Аннотация: И еще немного о Тео, Гринере и Рике... и остальных. Рассказ о том, что было с героями после трилогии. Чуть печальный, чуть смешной, будто воспоминание о будущем, в коротких, но ярких зарисовках.
И все что было, и все, что будет...
Дрожащее пламя свечи выхватило серые камни стены, затем широкий подоконник, на котором белел забытый кем-то конспект. Раннее лето, окна открыты, и кто-то заботливо придавил листки булыжником - вернется хозяин, заберет.
Джереми поднял свечу повыше, освещая себе путь. Студент, второй курс философии и права Университета Сорреля; блестящий ум и безразмерная лень, мешающая этому уму, как говорили преподаватели. И еще - юноша слишком разбрасывался, увлекаясь науками либо смежными с основной, либо вообще никак к ней не относящимися. То за стихосложение возьмется, то к химикам в лаборатории бегает, то на лютне бренчит. Возможно, это не позволило ему стать первым в классе, но зато скучно не было.
Джереми вышел в сад - небольшой, с трех сторон окруженный стенами. Да и садом это место назвать можно было лишь с натяжкой - пяток деревьев, кусты, несколько скамеек. В сумерках, превращающих окружающее пространство в серую дымку, фигура, расположившаяся на одной из скамеек, была еле видна. Старик любовался закатом, но солнце уже час как село, и все вокруг заливала тьма.
- Профессор... - позвал юноша. Огонек свечи он прикрывал от ветра рукой. - Уже поздно, вы просили отвести вас в спальню...
- Да, да... - отозвались со скамьи и старик тяжело поднялся. Джереми поспешил подать ему руку, отведя ее от фитиля, и ветер тут же потушил свечу.
- Ничего страшного, - сухим, как старое дерево, но бодрым голосом сказал профессор. - Дорогу до спальни я знаю, как свои пять пальцев. Я буду вести нас, как герой Просперо по чудным и странным местам вел своих спутников на поиски Чаши - ты же только поддерживай меня. Нога что-то разболелась.
Они неспешно двинулись обратно, в учебный корпус.
- Как успехи? - поинтересовался старик. - Все так же хватаешься за новое?
В голосе его если и слышалось осуждение, то наигранное; профессор признавал за молодежью право метаться, как им вздумается. "Но только до третьего курса", - говорил он.
- Скорее, возвращаюсь к старому, - улыбнулся Джереми. - Философия - голая наука, без другой, к которой ее можно применить, она бесполезна.
- Стало быть, ты думаешь... о чем? Философии химии, быть может? Философии астрономии?
- Главное, не о философии философии, - пошутил юноша и с удовлетворением услышал смешок профессора.
Они стали подниматься по лестнице, старик опирался на локоть студента.
- Как родители?
- О, как всегда. Требуют, чтобы я писал о своих успехах каждую неделю. Надо бы передать ректорату, чтобы проводили экзамены не раз в полгода, а еженедельно, чтобы я мог радовать своих родителей.
- Я поговорю с профессором Хельгеном. - Сказал старик и Джереми в очередной раз усмехнулся - он в последнее время научился почти всегда точно определять, когда его наставник шутит.
- Вас он послушает... Мы пришли, похоже.
- Да, вот моя дверь... хотя она, конечно, ровно так же моя, как и твоя, юный Джереми. Или ничья. Спасибо, что помог.
Дверь скрипнула и профессор, чуть хромая, прошел в комнату. Нащупал что-то на столике у двери и протянул юноше.
- Вот огниво, держи, запали опять свой путеводный огонек. Новомодная вещица, очень удобно, все в одном - и кресало, и кремень, и трут.
- Если я не ошибаюсь, именно вы его изобрели.
- Да? Возможно... наверное, я. Хотя почему я не придумал ему новое звучное название, ума не приложу. Сглупил. "Удивительный зажигальщик", как тебе?
- Вполне. - Юноша зажег свечу и комната озарилась теплым желтым светом. - Вы уверены, что не нужно помочь вам улечься, или принести воды, или еще чего-нибудь?
