'Warning against what?'
'Against delay. Against the way that seems easier.'
"The Lord of the Rings"

И пока замышляешь шаг,
Время делает шаг тобой. 
	Екатерина Лебедева (Кеменкири). 




        КОНЕЦ ДЕКАМЕРОНА

                           Мы возвращаемся...
                              Светлана Горшунова

Если бы можно - до контура - вспомнить холмы,
донником пахнущий ветер, горячие травы...
Наших новелл не хватило на время чумы. 
Значит, пора возвратиться. Флоренция, ave.

Ave, оставленный город, чумная постель,
душные волны асфальта, простынное небо,
пыльные мальвы у пыльных подъездов. Недель - 
сколько? - назад... целовали смущённо и немо

воду озёрную - и не боялись глотка.
Словно на гуще кофейной - гадали на иле. 
Мы говорили, и жизнь продлевалась, пока
Мы говорили.

Вместе, рука у руки, заколдованный круг.
Голосу вторящий голос. Но пауза длится.
Ave, Флоренция. Не расцепившие рук,
Молча проходим за первой чумной колесницей. 

Голосу вторящий голос - до новых потерь. 
Скрипка легко улыбнётся, уступит гобою.
С этого места - насколько успеем. Теперь
только с тобою, Флоренция, только с тобою...

22/06/2001




Планваста, Монтепорта и Вальдцеля
предвестники, преемники - бог весть -
мы волей и талантом оскудели, 
но в полной мере сохранили спесь. 

Нам больше нет земли - земля ничья. 
Она сама для нас не видит места. 
О domine, где собранность твоя
и вежливости лёд, и скупость жеста?

Служение прекрасней мастерства. 
Все, что мы любим - равно бесполезно. 
И оттого для городов окрестных
Касталия извечно неправа. 

Мне был бы легче в сотни раз мой бред
с тобой, мой соотечественник, ты же...
Перед людьми нам оправданья нет. 
Отчитываться будем выше. 

24-25/02/2004




От Уходящего - уходящей.
Из тишины, золотой и шёлковой
пряди зелёных плющей выращивай,
переплетая над книжными полками.

По холодеющим лбам оконных
стёкол, и дальше - по просветлевшим
лицам обоев - сплетаться кронам их,
литься по пальцам окоченевшим,

виться, скрывая мир металлический.
Время беспомощных умолчаний 
в прошлом. У ветра - почти католический
привкус нарушенных обещаний.

Разочарованные в Боге -
дети! Их слышат! Но эта ровность,
выброшенность посреди дороги,
Неба - в тебе - разочарованность,

необратимостью нас ломая,
нас - бережёных! - покрыла ржою.
Будут снега в этом странном мае
рваться назад за твоей душою.

17/05/2000




От твоих биографий, твоих дневников и писем,
неизбежно изданных - ты же сегодня в моде, 
от твоих биографий - горстями опавших листьев
остаётся горечь, а человек - уходит,

распадаясь на диссертации и намёки,
расшифрованные дневники - никуда не деться.
Это кто-то отчаянный ищет твои истоки.
Это кто-то любивший твоё осушает сердце.

Но когда любовь перешагивает границы
и приходит к невыносимости признаний,
где словами - на время даже - не исцелиться,
только горечь и только боль от напоминаний,

на твоих берегах, на чаячьих, на скалистых
я пойму, что большего знания мне не надо,
чем зелёное солнце под пологом майских листьев,
разделённость улыбки и неизбежность взгляда. 

2002




О самом любимом - так мало слов возможно.
О самом любимом - молчание невыносимо.
Говори, говори, забывая, что неосторожно
тебя высмеет тот, кого ты признавал своим, а
осень опять на пороге зимы застынет... ну так
ты же знал: твой бедный друг - не святой исповедник.
Ты и сам никогда не бываешь настолько чуток,
как того ожидает измученный собеседник.
И у нас не получится не обижать друг друга 
никогда - и дело не в подлых и бесчеловечных.
Мы незрячи, а за порогом - такая вьюга.
И я тоже не вижу. И тоже толкаю встречных.
 
29/11/2000




Не говори: "Я буду". В мире слов
Предательство возведено в обычай.
Вернее всех заветов и стихов
Те клятвы, у которых нет обличий.

Когда надежда теплится едва,
И долог путь, и силы на исходе, - 
Тогда душа бросается в слова,
Как чайка к кораблю при непогоде.

Есть в слове изначальная печаль,
Как в лекаре, склонённом к изголовью.
Твои обеты растворяет даль. 
Твои поступки истекают кровью.

А дальше что? Ведь ты и раньше знал:
Всё лучшее в тебе - недостижимо.
Но вновь - речей пронзительный накал,
Пустой осенний лес и запах дыма.

И вновь идёшь, волнуясь и спеша
Успеть, хотя успеть дано едва ли.
Звучат слова, и верит им душа,
Как будто никогда они не лгали.

8/09/2002




У нас нет права выбирать. 
Лишь право предпочесть, 
что мы готовы потерять
у нас с тобою есть. 

И тёмен путь, и смутен свет,
и немощен язык.
И только в сердце "да" и "нет"
одновременный крик. 

Но кто посмеет дать совет,
и кто укажет путь? 
"Ты скажешь "да"? Ты скажешь "нет"?
Ты скажешь что-нибудь?"

