебя! Купи мне, пожалуйста, булочку -- я три дня ничего не ел!" и так далее.
   -- Что-то похожее на методы товарища Бендера в отношение гражданина Корейко... -- скривила губы Катя. -- "Дай миллион, дай миллион!"
   -- А что в этом такого? Почему мы должны избегать методов, только потому, что они описаны в литературе? Наших методов, кстати, заимствованных упомянутым вами товарищем?
   -- Вы, наверное, и телеграмму ей послали? "Шлите апельсины в бочках"?
   -- Не телеграмму, а повестку из венерологического диспансера. С припиской: "В случае неявки в указанный срок, мы вынуждены будем прибегнуть к помощи милиции.
   -- И послали ее в фирму?
   -- Конечно! Не домой же? Кто, кроме почтальона, в таком случае, ее увидел бы?
   -- А на работе ее увидят все...
   -- Совершенно верно. Кстати, получит она ее через пятнадцать минут, лишь войдя в магазин.
   Катя Ивановна поднялась, чувствуя себя испачканной, и выдавила, глядя в сторону.
   -- Это грязно. Подло. Я не хочу в этом участвовать.
   -- Ну, опять! Не надо так наивно реагировать, милочка. Успокойтесь, бога ради, я сейчас вам все обрисую в другом свете, и через час вы поставите в этом деле заключительную точку. Садитесь.
   "Садитесь" он произнес так, что Катя села. Села против воли.
   -- Ну вот и хорошо. Не стоит губить так хорошо подготовленное дело. Вы должны понять, что большинство проблем существуют только лишь благодаря тому, что та или иная ситуация, статус-кво, так сказать, обрисована или осмысленна не теми словами и понятиями. Вот почему вы так отреагировали? Да потому что посочувствовали этой Веронике Гусевой, по-женски посочувствовали! Это понятно -- вы впечатлительны. Повестка из венерологического диспансера, мальчик со следами побоев на лице -- это действительно круто, мы только так и действуем. Только так можно взять объект за печенки и поставить его на место...
   Катя попыталась встать, но глаза Петра Петровича не позволили ей сделать это. Когда она обмякла, он продолжил:
   -- А теперь я обрисую ситуацию другими словами, точнее, сообщу вам информацию, полученную мною из нашего Мордовского Центра.
   Походив по комнате, Петр Петрович уселся, и, прямо глядя в глаза, принялся рассказывать:
   -- Вероника Яковлевна уехала из родного города в столицу, когда ее незаконнорожденному сыну Вадиму исполнилось семь лет и он пошел в школу. В Москве устроилась на работу, вышла замуж. Супруг был категорически против того, чтобы она взяла Вадима к себе. Постепенно она спилась и пошла по рукам, муж после этого, естественно, выставил ее на улицу. Единственно, кто может спасти Веронику Яковлевну -- это мать и сын, растущий, как ни странно, независимым, волевым человеком. И я предлагаю вам рассматривать наше дело как миссию по спасению гибнущего человека. Только катастрофа с громами и молниями, только мы с вами, только наши радикальные меры могут помочь этой женщине... Мы должны вернуть ее в отчий дом. Она не потеряла еще привлекательности, и у нее есть еще шансы обрести свое счастье.
   Петр Петрович замолчал. Глаза его забродили по извилинам Катиного мозга, для него обнаженного.
   -- Что я должна делать?.. -- выдавила она, когда он добрался до сокровенного.
   -- А ничего особенного. Я, исходя из оценки вашего поведения, внес кое-какие коррективы, и вам просто надо будет встретить Веронику Яковлевну, встретить, когда после работы она пойдет к себе, пойдет на квартиру, хозяйка которой -- вконец опустившаяся женщина, живущая последней стадией проституции. Вы ее встретите, решительно отгоните нашего мальчика, отведете на нашу явочную квартиру и там обработаете. Имейте в виду -- если к ночи вы не посадите ее в поезд до Саранска, то утром она вскроет себе вены в ванне, в которою чистоплотному человеку и войти невозможно...
   Катя молчала, представляя, что будет говорить женщине. Петр Петрович, профессионально усмехнувшись, достал из ящика стола толстую пачку неновых сторублевок, схваченную зеленой резинкой, и положил ее под глаза ученицы. На клочке бумаги в школьную клетку, начинавшем пачку, была надпись, сделанная на лазерном принтере:
  

Г-же Гусевой.

Подъемные.

  
   -- Да, и говорите о себе только хорошее, -- сказал Петр Петрович, когда Катя подняла на него удивленные глаза. -- Не говорите, что и у вас все плохо -- горе горем не лечится и к тому же заразно. Чувствуйте себя всесильной ведьмой, у которой все есть и все будет. Передайте ей свою уверенность, которая, как, я надеюсь, начала в вас проникать. Дайте-ка, я вам ее добавлю. Смотрите мне прямо в глаза.
   Катя и так смотрела. Глаза Петра Петровича вошли в нее, вошли в каждую клеточку, в каждое знание, вошли в нерешительность и предрассудки. Когда они стали другими, она услышала как бы из другого мира:
   -- Сегодня ночью жду вас на Лысой горе. Не опаздывайте.
  -- 3. Катерина Юрьевна.
   История наша (по содержанию, конечно) неординарна, и, прежде всего, глубиной страданий, выпавших на долю Кати. Многие люди переживают в жизни страдания и искажаются ими, но многие из этих жизненных страданий и их последствия не сопоставимы с теми, которые привели ее к Петру Петровичу.
   Катя была обычной женщиной -- не хуже и не лучше многих. Отец, когда был жив, часто повторял ей: "Некрасивых женщин не бывает, бывают глупые. Правда, есть женщины, которым ничего не надо делать, чтобы привлечь мужчину -- среди них глупых больше всего. А остальным, чтобы не оставаться одинокими, надо либо одеваться, либо раздеваться, ибо красивее обнаженного женского тела на свете ничего нет. И еще не надо портить себе репутации, то есть строить глазки всем подряд -- мужчины все разные, одним нравятся худые, другим -- полные, одним курносые, другим востроносые. И если у тебя курносый нос, то ищи тех, которые от него глаз не могут отвести. Короче, держи нос по ветру и все у тебя, Катюша, будет".
   Всего у Катюши не было. Только плохое, ну и несколько мигов счастья. На свете есть много счастливых людей, но есть и люди, которым не везет, хоть топись. Конечно, невезенье идет полосой -- это все знают, а вот какой она длины и когда подойдет к концу, не знает никто. Но, как известно, счастье на свете есть, -- пойдите на Арбат или Тверскую, и вы его увидите за стеклами бутиков, ресторанов и "Мерседесов", счастье, как факт людской жизни, несомненно, есть, надо только пробить к нему свою тропку, пробить с помощью знаний, упорства и веры. Или случайностей, коим на свете несть числа.
   Несчастья у нее начались сразу после института. Виктор, однокашник, а потом и муж, был неплохим парнем и добрым человеком. Голубые его глаза смотрели как с иконы. Он держался месяц, потом пошел в отца и старшего брата, спившихся вчистую. Катя мучилась с ним, кляня себя за то, что видела, ведь видела, пять лет видела -- любит он выпить и пьет до конца, но, тем не менее, пошла с ним под венец. К третьей годовщине свадьбы Виктор выспался в снегу на морозе и через два месяца умер. Врач, пытавшийся его вылечить, прощаясь, сказал, что наследственный алкоголизм неодолим. И посоветовал перед заключением следующего брака досконально изучить родословную жениха. Красивый, циничный, преследуемый женщинами, он, несомненно, думал, что и они, в общей своей массе, выбирают себе кавалеров, а не довольствуются тем, что осталось.
   Несколько лет после смерти мужа Катя жила автоматически. Одиночество и безнадега сделали ее невзрачной, потушили глаза. Временами она пыталась воспрянуть, начинала следить за собой, прихорашиваться, ходить по клубам и театрам. Светская жизнь приносила плоды, но, как правило, весьма похожие на Виктора или на кобельков, решивших для поддержания формы оторваться на час-другой от супруги или очередной любовницы. В один из порывов вырваться из трясины безысходности она познакомилась с Иннокентием. Привлекательный, мускулистый, он работал в известном ночном клубе стриптизером. Отработав с блеском -- все бабы повставали от восторга, он подошел к с двумя бокалами "Мартини" и сказал, что у него день рождения, а она очень похожа на его маму, живущую в Иркутске. Возбужденная Катя подарила ему шоколадку и сказала, что, как мамочка, она вправе обнять и поцеловать "сыночка". Поцелуй, получившийся далеко не родственным, Иннокентию понравился. Они сели, разговорились. Он рассказал, что в Москве живет два года, в клуб взяли сразу, от поклонниц нет отбоя, но найти свою суженую, единственную и неповторимую, никак не может. Эти женщины с горящими от вожделения глазами... Суют в плавки доллары (Катя с трудом оторвала глаза от очередного стриптизера -- изумительно сложенного африканца с изумительно крутой попочкой), толпами ждут у служебного выхода в надежде утащить домой или хотя бы в подъезд, посылают записки с грамматическими ошибками... Одна прислала охранников, увезли за город, станцевал, потом навалилась с подружками и всю ночь насиловала, накачивая наркотиками и лекарствами для повышения потенции... Ничего оклемался, а пять тысяч баксов помогли обо всем забыть. Но до сих пор перед уходом домой наклеивает усы, надевает седой парик и берет палочку...
   Когда на сцену вышел белокурый бог в греческих одеждах, Иннокентий предложил переместиться в другое заведение. Она, хмельная, заведенная, согласилась. Он не переодевался и как только они вышли на улицу, его окружили три или четыре поклонницы. Катя разобралась с ними быстро и без коментариев. В такси он сказал:
   -- А может, поедем ко мне?.. -- Надоели эти кабаки с их однообразным народонаселением...
   -- Нет, я не могу... -- ответила Катя.
   -- Боишься?
   -- Нет, просто принципы. Папа говорил, что первый день знакомства должен завершаться долгим рукопожатием перед подъездной дверью и, в крайнем случае, поцелуем в щеку..
   -- А первая ночь?
   -- А первая ночь в девичьей постели.
   -- Ну тогда поедем к тебе?
   -- Ты хочешь секса? -- внимательно посмотрела Катя в его глаза.
   -- Нет... Я просто хочу тебя. Ты, наверное, колдунья, нет, волшебница. От тебя что-то такое исходит, что-то сильное, вечное, очень женское. Свет какой-то. Я хочу посидеть под этим светом на твоей кухоньке, я хочу увидеть твой домашний халатик, и твои обнаженные ноги в твоих любимых домашних тапочках. Я хочу говорить с тобой об этой ужасной Москве, где так редко кто-то природный попадается, я хочу посмотреть, что у тебя припасено на незваный ужин -- знаешь, так хочется съесть чего-нибудь этакого, чего-нибудь домашнего...
   -- У меня только пирог из зеленого лука с яйцами, в обед с тоски пекла...
   -- Обожаю пироги из зеленого лука, вообще все домашнее, -- оживился Иннокентий. -- А ты по виду -- хорошая хозяйка, у тебя точно в холодильнике завалялась с осени пара баночек чего-нибудь вкусненького. Кстати, обожаю салат из болгарского перца с помидорами и чесноком. Мама так хорошо его делает...
   -- Да, есть салаты. И у меня они получаются.
   -- Все, тогда едем. Где ты живешь?
   Катя представила Иннокентия сидящим на кухне перед собой, представила его плечи, его добрые глаза, его особенный запах, и согласилась.
   Мужчиной он оказался так себе. Катя кончила не благодаря его старанием, а потому что этого у нее не было полгода. Потом они сидели на кухне и пили кофе, и она видела -- он читает в ее глазах то, что читал после этого у всех своих женщин. В половине первого Иннокентий ушел.
   После той ночи он стал приезжать к ней каждую неделю. Часто не мог кончить, и она понимала, что живет он не только с ней. Это отложилось у нее в глазах, и как-то раз он неприязненно спросил:
   -- Знаешь, что меня бесит?
   -- Знаю, -- ответила она. -- Что я перестала смотреть на тебя, как на бога, ежедневно восхищающего сотни женщин, и смотрю как на мужчину.
   -- Да...
   Катя тронула его щеку и заговорила теоретически:
   -- Не надо грузиться, милый. Все это скоро уйдет из наших отношений, уйдет, если мы станем... станем родными.
   -- Родными?
   -- Да. Родные прощают друг другу все, потому хотят быть вместе. А ты не хочешь стать мне родным. Ты хочешь стать победителем.
   -- Нет, я хочу стать родным. Но не могу. Я же вижу, как ты сморишь на меня после этого.
   -- Глупенький, ты все придумал. И вообще скажу тебе: то о чем ты думаешь, для меня мало значит. Мне важно, что я теперь не одна, важно, что я нужна тебе. Ты не знаешь, как я жду твоего телефонного звонка, как жду твоего звонка в дверь, как боюсь, что ты не придешь, что ты с кем-то, что ты кого-то любишь... Когда я представляю тебя с кем-то -- как ты целуешь, как раздеваешь, как входишь -- это для меня как маленькая смерть...
   После этого разговора примерно месяц они жили душа в душу; к осени из Иркутска приехала погостить его мать Антонина Васильевна. Катя ей понравилась. Антонина Васильевна слово за словом убедила сына жениться, и на Новый год они сыграли свадьбу.
   Но ничего из этого не вышло. Он не хотел иметь детей, приходил домой не каждый день. В первую после свадьбы ссору выкрикнул на ее упрек:
   -- Да ты посмотри на себя! Ты же мышь серая! Ты должна быть благодарна, что я, я, вообще прихожу к тебе!
   -- А я и благодарна. Несмотря ни на что. Но не понимаю, почему ты женился на мне? Мамочка убедила?
   Зря она это выпалила. Он ее ударил, затем изнасиловал и ушел, хлопнув дверью. Она лежала, облизывая разбитые губы, лежала, скуля от обиды, лежала, думая, что на этот раз у него получилось совсем даже ничего, затем опять скулила из-за того, что опять одна, и он больше не придет.
   Но он пришел, и опять бил и насиловал, и потом она скулила. Со временем он стал приходить с приятелем Гошей. Когда заметил, что Гоша ей менее противен, чем он, стал приходить с одноногим горбуном.
   Катя терпела. Нет, каждый раз после этих посещений, она клялась себе, что больше не откроет Иннокентию двери, но продолжала открывать. Почему? Может, боязнь одиночества бросала ее к двери? Нет, просто она хотела, подсознательно хотела забеременеть. Думала -- забеременею, продам квартиру, перееду в тихое Подмосковье, рожу и буду воспитывать сына.
   И забеременела. От Иннокентия или одноного горбуна -- ее не беспокоило. Забеременела и тут же принялась втайне от мужа продавать квартиру. Однако, сделка затянулась, и все вышло совсем не так, как хотелось.
   Она ходила тогда на шестом месяце. Иннокентий, злой, потерявшийся, пришел с двумя приятелями -- Кисой и Котей, бывшими совладельцами ночных клубов. Они напились и поставили порнофильм, в котором одна из героинь была брюхатой. Посмотрев его с минуту, Иннокентий, вдрызг уже пьяный, предложил гостям:
   -- Хотите мою телку? У нее брюхо побольше будет?
   Те, переглянувшись, согласились, и Иннокентий бросился на кухню. Катя пыталась убежать из квартиры, но он ударил ее в лицо, в живот, в пах. Играли с ней, накаченной наркотиками, всю ночь.
   Утром Катя, еще не отойдя от наркотиков, пошла в милицию, написала заявление, потом ее осмотрел судмедэксперт.
   По дороге домой ее встретили. Иннокентий и те двое. Сначала они просили забрать заявление, получив отказ, стали угрожать. Она была непреклонна. Через несколько дней ее вызвали в милицию и дали почитать свидетельские показания Иннокентия, Гоши, безногого горбуна, Кисы и Коти, а также четырех других человек, которых она и в глаза не видела. Из этих свидетельских показаний выходило, что она, Катерина Юрьевна Лешковская содержит в своей квартире притон, в коем задешево продает свое тело и вредные для здоровья наркотики. Следователь, сделав лицо сочувствующим, посоветовал не упрямиться -- выйдет дороже, и она забрала заявление.
   Родила она в положенное время и без осложнений. Когда попросила показать сына, ей сказали, глядя страшными глазами:
   -- Вам не надо его видеть... Забудьте о нем. Так будет лучше.
   -- Почему я не должна его видеть? -- привстала она.
   -- Ну, понимаете, ваш ребенок родился с отклонениями...
   Очнулась она на третий день. Сын к этому времени уже умер. Выходя из больницы, она знала, что детей у нее больше не будет.
   На следующий день Катя пошла в милицию и пыталась возобновить дело против бывшего мужа. Ей отказали. Она пошла домой, в котором никого не было. Кроме тени Иннокентия и плача умершего сына, слышавшегося то с кухни, то из гостиной, то из прихожей.
   -- Они убили его, они убивали прежде, они убивают теперь, -- думала, сидя в кресле перед телевизором. -- И если они будут жить, и Кеша, прежде всего, то жизнь ничего не стоит. И ждать от нее можно только обмана и только убийств всего живого. А ты хочешь жить в таком мире? -- задала она вопрос сомой себе. И ответила:
   -- Нет. И потому ты должна умереть, или и убить. Ты хочешь умереть?
   -- Нет.
   -- Почему?
   -- Я хочу родить ребенка. Я знаю, что я много не сделаю, много не сумею, много у меня уже не будет, и потому я хочу, чтобы после меня на Земле остался человек, который будет думать, как я. И который, может быть, получит то, о чем мечтаю я.
   -- Ты сошла с ума. Ты же не можешь иметь детей.
   -- Со временем все может измениться... Я чувствую, что изменится. Я чувствую, что у меня будет ребенок, будет! И к тому времени, как он появится, я хочу избавиться от человека, который будет стоять над нами страшной тенью... Тебе кажется, что я говорю глупости? Что я сошла с ума?
   -- Нет, ты не говоришь глупостей. Мне просто страшно, что ты готова сделать то, о чем здравомыслящий человек и подумать не может.
   -- По-твоему, я не здравомыслящий человек? По-твоему надо оставить все, как есть? Оставить в живых детоубийцу? И это будет здравым поступком?
   -- Ты меня запутала. Я тоже хочу убить их.
   -- Ну так что ж? Что тебя останавливает?
   -- Что меня останавливает?..
   -- Да. Говори. Я знаю, что у тебя в голове, но хочу это услышать.
   -- Нет, не скажу.
   -- Скажешь. Ты скажешь, что сама повинна в смерти Бориса.
   -- Нет. Не совсем так. Я повинна в его рождении.
   -- Все это так. Но надо об этом забыть. В монашки пойдем потом. А сейчас надо четко усвоить, что нам, нет, мне, на моем пути встретился черт, злодей. И если я пропущу его, то он станет сильнее, алчнее. И будет убивать дальше. Ты представь танк, который ты пропустила сквозь свои оборонительные порядки, пропустила в беззащитные тылы. Ты представь, как он сейчас давит женщин, таких же как ты, как калечит детей...
   -- А может, он прав? Может, не надо жить, таким как я? Зачем мы? Мужчинам мы не нужны, наши дети тоже станут такими, как мы...
   -- Чепуха. Мы с тобой только ждали. Сидели и ждали. А надо действовать. Надо кем-то становиться. Надо добиться своего уважения. И тогда все будет.
   -- Ты думаешь?
   -- Я думаю, как ты. Просто я не хочу лезть в ванну и резать себе вены.
   -- А что ты хочешь?
   -- Я хочу вынуть из банки с манной крупой пять тысяч... Все равно они сейчас обесцениваются.
   -- И нанять на них киллера?
   -- Да.
   -- Нас посадят.
   -- Глупости. Посмотри в будущее.
   -- Ну, посмотрела.
   -- Есть там тюремная камера? И колючая проволока?
   -- Нет. Кажется, нет.
   -- Ну, тогда вперед.
   Катя поднялась с кресла, достала банку с манкой. Вынула из нее стянутые в рулон доллары. Вытащила из-под резинки бумажку. Развернула. На ней было написано 5020. Усмехнулась:
   -- Теперь надо написать объявление:
   "Требуется киллер.
   Предоплата - 2000$
   Расчет 3020$
   Тел. 123-45-67(д),
   890-98-76(р)"
   и все будет тип-топ. Через пару дней позвонит молодой человек, она с ним договориться, и Кеша отправиться на тот свет. Нет, так нельзя. Кеша отправится на тот свет, а молодой человек возьмет на себя смертный грех. И она станет по отношению к нему Кешей... Нет, надо делать что-то другое...
  