Он спрашивал об этом каждый вечер, проводя старика к его покоям, и каждый вечер получал один и тот же ответ:
- Мне восемьдесят шесть, а не сто восемьдесят шесть, мальчик. Я пока могу донести себя до кровати.
Вот и в этот раз профессор возмущенно фыркнул, произнося эти слова. Потом закашлялся.
- Прохладно еще. Надо было захватить плащ. - Старик похлопал студента по плечу. - Ну иди, иди. Увидимся завтра на лекции.
Юноша кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Профессор, подойдя к умывальнику, поплескал на лицо в темноте, причесал бороду, нащупав на столике гребень и поковылял в спальню. Медленно, стараясь не потревожить плечо, которое ныло перед дождем, как и колено, снял длинную преподавательскую мантию, неспешно расстегнув пуговицы. Взбил подушки и устроился на кровати полулежа - бессонница, это старческое проклятие, все равно не даст ему уснуть почти до рассвета. Впрочем, ему в последнее время требовалось все меньше и меньше часов для отдыха. Старик знал, что это не слишком хороший признак.
Хоть кости и ныли, предвещая вскорости дождь, а, может, и полновесную грозу, на небе пока не виднелось ни облачка. Вышла луна - полная, круглая, и тут же принялась заглядывать в окно профессорской спальни, любопытно касаясь серебряными лучами всего, до чего могла дотянуться: столбиков кровати с вырезанными на них цветами, высоких башен из книг, стоящих у стен, старческой длинной, седой бороды.
Профессор уже начал клевать носом, но вдруг приподнял голову и прислушался. Дверь, ведущая из кабинета в спальню, приоткрылась и в проеме возникла темная фигура.
- Доброй ночи, - сказал профессор.
- И тебе доброй.
Пришедшая подошла к кровати и присела на краешек. Она была одета по-мужски, и каблуки ее сапог в тишине стучали о деревянный пол особенно громко. Она сняла широкополую шляпу с пером и бросила ее в изножье кровати.
- Неужели сегодня... - прошептал старик.
- О Древо... Рики. - Голос женщины был полон грусти. - Да, сегодня. Если б ты знал, как мне...
- Не говори "жаль", пожалуйста. Тебе не должно быть жаль, как и мне. Я прожил чудесную жизнь. Во многом благодаря тебе.
- Я хотела сказать не "жаль", а... что мне будет не хватать тебя.
- Конечно. Но знаешь... меня не покидает чувство, что этот разговор грозит перейти в разряд книжно-пафосных речей.
- Не дай Древо. А о чем бы тебе хотелось поговорить?
- О курице, которую мы с Реджи покрасили в зеленый цвет. О том, как мы пускали змея. О нашем путешествии по Араханду. О том, как мы с Маргарет тайком убежали, чтобы отправиться в Лион, решив, что ты ужасно разозлишься...
- О, я ужасно разозлилась. - С теплотой засмеялась женщина. - Я понимаю, любовь... но пешком, в Лион, с кругом колбасы и парой банок варенья... жениться? Такое могло прийти в голову только девятилетним. - Голос ее дрогнул и она внезапно замолчала, дернув плечом, точно в досаде.
- Мама... - старик протянул худую руку и погладил женщину по плечу. - Это же было весело. Приключение.
- Прости, Рики. Я обещала тебе, что не буду плакать - и я не буду. Да, приключение. Я прекрасно тебя понимаю.
- Ты позаботишься о Лилиан с детьми?
- И о внучке, и о правнуках, и праправнуках, если Древо позволит мне прожить так долго. - Ответила женщина. - Даже удивительно, почему ты спрашиваешь.
- Похоже, теперь я ударился в романный пафос... Как думаешь, есть ли что-нибудь... там?
- Я не знаю, Ричард. Но надеюсь, что там - люди, которых мы любили.
- Мне кажется, не люди... там просто... Любовь.
- Там корни Вечного Древа, простирающиеся в бесконечность, и между ними - весь свет, и все что было, и все что будет... - процитировала женщина Книгу Древа.