-Да на черта мне дар любой
как меньшее из зол? 
Судьба, послушай, я с тобой 
не торговать пришёл!

"Ни "да", ни "нет": как на беду. 
Да ты неисправим. 
Ну что же, хочешь - я уйду? 
А хочешь - повторим."

И сумрак пал, и мир застыл,
и в пустоте его
урок доверия мне был
болезненней всего. 

Когда, лишенный снов, и сил,
и прежнего огня,
забыв о гордости просил:
- Не покидай меня!

Покуда солнца жёлтый шар 
кочует надо мной,
я заплачу за каждый дар
не меньшею ценой!

И тёмен путь, и смутен свет,
и холодно в груди. 
Сегодня - да. И завтра - нет. 
Веди меня, веди!

07/2003 
д. Пенза




Давно мы врозь с тобою, но с тех пор
Ты ни на миг меня не оставляешь. 
Я без конца веду все тот же спор 
С тобой и тем, что олицетворяешь.

Весь мир вокруг, твой голос донося, 
Тобою став, охвачен тем сраженьем. 
Но в нем словами победить нельзя: 
Мне надо стать твоим опроверженьем. 

Уверенности в прежней правоте
Мне не вернуть: ведь возвратясь с удачей, 
Тебя найду на новой высоте
И нужно вновь идти - иль жить иначе. 

Так, словно сердце болью огранив, 
Счет потеряв и лигам, и могилам, 
Приду к тебе, Дунгортеб победив, 
А ты пошлёшь меня за Сильмариллом.

2005




        Конечно...если Валар могут принимать любой облик,
           кому же и быть крылатым, как не ему?.. 

                  О Мелькоре у Ниэннах 

Издалека - касание крыла.
Причудлив морок на лесных дорогах. 
Во тьме и в водах чёрного стекла
Два месяца дрожат зеленорогих. 

Как там, о силах зла среди болот?.. 
Хромает рядом пёс, поранив ногу. 
Дорога все никак не повернёт, 
Куда мы ждём. Туман течёт по логу. 

И позади мерещатся шаги:
Песком плеснувшим, вереском примятым.
"Там ни души, - воскликнешь, - не беги!"

"Быть может, там души и вправду нет" - 
Воротится насмешливый ответ,
И вспомнится: "кому ж и быть крылатым?"

Касание крыла - или плаща. 
Невидимо, неслышно - но неложно.
Предчувствуя, зовя, творя, ища,
С тобою разминуться невозможно. 

Когда твои угадывают сны,
Избранничеством метя пораженья -
Недолог путь, и цели сведены:
От состраданья - до отождествленья, 
И от обожествленья - до войны. 

Всегда логичен, безупречно льдист,
Насмешлив контур твоего обмана. 
Ты веришь? Как иначе, было б странно...
Не веришь? Что мне до тебя, студист? 

Никто не слеп. Никто не одержим.
Не оскорблён твоими "не согласна". 
Но даже равнодушие к чужим,
Непосвящённым - тоже часть соблазна. 

Никто не спорит за тебя - зачем? 
Твоей души не надо - вон их сколько. 
Хранимы ль мы? как будто бы - никем. 
Как будто бы и не от кого... только

Сводя лесные мороки на нет,
Придут - и не воспримутся как знаки:
Огни вдали, тепло моей собаки
И память о тебе, Akallabêth.  

2009




Возвращаются сны - о прохладной, задумчивой Трое,
о надменной аскезе, о речи, ритмичной и скудной.
Возвращаются даже мечты - только не о покое, 
а о тайной гармонии с мерной капелью секундной.

Заостряется профиль лица, наклонённый над книгой,
истончается контур души, всё сквозней, всё исконней. 
Языки возвращаются - светлой толпой многоликой,
словно птицы, летящие к зёрнам на узкой ладони. 

Замыкается круг перемен - на земле и над нею.
От зелёной листвы - до опавшей листвы и тумана.
От дождей - до морозных ветвей и метельного змея. 
Нет, пока что не творчество, только настройка органа...

И под ветром тихонько звенит колокольчик китайский...

7/12/2004




Мы отчаянно разные, нас это мучит самих,
но как только из круга своих нас обыденность вынет
и приложит обыденно, сразу поймёшь: mes amis,
да мы братьев роднее, хоть пафос сегодня не принят. 

Мы сойдёмся и договоримся до белых слонов,
уходящих в ночную метель от уснувшего сада,
от того, кто остался и выжил... а дальше - не надо. 
Остальное мы знаем из книг, и немного - из снов. 

Где, в котором мы веке свои, а в котором гостим?
Мы стоим на краю, от усталости сердце устало. 
Мы отчётливо знаем, как именно жить не хотим,
и яснее других понимаем, что этого мало.

Нам под сорок и больше, мы знаем все виды тоски, 
но, как карты, несомые ветром, сложились в колоду.
Не в преемниках дело - мы страшно от них далеки,
но при этом, хоть плачь, не становимся ближе к народу. 

Мы встречались так странно, так хрупко сплетались пути,
что судьба прослезится, меняя верёвки на пули. 
Мы живём, осыпаясь песком у неё из горсти.
Нам пора на Сенатскую, мы ведь и так затянули. 

25/09/2014