   На следующий день она, охваченная темными мыслями, шла по улице. К ней подошла женщина с открытым, добрым лицом и спросила, как пройти к Нескучному саду. Катя показала. Женщина, поблагодарив, предложила совершить с ней прогулку.
   -- Я вижу, вы -- свободны и вам нужна сейчас помощь. Что-то мне подсказывает -- я смогу вам помочь.
   Ходили они по парку часа полтора. Катя рассказала своей новой знакомой -- ее звали Маргаритой -- всю свою жизнь.
   -- Вы не все мне открыли, -- сказала та, когда она замолчала. -- И не открыли самого важного. Вы ведь желаете смерти своему бывшему мужу?
   -- Да, желаю. Мне кажется, если я этого не сделаю, то все продолжится, потому что он -- везде.
   -- Вы правы, -- покивала Маргарита. -- Такие люди настраивают нашу жизнь на свой лад. И у них получается, потому что каждая их победа, и каждое наше поражение увеличивают их силу. С каждым днем они все более и более считают окружающих скотами, протоплазмой, с которой можно делать все, что заблагорассудится.
   -- Так что же мне делать?
   -- Киллер вам не поможет. Скорее всего, он продаст вас Иннокентию тысячи за три -- с дилетантами только так и поступают. И Кеша с огромным удовольствием посадит вас лет на пять. С ними надо бороться по-другому...
   -- Как?
   -- Понимаете, они все организованы. Они все друг другу помогают. А им помогает люди которым они щедро платят... Мы помогаем...
   -- Так что же делать? Спрятаться? Забыть?
   -- Нет. Вам надо стать на другой уровень. Вам надо научиться бороться с ними, не привлекая таких же как они...
   -- Самой стать киллером?
   -- Ну, это пошло. Надо стать человеком, способным влиять на судьбы людей...
   -- Для этого нужны деньги...
   -- Нет, я не имела в виду методы графа Монтекристо.
   -- А что вы имели в виду?
   -- Есть у меня один знакомый. Он учит людей быть сильными и способными добиваться своих целей.
   -- Он частный преподаватель?
   -- Нет. Он маг.
   Маргарита так посмотрела на Катю, что та спешно погасила возникшую на ее лице скептическую улыбку.
   -- Вы позвоните ему. Его зовут Петр Петрович, вот его визитная карточка. За полгода он сделает из вас приличную... ведьму.
   -- И я смогу извести Иннокентия? -- нервно засмеялась
   -- В этом я не сомневаюсь.
   -- Сделает из меня ведьму... -- задумалась Катя.
   -- Да сделает. И не пугайтесь этого слова. Без умения обращаться со злом жить в нашем мире нельзя. Всех нас с молодых ногтей обманывали, что мы живем в мире добра, в котором иногда встречается зло. От этого все несчастья. Он раскроет вам глаза, он научит вас обращаться со злом и делать из него добро. А того, кто умеет обращаться со злом и не боится его, и потому видит мир в реальном свете, называют колдунами и ведьмами.
   -- А вы... а вы...
   -- Да, я училась у него. Хотите, я превращу вон того алкоголика в жабу?
   -- Нет, не хочу... У него несчастные глаза...
   -- Да я бы и не стала. В наше время это не приветствуется... Ну ладно, мне пора. Вы обязательно позвоните Петру Петровичу. Вы и не представляете, как переменится ваша жизнь после этого звонка...
   Поцеловав Катю в щеку, Маргарита исчезла.
  -- 4 .Вероника Гусева
   Все получилось замечательно. Увидев Гусеву, почерневшую, уже бесслезную, поминутно оглядывавшуюся на шедшего следом мальчика, Катя сказала себе -- "ты ведьма", и стала ею, точнее разделилась на двух женщин, одна из которых осталась стоять, растерянно наблюдая происходящее, а другая пошла к соумышленнику.
   -- Мама, мама, мне не надо хлеба и денег, ты мне нужна, -- канючил тот, размазывая слезы по лицу. Последние он воровато производил, слюнявя пальцы и вытирая их о нижние веки.
   -- Я ему все деньги отдала, а он не отстает, -- пролепетала Гусева, когда Катя, присела перед мальчиком.
   -- Он убежал из психиатрической больницы, -- посмотрела на нее новоявленная ведьма. -- Он все время сбегает, ищет маму, которая его бросила.
   -- А вы откуда это знаете?
   -- Он и меня донимал.
   Мальчик исчез. Взяв женщину под руку, Катя повела ее к ближайшей скамейке.
   -- А у вас тоже, наверное, есть сын? Потому и реагируете так болезненно?
   -- Да, есть. И я его бросила.
   -- Нет, не бросили. Если бы вы его бросили, вы бы так не реагировали. Просто так получилось, что вы некоторое время жили врозь. Это бывает, особенно в нынешние времена.
   -- У вас хорошие глаза... Как у моей подруги Марины...
   -- Вы работаете вместе? -- сумела скрыть чувства Катя.
   -- Да. Она -- товаровед... Если бы не Марина, я бы не выжила...
   -- Знаете, что Вероника...
   -- Откуда вы знаете, что меня зовут Вероникой?
   Катя бы растерялась, но она продолжала наблюдать за сценой со стороны. А ведьма мягко улыбнулась:
   -- Я все знаю. Я -- волшебница. Или экстрасенс, как хотите.
   -- И что вы еще знаете?
   -- И какая вам подруга Марина знаю, и про повестку знаю...
   -- Меня из-за нее выгнали с работы... И кто ее только прислал?.. Нет у меня ничего...
   -- Со справкой я все улажу -- у них часто случаются ошибки. А сейчас мы поедем на вокзал, и вы поедете в Саранск, к сыну. У него ведь послезавтра день рождения?
   -- Да... Но у меня совсем нет денег...
   Катя вынула из кармана пачку сторублевок, протянула женщине. Та отступила, глаза ее застыли.
   -- Берите, берите!
   -- Но почему? Почему вы мне помогаете?
   -- По нашим расчетам если вы последующие семь лет не проведете с сыном и не будете жить хорошо, в Боге жить, то случиться общая для всех беда... В общем, вы обязаны ехать. Сейчас же.
   -- Но мне надо заехать на квартиру, взять вещи.
   -- Не надо ничего с собой брать...
   -- Почему?
   -- Вы можете прихватить с собой часть вашей нынешней жизни, а это вам надо?
   -- А одежда? Которая на мне? Сумочка? Они ведь тоже из этой жизни.
   -- Их я очищу.
   Ладони Кати очертили фигуру женщины.
   -- Готово. Я провожу вас. Что-то говорит мне, что я должна быть с вами до конца Москвы.
   -- Вы поедете со мной?!
   -- Нет, я посажу вас в поезд. А поезд -- это уже не Москва.
  -- 5. Стрела Тенгри.
   Катя пришла домой довольная. Она чувствовала себя доброй волшебницей. Петр Петрович позвонил ей, когда она уже укладывалась спать.
   -- Поздравляю вас с первым делом, -- сказал он ничего не выражающим голосом. -- И с первой тройкой.
   -- Тройкой?!
   -- Да. Минуса я решил не ставить.
   -- Но почему тройка? И с минусом, хоть и не поставленным?
   -- Ведьма должна работать на все сто. А вы провернули халявку, которая прошла только потому, что объект довольно просто организован. Вы на прошедшем уроке вспоминали роман "Золотой теленок", так скажу, что вы, объявив себя волшебницей, ну, или экстрасенсом, выступили на уровне пошлой дочери лейтенанта Шмидта. А минус я вам не поставил за проявленную инициативу -- вы поступили верно, не поведя объект на явочную квартиру. В сложившейся обстановке это привело бы к тому, что железо остыло.
   -- А откуда вы все знаете? Я начинаю подозревать, что Вероника Гусева такое же подставное лицо, как и ваш мальчишка.
   -- Ничего вы не подозреваете. Так, мысль мелькнула, и все. А если расставить точки над i, то я знаю о вашей работе с объектом от мальчишки.
   -- Он следил за нами?
   -- Послушайте, Катя, вы заставляете меня тратить время на пустое. Скоро вы все узнаете.
   -- О чем узнаю?
   -- О том, как я все узнаю. Кстати, вы заработали пятьдесят долларов. Госпожа Куробеева заплатила за устранение соперницы пятьсот долларов -- десять процентов ваши. Ну, все, мне пора собираться на Лысую гору.
  