- Если все что было - встреча с зеленой курицей мне обеспечена... Думаю, она будет в ярости и клюнет меня в копчик. - Старик тихо засмеялся и тут же закашлялся. Когда приступ прошел, он продолжил: - Сойдемся на том, что там - следующее большое Приключение. Самое главное.
- Да... Самое важное, прекрасное и нескончаемое Приключение.
К рассвету действительно пошел дождь. Он застучал по подоконнику неожиданно, весело тарабаня крупными каплями. Тео вытерла щеки и, протянув руку, нежно прикрыла веки старику. Склонившись, поцеловала его в лоб и, надев шляпу с пером, вышла из профессорских покоев.
***
- Мы назовем его... Вольдемаром... Эдвардом? Мортимером? Джеромом? Ну что ты головой мотаешь, Тей, предложи свои варианты. Генри? Томас? Рональд?
- Ой, мне нравится раскатистое "Р". Как у тебя. И вообще, я не понимаю всей этой суеты вокруг имени. Решим все просто. Какой твой любимый поэт?
- Ричард Баллистер.
- Вот Ричардом и назовем.
- Ну, мне еще нравится Бертрам Куонси...
- Ричард. Точка. И вообще, я хочу яблок. И рыбы. Соленой... нет, копченой.
***
- Почему ребенок плачет? Я спрашиваю, почему ребенок плачет? Трое мужиков в доме, а его пеленками можно отпугивать тварей с особо чувствительным нюхом! Дерек?
- Я спал после зачистки, Тей.
- Принимается. Гринер?
- Я... я вчера менял!
- А где гордый папаша? Где отец этого несчастного малютки, где родитель, который бил себя кулаком в грудь... Где? На Состязании бардов? О, уже неважно. Я сама все сделаю. А этому рыжему проходимцу передайте, когда он вернется из Ассамблеи, что я превратилась в дракона и случайно слопала малыша. Пусть понервничает. А мы пойдем погуляем, правда, Рики? Подышим свежим воздухом и немножко вонью от внутренностей твари, которую мама порезала на кусочки. Раз уж папа занимается неизвестно чем...
***
- Ричард. Пожалей нежный бардовский слух своего отца. Ну, ну, не плачь... Тш-ш-ш. Я тебя уже качал... и сюда качал... и туда качал. Колыбелька треснет, если я ее еще раз толкну... ну давай возьму на руки, хорошо. Так нравится? Тогда спи. Баю-бай. Спи... Это просто прекрасно - спать. Папа бы сейчас не отказался. Он несколько часов как не отказался бы. И вчера тоже согласился бы, особо не ломаясь. Нет, грудь тебе папа дать не может, уж прости. Папа может покачать... и спеть. Что-нибудь... от чего ты уснешь. Главное, чтобы папа сам не уснул, потому что тогда он тебя уронит головой на пол, и ты вырастешь идиотом, а мама папе этого не простит. Баю-бай... Тш-ш-ш... Вот две сотни баллад помню, а колыбельную хоть одну, самую завалящую... хоть тресни. Но тебе повезло, что у тебя папа - бард. Папа сейчас сочинит... Как там было-то...
Баю-баюшки-баю
Не ложися на краю...
Где же Тео... Тш-ш-ш... Рич, не ори. О, Боги...
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю...
Папа твой два дня не спал,
Измочалился в конец,
Если ты сейчас бай-бай,
Будешь Ричард, молодец...
Да уж, лучший поэт Тэниела. Но тебе, смотрю, нравится. Тш-ш-ш...
За окном темным-темно,
Мама очень далеко.
Где-то в западных краях
Убивает злобных мо...
Баю-баюшки-баю,
Спи, сыночек, забодал...
***
- Ребенку незачем таскать на себе три слоя одежек, Рыжий. Ну, зима, и что?
- А простудится?
- Не будет этого. Он скорее простынет, если его замотать, как капусту. Что ты трясешься, как наседка?
- Это почему ты не трясешься, как наседка! Тебе что, все равно, в чем он гулять пойдет? Голого наружу выставишь?
