Белоножко Евгений Олегович : другие произведения.

Лики тьмы. Первая волна (Главы 11-15)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тридцать лет террора Темных Ночей заставили объединиться для выживания людей и орков, враждовавших испокон веков. Однако стечение обстоятельств может помешать этому союзу и угрожать тем самым всему миру. Главы 11-15.

  Глава 11.
  Лиарна стояла на носу "Левой руки", вглядываясь в постепенно приближающуюся линию земли на горизонте. Пальцы орчихи крепко сжимали рукоять кинжала, краснота ее глаз свидетельствовала о бессонных ночах.
  В день смерти отца она сумела нагнать корабль, ожидавший ее. На острове поднялась суматоха, причины которой не были известны никому на борту, потому погоню за угнанным судном выслали не сразу. Когда же от гавани Зеленого острова отделилось два корабля преследования, время уже было безвозвратно утеряно - "Левая рука" ушла на открытый простор, где ей нет равных в скорости.
  Тастарра отправили в Годрас Амад следующим днем. Пришлось обойтись без помощи шаманки - старая орчиха осталась на острове. Чтобы не происходило с орками, какие междоусобицы не творились, шаманы всегда были вне этого, оставаясь верными орде, а не ее лидерам.
  Теперь она последняя из Могучих Дланей орды Зеленого моря, думала Лиарна. Остался еще старший брат, Дангар, защита вождя орды Каменного моря. Только он, верный клятве, не покинет тагшара и уж тем более не последует примеру клятвопреступника Гордара, сына орка, которого защищает. Остальные родственники Лиарны - младший брат, отец и бабушка, погибли. Двое из трех - от рук нарушителя клятвы, выбранного теперь новым вождем ее орды.
  - Не все согласны с этим, - уверял ее Тагоб. - Тастарра не любили за его сближение с людьми, это факт. Но он был хорошим вождем, и к тому же - рухл одар, неподсудным, и за ним следовали.
  - Гордар тоже рухл одар, - ответила Лиарна. - Выходит, за смерть отца и старейшин его судить нельзя.
  - Его может осудить другой рухл одар, - после некоторой паузы произнес командующий Левой Руки. - И никто из прочих орков не будет вправе оспорить решение.
  Сказав это, Тагоб удалился, оставив Лиарну взвесить услышанное.
  Стать рухл одар - значит победить рухл Наахар в ритуальном бою, после чего испить его крови. Древний зверь, чья шкура крепче любой брони, мышцы, словно стальные канаты, а зубы способны перемалывать камень. Внешним видом он напоминал коротконого буйвола с толстой серой кожей, остромордого и с двумя парами рогов, растущих из черепа будто копья - вперед, дабы протыкать все, что встанет на пути зверя. Многие орки, пытавшие счастье в ритуальном бою, закончили свои жизни, повиснув на них.
  Кровь рухл Наахар, попав в орка и смешавшись с его собственной, разжигала пламя огня Наахар. Движения рухл одар, души зверя на ор-амадаре, становились быстры, точны и сильны, а разум его очищался. Посему те, кто смог пройти испытание и победить рухл Наахар, и становились неподсудны.
  Дамлор готовился стать рухл одар, готовился с тех пор, как начал ходить. Отец, а позже и Гордар, рассказывали ему сотни и тысячи раз о том, как они сами победили могучего зверя, делились секретами и слабыми местами, проводили тренировки. Лиарна, будучи старшей дочерью, ревновала к маленькому брату, тут же захватившему внимание отца. С возрастом она поняла, какая ответственность ляжет на Дамлора, какая опасность ему будет грозить в день вызова. И потому начала сама помогать ему, как могла.
  Теперь в живых нет ни брата, ни отца. Орда Зеленого моря потеряла все свои души зверя, взяв взамен одну у соседей каменноморцев. Стыд и позор, как они сами этого не понимают?..
  Лиарна решительно отвернулась и зашагала к Тагобу, стоящему у штурвала корабля. Он вел их к Палгинеру. К людям, объявившим себя союзниками орков, и теперь ставшим для отщепенцев единственной надеждой - собратья орки из других кланов тут же выдали бы беглецов Гордару, а то и вовсе забрали в рабство как бесклановых.
  - Меняем курс, - твердо произнесла она, став перед командующим Левой Руки.
  - На какой же? - спросил Тагоб, и лукавые искры заиграли в его глазах.
  - Мы плывем в амад Наахар, - отбросив сомнения, ответила Лиарна. - Я должна стать рухл одар.
  Амад Наахар, родина Наахар - почти единственное место, значимое для орков, располагавшееся на большой земле. На севере, там, где море Великих делило воды с Твердым морем, побережье, отделенное от остального Савианеса высокими, неприступными горами, облюбовали немногочисленные стада рухл Наахар. Орки, держащие туда путь, становились неприкосновенными для других орд, и то, что придется переплыть море Камней и море Великих, не страшило Лиарну. Хуже было то, что ждало там, на берегу.
  Встреча со степными орками - народом, презревшим веру в Годрас Амад и забывшим вкус морской воды. Но, все же, они согласились стать проводниками для своих морских собратьев в их пути к ритуальному бою. Степняки обладали некой связью с великим зверем рухл Наахар, и когда очередной ордынец приплывал для боя с ним, степняки отделяли одну особь от стада и приводили на Арену. Они не использовали ни кнутов, ни острых палок - им достаточно было лишь взглянуть в налитые кровью глаза рухл Наахар, чтоб он послушно пошел за погонщиком. Такой властью обладали лишь степняки, и потому все орды Восьми морей считали их колдунами.
  Каждый раз к прибывшей в амад Наахар делегации от орды выходил старейшина степных орков и точно таким же взглядом, каким он до того годами укрощал рухл Наахар, смотрел на претендента. Нужно было терпеливо дождаться решения, и если старейшина заявлял, что этот орк не может участвовать в ритуальном бою, тогда претендент должен был безропотно удалиться, не имея права на возвращение. Такие случаи имели место не так уж редко, и они не несли никаких последствий для отвергнутого орка со стороны его орды. Правда, неудавшиеся претенденты нередко лишались рассудка - ведь событие, к которому они готовились зачастую едва ли не с рождения, становилось для них недоступным. Немногие могли это пережить.
  Лиарна боялась именно этого. Говорят, ее дед был отвергнут старейшиной степняков, после чего на пути к Зеленому острову он бросился на собственный меч. Конечно, столь сильная степень разочарования не постигнет ее, ведь она еще даже не готовилась к бою. Но это будет означать, что она не сможет отомстить убийце отца. И это печалило, печалило даже больше, чем вполне реальная угроза смерти в поединке. Да, она молода, быстра и уступала в искусности боя лишь немногим в орде - отцу, брату, может, еще Хоране Каменный Молот. Только этого все равно недостаточно. За время пути она должна будет каким-то образом постараться выведать все о бое с рухл Наахар.
  - Тебе нужно кое с кем увидеться, - сказал Тагоб, подойдя к Лиарне на закате.
  - С кем? - орчиха отвлеклась от заточки своих кинжалов и взглянула на командующего Левой Рукой. Наверняка уже бывшего - вряд ли Гордар оставил за ним эту должность.
  - Он нашел меня, когда мы сменили направление движения, - ответил Тагоб. - Один из тех, кто ушел с нами с острова. Он вспомнил курс, на который мы легли, и расспросил меня, зачем мы направляемся в амад Наахар. После чего попросил организовать вашу с ним встречу.
  - Организовать встречу? - удивилась Лиарна. - Почему он просто не пришел ко мне сам?
  - Он слишком стар. Ноги давно перестали слушаться его, и на корабль он попал с помощью внуков.
  - Ну что же, тогда отведи меня, - кивнула Лиарна, вставая.
  Ожидавший встречи с ней старый орк расположился в трюме, среди таких же стариков и детей. Остальные орки, те, в чьих руках доставало на это сил, сидели на веслах или же отдыхали после гребли. Лиарна подошла к старику и низко поклонилась - судя по возрасту, орк мог вполне претендовать на место старейшины, если бы имел за плечами славное прошлое. Иссушенный временем, с почерневшей кожей, он сидел, опершись спиной на стену, и смотрел выцветшими глазами на юную девушку. Рот его, с выпавшими клыками, разомкнулся, и тихий голос заставил слух Лиарны напрячься.
  - Здравствуй, Могучая Длань. Я рад, что ты все же уделила мне время. Меня зовут Рунар Копье, но тебе это вряд ли что-то скажет.
  Копье... где-то Лиарна слышала это родовое имя. Возможно, ее отец упоминал однажды... Уж он-то знал всех орков собственного клана.
  - Мы были друзьями с твоим дедом Дангаром, - продолжал Рунар. - И вместе должны были стать рухл одар.
  Лиарна удивленно вскинула бровь.
  - Почему же я никогда не слышала о вас?
  - Твой отец не упоминал меня? - Рунар попытался улыбнуться. Его губы дрожали, а бесцветные глаза, казалось, наполнились слезами. - Я знал его с рождения, и с тех же пор он любил меня. Маленький Тастарр думал, что я его дядя... наверное, именно поэтому он перестал со мной разговаривать, когда я вернулся из амад Наахар с телом Дангара на руках.
  - Вы были с моим дедом, когда он?..
  - Можно сказать и так, - кивнул старик. - Мы были на одном корабле, в соседних каютах. В тот день ни меня, ни его не пропустили на поединок. Старейшина степняков развернул нас домой, и если я смог это принять, то Дангар разъярился и попытался прорваться на Арену с боем... я помог остановить его тогда, и, наверное, это окончательно сломило его. Дангар назвал меня предателем, оставил шрам на моем плече, - Рунар коснулся тонкой туники около правого плеча, - и заперся в каюте. Когда после нескольких дней пути мы отважились проникнуть туда, было уже поздно. Тело моего друга давно остыло...
  Слезы катились по щекам старика. Почему Тастарр не рассказывал детям о смерти их деда?.. Впрочем, Дамлору может и рассказывал. Наверное, брат Лиарны знал об обряде все, что знал отец, даже эти мрачные его стороны.
  - Малыш Тастарр вырос, - продолжил, взяв себя в руки, Рунар. - И проделал тот же путь, что и мы с Дангаром. Только его в конце похода ждал успех, и вернулся он уже рухл одар. Он не говорил со мной после смерти Дангара... а теперь Тастарр мертв. Скажи мне, девочка, ты ведь направляешься в амад Наахар ради мести?
  Глупо было скрывать очевидное. Лиарна твердо ответила:
  - Да.
  - Я могу помочь тебе, - видимо, удовлетворившись ответом, кивнул Рунар. - Мои ноги уже не держат тело, а руки не могут направить копье. Но память моя тверда, и все, чему меня учили предки, прежние рухл одар, еще живо в ней. Я передам эти знания тебе и попрошу лишь, чтоб ты передала их дальше. У орды Зеленого моря всегда должен быть рухл одар.
  - Хорошо, Рунар, - медленно кивнула Лиарна, стараясь скрыть радостное волнение. - Я очень рада это слышать. Спасибо тебе.
  - Не стоит благодарности, - Рунар покачал головой. - Я чувствую себя виноватым перед твоим отцом... тобой... и это единственное, чем я могу попытаться возместить долг. Если можно, мы начнем обучение с завтрашнего дня. Сейчас возраст давит на меня, заставляя отойти ко сну.
  Трюм Лиарна покинула в приподнятом настроении. Кажется, предки одобряют ее стремление к мести, ниспослав помощь в виде Рунара Копья. Попутный ветер, задорно игравший с волосами орчихи, будто подтверждал ее мысли.
  
  Норхолл Бенедикт покидал спешно - сэр Гаррет не дал времени на долгие сборы. Десятник едва успел попрощаться с матерью, ощутив укол тревоги за нее - ведь теперь она останется одна в замке, ни отца, ни его самого не будет рядом. Вся надежда на Мильенну, до того служившую верой и правдой.
  - Пожалуйста, заботьтесь о ней, - попросил Бен перед уходом.
  - Как и всегда, - кивнула Мильенна, улыбнувшись.
  Помимо прощания с матерью, из личных дел Бенедикт успел лишь отправить отцу голубя с коротким сообщением о своем будущем местонахождении. Ответа дожидаться, само собой, не приходилось. По крайней мере, в Норхолле.
  И вот теперь Бенедикт Вилдон трясся в седле, раздраженно оглядываясь на скачущих следом подчиненных. Три лошадки, во всем уступающие Ветру, неторопливо перебирали ногами сзади. Казалось, будто еще неделю назад они столь же неторопливо везли телеги на какой-нибудь рынок. Впрочем, возможно, так оно и было. Бенедикт не удивился бы, если б узнал, что на том же рынке ему набрали и бойцов, тщательно выискивая среди местного сброда самых никчемных.
  Первым за Ветром следовал Шейн, маленький, с приметным горбом человечек, все время заглядывавший в рот Бенедикту и постоянно стремящийся ему угодить. Он старался держаться в стороне от двух других солдат и как только оказывался с командиром наедине, тут же пересказывал ему невесть как услышанное содержание разговоров спутников.
  Третьим в их маленькой колонне ехал Тогг, и Бенедикт подозревал, что армейская присяга спасла его от виселицы. Огромный, лысеющий, с травмой лица, полученной при рождении и навсегда искривившей его лицо в пугающей улыбке, неразговорчивый, он то и дело опускал руку на рукоять одноручного меча, болтающегося у бедра. Впрочем, более привычным для него явно было другое орудие - расположившийся за спиной тяжелый двуглавый топор. Иногда Бен ловил на себе взгляд Тогга, который, в купе с его леденящим кровь оскалом, заставлял десятника спать вполглаза.
  Иным был Римаз, замыкающий. Значительно старше всех присутствующих, он явно был недоволен дальней поездкой - в Норхолле он выполнял функцию инструктора для новобранцев, пока в чем-то здорово не проштрафился, после чего был разжалован и отправлен под командованием Бенедикта на север. Теплый дом и мягкая постель сменились ночевками под открытым небом, что вряд ли положительно сказывалось на здоровье и настроении Римаза. С каждым днем он выглядел все более и более раздраженным и вымещал недовольство на единственном представителе командования. Впрочем, делал он это пока что осторожно, огрызаясь вполголоса и выполняя возложенные на него обязанности максимально неторопливо и небрежно.
  Отдельного упоминания заслуживало снаряжение, которое предоставил сэр Гаррет, явно вдохновившись приказом Кламена. Если Бенедикт имел собственное оружие и доспехи, то его отряд получил оснащение со складов, причем, самых отдаленных. Кольчуги со следами ржавчины, надетые на кожанки, судя по залатанным дырам и въевшимся бурым пятнам - пережившие не одного хозяина. Шлем выдали лишь один, для Шейна - в форме луковицы, явно не раз побывавший у кузнеца для выправления вмятин. Римаз, взглянув на то, что ему предлагали, лишь раздраженно сплюнул и ушел, а на Тогга и вовсе ничего не удалось найти - ни один из предложенных шлемов не налез на него. На подготовку к походу было дано всего несколько часов, потому с поисками никто не стал мучиться, отправив бойца восвояси.
  Лишь оружие, хвала Пятерым, отряду Вилдона доверили неплохое. Шейн мог похвастаться коротким мечом, хотя ему больше по душе был лук, с помощью которого он уже не раз добывал отряду свежее мясо. Топор и меч Тогга, хоть и зазубренные и потертые, были выкованы из качественной стали и даже сносно сбалансированы. Римаз же был вооружен почти также хорошо, как и Бен, ибо тоже взял с собой в поход личное оружие. В петле у седла его болтался клевец, за спиной расположился круглый щит, а у бедра - одноручный меч в весьма дорогих ножнах и с рукоятью, в навершии которой сверкал крохотный рубин. Скорее всего, подарок за героические свершения в прошлом.
  Путь отряда пролегал через баронство Толегер и расположенный там дом сэра Гаррета - нынешний первый меч армии Палгинера попросил младшего Вилдона завезти послание для управляющего, и отказ он явно бы не принял. Кроме того, он отдал приказ добраться до острога Вирен, стоящего на границе баронства Толегер и княжества Стомгар и послать оттуда голубя. Командующий острога пропустил уже два еженедельных отчета, и это вызывало беспокойство. Лишь после выполнения этих поручений, отряд должен был двигаться вдоль границы на север, через баронство Вейг к границе с Диолжаном, чтобы выполнить приказ князя - найти того, не знаю кого.
  Или, что более вероятно, просто сложить где-нибудь голову.
  Иногда Бенедикт думал, что это может случиться достаточно скоро - очень уж злые взгляды он получал от Римаза, да и Шейн-подлиза, думая, что Бен не замечает, жадно пялился на дорогой доспех и Ветра. Что же творилось в голове Тогга, и вовсе лучше было не думать.
  В середине третьего дня пути отряд добрался до дома сэра Гаррета, и Бенедикт передал письмо управляющему, седому мужчине в явно недавно сшитом костюме. В небольшой усадьбе, архитектурой напоминающей крохотный замок, вовсю шло строительство - должность первого меча армии, полученная сэром Гарретом недавно, подразумевала значительное увеличение денежного достатка, который он, очевидно, решил вложить в жилище. Деревянные стены уже начали сменяться каменными, судя по темпу работы, каменщики грозили даже успеть до осеннего равноденствия. Кроме того, сам дом-замок расширялся, Бен, мельком оглядевший его, обратил внимание на растущую пристройку. Что ж, новая власть - новые любимцы, а у них, в свою очередь, новые игрушки.
  Не задержавшись дома у сэра Гаррета, отряд двинулся дальше. В пути им встретились пара телег, запряженные в них тяжеловозы тащили к стройке каменные глыбы. Они тянули свой груз от каменоломни в трех днях пути к северу. Работа там кипела - зимой карьер простоял без дела, никто не решился бы трудиться там в дни Темных Ночей, когда до ближайших стен почти день дороги. Теперь же каторжники, подстегиваемые кнутами надсмотрщиков, старательно возмещали сезонные убытки хозяину.
  Перед самым поворотом на карьер отряд нагнал очередное пополнение в рядах работников каменоломни. Трое стражников, двоих из которых Бенедикт знал, приветствовали солдат. Каторжники же, едущие в цепях на двух телегах, на появление очередных закованных в броню людей никак не отреагировали. Почти никак.
  - Бен? - воскликнул один из преступников, подняв косматую голову на стук копыт.
  Бенедикт пригляделся к этому заключенному. Грязный, со следами побоев, он все же отличался от прочих заключенных прямой спиной, ясным взглядом голубых глаз и заметно более широкими плечами. С трудом десятник узнал его. Сэр Робин Фэйем, один из сотников стражи, которого отец не раз отмечал среди прочих. Сэр Багрен готовил его к скорому повышению, в то время как сам Бенедикт должен был занять его место.
  Сэр Робин был потомком обнищавшего рода, когда-то имевшего надел в одном из баронств княжества Сиалем. Фамилия разорилась задолго до Темных Ночей и переселилась южнее, в Палгинер, где отец Робина, а потом и сам он, строили карьеру в страже.
  - Сэр Робин? - удивленно спросил Бенедикт, подведя коня поближе. - Что вы здесь делаете?
  - Его взяли за измену, - ответил за него Том, десятник стражи на пару лет старше Бенедикта. В голосе слышалось раздражение. - Он поддерживал сэра Багрена, и тебя, кстати. Но, в отличие от вашей семейки, на него глаза не закрыли, лишив звания и воли. Хотели забрать еще и жизнь, да новый князь сказал, что такими здоровыми и сильными людьми разбрасываться не стоит.
  - Поддерживал меня? - Бена тут же охватило чувство вины. - Я ведь не заявлял о своих претензиях на княжение...
  - Достаточно было того, что сказал твой отец. Многие верили ему, и верят до сих пор. За что и платят, - Том презрительно сплюнул.
  Бен перевел взгляд на сэра Робина.
  - Не волнуйся, Бенедикт, - произнес Фэйем. - Я тут, можно сказать, по собственной воле. Кламен не должен занимать свое место, на нем должен был быть ты, и я от этих слов не отрекусь. Честь твоего отца не дала бы ему солгать...
  - Вы должны освободить его, - заявил Бен, переведя взгляд на Тома. - Он - рыцарь, и не может колоть камень вместе с ворами и убийцами.
  - Я знаю, что он рыцарь не меньше твоего, Вилдон, - скривился Том. - Сэр Робин командовал мной. А теперь я везу его, лишенного из-за тебя звания, меча и коня, на каторгу. И если ты не отвяжешься, я зарублю тебя, плевать на выговор, который получу за это. Впрочем, за такое Кламен может даже и наградить.
  - Зарубить? - расхохотался Бен. К своему удивлению, он заметил, что Римаз, а за ним и Тогг, пристроились по сторонам от него, при этом, бывший инструктор ненавязчиво оттеснил неизвестного Бенедикту стражника из-за его спины. - Том, мы же оба знаем, чем заканчивались наши с тобой поединки.
  Вместо ответа, Том махнул рукой вознице на первой телеге и вытянул из ножен меч. Стандартный полуторник, выдаваемый всем десятникам вместе со званием.
  Бенедикт хмыкнул и тоже достал меч. Точная копия меча отца, тяжелый двуручник с двойной гардой, выполненный мастером Вингсаном к шестнадцатилетию Бена. В сравнении с ним, меч Тома смотрелся крохотным и бедным.
  Рядом раздался смех Шейна. Коротко рассмеявшись, он произнес:
  - Знаете, милорд стражник, не в обиду вам, только у нашего командира меч-то подлиннее вашего будет. Да и вообще, вы же не хотите вступать с нами в бой? Тем более, при свидетелях, пусть и сидящих здесь в оковах.
  - И что они расскажут на суде? - хмыкнул Том. - Что я зарубил человека, пытавшегося освободить одного из них, преступников, едущих на каторгу?
  - Возможно, - кивнул Шейн. - А могут рассказать, что вы заметили едущего мимо милорда командующего, узнали его и решили убить, дабы выслужиться перед князем.
  - Это же ложь! - крикнул Том.
  - Да, только вот что стоит преступникам без чести соврать? - пожал плечами Шейн. - Тем более, чтобы испортить жизнь стражнику, везущему их на каторгу... Им, конечно, могут и не поверить... Однако если они все расскажут совершенно одинаковую версию событий, например, ту, которую я сейчас озвучил, то любой судья к такому прислушается. Разве нет?
  Том опустил меч. По всему было видно, что и вытаскивал-то он его лишь из-за импульса злости. Он прекрасно понимал, кто вышел бы победителем из поединка. И даже если втроем стражникам удалось бы зарубить четырех солдат, один из которых в бою стоил их всех, то слова Шейна вполне могли стать пророческими.
  - И что вы предлагаете? - спросил, наконец, Том.
  - Отдай нам сэра Робина, - тут же ответил Бен, опуская меч, пусть и не возвращая его пока что в ножны. - Скажешь потом, что он сбежал во время ночевки.
  - Меня лишат звания, - угрюмо произнес десятник стражи.
  - А его уже лишили, - Бенедикт кивнул на хранившего молчание Фэйема. - Помоги человеку, которого ты уважаешь.
  Том взглянул на сэра Робина, затем перевел взгляд на подчиненных. Один из них, которого Бенедикт знал, но имени не помнил, молча кивнул, второй же, оттесненный Римазом, никак не отреагировал на взгляд десятника.
  - Шимар, - обратился к нему вслух Том. - Что скажешь ты?
  - Я недавно в страже, - пожал плечами стражник. - Как скажете, так и будет.
  Тяжело вздохнув, Том повернулся к Бенедикту.
  - Я вас не видел. Шимар, освободи сэра Робина. Его цепи заберете с собой и выкинете по дороге.
  Стражник по имени Шимар поспешил исполнить приказ. Сидящим рядом с сэром Робином каторжникам это не сильно понравилось, хотя дальше недовольного ропота дело не зашло.
  - А что, если они расскажут, куда делся один из каторжан? - спросил Том задумчиво.
  - А бумаги-то у вас есть? С перечислением душ, направляющихся на карьер? - уточнил Шейн.
  - Нет, никаких сопроводительных документов нам не дали, - покачал головой десятник стражи. - Сейчас зимних каторжников отправляют на работы в ускоренном темпе, бумаги не успевают заполняться.
  - Ну вот, - довольно кивнул Шейн. - Тогда как на карьере узнают, что кто-то потерялся? Думаю, в этом случае поверят скорее трем стражникам, чем кучке преступников. Просто не говорите, что с вами был какой-то там сэр Робин. Пусть на карьере думают, что, сколько людей выехало из Норхолла, столько к ним и приехало.
  - Но ведь это ложь, - видно было, что, несмотря на уже отданный приказ, Том до сих пор колебался. - А правда всегда всплывает.
  - Только когда правда - дерьмо, - хихикнул Шейн.
  Сэр Робин Фэйем встал во весь свой рост, поведя плечами. Больше их не прижимал к земле вес оков на руках. Глубоко вдохнув, он одним движением спрыгнул на землю и подошел к коню Бенедикта.
  - Бен, я в долгу перед тобой, - склонил голову сэр Робин.
  - Мне кажется, это я в долгу перед вами, - ответил Бен. - Вы оказались в этой телеге из-за того, что поддержали отца.
  - Это правда, - кивнул рыцарь. - И сделаю это снова, если потребуется. Я многим обязан сэру Багрену, кроме того, я достаточно хорошо его знаю, чтобы быть уверенным в том, что он не осквернил бы себя ложью.
  - Ваша свобода тоже куплена ложью, - сплюнув, заметил Том.
  Это заставило сэра Робина умолкнуть.
  - Вот что, сэр, - заговорил Вилдон, дабы заполнить неловкую паузу. - Я не могу выделить вам меч, уж простите. Однако вот, - с этими словами он отцепил от пояса ножны с длинным кинжалом. - Возьмите это. Хорошая сталь, искусно украшенная рукоять - вы сможете продать его за неплохие деньги и купить на них какой-никакой меч и что-то из брони. Это, конечно, не то, что вы потеряли, поддержав отца, однако большим я помочь пока не могу. Надеюсь, следующая наша встреча произойдет в условиях более благоприятных, и я возмещу вам ваши растраты.
  Бенедикт не лгал. Отец приучил его к скромному образу жизни, и почти все жалованье, полученное за несколько лет службы, он сохранил, собрав неплохой капитал. Оставшийся, правда, в Норхолле.
  - Мне не нужно большего, - улыбнулся сэр Робин, принимая кинжал. - Ведь и этого уже много. В конце концов, мой отец прибыл в Палгинер даже с меньшим. Спасибо тебе, Бен.
  На этом их дороги разошлись. Телега с каторжниками свернула к карьеру, четверка солдат двинулась дальше по дороге, а рыцарь без доспехов скользнул на обочину, двигаясь к реке, что текла в стороне.
  Глава 12.
  Гонец из Такемгара, сэр Фесс Дармон, добрался до Норхолла всего за две с половиной недели, проскакав через княжества Надар и Стомгар. Пришлось постоянно менять коней, чтобы двигаться с такой скоростью. Только на диких границах Такемгара и Надара, а также в северо-западной части последнего, не было ничего, кроме дороги и окружающего ее леса, сменить лошадь было негде. Всю дорогу по Надару Фесс удивлялся, как выходец из этих диких, малообжитых земель смог собрать здесь армию столь сильную, что та покорила десять королевств.
  Приняли сэра Фесса не слишком-то радостно, не смотря на княжеский герб на синем, посольского цвета плаще - серебряного пегаса, бьющего копытом на желтом фоне. Но, тем не менее, и во входе не отказали, что уже сняло часть груза с души Дармона.
  Молодой князь согласился принять его на следующий день, чем вызвал легкую степень негодования - не за тем сэр Фесс так спешил, чтобы день мариноваться в гостевых покоях. Любоваться видами и изучать окрестности посол не стал. Норхолл для него был обыкновенным замком, суровым военным сооружением, где нет места красоте. Вот у него на родине, в Такемгаре, каждая, даже самая захудалая крепость напоминала скорее роскошный дворец, притом совершенно не теряя в степени укрепленности. К тому же, это место было ему знакомо, и не только по прошлому визиту.
  Оставив привезенные с собой вещи в выделенных ему покоях, такемгарец ушел на прогулку, дабы размять ноги. Побродив по внутренностям замка, сэр Фесс вышел к библиотеке, где и остановился. Ему стало интересно, какая литература в ходу на северо-востоке, и пара книг действительно привлекла его внимание. Попросив подать ему вина и каких-нибудь фруктов, гонец углубился в чтение.
  За несколько часов, проведенных в библиотеке, такемгарец убедился, что это место не слишком почитаемо у местных. За все время сюда заявился лишь один человек, какой-то странный мужчина в балахоне и маске. Он кивнул сэру Фессу, будто знал его, и Дармону не оставалось ничего другого, как тоже ответить вежливостью - он поднял чашу вина, салютуя гостю. Маска, видимо, остался удовлетворен этим. Он забрал несколько томов, специально отложенных на маленьком столике, и удалился.
  За чтением день пролетел гораздо быстрее, что не могло не радовать, и сэр Фесс вернулся в гостевые покои, дабы предаться сну. На рассвете в его запертую дверь постучали. Дармон, подвесив на пояс клинок, подаренный ему правителем земель южнее Такемгара, открыл дверь.
  - Князь Кламен и его регент будут ждать вас у себя на завтраке в тронном зале, - сообщил местный камергер. - Постарайтесь не опаздывать, они этого не любят.
  От такой наглости сэр Фесс рассмеялся. Он ожидал аудиенции уже день, а молодой князь, видите ли, не любит, когда опаздывают. Что ж, разговор стал интересным, еще не начавшись.
  Надев прихваченную с собой торжественную одежду - дорожный костюм, пропитавшийся пылью и потом, отправился к норхоллским прачкам, Дармон вышел из покоев. Подаренный меч болтался у его бедра и вызывал недоуменные взгляды со стороны встречных стражников. Его форма была здесь не слишком привычна, ножны повторяли небольшой изгиб лезвия, а короткая рукоять из кости вместо навершия заканчивалась букетом цветных перьев. Пару раз Дармон слышал смешки, но он привык к подобной реакции. Проведя много лет на юге, среди людей, которых здесь называют дикарями, сэр Фесс научился владеть их оружием лучше, чем тем, что было в ходу на севере. Что не раз доказывал в поединках в родном Такемгаре и за его пределами.
  Но сейчас не было ни времени, ни желания указывать на опрометчивость суждений стражников о его мече. Сэр Фесс спешил в тронный зал, расположение которого помнил еще из первой поездки сюда, случившейся около девяти лет назад. Острая, безотказная память - одно из множества качеств, за которые князь Кристоф, как прежде и его отец, ценил своего гонца.
  Вскоре, спустившись по лестнице и пройдя несколько небольших помещений, сэр Фесс вошел в просторное помещение зала через одну из боковых дверей. Этим он явно вызвал удивление присутствующих, ожидавших его появление через центральный вход.
  В зале было не так уж много народа. С удивлением сэр Фесс отметил вчерашнего человека в маске, сидящего рядом с юношей на троне - очевидно, новым князем. Кроме этих двоих, за столом присутствовали еще двое мужчин в доспехах, и один без. За троном с одной стороны вытянулся камергер, с другой, и это заставило Дармона снова удивиться, стояла орчиха, глядящая на гостя немигающим взглядом. Также по стенам зала выстроилось около двух десятков стражников, что говорило о степени храбрости молодого князя.
  Из всех присутствующих за столом, сэр Фесс узнал лишь мужчину без доспехов. Первый советник, занимавший эту должность еще во время предыдущего визита Дармона. А вот Билиас, похоже, такемгарца не вспомнил.
  - Гонец из Такемгара, выполняющий также функции посла и голоса Кристофа Пятого из рода Фенри, князя Такемгарского, сэр Фесс из рода Дармон, - чопорным голосом объявил камергер, едва сэр Фесс подошел к столу.
  Коротко кивнув, Дармон произнес:
  - Князь Кламен, долгих лет жизни вам. Где мне сесть?
  - Для вас подготовлено место, - тут же ответил устремившийся к нему камергер. - Милостивейший князь определил вас сюда.
  Самый конец стола. Сэр Фесс усмехнулся про себя - почетным гостем его явно не считают.
  Едва такемгарец сел, камергер подал знак слугам, и те принялись разносить яства и напитки. Дождавшись, пока молодой князь первым преломит хлеб, к завтраку приступили и все остальные. В отличие от прочих присутствующих, сэр Фесс ел малыми порциями, уделяя больше внимания не тарелке, но людям вокруг. К примеру, из обрывков приглушенных разговоров, долетавших до его края стола, он выяснил, что человека в броне, сидящего рядом с человеком в маске, зовут сэр Гаррет, и он не так давно стал первым мечом армии Палгинера. Второй бронированный за столом - сэр Торенс Финнарт, и он тоже не так давно стал первым мечом, только уже стражи. Связаны ли перестановки со смертью прошлого князя? Похоже на то.
  Кроме того, Дармон так и не дождался княгини Изабель, которая, как он думал поначалу, просто опаздывает. Выходит, регент не она?.. эту догадку невольно подтвердил первый советник, назвав регентом человека в маске. Что же тогда стало с княгиней? В письме, полученном князем Кристофом, об этом не было ни слова, да и в разговорах слуг сэр Фесс не слышал о ней ничего. Впрочем, слуги здесь вообще почему-то были не очень-то разговорчивы, особенно в крыле с гостевыми покоями.
  И самое главное разочарование утра - за столом не появилась та, ради кого, собственно, Кристоф и послал лучшего рыцаря. Этим утром молодая княжна Маргарет не освятила своей красотой стены тронного зала.
  Когда завтрак подходил к завершению, князь будто вспомнил, что среди присутствующих есть посторонний человек. Взглянув на сэра Фесса, Кламен произнес, возвысив голос:
  - Умолкните все. Я хочу, чтобы наш гость слышал меня.
  "Я буду слышать тебя даже на рыночной площади, пока мне это будет нужно". Вслух сэр Фесс произнес иное:
  - Я рад, что вы нашли время для меня, милорд.
  - Да-да, - кивнул Кламен. - Итак, с чем же вы прибыли к нам из таких далей, как княжество Такемгар?
  - О, не более чем с простым напоминанием, милорд, - коротко улыбнувшись, ответил сэр Фесс. - Об уговоре, заключенном с вашим отцом.
  - Каком еще уговоре? - вскинул бровь Кламен. Он повернулся к Билиасу Тари. Советник, утерев мгновенно взмокший лоб, пробормотал что-то невнятное, означающее, что он не понимает, о чем речь.
  - Видите ли, милорд, ваш отец вел весьма оживленную переписку с моим сюзереном. И в ходе ее был заключен союз между Палгинером и Такемгаром.
  - Переписка имела место, да, - произнес первый советник дрожащим голосом. - Но я никогда не читал ее, князь запрещал вскрывать конверты... о чем велась речь в письмах, не знал никто, кроме него.
  - О Пятеро, очередное проявление скрытности отца, - закатил глаза Кламен. - Боюсь, в скором времени к нам пожалует вождь степных орков с новостью о том, что предыдущий князь тайно проиграл ему в кости Норхолл.
  Не все поддержали шутку смехом, отметил для себя Дармон. Лица сэра Торенса, камергера и орчихи не посетила и тень улыбки, более того, первый меч стражи будто бы даже скривился, и что-то непонятное мелькнуло в его глазах. Сам же сэр Фесс позволил себе вежливо приподнять уголки губ.
  - И какие же условия были у вашего союза? - спросил, наконец, князь. - Хотелось бы знать, что мне разгребать за отцом.
  - О, ничего особенного, - снова улыбнулся Дармон. - Обычное явление в подобных случаях - всего лишь династический брак.
  Тень легла на лицо Кламена.
  - Кого с кем? - спросил он холодным тоном.
  "Тебя и моего коня" - мелькнула в голове Дармона мысль, никак не отразившаяся на его лице. Новый князь Палгинера уже крайне не нравился такемгарскому послу.
  - Вашей сестры, прекрасной княжны Маргарет, - произнес сэр Фесс, не снимая с лица улыбки. - С, собственно, милордом Кристофом.
  - Тому не бывать, - тут же ответил Кламен.
  - Нет-нет-нет, - вскочил человек в маске. - Сэр Фесс, позвольте мне поговорить с князем, прежде чем давать окончательный ответ.
  Дармон молча кивнул и постучал пальцем по пустому кубку рядом с собой. Один из слуг тут же наполнил его вином, слегка сладковатым на взгляд сэра Фесса, однако что-то лучше вряд ли получилось бы сыскать во всем Палгинере.
  Пригубив вино, Дармон напрягал слух, впервые за это утро. Таинственный регент говорил очень тихо, едва колебля воздух. И все же, часть его слов сэр Фесс мог расслышать, додумывая недостающие фрагменты. И услышанное нравилось такемгарцу гораздо больше, чем ответ князя.
  - Довольно, - отмахнулся Кламен. - Я свое мнение сказал. Моя сестра не вещь, чтобы вот так запросто торговать ей.
  - У вашего отца была договоренность... - вмешался было Дармон.
  - Мой отец мертв! - возвысил голос Кламен. - Теперь я - князь Палгинера, и со мной никто никаких договоренностей не заключал!
  - То есть, вы хотите новых условий? - понимающе улыбнулся сэр Фесс.
  - Да, всего одного, - кивнул Кламен. - Убирайся отсюда к дракону в за...
  Слова князя прервал шлепок удара. Дармон откинулся на спинке стула и, подняв бровь, пронаблюдал, как регент начал что-то бормотать князю, трущему багровеющую щеку. На глазах Кламена проступили слезы, он молча кивнул, выслушав раздраженное шипение, и поспешно зашагал прочь. Стук сапог по камню прозвучал громом в воцарившейся тишине.
  - Прошу простить нашего князя, сэр Фесс, - произнес человек в маске. - Он немного поспешен в выводах и, к тому же, несдержан. Ну, вы же понимаете, юный возраст, язык, опережающий мысли... мы могли бы встретиться с вами позже, дабы обсудить повторно вопрос брака?
  - Да, конечно, - кивнул сэр Фесс. - Милорд Кристоф приказал не возвращаться без ответа князя... который, я так понимаю, сейчас был далеко не окончательным.
  - Вы правильно понимаете, - кивнул регент, собираясь уйти следом. Звуки вновь вернулись в тронный зал - застучали вилки, заплескалось вино в кубках.
  - Вот только... я так и не узнал, как вас зовут.
  - Реярд, - ответил человек в маске. - Реярд Пришедший-с-Запада.
  Сэр Фесс Дармон кивнул и вновь пригубил вино.
  
  - Как это вышло? - стараясь сохранить спокойное лицо, спросила Изабель.
  - В письме сказано, что Клодвиг был пьян, - ответил Карл. - Ты веришь в это?
  Княгиня Палгинерская покачала головой.
  - В последнее время мой муж, конечно, начал выпивать больше, чем раньше, сказывалось нервное напряжение. Вся эта переписка с орками, людьми... это выматывало его, и я закрывала глаза на вино. Однако он никогда не пил столько, чтобы ноги не смогли удержать его.
  - Письмо было коротким, без подробностей, - помолчав, произнес Карл. - Теперь твой сын - князь Палгинера. Регентом Кламена стал его учитель...
  - Реярд, - произнесла одновременно с отцом Изабель. - Мне нужно срочно возвращаться. Этот Реярд... муж не доверял ему, и я тоже. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы Палгинер находился в его руках. Кламен он ведь такой... мягкий, податливый, легко внушаемый. Отец, ты можешь выделить мне карету?
  - Карету? - вскинул бровь Карл. - Бель, у тебя же сломана нога! Я не пущу тебя никуда еще как минимум неделю, а лучше - две. Ты должна отлежаться!
  - Я приехала сюда в тачке, которая до того возила тыквы и картофель, - нахмурилась Изабель. - И могу уехать тоже на ней, если ты не предоставишь мне карету. Я не прошу у тебя разрешения вернуться в Палгинер, я прошу лишь средство для этого.
  - Бель, - в голосе отца зазвенела сталь. Совсем как раньше, когда он был моложе. - Ты не вернешься сейчас. Одну неделю ты проведешь здесь, под присмотром Фельма, даже если мне придется связать тебя.
  В дверь тихонько постучали.
  - Кто там? - спросил князь.
  - Лекарь, милорд, - донесся слабый голос. - За мной посылали...
  - Фельм, входи! - пригласил Карл. - Сэр Ровас еще там? Попроси его тоже.
  Дверь отворилась, и в покои вошел маленький человечек, напоминающий замшелый пенек. Еще старше отца, главный лекарь Редфола просеменил в комнату на своих слабых старческих ногах. Следом вошел и сэр Ровас.
  Одни старики - осознала вдруг Изабель. Редфол наполняют старики. Что станет, когда возраст заберет их?.. На чем будет держаться замок и все княжество?..
  Нет, не стоит об этом думать, торопить события. Отец жив, и крепости организма ему хватит, чтобы протянуть достаточно долго. Да, он лишился одного из наследников, впрочем, и Луи стал бы весьма неплохим правителем.
  - Сэр Ровас, - Карл обратился к главе стражи. - Не мог бы ты отнести Изабель в ее старую комнату? И проследи, чтоб она ее не покинула. Фельм, не сочти за труд осмотреть мою дочь там. Бель, прости, но пока что наш разговор окончен.
  На протест княгини Палгинерской никто не обратил внимания.
  - А что делать со спутником миледи Изабель? - уточнил сэр Ровас. - Он ждет снаружи.
  - Каким еще спутником? - не понял Карл.
  - Тем, благодаря которому я сижу здесь, - насупившись, ответила Изабель. - Это Мика, и он спас меня.
  - Мика? - переспросил Карл. - Простолюдин?
  - Да. Сын рыбака.
  Князь ненадолго задумался, укладываясь обратно на подушки.
  - Сэр Ровас, если вам по дороге встретится кто-то из слуг, пошлите его ко мне. А лучше сразу за первым советником Риббетом. Мы обсудим посвящение этого Мики в рыцари... или нет, лучше приведите этого человека ко мне вместе с первым советником. Все же, он спас мою дочь, чем, без сомнения, спас и меня...
  Последующие дни показались для Изабель настоящей тюрьмой. Нет, конечно, ее навещали. В первый же день пришел младший брат Луи, высокий и светловолосый, напомнивший княгине портрет ее отца в молодых годах. Он много смеялся, рассказывал истории и новости двора, только вот Изабель знала брата - все это была лишь ширма, отгораживающая ее от мыслей об утрате. Луи провел с сестрой не меньше трех часов, в течение которых как-то незаметно опустела принесенная им с собой бутыль прекрасного белого вина.
  В тот же день пришел и сэр Торальд Хоули, которого Изабель запомнила нескладным рыжим мальчишкой, моложе ее на несколько лет и бессовестно в нее влюбленным. Теперь малыш Торальд вырос в барона Дорменского, женившегося на младшей сестре Изабель Лизе. Баронство Дормен всегда было главной опорой Диолжана, посему сэр Торальд почти постоянно находился при князе, что и позволило ему столь быстро прознать о прибытии его любви детства. Вместе они вспоминали молодость под еще пару чаш вина.
  Следующий день был также полон встреч, начавшихся с рассветом. Перед заступлением на службу забегал сэр Ровас, справившийся о состоянии здоровья, будто оно могло сильно измениться за ночь. Неспешно заглянул Пресветлый Виллар, глава Круга в Диолжане, когда-то омывший новорожденную Изабель в пяти купелях. Степенно осведомившись о здоровье и благословив на выздоровление, он удалился, наказав перед выходом не забывать молиться.
  Вслед за слугами, внесшими обед, в комнату Изабель вновь вошел Луи, с отцом, опирающимся на его плечо. Карл отобедал с дочерью, и та узнала, что сегодня он покинул покои впервые за долгий срок. Особенно это радовало Луи, тот буквально светился счастьем, через слово шутя.
  После обеда приходил сэр Тормун, первый меч армии Диолжана, потомок древнего рода, жившего когда-то на севере, у самых Старцев. На десять лет старше ее, он относился к Изабель так, будто был еще одним ее братом. В свое время, будучи вторым мечом армии, именно он научил ее ездить на лошади и подарил будущей Палгинерской княгине ее первого скакуна - нежную белую лошадку, которую Бель назвала Облачком.
  Помимо праздных разговоров и вопросов о здоровье, Тормун не преминул разузнать у Изабель ситуацию в Палгинере. По его словам, там что-то затевалось - якобы, не все приняли княжение Кламена. Точной информации у него пока не было, и тут же начавшиеся расспросы со стороны Изабель остались без ответов.
  Встречи с людьми ее детства смогли хоть немного повысить настроение Изабель. Однако все это было перечеркнуто вечером второго дня, когда слуги привели к ней старшего брата. Увидев его, Бель не смогла сдержать слез и бросилась обнимать Дамьена.
  Старший из сыновей князя Карла походил на отца не меньше, чем младший Луи, но, при этом, казалось, во всем превосходил его. Немного выше ростом, шире в плечах, с более светлыми волосами, он словно был улучшенной копией отца, обещавшей стать достойной заменой на княжеском троне. По крайней мере, раньше.
  Дамьен стоял перед Бель и смотрел на нее невидящим взглядом. Сгорбленный, ставший от того едва ли не на голову ниже себя прежнего, исхудавший и осунувшийся... больше всего боли его сестре причинял взгляд в лицо брата.
  Широкий шрам, чернеющий от правого виска до левой стороны челюсти, комкал, уродовал некогда прекрасные черты. Нос с горбинкой и широкими ноздрями, пересеченный им, напоминал теперь раздавленную картофелину, правый глаз был закрыт. Изабель не была уверена, наличествовало ли под веком яблоко. В углу глаза собралась капля гноя, которую Дамьен растер по щеке. Удар топора расширил рот слева, угол губ опустился, продленный шрамом, и из-за этого рот мужчины не закрывался до конца. Ниточка слюны, спустившаяся оттуда, собиралась в мокрое пятно на шелке рубахи. К нему прибавилось еще одно, оставленное слезами Изабель.
  Дамьен говорил неразборчиво, изуродованный рот мешал правильно выговаривать слова. Он узнал ее, прогудел имя и даже неловко ответил на объятия. На вопросы он почти не отвечал, лишь кивал головой невпопад, и через какое-то время попросил поесть.
  - Милорд делает успехи, - сообщил приставленный к княжичу слуга по имени Сэм. - Удар повредил не только его лицо, но и разум, однако он учится. Не так давно он снова начал сообщать о своих потребностях - голоде, жажде или нуждах. Он почти перестал пачкать одежды.
  Изабель вновь разрыдалась, обняв Дамьена еще крепче. Тот непонимающе смотрел на нее, и могучая ладонь легла на голову сестры, неловко поглаживая.
  - Тебя кто-то обидел? - с трудом мычал княжич. - Не плачь. Не плачь.
  Всю ночь Изабель снились ее муж и старший брат. Наутро печаль и не думала оставлять ее, лишь усилившись. Не уходила она и в последующие дни, погружая Изабель в мрачные думы. Но княгиня не желала показывать свою горечь, которой и так ныне было слишком много в Редфоле. Дабы отвлечься, княгиня Палгинерская пыталась по мере сил помогать отцу и младшему брату в делах Диолжана. Ей даже удалось кое-чему научить Луи за столь короткий срок, правда, не усидчивости - молодому Брунону с трудом давалось корпение над бесконечными бумагами отчетов и приказов.
  Безропотно пролежав положенную неделю, Изабель решилась поговорить с отцом о возвращении домой. Но перед этим она договорилась о прогулке в сопровождении сэра Роваса.
  Встретившись с утра в покоях Изабель, неторопливым шагом они вышли в сад. Престарелый рыцарь поддерживал женщину под локоть, чтобы та минимально утруждала больную ногу. Изабель уже могла осторожно на нее опираться, по крайней мере, боль, возникавшая при этом, стала терпимой. Ребра ее также шли на поправку, гораздо быстрее, чем нога.
  С равноденствия прошел едва ли месяц, а здесь уже распускались первые цветы. В саду Норхолла это не смотрелось необычно из-за теплых течений лежащего рядом Зеленого моря, но здесь... В этом году погода радовала теплом, солнце светило, будто летнее, ласково поглаживая золотыми лучами бледное лицо княгини Палгинерской.
  - Что стало с Микой? - спросила Изабель, когда они с сэром Ровасом остановились. Она совсем забыла разузнать у отца или заходившего к ней Риббета о судьбе своего спасителя.
  - Сэр Говард Толье взял его в оруженосцы, - нахмурив лоб, ответил сэр Ровас. - У Толье нет ни детей, ни иных родственников, и подразумевается, что когда Пятеро примут его душу, земельный надел, пусть и не слишком большой, отойдет твоему спасителю. Вместе с рыцарским чином, само собой, а там и до места при дворе недалеко. Правда, я не уверен, по душе ли ему это. Когда Мика выслушивал указ, его лицо было таким, словно он ел лимон. Но, тем не менее, в витиеватых благодарностях он рассыпался. Кстати, очень хорошо, что вы его упомянули, миледи. Мне, как первому мечу стражи, хотелось бы разузнать подробности вашего спасения...
  - Может быть, позже, - покачала головой Изабель. Ей не хотелось бы сгоряча сболтнуть что-либо, очернившее спасшего ее Мику. - Сэр Ровас, в моей жизни сейчас и так немало горя, давайте не будем бередить не слишком приятные воспоминания.
  - Хорошо, - тут же согласился первый меч стражи. Однако Изабель хорошо его знала - сэр Ровас обязательно вспомнит об этом разговоре через некоторое время.
  - Какие вести из Палгинера? - спросила Изабель.
  - Мы послали голубя с сообщением о том, что вы живы, едва вы оказались в своей комнате. Ответа пока нет. Возможно, голубь не долетел, да и прошло еще мало времени. Будем ждать и, вероятно, пошлем еще одно сообщение завтра.
  - Мне бы самой выехать завтра, - пробурчала Изабель.
  - Фельм при мне докладывал милостивейшему князю, что ваша поправка идет своим чередом, и торопить ее не надо, - произнес сэр Ровас. - Он рекомендовал продержать вас здесь еще минимум неделю. Поймите, миледи, отец не отпустит вас, пока ваше здоровье будет под угрозой.
  - Уж я-то это понимаю, - у Изабель невольно поджались губы. - Я пропустила похороны мужа...
  - Вы бы в любом случае на них не успели.
  - Успела бы, если бы послушала Мику, - горько ответила Изабель. - Он предлагал мне вернуться в Норхолл, будто знал, что...
  Будто знал, что ее муж погибнет. Человек, бывший среди тех, кто напал на ее кортеж с целью всех перебить. Кто выиграл от смерти Клодвига? Таких людей было не так уж много, сходу княгиня могла назвать лишь Пресветлого Тилина, давно точившего зуб на ее мужа. Однако он был служитель Круга, и вряд ли совершил бы столь великий грех. Да и зачем ему убивать ее? Нет, смерть мужа и покушение на нее, произошедшие почти в одно время, не были случайностью. Кто-то сначала сменил князя, усадив на трон ее сына, а затем попытался убрать мать-регента, чтобы... стать регентом?..
  - Сэр Ровас, - медленно произнесла Изабель. - Сколько верных людей вы могли бы предоставить мне, чтобы они не только сопроводили меня до Норхолла, но и выполняли мои приказы, какими бы они ни были?
  - Сколько вам потребуется, - подумав, ответил сэр Ровас. - Правда, лишь после дозволения со стороны вашего отца.
  Глава 13.
  Как Рунар и обещал, тренировки Лиарны начались уже на следующее утро. Внуки вынесли старого орка на палубу и расположили его под главной мачтой, усадив на невысокую бочку. Дочь Тастарра встала рядом, глядя на Рунара сверху вниз.
  - Каким оружием ты обычно пользуешься? - спросил старик.
  - Двумя короткими клинками, - ответила Лиарна, продемонстрировав излюбленные кинжалы.
  - Плохо, - покачал головой старый орк. - А копье? Ты владеешь им?
  - Я умею им сражаться, только не люблю его. Чем плохи кинжалы?
  - рухл Наахар трудно убить мечом, - ответил Рунар. - Имя моего рода - Копье, и все рухл одар в нем убивали великого зверя копьем. Так должен был сделать и я.
  - Отец справился ятаганом, - заупрямилась орчиха. Двумя кинжалами она училась орудовать с пяти лет.
  - Да, и перед этим он всю жизнь готовился именно к этому, - согласился старик. - Я не могу показать тебе приемы двух мечей, что помогут против рухл Наахар. Ты можешь научиться убивать зверя копьем, а потом попробовать переложить умения на свое любимое оружие... если у тебя хватит на это времени.
  - Хорошо, - сдалась Лиарна. - Научи меня приемам с копьем.
  - Для начала мы просто поговорим о звере, - поерзав, чтобы устроиться поудобнее, произнес Рунар. - Итак, рухл Наахар есть зверь Наахар, великого бога войны. Это знает любой орк. Любой орк знает, что лучше всего рухл Наахар умеет убивать. И мало кто знает, как убить самого рухл Наахар. Тебран, мальчик, подойди сюда!
  На оклик деда подошел один из его внуков, в руках он нес несколько свитков.
  - Вот, дочь Тастарра, посмотри на эти рисунки, - жестом Рунар указал на принесенные бумаги.
  Лиарна взяла в руки листы. На них тонким угольком был начертан рухл Наахар, его схематичное изображение спереди и сбоку. Кое-где на теле зверя стояли красные пятна, в паре мест - желтые.
  - Кожа рухл Наахар тверже камня, - говорил Рунар, пока Лиарна рассматривала рисунки. - Хотя на его теле есть места, где она истончается настолько, что ее можно пробить. Спереди ты не найдешь ни одной бреши в его защите - ведь зверь нападает, тараня противника головой, и иметь на ней слабые места было бы глупо.
  - А как же глаза? - спросила Лиарна. На рисунке они были обозначены черными точками. Глаза рухл Наахар располагались спереди, как у хищника, а не по бокам. Однако, как было известно орчихе, он все же предпочитал есть траву, хотя иногда и мясом не брезговал.
  - Когда рухл Наахар атакует, он смежает веки и двигается вслепую, ориентируясь на запах и звуки, издаваемые жертвой, - ответил Рунар. - Обоняние у него слабое - видишь две крохотные полоски на морде? Это ноздри. В них тоже не стоит метить, копье лишь завязнет, не причинив зверю смертельных ран. Посмотри на изображение сбоку. Видишь, за передней лапой красная точка?
  Да, она там была, совсем крохотная - при беглом осмотре Лиарна ее даже не приметила.
  - Это - самый верный способ убить рухл Наахар, - наставлял Рунар. - Зверь понесется на тебя, и ты должна успеть отскочить в левую сторону от него в последний момент, когда запах пасти уже настигнет твоего носа. Сосредоточение не должно тебя покидать, и, едва оказавшись в стороне, ты должна успеть пронзить копьем эту точку, когда она откроется движением лапы. Ее будет видно, шкура зверя там немного темнее. Тебе придется вложить в удар всю силу, чтобы пронзить кожу, и копье твое сломается, когда лапа рухл Наахар, завершив шаг, вернется на место. В случае успеха ты пробьешь сердце зверя. Это не убьет его сразу, лишь введет в ярость. Какое-то время придется уворачиваться от его ударов, пока жизнь не покинет рухл Наахар. Этот способ - самый надежный, только ты не сможешь им воспользоваться.
  - Почему? - вскинула бровь Лиарна.
  - Прежде чем мой учитель, рухл одар Дабен Древоног сказал, что я могу попытаться убить этим способом зверя, мне пришлось тренироваться пятнадцать лет, - позволив себе улыбнуться, ответил Рунар. - Сначала я десять тысяч раз увернулся от галопирующей лошади. Потом столько же раз я делал это, держа в руках копье. Затем, Дабен сам сел на эту лошадь и снял с пальца перстень. Я должен был увернуться от учителя, скачущего на меня во весь опор, вскинуть копье, и успеть насадить на него перстень, который Дабен кидал, проезжая мимо. Когда я успешно проделал это десять тысяч раз, Древоног сказал, что я готов.
  - На это у нас точно нет времени.
  - Значит, и этот способ для тебя не годится. И все равно, ты должна знать о нем. Есть и другие, менее надежные. Рассмотри рисунок.
  До полудня Рунар Копье рассказывал о немногочисленных способах поразить рухл Наахар. Он рассказал о кровеносной жиле, залегающей у задней лапы зверя, попадание в которую показалось для Лиарны наиболее вероятным способом победить. Но, пустив через нее кровь, орчихе придется долгое время уворачиваться от рухл Наахар, гораздо дольше, чем при поражении его сердца. Рассказал и о крохотной точке меж лопаток, попадание в которую вводит зверя в неконтролируемое бешенство, в ходе которого он может натыкаться на каменные стены Арены и, таким образом, убить себя. Именно так стал рухл одаром дед Рунара. Были и еще способы победить в ритуальной схватке, только все они требовали сноровки с копьем большей, чем была у Лиарны. Посему, после перерыва на прием пищи, орчиха отыскала в рядах спасенных копейщика и попросила у него его оружие, дабы начать тренировки.
  "Левая рука" тем временем летела по морю, подгоняемая попутным ветром. У левого ее борта лежала земля, почти не обжитая людьми - пляжи, усеянные мелкими, острыми камешками, не располагали к этому. Впереди, на горизонте, высилось то, чему эти пляжи были преддверием - Каменный вал, не слишком высокие, но очень крутые горы, защищающие север Палгинера и побережье всего Сиалема от набегов орков с моря. Первый из пиков, Южный Страж, знаменует окончание Зеленого моря и начала моря Камней.
  Не смотря на то, что "Левая рука" плыла в амад Наахар, Лиарна все равно опасалась соседей. Вождь орды Каменного моря приходился отцом Гордару, и, даже если проплыть он даст беспрепятственно, узнав о цели следования, он обязательно сообщит сыну. К тому же, не чинить препятствия на пути в амад Наахар - святая традиция. Только вот об обратной дороге эта традиция ничего не говорит.
  Четыре дня Лиарна провела под бдительным наблюдением старого Рунара, не выпуская из рук копья, прежде чем корабль достиг Южного Стража. Наутро пятого дня к дочери вождя подошел Тагоб.
  - Лиарна, - обратился он, заставив перекатывающуюся по палубе орчиху остановиться и перевести дух. - За Южным Стражем, отделенным от остальной гряды, будет Тимгони, людской порт. Нам придется остановиться там, чтобы пополнить запасы. После Тимгони много дней от людей нас будет отделять Каменный вал, а другие орки вряд ли помогут. Весть о том, что Гордар стал вождем орды, уже наверняка прибыла сюда, а вместе с ней и распоряжения насчет нас.
  - Что же, значит, нам придется сделать остановку в Тимгони, - кивнула орчиха. - Что у нас есть на обмен?
  - Дары, что ваш отец собирался оставить Палгинеру перед нашим отбытием, если бы оно не было столь внезапным. Их не успели выгрузить, - улыбнулся Тагоб.
  Ну конечно. Лиарна тоже невольно улыбнулась - отец хотел подарить Палгинеру то, что годами разграблялось орками в нем же. Драгоценности, шелка, искусные статуи - все это свозилось на Зеленый остров, а теперь должно было вернуться обратно... но, похоже, судьба считала иначе.
  Южный Страж "Левая рука" миновала за день, к ночи бросив якорь на расстоянии от берега, где горели огни Тимгони. Город-порт, укрепленный получше иных крепостей, он являлся важной торговой точкой для Сиалема и частенько подвергался нападению со стороны орды моря Камней. Впрочем, в последнее время орки прибывали сюда больше для торговли с людьми, и звонкая монета заглушала собой отголоски многовековой вражды.
  На рассвете, когда "Левая рука" поплыла к Тимгони, ветер трепал на ее мачтах синий флаг - символ перемирия, используемый послами. Это, конечно, не убедило защитников Тимгони, уже выстроившихся на стене, окончательно, но ни одна стрела так и не сорвалась с огромных стрелометов, ни один камень не полетел, выпущенный из катапульты.
  Бухту, напоминающую меч моря, глубоко вошедший в берег, с обеих сторон прикрывали стены, между которых была натянута толстая, длинная цепь. Сейчас ее подняли над водой, и ни один крупный корабль не смог бы проплыть через нее. Вид синего флага разнес по Тимгони приказ лорда-командующего, и десятки волов с обеих сторон бухты, получив плетей, завращали колеса огромного механизма. Цепь медленно погрузилась в воду.
  "Левая рука" не трогалась с места, пока низкий звук огромного горна не разнесся над водной гладью - сигнал к началу движения, цепь достигла дна. Весла в едином порыве опустились в воду, корабль медленно и величественно вошел в гавань. Горн снова протрубил, и волы принялись крутить механизм в обратную сторону, вновь подняв цепь над водой.
  Орков встречали не очень-то приветливо - солдатами, выстроившимися на берегу в золоченой броне. Но, когда с подошедшего к причалу корабля опустился трап, по которому спустился Тагоб, без оружия и с руками на виду, напряжение начало спадать. Окончательно оно ушло, когда, после короткого разговора с портовым главой, подарки Палгинеру покинули трюм и отправились на склады Тимгони. Их место занимали припасы, вода, кое-какое снаряжение - не все беглецы с Зеленого острова взяли с собой боевое облачение и оружие. Плату золотом Тагоб тоже взял - оно могло пригодиться в будущем.
  Пока шла загрузка, бывший командующий Левой Руки прошелся по прибрежным тавернам Тимгони. Здесь ему встречались как люди, так и орки - те, кого по каким-либо причинам отверг их клан, лишив дома и родового имени. Единственный путь для таких - побег в земли людей, где их хотя бы не смогут взять в рабство свои же сородичи, и работа там в качестве наемной силы. Именно наемников и искал Тагоб - у его корабля не хватало гребцов.
  К вечеру орк вернулся на борт "Левой руки", ведя за собой восемь дюжин бесклановых орков. Лиарна, упражнявшаяся с копьем и не участвовавшая в переговорах с тимгонцами, встретила Тагоба с недоверием.
  - Думаешь, это обязательно? - она кивнула на переминающихся за его спиной наемников. Некоторые из них явно были преступниками, избежавшими казни, другие - трусами, покинувшими поле боя. Люди на это не смотрели, когда им было нужно, чтобы кто-то работал на них, но орки... орки не любили бесклановых.
  - Нам нужны гребцы, - твердо ответил Тагоб. - Посмотри на тех, кто последовал за тобой. Лишь половина из них - мужчины. Постоянная работа на веслах заморит их, а они нам нужны способными поднять оружие.
  Подумав, Лиарна кивнула, и камень спал с души Тагоба - он знал, что дочери вождя это может не понравится.
  - Смотри, чтоб они не перебили нас, - произнесла Лиарна, отходя в сторону. - Так забрать наше золото будет проще, чем заработать его честным трудом. Да и в придачу будет корабль, который, лишь работая на веслах, они уж точно не получат.
  Тагоб понимал и принимал этот риск. И по большей части из-за него он нанял именно орков, а не людей. Перед тем, как двинуться на "Левую Руку", он окружил себя наемниками и взял на себя смелость говорить с ними от имени Лиарны.
  - Лиарна Могучая Длань - дочь Тастарра Могучая Длань, вождя орды Зеленого моря, убитого Гордаром Клятвопреступником, его бывшей защитой, - говорил он, и все орки слушали. - Она станет рухл одар и отомстит предателю. Кровь недостойного орочьего рода осквернителя оросит Зеленый остров, и, умывшись ей, Лиарна станет вождем своей родной орды! И тогда все, кто помогал ей, будут щедро вознаграждены. Вы, орки, лишившиеся кланов и родовых имен, вы вновь обретете честь, смыв былой позор, каким бы он ни был! Служите верно дочери Тастарра, и тогда, после ее триумфа, орда Зеленого моря станет вашим новом домом, а имя рода вы выберете себе сами! Ра-ах!
  Молчание было ответом Тагобу. Спустя несколько секунд его нарушил совсем молодой орк, стоящий к беглецу с Зеленого острова ближе всех.
  - Ра-ах, - нерешительно ответил первый голос, и ему тут же начали вторить другие, пока по узкой улице Тимгони, встревожив сонных стражников, не разнесся боевой клич орков, исходящий из почти сотни глоток: - РА-АХ!
  
  Острог Вирен располагался на вершине небольшого холма, наиболее высокого из тех, что усеяли здесь землю, точно сыпь. Он стоял совсем рядом с трактом, называемым Срединным, ведущим из самой крепости Норхолл в Стомгар, затем, через княжества Ликаре, Вайсейз и Колейн, к границе бывшего Намделара. Тракт вился и дальше, через западные земли, сквозь узкое, жмущееся к поясу Савианеса королевство Моунмер к подземным крепостям цвергов.
  Срединный тракт проходил через множество земель, однако рядом с Виреном был один из самых опасных его участков. И дело вовсе не в разбойниках, которых здесь, в отличие от тех же лесов Вайсейза, не было, а в Черновых топях, окруживших тракт. Трясина заполняла почти все пространство между холмами, притворяясь невозмутимым, надежным на вид травяным ковром. Немало людей поверило коварству природы, и приняли смерть в разверзнувшихся зловонных водах.
  Именно из-за этого Вирен, не имеющий высоких каменных стен, огромного гарнизона или хитроумных защитных сооружений, все равно считался одним из самых неприступных острогов всего Намделара. Правда, в свое время, против Деарма Мирейона это не помогло - он не стал брать острог. Сделав дугу в сотню миль и обойдя Черновые топи, король Надара разрушил до основания столицу королевства Бартмар, прекрасный город Луарем. Через несколько десятков лет само название Бартмар было забыто, сменившись именем наиболее уцелевшей провинции. Так и началась история Палгинера.
  Из-за того, что Срединный тракт сильно петлял, обходя топкие места, с тех пор, как Бенедикт увидел Вирен и до того момента, как он достиг ворот острога, прошло не менее дня. Одну ночь отряду пришлось провести под открытым небом, благо временами тракт достаточно сильно расширялся.
  Когда, наконец, дорога, в очередной раз изрядно вильнув, оказалась у ворот острога, весь отряд выдохнул с облегчением. Гнус, целые орды которого летали здесь, почему-то держался стороной от Вирена, будто даже насекомые не решались штурмовать деревянные стены. В этом, конечно, виновата была не неприступность Вирена, а стойкий запах, исходивший от стен, напоминающий ваниль с чем-то едким и не слишком приятным.
  Первое, что бросилось в глаза Бену, еще когда его отряд в первый раз проехал достаточно близко к острогу - на стенах его не было дозорных. Не было их и во второй раз, и в третий, и когда воины приблизились к воротам.
  - Кто-нибудь что-нибудь видел? - спросил Бенедикт своих людей.
  Молчание было ему ответом.
  Нахмурившись, Бен подвел коня к воротам острога. И только приблизившись, он обратил внимание, что одна из створ чуть приоткрыта. Щель была столь крохотной, что ее можно было заметить, лишь подойдя почти вплотную
  - Выглядит как приглашение, - заметил Шейн, встав рядом. - Только отчего-то пугающее.
  Бенедикт выразил согласие, обнажив меч. Его примеру тут же последовали и остальные, разве что Тогг тут же спрятал клинок обратно и вытянул из-за спины любимый топор. Вечная улыбка здоровяка стала теперь боевым оскалом.
  - Шейн, открой ворота, чтобы кони могли проехать, - приказал Бен.
  Скривившись так, чтобы десятник этого не заметил, Шейн соскочил с кобылы и потянул приоткрытую створку на себя. Та бесшумно отворилась, и Бенедикт Вилдон первым въехал во внутренний двор Вирена.
  Внутри, как и на стенах, не было никого. Хотя, следы сотенного гарнизона здесь все же имелись - разбросанное оружие и доспехи, битая посуда, разорванный мешок с успевшим подгнить зерном, устлавшим землю вокруг. И бурые разводы засохшей крови. Все было в ней - внутренние стороны укреплений, земля, стены строений.
  - Что тут произошло? - кажется, Тогг впервые заговорил с тех пор, как отряд покинул Палгинер. Его голос, низкий и грубый, разрезал тишину острога. Похоже, человеческая речь прозвучала здесь впервые за длительный срок.
  - Не знаю. Нам нужно это выяснить, - произнес Бенедикт, спешиваясь. Держа меч перед собой обеими руками, он осторожно пошел вперед.
  Первым помещением, которое посетил десятник, стали казармы. Там его встретили лишь ровные ряды коек и царящий беспорядок. Кровавые следы в больших количествах были и здесь, многие из кроватей выглядели так, будто покидали их в спешке.
  - На гарнизон напали, пока большая часть защитников спала, - произнес вошедший следом Римаз.
  - Отчеты перестали поступать отсюда уже после равноденствия, - отвечая на незаданный вопрос, сказал Бен. - Виноваты не Темные Ночи, Вирен сдерживал их натиск много лет. Что-то случилось уже после них.
  - Я когда-то бывал здесь, - сообщил бывший инструктор. - Командующий и кастелян острога жили в отдельной землянке. Думаю, стоит проверить ее.
  - Веди, - кивнул Бенедикт. Здесь вряд ли могло найтись что-то интересное.
  Апартаменты командования представляли собой землянку, расположенную сразу за казармами. Дверь в нее была распахнута настежь, и за пределами квадрата света, попадающего внутрь, царила кромешная тьма.
  - Факел, - распорядился Бенедикт, не обращаясь ни к кому конкретно.
  Естественно, приказ выполнил Шейн, сняв факел с петли на одной из стен. Плеснув маслом из висящей рядом масленки и чиркнув огнивом, горбун передал неохотно загоревшийся источник света командиру.
  Взяв факел в левую руку и удерживая большой меч одной правой, Бенедикт осторожно спустился внутрь. Его лицо тут же неосознанно сморщилось - в землянке царил запах разложения. Свет от огня заплясал по стенам, вырывая из тьмы пугающие силуэты.
