Оба моих дедушки были Владимиры. Оба воевали. Про первого дедушку знаю очень мало - он погиб в самом начале войны. Моя прабабушка - его мать, сказала однажды: "Одно письмо от него пришло. Завтра, писал он, дадут нам по сто грамм и пойдём мы в атаку. Наверное, всех нас убьют". Больше писем не было.
Второй мой дедушка был из Вологды. Ему повезло больше. Во-первых, его учили на артиллериста. Учили где-то в окрестностях Вологды, и он иногда приходил домой. У него было две дочери. Моя мать и её сестра.
Пока его выучили, пока что. Попал он как раз под самый Сталинград. Семейное предание гласит, что попали они под жуткий обстрел. Ну да, артиллеристы стреляли, враг засёк откуда, и ответил. Были у них на такой случай выкопаны траншеи. В которых дедушка мой и его напарник спрятались. Но... Обстрел был такой, что траншею засыпало. Оба закрылись плащ-палатками.
Дедушка мой был охотник. Именно этим семейное предание объясняет тот факт, что он, лёжа под плащ-палаткой, на которую сыпались всё новые и новые порции земли, пошевеливал руками - в результате чего оставался под плащ-палаткой воздух. Товарищ его этого делать не догадался. Когда их откопали, дедушка мой ещё дышал. Его напарник - нет.
Ну да, на фронте было тяжело. В тылу... В тылу тоже. Бабушка моя отправила своих дочек в деревню. К бабушке. К моей, то есть, прабабушке. Моей маме было пять лет, её сестре - полтора. Ездила их проведывать. Не с вокзала. А было такое место, где товарный поезд на повороте притормаживал, и можно было в него заскочить. Ну и соскочить, соответственно.
А в деревне было хорошо. На завтрак сестричкам выдавали по куску хлеба и выпускали в огород. В огороде была смородина. Вот с ней хлеб и ели. Было вкусно. Потом шли в лес. Ну да, летний день год кормит. Даже в мирное время. А уж в войну...
Мама моя потом вспоминала, что всю дорогу, пока шли в лес и собирали ягоды, она просила пирога. В лес брали с собой пирог. Вот его она и просила. А как пирог съедали, начинала проситься домой. Ну да, пять лет ей было...
Однако, при всём при том, бегала в тот же лес с подружками. И сестрёнку, полуторагодовалую, с собой таскала. Ну а куда ж её деть-то? Один раз забрались в какое-то болото, сестрёнку чуть не утопила... С тех пор она всегда болот боялась.
Но зимой, как я понимаю, мать жила в Вологде. Когда уже училась. Вологда ещё во времена моего детства (шестидесятые годы прошлого века) была городом очень зелёным, хотя и промышленность кое-какая была. Помню вот только витаминную фабрику - витаминами пахло за версту. Ну а в войну, рассказывали, везли через Вологду сбитого немецкого лётчика, так он очень был удивлён. Мы, говорит, и не знали, что тут город, думали - лес.
Поэтому или нет, но Вологду действительно не бомбили. Ни об одной бомбёжке ни мать, ни бабушка не рассказывали, да и интернет сей факт подтверждает. Хотя Вологда была важным железнодорожным узлом, речным портом, на её предприятиях производили корпуса для мин и снарядов. На ВПВРЗ (Вологодский паровозо-вагоноремонтный завод) оборудовали санитарные вагоны. Мне больше помнится парк ВПВРЗ, заброшенная роща над рекой. Впрочем, тогда, в шестидесятые годы все почти парки вид имели неухоженный и заброшенный. Не знаю почему.
Да, Вологду не бомбили, а вот в деревне моя мать, как ни странно, попала под налёт немецкой авиации. Ну, не налёт, конечно, так, курьёзный случай, который она потом рассказывала как забавный анекдот, хотя в тот момент было и не до смеха.
Вышли они как-то в огород. Пятилетняя девчонка и её старенькая бабушка. Сверху доносился гул авиационного мотора. Бабушка, подслеповато вгляделась в силуэт низко летящей боевой машины и с умилением воскликнула: "Наш соколик летит!" Даже, вроде, и рукой помахала. "Соколик" оказался, однако, не наш. И на приветствие ответил очередью из пулемёта. Ни в кого, к счастью, не попал. Возможно и не пытался. Так, пошутить решил... Настроение хорошее, истребители на хвосте не висят - почему бы не пугануть старых да малых? А может и не шутил. Просто успели они залечь в ботву. Быстро залегли, хотя и не имели никакой военной подготовки...
Такие вот фрагменты воспоминаний. Не сильно много мать про войну рассказывала, а дедушку я вообще не застал. Ещё мать вспоминала новый год в школе. Всем выдали по чуть-чуть свекольного варенья. Из сахарной свёклы. Варенье то варили без сахара. Зачем? Свёкла же сама была сахарная.
Вспомнила она про это варенье в девяностые. Когда всё пропало, в том числе и сахар. "Не беда, - сказала моя мама, - можно из одной сахарной свёклы варенье варить. Очень получается вкусно." А у нас в то время как раз была дача. Ну и за чем же дело встало? Купили семена, посадили. Вырастили сахарную свёклу. Сварили варенье. Попробовали. Все тактично молчали. Мать сказала: "Да, всё-таки, у нас ещё не настоящий голод..."
Ещё вспоминала, что училась в войну музыке. Ходила к учительнице через весь город, несла с собой бутылочку молока - плату. Очень боялась разбить. Ну это больше бабушку мою характеризует. Война кругом, немцы под самой Вологдой, а она считала нужным учить дочь играть на пианино.
Дожили, однако, до Победы. Мать, ей было уже лет десять, и её сестрёнка (тоже уже не полтора, а получается, лет шесть), как услышали об окончании войны, тут же помчались в магазин - думали, появились конфеты. Не появились...
А дедушке после Сталинграда повезло. Был он до войны топографом. Ещё и картины рисовал. Хорошо рисовал, у меня до сих пор одна из его картин висит на стене: переполошившиеся утки взлетают над болотом. Дедушка как раз на уток охотился.
Когда про его таланты прознал командир взвода, сразу же приспособил дедушку рисовать схемы. Схемы были так хороши, что начальство сразу смекнуло: хитрый лейтенант их не сам рисует...
И дедушка попал в штаб. Штаб не сильно крупный - полка, наверное, если не батальона. Потому как немцы однажды прорвали фронт и штаб этот окружили. Было это уже после Сталинграда и, похоже, после Курска. Не думаю, что немцы тогда могли окружать штабы армий или даже дивизий. Вот на участке какого-нибудь полка могли они иметь локальный успех.
В общем штаб, скорее всего просто большую деревенскую избу, окружили. Не знаю уж, получили штабные работники какое-то предупреждение, или просто услышали стрельбу, а только стали они из своего штаба эвакуироваться. То есть, выбегать. И так случилось, что дедушка мой в дверях столкнулся с немцем. Он выбегал, немец - забегал. Немец с автоматом, дедушка с пистолетом.
Вот так - лицом к лицу. Дедушка успел выстрелить первым. И это был за всю войну единственный немец, которого он вот так убил. Он в артиллерии, может быть, их десятками клал. Кого-то, может быть, как и его самого, засыпал снарядами в траншеях. Но снаряды же за десять километров летели. Результаты он не видел.
Потом схемы и карты рисовал. От хорошего рисования тоже много зависело. Следовательно, больше немцев погибало. Но он их, опять же, не видел. А тут - вот так, столкнулись в дверях. И когда в пятьдесят девятом дедушка мой умирал от рака - а тут, может быть, и траншея та, в которой его засыпало, сказалась. И вообще вся война, которая, конечно, здоровья никому не прибавила...
Когда дедушка умирал, он именно того немца вспомнил. "Это, - сказал он, - меня Бог наказывает. Я ведь немца убил". И рассказал эту историю. "Так что ж, - ответила бабушка. - Не ты б его, так он бы тебя". И это действительно так было. И в Бога дедушка никогда не верил. А вот перед смертью вспомнил именно это...
Ещё вот помню, бабушка всегда говорила, что дедушка был ефрейтором. Лишь на ступеньку выше, чем рядовой. Потом, разбирая документы, я нашёл его военный билет. В конце войны он был старшиной. Это - ещё одна загадка. Может это был своеобразный юмор - бабушка была человек достаточно ехидный. Часто вспоминала, что до войны дедушка все не советовал ей вступать в партию. А сам, хитрый такой, на фронте вступил. И делал потом карьеру, а вот она так беспартийной и осталась.
А возможно, ефрейтором он был пока учился на артиллериста. Вот ей и запомнилось. Ну да, не в званиях, конечно, дело.
В Германию дедушка шёл через Польшу. И рассказывал потом, что польский язык очень похож на русский. Во всяком случае, если говорят по-польски медленно, то всё понятно.
В Германии дедушка тоже побывал. Но не в Берлине. А потом его часть перебросили под Прагу. Там было восстание, которое пытались, неизвестно зачем, подавить недобитые немцы. Ну да, Берлин уже капитулировал, а они пытались заставить капитулировать Прагу. Даже если бы и получилось - зачем?
Так что после войны дедушкина часть стояла какое-то время в Чехословакии. Их распределили по домам, и в том доме, в который поселили дедушка была у хозяев дочка Линда. Тоже ей лет десять было. Много он о ней писал, даже фотографию прислал. Вспоминал, видимо, на неё глядя, своих дочерей.
Посылал дедушка и посылки. Трофеи. Сколько-то килограммов разрешалось посылать официально. В частности прислал несколько килограммов какао. Не знаю уж для кого рейх это какао хранил, рядовые-то немцы его тоже не больно видели. Так что появилось в рационе дедушкиной семьи какао. Правда без сахара. Но пили с удовольствием - если уж варенье из сахарной свёклы было редким деликатесом...
Потом дедушка вернулся. Стало полегче. А то ведь бабушка и картошку одна сажала в нескольких километрах от города, одна убирала, на велосипеде возила. И это всё, естественно, в свободное от работы время. Она на телеграфе работала, по сменам.
А дедушка ведь ещё и охотник был, уток стрелял. Уток стреляли дробью, так он их за сезон штук по сто добывал. Холодильников тогда не было, ледника в городском доме - тоже. Дом-то хоть и деревянный был, а двухэтажный и многоквартирный. Потому уток сразу же варили и созывали всю родню и знакомых. Несколько дней ели. Но охота, конечно, была не каждый день. В основном ели картошку.
А для охоты у дедушки была собака. Я её ещё видел, она дедушку пережила. Старый уже был и очень добродушный пёс. Очень интересовался банками с вареньем. Там все почти были охотники и у всех собаки были. Про одну из них, Альму, больше всех рассказывали. Хитрая была. Очень любила валяться на хозяйской кровати, но ей запрещали. Так она, как только хозяева уйдут, сразу на их кровать заскакивала. А как услышит ключ в замке - сразу соскочит. Не понимала только, при всём своём уме и хитрости, что на кровати-то вмятина остаётся.
А один раз вообще была история. Хозяевам этой Альмы прислали откуда-то несколько колбас. Что, в те голодные годы, было событием не рядовым. Гостей позвали. Ну вот гости всё съели, сидят, разговаривают. Вдруг вползает в комнату Альма, глаза больные, вид - страдающий.
Все всполошились. Ах, ах, что случилось с бедной собачкой? Дайте ей, бедняжке, кусочек колбасы!
Пошли в кладовку, где и был под потолком подвешен основной запас. Смотрят, а запаса-то и нет. Кто-то всё сожрал. Опытных детективов среди собравшихся не было, но загадку разгадали быстро, и отношение к "несчастной" сразу изменилось.
Начиналась новая, мирная жизнь, хотя, поначалу, тоже не слишком сытная и лёгкая...