- О Древо, все, ты меня достал. Делай что хочешь, хоть в шар из одеял его заверни. Я в Тэниел. До позднего вечера.
- Тей, пого... ну вот. Скакнула в портал, только и видели. Дерек... а, Дерек... ну чего она.
- Такое случается. Но это не значит, что ей все равно. Женщины иногда... слишком сильно опекают детей, а потом наоборот, пытаются свести заботу к минимуму, боясь как бы не опекать слишком сильно.
- Ого... а почему ты мне раньше этого не сказал?
- А ты не спрашивал. Я, кстати, пожалуй, с вами выйду. Снеговика слепим. Сейчас достану морковку...
- Откуда вообще такие познания о поведении женщин при наличии детей? Я... чего-то про тебя не знаю?
- Просто я, узнав, что в доме появится ребенок, в панике побежал к Вирене. И стал биться головой о стену. Она меня пожалела и напичкала информацией... даже той, без которой я прекрасно бы обошелся. Ну, идем.
- А зачем морковка? Думаю, Ричарду пока рановато знать о таких особенностях мужской... или снеговиковой анатомии... может, вылепим девочку-снеговиху?
- Рик, у тебя детство вообще было?
- Нет. Я рос среди Стрелков, забыл? У нас были увлекательные игры "Донеси на соседа по спальне" и "Укради на кухне буханку хлеба так, чтобы не получить розог".
- Жуть. Объясняю - морковка для носа.
- Логичнее было бы взять картошку.
- А морковка смешнее.
***
- Басака.
- Собака.
- Басака.
- Собака. Ты маму с ума сведешь, чучело ты мое.
- С-ума? Сумака?
- Со-ба-ка.
- Собака.
- Рик! Рик! Он сказал "собака"! Рыжий! Ты где? Твой ребенок только что... а, ты спал... Прости. Ну послушай, послушай. Потом доспишь.
- Боги, зачем так орать...
- Ричи, скажи: "Собака". Ну... Рики... Ричард... Собака. Для папы. Скажи для папы. Ну? "Собака".
- Ма-ма... чу-чело.
- Не смей ржать, Рыжий. Не смей.
- А я и не смеюсь. Я горжусь. Это даже лучше "собаки". Это полноценное, осмысленное предложение, несущее определенную информа... Ай! Прямо в глаз, злодейка!
***
- А потом дракон откусил ему голову.
- Неправда, дядя Гринер. Не дракон ему, а он дракону. И не откусил, а отрубил мечом.
- Ну, это в твоей сказке отрубил. А в моей откусил.
- А как взаправду было? Ой... клюет?
- Нет, еще не клюет. Ну... как тебе сказать. Вообще-то, дракон был добрым. Они с рыцарем договорились, чтобы дракон сделал вид, будто пал от меча рыцаря... А рыцарю досталась невеста, прекрасная девушка с юга... Ее дракон специально принес из Араханда, чтобы рыцарь на ней женился.
- Ну и дурак.
- Кто? Рыцарь?
- Дракон. Женился бы сам. Она ему бы яичницу жарила, как мама папе. И заботилась о нем. И ругала бы, когда надо.
- Кхм. А когда надо?
- Ну... вот когда папа вместе с дядей Дорианом пошел в поход, убивать плохих жрецов. Мама очень сердилась. Сказала, что папа "безот..."... А что такое "безответственный", дядя Гринер?
- Думаю, Тео... то есть, мама, имела в виду, что твой отец отправился в опасное место, не подумав о том, что его там могут... э-э-э... поранить. А это было бы... грустно.
- Нет. Я думаю, она злилась оттого, что он ее с собой не взял.
- Да уж... Это тоже.
***
Черноволосый кучерявый мальчик в голубом шелковом костюмчике набычился и сказал:
- А мой папа - король.
Второй мальчик, темно-русый, был одет не так торжественно, но лохматость его явно пробовали поумерить, намочив волосы, и камзол застегнули на все пуговки ради визита. Он заулыбался:
- Наверное, это здорово.