   Положив трубку, Катя задумалась. Петр Петрович не зря упомянул о Лысой горе. Он напомнил ей фразу, брошенную им в конце урока: "Сегодня ночью жду вас на Лысой горе. Не опаздывайте". Мысли ее ни к чему не привели, но напомнили, что завтра она должна представить задание по шаманизму.
   Пересилив усталость, она пошла к компьютеру, вошла в Интернет, набрала в браузере поисковика "шаманизм". В первой же статье по заказанной теме прочитала:
   "За несколько дней до обряда посвящения в шаманы будущий шаман удаляется в лесной шалаш или любое пустынное место и здесь предается самому суровому посту в течение 3, 5 и даже 9 дней. Он не берет в рот абсолютно ничего. В этот период он не может быть один, так как нуждается в опеке. Он лежит с пеной на губах. Его суставы вспухают, по телу расползаются трупные пятна. Он заживо переживает свою смерть: видит, как духи рассекают его тело на куски и варят их в котле, прежде чем сложить снова; он видит, как ему выкалывают глаза и вставляют новые, пробивают уши, чтобы он смог слышать голоса духов. Потом духи заново собирают тело, и душа неофита под руководством старого шамана путешествует в потусторонний мир, подземный и надземный, переживая нечто, подобное тому, что пережил Данте, путешествуя под руководством Вергилия".
   Во второй статье ее внимание следующее:
   "Лук Тенгри запускает в мир стрелу Тенгри. Эта стрела есть живое существо. Она проникает от Тенгри в его жену Умай, и тогда на земле рождается живое существо. Эта стрела объединяет в себе все пять душ человека: оленя -- душу Кут, человека -- душу Сюр, рыбу -- душу Тёсь, птицу -- душу Бось и всевидящее око -- душу Айы. Когда же наступает смерть, то эта стрела ломается, и души разлетаются в разные стороны к тем Богам, которые создали эти души.
   Задачей, целью человека в этой жизни является пробудить ото сна всевидящее око, чтобы человек осознал, что он не является мыслями и чувствами, не является телом, а он является всевидящим оком, которое просто созерцает работу ума, чувств и тела.
   Человек должен развивать свою душу-птицу, устремляя ее к неведомому, устремляя её к поиску спокойствия. Как только его душа-птица устремится к неведомому Беловодью, для него откроется его духовный путь.
   В процессе жизни человек должен увеличивать душу-оленя, свою жизненную силу. Для этого он не должен тратить свою силу на свои привязанности в прошлом, на душу-рыбу, на слабые мысли, которые есть у него в душе-рыбе. Он должен пересмотреть свою память, чтобы в ней были только сильные мысли, и не было привязанностей к прошлому.
   Чтобы стать шаманом и иметь возможность путешествовать по миру сновидений, человек должен развить душу Сюр, душу-человека. Он должен осознать, что живет не только в физическом мире, но в большей своей части он живет в мире мечтаний, обманчивых представлений и грез. Он живет в мире сновидений. И в этом мире он живет душой Сюр. Для тренировки тела Сюр нужно представить хорошо известную дорогу и идти по ней в своем теле Сюр, видя каждую ее деталь, каждый ее поворот. И если в своем внутреннем мире вы сможете долго идти по этой дороге, не сбиваясь, не путаясь, не отвлекаясь на другие мысли, пусть злободневные, значит, ваше тело Сюр готово для шаманского путешествия, путешествия по другим мирам".
   На душе Сюр Кате захотелось спать. Распечатав первые попавшиеся три статьи, она легла и мгновенно заснула.
  -- 6. Ночь на Лысой горе.
   Метла была неплохой. Толстая, узловатая ручка, за которую удобно было держаться, сама метелка, густая, упругая, из огненного цвета пластика -- она смахивала на реактивную струю. Катя часто оборачивалась, чтобы на нее посмотреть. Оборачивалась, смотрела, но не видела, потому что как только она поворачивала туловище, внешние ее губы скользили по толстой узловатой ручке, и вместо метелки она видела нечто большое и страстное, пристроившееся к ней сзади, и тогда ручка становилась его членом.
   -- Хватит, девушка, оборачиваться, -- попросила она сама себя. -- А то ведь не долетишь, окажешься на пашне или в буреломе
   Небо чернело необратимо, звезды казались дырочками в сияющий мир, отторгнутый сущим. Впереди сияла звезда Трех Желаний -- к ней она летела.
   Нет, не к ней. Она, конечно же, могла к ней прилететь или даже пролететь насквозь -- это было в ее власти, но ей это было не надо. Звезда Трех Желаний просто указывала путь к месту очередного шабаша. Нет, не совсем так. Место очередного шабаша, по желанию Кати было назначено в стороне этой звезды, было назначено, потому что Кате захотелось лететь на шабаш в сторону звезды Трех Желаний. Захотелось лететь в сторону звезды Трех Желаний.
   Лысой горой на этот раз была избрана гора Стланиковая, расположенная в самом центре далекого Приморского края. Верхушка ее была лысой и напоминала тонзуру католического монаха. Стланик -- стелющаяся сосна окружал ее непроходимо. Ночь была лунной, и Кате удалось приземлиться эффектно. К сожалению, она прилетела первой, и никто этого не увидел.
   Припрятав летательный аппарат в стланике, она села на самой вершине горы и стала смотреть на луну. Она смотрела, не отрывая глаз, несколько минут, по истечении которых в самом ее центре появился Петр Петрович. Он летел к ней, быстро увеличиваясь в размерах, и скоро, затмив собой светило, стал перед ней на ноги.
   Он, весь в черном, был неестественно красив, он смотрел колдовскими глазами, глазами ее берущими, и она, не умея перебороть себя, спросила:
   -- Ну и чем мы займемся?..
   Она видела Лысую гору, ее обнаженную вершину, себя на ней и... и его на себе.
   -- Я решил посвятить тебя. Посвятить в ученики. Девять дней ты не будешь есть, и девять дней ты не будешь пить.
   Он принялся разжигать костер, а она в мановение ока стала маленькой и легла на камень. И лежала на нем девять бесконечных бессолнечных дней, лежала, исторгая из себя кровавую пену очищения.
   Все эти дни Петр Петрович сидел рядом, покачиваясь и издавая монотонный гортанный звук. Иногда он замолкал, чтобы мхом отереть с губ Кати злостную пену.
   А та лежала живая и мертвая. В ней что-то умирало, и что-то рождалось. И рождающееся было слабее умирающего. Оно было слабее смерти, слабее Иннокентия, как былинка слабее времени.
   Но были его руки. Они заслоняли ее от иссушенного ветра времени.
   Ее суставы вспухли, стали желеобразными, тело покрыли трупные пятна. Но она была жива. Она видела, как призраки выкололи ей глаза и вставили новые, зрящие сквозь камень и черепа. Она видела, как ей пробили уши, чтобы оно смогла слышать голоса предков и голоса живущих в других мирах, видела, как темные силы расчленили ее тело на куски, и как выварили их в котле, прежде чем сложить снова.
   И, вот, она другая. Другая, не свыкшаяся еще со своей новой оболочкой и новой душой. Он, увидев это, помог сесть и стал говорить:
   -- Наше сознание нельзя разделить на здравое и запредельное, и потому мы умеем общаться с Духом, потому мы умеем взывать к жизни Животные Силы. Теперь они снова в тебе, и потому ты -- другая.
   Он замолчал, ожидая вопроса, и Катя его задала:
   -- А что такое животная сила?
   -- Не животная сила, а Животные Силы -- персонифицированные глубинные, подсознательные способности нашей иммунной системы сопротивляться. От состояния этих Сил зависит наше умение залечивать собственные физические или эмоциональные раны, способность эффективно действовать. Мы все содержим в себе энергию Животного Духа, независимо от того, известно нам о его существовании или нет. Животное Силы - это один из элементов творческого или колдовского потенциала человеческой личности. У человека может быть несколько Животных Силы, отражающих различные грани творческого потенциала. Жизненные невзгоды настигают человека именно в моменты "утраты" своего Животного Силы при самых различных обстоятельствах.
   Катя увидела бабочку. Она села ей на колено.
   Кате стало хорошо. Она увидела мохнатые сопки, небо, беременное утром. Она вдохнула в себя таежный воздух, почувствовала сотни его ароматов.
   А Петр Петрович, смотря на нее, говорил:
   -- Яйцо превращается в личинку, личинка в гусеницу, та -- в бабочку, живущую в радости[1]. Она -- твое Животное Силы, теперь твое. Теперь она будет напоминать тебе о неизбежности преображения на твоем жизненном пути. Она научит тебя наслаждаться путешествием по жизни, наслаждаться, не тратя всю энергию на достижение абстрактных целей. Бабочка поможет тебе освободиться от нелепых ограничений, которые мы накладываем или пытаемся наложить на самих себя. Она даст тебе возможность смотреть на вещи просто. Она поможет тебе принять неудобства, неизбежно связанные с моментами, когда оставляются позади старые взгляды и понятия. Она дает тебе мужество, чтобы лететь на крыльях надежды навстречу новым радостям и жизненным вызовам. Бабочка живет только три дня, поэтому она как никто другой вселяет в хозяина потребность радоваться моменту.
   Бабочка, сидевшая на колене Кати, вспорхнула и влетела ей в сердце. Вместе с ней в него вошло счастье. И уверенность, что ее бабочка проживет не три дня, а столько, сколько проживет она.
   Петр Петрович посмотрел ободряюще.
   На стланике, касавшемся ног Кати, появилась белка.
   -- Белка... -- усмехнулся Петр Петрович. -- В нашем мире можно быть уверенным лишь в неизбежности перемен. Поэтому всегда нужно быть готовым к ним и реагировать на них здраво. Белка, как твое Животное Силы, заставит тебя всегда иметь что-то про запас -- не в смысле скопидомства, но в смысле предусмотрительности. Если ты с головой погрузишься в повседневные дела, белка напомнит тебе о необходимости более экономно распоряжаться своим временем и энергией.
   -- Белка во мне определенно есть, -- подумала Катя, вспомнив сколько пачек туалетной бумаги храниться у нее на антресолях.
   -- Волк, родившийся в тебе, обладает обостренными чувствами, -- продолжал Петр Петрович. -- Он чует разницу между реальной и воображаемой опасностью. Все в природе для него -- источник знаний. Он учится у деревьев, растений, животных, птиц, скал и валунов, даже у ветра и дождя. Нужно лишь быть внимательным и готовым слушать. Этот волк откроет тебе знание, скрытое в глубинах твоего подсознательного разума.
   Катя почувствовала, что понимает природу. И собеседника, несомненно, являвшегося ее частью.
   -- И еще я возродил в тебе лису... -- продолжал Петр Петрович, сосредоточенно разглядывая светлеющий горизонт. -- Она способна незаметно наблюдать. Она поможет тебе приспособляться, быстро мыслить, она придаст решительность, слитую с тонким расчетом. Она научит тебя не хитрости и обману, но разборчивости и благоразумию; не коварным трюкам, но умению быть незаметным. Лиса научит тебя дожидаться благоприятного момента для решительных действий. Многие трудности в человеческих отношениях возникают из-за желания самоутвердиться, желания заставить других почувствовать свое присутствие. Если ты сочтешь себя жертвой критики, зависти или ревности, то помощь лисы будет неоценимой. Она поможет тебе стать менее заметной, поможет добиваться цели окольным путем...
   Вот, пожалуй, и все, -- посмотрел он торжественно. -- Первый день полевой практики окончен -- ты посвящена в ученики. И нам остается только скрепить посвящение обрядом. Он очень важен, так как раскрывает и подчеркивает особые отношения между учителем и учеником. Ты готова? Это больно.
   В голове Кати мелькнула радостная мысль: "Будет секс!!" Она всмотрелась в глаза Петра Петровича.
   -- Нет, -- закрутил тот головой.
   -- У кого что болит, тот о том и... думает, -- подумала Катя, стыдливо опустив глаза.
   Петр Петрович усмехнулся:
   -- Не бери в голову. С чем у тебя проблем не будет, так с этим.
   Сказав, он присел перед потухающим костром, взял левой рукой уголек, желто-оранжевый от полноты жизни, положил на правую ладонь. И, поощрительно улыбаясь, протянул ее Кате.
   -- Давай пожмем друг другу руки.
   Катя боязливо протянула руку, держа ее ладонью вниз. Положила ее на уголек.
   -- Пусть все исполнится! -- торжественно произнес Петр Петрович, сжав пальцы.
   Когда он произносил заклинание, Катя подумала: -- Хорошо бы не было ожога. И у меня, и у него...
   Ожога не было. Так, небольшое покраснение. И у него тоже.
   Помолчав, глядя в сторону, Петр Петрович указал подбородком на заалевший горизонт:
   -- Пора уходить. Будем надеяться, что солнце нас не догонит. Где там твоя метла?
   Катя нашла метлу. Оседлала. Метла была как метла. Летательный аппарат, да и только. Петр Петрович взмыл в воздух. Она полетела за ним. Над Уралом он обернулся:
   -- Предлагаю заскочить в Саранск и посмотреть, как там наша Вероника. А потом не мешало бы взглянуть и на госпожу Куробееву.
  
   Вероника сидела на коленях перед кроватью спящего сына. За спиной у нее стояла обнадеженная мать.
   Госпожа Куробеева лежала в постели с владельцем "Северной Орхидеи". В комнате пахло выдохшимся шампанским. И бесконечной определенностью.
  -- 7. Ничего мне не снилось...
   Катя проснулась с первыми лучами солнца. Ночной сон стал перед ее глазами явственной картиной. Рука откинула одеяло как змею, вмиг испугавшиеся глаза забегали по телу -- Господи, все цело! Хотя резали, ведь резали, каждую клеточку резали и вываривали потом в котле!
   Катя выпрямила тело. Стала прислушиваться к себе. И улыбнулась - она была полна сил, и будущее казалось ее продолжением.
   Будущее было ее продолжением, потому что перед глазами летала бабочка. Летала, радуясь жизни.
   Будущее было ее продолжением, потому что под спудом сидел волк. Он сидел и видел все на свете.
   Будущее было ее продолжением, потому что рядом с волком лежала лиса. Зримая, рыжая, усмехающаяся своим хитрым мыслям.
   --Надо бы покраситься в рыжий цвет, -- счастливо потягиваясь, подумала Катя. -- Да, точно. Он упадет, увидев меня, рыжую.
   Покрасившись, она увидела на правой ладони красноватое пятно. Поводила по нему указательным пальцем.
   -- Нет, это не краска. Или краска, въевшаяся во что-то такое, оставшееся с ночи. Значит, все было. Что-то было. Да, было, ведь сидят во мне эти Животные Силы. Одной белки нет, бегает, небось, собирает запасы.
  