  Источник запаха обнаружился в первой же комнате, едва не вывернув и без того почти пустой желудок Вилдона. В центре помещения стоял большой стол, напоминающий размерами лекарский. Толстые цепи прижимали к столешнице труп существа, заставившего Бена ощутить леденящее прикосновение меж лопаток.
  Он никогда еще не видел тварей Ночи так близко, но десятник был точно уверен, что это была именно она. Тело, напоминающее собачье, только больших размеров, покрывали черные мелкие чешуйки, блеснувшие сталью, едва свет факела упал на них. Задние четырехпалые лапы были связаны между собой, передние, значительно более длинные, наоборот, разведены в стороны - чудовище распяли на столе. Широкая, выпуклая грудная клетка была вскрыта, и над ней будто курился темный дымок. Посмотреть внутрь Бенедикт почему-то не решался. Вместо этого он обошел стол, чтобы взглянуть в лицо твари.
  В голове чудовища было больше человеческого, чем животного, по крайней мере, в ее форме. Пасть твари, огромная и полная острых зубов, все же пугала не так, как глаза. Вернее, их отсутствие - вместо глазниц на голове зияли две черные дыры. Внутри них клубился густой мрак, напоминающий дым над грудной клеткой, только более плотный.
  В отличие от остального тела, голова твари не была покрыта черной чешуей. Она имела молочный цвет, отчего казалось, что это была лишь оголенная кость. Всю ее покрывали мелкие рытвины и бугорки, словно сверху чудовище облили расплавленным воском.
  Бенедикт спешно отвернулся - черные отверстия на месте глаз приковывали внимание, несмотря на то, что тварь давно была мертва. Они словно гипнотизировали, впитывая отвагу и силы, оставляя взамен ужас и безразличие. Едва десятник отвернулся, наваждение пропало.
  - Здесь какие-то записи, - сообщил Римаз, тоже спустившийся в землянку. Тогг и Шейн остались снаружи. - Факела недостаточно, чтобы разобрать...
  - Возьми с собой. Почитаем снаружи, когда закончим осмотр, - приказал Бен.
  В землянке имелось еще две малых комнаты. Первая, в которую осторожно зашел Вилдон, служила апартаментами кастеляну - так сказал Римаз. Там Бену попалась единственная в Вирене застеленная кровать, но кроме этого - ничего бросающегося в глаза. На столе нашелся трехсвечник с едва тронутыми свечами. Запалив их от факела, Бен передал подсвечник Римазу.
  Вторая комната встретила их ударившим в нос смрадом, еще большим, чем исходил от мертвой твари Ночи. На полу, спиной кверху, лежал человек, одетый лишь в просторные штаны. Из-под левой лопатки его торчал кончик лезвия. Разложение уже длительное время занималось телом, и Бенедикт побрезговал переворачивать труп руками, сделав это ногой.
  - Командующий острога, - подсветив лицо, констатировал Римаз. - Похоже, он сам пронзил свое сердце.
  Пальцы трупа все еще сжимали рукоять глубоко вошедшего под ребро кинжала.
  - Да что же здесь случилось? - взволнованно спросил Бен, будто надеясь, что старый инструктор все объяснит. - Столько крови по всему острогу, и лишь одно тело.
  - Два, - поправил Римаз и криво ухмыльнулся. - Вы забыли о твари.
  - Я теперь о ней никогда не забуду, - поежился Бенедикт. А ведь его отец провел с тварями несколько ночей, и их разделяли лишь меч и факел...
  - Кроме казарм и землянки командующего, здесь еще был склад, - помолчав, сказал Римаз. - Давайте проверим его.
  Бенедикт кивнул, оторвав взгляд от трупа командующего, и направился к выходу. В комнате с тварью он задержался, чтобы снова глянуть на распростертый на столе труп. И он готов был поклясться, что глаза-провалы следили за ним, когда он проходил мимо. Дернув плечами, Бен вышел наружу, к солнечному свету, что так пугал проклятье Думгота.
  - Нашли что-нибудь, милорд? - тут же подобострастно спросил Шейн.
  - Что-нибудь нашли, - кивнул Бенедикт.
  Римаз повел его дальше, к строению склада, прижавшегося к стенам острога. Инструктор передал бумаги десятнику, тот, в свою очередь, сунул их Шейну.
  - Кажется, это записи кастеляна, - неуверенно произнес горбатый, читая на ходу. - С датами и описанием... первая дата озаглавлена как "поимка". Кого же они поймали?..
  И до того, как Шейн нашел нужное слово в тексте, Бен ответил:
  - Тварь Ночи.
  - Но как?.. - вытаращил глаза Шейн. - Ведь если солнечный свет настигает их, они обращаются в прах.
  - Очевидно, эту ловили в темноте, - кисло ответил Римаз. - Сюда, милорд Бенедикт. Вот он, склад.
  Дверь его, как до того врата самого острога, была чуть приоткрыта, и это леденило душу. Тем не менее, Бен без колебаний вошел внутрь, осветив путь факелом. Вошел и тут же отшатнулся назад.
  - Там весь гарнизон, - выдавил десятник. - Наверное, весь.
  Склад в Вирене был местом хранения всего. Первый этаж, наземный, содержал оружие, броню, что пока еще не были в распоряжении какого-нибудь солдата, и различные материалы - гвозди, свечи, масло. Второй же, расположенный под землей, был отведен под продукты питания. Обследование этих этажей выявило, что если не весь гарнизон, то большая его часть была размазана по стенам, полу и потолку склада.
  Тел было множество, вернее, частей тел - всюду валялись оторванные конечности, головы, тулова. Уже изрядно подпорченные разложением, они издавали головокружительный смрад. Отряд из Норхолла смог попасть внутрь лишь после того, как Шейн сбегал в покои кастеляна и принес тряпки, смоченные крепленым вином, найденным там же.
  Количество трупов не поддавалось подсчету из-за разрозненности тел. Все они выглядели так, будто стаи собак рвали их на куски - возможно, часть людей было сожрано. Никого живого воины не нашли.
  - Ты дочитал дневник кастеляна? - спросил Бен, когда отряд покинул склад, ставший теперь, скорее, склепом.
  - Нет, я же бегал за тряпками... - начал было Шейн. - Ладно, сейчас.
  Он развернул было бумаги, но десятник тут же забрал их, чтобы прочитать самому. Лицо его становилось мрачнее с каждой строчкой.
  - Мы должны немедленно доложить обо всем этом в Норхолл. Шейн, посмотри, рядом с казармой я видел навес с голубиными клетками. Осталось ли там еще хоть одна живая птица?
  Голубей, переживших длительный голод, не нашлось. Все они совершенно точно погибли не как люди - их маленькие тушки остались невредимыми. Твари Ночи никогда не трогали никого, кроме разумных существ.
  - Значит, нужно найти птицу где-то еще, - поджав губы, произнес Бен. - Шейн, Тогг. Вы остаетесь здесь. Запритесь в остроге, закройте двери всех помещений и ночуйте на улице, неся дозор по очереди. Римаз, ты поедешь со мной. Ты ведь раньше бывал в этих краях? Проведи меня до ближайшего поселения, в котором может найтись приличный голубь, что долетит до Норхолла с самой большой резвостью.
  - Что тут случилось? - спросил Римаз, наконец. - Что вы там прочитали, милорд?
  - Местный кастелян - безумец, - бросил Бен, запрыгивая в седло. - Похоже, он каким-то образом сумел создать новый вид тварей Ночи.
  Глава 14.
  Пребывание сэра Фесса в Норхолле затягивалось, что, вообще говоря, ему было лишь на руку. Встречу с послом сначала отложили на день, а затем и еще на несколько - оказалось, что у Кламена много дел. Вернее, у его регента Реярда - похоже, он хотел взять переговоры в свои руки, только вот времени выкроить на это не мог. Посему, на второй день пребывания в крепости, Дармон послал своему князю птицу с одним-единственным словом - "Задержусь", подкрепленным личной печатью.
  Норхолл был оживленным местом в эти дни, взволнованный переменами, протекающими в его стенах и за ними. Замок гудел, будто набитый пчелами улей, и человек знающий мог вычленить из общего гомона много полезного.
  Присутствуя будто везде, и нигде при этом не задерживаясь, сэр Фесс узнал, к примеру, что предыдущий первый меч стражи, сэр Багрен Вилдон удалился в свое баронство, не признав нового князя. Крайне глупый поступок, конечно, хотя и не ему, Дармону из Такемгара, его судить.
  Сын Багрена, Бенедикт, способный десятник, лишился места в страже и был отправлен куда-то на север. Поначалу к нему отнеслись не так уж жестко - почему-то в защиту его выступил сам регент, да и сэр Торенс замолвил слово, но теперь младшего Вилдона обвиняли в измене, и, в отличие от отца, заочно приговорили к казни. Дело в том, что Бенедикт освободил одного из рыцарей, сэра Робина Фэйема, поддержавшего его отца. Об этом доложил сопровождавший Фэйема на каторгу стражник, некий Шимар, заодно сдавший своего десятника и одного из сослуживцев. Естественно, освободившийся чин отдали доносчику, а самих стражников-изменщиков, имена которых сэру Фессу были не интересны, казнили на одной из площадей. Много народу собралось посмотреть на это зрелище...
  Против казни Бенедикта снова выступал регент Реярд, и этим он составил в голове сэра Фесса весьма противоречивое мнение о себе. Князь, похоже, не очень-то его слушал, и хотел крови младшего Вилдона, а тот не спешил возвращаться с севера. Вместо себя Бен прислал весточку, о которой долго шептались придворные. Согласно ей, отряд Бенедикта, посланный за разбойниками, наткнулся на новый вид тварей Ночи, которому, похоже, увеличение дня было не так уж страшно. Байки, на взгляд Дармона.
  Младший Вилдон беспокоил молодого князя явно гораздо больше, чем должен был бы, в отличие от старшего. Судя по молве, сэр Багрен созывает знамена и шлет письма во все баронства Палгинера с просьбой поддержать его. К счастью, пока - не слишком результативно. Вейг и Медас уже принесли клятвы верности Кламену, как и Толегер, сделавший это самым первым. Тейпалан пока медлил, правда, лишь из-за того, что барон Дарин Колгарт подхватил какую-то сильную хворь и метался в горячке, не в силах прибыть пред очи князя. Поговаривают даже, что старший сын сэра Дарина уже начинает примеривать на себя роль барона Тейпаланского...
  А вот бароны Гатенера и Норена не объясняли причин, по которым они не прибыли на поклон к Кламену. Слухи ходили о каких-то тварях, объявившихся на севере Гатенера, похожих и непохожих на тварей Ночи, что удивительно перекликалось с письмом Бенедикта Вилдона, находящегося сейчас, вроде как, недалеко от тех мест... По крайней мере, при дворе считали, что именно это забирало внимание сэра Вивана Лорье, барона Гатенерского. По поводу барона Норенского единого мнения пока не сложилось, и кое-где уже звучали шепотки, что сэр Багрен все же смог предложить что-то заманчивое сэру Клодвигу Мервеллу, тезке покойного князя.
  Было много и других разговоров, которые сэр Фесс тоже не обделил вниманием.
  О потоке беженцев из княжества Сиалем - якобы, эта зима принесла необычайно тяжелые Темные Ночи, продлившиеся даже спустя неделю после равноденствия.
  О разрушении крепости Биорхолл, за которым стояли степные орки, изрыгающие огонь.
  О крайне жарком лете, которое пророчили мудрецы из Глаза Мира, башни на западе. Судя по текущей погоде, пророчество вполне могло быть верным.
  О том, что князя Клодвига видели бродящим ночью за стенами замка с окровавленным мечом. Причем, одни клялись, что он звал своего сына, дабы покарать за узурпацию княжеского трона, другие - что покойный князь искал предателя сэра Багрена.
  О делегации орков, навестившей Норхолл несколько недель тому. Говорили, что наследник ее вождя был убит на тот момент княжичем Кламеном, якобы по причине того, что Кламен захотел стать князем еще и орды Зеленого моря. И теперь орки собирались с силами, дабы свершить кровную месть людям.
  Все эти слухи звучали отовсюду, смаковались, приукрашивались подробностями и передавались дальше. И единственная, кого они совершенно не интересовали, единственная, кто соблюдал траур по умершему князю, была княжна Маргарет. Дармон пытался добиться встречи с ней, но тщетно - девушка сидела в покоях, не показывая из них носа. Видимо, смерть отца здорово подкосила ее... да еще и смерть матери, которая, хвала богам, не так давно была опровергнута.
  Это, к слову сказать, тоже волновало жителей Норхолла. Некоторые считали, что княгиня Изабель, внезапно объявившаяся в замке Редфол, когда ее изуродованный труп уже был похоронен рядом с мужем, самозванка. И когда пришло известие о том, что Изабель, оставившая часть здоровья на пути к отцу, наконец, собралась с силами, чтобы вернуться, интерес к ней только возрос. Теперь из каждого угла слышались лишь пересуды, настоящая ли княгиня или нет, и какой она будет на месте регентши, принадлежащем ей по праву.
  Новость о возвращении матери даже вывела Маргарет из ее покоев. Сэр Фесс застал ее в один из дней за завтраком в тронном зале, на который регулярно приглашался. Девушка с вытянутым, заплаканным лицом и короткими светлыми волосами, была, на взгляд сэра Фесса, излишне худощавой и угловатой. Впрочем, возможно, возраст еще изменит ее.
  Дармон не преминул поприветствовать княжну поцелуем руки, на ощупь совершенно не такой, какая должна быть у молодой девицы, более жесткой и даже мозолистой.
  - Миледи, ваш отец описывал вас, как жемчужину Палгинера, - произнес сэр Фесс. - Но, как мне кажется, он слегка ошибался. Вы - драгоценность всего Намделара.
  Девушка покраснела, хотя упоминание отца явно смазало комплимент - глаза ее вновь наполнились слезами. Она выдавила кроткое "спасибо" и отвернулась, потянув платок к глазам.
  - Ты заставил мою сестру плакать, - процедил Кламен, сидящий рядом. На щеке его, наконец, не было пудры, тщетно пытающейся скрыть неблагородный синяк. Зато в глазах легко читалась неприкрытая злость на посла. - Я припомню тебе это.
  - Прошу простить мою неловкость, - поклонился сэр Фесс. - Я лишь сделал комплимент, не думая бередить воспоминания об утрате...
  - Довольно, - отмахнулся Кламен. - Иди на свое место и не зли меня. Сегодня Реярд не сможет тебя защитить.
  - Милорд регент не почтит нас присутствием? - удивился Дармон. Князь не счел нужным ответить.
  Сегодня состав компании князя за завтраком претерпел изменения. Реярда не было, да и обычно присутствующий первый меч армии куда-то запропастился. Впрочем, еще вчера Дармон видел его, выезжающего из крепости, а вот возвращения сэра Гаррета он не заметил. Остальной же набор весь был в наличии - сэр Торенс, мастер Хордел, первый советник Билиас, орчиха Хорана Каменный Молот. Кроме них за столом сидел также барон Толегера, расположившийся рядом с миледи Маргарет. Прачка, которой сэр Фесс относил парадный дублет, посетовала, что милорд Тайлем зачастил к ним, снуя туда-сюда между своим и княжеским замком. И то, как относительно молодой и не так давно овдовевший барон Толегерский старался оказывать знаки внимания княжне, не оставляло сомнений в причине частых приездов.
  К неудовольствию сэра Фесса, князь, похоже, благоволил Тайлему Хиделлу. Возможно, причиной тому были подарки, которые барон Толегерский регулярно привозил с собой, а может, велеречивость, которой он окутывал Кламена будто паутиной. Вряд ли это нравилось Реярду. Положение нынешнего регента вообще стало весьма подвешенным - похоже, он терял влияние на князя, а вскоре потеряет и должность, едва княгиня Изабель вернется в Норхолл. Как же все-таки вовремя сэр Фесс прибыл сюда...
  Едва завтрак закончился, Дармон встал со своего места и поспешил к княжне. Сэр Тайлем опередил его - он помог Маргарет встать из-за стола, подвинув ее стул и протянув руку. Правда, благодарности за это не добился - утрата тяготила девушку, заставляя забыть о манерах.
  - Миледи, - обратился к княжне сэр Фесс, игнорируя не слишком приветливые взгляды со стороны князя и барона Толегерского. - Позвольте мне принести извинения за неосторожные слова, сказанные мною ранее.
  - Не стоит, - улыбнулась Маргарет. - Это я должна быть сильнее, ведь вы всего лишь хотели сделать мне комплимент.
  - Быть сильными - удел мужчин, - заметил вставший рядом сэр Тайлем. - Женщинам же позволительна слабость.
  - Женщины ничем не хуже мужчин, - фыркнула княжна. Похоже, эти слова задели ее. - Подойдите к защите моего брата и попробуйте ей сказать, что она слабее вас, сэр Тайлем, и вы озадачите Реярда поиском нового барона для Толегера.
  Сэр Тайлем поджал губы, а сэр Фесс едва заметно улыбнулся.
  - Орки - дикий народ, - произнес Хиделл. - Не стоит сравнивать с ними людей.
  - От этого дикого народа люди переняли привычку мыться чаще одного раза в полгода, - заметил Дармон.
  - А кто вы, собственно, такой? - спросил сэр Тайлем таким тоном, будто в первый раз увидел такемгарца. - Я не замечал вас прежде. Неужели, вы один из тех грязных крестьян, что Реярд привел ко двору?
  Сэр Фесс позволил себе снова улыбнуться. Действительно, новый регент ввел в княжеский двор довольно много простонародья - торгашей, рыбаков, строителей, раздав им доходные должности. Притом, нельзя сказать, чтоб это плохо влияло на Палгинер - новые назначения стали приносить больший доход, чем был до них, да и пользы от простолюдинов было гораздо больше. Сэр Фесс даже раздумывал перенять этот опыт.
  - Нет, к вашему сожалению, я имею фамилию с гораздо более длинной и славной историей, чем тянется за вашей, - ответил такемгарец. - Я сэр Фесс из рода Дармонов.
  Дармон. Род героев, встречающийся в героических песнях, что няньки поют знатным детям. Сэр Фесс редко тыкал этим собеседнику, однако сейчас не удержался - спесивого Тайлема Хиделла, чей прадед был простым солеваром в том же Толегере, это должно осадить. Так и получилось - глаза барона сузились, а кулак сжался.
  - Сэр Фесс, значит... вы из Такемгара, да? Княжества, что ближе к варварам юга, чем к цивилизованным северянам?
  - О, поверьте, на юге говорят все с точностью наоборот - что северяне подобны диким животным, а южане - светоч цивилизации. Свой дом всегда ближе, чем соседский, - улыбка так и не сходила с лица Дармона, раздражая сэра Тайлема все сильнее.
  - Милорды, вы будто на поединке, так остры ваши слова. Думаю, я буду меж вами лишь помехой, - вмешалась Маргарет. - С вашего позволения, я удалюсь в покои.
  - Позвольте проводить вас! - тут же произнес сэр Фесс. Хиделл, открывший было рот, чтобы сказать то же самое, захлопнул его и зло взглянул на конкурента.
  Маргарет, естественно, это заметила. Навязывания сэра Тайлема ей не нравились, и она понимала, что если откажет такемгарцу, то барон непременно увяжется за ней. Потому, выдержав короткую паузу, княжна кивнула:
  - Буду благодарна вам, сэр Фесс.
  Дармон, одарив Хиделла сочувственно-презрительным взглядом, подставил княжне локоть.
  Они шли через коридоры Норхолла, и сэр Фесс молча выжидал, не нарушая молчания, установленного княжной. Как он и предполагал, гнетущая тишина приводила к гнетущим мыслям, и, чтобы отвлечься от них, Маргарет обратилась к нему с вопросом:
  - Что стало причиной вашего приезда в Палгинер, милорд? Из Такемгара сюда ведет длинная дорога...
  - Длинная и непростая, - согласился Дармон. - Долг перед князем Кристофом провел меня по ней. Мой сюзерен попросил разузнать, действительно ли вы так прекрасны, как о вас говорят?
  - И, увидев меня, что же вы ответите милорду Кристофу?
  Голос девушки остался спокойным и не по возрасту полным достоинства, хотя сэр Фесс краем глаза заметил смущение, легко коснувшееся ее щек алой краской.
  - Что злые языки посмеялись над ним, не передав и сотой части той красоты, которой Пятеро наградили вас, - тут же ответил Дармон.
  Случай помог сэру Фессу - за разговором они оказались у дверей гостевых покоев, которые определили для гостя из Такемгара.
  - Позвольте мне на минуту оставить вас, - попросил Дармон. - Мой сюзерен просил передать вам кое-что.
  Маргарет лишь кивнула. Ее щеки алели, будто заря.
  Князь Кристоф не расспрашивал Клодвига о вкусах и предпочтениях его дочери, в деловой переписке этому места попросту не было. Но он понимал, что отправить посла без подарков стало бы чем-то вопиющим. Потому, полагаясь на ум своего доверенного лица, князь выдал ему крупную сумму золотом для покупки подарка на его усмотрение.
  Ничего не стоило Дармону разузнать у челяди замка, чем жила молодая княжна. Ее пристрастия к оружию удивили сэра Фесса, пусть и не столь уж сильно - те же южане, с которыми он прожил довольно длительный срок, переняли у орков равноправие в военных делах. Расстройство вызвал лишь тот факт, что меч у княжны уже был, подаренный сэром Багреном. Вскоре сэр Фесс нашел альтернативный подарок - его собственная кольчуга, когда-то полученная его отцом от главы гильдии кузнецов пояса Савианеса. Старый цверг выковал ее сам из некоего металла, подобного которому Дармон больше не видел вживую, необычайно легкого и притом - крайне прочного.
  Расставаться с семейной реликвией было тяжело, однако служба государству и князю всегда стояла для сэра Фесса на первом месте. Он пришел с кольчугой к главному оружейному мастеру Палгинера, отвалил ему почти все имевшееся золото и попросил перековать кольчугу в тот размер, что подошел бы молодой княжне. Он даже помог мастеру Вингсану, ведь обычные методы работы здесь были неуместны. Разрез на ладони сэра Фесса, из которого он пожертвовал кровью, до сих пор болел, будто только что полученный.
  Когда сэр Фесс появился из своих покоев, неся на вытянутых руках бледно-серебристую кольчугу, глаза Маргарет, красные от многих дней рыданий, расширились и загорелись.
  - Что это? - спросила она восхищенно.
  - Это подарок милорда Кристофа для вас, миледи, - ответил Дармон, передавая кольчугу. Девушка осторожно взяла ее в руки, будто та грозилась рассыпаться.
  - Такая невесомая... и прекрасная.
  Крохотные звенья перетекали в ее ладонях, словно вода.
  - И, к тому же, очень прочная. Я слышал о цверге, облаченном в подобную кольчугу. Он сражался против рухл Наахар. Зверь понесся на врага во весь опор, пытаясь пригвоздить цверга к каменной стене, у которой тот стоял... от удара у рухл Наахар сломались рога, но на коже горного человека они не оставили и царапины.
  О том, что, по слухам, в туловище бедного цверга не осталось ни одной целой кости, мэр Фесс решил не говорить.
  Маргарет, недолго думая, тут же натянула кольчугу прямо поверх нежно-голубого платья. Дармон удовлетворенно отметил, что размер мастер Вингсан подобрал идеально.
  - Я буду носить ее постоянно, - вполне серьезно ответила княжна. - Спасибо вам, сэр Фесс.
  - Мне? - лукаво улыбнулся Дармон. - Я послужил лишь посыльным. Миледи, отблагодарите лучше милорда Кристофа.
  Итак, первый кирпичик был заложен.
  
  Темнота поглощала и без того порядком угнетенный разум сэра Уоллиса. Долгое время казалось, что о нем все позабыли - тьма подвала не знала смены дня и ночи, и палгинерец не мог понять, сколько он просидел в клетке, прежде чем кастелян поместья вспомнил о нем. Гильен спустился в подвал и поставил глиняную плошку с водой рядом с клетью. Он делал так еще дважды, пока до него не дошло, что плошка не пустеет не потому, что сэр Уоллис не хочет пить, а потому что стоит слишком далеко от клетки.
  Иногда мастер Гильен приносил еду. Объедки со стола, какие-то огрызки - и палгинерец был счастлив, вкушая их, будто сами Пятеро посылали ему трапезу. После этого он проваливался в беспокойную дрему. Уоллис старался уделять сну как можно больше времени, дабы не утомлять обессиленный разум. Иногда во время бодрствования из его единственного оставшегося глаза лились слезы, и Полгари не знал, почему.
  Через некоторое время в погреб начал спускаться безносый, и почти всегда он был столь пьян, что едва ходил. Дорогие одежды, в которые он облачился, пропитались запахами вина и пота, пятна на них множились день ото дня. Приходя к сэру Уоллису, безносый почти не мучил его, лишь изредка тыкал острием длинного, тонкого меча, грустно приговаривая, что делает это не по своей воле.
  Однажды мучитель спустился к нему с бурдюком вина. Он снова встал у клетки, обнажил меч и ткнул сэра Уоллиса, чтоб тот привычно вскрикнул.
  - Нет, не могу, - произнес безносый, опуская меч. - Это оружие не мое. И все вот это... ты раб, милорд солонина. Так ведь?
  Сэр Уоллис послушно кивнул. Нужно соглашаться, всегда соглашаться с безносым.
  - Сидишь в этой клетке... я тоже сидел когда-то. И меня тоже истязали.
  Сказав это, безносый сел прямо на пол, подогнув под себя ноги, и приложился к бурдюку. Красные потеки заструились из уголков его губ, обновляя пятна на дорогой шелковой рубахе.
  - Знаешь... знаешь... между нами все же есть отличие, - произнес он, напившись. Чуть подумав, он протянул бурдюк к прутьям клети. - На, выпей тоже.
  Крепленое вино сразу же ударило в голову изголодавшемуся сэру Уоллису. Вкус ему не нравился, но он не мог отказать безносому.
  - Я сопротивлялся, - продолжил бывший раб. - Всегда, с тех самых пор, как меня продали. Первый шаг я сделал в семь или восемь лет, уже не помню.
  Он взглянул на свои руки, на отсутствующие на них безымянные пальцы.
  - В детстве все чувствуешь острее, - говорил он, и сэр Уоллис, не имея выбора, слушал. - Эта боль... она гораздо сильнее, чем та, что была потом, на втором, третьем шаге... неважно. Все это не важно. Я говорил о наших с тобой отличиях. Кроме воли к свободе, отсутствующей у тебя, у меня было еще кое-что.
  Когда безносый снова приложился к вину, пауза получилась крайне затянутой. Бурдюк, кажется, совсем опустел к тому моменту, как заплетающийся язык бывшего раба вновь начал выводить нетвердую речь.
  - Мою волю к свободе подпитывало оружие в моих руках... да, милорд солонина. В мире, где уважают лишь сильных, оружие дарует надежду даже самым слабым... а у тебя надежды нет. Так ведь?
  - Да, - ответил сэр Уоллис безжизненным голосом.
  Безносый попытался снова приложиться к бурдюку - лишь пара капель достигла его языка. В ярости он отбросил емкость и достал из ножен на поясе кинжал. Сэр Уоллис весь затрясся - злость его мучителя всегда отзывалась болью палгинерца.
  - Я дам тебе надежду! - рыкнул бывший раб, вставая. - Послушай меня. Ты - воин. Может, ты уже не помнишь этого, я постарался, чтобы ты забыл. Твои руки были созданы для меча, ты многих убил в той жизни, что была у тебя раньше. Борись за нее, слышишь? За твою былую жизнь, за надежду, за свободу! Вот, держи.
  Кинжал просвистел в воздухе, звякнув о каменный пол внутри клети. Сэр Уоллис в страхе отринул от оружия.
  - Спрячь его, слышишь? - горячо заговорил безносый. - Никому не показывай, держи при себе. Ты узнаешь его, увидишь шанс, свою удачу. Ты - раб, и ты изменишь это, если проявишь волю! Не упустишь свой шанс! Я не упустил свой, и вот я стою перед тобой, уродливый, но свободный! Несломленный!.. Смысл моей жизни ушел, а свобода... свободу они не отняли... нет...
  Речь безносого становилась все неразборчивей, он шатался все больше. Наконец, он встряхнул головой и огляделся осоловелыми глазами, будто позабыв, где находится. Увидев свет, пробивающийся из оставленной открытой двери, он пошел на него, будто мотылек... и упал, не пройдя и пары шагов. По подвалу разнесся легкий храп.
  К тому моменту как безносый, что-то злобно бормоча, встал и, держась за голову, вышел прочь, сэр Уоллис уже спрятал оставленный им кинжал в куче гнилого сена, замещавшего в клетке постель.
  Когда через некоторое время безносый вновь спустился в подвал в не менее пьяном состоянии, чем в прошлый раз, о кинжале он не вспоминал. Впрочем, сэр Уоллис не был уверен в этом - бывший раб снова много говорил, только уже на незнакомом языке. Должно быть, эти резкие, быстрые звуки принадлежали какому-то южному наречию... Безносый что-то рассказывал сэру Уоллису, задавал ему вопросы, смеялся, а палгинерец лишь осторожно кивал, надеясь, что не прогневит мучителя.
  В тот день безносый снова уснул на полу, а Полгари рассматривал кинжал. Он лелеял его на руках, будто ребенка, трогал лезвие - поразительно острое, тут же прорезавшее истончившуюся кожу на пальце палгинерца. Едва храп безносого прервался, сменившись тихим бормотанием, кинжал вернулся под сено, а сэр Уоллис лег сверху.
  Темнота стала для пленника чем-то привычным, безмолвным другом, прикрывающим его от чужих взглядов. Ведь теперь от них было что скрывать - сэр Уоллис старался все свое время уделять кинжалу. Трогать холодную сталь лезвия и шершавую кожу рукояти, тренировать удары, прятать его в рукаве. Едва слух, ставший благодаря другу-темноте крайне острым, улавливал шаги за дверью подвала, кинжал пропадал или в лохмотьях одежды, или, все реже, на своем месте под соломой.
  Приятная тяжесть и прохлада, ощущаемая рукой, когда оружие покоилось в остатках рукава, придавала уверенности сэру Уоллису. Он уже даже не боялся, что Гильен заметит кинжал, ведь Темнота не была другом кастеляна. Войдя в подвал, он долго моргал и освещал себе путь масляной лампой, и все равно ничего не видел. В конце концов, Гильен начал вызывать у палгинерца лишь презрительный смех.
  Иначе дело обстояло с безносым. Сэру Уоллису даже казалось, что винные пары не выбили из памяти его мучителя утерянный кинжал, но он никак не показывал это. Если, конечно, не считать однотипных разговоров.
  - Ты должен бороться за свободу, милорд солонина. Вырывай ее зубами, вырезай ее сталью! Она должна снова стать твоей!
  Эти нетвердые слова, распространяющиеся в воздухе вместе с винным духом, вскоре стали приходить к сэру Уоллису даже во сне. В отличие от того, кто их произносил - бывший раб, какое-то время зачастивший с посещениями подвала, снова оставил Полгари со своими друзьями Темнотой и Сталью наедине.
  
  - Вы должны освободить эту комнату, - в который раз произнес мастер Гильен, глядя на безносого, растянувшегося на кровати. Все уважение в голосе кастеляна давно растерялось, сменившись слабо скрываемым презрением. Впрочем, гость всегда был столь пьян, что, кажется, и не замечал этого. Это слегка удивляло Гильена - как этот человек умудряется просыпаться уже в вдрызг напившимся?..
  - А я говорю - иди в зад Тасхагаллу! Или что там у вас, дракон?.. можешь и к дракону в задницу сходить, я не против!
  Произнеся это, безносый свесился с кровати и оросил пол рвотой, как и всегда, состоящей лишь из вина. Гильена даже посещала крамольная мысль - а нужно ли переводить запасы на гостя? Может, стоит лишь собирать отвергнутое его организмом вино и подавать его снова?..
  - Эта комната принадлежит моему господину, а он скоро прибудет. Я должен успеть убрать ее, и ваше присутствие этому никак не способствует!
  Безносый расхохотался.
  - Я так заблевал ее, - произнес он, отсмеявшись. - Что тебе проще будет пересилить твоего господина куда-нибудь еще, а это помещение переделать под свинарню.
  Мастер Гильен не мог не согласиться с этим. И все же...
  - Я пью все то вино, что должен был пить, если бы не стал рабом. Поимей уважение, преснорылый! Ох, сарсах ас нур...
  Гильен уже успел усвоить, что если гость начинал говорить слова с юга, то ничего толкового от него уже нельзя было добиться. И действительно, - пробормотав еще что-то, безносый упал лицом в кровать и совершенно неожиданно уснул. Как это вечно пьяное животное смогло победить в поединке первого меча армии?
  Конюх и садовник помогли мастеру Гильену переправить гостя в крохотную комнату, изначально для него и предназначенную, в то время как служанки, с ведрами и тряпками, принялись в спешке вычищать покои господина. По расчетам кастеляна, он должен был появиться здесь уже к концу этого дня... работы предстоит много.
  К полудню прибыла телега из Нойенова брода, ближайшего к поместью городка. Груженую двумя бочонками с вином, овощами и мясом, ее пришлось опорожнять при помощи каменщиков - все остальные люди Гильена были заняты наведением порядка. Благо, главный его нарушитель по-прежнему спал, в этот раз вино одержало над ним особо сокрушительную победу.
  Расчеты Гильена оказались верны - его господин въехал в ворота поместья перед самым закатом. Он прибыл в сопровождении оруженосца и четырех доверенных людей, всадников в тяжелой броне. Кастелян встретил его на пороге. Задачей мастера было задержать господина как можно дольше - служанки едва успели закончить уборку и теперь собирали инвентарь.
  - Приветствую, милорд! - отвесил низкий поклон Гильен. - Как ваша дорога? Не возникали ли трудности в пути?
  - Нет, все хорошо, - коротко ответил приехавший мужчина. Небольшого роста, не слишком крепкого телосложения. Доспехи, в которые он был облачен, явно тяготили его, шлем так и вовсе отсутствовал, позволяя легкому вечернему ветерку трепать редеющие каштановые волосы. - Как наши... гости?
  - Один сидит там, где ему и положено, - ответил Гильен. - Второй же... на мой взгляд, слишком многое себе позволяет.
  - Он уберется отсюда вместе со мной, - сообщил хозяин поместья. - Распредели пока людей по комнатам. Можешь не слишком утруждаться, и предоставить одну на всех.
  Мастер Гильен кивнул и попросил оруженосца и четверых всадников следовать за ним. В мыслях кастелян терзался в сомнениях - стоит ли пересечь этих пятерых с безносым гостем, чтобы задиристый нрав последнего заставил новоприбывших обнажить клинки и лишить старого Гильена докучливой проблемы... или все же продолжить терпеть свинство южанина и поселить новых гостей подальше от него?
  Хозяин поместья же прошел прямиком к двери в погреб. Отворив ее, он спустился вниз и постоял, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.
  - Уоллис, ты тут? - спросил мужчина в доспехах.
  - Да, - ответил Полгари, успевший спрятать кинжал в рукав, пока открывалась дверь. Голос вошедшего казался ему одновременно и знакомым, и нет. По крайней мере, здесь, в подвале, он его точно еще не слышал.
  - Ты помнишь меня? - спросил мужчина в доспехах. Едва он шагнул вперед, покинув квадрат света, его лицо оказалось во власти Темноты, и сэр Уоллис вспомнил.
  - Да, я помню тебя. Ты - Гаррет Уолш, второй меч армии Палгинера.
  - Первый, - усмехнувшись, поправил Гаррет. - Ты умер, Уоллис, и должность освободилась.
  - Я не умер, - неуверенно произнес сэр Уоллис. Иногда он действительно в этом сомневался.
  - Пока еще нет, и мало кто знает об этом. Знаешь, этот южанин неплохо с тобой поработал. Я уже забыл, что ты можешь быть таких размеров. Поднимись.
  Полгари послушно встал. В голове его царило смятение - что, если Гаррет тоже будет пытать его за непослушание? Или, что гораздо хуже, позовет безносого?
  - Твои ноги дрожат, - заметил сэр Гаррет. - И воняешь ты хуже, чем выгребная яма. Ты выглядишь... униженным. Растоптанным. Помнишь, ты когда-то тоже выставлял меня таким? Помнишь, на том турнире?
  Память, в последнее время частенько игравшая злые шутки, с трудом, но напомнила Уоллису событие, которое имел в виду Гаррет. Летний турнир, проводимый в Стомгаре... на него съезжались многие, чтобы продемонстрировать владение мечом и копьем. Пятнадцать лет назад они вместе прибыли на турнир, неразлучные друзья. Вместе шли к победе, выказывая неплохие результаты в схватке на мечах... Гаррету несказанно везло, жребий выставлял против него юношей и старцев, позволяя одерживать победу за победой, у сэра Уоллиса же навык владения мечом всегда был безупречным.
  Оба палгинерца влюбились тогда в одну и ту же девушку. Дочь одного из самых мелких баронов княжества Стомгар, прекрасная миледи Кейт Уинни следила за мечниками гораздо внимательнее, чем за конными копейщиками, в отличие от остальных леди турнира. И даже отдала свой знак одному из них, молодому сэру Гаррету из Палгинера... как раз перед финальным боем, куда судьба вывела двоих друзей, дабы они сразились друг с другом за приз.
  О, как Уолш просил сэра Уоллиса поддаться, что он сулил за это... Полгари втоптал его в землю в первые же секунды, сорвал с руки тонкий шелковый платок, подарок от миледи Кейт, и вернул его владелице.
  Кейт и Уоллис поженились всего через месяц. Но счастье было недолгим - через год лихорадка унесла новоиспеченную леди Полгари.
  Воспоминания, пусть и блеклые, будто из чужой жизни, все же заставили слезу выкатиться из глаза сэра Уоллиса.
  - О, ты рыдаешь? - усмехнулся сэр Гаррет. - Не знал, что умеешь. Ничего, поверь, скоро слез будет еще больше.
  Уолш подошел к стене и снял с гвоздя ключ от замка узилища сэра Уоллиса. Рыцарь отворил клетку и вошел внутрь, оставив снаружи перевязь с мечом. Полгари забился в угол - сейчас снова будет больно.
  - Подойди ближе, - приказным тоном произнес сэр Гаррет.
  На дрожащих ногах сэр Уоллис сделал несколько шагов вперед. Он перерос бывшего друга на голову, но это было раньше. Сейчас бывший первый меч весь сжался и сгорбился, и коротышка Уолш взирал на него свысока.
  - Посмотри мне в глаза, - приказал сэр Гаррет. Полгари поднял взгляд... и тут же упал. Удар в челюсть оставил рану на подбородке и гул в голове. На пол клети упали первые капли крови.
  - Наверное, мне стоило отдохнуть с дороги, - говорил Уолш. - Выпить немного вина, расслабиться... только вот я ждал этого момента уже слишком давно, с того самого часа, как этот уродец в маске сообщил, что выполнил мою просьбу... встань.
  Полгари послушно поднялся. И снова упал, на этот раз не от удара кулака, лишь от пощечины.
  - Я ненавижу тебя, Уоллис. Ты не только отнял у меня Кейт, ты... ты убил ее. Она умерла из-за тебя.
  Сэр Гаррет что-то говорил ему, Уоллис не слушал. Его обострившийся слух улавливал кое-что другое - звон стали, доносящийся откуда-то снаружи, слишком тихий, чтобы рыцарь в клетке, упивающийся собственными словами, услышал его. Звуки боя продлились недолго...
  Полгари застонал - сэр Гаррет вновь приказал ему встать, Уоллис не услышал, за что получил удар латным сапогом в живот. Когда алые всполохи в глазу измученного мужчины утихли, Темнота открыла для него лицо безносого. Он стоял у дверного проема, с двумя короткими клинками, обагренными кровью, в руках. Сэр Гаррет не видел его, Уолш стоял спиной ко входу и все его внимание занимал старый друг.
  - Я же сказал тебе встать, - сказал новый первый меч армии. - Иначе будет хуже.
  Сэр Уоллис не видел, чтобы безносый открывал рот. Однако его голос звучал в голове Полгари.
  "Не упусти свой шанс! - говорил он. - Борись за свободу!".
  - Вставай! - взревел Уолш, снова ударяя ногой. В этот раз сэр Уоллис выплюнул кровавый сгусток. Оперевшись на локти, он начал подниматься, слушая голоса в голове. Голос безносого, голос Темноты... и ободряющий голос Стали, спрятавшейся в его рукаве.
  - Вот так, боров, вот так... - кивал сэр Гаррет. - О Пятеро, тебя и боровом-то теперь не назовешь...
  Сэр Уоллис встал и, расправив плечи, взглянул в глаза Уолша. Что-то в этом взгляде не понравилось сэру Гаррету, он замахнулся для нового удара...
  Темнота скрыла Сталь, выскользнувшую из рукава. Но она не смогла спрятать звук - влажный звук, с которым Сталь вошла в горло бывшего друга. Его глаза, округлившиеся больше от неожиданности, чем от боли, уставились на сэра Уоллиса. Решительное движение рукой, и голова Уолша откинулась на бок, обнажая огромный разрез, оставленный бритвенной остроты лезвием.
  - Молодец, Уоллис, - произнес безносый. На этот раз, вроде бы, не в голове Полгари. - Теперь мы действительно похожи. Как тебе вкус отвоеванной свободы?
  Вкус свободы для Уоллиса был соленым из-за крови сэра Гаррета, залившей все лицо. Полгари облизнулся. В голове его стоял звон, мысли путались и мешались. И самая странная из них вдруг оказалась на языке.
  - Как тебя зовут?
  В этот раз безносый назвал свое имя.
  - Дейрем. Меня зовут Дейрем.
  Глава 15.
  "Левая рука" покинула Тимгони следующим утром. Тагоб посоветовал Лиарне хорошенько отоспаться в укрепленном человеческом городе, и та послушалась. Впереди воды Каменного моря, и кто знает, когда теперь отдых снова будет безопасным.
  На рассвете Тагоб вывел корабль на большую воду. Цепь, защищающая Тимгони с моря, снова опустилась и поднялась обратно, едва корабль проплыл над ней. Лиарна задумчиво смотрела на воду, стекающую с огромных звеньев.
  Наемники, занявшие весла, дали существенную прибавку к и без того высокой скорости корабля. Тагоб уверял, что через шесть суток они пересекут море Камней и еще через пять доберутся до амад Наахар, если не случится что-то непредвиденное. Это, конечно, было хорошо, однако столь короткий срок на тренировки удручал Лиарну. Что это - менее чем две недели на то, к чему обычно готовятся всю жизнь?..
  - Нужно больше времени, - слабый голос Рунара поддерживал волнение в дочери Тастарра. - Его слишком мало. Ты не будешь готова.
  Пришлось увеличить продолжительность и без того изнурительных тренировок. Теперь Лиарна продолжала учиться смертельным танцам с копьем и после заката, под строгим присмотром луны и звезд, сменявших Рунара. Орчихе хотелось верить, что это предки наблюдают за ней.
  - Отец, придай твердость моей руке, - бормотала девушка, делая очередной выпад.
  Три дня пути из Тимгони "Левая рука" прошла без происшествий. За все это время ей встретилась лишь одна рыболовецкая лодчонка людей, отошедшая далеко от дома. Видимо, орда моря Камней перестала стращать соседей частыми набегами, и те расхрабрились, став заплывать дальше обычного. Хороший ли это знак?..
  Вскоре кораблю пришлось сделать крюк, дабы отойти подальше от берега. То тут, то там из воды торчали острые скалы, на которых гнездились крикливые чайки. Здесь легко было напороться на один из скрытых водой рифов, за которые море Камней и получило название, и Тагоб, давно не ходивший по этим местам, рисковать не стал.
  Когда до конца владений камнеморцев оставался всего день, их представитель все же встретился зеленоморцам. Небольшой однопарусный дромон, в полтора раза меньше, чем "Левая рука", весьма неожиданно выскочил из-за одной из скал. На конце мачты его ветер трепал стяг с четырьмя серыми треугольниками на темно-синем фоне.
  - Камнеморцы, - сплюнул Тагоб. - Где один, там будут и остальные. Нужно остановиться.
  Маленький кораблик лег на параллельный курс, пока "Левая рука" тормозила. С борта корабля орды Каменного моря за палубой корабля-соседа наблюдал коренастый орк с боевым молотом, зажатым в руке.
  Когда "Левая рука" бросила якорь, с корабля камнеморцев протянулся длинный трап, по которому капитан корабля взошел на борт.
  - Орда моря Камней приветствует орду Зеленого моря! - хрипло произнес он, обводя взглядом находящихся на верхней палубе. Лиарна, Тагоб, Рунар и пара орков-наемников - вот и все, кто предстал пред ним. - Кто капитан вашего корабля?
  - Я, - вышел вперед Тагоб. - Тагоб Песчаный Дом. Кто говорит со мной?
  - Ребраг из рода Опаленных, - Тагобу это ничего не сказало. Из всей орды Каменного моря он знал лишь имя рода их вождя, которое носил и Гордар - Железный Рог. - И что же тебе нужно в этих водах, Тагоб Песчаный Дом?
  - Мы следуем в амад Наахар, - с готовностью ответил орк. - Дабы одна из нас прошла священный обряд и вступила в бой с рухл Наахар.
  - И кто же это? - вскинул иссеченную белыми линиями бровь Ребраг.
  - Я, - сделала шаг вперед Лиарна, чуть наклонив голову. Она находилась в землях другой орды и должна была соблюдать приличия. - Лиарна Могучая Длань.
  Опаленный смерил ее заинтересованным взглядом.
  - Дочь Тастарра? - спросил он. - Как там поживает наш мальчик, Гордар? Верно ли служит вождю?
  "Весть о смерти Тастарра еще не добралась сюда" - облегченно подумал Тагоб. Его лицо тут же вытянулось и побледнело, когда Лиарна опередила его с ответом.
  - Твой мальчик Гордар нарушил клятву и убил моего отца! - выпалила орчиха.
  Улыбка бесследно покинула лицо Ребрага.
  - Это невозможно, - произнес он, крепче сжимая молот. - Ты лжешь! Гордар давал клятву защиты, и я был одним из свидетелей!
  - Орки никогда не лгут. По крайней мере, те, для кого что-то значит их честь. Сын вашего вождя нарушил клятву, обесчестив себя и всех, кто ему свидетельствовал, - резко ответила Лиарна.
  - Это правда, - нехотя вставил свое слово Тагоб. - Гордар убил не только тагшара, но и наших старейшин.
  Ребраг отступил назад, словно пытаясь уйти от ранящих его слов.
  - Я... я должен немедленно доложить вождю... - пробормотал он. - Вы поплывете со мной и сами скажете Нумару Железному Рогу, что его сын... его сын...
  Ребраг не смог договорить, вместо этого он отвернулся и зашагал обратно на свой корабль. Традиции были сильны у орды моря Камней, сильнее, чем у орды Зеленого моря, и предательство клятвы Защиты считалось самым страшным, что мог свершить орк.
  - Нам придется последовать за ним, - произнес Тагоб, обратившись к Лиарне. - Не знаю, сколько мы времени потеряем, и чем это обернется для нас...
  - Я не могла промолчать, - твердо ответила орчиха.
  "Левая рука" вновь расправила паруса и двинулась вслед за камнеморским кораблем прочь от берега. Туда, где границу с океаном отмечала Россыпь Тамгаба - архипелаг каменистых островов, принадлежавших орде и являвшийся их домом. Чтобы попасть туда, "Левой Руке" пришлось лечь на путь, мало чем отличающийся от обратного.
  Орда моря Камней процветала, это стало понятно при приближении к островам. Уже через полдня пути "Левой руке" начали встречаться другие корабли, в основном - рыбацкие шхуны, но попадались и дромоны, один из которых не уступал кораблю зеленой орды ни веслами, ни парусами.
  - Я слыхал, что последние годы камнеморцы все больше торгуют с людьми, чем грабят их, - сообщил Тагоб, глядя на упражнения Лиарны. Корабль вел его помощник, один из наемников, когда-то командовавший малой галерой. - Видимо, благодаря этому мы беспрепятственно попали в Тимгони. А Гордар уверял, что его отец ни за что бы не поддержал союз Тастарра с людьми...
  - Лишний повод убить клятвопреступника, - процедила Лиарна, делая выпад.
  - Побольше спокойствия, девочка, - скрипуче попросил Рунар, сидящий рядом. - Ты должна быть невозмутима. Кипящая кровь погубит тебя в бою с рухл Наахар.
  Корабль Ребрага все шел вперед, и "Левой руке" оставалось лишь следовать за ним, даже когда ночь опустилась на водную гладь. В последних лучах заходящего солнца Тагоб заметил полоску суши впереди. В то же время Ребраг ускорил свое судно.
  К Россыпи Тамгаба корабли прибыли к самому закату. Тагоб разбудил свалившуюся от усталости прямо на палубу Лиарну легким прикосновением к плечу. Орчиха дернулась, будто ей снился кошмар. Впрочем, возможно, так и было.
  - Мы приплыли, Лиарна. Пойдем.
  Причалы Жемчужины, главного острова Россыпи, были полны судами, и "Левой руке" пришлось бросить якорь в море. Корабль Ребрага же, шедший первым, успел занять единственное свободное место.
  - Когда мы доплывем до острова, вождь Нумар уже будет знать все, - сообщил Тагоб, делая мощные гребки веслами на небольшой шлюпке. Кроме него в ней присутствовала лишь Лиарна. - Что будет ждать нас, когда мы ступим на Жемчужину?..
  - Меня больше беспокоит оставленный корабль, - ответила Лиарна. - И наемники на нем.
  - Они не рискнут украсть его здесь, рядом с флотом орды Каменного моря, - чуть улыбнулся Тагоб. Он не стал рассказывать дочери Тастарра о том, что наемники теперь считают ее своим вождем. Еще не время. - Проще сразу выброситься за борт с камнем на шее.
  - Хотелось бы думать, что ты прав, - вздохнула молодая орчиха.
  Когда лодка добралась до берега, ее пассажиров уже ждали. Несколько вооруженных орков встретили их с обнаженным оружием.
  - Вождь Нумар ожидает вас, - сообщил один из них, старый орк с почерневшей кожей и снежного цвета волосами.
  Камнеморцы обступили зеленоморцев кругом и повели вперед, через широкие улицы города к противоположному берегу.
  Там, у каменистого обрыва, нависшего над водами океана, стояло двое. Один из них обернулся к подошедшим, и сердце Лиарны бешено заколотилось в груди - на секунду она подумала, что перед ней стоит отец. Столь же высокий, имеющий те же будто выточенные в камне черты лица, могучие руки, сравнимые со стволами деревьев. Но это был не Тастарр. Серебро в волосах его просыпала луна, а не возраст, страшного шрама, повредившего глаз, не было. Да и в общем лицо не имело тех следов возраста и боев, что собрал за свою жизнь Тастарр.
  - Дангар! - выдохнула Лиарна, признав брата.
  Когда Дангар только покидал Зеленый остров, дабы стать защитой Нумара Железного Рога, он был еще мальчишкой, угловатым и худощавым, пусть и ловким и сильным. С тех пор старший брат Лиарны вырос на голову, стал шире в плечах едва ли не в два раза и, судя по порядочно отросшим волосам, успел жениться. О скольком им надо поговорить... только не сейчас. Сейчас Лиарну привели к другому орку, тому, что стоял рядом с Дангаром.
  Нумар, а это был без сомнения он, ростом был с саму Лиарну, и ее брат смотрел на него свысока. При этом, вождь орды моря Камней был шире в плечах, из-за за чего казался квадратным, кожа его имела оттенок более темный, а волосы наполовину поседели. Нумар напоминал валун, жесткий и непоколебимый, и его лицо, когда он повернулся к пришедшим, лишь усилило сходство. Клыки вождя были длиннее, чем у любого орка, когда-либо виденного Лиарной, нос расплющен, а насечек над правой бровью имелось столько, что они заползали на соседнюю левую. Невольно Лиарна почувствовала уважение к вождю каменноморцев.
  - Лиарна, дочь собрата моего, - чуть наклонил голову Нумар. Тагоба он будто и не заметил. Дангар же так и вовсе не поприветствовал сестру, хотя во взгляде его и не было холода.
  - Я явилась не одна, вождь Нумар, - заметила Лиарна. На миг в глазах камнеморца пробежало что-то странное, напоминающее и презрение, и восхищение одновременно. Нумар криво ухмыльнулся и произнес, так и не обратив лицо на мужчину-зеленоморца:
  - Тагоб Песчаный Дом. Тебе я тоже рад здесь.
  Тагоб отвесил легкий поклон, не проронив ни слова.
  - Итак, какие новости вы принесли с юга? - спросил Нумар. Он был безоружен, но пальцы его словно что-то искали на поясе сбоку. Рука Дангара же лежала на укороченной рукояти боевого топора. Неужели, если потребуется, он применит его против собственной сестры?..
  Применит не колеблясь, если того потребует клятва защиты.
  - Великий вождь, мы... - начал было отвечать Тагоб. Нумар прервал его:
  - Я говорю не с тобой. Лиарна Могучая Длань. Скажи мне, что случилось в твоем племени?
  Тагоб прикрыл глаза. Сейчас его жизнь, как и жизнь всех на "Левой Руке" зависит от слов молодой орчихи. Если хотя бы одно из них окажется неверным...
  Лиарна, глубоко вздохнув, заговорила.
  Она рассказывала все, не добавляя и не приукрашивая, с самого начала - переписки ее отца с князем Палгинера. Она говорила и говорила, а Нумар и Дангар слушали ее, ни разу не перебив. Они узнали о визите Зеленой орды в людское княжество, о ранении и смерти ее брата, об отплытии на Зеленый остров и убийстве ее отца и старейшин, о побеге Лиарны с горсткой ордынцев и решении стать рухл одар... Когда орчиха закончила, солнце уже поднималось над океаном.
  - Мой сын... - медленно произнес Нумар, опуская глаза. Ладони Тагоба похолодели. - Девочка, - Железный Рог обратился к Лиарне необычайно ласково, мягкость в его голосе, казалось, удивила даже других каменноморцев, все еще окружавших их. - Ты ведь понимаешь, что выйдя против Гордара там, у Зала Совета, ты нарушила одну из традиций? Рухл одар неподсуден обычными орками.
  - Да, великий вождь, - Лиарна опустила голову. - Знала. В один день я потеряла почти всю семью, и жажда мести двигала мной. А она не знает традиций.
  Нумар промолчал, и тишина звучала для Тагоба приговором. Когда вождь орды моря Камней заговорил снова, мягкость не оставила его голос.
  - Я знал о том, что твой отец общается с Палгинером, Гордар говорил мне. Он тайно посылал весточки, что уже можно считать нарушением клятвы, пусть и непрямым. Мне это не нравилось, я просил сына прекратить, но он не слушал. Он искал во мне помощника, дабы вразумить Тастарра, силой, если потребуется. То, что он писал прошлым летом, его несдержанность... я могу поверить, пусть и с трудом, что он убил своего тагшара.
  Вздохнув, старый орк продолжил:
  - Я не могу вернуть твоей утраты и возместить потерю. В иной ситуации я бы и не стал этого делать, но мой сын... Гордар... нарушил клятву защиты. Это святейшая клятва, и он опозорил не только себя, но и всех, кто поручился за него. Меня, командующих моих Рук, мою собственную защиту... всех, кто слышал его слова. Хоть он и мой сын, он должен ответить за это. Почему твоя орда поддержала его?
  - Он рухл одар, - пожала плечами Лиарна. - Кто бы осмелился выступить против него?..
  - Ты осмелилась, - грустно улыбнулся Нумар. - Значит, ты плывешь в амад Наахар ради мести?
  - Да, - кивнула Лиарна. И, подумав, добавила. - И ради своей орды. Я не могу допустить, чтобы ее вел клятвопреступник.
  Нумар смежил веки. Он стоял с закрытыми глазами, и Тагоб гадал, что будет дальше.
  - Клятвопреступник... - повторил Нумар. - Если ты увидишь Гордара снова, передай ему, что он больше не Железный Рог. Я отрекаюсь от него, как от клятвопреступника, и лишаю имени рода. Да будет так.
  Вождь орды моря Камней повернулся к морю.
  - Дангар. Ты - один из лучших моих воинов и верно служишь мне. Я не могу отпустить тебя с сестрой, ведь ты дал мне клятву... но ты можешь хотя бы проводить ее на корабль.
  Дангар кивнул и подошел к Лиарне. Его глаза, так похожие на глаза отца, пробежались по ее лицу, и впервые он улыбнулся.
  - Пойдем, сестра. Нам нужно спешить - негоже оставлять тагшара надолго.
  Как бы хотелось Лиарне, чтобы путь назад к лодке занял хоть немного больше времени. Дангар никогда не был слишком разговорчивым, однако, едва Нумар остался позади, орка будто прорвало. Он рассказал, что не так давно женился, и у Лиарны уже есть славный маленький племянник, крепкий и сильный. Через два месяца, когда ему исполнится год, его назовут в честь деда - Тастарром. И он будет ждать встречи с тетушкой, для которой дом Дангара здесь, на Жемчужине, всегда открыт.
  - Только... только отомсти за отца. И за Дамлора, - враз посерьезнев, сказал старший брат, когда короткая дорога вывела их к причалам. - Я бы сам сделал это, если бы тагшар отпустил меня. Он относится ко мне почти как к сыну... и потому доверил свою дочь. Я не хочу, чтоб у Нумара было два сына-клятвопреступника. Духом я с тобой, сестра моя.
  - Я обязательно отомщу, - обняв его, тихо произнесла Лиарна. - Клянусь нашими предками, Дангар. Отомщу.
  
  В Вирен Бенедикт и Римаз вернулись спустя полтора дня. Весточку в Норхолл удалось отправить в небольшом городке, находящемся уже за границей княжества Стомгар. Оттуда десятник прихватил несколько птиц на случай, если ему понадобится снова отослать отчет. За время отсутствия Бена Тогг и Шейн успели выкопать порядочных размеров яму на небольшом холме рядом с крепостью - одно из распоряжений десятника, отданное перед отъездом. Орудовавший лопатой почти весь день Тогг перенес это со смирением, а Шейн только и делал, что бормотал:
  - И зачем это? Сбросили бы тела в болото, и всего делов. Трясина сделает все как надо, да, здоровяк?
  Но Тогг только скалился, впрочем, как и всегда.
  Бенедикт и Римаз присоединились к ним в их скорбном деле, немного отдохнув после дороги. При виде десятника, копающего наравне с ним, Шейн тут же сменил тон.
  - Негоже милорду копать вместе с нами, простыми солдатами, - сказал он заискивающе.
  - Я не милорд, - коротко ответил Бен.
  Тела начали перетаскивать на следующий день, отперев склад на рассвете. Пришлось снова обмотать лица тряпками, пропитанными вином. Командующего острогом удостоили чести отдельной могилы.
  На похороны пришлось потратить весь день. Обряд прошел в тишине, никто не знал, что нужно говорить, или не хотел этого делать. Засыпали братскую могилу почти перед самым закатом.
  Шагая обратно в острог, Бенедикт обратился к Римазу:
  - Как считаешь, что произошло? Почему мы нашли все трупы на складе, а не в казарме, где явно произошло нападение? И где та тварь, что сотворил кастелян? Неужели она одна расправилась с целым гарнизоном?
  - Не знаю, - Римаз единственный, кто не относился к десятнику, как к старшему по званию, частенько опуская какое-либо обращение. Впрочем, Бен позволял это. - Мы нашли немного крови в казармах... Все выглядит так, будто первое нападение было совершено на сонных солдат среди ночи прямо в их постелях. Проснувшись, они побежали прочь, отперли ворота... И что-то заставило их вернуться, забиться на склад, где они и погибли.
  - Уж явно не одна вшивая тварь, - прогудел Тогг. - Я убил позапрошлой зимой двоих. В одиночку они не так опасны, как стаей.
  - Когда мы приехали сюда, ворота были лишь чуть-чуть приоткрыты, - заметил Бен. - Это не похоже на попытку сотни бойцов покинуть острог. Скорее, вышел кто-то один.
  Шейн поежился, а Римаз заговорил, и в голосе его слышна была сталь.
  - То, что написал кастелян - бред. Человек не может стать тварью Ночи. Скольких они кусали, сколько раз кровь смешивалась в пылу боя... и ничего.
  - Что-то же убило всех этих людей, - произнес Вилдон.
  - Я сказал, как все выглядит, - в голосе Римаза добавилось раздражение. - Как все было на самом деле, я не знаю. Вполне возможно, что кастелян, получив мешок золота, написал этот свой дневник. Затем, в оговоренную ночь, открыл ворота острога, впустив в него отряд врага, который всех ребят и перерезал. А потом перетащил тела, чтоб все выглядело позагадочней. Труп кастеляна, кстати, мы так и не нашли.
  - Такое тоже возможно, - поскреб щеку Бенедикт. - Тогда почему острог остался пустым? Куда делся отряд, перерезавший гарнизон? Дозорных, которые должны были заметить приближающийся отряд и поднять тревогу, тоже подкупили? И следы боя тщательно убрали? В Вирене была бойня, не битва.
  - А ты не так глуп, парень, как должно быть в твоем возрасте, - ухмыльнулся Римаз. - На эти доводы мне нечем ответить.
  В эту ночь, как и в предыдущие, дежурили по двое, разделив время после заката пополам. Бен скрипел зубами - ну что это за отряд из четырех людей? До подхода подкрепления, которое он запросил в письме, ему придется с этой жалкой горсткой удерживать острог, до того вмещавший сотню бойцов. Вряд ли, конечно, Стомгар неожиданно решит напасть на Палгинер в этих местах, да и Бенедикта пугали не солдаты соседнего княжества. Дневник кастеляна не давал ему покоя.
  "Таггер получил ранение, оступившись вчера вечером на стене и сверзившись вниз на пустую бочку. Это очень удачно, ведь кровь твари еще свежа, и мои реагенты... стоит смешать это и попробовать обработать раны бедного Таггера. Возможно, мне удастся исцелить его с закатом, как исцелялась каждый раз тварь".
  "Таггер не выжил. Я натер его раны пастой, которую сделал, и с закатом они затянулись. Это не спасло беднягу - он умер, притом в мучениях, судя по крикам. Я предъявил результаты командующему Сивану, и он все равно остался доволен. Он пообещал мне предоставить еще одного подопытного".
  "Сегодня командующий Сиван в тренировочном бою ранил Йогена, разрубив ему плечо. Вот и новый подопытный. Я кое-что изменил в составе, паста стала более густой, сменила цвет и запах. Буду наносить ее, когда солнце уйдет за горизонт".
  "Йоген остался жив, его раны затянулись перед самым рассветом, до того он метался в горячке и долго кричал. Но... я не верю глазам! На заре он встал, как ни в чем не бывало, и отправился в казарму".
  "Вечереет. Йоген ведет себя странно. Он раздробил кисть Олуру, зажав ее в двери. Речь Йогена становится невнятной, а действия - дергаными. Он обнаружил в себе силу, которой не было раньше, и... я не уверен, но, кажется, на солнце от него начинается куриться легкий дымок. Не такой сильный, как от тварей Ночи, но... я не знаю, что думать".
  "Крики разбудили ... ночи. Я ранен - эта новая тварь выгрызла мне кусок ... Йоген, это он!.. это точно... Командующий Сиван смог отбить меня ... заперлись в ... Сиван у себя, я сижу перед ... и пытаюсь набраться смелости. Рана убьет меня, если не... я... попробую остатки... добавлю еще...".
  Последние строчки смазались и были залиты кровью, лишь некоторые слова Бенедикт смог разобрать, и теперь они не выходили из головы. Тела кастеляна так и не нашли, хотя он, вроде бы, заперся в покоях вместе с командующим. При этом, когда отряд прибыл, дверь в землянку была уже открыта. Где он?..
  Вой, разрезавший ночную тишину, заставил Вилдона вернуться из мыслей в реальность. Он невольно поежился и завертел головой, пытаясь понять направление, откуда исходил звук. Ветер, гулявший по болотам, играл злую шутку - вой то приходил откуда-то сзади, то будто бы прямо из-под стены...
  - Ты что-нибудь видишь? - спросил Бен у Тогга. Они дежурили вдвоем в первую половину ночи, курсируя лишь по стене с воротами. Остальные три стороны острога прикрывали непролазные болота, и потому не так уж и нуждались в надзоре.
  - Нет, - пробасил Тогг. Его перекошенное лицо впервые показалось Бенедикту не пугающим, но испуганным. Гигант вытянул из-за спины топор, Вилдон же достал лук. Оружие в руке придало ему толику спокойствия.
  - Что здесь забыли волки? - спросил, не ожидая ответа, Бен.
  - Это не волчий вой, - все же ответил Тогг. - Так воют твари Ночи. Так уже было, когда мы ночевали здесь в первый раз. Вы тогда были в отъезде.
  - Почему не доложил? - спросил Бенедикт, напряженно вглядываясь в темноту.
  - Потому что сейчас конец апреля, равноденствие миновало. Тварей Ночи здесь не должно быть.
  Словно насмехаясь на Тоггом, вой раздался вновь, и Бену показалось, что тот, кто издавал его, был совсем рядом - в ушах зазвенело от надрывного голоса неизвестного существа.
  - Шейн пересказал тебе, что было написано в дневнике кастеляна? - Тогг родился и вырос в мелкой деревне, чудом спасшейся во время первых Темных Ночей, и не умел читать.
  - Нет, - покачал головой здоровяк. - Я знаю только, что здесь творилось что-то нехорошее.
  Вилдон осторожно свесился со стены и заглянул в темноту. Этой ночью луна изволила спрятаться за низкими облаками, и света было недостаточно, чтобы что-то разглядеть, но Бену показалось, что он заметил движение внизу. Он отпрянул и утер рукавом холодную испарину на лбу. Следующим движением он достал стрелу.
  - Мы же закрыли ворота? - на всякий случай переспросил десятник. Закрыли. Он сам опускал засов.
  Вой больше не повторялся, и страх начал понемногу проходить. К концу смены, когда к ним на стену поднялся Римаз и трущий глаза Шейн, Бенедикт уже успел расслабиться и корил себя за проявленный страх. Скорее всего, это был какой-нибудь старый волк-бирюк, ушедший из стаи и прибежавший сюда умирать. В полудне пути на Стомгар начинался небольшой лес, где волки наверняка водились...
  Вдруг, вой раздался снова. И в этот раз к нему присоединился еще один, более высокий и визгливый. Шейн тоненько заверещал.
  - Что это? - нахмурился Римаз. - Не похоже на волка.
  - Это тварь Ночи, - ответил ему Тогг убежденным голосом.
  - Точно? - вскинул бровь Римаз. - А не дед-фарадет, ворующий непослушных детишек? Или, может, болотница? Равноденствие давно минуло, все твари ушли обратно на север.
  Уверенность старого инструктора передалась и остальным, тем более что вой оборвался и больше той ночью уже не возвращался.
  Сон Бенедикта был пронизан беспокойством, он то и дело просыпался от кошмаров. Ему казалось, что труп командующего Сивана все еще здесь, в комнате, которую Вилдон занял, стоит в углу и смотрит на него, а из сердца его по-прежнему торчит рукоять кинжала. Под самый рассвет усталость все же взяла свое, а может, разум молодого человека перегрелся ночным страхом настолько, что попросту отключился. Бен уснул тяжелым сном без сновидений.
  Утром Вилдона разбудил Шейн, трясущий его за плечо.
  - Там... там... - только и мог выдавить он, указывая на дверь.
  Бен вскочил, и, выхватив меч, выскочил наружу, щурясь от уже поднявшегося солнца.
  - Оденьтесь, милорд, - хмурый Римаз, ждущий его снаружи, впервые обратился к Вилдону уважительно. - Спешить уже некуда.
  Разум, еще не проснувшийся, постепенно начинал работать, и Бенедикт понял, что выбежал из землянки в одном нательном белье. Возвращаясь обратно, он смерил нехорошим взглядом Шейна, однако злость на него тут же успокоилась, когда он заметил мелкую дрожь, пробравшую горбатого.
  Одевшись, Бен вышел на свет повторно. Снаружи уже ждал весь крохотный отряд.
  - Вам нужно это видеть, милорд, - произнес Римаз и повел десятника к воротам острога.
  - Мы вышли наружу, чтобы проверить кое-что, - говорил на ходу старый инструктор. - Уже на рассвете, разумеется. Проверили на свою беду, вон, этого горбатого труса страх до сих пор не отпустил... и, вернувшись, обнаружили кое-что еще.
  Они вышли наружу, и Римаз, обернувшись, указал крючковатым пальцем на ворота:
  - Взгляните.
  Бенедикт повернулся в указанную сторону, и ночной страх пронзил его с новой силой. Молодой Вилдон постарался тут же взять себя в руки.
  На обоих створах ворот зияли глубокие канавы, оставленные чем-то острым и сравнительно длинным, по четыре с каждой стороны. Вчера их не было.
  - Вы видели того, кто сделал это? - спросил Бен, моля Пятерых, чтобы дрожь не проявилась в голосе.
  - Нет, - покачал головой Римаз. - И звуков сопутствующих не было. Это еще не все, пойдемте дальше.
  Они двинулись по маршруту, который успел опостылеть им днем ранее, ведь палгинерцы шагали по нему не менее четырех дюжин раз. Они шли к холму, в котором покоился гарнизон Вирена. И, когда отряд взошел на него, челюсти Бенедикта сжались.
  Братская могила, которую они засыпали уже на закате вчерашнего дня, теперь была разрыта. Ошметки тел валялись вокруг, не всех - на дне еще было достаточно подгнившей человечины, перемешавшейся с землей. На тех изувеченных частях тел, что валялись на земле, были отчетливо видны свежие следы страшных зубов, не похожих на челюсти обычных животных.
  - Рыли пальцами, - произнес Римаз, присев на корточки перед краем ямы. - Или чем-то похожим, судя по следам.
  Бенедикт и сам это видел.
  - Ну, и что же мы будем делать с этим, милорд? - спросил Римаз, делая ударение на последнем слове.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"