Первый мальчик опешил. Реакция нового знакомого была неожиданной. Сыновья графов и баронов, с которыми он до сих пор общался, увлеченно бросались доказывать, что их отцы сильнее, выше, и "меч у него такой огромный", и "мой папа твоего победит"... а этот, казалось, радовался, что у принца папа - король. Кучерявый сделал еще одну попытку:
- А твой - барон, да? Барон ниже короля.
- Мой папа бард. Ну и барон, наверное, раз мама баронка.
- Баронесса, - поправил кучерявый, недоуменно хмурясь. - А ты живешь в замке, да? Наш больше.
- Нет, не в замке. Меня туда привозили совсем маленьким, я сам не помню, мама рассказывала. Жрецы Древа записали в большую Книгу, когда я родился и все наследования и все такое... - Гость задорно улыбнулся, демонстрируя дырку на месте переднего зуба. - А живу я в доме в лесу. Твой замок точно больше.
- В настоящем лесу? - принц принялся ковырять в носу, чтобы скрыть вспыхнувшую в нем зависть. - И что, прям так можешь пойти в лес погулять?
- Ну да. А ты что - нет?
- Нет. - Принц огорченно вынул палец из носа. - Только когда охота. Сначала меня долго одевают, потом я еду ровно по тропинке до опушки, и там дают подудеть в рог. Правда, рог очень большой и тяжелый. Настоящий.
- О... - второй мальчик скорчил сочувствующе-восхищенную рожицу и, помолчав, сказал: - Меня Ричи зовут. А тебя, я знаю, - Реджинальд.
- Ты должен говорить еще - "Ваше Высочество".
- А тебе это нравится? Ну, когда говорят?
- Не очень.
- Ну тогда я не буду. Поиграем?
И Ричард оглядел детскую. Комната принца была завалена игрушками - но ни одна из них не была интересной на самом деле. Разве что...
Реджинальд тоскливо протянул:
- В солдатиков?
Когда отец подарил ему огромную коробку с двумя сотнями крошечных воинов из дерева, раскрашенных так скрупулезно, что даже выражения лиц можно было разобрать, восторгу Реджи не было предела. Но он играл с ними сам, каждый долгий зимний вечер, потом с приезжавшими дворянскими детьми, потом опять сам... и в настоящее время тихо их ненавидел.
- Нет. Это у тебя что - мечи?
- Ненастоящие. Деревянные...
- Ну и что? Мы представим, что они взаправдашние. Давай играть, будто я великан...
- Нет, я буду великаном! - Обеспокоенно заявил принц.
- Хорошо. Тогда мне достается рыцарь...
- Нет, я буду рыцарем!
- Хорошо, - не стал спорить Ричи. - Ты должен будешь победить меня... но я хитрый великан, поэтому я сначала спрячусь, а ты меня найди. Ну... что стоишь? Бери меч, побежали!
Шольц, трагически заламывая руки, почтительно ворвался в кабинет Его Величества, где королевская чета сидела в компании гостей с севера - барона, баронессы Дурстхен и ее дальнего родственника. Правда, как напомнил себе дворецкий, барон был таковым не по рождению, а по женитьбе, но... Впрочем, сейчас у него были заботы поважнее.
- Их Высочество с... гостем. Играют, сир. Носятся по замку. Я пытался объяснить ему, что не подобает, но... они устроили на кухне погром, потом убежали на задний двор, крича что-то о снежных великанах, и посрывали белье.
- И где они сейчас? - пряча улыбку, спросил Дориан.
- Понятия не имею, сир, - признался дворецкий, разводя руками.
- Что ж, пойдем искать. Тем более что погода такая хорошая. Дорогая... - Дориан подал руку королеве.
Барон отставил кубок с вином и, поднявшись, подал руку жене. Она вскочила, путаясь в юбках.
"Северяне такие... не-придворные", - мелькнула у Шольца мысль.
- Спорим на что хочешь... хотите, Ваше Величество, мальчишки уже на крыше? - спросила баронесса.