   Петр Петрович увидев ее, улыбнулся и сказал:
   -- А вы изменились... Что-то в вас появилось. То, что привлекает.
   Катя не слушала, она смотрела на его правую руку. Заметив внимание, Петр Петрович, повертел ею перед глазами.
   Ни ожога, ни даже покраснения на ладони не было.
   -- Сегодня речь пойдет о стигматах, -- сказал он, усевшись на свое место. -- Стигматы -- это язвы, возникающие у верующих, всеми силами души сочувствующих распятому Христу. Язвы эти, самые настоящие и кровоточащие, возникают на тех же самых местах, в которых тело Спасителя было пробито гвоздями. Кстати, вы знаете, от чего скончался Христос?
   Вопрос он задал так, как будто был свидетелем.
   -- От мучений. Он ведь висел на кресте.
   -- Нет, он задохнулся. Распятый человек не может дышать свободно и потому довольно быстро умирает. Однако вернемся к нашим стигматам. Появление этих язв у человека показывает, насколько сильно душа его воздействует на тело. Давайте посмотрим, способна ли ваша душа на нечто подобное. Сосредоточьтесь и попробуйте вызвать у себя на руке покраснение. Вот так.
   Петр Петрович протянул к Кате ладонь. Она смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Когда место, то самое, на котором лежал уголек, покраснело, она почти не дышала.
   -- Видите, как все просто, -- вернул ее к жизни спокойный голос учителя. -- Теперь попробуйте сами. Представьте, что ваша ладонь пробита гвоздем, представьте, что вы мучаетесь, как Спаситель, вызовете в душе сострадание к Нему, и у вас получится.
   -- Вы же говорили, что Он задохнулся...
   -- Ну тогда представьте, что у вас на ладони лежит тлеющий уголек.
   Петр Петрович смотрел с прищуром.
   "Ничего мне не снилось... Все было, но в другом мире", -- подумала Катя и, протянув к учителю ладонь, представила ночное рукопожатие.
   Пятно, красное, живое, не заставило себя ждать. Оно появилось.
   "Человек должен осознать, что живет не только в физическом мире, но в большей своей части он живет в мире мечтаний, обманчивых представлений и грез", -- вспомнила Катя.
   -- Замечательно. Вы -- талантливая ученица, -- похвалил ученицу Петр Петрович обыденным голосом. -- Отныне вызывайте его появление каждый день, можно в разных местах, и у вас больше не будет ни гриппа, ни стенокардии.
   Стенокардией Катя страдала. Взгляд ее стал беспомощным -- он все видел. Все и насквозь.
   -- Человек, управляющий своим телом, человек, способный вызывать стигматы, может использовать свою способность и для достижения благих для себя целей. Если вы можете фактически изменять кожу и мышцы ладони, если вы можете управлять кровеносными сосудами, то и миокард вам покориться. Но надо тренироваться. Сейчас вам помогаю я, вернее, вам помогает ваша вера в меня, но ведь я не всегда буду рядом.
   Катя попыталась представить себя без него. Не получилось. Без него у нее ничего не получится. И пятна на ладони, и починки миокарда, не говоря уж о путешествиях.
   -- А теперь перейдем к домашнему заданию, -- вернул ее на землю Петр Петрович. -- Что вы узнали о шаманизме?
   Катя рассказала. Потом, подумав, рассказала о ночном путешествии.
   -- Мне кажется, это был сон, навеянный прочитанным в Интернете. И первым вашим уроком.
   -- Это не важно, сон это был, или нет. Важно то, что это было.
   -- Было?!
   -- Ну, появились же у вас после него Животные Силы? И вы стали другой?
   -- Да, стала...
   -- Значит, все это состоялось?
   -- Да.
   -- Кстати, я вам посоветовал бы завести еще одно животное, коли белка от вас ушла.
   -- А это можно?
   -- Конечно! Каждый человек может вырастить в себе то Животное Силы, которое ему жизненно необходимо. Многие просто этого не знают и под влиянием прессы и телевидения становятся глупыми астрологическими животными -- кроликами, козерогами, баранами и вообще химерами-стрельцами. Я знал одного человека -- родившийся под созвездием рыб, в параноической зрелости он стал воображать себя палтусом, живущим на дне аквариума. Он лежал и думал, наблюдая жизнь, проходящую за стеклами, лежал и думал, вспоминая прошлое. И в конечном счете душа Тёсь, душа-рыба, заглушила все другие души, и он едва не умер от гиподинамии. После долгой болезни супруга привела его ко мне, и я разбудил в нем жизненную силу Оленя, душу Кут. И что? Он в упряжке до сих пор. И доволен, так как времени на бесплодные раздумья у него нет.
   -- Так значит, вы -- шаман? -- чуть расстроилась Катя.
   -- Да как вам сказать... Понимаете, шаманство, ведьмачество и иже с ними можно рассматривать как языки колдовства, у каждого из которых, конечно же, есть свои особенности. Я только что говорил на шаманском языке, а мог бы то же самое выразить на другом. Что вы задумались?
   -- Да так...
   -- Понимаю... Вы -- верующая, православная. И общение с шаманом для вас как общение с бесом.
   -- В какой-то степени.
   -- Вы не должны об этом думать. Если вы позволите, я зачитаю вам курсовую работу одного из моих учеников. Конечно же, он содрал ее из сайта rin.ru "Парапсихология", но это не имеет значения.
   Петр Петрович вынул из ящика стола два или три листочка и, откинувшись на спинку стула, принялся читать:
   -- Элементы шаманизма есть в русской языческой, народной, церковной и гражданской обрядности. Здоровье человека, семьи, общества и государства во многом зависит от того, насколько он защищен от внешнего воздействия. Веками каждый народ формировал свою систему биоэнергетической защиты, прекрасно понимая, что только в здоровой семье, обществе, государстве могут жить здоровые люди. Разрушение народных и религиозных обрядовых традиций в современном обществе пагубно отразилось на физическом и психическом здоровье людей.
   Традиционно на Руси существовали женские и мужские обряды, целью которых была охрана общественного благополучия. И в них сохранились элементы язычества, которые тесно переплетаются с русскими православными традициями оберега. Заговоры, коллективные песни, танцы, исполняемые во время обрядов -- одна из форм такого оберега. Исцеляющее действие заговора или проповеди -- одна из таинственных проблем, волновавших человека с глубокой древности. Коллективное повторение молитвы или магического заклинания приводит человека в гипнотическое состояние и очищает.
   В славянской традиции защитой типа шаманской являются коллективное песнопение и хороводы -- движущийся замкнутый биоэнергетический круг. Русская церковь активно и жестоко боролась с языческой традицией, но не смогла изжить ее элементы даже из самого главного православного праздника -- Пасхи. Не смогла изжить, потому что народ не смог найти достойной замены защитной функции этих обрядов.
   Вождение хороводов и пение песен вокруг костров, бесовские игрища, с которыми так безуспешно боролась церковь, выполняли определенную роль в жизни общества. Коллективные песнопения во время застолья, традиционно любимые на Руси, не только отгоняли злую силу от дома, очищали жилище, но и создавали коллективную ауру -- биоэнергетическую защитную оболочку всего коллектива, очищали каналы психической энергии. Люди становились здоровыми и сильными, уверенными и эмоционально удовлетворенными. Особое значение в русской православной обрядовой традиции придавалось словам, которые произносились вслух в обществе. Брань вообще считалась большим грехом, а за грубость, проявленную в отношение старших, наказывала вся община. В дни религиозных праздников люди боялись произносить плохие слова, свято веря, что они могут подорвать здоровье, что за это последует наказание Господне.
   К особому виду шаманского очищения можно отнести колокольные звоны. В средневековой Европе во время эпидемий постоянно звонили колокола, помогая людям справиться с болезнью. Каждому времени суток, каждому празднику соответствовал свой звон.
   Массовый отход от исполнения религиозно-нравственных традиций и обрядов явился одной из главных причин болезни нашего общества. Исповедь, ритуальное пение в церкви, ежедневная проповедь нравственных норм, утоление эстетического голода в виде ежедневного посещения храма и встреча с богатыми художественными ценностями и элементами цветомузыки, оказывающей оздоровляющее воздействие на организм человека, -- все это было отнято у большинства людей на долгие десятилетия. Церковная обрядность, которая формировалась веками, а также само пребывание в храме, оказывали огромный оздоровительный эффект...
   -- Я тоже должна была написать такую работу? -- виновато посмотрела Катя, когда Петр Петрович убрал листочки в стол.
   -- Да нет... Вы выполнили домашнее задание на пятерку.
   -- Я почти ничего не делала. Прочитала две или три статьи и все.
   -- У вас есть Животные Силы?
   -- Да...
   -- Значит, вы попали в яблочко и получайте пять без разговоров. Кстати, я советовал вам завести вместо убежавшей белки другое Животное Силы.
   -- Какое? Посоветуйте.
   -- Я бы порекомендовал вам пантеру. Черную пантеру. Представьте ее в себе.
   Катя представила в себе пантеру, гибкую, сильную, решительную, но ненавязчивую. И тут же огорчилась -- с приобретением этого Животного Силы цель ее поступления в школу достигалась полностью. Всего полтора занятия -- и она уже чувствует в себе силы бороться с врагами и подлецами. И не бороться, а брать их, как пантера берет пищу. Она жалобно посмотрела на учителя.
   -- Да, вы теперь справитесь со всеми своими недоброжелателями. И уже не мужчины будут вас брать, а вы их... Вы ухватили саму суть, а навыки придут сами... Вы поняли, что лицо человека не снаружи, оно -- внутри. И потому макияжем проблемы не решить.
   -- Но я не хочу уходить из школы. Я чувствую, что вы еще много мне дадите...
   -- А я вас не гоню. Курс оплачен, учебный процесс продолжается. И вам еще многое надо сделать, чтобы ваши Животные Силы не ушли из вас, освободив место для мышей и тараканов. Кстати, вот ваши деньги за практическое занятие.
   Он посмотрел на часы, вынул из ящика стола пятидесятидолларовую купюру, положил перед Катей. Та взяла, спрятала в сумочку (на этот раз он ее не отнял).
   -- А сегодня практических занятий не будет? -- ей не хотелось уходить.
   -- Сегодня не будет, у вас не будет.
   -- Вы проводите их с другим учеником?
   -- Да.
   -- А можно мне как-то поучаствовать? Или просто посмотреть? Мне интересно...
   -- Нет. Нельзя. К этому практическому занятию вы еще не подготовлены. Даже в малейшей степени.
   -- Нет -- так нет. Мне можно идти?
   -- Да. На следующем занятии вы должны будете рассказать мне о ведьмах.
   -- Что-то вроде обзора?
   -- Форма для меня не имеет значение. До встречи.
  -- 8. Ведьма считает, что...
   Катя пошла домой расстроенной. Ничего особенного не узнала, и он был... был неинтересен. Почему не узнала? Во мне же поселилась пантера! И можно засучивать рукава. Но нет настроения. Почему? Ясно, почему. Он ничего не сказал о Лысой горе. Не говорил и не намекал. И значит, я буду просто спать...
   Поев без аппетита и посмотрев любимый сериал без внимания, она села к компьютеру, вошла а Интернет, набрала rin.ru...
  
   ...Ведьма -- это женщина, вовлеченная обманным путем в связь с демоном и поддавшаяся его увещеваниям...
   -- Глупости. Никто меня не обманывал. Я сама этого захотелось.
   ...Ведьмы появились тогда, когда люди стали заниматься магией. Человечество еще верило в силы природы, в то, что они могут исцелять и калечить, насылать мор и избавлять от недугов, создавать или разрушать что-то. Те люди, которые считали себя колдунами и ведьмами, изучали оккультизм, верили в скрытую силу окружающих нас вещей и свою способность управлять этой силой...
   -- Чушь какая-то. Шаманизм куда интереснее, образнее. Душа-олень, Животное Силы, бабочка...
   ...В древности у каждой ведьмы было свое божество. В Греции, например, ими были богиня охоты Артемида и богиня ночи и тьмы Геката, ночной аналог последней.
   -- Я бы выбрала Гекату... "О, Геката, богиня ночи и тьмы! Вдохнови меня, дай мне сил и приведи его! " Да уж. Представляю, кого он сейчас практикует. "К этому практическому занятию вы еще не подготовлены. Ни в малейшей степени".
   ...Колдуньей считали Медею, изготовлявшую восковые фигуры своих врагов. Ведьмой была и Цирцея, обращавшая людей в свиней и загонявшая их на свой двор. Однако колдуньи могли быть не только злыми, но и добрыми. Они поклонялись небесам и временам года, выращивали травы и коренья, были ясновидящими, читали судьбы по звездам и даже занимались исцелением. Люди их почитали, но и боялись.
   С принятием христианства многое изменилось. Колдовские обряды и ритуалы стали рассматриваться как богопротивное занятие. В средние века церковь за колдовство предавала людей анафеме. Согласно Священному писанию ведьмами руководил сам Сатана. Колдунья, хотя бы раз исполнившая старинный ритуал плодородия, лечившая людей травами или предсказывающая судьбу, объявлялась особо опасным исчадием ада. Считалось, что она выполняет на земле работу Дьявола. Внешность и удивительные способности ведьм были превосходно описаны английским юристом XVI в. Уильямом Уестом:
   "Ведьма считает, что может вершить злодеяния и сеять проклятия, сотрясать воздух громом и молнией, вызывать град и бури, передвигать деревья и травы с одного места на другое и вместе со своим другом, который часто представал в обличье козла, свиньи, быка и прочих животных, переноситься в мгновение ока к далекой горе с помощью кочерги, вил или других подобных инструментов и там всю ночь пировать и предаваться веселью со своим возлюбленным. Они плясали, играли и забавлялись, проявляя чудовищную изобретательность. До сих пор ведьмы считаются ужасающим образцом распутства и зла"...
   -- Есть контакт! -- воскликнула Катя.
   Ночь на Лысой горе, ночь с Петром Петровичем, о которой она подсознательно мечтала, перестала казаться ей невозможной.
   "Но почему здесь написано "ведьма считает, что вершит... сеет... сотрясает... и переносится"? -- задумала она не отводя глаз от абзаца, ее обнадежившего. -- То есть она думает, что кругом бушует буря, ею вызванная, а никто этого не замечает? Или она считает, что предается любви с любовником, а на самом деле тот, попивая пивко, читает спортивную газету? Нет... Не так. Буря бушует, но в пространстве ведьмы, круто пересекающем пространство обычных людей. Буря бушует там, ее никто не замечает, и потому она стократ опаснее. Она -- свирепая и беспощадная, тиха, как чума.
   А любовник? Ну конечно! Это его бездушная оболочка читает спортивную газету и пьет пиво, бездушная оболочка, оставленная дома конспирации ради, а душа, страстная жадная душа, вселившись в клыкастого кабана, спешит к возлюбленной!"
   В паху сладостно заныло. Катя откинулась на спинку стула, и представила Петра Петровича, спешащего к ней в образе черного кабана. Длинные крючковатые клыки рвутся наружу, глаза блестят вожделением, копыта высекают искры...
   Нет... не надо черного кабана. Может, олень? С развесистыми рогами, символами семейной мудрости? Да черт с ними, с этими животными! Пусть прибежит на Лысую гору хоть ехидной. А там обратится собой.
   Направляясь к постели, Катя знала, что направляется к Лысой горе.
  -- 9. Геката, богиня ночи и тьмы.
   Они встретились у подножья горы. Той же самой. Она и он. Нет, это был не Петр Петрович. Это был ее Петр Петрович. Он был вызывающе молод, глаза его сверкали уверенностью. Они приковали ее взор. Взор, говоривший "Ты мой. Ты пришел ко мне".
   -- Здравствуй, Геката! -- сказал он, взяв ее жаждущую прикосновения руку.
   -- Геката? Почему ты назвал меня так? -- изумилась она.
   -- Во-первых, Геката -- богиня. Богиня мрака, ночных видений и чародейства. Во-вторых, ваши имена созвучны: Геката -- почти Екатерина, в-третьих, она, как и ты, состоит из трех тел, спаянных спинами. И в волосах у нее, как и у тебя, -- змеи.
   -- Ты говоришь глупости! -- не обидевшись, засмеялась Катя. -- Что, у меня три головы и шесть рук?
   -- Да. Образно выражаясь. В тебе три беды, или три человека, оскорбленных тремя подонками. Они объединились, срослись, чтобы отомстить. И в головах у них мысли-змеи, не дающие покоя. Они будут шевелиться, пока враги живы.
   -- Да, это так... -- задумалась Катя. -- Пока они живут, жизнь испачкана. И для меня, и для других людей...
   -- Ты их накажешь! Ты же ночная охотница, охотница на призраков.
   -- Сейчас я не хочу о них думать. Пошли наверх?
   -- Пошли. А где твой факел? У Гекаты должен быть пылающий факел.
   В руке у Кати появился факел. Она пошла в гору по извилистой тропе. Пройдя немного, представила, как будет шептать "Петенька, Петя", лаская и целуя любовника, и обернулась:
   -- Если я -- Геката, то кто ты?
   -- Тебе решать, -- заулыбался Петр Петрович. -- Мужа Гекаты звали Форкисом.
   Кате не захотелось думать. Она ступила к нему, взялась теплыми ладошками за щеки и, огненно поцеловав в губы, сказала:
   -- Ты будешь просто Милым. Хорошо?
   -- Конечно, Геката.
   На Кате был светящийся лунный светом льняной хитон. Он был в черном. Она поднималась как луна, он -- как ее тень. На вершине луны стало две. И было две, пока хитон не спал с ее плеч.
  
   -- Почему ты со мной?.. -- спросила она, когда все кончилось.
   -- Ты -- Геката, ночная Артемида. Ты нужна мне. По воле Зевса тебе властны земля и море, живые и мертвые. Ты посылаешь попутный ветер, ты богиня больших дорог и их скрещений. И потому я хочу, чтобы ты была моим Животным Силы, я хочу, чтобы ты всегда была у меня под сердцем и придавала сил...
   -- Значит, я просто нужна тебе, как средство?
   -- Я пошутил, милая. Окон мыть я тебя не заставлю. Ты нужна мне как женщина, как таинственный лунный свет, проникающий в душу, проникающий и оживляющий...
   -- Луна светит отраженным светом...
   -- Потому ты и Геката. Когда человек лишается солнечного света, Луна согревает его надеждой.
   -- А солнечный свет это кто? Та женщина, которой ты лишился?
   Он посмотрел строго, погрозил пальцем:
   -- Сейчас поставлю двойку, нет, кол.
   -- За что?!
   -- Ты же Геката! Геката. Ты всесильна, а ведешь себя как пресловутая мадам Брошкина. Если тебе кажется, что я неискренен -- преврати меня в гадюку.
   Катя представила, как он, превратившись в гадюку, ползет к ней. Поморщившись, приложила ладошку к его щеке и прошептала:
   -- Нет, я превращу тебя в человека, страстно меня любящего. Отныне ты будешь думать только обо мне. Всей душой и телом ты будешь стремиться ко мне и только ко мне...
   Он преобразился. Глаза его запылали страстью, он подмял ее под себя, стал целовать лицо, шею, грудь...
  -- 10. Сцилла -- ее сын.
   Дома Катя сразу же пошла к компьютеру. В Интернете нашла нужное:
   "Геката, трехголовая и трехтелая с пылающим факелом в руке и змеями в волосах -- богиня мрака, ночных видений, чародейства и колдовства. Дочь титанидов Перса и Астерии. Получила от Зевса власть над судьбой земли и моря, была одарена Ураном великой силой. Помогает деторождению и воспитанию детей, создает и множит богатства, покровительствует охоте, рыбной ловле и размножению скота, посылает попутный ветер, дарует победу в состязаниях, в суде и на поле брани. Помогает покинутым возлюбленным. В темные ночи выбирается из Аида, бродит по кладбищам и перекресткам дорог в сопровождении адских псов и ведьм, посылает тяжкие сны тем, кто забывает призвать ее как помощницу против колдовства. Связывает два мира -- живой и мёртвый. Она -- мрак и вместе с тем лунная богиня, близкая Селене и Артемиде. Гекату можно считать ночным коррелятом Артемиды; она тоже охотница, но её охота -- это мрачная, ночная охота среди мертвецов, могил и призраков преисподней. Геката близка Деметре -- жизненной силе земли. Изображение Гекаты помещалось на распутье или перекрёстке дорог, где ей обычно приносили жертвы. Она -- единственная помощница против колдовства для тех, которые чтят ее и на распутьях трех дорог приносят в жертву собак.
   ...На острове Эгина в честь Гекаты справлялись мистерии.
   ...От брака с морским божеством Форкисом родилась Скилла (Сцилла).
   Катя побледнела. Сцилла и Харибда. Два чудовища. И одно из них -- ее сын. Бедный Борис. Она совсем забыла о нем. И о мести.
  -- 11. Охота началась.
   На следующем уроке -- его вообще-то и не было -- Петр Петрович дал ей книжку и сказал: -- Почитайте, это модный сейчас автор. На следующем уроке -- он состоится ровно через неделю -- расскажете о своих впечатлениях. Я хотел бы знать, в чем вы усматриваете вред и пользу этого бессмертного произведения. Вред и пользу, естественно для нас, -- и тут же выпроводил Катю вон.
   Оказавшись на улице, она ощутила острую ревность.
   -- Женщина, он ждет женщину, -- думала Катя-пантера, нервно сжимая книжку и впившись взглядом в занавешенное окно спальни Петра Петровича. -- О, господи, как я хочу... как я хочу ее увидеть!
   -- Увидеть, чтобы стать такой же? -- пробурчал Волк. -- Стать не собой, стать красивой дурой, чтобы он тебя трахнул?
   -- Увидеть, чтобы знать... -- возразила Лиса.
   Катя стала Лисой. Вынула из сумочки солнцезащитные очки, уселась на лавочку, посмотрела на книжку. Пауло Коэльо. "Одиннадцать минут". Раскрыла, нашла аннотацию, попробовала читать.
   "Великая цель всякого человеческого существа -- осознать любовь. Любовь -- не в другом, а в нас самих, и мы сами ее в себе пробуждаем. А вот для того, чтобы ее пробудить, и нужен этот другой. Вселенная обретает смысл лишь в том случае, если нам есть с кем поделиться нашими чувствами.
   Как правило, эти встречи происходят в тот самый миг, когда мы доходим до предела, когда испытываем потребность умереть и возродиться. Встречи ждут нас -- но как часто мы сами уклоняемся от них. И когда мы пришли в отчаяние, поняв, что нам нечего терять, или наоборот -- чересчур радуемся жизни, появляется неизведанное, и наша галактика меняет орбиту".
   -- Вон она идет, -- вкрался в сознание голос Лисы.
   Катя посмотрела, не поднимая головы. Полная ее противоположность. Полная противоположность Кати недельной давности. Непроницаемая королева. Ноги, грудь, вся фигура -- загляденье. Высокомерная, отстраненная. А глаза... Господи! Она же тоже ученица! Да, ученица Петра Петровича. Что же такого могло случиться с этой королевой? Неужели и такие красавицы могут быть несчастными?
   Женщина вошла в дом. Катя вспомнила о бабочке. Но та спала. На соседнюю скамейку села женщина с младенцем на руках. Расстегнула кофточку, достала грудь. Младенец -- это был мальчик -- начал взахлеб сосать. Женщина смотрела с радостью -- молока было много. Пантера зарычала. Она вспомнила своего сына. Не вспомнила, а представила. Маленький розовый. И...
   Волк, покачав головой, сказал:
   -- Зверинец какой-то. Знаешь, милая, если ты ее с Бабочкой не отпустишь погулять на месяц-другой, ничего у тебя не выйдет. Ну сама посуди, какая в твоем положении Бабочка? Ты разве сможешь дать ей летать, пока Кеша дышит? -- Нет. А пантера? Тоже нет. Либо мужики, либо дело. Короче, выбирай, а то мы с Лисой слиняем. В буквальном, конечно, смысле.
   Катя взяла себя в руки и спрятала книгу. Лиса встала на ноги, пошла домой думать. Охота началась.
  -- 12. Мужчина был привлекателен.
   Думать-то в общем было не о чем. Надо было действовать. Катя решила начать не с Кеши, а с Коти. Когда Котя исчезнет, в душу Кеши войдет страх. А когда исчезнет Киса, страх станет исчерпывающим жизнь. Станет смертельным. И Катя насладится им вволю, а потом поставит точку.
   Константин Вощев -- Котя -- был богат и вел светский образ жизни. Лучшие рестораны, игорные клубы, рауты, презентации, пальмовые острова и лыжные курорты давно ему наскучили, и он существовал растительно, пока не подворачивалось что-то новенькое. Беременная Катя, к примеру. Однако с каждым годом новенького в Москве и в мире становилось все меньше, и потому неизведанной для него оставалась только смерть.
   -- Он наверняка подумывает о ней, и вряд ли она страшит его, -- подумала Катя, устроившись на диване с кружкой кофе. -- Но он, несомненно, подумывает о естественной смерти, смерти от пресыщения. Но получит смерть насильственную. А насильственная смерть страшна каждому, даже если он обожрался жизнью до отвращения... Надо все разузнать о нем. И купить пистолет.
   Допив кофе, Катя собралась и направилась к подруге, работавшей в адресном бюро. Через час она знала, где живет Котя и его ближайшие родственницы -- сестра Вера и семидесятилетняя мать Марья Ефимовна. Сестра жила в Спасске-Дальнем Приморского края, мать -- в подмосковном поселке Виноградово. Что-то Катю толкнуло, и она сразу к ней поехала.
   Марья Ефимовна жила на окраине поселка в покосившейся избенке, крытой давно забытым тесом. Катя хорошо рассмотрела старуху -- несмотря на поздний час, та окучивала в огороде картофель. Крепкая, в старом выцветшем халате, с застывшим от одиночества лицом, она работала механически.
   -- Заманю его к ней, -- решила Катя, изучив подходы к дому. -- И уничтожу. После того, как все ей расскажу.
   В электричке она обдумывала свое решение. Не слишком ли оно жестоко? Стоит ли вмешивать в это дело мать?
   -- Стоит. Если она станет умолять оставить сыночка в живых, я оставлю. Я оставлю Котю в живых. И оставлю в покое Кешу с Кисой.
   Катя мстительно улыбнулась.
   -- Я дам ему шанс...
   Потом она думала об оружии. Как его достать? Пойти на вокзал и спросить у первого же лица чеченской национальности? Или купить по Интернету? Ведь есть, кажется, какой-то сайт... Вот ведь проблема... Нет, надо постоять на вокзале или рынке, присмотреться. И Бог пошлет продавца, пошлет, если он на моей стороне.
   И Бог послал ей продавца. На Казанском вокзале, как только она вышла на платформу, к ней подошел странно порядочный мужчина средних лет и предложил купить набор инструментов.
   -- Возьмите, не пожалеете, -- сказал он, распахнув плоский пластмассовый ящик. -- В магазине такой набор стоит сто долларов, а я отдам всего за пятьдесят. Сделаете мужу подарок, он воспылает, клянусь.
   -- Мне инструменты не нужны, мне нужен пистолет, -- неожиданно выпалила Катя, переведя взгляд с хромированных инструментов на оживленное лицо мужчины.
   -- Шутите?
   -- Нет.
   Мужчина был привлекателен. Мягкий, виноватый взгляд пережившего горе человека, тонкие черты лица, спортивная фигура.
   -- Вокзал не место для таких дел... -- пробормотал он, посмотрев в начало платформы.
   -- Так пойдемте куда-нибудь. Если, конечно, товар у вас есть.
   Мужчина с минуту смотрел в глаза Кате что-то для себя решая, затем закрыл ящик, отвел локоть, предлагая ей взять его под руку. Через полчаса они сидели в сквере, распологающемся напротив фабрики "Большевичка".
   -- Вы будете смеяться, но у меня для вас специально есть пистолетик весом меньше половины килограмма... "Зиг-Зауэр" Р230 калибра 7,65. Всего четыреста шестьдесят пять грам, легче сковородки. Он специально изобретен для самообороны и работает как швейцарские часы, ибо изобретен и, главное, построен в Швейцарии. На медведя с ним не пойдешь, но наделать дырок во враждебном вам гражданине, даже если он будет в пальто от Славы Зайцева, он может запросто.
   -- Сколько?
   -- Я чувствую, вы в нем остро нуждаетесь, и потому возьму всего две тысячи. Долларов, естественно. Но у меня гибкая система скидок...
   Даша посмотрела мужчине в глаза и увидела мужской интерес.
   -- Похоже, подруга, ты и в самом деле изменилась, -- подумала она. И усмехнувшись, сказала:
   -- Не надо скидок. Обойдусь. Деньги у меня дома.
   -- Одну скидку я вам все-таки сделаю. Что-то меня принуждает сделать это. Завтра в двенадцать дня я буду сидеть на этой скамейке и вы принесете мне... принесете мне полторы тысячи... Хотя нет, не сюда. Здесь вокзалы, ментов куча. Давайте встретимся на средней платформе станции Люблино. Там тихо. Знаете такую станцию?
   -- Конечно. Я в двух шагах от нее живу.
   -- Тогда приходите к двенадцати к кассе.
   Мужчина не торопился уходить. Он посматривал на Катю доброжелательными глазами. Так мягко посматривал, с интересом, что ей не хотелось остаться одной. Это одиночество... Эта пустота, возглавляемая телевизором.
   -- Вы... -- начала она и осеклась.
   -- Да нет, инструменты -- это так, -- сказал он, смущенно. Испытываю временные финансовые трудности и потому согласился их распространить... Их в количестве пяти наборов сосед на своей фирме стащил.
   -- А сосед-прапорщик стащил ящик пистолетов, -- не смогла не съязвить Катя.
   -- Нет, я же говорил, что он швейцарский. А в Швейцарии прапорщиков нет.
   -- Кстати, он "чистый"?
   -- Да.
   -- А вы откуда знаете?
   -- Знаю... Он мой.
   -- По виду вы -- научный работник. Что, научным работникам для самообороны выдали оружие? О господи, что я говорю! Их выдали вам для добычи ассигнований!
   -- А можно и я поспрашиваю? -- сузил глаза мужчина. -- Вы кого собираетесь замочить из этой пшикалки? Мужа? Свекровь? Лучшую подругу? Или вконец изменившего любовника?
   Когда он сузил глаза, и они стали хищными, Кате захотелось оказаться с ним в постели. Оказаться с ним в постели и вдыхать его мужской запах. А когда дело дошло до изменившего любовника, она раздраженно отвернулась.
   Помолчав, мужчина тронул плечом ее плечо и сказал:
   -- А я рад, что мы так бурно разговариваем. Сначала я побаивался, а после этой почти семейной перепалки я уверовал, что мое ближайшее будущее будет безоблачным. Ну, до завтра. И не опаздывайте, женщин я жду не более двенадцати минут.
   Он ушел, широко шагая. Катя осталась одна. Она смотрела ему вслед и думала, что если бы он остался, то пистолет был бы ей не нужен. И Кеша не нужен, и Котя не нужен, и Киса. Они ей нужны, потому что она одинока. Никого нет в душе, в голове. И никогда никого не будет под сердцем.
   Злость охватила ее всю. Глаза увидели Котю, недоуменно смотрящего на пистолет в ее руках. Он отступает. Упирается спиной в стену. И падает, пробитый пулей, ей под ноги. Из-под размякшего тела освобождено выбегает ручеек алой крови и благодарно устремляется к ее туфельке. Ее мыском она касается лужицы...
   -- Я сделаю это, -- выцедила Катя, поднимаясь на ноги. -- А потом стану человеком. Самым обычным. Самой обычной женщиной, которая работает как все, которая как все бегает по магазинам, а в субботу утром печет мужу и детям омлет с оставшимися от недели сосисками.
   Если бы не эта стерва, которая пришла к Петру Петровичу... Если бы не она. Я бы не решилась.
  -- 13. Ведь это нам нужно обоим?
   К кассе на платформе Люблино, она подошла ровно в двенадцать. Мужчина явился в двенадцать-двенадцать. Подойдя к ней, он виновато сказал:
   -- Извините, что помариновал вас немного. Вообще-то я пришел сорок минут назад, но сами понимаете...
   -- Понимаю. Давайте отойдем. Там, на конце платформы есть скамейка в кустах. Нас никто не увидит.
   Они подошли к скамейке. Сели. Мужчина показал пистолет. Маленький. Довольно легкий.
   -- Он из обычной стали, и может от влаги заржаветь. Имейте это в виду.
   -- Пистолет? Заржаветь?!
   -- Зато он легкий. Из нержавейки он весит более чем на сто граммов больше. Вы умеете пользоваться огнестрельным оружием?
   -- Нет...
   -- Вы говорили, что живете в двух шагах отсюда?
   -- Да.
   Катя смотрела в глаза мужчины.
   -- Он хочет, чтобы ты повела его домой якобы для того, чтобы показать, как пользоваться оружием, -- предположила Лиса.
   -- Он хочет тебя. И он симпатичный и чистый, -- сладостно взлетела Бабочка.
   Кате остро захотелось мужских ласк. Сколько месяцев у нее никого не было? Полтора года... Один Петр Петрович. И тот во сне.
   -- Я бы мог в спокойной обстановке научить вас пользоваться оружием. Оружие надо хорошо знать, иначе кроме вреда оно вам ничего не принесет. Кофе, надеюсь, у вас найдется?
   Губы Кати чуть скривились. Наверное, чтобы не расслабиться довольной женской улыбкой.
   -- Дура, -- сказала Лиса. -- Ты просто хочешь, чтобы что-то случилось. Случилось что-то такое, что помешает тебе отомстить Кеше и его приятелем.
   -- Да, хочу, -- ответила Катя вслух. И покраснела -- мужчина посмотрел на нее боле чем недоуменно. -- Я хочу научиться пользоваться этим пистолетом. А патроны вы принесли?
   -- Три обоймы. Когда кончаться, подброшу еще -- расходные материалы у нас за счет фирмы. Так пойдемте? Кстати, Меня зовут Валентином.
   Он отвел локоть. Катя привычно взяла торговца оружием под руку, и они пошли к эстакаде.
  
   Выпив чашку кофе с печеньем, Валентин показал, как пользоваться "Зиглером", затем научил его разбирать и чистить. После второй чашки перешел к теории:
   -- Тут дело просто: достав пистолет, стреляйте. Чем дольше вы будете держать его в руке, тем меньше у вас будет шансов выстрелить -- либо смалодушничаете, либо застрелят вас. Издалека из этой системы стрелять бесполезно, а с близкого расстояния целиться не нужно. Довретесь руке, и все -- она сама все сделает. Главное -- не бойтесь его. Если он вам нужен для самообороны, держите его поближе. Для этого придется завести соответствующую одежду, костюм, например.
   -- А кобура подмышечная у вас есть?
   Валентин насмешливо смотрел на нее с минуту, затем снял пиджак. Требуемое вместе с пистолетом другой марки было под ним.
   -- Вы вообще кто? -- испугалась Катя.
   -- Я безопасный для вас человек, свершено безопасный, -- усмехнулся он, освобождаясь от ремней. -- Кстати, за это дело вы должны мне сто баксов. Тысячу пятьсот плюс сто, всего тысячу шестьсот.
   Положив кобуру на стол, он надел пиджак, спрятал во внутренний карман пистолет и стал смотреть на Катю. Не выдержав его взгляда, та полезла в шкаф за манкой. Когда рулон долларов был извлечен, Валентин рассыпался смехом:
   -- Да вы богачка! -- За пять тысяч двадцать долларов я достал бы вам сорокопятимиллиметровую противотанковую пушку в хорошем состоянии.
   Молча развязав рулон, Катя отсчитала тысячу шестьсот долларов. Придвинула их к продавцу. Рядом положила оставшиеся деньги.
   -- Если вы сделаете, то, что мне надо, все деньги ваши. И пистолет, естественно, тоже.
   -- Нет, сударыня, я вовсе не киллер. Я поэт-песенник с китайской границы. А оружие я взял с собой на всякий случай. Сами посудите, ведь встреча у нас неординарная.
   -- Кто вы? -- вперилась в него взглядом Катя.
   -- Я же сказал, что я поэт.
   -- Прочитайте что-нибудь из своего.
   Змея
   орла
   переползла,
   -- пожав плечами, продекламировал Валентин. -- Это двустишье. Есть еще одностишье. Прочитать?
   Катя кивнула.
   -- "Шелковой нитью обвился червь"...
   -- Что-то вы все о змеях и червях... -- А бесстишье у вас есть?
   -- Полно. Я пребываю в нем с утра да вечера. Вот только сейчас оно немного растворилось.
   Они помолчали. Поэзия привела их к тому, к чему они оба стремились.
   -- Давайте ляжем в постель? Ведь это нам нужно обоим? -- наконец сказал он, взглянув просительно.
   -- Хорошо. Иди в ванную.
   Катя ответила так по двум причинам. Во-первых, ей было интересно, возьмет ли он пиджак с пистолетом в ванную или оставит в комнате. А во-вторых... Ну, понятно, что во-вторых.
   Пиджак с пистолетом повис на стуле, деньги остались на столе, и Катя повеселела. А когда дверь в ванную закрылась, она, сама не зная зачем (Волк, наверное, толкнул), сунула руку в боковой карман пиджака и вытащила удостоверение сотрудника службы безопасности Благовещенской торговой компании "Амурские Волны" с фотографией Валентина, настроение ее стало и вовсе прекрасным. Когда он вышел из ванной в ее махровом халате -- грудь наружу, глаза смущенные, она отвела его к расстеленной кровати и пошла мыться сама.
   Через несколько минут в кровати штормило.
  
   Потом, когда все кончилось, Катя лежала отстраненно и, глядя в потолок, думала о пистолете.
   "Он -- такой хороший, такой пылкий, такой долгожданный, и продал мне его, продал чтобы добыть денег на обратный билет... Если бы я хоть что-то для него значила, он потребовал бы его обратно. Сразу после этого потребовал. А он лежит, молчит, сил набирается. Нет, все мужчины -- скоты".
   Желая укрепиться в выводе она призналась:
   -- Я посмотрела твое удостоверение. Ну, сам понимаешь, я должна была это сделать. Ты что, в командировке здесь? И проигрался?
   -- Да, в пух и прах. В последний день пошел в казино и все там оставил -- раскрутил меня один козел. Пришлось домой звонить и брать отпуск за свой счет.
   -- А почему перевод прислать не попросил?
   -- Ты что?! Если на работе узнают, что я казино играл и проигрался, меня в тот же час уволят.
   -- Ну а жена? -- напряглась Катя. -- Она могла бы прислать...
   -- Я не женат.
   -- Не похоже.
   -- Ну, гражданский брак кое-какой наблюдается при большом увеличении, а так -- нет.
   -- А инструменты? Откуда они у тебя?
   -- Да подвалился я к одному вокзальному жителю, он и рассказал, как честно можно заработать. Показал человечка, распродающего ворованное из контейнеров. Так, ничего, работа -- за четыре часа тысячу рваных заработал.
   -- А почему с оружием в Москву заявился?
   -- Сопровождал одного нашего, он во Францию летел... А Зиглер этот у меня с щиколотки. Видела фильмы про гангстеров?
   -- Видела. А тебя за него не заругают?
   -- Он мой личный. Мне его один коллега из Швейцарии подарил... За особые заслуги в деле укрепления финансово-экономических связей между нашими странами. Слушай, Катюша, мне пора. Самолет через три часа. Ты меня извини, если что не так...
   -- Да нет, ничего. Все было очень хорошо, спасибо.
   Глаза Кати наполнились слезами.
   -- Зачем ты так?.. -- он поцеловал ее в нос. -- Все будет хорошо, вот увидишь.
   -- Да нет, у меня все в порядке. Просто в глаз что-то попало.
   -- Понимаешь, если бы не я продал тебе пистолет, то это бы сделал кто-нибудь другой. И потом бы убил, или оказался милиционером, их сейчас полно переодетых. И еще я сразу почувствовал, что ты должна пройти то, что задумала. Сама пройти. Если пройдешь -- получишь то, что должна получить...
   -- Ты так думаешь?
   -- Да. У меня тоже был такой период...
   -- Какой период?
   -- Я все тогда потерял. Жену, детей. Дом, наконец.
   -- Их убили?
   -- Да... За мной охотились, пальнули в машину из гранатомета, и всех в клочья. Всех кроме меня -- я в бронежилете был. Такой я после этого стал -- страшно вспомнить... Однажды вообще дошел до ручки -- сел в лодку и погреб на середину Зеи стреляться. И знаешь, так по-гадски все получилось. Представляешь, я пистолет у виска держу и небом напоследок любуюсь, детей вспоминаю, и тут яхта большая с этим самым... Ну, тем, который меня заказал, Пал Палычем его звали. Музыка до Китая, бабы голые пищат, шампанское стреляет. Увидели меня, загоготали, пальцами затыкали. А Пал Палыч закричал: "Валек! Ты почто на реке стреляешься? Ты же не утонешь?" Я не стал нечего говорить, лег на дно лодки, специально лег, чтобы подумал, что вконец сломался. И лежал, пока пограничники не выловили. После этого я два месяца его пас. Втихую. А как мой и его час пробил, пробрался, подошел и без разговоров в лоб выстрелил... Потом другана его тоже убил. И, знаешь, помогло. Я как бы умер и в другую жизнь перешел. И жена, и мальчики мои умерли. Нет, не умерли, просто у меня чувство появилось, что они умерли и перешли в другую жизнь и живут там с хорошим человеком. С человеком лучше меня... Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю... Ты же женщина... Слабый пол. Дома надо тебе сидеть, а не в графиню Монтекристо играть...
   -- Ты опоздаешь, иди, -- сжала губы Катя.
   Они встали, оделись. Со стола Валентин взял лишь триста долларов.
   -- С теми, которыми на инструментах заработал, на билет хватит.
   -- Это ты мне, что ли, заплатил? -- покраснела Катя. Палец ее указывал на оставшиеся деньги. -- Не много ли за час тысячу триста баксов?
   Валентин смотрел долго. Затем ломко улыбнулся и сказал:
   -- Не много. В самый раз.
   И ушел, не оглянувшись.
  -- 14. Я -- мать, и я буду страдать и этим очищусь.
   На следующее утро Катя позвонила Коте из автомата и сказала старческим голосом, что она -- есть соседка его матери, Марьи Ефимовны, и звонит по просьбе последней. А просьба заключается в том, что Марья Ефимовна собралась помирать и хотела бы передать сыну некоторые фамильные ценности.
   -- Какие еще фамильные ценности? -- засмеялся Константин ненатурально. -- Тазик цинковый, б/у, дырявый? Или бочка для засолки огурчиков образца тысяча восемьсот девяносто первого года? А!.. Понял... Прабабушкин утюг... Который углями топится! За ним я, пожалуй, приеду. Долларов пять в антикварном магазине за него дадут.
   -- Да не утюг, дурень! -- с проскрипела Катя. -- Две или три иконы образца тысяча семьсот девяносто первого года.
   -- Это восемнадцатого века, что ли?
   -- Я таких арихметик не знаю. От твоего прадеда, дьякона, они остались. Она их с двадцатого года хранила и никому о них не говорила, даже отцу твоему, не то, что тебе. Она хочет, чтобы ты их в Храм Христа Спасителя отдал. А если сегодня к обеду не приедешь, Власу Охлобыстину их отдаст -- он ей огород весной под картошку безвозмездно копал. И я не я буду, если эта пьянь болотная, их в два счета не пропьет.
   -- Не, пусть не отдает. Приеду я. У меня как раз в Храме Христа Спасителя кореш есть, он иконы направо оформляет. И не болтай никому, не то Путину скажу, и он вашу деревню по самые крыши заасфальтирует.
   -- Как знаешь. Меня попросили позвонить, я позвонила. И Путиным нас не пугай -- он кажный квартал нам пенсию прибавляет.
  
   В одиннадцать дня Катя стучалась в дверь Марьи Ефимовны. Та, прямая, сосредоточенная, в прошлом, несомненно, более чем заметная, открыла, не спросив имени. Посмотрела колко прямо в глаза. И улыбнулась скоротечно и торжествующе.
   Она сразу поняла, зачем пришла эта женщина с затравленными глазами. Одинокие, замкнувшиеся в себе старики живут в спрессованном прошлом, все для них прошлое, даже то, что случится, и потому они все знают.
   В горнице они сели за стол, покрытый изрезанной клеенкой. "Везде ананасы", -- подумала Катя, поведя по ней рукой.
   -- Что-нибудь с Костей? -- начала разговор старуха, увидев, что гостья растерянна и не знает с чего начать. -- Говори и ничего не бойся -- вряд ли ты расскажешь мне что-то новое...
   Катя рассказала. Как Костик ее, беременную, насиловал. И потом чуть не посадил. Марья Ефимовн, улыбаясь одним уголком рта, смотрела на ближайший ананас. Она делала вид, что внимательно слушает. Когда гостья закончила, подняла почерневшие глаза и спросила ничего не выражающим голосом:
   -- И что ты хочешь делать? Зачем, короче, пришла?
   Катя молчала. Свой рассказ ей представился странным. Сбивчиво и торопясь, она передала чужому человеку содержание своей жизни. И эта жизнь показалась ей когда-то и о ком-то снятым документальным фильмом. Фильмом, существующим независимо от нее. Фильмом, в котором, может быть, она была всего лишь актером. Всего лишь актером. Зачем она здесь? Продолжает играть? Продолжает играть, потому что не смогла найти себе новой роли, нового режиссера? Нет, нашла. И она -- сама себе режиссер.
   -- В обед он приедет сюда, -- усмехнувшись фразе, стала рассматривать Катя герань, существовавшую на подоконнике. -- Я позвонила ему и сказала, что вы... что вы почувствовали себя неважно и хотите перед смертью отдать ему старинные иконы.
   -- Есть у меня иконы...-- взглянула старуха на старинные ходики, висевшие за ее спиной. Они показывали половину первого. -- Но я ему их не отдам.
   Посмотрев оценивающе, добавила:
   -- И никому о тебе, и о том, что здесь случиться, не расскажу. Не расскажу того, что тебе повредит.
   Катя растерялась вконец. Эта женщина, эта мать хочет, чтобы убили ее сына? На глазах убили?
   -- Я уже десять лет как одна... -- устало улыбнулась Марья Ефимовна. -- И все думаю и думаю. И знаешь, что я надумала? Что в Чистилище люди попадают не за свои грехи, а за грехи своих детей. Вот Костик столько преступлений совершил, а почему? Потому что я не смогла его правильно вырастить. Работала, да есть готовила. И гуляла -- мужики толпами за мной ходили. И потому все так и вышло боком. Как должно было выйти, так и вышло. Вот картошку возьми. Если ты ее вовремя посадила, да семян подобрала хороших, да удобрила, если вовремя и высоко окучила, да собрала и позеленила, то есть ее будешь в свое удовольствие, до весны будешь есть, и люди будут есть и нахваливать. А если ты ее в землю неухоженную просто так сунула да забыла, то не будет плодов или будут они так уродливы, что и свинья поморщится... А я Костика не обиходила... С отцом его жить не захотела, потому что без него удобнее было. Никуда не направляла, ничего про жизнь не говорила. А когда он первый раз гадость сделал -- отвернулась. Сказала ему, и знакомым сказала, что нет у меня сына. Вот он и покатился...
   Катя посмотрела скептически:
   -- Так значит, это вы виноваты, что он меня изнасиловал? Душу и тело искалечил?
   -- Я, дочка, я. Но убить надо его. Так что ты меня не бойся. Я как смогу, помогу.
   -- Вы хотите, чтобы я его убила?! Убила вместе с вами? То есть с вашей помощью?
   -- Да. Ты сама посуди -- вот у тебя детей нет, значит, и грехов не будет. И ты прямиком в рай попадешь. А мне что делать? Мне ведь дорога в Ад прямая за его дела. А сколько еще он успеет сделать? Ему же только сорок один! Сколько человек он еще убьет, сколько изнасилует и совратит, у скольких последнее отнимет! И все это ляжет на меня! На меня ляжет, ты понимаешь?! Вот я и придумала, давно придумала, что если его наказать, при жизни наказать, то меньше на мне грехов будет, а то и вовсе никаких...
   -- Вы же мать... -- Катя увидела молодую Марью Ефимовну с розовеньким Котей на руках.
   -- Ну да! Я -- мать, и я буду страдать потом и этим очищусь.
   Глаза Марьи Ефимовны заблестели сумасшедшим блеском.
   "Черт! Да она больная! -- лоб Кати покрылся испариной. -- Вот попала! Да теперь она меня не отпустит, пока я его не убью".
   -- Молока будешь? -- вопрос старух, заданный уже будничным голосом, вернул Катю к реальности. Она пришла сюда по собственной воле и надо держать себя в руках.
   -- Ага, надо, -- проскрипела Лиса. -- И не бойся ничего, все пока пречудненько развивается, даже интересно. Ты только сразу стреляй, а то будут одни осложнения.
   -- Буду, -- ответила Катя. -- У вас свое?
   -- Откуда свое, дочка? Мне с коровой уже не управиться, соседка по милости приносит.
   Пенок в кружке было много, и Катя, их любившая, на минуту забыла обо всем.
   -- Значит так, -- начала Марья Ефимовна, когда кружка опустела. -- Когда он постучится, спрячешься в спальной. Я его посажу спиной к тебе, и ты выйдешь, осторожно выйдешь, и выстрелишь ему в затылок.
   "Понятно, какие фильмы она смотрит, -- глянула Катя на старенький телевизор, стоявший у двери в спальню. -- Господи, до чего же все буднично у меня получается. Пришла, поговорила по душам с матерью жертвы, прошла в спальню, потом вышла, нажала на курок и все -- выноси готовенького. У Петра Петровича не так. У него все на высшем уровне. Повестка из виндиспансера, хорошо побитый мальчишка... Надо было повременить с этим Котей, смотришь, и научилась бы чему, кроме выстрела в затылок".
   -- А тебя в поселке видели? А как подходила к дому? -- продолжала бубнить старуха.
   -- Как к дому шла, никто не видел. А в поселке столько дачников, что вряд ли меня кто приметил.
   -- Тут у половины жителей одна работа -- сидеть у окна за геранью или на скамеечке и смотреть, какие у тебя колготки и что в сумке. Ну, ладно, будем надеяться. Как выстрелишь, сразу уходи, садись в его машину и уезжай. Милиции я скажу, что стрелял мужчина.
   Они посидели в молчании минут пятнадцать. Когда Кате ждать уже было невмоготу, у калитки остановился "Ситроен" Коти.
  -- 15. Поделом тебе!
   Катя выстрелила, но промахнулась, и пуля попала в ходики. Котя медленно обернулся, увидел ее, все понял и улыбнулся. Улыбка была презрительной -- видимо, в него стреляли не первый раз. И не первый раз стреляли в первый раз. И потому он знал, что второй выстрел вряд ли прозвучит.
   Сделав лицо недовольным, Константин нехотя встал, подошел к Кате, брезгливым движением отнял пистолет, сунул его под брючный ремень. И посмотрев на сломленную противницу, как на вещь, направился вон. Но у самой уже двери у него где-то в сердце заныла неудовлетворенность. Если бы он сейчас лежал под ногами матери с пулей в затылке, было бы лучше. Всем было бы лучше. Все бы получили по заслугам. И мать, и он, и эта недоженщина. А если бы эта недоженщина, эта дешевая сучка, промахнувшись, не испугалась, а выстрелила ему в лицо, выстрелила два раза, выстрелила так, чтобы одна пуля попала в один его глаз, а другая -- в другой, было бы совсем хорошо. Даже очень. Потому что Котя давно не хотел ничего видеть, и боялся, что и на том свете будет видеть. Будет видеть то же самое. То же самое, потому что был уверен -- там, на небесах, то же самое. Там тоже издеваются друг над другом. Сильные над слабыми. Верхние над нижними. И там он тоже кому-нибудь понадобится, и его опять поставят над слабыми, и заставят их иметь извращенным способом.
   И, чтобы в следующую попытку (а она будет, точно будет, глаза вон какие) выстрелы были сделаны наверняка, он решил сжать пружину до конца. Он решил изнасиловать Катю. Подойдя к ней, Константин схватил женщину в охапку, понес в спаленку матери, бросил на широкую кровать с двумя пирамидами подушек, задрал платье, сорвал трусики и, спустив брюки, бросился сверху.
   Катя молчала все пять минут. Она даже не плакала. "Это достойное наказание за промах, -- думала она, рассматривая покрывшееся малиновыми пятнами лицо Коти и механически чувствуя бешеные толчки его члена. Это достойное наказание за то, что переоценила свои силы. Это достойное наказание за то, что не послушала Петра Петровича".
   Нет, слеза все-таки покатилась по ее щеке. Но одна. Она покатилась, когда Катя подумала: "Вот так он убивал Бориса..."
   Кончив, Котя вышел в горницу, застегивая джинсы, некоторое время стоял, глядя на безмолвно сидевшую за столом мать.
   "Она -- свидетель, -- наконец оформилась мысль, заставившая его смотреть на родившую его женщину. -- И она даст показания. Ну и что? Эта стерва меня сюда заманила, и в меня стреляла. Нет, суд присяжных ее оправдает. А мне дадут пять лет... Гнусно последние годы жизни провести в тюрьме... Ну ладно, нет пострадавшей, нет и дела.
   Константин вернулся в спальню -- Катя, сидя на кровати между двумя лебедями коврика, рассматривала порванное свое платье -- вытянул из-под нее шелковое китайское покрывало с павлинами, накинул на голову, ударил в живот, когда начала трепыхаться, накрепко завязал углы и понес во двор. Во дворе бросил сверток с Катей под лестницу, огляделся. На улице никого не было. Через пять минут Катя лежала в багажнике, а "Ситроен" мчался к лесу.
  -- 16. Когда ее не стало, подул ветер.
   Константин -- злой, красный -- ехал на небольшой скорости, высматривая в лесу просеку. Найдя почти заросшую, свернул, досадуя вслух:
   -- Вот дура! Какая дура! Если бы выстрелила, не ехал бы сейчас с ней в багажнике! А теперь опять завязался... Ведь точно найдут! И закроют на всю катушку.
   Машина уткнулась в кое-как засыпанную траншею. Дал задний ход, остановился на пригорке, поросшем светлыми корабельными соснами. Вышел, задрал голову. Верхушки сосен лениво мели голубое небо. Он долго на них смотрел, потом вытащил Катю, развязал. Та, только-только придя в себя, пыталась разбудить в себе Лису или Волка, но они либо ушли, либо просто презирали хозяйку. "Ну и правильно, -- подумала Катя, уставившись в подпертое соснами небо. -- Животных Силы, видимо, нужно постоянно подпитывать своим сознанием, и лишь тогда они передают свое..."
   -- Ну что, девушка, допрыгалась? -- навис над ней Константин. -- Хана тебе. А потом мне.
   -- Можно договориться... -- шевельнулась Лиса.
   -- Да что договариваться... Чувствую я -- кончилась жизнь. Смотри, как хорошо кругом... Сосны стоят... Светло...
   -- Отпусти меня, и ничего не будет...
   -- Ничего не будет? Вряд ли. Отпущу я тебя, ты поживешь своей неприкаянной жизнью и снова все вспомнишь, опять начнешь рыпаться. Ведь так? Говори, не ври.
   -- Да, вспомню... -- увидела Катя мертвого своего сына, своего Сциллу.
   Глаза, в которые смотрел Константин, стали черными впадинами.
   -- Ну вот, видишь. Ты зациклилась, тебя лекарствами лечить надо, которые душу из человека вытряхивают.
   -- Из тебя тоже лекарствами душу вытряхнули?
   -- Нет, не вытряхнули. Просто ее не вложили. Ты знаешь, когда я на улице вижу мамашу, которая своему чистенькому сыночку объясняет, что такое добро и почему надо говорить "здрасте", у меня душа чернеет. А когда хмырь недоразвитый сученка своего на шее катает, да так бережно, будто он из папиросной бумаги, так мне хочется бульдозером по ним проехаться. Кстати, ты знаешь, почему мы тебя насиловали? Это ведь я предложил с тобой побаловаться...
   -- Почему?
   -- В тот день, перед тем, как Кеша ко мне пришел, на улице мужика видел. На шее у него пацан сидел и ел булочку, сахарной пудрой усыпанную. Так этот мужик весь белый был. На волосах пудра, на щеке, на лбу. Я его чуть не зарезал...
   Катя вдруг увидела себя с Иннокентием. Она, бездушная, решившаяся, стоит напротив него, в руке пистолет, курок вот-вот поддастся, а он, голос подрагивает, рассказывает про свое несчастное детство, как ушел отец, как ненавидел за это мать и смертным боем бил пацанов, у которых отец был.
   Курок сделал свое дело, но Катя не увидела мужа мертвым -- ее отвлек голос Константина:
   -- Ты что молчишь?
   -- Убей меня. Ты прав, я не смогу из этого всего вырваться. Я убью тебя, я убью Кешу и убью Кису. Вас всех надо убить. Вы все больные, и в тюрьме эту болезнь не вылечат, только усугубят.
   -- Да, я больной. Я даже помню, как заболел. Пацанами дрались, все нормально было. Ты дашь, тебе дадут. Если даже проиграешь, все равно хорошо -- у тебя глаз подбит и кровь из носу, но и у него морда -- будь здоров. А однажды в Москве паренька чистенького побил... Он пытался сопротивляться, а как в рожу получил, так сразу в ноль скатался, заплакал, деньги стал совать, умолять, чтобы отпустил. И с тех пор в меня что-то вошло, в каждой драке, каждой стычке, в каждом деле я старался противника в такого же слизняка превратить. И, знаешь, получалось, почти всегда получалось -- они по глазам моим видели, чего я хочу, и сразу проигрывали...
   -- Ты -- просто слизняк, и хочешь всех в слизняков превратить... Ты хочешь быть человеком, но давно понял, что не сможешь...
   -- Ты тоже хочешь...
   Константин смотрел на Катю неподвижными глазами. В голове у него что-то спутанно-мысленное образовалось, что-то способное подсказать выход, своеобразный выход, но он никак не мог распутать клубок. Он сел перед ней на землю, впился глазами в глаза. И вдруг клубок распутался. Он понял, что умерший выиграет. Если умрет он, то ничего не будет. Не будет пустоты, не будет боли, не будет тлетворного окружения единомышленников. А она, оставшись в жизни, будет мучиться, будет метаться из стороны в сторону, будет убивать и становиться таким же, как он.
   "Так что, убить себя? -- подумал он, вслед за Катей посмотрев на голубое небо. -- Нет, не смогу... А может... Может...
   Он вскочил на ноги, пошел к машине, на ходу снимая наручные часы. Подойдя, покрутил у них головки, положил на капот. Полез в машину, достал Катин "Зиг-Зауэр", вернулся к ней. Она продолжала смотреть в небо. Он посмотрел тоже, затем присел и сказал:
   -- Слушай, девушка, я кое-что веселое придумал.
   Она обернула к нему лицо. Глаза его светились.
   -- Что?
   -- Мы с тобой будем стреляться.
   Она посмотрела недоуменно.
   -- Да нет, это же выход. Все будет честно. В тридцати шагах от машины, вон в той стороне -- махнул рукой -- я положу на землю твой пистолет. А там, тоже в тридцати шагах -- указал подбородком -- свой. Потом мы станем у машины, и как только зазвенит будильник, побежим к ним. Понятно?
   Катя задумалась. "Согласиться, а как будильник зазвенит, рвануть в лес? Зачем?! Ты забыла, зачем сюда приехала?"
   -- Давай сделаем так... Развяжи...
   Константин развязал. Она села.
   -- Если повезет тебе, оттащишь меня к траншее -- кабель в ней засыпали кое-как, и полно глубоких ям. Закопаешь в той, которая на продолжении дороги -- через неделю ее так колесами утрамбуют, что никакая собака не унюхает. Но на всякий случай полей меня маслом -- оно в багажнике, твоя голова на нем лежала. Потом поедешь к станции, найдешь там дом, -- назвал номер -- скажешь хозяину, что от меня -- он машины угнанные разбирает -- отдашь ключи и сразу же уедешь в Москву. Все поняла?
   -- А что ты так обо мне беспокоишься?
   -- Потом поймешь. Так по рукам?
   Катя кивнула. Она смотрела внутрь себя, смотрела, взывая к жизни Пантеру. Та не заставила себя ждать. Ожив, с наслаждением прогнула спину, повела головой, напрягла передние лапы, затем задние. И пошла к машине.
   Константин двинулся за ней.
   Дойдя, встал спиной к правой фаре и пошел направо-вперед, считая шаги.
   Тридцатый шаг закончился у прогнившего пня.
   Оглянувшись на Катю, поместил на него "Зиг-Зауэр".
   Вернулся к левой фаре.
   Отсчитал тридцать шагов налево-вперед. Обернулся. Катя поняла, почему. На пути к ее пистолету не было ни одной сосны. А на пути к его -- целых три.
   Константин вернулся с пистолетом.
   -- Давай кидать монету. Я хочу, чтобы все было честно.
   -- Честно будет, если эти сосны будут на моем пути. К тому же факт наличия препятствий на моем пути взбодрит тебя, и ты не передумаешь стреляться.
   Глаза Пантеры были желтыми.
   -- Ты права. Это сидело у меня в голове.
   Константин пошел к пеньку, положил на него пистолет, потом отнес Катин.
   Вернулся. Встал у своей фары. Взял часы, покрутил головку.
   -- Они зазвенят через три минуты.
   Катя встала у фары.
   -- Вспомни, как мы тебя трахали, -- сказал он, не оборачиваясь. -- Вспомни.
   Пантера ничего не слышала. Пантеры не понимают человеческого языка. Пантера готовилась к охоте.
   И все, что она знала -- это то, что охота будет удачной.
   Константин схватил оружие первым. И первым начал стрелять. Но в стороне Кати были сосны.
   Об этом он не подумал.
   Об этом подумала Лиса.
   Константин выстрелил пять раз. Катя семь. В шею убийцы ее ребенка попала лишь седьмая пуля. Последняя.
   Он упал, выронив пистолет. Катя подошла, мыском туфельки отбросила его в сторону. Так делают в фильмах.
   Он смотрел в небо. Оно было бело-зеленым. Зеленым от сосновых куп и белым от облаков. Голубизны было чуть-чуть. Он смотрел, как она бледнеет. Медленно. Неотвратимо. Когда ее не стало, подул ветер.
   Он посмотрел на Катю.
   -- Убей их всех.
  -- 17. Даешь третье измерение!
   Петр Петрович ничего не заметил.
   -- Ну, как вам "Одиннадцать минут"?
   -- Сначала читала с удовольствием, потом стало скучно.
   -- И почему же?
   -- Жизнь, на мой взгляд, имеет три измерения -- Добро, Зло и Равнодушие. А в книге их только два -- Добро и Равнодушие -- и потому действие в ней протекает как в плоскости. Нет, не как в плоскости, а в плоскости. И герои чувствуют, что живут в ней, что у них нет роста. И мечтают о нем, тянутся, тянутся куда-то.
   -- Гм... А почему вы считаете, что в книге нет зла?
   -- Там есть проститутки, они даже дерутся друг с другом... Но дерутся в плоскости. И получается не взаправдашне. И сутенер тоже есть, и он делает свое дело в плоскости... Извращенец извращается. И тоже в плоскости.
   -- Так, может быть, жизнь и в самом деле двухмерна? У одних, сладеньких и самодовольных, она протекает в плоскости Добро-Равнодушие, у других, неврастеничных -- в плоскости Добро-Зло, у третьих, насупленных -- в плоскости Зло-Равнодушие?
   -- Наверное, так оно и есть. Каждый живет в своей плоскости, втайне -- не втайне от себя мечтая о третьем измерении, и потому жизнь так дрянна.
   -- Но вы говорили, что живете в трехмерном мире?
   -- Да, пытаюсь в него пробиться. Но жила в двухмерном...
   -- Добро-Равнодушие?
   -- Нет...
   -- Тогда Зло-Равнодушие?
   -- Наверное...
   Петр Петрович улыбнулся.
   -- Но ведь вы растете? Вы ведь многое приобрели за последнее время? Приобрели то, чего у вас не было? Приобрели объемность?
   -- Да... Прямо от нее пухну.
   -- И если отправляться от вашей системы координат, то получается, что вы растете по направлению координаты Добро?
   Катя задумалась. Она растет по направлению координаты Добро?! Он, колдун, ведьмак, делает ее доброй? Она, убив Константина, стала добрее?! Нет, что-то тут не то.
   -- Вы удивлены этим выводом?
   -- Да...
   -- Это нормально. Видите ли, мы с вами как физические существа живем в трехмерном пространстве. В нем есть длина, ширина и высота. И все процессы, и физические, и психические, могут происходить лишь в трехмерном пространстве. А в двухмерных мирах, которые мы с вами рассмотрели, ничего выдающегося происходить не может. Точнее процессы в них идут лишь на пересечении двухмерных миров, на пересечении плоскостей, и, следовательно, эти процессы могут быть лишь линейными. Представьте себе линейную любовь, линейную дружбу, линейную ненависть...
   "Охмуряет. К чему-то подводит. К чему?" -- подумала Катя.
   -- И потому-то вы и стремитесь покинуть ваш двухмерный мир с его предсказуемыми и потому скучными линейными процессами. И вы покинете его, и окажетесь в пространстве, и займете в нем свое место, место, координаты которого будут соответствовать вашему внутреннему содержанию и намерениям. Вы научитесь двигаться по координате Добро, и сделаете его нелицемерным, вы научитесь двигаться по координате Зло, и сделаете его соразмерным с обстоятельствами. Вы научитесь быть равнодушной во благо себе и, следовательно, окружающим...
   -- Научусь, то научусь... Это точно... Но... разве плохо жить в мире "Одиннадцати минут". Все так спокойно, ясно, что в конце концов все образуется...
   -- Да, жить там неплохо, пока кто-нибудь не порежет этот сладенький мир-торт ножом Зло-Равнодушие.
   -- И еще... Знаете, мне кажется, что я, становясь другой, что-то теряю...
   -- Двухмерность вы теряете, простоту... Двухмерность проще трехмерности бесконечно. И потому в ней бесконечно проще жить -- из-за этого-то люди и прячут в нее голову и живут в ней, хотя, извините за выражение -- точнее его не выдумаешь, задница их остается в многомерном мире, -- Петр Петрович прыснул, -- то есть в нашем полном распоряжении.
   -- Я понимаю это. И хотя мне не все нравится в вашем трехмерном мире, вернуться в плоскость я не хочу. И не могу. Толще, наверное стала...
   -- Что ж, я доволен вами, довольно закивал он. -- На следующем уроке мы с вами посмотрим, что у вас отложилось от первых уроков. Мы на нем вспомним о стреле Тенгри, о Животных Силы. Да, кстати, мне кажется, что вам так не удалось наладить с ними отношений. Потренируйте свою душу Сюр, душу-человека. Помните, как это делается?
   -- Да, -- кивнула Катя, припоминая.
   -- Ну вот и хорошо. Жду вас завтра. Да, кстати, как у вас со сном? Вы выглядите усталой.
   -- Никак. Я уставала, и ничего не снилось.
   -- Это плохо. Сегодня закажите себе что-то эдакое, и завтрашний день улыбнется вам всеми своими красками.
  -- 18. Никуда от этого не денешься.
   Вечером Катя перечитала все, что у нее было по шаманизму. Внимательно и доверчиво перечитала. После того, как она узнала, на своем опыте узнала, что Животные Силы -- это не выдумка, что можно вытащить их из души и заставить реально существовать, как второе Я, многое воспринималось ею по-другому.
   По воспитанию она была православной и считала, что каждый русский человек должен быть по духу православным, каждый татарин -- суннитом, а каждый еврей -- иудеем. Считала, потому что мусульманин-русский просто казался ей ненормальным. Так же она относилась и к восточным религиям, и русских людей, их исповедовавших считала если не свихнувшимися, то тронутыми. Однако к шаманизму, который хоть и был проявлением чужестранного буддизма, она стала испытывать теплые чувства -- ведь этот наивный инструмент познания и покорения действительности поселил в ее душе надежду стать на ноги.
   -- Как сделать так, чтобы Лиса, Волк и Бабочка жили во мне постоянно?-- задумалась она, отложив распечатки. -- Или, по крайней мере, являлась по первому зову? Наверное, просто надо чаще с ними общаться, и тогда они привыкнут ко мне, и я привыкну к ним... Вообще, как интересно все устроено... Гадких Животных, Животных Слабости, звать не нужно -- они постоянно возятся под сердцем. Червь Сомнения, Шакал Трусости, Зеленая Муха Всеядности, Большой Клоп Ненасытности... А этих не дозовешься. Ну понятно. Какая честная Лиса захочет жить рядом с Клопом, да еще Большим? А какая бабочка с Шакалом? Значит, надо просто прогнать этих гадов из себя. Прогнать, прежде чем звать Животных Силы. Надо еще раз все внимательно перечитать...
   "Стела Тенгри проникает в его жену, и на земле рождается живое существо"
   -- Понятно. Тенгри спит с женой, а стрела -- это своего рода... сперматозоид...
   "Стрела объединяет в себе все пять душ человека: душу-оленя, душу-человека, душу-рыбу, душу-птицу и всевидящее око -- душу Айы.
   Задачей человека является пробудить всевидящее око. Тогда он поймет, что он не мысль, не чувство и не тело, а вселенная".
   -- Тут тоже все ясно. Открой свое всевидящее око и умчишься в нирвану.
   "Человек должен развивать свою душу-птицу, устремляя ее к неведомому, устремляя её к поиску спокойствия.
   Человек должен увеличивать душу-оленя, свою жизненную силу. Для этого он не должен жить прошлым, не должен жить лишь душой-рыбой. В памяти он должен оставить только то, что ускоряет движение вперед"
   Человек должен развить душу Сюр, душу-человека. Он должен твердо осознать, что лишь малой своей частью живет в физическом мире, большая же его часть живет в мире мечтаний, ложных представлений и грез. Он живет в мире сновидений".
   -- Это точно. Все держится на обмане. Все...
   Так, резюмируем, что же у нас с человеком получается? Где расположены его души? Душа-олень или жизненная сила, несомненно, прячется в ногах -- человек здоров, пока стоит на ногах. Душа-человек, конечно же, в сердце. Когда останавливается сердце, физический мир человека умирает, остается только то, что он придумал. Душа-рыба -- это память. Душа-птица -- мышление. Обе они в голове. А всевидящее око открывается когда Душа-рыба и Душа-птица объединяются и престают тянуть каждый в свою сторону. У меня Душа-рыба все тащит назад, в прошлое. Все мои души.
   "В этом мире человек живет душой Сюр, то есть сердцем. Для тренировки сердца нужно представить хорошо известную дорогу и идти по ней, видя каждую ее деталь, каждый ее поворот. И если в своем внутреннем мире вы сможете долго идти по этой дороге, не сбиваясь, не путаясь, не отвлекаясь на другие мысли, пусть злободневные, значит, ваше сердце готово дл, путешествия по другим мирам".
   -- Нет, пора ложиться. Эти вещи в больших дозах ставят на уши.
   Улегшись в кровать, Катя стала думать, чтобы такое увидеть во сне. Свою будущую семью? Любящий внимательный муж, мальчик, девочка? Нет. Пока не замужем, надо погулять. И посмотреть, то есть поучаствовать в каком-нибудь романтическом путешествии... Титаник с ДиКаприо? Нет, слишком много воды, сыро. А может, Валентина увидить из Благовещенска? Да, пожалуй. Я бы вышла за него... Полечу-ка я к нему.
   Закрыв глаза, она решила потренировать свою душу Сюр. И мысленно пошла на работу.
   Вот проснулась...
   Полежала с закрытыми глазами.
   Открыла глаза.
   Напротив на стене висит картина. Желто-фиолетовые анютины глазки.
   Не думать, ни о чем не думать. Только идти на работу.
   Поднялась.
   Прошла в ванную.
   Умылась.
   Вытерлась.
   Пошла на кухню. Включила чайник.
   Постояла у окна.
   Нет, не думать. Ни о чем не думать! Только видеть!
   Чайник вскипел.
   Заварила кофе. Сделала бутерброд с сыром.
   Съела. Выпила.
   Пошла в комнату, стала краситься. Веки. Губки. Оделась.
   Стою смотрю. Вижу себя. Ту, которая пройдет путь.
   Вот так, хорошо. Просто все видим Всевидящим Оком.
   Попудрилась.
   Зазвенел звонок!?
   Подошла к двери, посмотрела в глазок!
   Константин!!!
  
   Катя распахнула глаза. Сердце стучало.
   Телефон звонил.
   Подошла.
   -- Слушай, у меня к тебе дело...
   Голос показался знакомым.
   -- Кто вы?
   -- Знакомый вашего мужа.
   -- У меня нет мужа.
   -- Это имеет не значения. Имеет значение то, что Константин вчера основательно пропал. И у Иннокентия есть весомые основания думать, что его исчезновение -- твоих рук дело. Так вот, если ты покажешься на его горизонте, если он дух твой хоть учует, пеняй на себя. Сечешь масть?
   -- Секу.
   -- Молодец... Но что-то голос твой мне не нравится, ой не нравится...
   Катя положила трубку.
   Следующие полчаса она провела на кухне. Курила. Было ясно, что Иннокентий примет превентивные меры. Он труслив. И чувствителен. Сразу подумал на нее. Что же он предпримет? Наемный убийца? Да. Поедет в деревню и за тысячу долларов наймет человека со стажем в горящих точках. Что же делать? А ничего. Стать Лисой. И чтить в себе Волка. Волчицу.
   Она вернулась в кровать. Легла удобнее. Закрыла глаза.
   Итак, она идет на работу...
   ...Стала краситься. Веки. Губки. Оделась.
   Посмотрела в зеркало. Все хорошо.
   Прошла в прихожую. Обулась...
   Открыла дверь.
   Я пройду этот путь и ничто меня не свернет с него.
  -- 19.
  
   К примеру, вам надо заколоть кабана. Так в Москве найдется тысяча людей, которые с удовольствием это сделают и сделают бесплатно. Надо их только найти. А это и есть наше искусство находить нужных людей и выстраивать из них цепочки от замыслов к чистому исполнению. Для этого у нас есть специальные люди. Одни из них ходят по городу, другие слушают в автобусах и в метро, третьи говорят в грязных пивных и дорогих ресторанах, четвертые ездят плацкартом на Саяны и бизнесклассом в Ниццу, пятые -- психоаналитики, наша тяжелая артиллерия -- создают по имеющемуся материалу специальные карты -- так называемые клавиатуры личности...
   Катя посмотрела недоуменно и Петр Петрович разъяснил:
   -- Это просто. Знаете что такое клавиша? На нее нажимают, и раздается вполне определенный звук. Так наши психоаналитики выявляют в людях такие клавиши -- сыграл на них "Чижика-пыжика" и он женился, сыграл что-то другое -- и он уехал в Воронеж. Так вот у всех этих людей -- и тех которые слоняются по городу и у психоаналитиков -- единственная задача, заключающаяся в пополнении соответствующих баз данных и создании новых. Хотите посмотреть одну из них?
   Катя кивнула.
   Петр Петрович достал ноутбук, раскрыл его и стал что-то набирать на клавиатуре. Закончив, повернул компьютер дисплеем к Кате и та увидела таблицу поименованную "Убийцы свиней" В ней было пять или шесть строк, начинавшихся фамилиями. В других графах несли словесные и цифровые характеристики.
   -- А зачем вам убийцы свиней?
   -- Как зачем? -- искренне удивился Петр Петрович. -- Вы что, не любите свиных отбивных? Бесплатных свиных отбивных?
   -- А причем тут отбивные?
   -- А вы смотрите...
   Петр Петрович нажал на несколько кнопок и на дисплее появилось окошко.
   -- Так... наше занятие закончится через полтора часа... -- сказал он, посмотрев на часы. -- Так и напишем.
   На глазах у Кати он набрал в окошке для ввода текста команду "В 17-45 доставить 23671 в 451 две порции отбивных с кровью", нажал клавишу "энтэр". На экране появилась табличка требовавшая введения уточняющих данных (свежесть мяса). Петр Петрович ввел "1 час" и снова нажал "энтер"
   -- И что, в 17-45 нам принесут отбивные? -- удивилась Катя.
   -- Можете не сомневаться.
   -- Так можно было позвонить в ближайший ресторан и их принесли бы через сорок минут.
   -- Конечно, привезли бы. Привезли бы обычные ресторанные отбивные. А я задействовал цепочку в десять пятнадцать звеньев, и каждое звено сейчас действует и будет действовать, безотчетно, целеустремленно и бескорыстно действовать и к концу занятия вы получите отбивные из свинки, которая в настоящее время еще бегает по хлеву или двору.
   -- Насколько я понимаю, этой вашей программе можно заказать не только свинку, но и...
   -- Что угодно. Но если мы с вами сейчас закажем... Ну скажем, закажем, чтобы в тот момент, когда вы будете выходить из дома, Юрий Михайлович Лужков сажал во дворе дерево, нам придется испросить согласие одного члена Координационного Совета... Он человек с понятием, конечно же его даст, но у меня правило если настроение хорошее, то ничего эдакого не делать...
   Она убьет котю и поймет, что так прямолинейно дейчтвовать нельзя. Вернется к ПП, но тот подтолкнет ее действовать
  
  
      -- [1] КеннетаМедоуз "Шаманский опыт".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"