- Посмотрим, - сдержанно улыбнулся король.
Ричи с аппетитом умял последнюю булочку из кухонных трофеев. Реджи благородно протянул ему свою, помня о долге хозяина. Когда и она исчезла, мальчишки переглянулись и подползли к краю крыши.
- Вроде тихо... - прошептал Ричи. Услышать их никто не мог, но они вроде как скрывались от полчищ коварных чудовищ.
- А сможешь залезть вон туда? - принц показал на выступ сбоку. Узкий, даже для ноги ребенка. Пристройка, на которую они взобрались, была три этажа в высоту, что особенно впечатляло, если смотреть сверху вниз, на каменные плиты двора.
Ричи пожевал губу.
- Смогу. Но не полезу.
- Испугался?
Ричи вздохнул.
- Не испугался. Просто тогда появится мама и все веселье кончится.
- Чего? - Не понял принц.
- Ну... это трудно объяснить. Когда я лезу куда-то, где опасно, она тут же появляется. Я проверял. Сначала не понял, а потом специально лазил на башенку дома, и к медведю в берлогу полез. В прорубь прыгнул. Не может это просто так совпасть. Она специально.
- Как такое может быть?
- А ты никому не скажешь?
- Клянусь Древом!
Ричи только фыркнул.
- Чтоб мне землю есть! - Сделал страшное лицо принц.
- Ладно... моя мама - маг.
Реджи внимательно посмотрел на приятеля. И вдруг тихо, серьезно сказал:
- А я знаю. Меня папа предупредил, сказал что тоже - никому. - И тут же задохнулся от невероятной догадки: - Так, а ты тоже... маг?
- Нет, - равнодушно ответил Ричи. - Мама говорит, это не передается по наследству, как баронства или... корона. Это так - либо случается, либо нет. Вот дядя Гринер, он был простым...
- Тш-ш-ш, - Реджи слушал его с приоткрытым ртом, но, завидев выходящего во двор человека, замахал на друга рукой и пригнулся, прячась за водостоком. - Тише, это Ухоглаз!
- Кто? - поперхнулся Ричи, но послушно последовал примеру принца.
- "Глаза и уши короля", так его мама называла как-то. Я зову его "Ухоглаз". Он хитрый... Когда я раньше срока съел вишни с торта на свой день рождения, он меня сразу раскусил.
- Выпороли? - Сочувственно скривился Ричи.
- Не. Он никому не сказал. Только подошел ко мне и прошептал: "Нехорошо, Ваше Высочество, повара накажут". Ну, я тогда сам признался, папа даже похвалил за честность.
- Так раз он с пониманием, чего ты его боишься?
- Я не боюсь! - Повысил голос принц и тут же поспешно прихлопнул рот рукой и продолжил уже тихо, сквозь пальцы. - Вишни - это одно, а на крышу залезть совсем другое.
Ухоглаз, как обозвал его принц, меж тем подошел почти к самой стене здания, как раз под тем местом, где прятались мальчишки. Ричи успел его рассмотреть, когда он шел через двор - вроде не страшный. Одет в черное, не старый. Теперь сквозь трещину между водостоком и краем крыши Ричи мог видеть только тулью его шляпы. Ухоглаз остановился и вдруг громко, но как бы обращаясь к самому себе, сказал:
- Интересно, где же Их Высочество и баронет? Наверное, пошли в детскую. Уж точно не сидят на крыше, потому что именно там их ищут родители.
Ричи дернулся, услышав такую новость, и кусочек черепицы свалился вниз, разбившись прямо перед Ухоглазом. Тот, однако, лишь отряхнул плечи от пыли и зашагал прочь.
- Пошли-ка обратно... - Прошептал принц.
- Угу.
Но послушанию восторжествовать все же не удалось. Принц, объясняя свой поступок тем, что их все равно накажут - за вывалянное по земле белье и разбитую посуду, - потянул приятеля в сторону королевских оранжерей.
- Я тебе такие штуки покажу... ты точно таких не видел. Дерево с колючками, толстое такое, зеленое. А колючки не как у розы, а длинные и тонкие!
"Кактус", - чуть было не подсказал юный баронет, но прикусил язык. Что-то подсказывало ему, что признание в том, что он как раз в этом году путешествовал с мамой и папой в Араханд, может превратить зарождающуюся дружбу в ненависть. Он не смог объяснить бы, почему так поступил, но знал: свобода шатания по лесу - это предел дружеской зависти принца. Его отец мог бы победить короля в поединке, или обладать самым длинным мечом во всем королевстве, даже мама-маг не смогла бы сдвинуть чашу весов взаимной приязни, возникшей между ними... Свобода же для мальчишек - важнее всего на свете. Настоящего Приключения Реджи бы ему не простил.
Возможно, мама согласится взять с собой принца в следующую поездку, решил Ричи. Тогда он и расскажет.
Мальчишки пошатались по оранжерее, баронет выразил восхищение кактусом, миндальным деревом и огромными мясистыми цветами с гадким запахом. Когда экзотические растения были рассмотрены во всех подробностях, принц с другом собрались было вернуться в детскую, как и планировали вначале, но обнаружили, что заблудились. Еще бы - оранжерея была огромная. Внутри рос настоящий буйный сад, а дорожки петляли, как сумасшедшие.
- Мы повернули вот тут... у красных цветков.
- Нет, раньше. Помнишь, я еще тогда сказал "Фу, что это воняет"?
- Да, но перед этим... тихо. Кто-то идет.
Мальчишки нырнули в густые заросли каких-то кустов. Сначала они услышали голоса, а потом увидели шагающих по посыпанной гравием дорожке королеву и молодого родственника баронессы.
"Гринер, кажется", - припомнил принц.
- Послушный, в основном... - сказала королева. - Иногда даже слишком. Ест за троих, любит математику, а вот читать - не очень. Но, думаю, любовь к книгам еще впереди. В седле держится неплохо, пока тренируется на пони. Уже скачет через препятствия.
Ричи покосился на приятеля, потом широко раскрыл глаза и легонько кивнул на проходящую мимо пару, мол: "Они про тебя? Чего это?". Принц, искренне недоумевая, пожал плечами.
- Собираетесь отвезти показать деду?
- В следующем году, да. Я возьму его с собой, жаль, Дориану придется остаться.
Ричи сложил в голове все что знал и едва удержался от радостного вопля - принц поедет в Араханд! А уж он сам точно не упустит этой возможности, упросит мать отправиться с королевой. Как все удачно складывается! Он снова покосился на друга - тот выглядел ошалевшим.
- Вам понадобится... сопровождающий на время путешествия? Я был бы рад снова побывать в Араханде, тем более что столицу так и не видел, когда мы были там с Тео и Риком.
- Это было бы очень кстати, Гринер. И Дориану будет спокойнее, и ты сможешь... провести с ним какое-то время.
Ричи запутался, кто с кем и зачем, какое время, но радость от новости отвлекла его от странности слов королевы.
- Я знаю, я обещал, что не буду...
- Мы с Дорианом оба знаем, что ты искренне заботишься о нем и никаких планов сверх того не строишь. Так что обещание ты не нарушаешь, не беспокойся. Где же эти сорванцы... Знаешь, мне даже приятно называть сына "сорванцом", а то он чересчур серьезный для своего возраста иногда...
Ричи посмотрел на принца - тот с негодованием замотал головой. Вот ведь мама, так опозорить его перед другом... "Серьезный".
Взрослые удалились, и Реджи стал занимать другой вопрос. Этот Гринер... Ричи сказал, что он маг, так может он хочет взять принца в ученики? И оттого расспрашивал мать? Было бы здорово... Но о своих надеждах он умолчал, не желая потом выглядеть дураком, если вдруг выяснится, что все не так.
Мальчишки пошли по тропинке, откуда появились королева с Гринером, и вскоре увидели выход. Заулюлюкав, они припустили по склону холма к замку. Вспомнив, с чего начиналась их игра, принц завопил: