Канкубиллат.

Решение сменить место жительства у Вадима Кирсанова вызревало давно, просто хороших вариантов как-то не попадалось. Навыки знатока фарси и санскрита могли пригодиться в спецслужбах, но эта карьера претила ему, как убежденному пацифисту, а какие-нибудь американские университеты, куда можно было бы пристроиться на должность преподавателя восточной литературы, располагались, как правило, в малых городках, далеко от настоящих творческих тусовок, без которых Вадим не мыслил своей жизни. Сменять Москву он готов был только на Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Бостон или какой-нибудь европейский столичный город, но там, увы, вакансий для него не просматривалось. Перспективы неожиданно открылись после установления контактов с инопланетянами, именующими себя лиановцами, а свою цивилизацию - Федерацией трех планет.

Все необходимые договоры о дружбе и сотрудничестве были заключены неожиданно быстро, да еще и подкреплены проведенными референдумами. Новые инопланетные друзья охотно делились своими продвинутыми технологиями, вкладывали свои капиталы на территории тех государств, что пошли на заключение нужных для этого договоров, и принялись широко внедрять на Земле свою Национальную информационную сеть, увы, не совместимую с привычным для землян интернетом, но зато куда более свободную и предоставляющую возможность хорошо заработать, просто торгуя там информацией.

Вот здесь для Вадима открылось золотое дно. Теократический режим Ирана никаких обязывающих договоров с Федерацией трех планет заключать, конечно, не стал, доступа к НИС, соответственно, не получил, а любознательные лиановцы интересовались всеми существующими земными культурами, иранской в том числе. Знания Вадима в области классической иранской литературы оказались неожиданно нарасхват, ему еще и переводы заказывали, и скоро на его счету завелась солидная сумма в национальной валюте Федерации трех планет - сетперах, так что можно было даже подумать о приобретении собственной квартиры где-нибудь там, в теплых краях.

Первым делом он, конечно, нацелился на Лиановес - столицу Федерации трех планет, куда уже массово летали земные туристы, где имелось теперь российское посольство и где, конечно же, хватало ВУЗов, в одном из которых он рассчитывал найти себе место преподавателя восточных языков и литературы. Что многие россияне уже перебираются в этот город на постоянное место жительства и вроде не жалуются, ему тоже было известно.

Убежденному холостяку в возрасте под пятьдесят, которого не держат уже никакие родственные связи, поскольку родители уже померли, а родных братьев-сестер вообще никогда не было, сменить место жительства достаточно легко. Черт c ней, с московской квартирой и дачной халупой на шести сотках, и ту, и другую легко можно продать, старую мебель отправить на свалку, и лишь библиотеку, которую начали собирать еще родители, хотелось бы вывезти. Пусть сейчас бумажные книги не в чести, все пользуются их электронными версиями, но не в его возрасте менять свои привычки и ценности, усвоенные еще с младых ногтей. Остаются еще друзья по литературной тусовке, но и с ними он теперь общается больше все через тот же лиановский НИС, так что и в Лиановесе он связи с ними не потеряет, разве что обходиться это будет несколько дороже.

Но даже когда решение принципиально принято, совет знающего человека никогда лишним не будет. Среди знакомых лиановцев, которыми успел обзавестись Вадим по ходу общения в сети, ближе всего ему был Ингаберт, интересующийся экзотическими земными религиями и, в частности, зороастризмом. Он даже заказал Кирсанову перевод "Авесты", для чего тому пришлось старательно изучать лиановский язык, пока еще не слишком распространенный среди землян. Ну да нет худа без добра, именно в результате освоения этой речи он был вполне готов к эмиграции и даже к профессиональной деятельности на ниве просвещения. Ингаберт внимательно выслушал его пожелания и, хмыкнув, изрек, что как раз для филолога Лиановес не самое подходящее место.

- Будь ты юристом, предпринимателем, политиком, конструктором или программистом, я бы именно его тебе и посоветовал, но ты же филолог, да еще специалист по древним языкам! Уверяю тебя, ни в одном лиановесском ВУЗе ты даже кафедры такой не найдешь! В лучшем случае тебя наймут на должность переводчика для каких-то случайно попавших в Лиановес иранских мигрантов. Тебе это надо?

- Стоп, но где-то же у вас изучают древние языки? У меня столько заказов...

- Ты когда-нибудь интересовался, откуда именно они поступают? Слово Канкубиллат тебе ни о чем не говорит? Кстати, это мой родной город.

Вадим принялся лихорадочно вспоминать. Да, вроде есть такой на планете Ригвила...

- Там у вас есть университет с соответствующей кафедрой?

- Кафедры есть и даже не одна. Сейчас они к тому же плодятся как кролики. Кафедрой иранских языков и литературы пока не обзавелись, но ради тебя можем открыть. Желающие обучаться им наверняка найдутся. Интересующаяся подобной экзотикой молодежь едет к нам со всей Федерации.

- Так у вас, значит, университетский город? Это, конечно, замечательно, только вот я не привык к тихой провинциальной жизни, мне как-то милей столичные тусовки.

- Тихая провинциальная жизнь? - хмыкнул Ингаберт. - Как ты думаешь, сколько людей проживает в Канкубиллате?

- Ну-у, тысяч сто?..

- Сорок миллиардов! В пять раз больше, чем на всей вашей Земле! Городов на сто тысяч жителей ты в Федерации вообще на найдешь, у нас ты либо живешь в мегаполисе, либо в затерянном в глуши хуторе, какие только на Сетрексе и остались. А наш Канкубиллат относится к крупным городам даже по лиановским меркам, входит в первый десяток по населению. Так что скучать по многолюдным столичным тусовкам тебе точно не придется, с той только разницей, что именно у нас тусуются творческие люди: писатели, художники, композиторы и т. п. Почему так случилось? Ну, тут долго рассказывать, может, потому что климат подходящий, может, потому что главным местным концерном когда-то управляли завзятые меценаты, но в итоге сложилось что-то похожее на ваш Коктебель, только в многократно увеличенном масштабе. Тебе понравится.

- А что, кстати, с климатом?

- Тропический полувлажный. Лучше не найдешь, чтобы погреть старые кости. В том же Лиановесе тоже всегда тепло, но летом даже слишком жарко, и при том никогда не бывает дождей. А солнце у них такое, что лучше открытую кожу ему не подставлять, так что там на всей планете не найдешь ни единого пляжа. У нас на Ригвиле солнце куда менее опасное, особо не обгоришь, но в нашем главном планетарном центре Тергате его никогда и не увидишь. Там тоже тропики, но только влажные, причем даже слишком влажные. В норвежском городе Берген, я слышал, ходит такой анекдот: Приезжий спрашивает играющего на улице мальчика, давно ли идет дождь. "Откуда мне знать, - отвечает тот, - мне ведь только семь лет." Так вот, в Тергате такая же погода. Его обитатели шутят, что если бы не необходимость время от времени выезжать в другие города, то они давно бы уже обзавелись жабрами. У нас в Канкубиллате дожди тоже бывают приличные, но все же не весь год напролет. Солнце нам тоже видеть доводится.

- Но если в Тергате такой жуткий климат, то почему там столько народу живет?

- Да, две трети населения нашей планеты там теснится... Вопрос, конечно, интересный. Некоторые говорят, что все это потому, что Тергат просто лопается от денег, городские власти уже не знают, во что их вкладывать. Там вся наша большая химия и биохимия, производство трансурановых элементов, самые продуктивные научные институты, занимающиеся генетическими исследованиями, один из крупнейших научных информационных центров, специализирующийся на биологических науках, планетарный космодром, морской порт. Раньше, когда мы еще не освоили субсветовые скорости перемещения, там же было и почти все наше планетарное машиностроение, и металлургия, и хрен знает что еще. Когда мы перешли к экономической специализации планет, остались только химические концерны, но зато обслуживающие теперь всю Федерацию. Но при этом люди-то вслед за производствами Тергат не покинули! Едва лишь десятая часть населения перебралась на Старую планету, в отличие от Сетрексы, которую тогда покинула добрая половина населения. Возможно, причина в том, что Сетрексу тогда так до конца и не освоили, многие ее обитатели не считали эту планету своим родным домом, а на нашей Ригвиле люди к тому времени уже прижились, своеобразный местный патриотизм сложился.

- В Тергате?

- Да, именно в Тергате. Мы в Канкубиллате живем без политических амбиций, пиршество духа для нас куда важнее. У нас даже экономическая специализация не менялась. Тут с самого основания города существовало деревообрабатывающее и целлюлозно-бумажное производство, так оно и сейчас существует. Тут всегда печатались книги, так они и сейчас и печатаются, и издаются. Каждая четвертая издаваемая в Федерации книга выходит именно из наших издательств, и это не учебники и не справочники всякие, а именно художественная литература.

- То есть до сих пор на бумаге печатаете?

- Электронные версии любых текстов тоже, конечно, выходят в оборот, без сетевых услуг сейчас не проживешь, но и от традиций книгопечатания никто отказываться не собирается. Это наши исконные городские традиции, и бумага на книги тоже идет наша.

- О, а я как раз свою библиотеку хотел с собой забрать!

- Ну, значит попадешь в местный тренд. А еще сможешь оценить наш местный ландшафт. Моря, как в Лиановесе и Тергате, у нас нет, зато через наш город протекает крупнейшая на континенте река Канка. Мосты, набережные, пляжи, все что душе угодно.

- Крокодилов в реке не водится?

- Когда осваивали планету, на трех обитаемых континентах извели всех опасных хищников. В морях что-то еще водится, ну и на Вуктуле их, разумеется, никто не трогал, кому сдались эти болота! Так что да, купаться вполне безопасно, и даже грязи никакой нет, целлюлозно-бумажное производство давно уже работает по замкнутому циклу. Но река, это ладно, главное, что вокруг нашего города бескрайние сады! В том же Тергате сразу за окраиной начинаются такие жуткие джунгли, что без топора туда и соваться не стоит, а у нас можно гулять как в парке и даже плоды с деревьев рвать, хозяева садов претензий не предъявляют. Мы ж потребляем всего пять процентов тех фруктов, что выращиваем, остальное идет на вывоз, в основном в консервированном виде, так что наш консервный комбинат является вторым по значению промышленным предприятием города, после деревообрабатывающего, разумеется. И к тому же у нас почти не трясет!

- В смысле?

- Ну, у вас же на Земле тоже бывают землетрясения. О дрейфе литосферных плит что-нибудь слышал? Вот это все оттуда и идет. На нашей Старой планете когда-то были жуткие геологические катаклизмы, сталкивались континенты, одна плита подползала под другую, в результате возникали высочайшие горы, вот только все это уже в далеком прошлом, дрейф прекратился, люди его уже не застали. Когда переселялись на Ригвилу, место под первый город выбрали рядом с большой удобной бухтой, это Тергат и есть. И когда уже отстроились, их вдруг так тряхануло! А люди же вообще не представляли, что это такое может быть, представляешь их панику? Но не сбежали, отстроились вновь, организовали научные исследования, которые потом очень помогли при освоении других континентов и Сетрексы, изобрели суперпрочные строительные конструкции, которым никакие земные толчки не страшны. На Дотленке, вон, тоже изрядно трясет, там это востребовано, как и в самом Тергате. А мы, к счастью, хоть и находимся на одном с ним континенте Баргжен, но на другом его краю, у нас тут трещин земной коры не наблюдается, эпицентров землетрясений поблизости тоже нет, лишь долетают отдаленные отголоски, балла на три максимум. Легкие строительные конструкции поэтому очень в ходу. А вот где у нас совсем никаких землетрясений не бывает, так это на Вуктуле. Представляешь, огромная континентальная плита, которая почему-то никогда не дрейфовала, ни с чем не сталкивалась, и потому никакой складчатости там нет вообще! Но зато это теперь одна сплошная низменность, тотально заболоченная, где даже береговые очертания трудно определить, поскольку все мелководье заросло мангровыми лесами, а при каждом приливе и отливе граница суши и воды резко сдвигается. Ну или, точнее, граница соленых и пресных вод. А сверху поглядишь - одна сплошная зелень. И приличных рек даже нет, поскольку почти нет перепада высот, вода застаивается по всему континенту и вместо поверхностного стока господствует подземный.

- И как же там люди живут?

- Постоянно там никто не живет, есть лишь метеостанции и базы биологов, куда приезжают работать посменно. Ну и, разумеется, для туристов-экстремалов там раздолье. Пятьдесят миллионов квадратных километров дикой природы. Поразительные даже для тропиков растения, масса птиц и крупных насекомых, а также всякое экзотическое болотное зверье, в основном земноводные гады. Млекопитающих у нас на планете, как ты знаешь, не водится вообще. Никто до сих пор внятно не объяснил, почему так случилось. Возможно, потому, что у нас тут никогда не случалось никаких оледенений. Крокодилы, кстати, там тоже водятся, так что путешествовать там - это занятие на большого любителя.

- Ну, я не из таких, - усмехнулся Вадим, - меня больше привлекает ваш рукотворный Эдем. Так, говоришь, устроиться на работу будет просто? А как у вас с жильем?

- Дефицита нет, цены по сравнению с Тергатом вполне умеренные, не говоря уже о Лиановесе. У тебя сколько на счету? О, тогда сможешь сразу приличную квартиру купить, даже без рассрочки. Это у нас вместо вашей ипотеки, местная строительная компания готова принимать оплату частями в течение сорокалетнего периода, и даже без начисления процентов, заметь!

- Ну, ты меня убедил! Эмигрирую к вам, только где мне на первых порах приткнуться и какими путями добираться.

- Есть гостиницы, что принимают на постой иностранцев, но можешь первое время и у меня в гостях пожить, места хватит. А добираться придется через Тергатский космопорт, туда от вас идут прямые рейсы. Из Тергата в Канкубиллат лучше добираться по воздуху, быстрее и комфортнее выйдет, хотя багаж можно отправить и по земле, дорога имеется. Сообщи, когда прилетаешь, я тебя встречу в Тергате.

- Ладно, договорились, - удовлетворенно промолвил Вадим. Его планы на эмиграцию наконец-то обрели ясную перспективу.

Космопорт, раскинувшийся на огромной территории севернее Шереметьева, поражал своим многолюдьем и суетой. Фактически, он составлял единый космический хаб со старым международным аэропортом Шереметьево, работавшим сейчас с большой перегрузкой, так что многие путешественники предпочитали лететь через другие аэропорты, а потом добираться в космопорт по железной дороге. Москвичам, впрочем, было куда проще: электрички с Савелевского вокзала ходили в этом направлении регулярно.

Пассажирские космические корабли, принадлежащие государственной компании Федерации трех планет, стартовали каждые пять минут, и отправлять их старались с максимальной загрузкой, так что на табло то и дело появлялись сообщение о вакантных местах на очередной рейс. Переоформить билеты на них можно было за считанные минуты. Рейсы на Тергат, правда, отправлялись в четыре раза реже, чем на Лиановес, раз в полчаса, но Кирсанов приехал загодя и вполне успевал на предыдущий рейс. В мозгу, правда, ворочалась мыслишка, что если он прибудет на место назначения на полчаса раньше, то Ингаберта на оговоренном месте встречи может еще не оказаться. "Ну, осмотрю тогда их космопорт", - подумал Вадим.

Земной космопорт работал как часы: объявлена посадка на рейс, к соответствующему перрону тут же подаются два вместительных автобуса, быстро заполняющихся пассажирами, затем они в сопровождении платформы с багажом прибывают к нужному стартовому столу, представляющему из себя стакан с внутренними стенками, покрытыми диглином, такое покрытие лиановцы еще называют абсолютно белым телом первого рода. Роботы быстро перемещают весь багаж в грузовой отсек, пассажиры поднимаются на борт и занимают удобные кресло с антиперегрузочной амортизацией (ну да, при старте с поверхности планеты, до перехода корабля в пространство Стерхота, перегрузок все же никак не избежать), транспорт отъезжает за пределы стартового стола, ровно в назначенную минуту включаются фотонные двигатели в днище корабля, мощный поток фотонов врезается в суперзеркало из диглина, без потерь отражается им и попадает в такое же суперзеркало на днище корабля, отрывая от Земли многотонную махину. Как с помощью таких многократных отражений можно с максимальной эффективностью использовать энергию света, лиановцы оповестили уже всех и каждого. Земляне с удовольствием переняли бы эту технологию, да вот жаль, их установки ядерного синтеза пока на способны производить диглин в сколько-нибудь заметных количествах, а без него нечего и надеяться создать такие суперотражатели. Диглин впечатлял. При переходе из автобуса в корабль сотрудники космопорта даже предупреждали пассажиров ни в коем случае не смотреть на те участки диглинового покрытия, куда в этот момент падают солнечные лучи. Слепить будет так, словно глядишь на само солнце.

Корабль спешил выйти из плотных слоев атмосферы, чтобы не создавать возмущений при переходе в пространство Стерхота. Мгновенное выпадание из пространства огромной массы, занимающей к тому же солидный объем, в атмосфере всегда вызывает эффект хлопка, тем более громкий, чем плотнее та самая атмосфера. Сам переход, как говорили Вадиму знающие люди, пассажиры даже не почувствуют, а время, проведенное в пространстве Стерхота, просто выпадет из их сознания, поскольку все привычные для нашего мира энергетические процессы там просто останавливаются. Другой мир со своими физическими законами, что тут говорить! Выйти из пространства Стерхота они должны были уже совсем рядом с Ригвилой, над ее планетарным космопортом.

Полет прошел без малейших происшествий, и перед приземлением Вадим успел насладиться зрелищем Тергата. Гигантский город с территорией в пол-Австралии сверху мало отличался от окружающих его джунглей, настолько он был покрыт буйной тропической растительностью. Лишь производственные территории рядом со знаменитой бухтой и сам космопорт были свободны от ее проникновения. Ну, здравствуй, второй по величине и самый дождливый город Федерации трех планет! Тебя и увидеть то с высоты удалось только потому, что жаркие потоки света от перманентно стартующих и садящихся кораблей рассеивали тучи над космопортом.

Кирсанов немного пожалел, что свое знакомство с Федерацией он начинает не с ее столицы Лиановеса. Любой уважающий себя путешественник просто обязан пройтись по его Кентралику и посетить Национальный музей, предварительно поглазев с улицы на его фантастические барельефы. Ну ладно, внутренний туризм тут тоже в большом почете, вот обживется он в Канкубиллате и в ближайший отпуск постарается посетить все самые козырные места Федерации и первым делом, конечно же, ее древнюю столицу.

Хотя даже подмосковный космопорт показался Вадиму гигантским, тергатский собрат превосходил его на два, а то и на три порядка. В такой мешанине куда-то спешащих людей он мигом бы затерялся, если бы попытался самостоятельно отсюда выбраться, но, к счастью, как выйти на условленное место встречи, он помнил твердо, а там уж Ингаберт быстро его нашел.

- Ну что, мой друг, - промолвил лиановец после обмена приветствиями, - желаешь сразу отправиться в Канкубиллат или сперва ознакомиться с нашей планетарной столицей?

- А какие здесь есть интересные места?

- Такие, каких не было бы в Канкубиллате? Если тебя не интересуют достижения химической науки, то могу посоветовать только местную оранжерею. Да, оранжереи и в других городах не редкость, но эта поражает своими размерами. Ее владельцы задались целью разместить в ней абсолютно все растительные виды, какие только встречаются на наших трех планетах, и уверяют, что это им удалось. Сейчас возводят еще и новые корпуса под вашу земную флору. Там можно бродить целыми днями, но у нас, конечно, столько времени нет, поэтому советую посетить только главный корпус. Зрелище будет незабываемое.

Кирсанов, конечно, согласился, и местное скоростное метро быстро доставило их из космопорта к станции под названием Оранжерея. Гигантское стеклянное сооружение стометровой высоты, в центре которой к тому же возвышался купол, возносящийся еще на метров пятьдесят, поражало воображение. То, что росло непосредственно под куполом, снаружи казалось даже не зеленым, а красным.

- Это что там такое? - кивнул Вадим.

- Сеткел цветет, - усмехнулся Ингаберт. - Уникальное дерево даже для здешних лесов. Может достигать двухсотметровой высоты, и крона у него при этом диаметром метров в сто. Расти может только в здешнем вечно влажном климате, поскольку корни просто не в состоянии загнать влагу на такую высоту. Так они и не загоняют, поскольку влага постоянно льется с небес и поглощается самими листьями в требуемых количествах. Цветы у него огромные и красивые, плоды тяжеловесные и запросто могут прибить, коли свалятся на голову, жаль, что при этом малосъедобные. На цветение лучше смотреть отсюда, поскольку снизу ничего не видать.

Налюбовавшись цветущим сеткелом, они все же оплатили вход и вошли внутрь, в тот самый отсек, где располагалась растительность влажных лесов Баргжена. Леса Амазонии часто называют "зеленым адом", но здешние по всем параметрам переплюнули даже амазонскую сельву. Полюбовавшись на тонкие стволы, сплетающиеся кронами на высоте двадцатиэтажного дома, да еще переплетенные лианами, Вадим поинтересовался, как все эти породы можно различить и нельзя ли взглянуть на них сверху.

- Можно и сверху, - промолвил Ингаберт, - там под крышей даже специальные галереи пристроены с прозрачными стеками и полом. Только если здесь ты видишь одни стволы, то там будет сплошная мешанина ветвей с редкими цветами. Не поймешь даже, что к чему относится.

- Как-то не слишком наглядно получается...

- Зато растет все в натуральном виде. Вот это, например, гильнетос, из плодов которого добывают очень дорогой сок, который занимает у нас нишу ваших марочных вин. Это единственное дерево, которое так и не удалось окультурить без потери вкусовых качеств. Собирают плоды, соответственно, с диких деревьев в окружающих Тергат джунглях, так что можешь представить себе себестоимость конечного продукта. В Лиановесе его подают, по-моему, только в фешенебельных ресторанах, но здесь, в Тергате, все же можно по случаю прикупить бутылочку-другую с сувенирной символикой. А что ты хочешь, это единственный производимый тут не химический продукт!

Ингаберт еще затащил Вадима в отсек, отведенный под болотную флору Вуктула, куда более низкорослую, но зато обильно цветущую. Влажность тут, впрочем, была стопроцентная, и Кирсанов долго не продержался.

- И что, так там по всему континенту? - осведомился он.

- Именно, - кивнул Ингаберт.

- Тогда понимаю, почему там никто не живет!

Выбравшись, наконец, из оранжереи, они немного прошлись по жилым кварталам Тергата. Вид двадцатиэтажных домов, снизу до самых крыш увитых лианами, часть которых при этом еще и цвела, казался нереалистичным.

- Тут еще и на крышах прорва растительности, - прокомментировал Ингаберт. - Просто покрывают крышу перликстом, это такой влагонепроницаемый материал, который здешняя промышленность и производит, насыпаем поверх него тонкий слой почвы, а дальше уж растения сами и засеятся, и вымахают, и даже обихаживать их особо не надо.

- Да это ж самый зеленый город, какой я только знаю! - с восхищением выдохнул Вадим.

- Ну да, если считать по количеству древесных стволов на квадратный метр территории, то точно, - кивнул Ингаберт. - Мы в Канкубиллате крыши не засаживаем, только палисадники, но зато эти палисадники у нас есть, и мы к тому же предпочитаем плодовые деревья. Ладно, сам все увидишь.

Между Тергатом и Канкубиллатом было налажено регулярное воздушное сообщение. Эти два города соединялись, конечно, и широкой наземной дорогой, но расстояние было велико, а скорости на земле ограничены, так что ехать пришлось юы слишком долго. По земле Ингаберт отправил багаж Вадима, упакованный в контейнер, самому же ему предложил воспользоваться аэротакси.

Полет чуть ли не через весь континент оказался весьма захватывающим мероприятием. Сперва густые тучи, сквозь которые иногда удавалось разглядеть зеленую равнину, прорезанную реками. Потом тучи немного разошлись, а зеленые тона внизу стали чередоваться с бело-розовыми.

- Это наши сады цветут, - с гордостью пояснил Ингаберт.

И действительно, цветущие кроны были выстроены ровными рядами, между которыми ездили обслуживающие садовое хозяйство механизмы.

- Да, у нас все сельскохозяйственное производство роботизировано, - промолвил Ингаберт, - хотя ближе к городу находятся энтузиасты, готовые ухаживать за деревьями своими руками. Это у них хобби такое.

Их летательный аппарат, тем временем, приблизился к руслу какой-то реки, которая, вбирая в себя многочисленные притоки, становилась все полноводнее.

- Это и есть Канка, наша местная Амазонка, - усмехнулся Ингаберт. - Большому городу - большая река. Канкубиллат растянулся вдоль нее на полторы тысячи километров в среднем течении, ближе к устью случаются тайфуны, так что жить там было бы не слишком комфортно. А так причалы, набережные, куча пляжей, сады, доходящие чуть ли не до уреза воды, где никто никому не запрещает проводить пикники, никаких тебе опасных животных в воде, короче, райская жизнь, хотя людей для рая, конечно, многовато.

Предвестником появления города стала, однако, большая лесопилка, сырье для которой прямо по Канке и сплавлялось, но ниже по течению действительно пошли пляжи и нерегулярные сады. А вокруг, насколько видит глаз, городские кварталы, утопающие в зелени. Производственные мощности деревообрабатывающих и целлюлозно-бумажных комбинатов, как пояснил Ингаберт, располагались ниже по течению реки, чтобы не угнетать своим соседством горожан.

Аэротакси высадило их в самом центре города, откуда недалеко было до ведущих издательств и, главное, до местного университета, куда Ингаберт и отвел Вадима устраиваться на работу. Трудовой контракт удалось заключить быстро. Кирсанов должен был преподавать местным студентам иранские языки и литературу. Содержание курса - на его усмотрение, группы обучающихся еще предстояло набрать, но на факультете земных языков его заверили, что здесь это делается быстро. Объявление о наборе выводится в сеть, а там уже все желающие смогут записаться, даже перейти с других курсов и факультетов.

Уже в ранге университетского профессора Вадим отправился присматривать себе жилье. Жилые дома здесь оказались такими же двадцатиэтажными, как в Тергате, но зато с более просторными квартирами, террасами на каждом этаже и, главное, не так густо натыканными, благо плотность населения здесь была вдвое ниже. Уже заработанных Кирсановым денег хватило на покупку приглянувшейся ему квартиры даже безо всякой рассрочки. Теперь остается прикупить мебель и всякие домашние приборы, дождаться прибытия багажа и разместить по комнатам свою драгоценную библиотеку. И пусть с городом по большому счету он был еще незнаком, ему здесь уже нравилось. Фортуна явно обернулась к нему лицом.

Пока в местном университете набирались группы студентов, желающих изучать фарси и иранскую словесность, Кирсанов временно оказался предоставлен самому себе и решил посвятить это время знакомству с городом. Как и в других городах Федерации трех планет, жилая часть города здесь была четко отделена от производственной и административной. Местное производство Вадима пока интересовало мало, а вот центральная часть города, где по идее и должна была бурлить культурная жизнь, очень его привлекала.

Там и в самом деле было, на что посмотреть. Помимо литераторов и художников, в Канкубиллате явно хватало и креативных архитекторов, так что на центральных улицах ни один дом не был похож на другой и многие из них имели весьма вычурные формы. Нижние этажи зданий были изукрашены где мозаикой, а где и настоящими картинами, к описанию которых не подходило плебейское слово "граффити". Насколько помнил Вадим, раскрашивать так стены домов было фирменной фишкой столичного Лиановеса. В том же Тергате подобное и представить было невозможно. Но здесь явно старались равняться на столичный фасон и не обсаживали свои дома лианами, которые скрыли бы неприглядность бетонных стен. Да, именно бетонных, поскольку больших запасов строительного камня на планете просто не имелось, а возить таковой со Старой планеты было бы слишком накладно.

Вместо лиан здесь в изобилии высаживали плодовые деревья, желательно еще и красиво цветущие. Сейчас как был период цветения, и городские строения стояли словно в пышных оборках из белых, розовых, красных, желтых и сиреневых крон. Совет прецессов провинции Канкубиллат и резиденция местного губернатора располагались почему-то в стороне от главной городской площади, уступив это место главному зданию университета и двум крупнейшим издательствам, словно бы намеренно демонстрируя, что в этом городе творцы и хранители знаний куда авторитетней обладателей властных полномочий.

Людей на улицах было много. Строгих костюмов здесь не наблюдалось даже на чиновниках, народ в массе своей был одет достаточно легко и очень пестро. Кто здесь находится по делам, а кто просто фланирует, разобрать было достаточно трудно, поскольку никто никуда особо не спешил. День был солнечный, туч не наблюдалось даже на горизонте, так что народ, наверное, просто разморило.

В двух кварталах от центральной площади протекала Канка, и Вадим пошел взглянуть на могучую реку. Здесь, в центре, берега ее были одеты в дефицитный на планете гранит, ну, или по крайней мере тот, на котором он сейчас стоял. За противоположный берег Вадим бы не поручился, поскольку он едва угадывался где-то на горизонте. Справа и слева от Вадима в том направлении вели два капитальных моста. Пройтись, что ли, по ним? Заманчиво, но все же далековато. Это ж несколько километров выйдет пи такой-то ширине реки!

Прилегающая к набережной территория была густо застроена всевозможными кафе и ресторанами. Вадим ощутил желание перекусить, вот только н хотелось идти в первую попавшуюся забегаловку со стандартным набором блюд. Душа требовала экзотики и местного колорита.

К счастью, у Ингаберта к этому часу закончились занятия в университете, и он согласился выступить в качестве гида. Появившись на набережной и критически оглядев местные заведения общепита, он махнул рукой:

- Нет, Вадим, это все предназначено для невзыскательной публики. Если хочешь, я отведу тебя в такое заведение, каких ни в Лиановесе, ни в Тергате, ни даже у вас на Земле точно не встретишь. Будет тебе местный колорит!

Добираться до искомого заведения пришлось на метро, то есть довольно далеко. Набережные здесь кончались, и огромная река катила в естественных берегах, засаженных плодовыми деревьями чуть ли не до уреза воды. Под их-то раскидистыми кронами и скрывалась цель их путешествия - кафе "Джангра". Мужчины уселись за один из свободных столиков, стоящих прямо на траве и стали ждать официанта. Тот не замедлил явиться и своим видом чуть не ввел Кирсанова в ступор.

Это был мальчуган лет десяти, более рослый, чем его российские сверстники, но возраст угадывался по короткому еще носу и по-детски пухлым щекам. Паренек был бос, с голым торсом, а то, что ниже пояса, плохо скрывала какая-то немыслимая юбка с веревочным пояском, с которого свешивались разноцветные полосы материи, какие-то витые шнуры с вплетенными в них не то значками, не то еще какими-то блестящими металлическими фиговинами. Все это при ходьбе колыхалось, то и дело открывая бедра. Из-под юбки иногда проглядывало что-то похожее на стринги, но то, похоже, была единственная дань приличиям во всем этом экзотическом костюме. Недостаток ткани компенсировался обилием бус, браслетов и ленточек, привязанных везде, где только можно, и делавших паренька немного похожим на рождественскую елку. Голову мальчугана при этом венчал вычурный головной убор с двумя рогами, украшенными по всей длине мелкими самоцветами или просто цветными стекляшками. Вело себя это чудо при этом исключительно деликатно, как и положено хорошо вышколенному официанту. С легким поклоном передав клиентам меню, мальчик отступил на шаг, спокойно ожидая заказа.

В местных кушаньях Кирсанов не разбирался и доверил выбор своему лиановскому другу. Тот ткнул пальцем в какие-то пункты в меню и вдруг обратился к юному официанту на не знакомом Вадиму наречии, в котором, правда, угадывались отдельные слова и интонации уже хорошо изученного Кирсановым лиановского языка, но это совершенно точно был другой язык! К удивлению Вадима, мальчик понял обращенную к нему речь, ответил на том же самом наречии и убежал исполнять заказ.

- Что это было? - потрясенно осведомился Вадим, когда официант скрылся из их поля зрения.

- Это был юный энтузиаст, знакомый с древней джангрийской культурой! - торжественно произнес Игнаберт. - Таких и среди взрослых жителей Канкубиллата немного наберется, а за его пределами, мне кажется, их и вообще уже нет. Если ты не понял, то мы с ним обменялись репликами на джангрийском языке, вышедшем из обращения уже двадцать восемь веков назад. А он, представь, говорит на нем даже без акцента!

- Твой будущий абитуриент, хочешь сказать? - начал что-то понимать Вадим. - Но почему на нем такой странный костюм? Это игра такая? И кому вообще пришла в голову идея использовать детей в качестве официантов?

- А это, мой друг, полное погружение в древнюю историческую реальность. Три с половиной тысячелетия назад юные джангрийские аристократы так и одевались. Похожие головные уборы хранятся в музеях Бэнана и Лиановеса. Я не успел сосчитать, сколько там было камешков, так что ранг нашего официанта тебе не назову, может быть, он даже считается принцем. И да, тогда было принято, чтобы дети прислуживали взрослым на пирах, разнося кушанья и напитки. Те, кто не знаком с джангрийской культурой, вряд ли сумеют оценить это по достоинству, но здесь-то как раз интеллектуальная публика собирается, это же университетский район!

- То есть, это игра такая, в которую вовлечены дети? И много их тут таких?

- Да почитай что все! Ты погляди по сторонам.

Вадим огляделся и обнаружил, что здесь действительно не наблюдается ни одного совершеннолетнего официанта. Исполняющие эти роли мальчишки и девчонки были не старше четырнадцати лет и одеты столь же вычурно, разве что у девочек на шеях болтались пышные жабо, прикрывающие груди, но не талии, да и головные уборы отличались от мальчишеских.

- Мда, у нас на пляжах, бывает, и то целомудреннее одеваются, - высказал свое удивление Вадим. - А ведь это же культура с вашей Старой планеты, где обнаженную кожу на солнце лучше не выставлять...

- Так в Стежане или Монлоане ничего подобного и не наблюдалось, - хмыкнул Ингаберт, - но Джангрийской империи в этом смысле повезло, ее коренная территория располагалась в зоне влажных тропических лесов. То есть и тучи постоянно, и всегда можно укрыться под пологом леса. Просто не было нужды так уж прятать тело от солнца. А во влажном тропическом климате при постоянной жаре любая одежда становится скорее обузой, чем потребностью. Нельзя сказать, чтобы эти традиции широко сохранились в народе, чистокровных джангрийцев уже давно не осталось, их культурой и письменностью интересуются только такие книжные черви, как мы с тобой, да еще романтичная молодежь. И да, они тут, конечно, играют в джангрийских юнцов, но еще и зарабатывают себе на карманные расходы. С десяти лет наши юные граждане уже могут заводить собственные контролируемые карты, на которые им будут перечислять зарплату. И это для них большое везение. Если не заниматься интеллектуальными проектами в НИС, то подросткам вообще сложно устроиться на работу. Всяким малоквалифицированным трудом у нас давно уже занимаются роботы.

Пока они так беседовали, заказ их был исполнен, и все тот же мальчуган, явившись с подносом, ловко сервировал им стол. Исполнив свои должностные обязанности, он отошел, но далеко уходить не стал, привлеченный их беседой, которая с обсуждения его внешнего вида свернула на проблемы преподавания иранистики среди совершенно незнакомых с этой культурой студентов.

- Ну, поскольку никто у нас тут насильно не заставляет учить древние языки, этим делом занимаются исключительно энтузиасты с соответствующей мотивацией, - успокаивал Вадима Ингаберт. - Думаю, никаких проблем с успеваемостью у них возникнуть не должно. А ты только фарси будешь преподавать?

- Договор с факультетским начальством я заключил именно на фарси. Мог бы, конечно, и санскрит преподавать, но у вас тут уже есть преподаватели из Индии, им этим делом заниматься сподручнее, да и группы там уже набраны, разве что придется подменять кого.

- А вы точно будете древние земные языки преподавать? А к вам можно будет прийти на занятия? - вдруг раздался за их спинами высокий детский голосок.

Оба мужчины разом обернулись. Юный официант с любопытством пялился на них и ждал ответа.

- А ты так интересуешься древними языками? И как тебя звать, кстати? - промолвил Ингаберт.

- Канбюк, - ответил мальчуган. - Да, очень интересуюсь. Так можно прийти?

- Погоди, торопыга, там еще ничего не организовалось. Но если наш гость не будет против, то, наверное, можно. На нашем факультете на лекции допускаются и вольнослушатели.

Кирсанов был несколько ошарашен. Тут еще и официальные группы не набраны, а какой-то малолетний пацан уже настойчиво в вольнослушатели. В Москве ему такие энтузиасты не попадались ни разу. Особая атмосфера тут, что ли, в этом Канкубиллате?

- Я бы взял, да маленький он еще слишком, боюсь, шалить на лекциях начнет. И что тогда с ним делать? - высказал он свои сомнения Ингаберту.

- А у тебя, что ли, какие-то юридические обязательства перед ним будут? - усмехнулся тот. - Начнет шалить - выгонишь, и дело с концом!

- Да не буду я шалить, дяденька, - взмолился Канбюк, придав своей мордашке такое умилительное выражение, что отказать ему у Вадима язык не повернулся.

- Ну, приходи, если это не будет мешать твоим школьным занятиям. Как тебя оповещать-то?

- Погодите, я сейчас мигом, - засуетился мальчуган и рванул в сторону подсобного помещения, где оставил свой карманный компьютер. Костюм джангрийского подростка карманов для хранения подобных вещей, увы, не имел.

Пока он бегал за своим средством связи, Ингаберт сказал Вадиму:

- А ты заметил, что он обратился к тебе во множественном числе, как принято только у вас на Земле?

- Полагаешь, что он уже знаком с земными языками и принятыми у нас формулами вежливости? - промолвил Кирсанов.

- Даже не сомневаюсь в этом. Расспроси его при случае, сколько языков он уже знает и откуда эти свои знания почерпнул. Возможно, он тебя этим сильно удивит.

- Еще немного таких встреч, и я, похоже, вообще перестану чему-нибудь у вас удивляться, - произнес Вадим.

Тут вернулся запыхавшийся от бега Канбюк и протянул Кирсанову свое средство связи. Мужчине пришлось доставать свой и обмениваться номерами. Напоследок Вадим сказал мальчугану, что оповестит его о начале занятий, и предупредил, чтобы тот вел себя на лекциях серьезно. Мальчишка тут же разулыбался, с энтузиазмом закивал, рассыпался в благодарностях и убежал радостный.

- Ну, у вас тут и народ живет... - промолвил Кирсанов, наконец-то принимаясь за принесенные кушанья. - Если и студенты окажутся такими же энтузиастами, то я буду на седьмом небе от счастья. А кстати, кухня в этом кафе соответствует его названию?

- Ну, аутентичной джангрийской кухни сейчас даже в Бэнане не найдешь, - вздохнул Ингаберт, - просто не производит уже никто давно нужных для этого продуктов. Так что то, что мы сейчас едим, - творческая имитация здешних поваров. Но готовят, по-моему, вкусно. Кстати, попробуй вот этого белого сока. Его делают из плодов дерева гильнетоса, растущего в окружающих Тергат джунглях. Сколько раз старались его окультурить, но качество продукта при этом неизменно страдало и раздражало истинных гурманов, так что это единственный используемый в нашей кухне дикорос. Этот сок у нас занимает ту же нишу, что ваши марочные вина. Стоит дорого, но иногда можно себе позволить.

Вкус сока действительно оказался выше всяких похвал, да и заказанные блюда вполне ему соответствовали, и Вадим, временно отрешившись от проблем, принялся ублажать свои вкусовые рецепторы.

Десятилетний Канбюк был по натуре своей испытателем. Причем испытать новые ощущения и социальные роли ему непременно надо было на себе самом, а не в сетевых играх, как это делало подавляющее большинство его сверстников. Возможно, тут играл роль своеобразный канкубиллатский снобизм. Хотя город был основан, когда НИС уже надежно проник во все поры лиановского общества и первое, что делали поселенцы на новом месте, это старались соорудить узел сети, надежно связанный с другими населенными пунктами планеты, обитатели Канкубиллата считали себя интеллектуальной элитой общества, по мере сил сохраняли аристократические традиции и даже гордились своей старомодностью. Старая книжная цивилизация так и не уступила здесь электронной. Зачем учить давно вымершие языки? А чтобы чувствовать себя прямыми наследниками героев прошлого и хранителями их традиций. Пусть это не слишком денежно, зато сильно поднимает самооценку. И жители других городов Федерации, таких чувств не испытывавшие, гордились, тем не менее, существованием Канкубиллата, как образцом земного рая, и пусть их самих не пускают туда грехи рациональности и меркантильности, но все же приятно ощущать в душе, что где-то он такой есть. И реальный Канкубиллат по мере сил старался соответствовать этим идеализированным представлениям о себе.

Канбюк как-то спросил отца, были ли в их роду аристократы. Тот ответил, что вполне могли быть, ведь некоторые их предки прибыли в Канкубиллат из Бэнана - древней столицы Джангрийской империи. И пусть после создания общепланетной Федерации потомки аристократов старались скрывать свое происхождение во избежание репрессий от республиканских властей, пусть с той поры сменилось уже 120 поколений и все племена и сословия Старой планеты давно и надежно перемешались, пусть ни одни источники не позволяли с уверенностью продлить свое родословное дерево до тех времен, уже одна вероятность того, что у него могли быть аристократические предки, позволяла Канбюку и самого себя ощущать аристократом, а потому и вести себя соответственно.

Как ни удивительно, но древние аристократические традиции в лиановском обществе сохранила только уничтожившая былую родовую аристократию гварда. Казалось бы, именно туда Канбюку и была самая дорога с его самоощущением, вот только гварданский клуб провинции Канкубиллат был довольно малочисленным - всего шестнадцать тысяч человек в штате, и каждый год там открывалось всего восемьсот вакансий для поступления на службу, и это при сорокамиллиардном населении! При всем своем романтизме и идеализме свои физические кондиции Канбюк оценивал достаточно здраво и понимал, что у него не будет шансов при такой конкуренции. К тому же и обучать воинским искусствам претендентов на вступление в гварду начинали лишь с четырнадцатилетнего возраста, как, собственно, и по всей Федерации, за исключением Лиановеса, где существовал клуб "Венктиар", набиравший и десятилетних мальчишек. Но где Канкубиллат, и где тот "Венктиар"! Осознавая, что военная карьера ему никак не светит, Канбюк предпочитал считать себя аристократом духа, то есть носителем высокой культуры, что здесь, в Канкубиллате, означало быть знатоком классической литературы, истории и вымерших языков. Всем этим мальчик и увлекался, сумев достичь на этом поприще феноменальных для его возраста успехов. К своим десяти летам он умел вполне прилично изъясняться на джангрийском, стежанском и монлоанском языках, короче, всех тех, которые хоть как-то сохранились в письменных источниках Старой планеты.

Компанию друзей он себе завел соответствующую. Еще в дошкольном детстве они любили разыгрывать исторические сюжеты, разумеется, в меру своего понимания. Вот только интересных боевых сюжетов, оставшихся в исторической памяти, было откровенно меловато. Шутка ли, последняя война отгремела почти три тысячелетия назад, как раз перед образованием Федерации! А как там враждовали между собой Джангрийская и Стежанская империи, за давностью лет давно позабылось и мало кого волновало. Даже серьезных взрослых книг на эту тему существовало не так чтобы много, что уж там говорить о таких, которые могли бы разбудить детское воображение! Короче, их компания со временем заскучала от однообразия.

Но тут, к их счастью, начались активные контакты с недавно обнаруженными братьями по разуму, а уж у тех-то и государств оказалась целая прорва, и народов, и языков, а воевать между собой они, кажется, вообще никогда не прекращали. В НИС появились курсы по изучению самых распространенных земных языков, а в Канкубиллат потянулись земные литераторы и переводчики. Канбюк с друзьями радостно поглощали новую для них информацию и учили языки, не зная пока, каким сюжетам и даже какой их земных культур отдать предпочтение. В десять лет уже мало простого созерцания, хочется все испытать самому, попробовать, наконец, свои силы. Но как же трудно выбрать при таком обилии новой информации!

А еще летом хотелось подзаработать, благо такая возможность у них, наконец, появилась вместе с правом завести собственные контролируемые карточки. Да, еще контролируемые родителями, но уже не сателлитные, как у всякой там мелкоты, которые могут распоряжаться только теми деньгами, которые им на эту карточку скинут родители. Канбюка, конечно, отец с матерью тоже спонсировали, но это было всегда меньше, чем хотелось, так что возможность заполучить дополнительные средства на собственные увлечения была очень даже кстати.

Вот только с заработком для таких, как он, малолеток были большие сложности, если ты, конечно, не крутой программист, с головой погруженный в НИС и способный самостоятельно создавать интересный для других обитателей сети продукт. Всякий неквалифицированный физический труд в Федерации давно уже выполнялся роботами за единственным исключением сферы обслуживания, где общение важнее механических действий.

И здесь ему повезло, что он живет в Канкубиллате. Только здесь кому-то могло прийти в голову возродить древние традиции и нашлась публика, способная по достоинству оценить это ноу-хау. Несколько десятков кафе, расположенных в основном в центре города или по берегам Канки, стали нанимать официантами детей, начиная с десятилетнего возраста, когда с ними по закону уже можно заключить трудовой контракт. Канбюку и его друзьям выпал редкий шанс, и они не преминули им воспользоваться.

Изо всех этих кафе Канбюку больше всего по сердцу пришлась "Джангра". Здесь старались следовать исторической достоверности и требовали от своих работников тщательно соблюдать дресс-код, но зато и платили побольше. Рогинкес, друг Канбюка еще с дошкольных лет, правда, бурчал, что в те времена ни о каком нижнем белье никто и понятия не имел, так что даже у джангрийских принцев, которых они так старательно изображали, не должно было быть ничего под юбками, но тут уж хозяева кафе, видимо, пошли на вынужденный компромисс. И так у приезжих из других городов Федерации, заглянувших в их кафе, глаза на лоб лезли при виде столь экстравагантно одетых пацанов и девчонок. Канбюка, кстати, это немало забавляло. Вот ведь и он как-то причастен к знаниям, недоступным для большинства взрослых.

В тот день его ждала рабочая смена, которая, наверное, не оставила бы никаких интересных воспоминаний, если бы за обслуживаемый им столик не сели двое мужчин, один из которых оказался приезжим, и не откуда-нибудь, а c Земли! И этот землянин к тому же был не туристом, а, судя по его разговору с соседом по столику, приехал в Канкубиллат преподавать какой-то экзотический язык фарси, упоминаний о котором Канбюку даже в НИС не попадалось. Это было так жутко интересно, что он позволил себе вмешаться в разговор клиентов и, надо же, даже выпросил право посещать лекции этого профессора в университете в статусе вольнослушателя! Канбюк еще гадал потом, почему его сразу не шуганули. Должно быть, потому, чту другой дядька, спутник землянина, сам преподавал в том же университете джангрийский язык и именно на нем решил сделать заказ. Вообще-то это был снобизм чистой воды. Подавляющее большинство здешних юных официантов и официанток ни хрена в этом языке не смыслили, разве что приветствие могли разучить. Но Канбюк в решающий момент не растерялся, продемонстрировал свою эрудицию, выделился из общей массы и потому, наверное, его просьбу о посещении занятий и восприняли серьезно. Все же у полиглотов и любителей древней истории есть в жизни свои преимущества.

Заветный номер Канбюку все же достался, и мальчик поклялся себе, что теперь от этого Вадима Кирсанова ни за что не отстанет. Полазив по сети, он выяснил, что его будущий преподаватель хорошо известен в филологических кругах Канкубиллата, занимался уже переводами с фарси на лиановский, но сам он русский по национальности. Русский язык был объявлен базовым для недавно образованного планетарного узла НИС на Земле, поскольку именно на территории России этот узел и располагался, так что это наречие Канбюк изучил одним из первых и даже говорил на нем почти без акцента. И когда Кирсанов наконец-то ему позвонил, чтобы сообщить о начале занятий, мальчик поприветствовал своего будущего наставника на его родном языке и тем самым, кажется, еще больше усилил его интерес к собственной персоне. Вадим вдруг принялся расспрашивать Канбюка, какие еще языки тот успел изучить. Мальчик честно перечислил: английский, французский, испанский, немецкий, китайский, арабский, японский. Ну, все те, по которым в НИС удосужились организовать курсы и информации было побольше.

- Все, снимаю шляпу, - подвел итог его речи землянин. - Теперь я вижу, парень, что твой интерес отнюдь не праздный и фарси тебе тоже будет вполне по плечу. Ты и старой земной культурой тоже интересуешься?

- Да-а!..

- Тогда тебе, наверно, стоит еще изучить древнегреческий язык, латынь и санскрит, а возможно, и иврит с арамейским. Санскрит я, скорее всего, тоже буду преподавать, а по остальным могу только дать наводку, где найти нужные учебники.

Совет был с благодарностью принят, и Канбюк все старательно записал. Выучить еще полдюжины языков к уже имеющимся? Да плевое дело при его-то способностях и современных технических средствах заучивания! Зато сколько новых интересных историй для него станет доступно, это ж просто фантастика!

Конечно же мальчик не мог не похвастаться своим новым знакомством всем приятелям. Те теперь ему жутко завидовали и требовали подробностей, ну, чтобы он потом регулярно пересказывал им все, что услышал на лекциях. Откуда, спрашивается, в его окружении могло оказаться столько юных интеллектуалов? Так это же Канкубиллат, да еще его университетский центр! Тут у каждого либо мать, либо отец, а то и оба работают или в самом университете, или в каком-нибудь из многочисленных здешних издательств, или даже сами зарабатывают собственным творчеством, а яблочко от яблони, как известно, недалеко падает. Итак, они все теперь жили предвкушениями: Канбюк - грядущих занятий с Кирсановым, а остальные - его рассказов и будущих увлекательных игр.

На первую вводную лекцию по персидской истории и языку фарси явились студенты изо всех собранных под эту тематику групп, которых, к удивлению Кирсанова, набралось целых пять. Многие энтузиасты ради этого даже отказались от выбранных ранее курсов. Эксклюзивная информация всегда очень высоко ценилась в Федерации трех планет, и канкубиллатцы, пожалуй, активнее всех следовали этой традиции.

Появился тут и малолетний вольнослушатель. Если бы не круглая детская физиономия, Вадим бы его, пожалуй, и не узнал. Без своей экзотической юбки и навороченного головного убора, одетый в строгий костюм мальчуган смотрелся совсем по-другому. Серьезный такой молодой человек, разве что ростом не вышел. Скромно пристроившись в самом заднем ряду, чтобы никому не мешать, Канбюк выложил на стол свой карманный компьютер, при необходимости выполнявший и роль диктофона, и приготовился внимать лектору. Кирсанов время от времени поглядывал в его сторону и всякий раз натыкался на внимательный взгляд черных глаз. Надо же, как усердно слушает! Даже многим взрослым студентам подобной выдержки не хватает.

Стараясь завоевать внимание аудитории, Вадим начал свое повествование с древнейших времен, с момента обособления иранской ветви арьев. Аркаим, Синташтинская культура, за ней Культура срубов, легендарный первый царь иранцев Йима, его столица Вара, устоявшая во время катастрофического наводнения, переселении из прикаспийских и причерноморских степей в Среднюю Азию, вражда с Тураном, древняя религия, затем ее реформирование пророком Заратуштрой, написание "Авесты", очередное переселение, теперь уже на территорию нынешнего Иранского нагорья, первое иранское государство Мидия и ее роль в сокрушении Ассирийского царства. До персидской державы Ахеменидов, сыгравшей огромную роль в мировой истории, он в этот раз так и не дошел, и так хватило материала.

После лекции Кирсанову, конечно, назадавали кучу вопросов, на большую часть которых даже не было времени ответить. Пообещав все разъяснить на следующих занятиях, он дал студентам ссылку на файл, размещенный на университетском узле НИС и содержащий собственноручно им сделанный перевод "Авесты" на лиановский язык. Вышло это у него, конечно, довольно коряво, без намека на рифмы и стихотворный размер, зато максимально близко по смыслу. Именно "Авесту" он в дальнейшем намеревался использовать как литературный материал для изучения фарси. По крайней мере, на первых порах.

Все, конечно, тут же себе этот файл скачали, благо для студентов на университетском узле это стоило сущие гроши. Узел, кстати, имел третий ранг, мог одновременно обрабатывать до десяти миллиардов запросов и потому легко удовлетворял потребности любителей филологии и истории не только в Канкубиллате, но и по всей Федерации. Это, конечно, не узлы второго ранга по естественным наукам, что были в двадцать раз мощнее и обслуживали нужды массы научных институтов, ну так и эта сфера знаний никаких значимых вычислений не требовала. Мощностей вполне хватало, чтобы хранить гигантские библиотеки литературных и окололитературных текстов, а также статей по истории. С присоединением к НИС Земли эти хранилища активно пополнялись, давая возможность заработать творческой интеллигенции из самых разных земных стран. Сам Кирсанов в начале своей карьеры переводчика и не догадывался, откуда к нему поступает большинство заказов. Оказалось, что да, именно с этого узла, служащего воротами в глобальную сеть для кучи мелких издательств и журналов, которым содержать собственный узел третьего ранга было не по карману, разве что четвертого, для обслуживания нужд местной публики. Теперь-то Вадим все узнал и проникся. Главный источник доходов следовало, как минимум, уважать.

Мимо цепких ручонок Канбюка эта ссылка, разумеется, тоже не прошла. Тем же вечером он скачал рекомендованный для самостоятельного чтения файл, уже заранее предвкушая нечто необычное, и... ожидания его отнюдь не обманули. Он такого и представить себе не мог! Ну, ладно там повторяющиеся славословия различным богам, к этому можно было отнестись снисходительно, в конце концов, его собственные дальние предки тоже когда-то верили во всякую чушь. Но их страннейшие обряды погребения! Мертвой плотью, значит, нельзя осквернять ни землю, ни воду, ни тем паче священный огонь, и лучше всего, чтобы она упокоилась в желудках хищных птиц! На Ригвиле ничего подобного этим стервятникам сроду не водилось, и мальчик с трудом представлял, как они должны выглядеть. Большие, наверно... Фантазия его заработала во всю прыть.

Еще было странно, что зороастрийцы с таким почтением относились к своим одомашненным животным. В Федерации держать домашних питомцев было как-то не принято, даже в древних исторических хрониках ни о чем подобном не упоминалось, и проникнуться чужими представлениями о морали Канбюку было сложновато, хотя он честно пытался. А этот их культ честности! История его собственного Отечества подобных примеров что-то не давала, власть имущие врали всегда, и если их даже хватали за руку, не сильно-то они этого смущались. Ну, разве что во время выборов, когда неприятно получить разоблачение от конкурента...

Но больше всего его потрясло, когда он добрался до раздела наказаний, полагающихся за нарушение всех этих многочисленных правил. Похоже, в качестве орудия экзекуции древние иранцы признавали только конскую плеть. Из знакомых ему исторических хроник Канбюк знал, что похожие животные когда-то очень давно существовали и на Старой планете, но потом надобность в них пропала и они как-то все повывелись. Да там, на Старой планете, вообще много какого зверья повывелось из того, что было. Три образованных национальных парка не способны были сохранить все многообразие дикой природы, а за их пределами все тотально распахивалось под сельскохозяйственные посевы, поскольку огромное население надо было как-то кормить. Возможно, открытие и освоение Ригвилы и спасло те последние остававшиеся парки от вырубки. Итак, кони у них когда-то были, и на них ездили верхом, и, возможно, тоже подгоняли специальными плетьми. Вот только в исторических хрониках о подобных бытовых мелочах не писали, и мальчик понятия не имел, как выглядели эти самые плети. Похоже, придется лезть на земные узлы НИС, хотя поиск информации там обойдется куда дороже, чем на местных канкубиллатских. Но, как говорится, охота пуще неволи...

Заработанного в кафе все же хватало, и упорный мальчуган раздобыл таки всю нужную ему информацию. Да-а... От одной мысли хоть раз получить подобным предметом холодело место пониже спины. А ведь такие удары назначались сотнями! Всего лишь за нарушение словесного договора полагалось триста ударов, а если зароешь в землю чей-то труп и за год его оттуда не выкопаешь, то целую тысячу!

Уже на следующий день Канбюк оповестил о своих открытиях компанию друзей. Ребята сидели, раскрыв рты. Только что открывшаяся им чужая культура действительно оказалась предельно экзотической, малопонятной и даже устрашающей, но от того еще более притягательной.

- И как они там выживали-то после такого? - задал вопрос девятилетний Лепир, самый младший в их компании. - Я бы сдох точно!

- Так это не на таких мелких шкетов было рассчитано, а наверняка на взрослых уже людей, - возразил Рогинкес. - Канби, у этих иранцев со скольких лет люди взрослыми считались?

- С пятнадцати.

- У-у-у, это уже здоровые парни...

Когда тебе десять лет, пятнадцатилетние кажутся тебе уже совершенно взрослыми. Собственно, и законы Федерации утверждали то же самое, по ним совершеннолетие наступало уже в четырнадцать лет. Компания немного расслабилась. Рогинкес попробовал выяснить, а как у иранцев было принято наказывать ребят их возраста, но этого в "Авесте" не было, а никаких других источников лектор пока не давал, да и вряд ли даст. Не те у него задачи, чтобы удовлетворять любопытство мелкой школоты, он же взрослым уже студентам преподает, а им это зачем?

- Но ты все же поинтересуйся при случае, - посоветовал Рогинкес.

Канбюк кивнул, хотя и сомневался, как он сможет это сделать. Задавать такой вопрос при всех, так это только народ смешить. Он там и так на птичьих правах, не задевают пока, но смотрят снисходительно, а уж если добровольно выставишь себя шутом, так хоть беги оттуда, а то точно задразнят! Мальчик был самолюбив и спокойно сносить подначки старших парней и девчонок пока еще не научился. Подойти после лекции? Так этот землянин сразу же оказывается в окружении студентов, поди пробейся к нему! И опять же никакой конфиденциальности. Оставалось лишь надеяться, что Кирсанов еще раз заглянет в кафе "Джангра", когда там будет работать Канбюк. Тут уж можно будет забрать себе обслуживание его столика и между делом как бы невзначай поинтересоваться. Ага, или самого Рогинкеса к нему подвести, раз тому так это надо! От последней мысли мальчик даже немного развеселился.

- Ну так будем мы играть в иранцев? - вопросил Рогинкес.

Компания призадумалась. Завлекательно, конечно, но как-то страшновато, к тому же ни одного конкретного сюжета никому пока на ум не приходило. Не в Заратуштру же играть, как он со своим богом общался? Впрочем, оставалась надежда, что на последующих лекциях речь зайдет и о каких-нибудь иранских героях, вот тогда они и выберут подходящий сюжет.

Надо сказать, что тут их ожидания вполне оправдались, поскольку уже на второй лекции Кирсанов заговорил о Кире, создателе Персидской империи, с которым была связана куча легенд. И как его дед, царь Мидии, пытался от него избавиться, узнав из предсказаний, что именно этот внук свергнет его с трона. И как появилась огненная надпись на стене дворца вавилонского царя, после чего Кир взял Вавилон. И как богатейший царь Лидии Крез обратился за советом к Дельфийскому оракулу и тот объявил, что если Крез перейдет пограничную реку, то разрушит могучее царство. Крез перешел и разрушил... свое собственное! И как Кир погиб, пытаясь покорить кочевых массагетов.

Вот поиграть в Кира компания Канбюка точно бы не отказалась! Мальчик уже мысленно стал распределять роли, но дальше лектор завел речь о неустройствах в Персидской державе после гибели Кира, как войско его старшего сына Камбиза сгинуло в египетской пустыне, а на трон попытался воссесть какой-то маг из мидян, после чего Дарий, новый персидский царь, начал гонения на магов, запретил исповедуемый ими культ и сделал государственной религией Персии зороастризм. Египет потом все же был покорен персами, после чего начались не столь удачные для них греко-персидские войны, на освещение которых времени у Кирсанова уже не хватило.

Ну ладно, Канбюк и так был переполнен впечатлениями, которыми поспешил поделиться с друзьями. Тут уж их энтузиазм явно возрос, Киром хотели быть все, вызывали вопросы только некоторые технические сложности. Юный перс был обязан уметь скакать на коне, метко стрелять из лука и никогда не лгать. Поскольку за конями надо было лететь аж на Землю, это умение пришлось выбросить из головы, а вот самостоятельно изготовить луки ребята попробовали. Нужна была какая-нибудь длинная и упругая палка и металлическая струна. В садах Канкубиллата каких только деревьев ни росло, так что найти и вырезать подходящие побеги проблем не составило. Проблему со струнами решил Рогинкес, у которого старшая сестра играла на каком-то струнном инструменте и владела запасными комплектами этого добра. Их он и выпросил, пообещав возместить из собственных заработков.

Смастряченные ребятами самоделки были, конечно, до ужаса примитивными, собственноручно выточенные ими стрелы оказались кривоваты, а уж перья для них пришлось добывать с боем, благо птицы за Ригвиле водились. Впрочем, после устроенной на них охоты они, наверное, надолго зареклись облетать стороной городской центр. Самодельное оружие было, наконец, опробовано, и хотя стрелы из него летели куда угодно, только не в цель, ребята все равно с энтузиазмом тренировались и даже попробовали устроить состязания. Весело было всем.

Следующую свою лекцию Кирсанов решил посвятить греко-персидским войнам, влиянию Персидской державы на покоренные народы и независимые греческие полисы. Тут уж, конечно, никак нельзя было обойтись без упоминания битв при Платеях, Фермопилах и Саламине, персидских посольств, и как с ними обошлись в Афинах и Спарте. Вадим понимал, что земная история писалась с точки зрения окончательных победителей, то есть эллинов, чья культура в итоге внесла куда больший вклад в мировую, нежели персидская, и потому теперь неизмеримо более популярна в массовом сознании. Те же лиановцы, только начинающие свое знакомство с земной историей и культурой, получали из своей сети куда больше сведений об эллинах, нежели о персах, и студентов, изучающих в Канкубиллатском университете древнегреческий язык, было на порядок больше всего списочного состава набранных им групп. Он рассчитывал по мере сил как-то исправить этот перекос, но даже те крохи сведений, что он дал об эллинах, не могли не заинтересовать его слушателей. Ну, это бы ладно, они все сознательно записались именно на его курс и менять его не собирались, если бы ни один совсем юный вольнослушатель, для которого слова Вадима внезапно оказались откровением.

Рассказ о Фермопильском сражении поразил Канбюка до глубины души. Перед этим меркли все подвиги Кира. Вернувшись домой, он немедленно полез в сеть за какой-нибудь еще информацией о Спарте, ну и об Афинах заодно. Улов неожиданно для него оказался богатейшим и сенсационным. Такое богатство мифов, такие поразительные герои, в которых хотелось играть! Плюс еще какая ни есть, а демократия, которой в Персии и не пахло, а ведь любой лиановец буквально с молоком матери впитал, что никакая не избранная народом власть не может считаться законной. Ни в любезной сердцу Канбюка древней Джангре, ни в Персидской империи никакой демократией, разумеется, и не пахло, и прежде он был свято уверен, что она возможна только в развитых индустриальных обществах, а тут вдруг нате вам! Всюду один сплошной ручной труд, даже примитивных паровых двигателей еще не изобрели, развито рабовладение, но горожане уже сами на собраниях избирают себе собственных правителей. Иногда совсем примитивно, громкими криками, как геронтов в Спарте, но сам факт!

Скачав себе мегабайты текстов и иллюстраций, он с головой зарылся во все эти мифы и истории, понимая, что еще долго отсюда не вылезет и вообще непонятно когда все это усвоит. Хотелось все же и активной жизни, но и отказаться от всего этого интеллектуального пиршества не было сил. И ладно там боги, похожие на людей, герои, цари, полководцы и мыслители, среди скачанных текстов он обнаружил и немало таких, что были посвящены воспитанию подрастающего поколения в различных эллинских полисах. Школы, гимнасии, палестры, приставленные к знатным мальчика персональные рабы-педагоги... Все это было совершенно необычно, не соответствовало его жизненному опыту, но до ужаса завлекательно. Детей там муштровали почище, чем взрослых? Да, но и не изолировали при этом от взрослой жизни, не мешали проявлять свои таланты, позволяли рисковать и испытывать свои силы. Ну а какой мальчишка в их возрасте не хочет испытать, на что он на самом деле способен? Только какой-нибудь совсем отъявленный трус! Канбюк себя таковым отнюдь не считал и мысленно был уже готов к подвигам. Особенно его поразила система воспитания спартанских детей. Все эти агелы, необходимость самому добывать себе пищу, подворовывать и жестоко страдать, ежели попался. Все эти свои эмоции он и вывалил на нетерпеливо ожидающую его рассказов компанию.

Друзья оказались впечатлены. Луки луками, но однообразные занятия быстро поднадоедают, а тут, вон, целая хорошо проработанная система физических упражнений и состязаний, да еще и непаханое поле для самых разнообразных игр! Рогинкеса почему-то особо заинтересовали физические наказания юных эллинов. Там ведь не какие-то конские плети в ход шли, которых все равно не достать, да и страшновато с ними знакомиться, а банальные розги, присутствовавшие и в лиановской культуре тоже, в древности широко распространенные, ныне утратившие широкую популярность, но изжитые отнюдь не до конца.

- Гевки, - обратился он к одному из приятелей, - ты, помнится, говорил, что в твоем классе парень учится из гварданского семейства? Не можешь поинтересоваться при случае, как именно папаша его наказывает?

- А он в лоб за такой вопрос не даст? - поежился Гевкин. - Мы с ним, вообще-то, не такие уж близкие друзья, чтобы о подобном разговаривать. К тому же я из профессорской семьи, а он...

- Из семьи тупых солдафонов, - ухмыльнулся Рогинкес. - А ты ему сперва вот это дай почитать, - показал он на экране своего карманного компьютера только что скопированный текст о воспитании спартанских мальчиков. - Может, его это заинтересует и пробьет на собственные откровения. Ну и ты уж тогда не зевай.

- Хорошо, попробую... - с некоторым сомнением протянул Гевкин.

- А нам с тобой пока желательно побольше разузнать об их системе спортивных занятий, - сказал Рогинкес Канбюку. - Может, твой лектор что об этом знает. А то тут все слишком поверхностно изложено, мы сами ни в жизнь не разберемся! Он же все еще ходит в наше кафе?

- Да, появляется иногда, причем именно в мою смену.

- Тогда я тоже в нее переведусь, а ты уж, будь добр, меня с ним познакомь.

- Ага, попробую.

Кирсанов действительно не забросил понравившееся кафе, причем заходил туда пообедать, как правило, в компании Ингаберта. В этот раз его приятель был как-то уж слишком весело настроен.

- Ну, ты, Вадим, и заварил у нас кашу! - ухмыльнулся он, как только они уселись за столик.

- А в чем дело? - удивился Кирсанов.

- А в том, что после твоих лекций по всему центру города ребятня принялась мастерить луки! Кто-то один додумался, остальные собезьянничали, и это поветрие уже стремительно добирается до окраин. Что ломают ветки на деревьях - это черт с ним, еще отрастут, у нас тут зелень быстро восстанавливается, но вот птиц жалко. Для стрел ведь оперение нужно, а откуда детворе еще перья взять? Вот и развернули охоту как заправские птицеловы. Еще и хвастаются друг перед другом, кто ярче перья раздобыл!

Вадим малость обалдел. Он, конечно, упоминал о традиционном вооружении персов, но никак не предполагал, что кому-то придет в голову его копировать. Все же студенты, взрослые люди. Хотя-а...

- Это от моего вольнослушателя, что ли, все пошло? - осведомился он.

- Ну, утверждать не стану, никто расследований не проводил, но очень может быть. У нас тут ребята активные и, главное, легко подхватывают всякие новшества, а луки для них - безусловная экзотика. Так что...

Продолжить речь ему помешали двое подошедших пацанов. Юного официанта с пухлыми щеками Вадим узнал сразу, второй паренек был более поджарым и чуть выше ростом, при этом облачен в тот же фирменный костюм, только лишь с немного отличающимся головным убором. Тоже, стало быть, здесь работает.

- Здравствуйте, Вадим Игоревич, - растянул губы в улыбке Канбюк. - Вот нас с другом кое-что заинтересовало в вашей последней лекции. Помните, вы упоминали про спартанцев и говорили еще, что они постоянно спортивными упражнениями занимались? Не можете пояснить, какими именно и как все это у них выглядело?

Надо же, даже отчество запомнил, хотя Вадим, кажется, всего раз его и произнес, когда представлялся в университетской аудитории! Вольнослушатель-то оказался куда более прилипчивым и дотошным, чем рассчитывал Кирсанов, приглашая его на занятия, но не упрекать же в этом ребенка! Тот честно выполняет свои обещания, на лекциях сидит тихо, никому не мешает. А что акцент делает не на том, на чем Вадиму хотелось бы, и несет полученные знания за пределы лекционного зала, так тут он вполне в своем праве. Ну и что прикажете теперь делать? Древняя Эллада в число научных интересов Вадима как-то не входила, хотя, как всякий культурный человек, он мог бы многое о ней рассказать.

- Погоди, дружок, это не с твоей ли подачи у вас тут эпидемия лучного спорта началась? - промолвил он.

- Ну, с моей, - вздохнув, признался Канбюк, - а что такого?

- Да вот птицы ваши здешние, говорят, стали из-за этого страдать. Охотятся теперь за ними зверски.

- Мы больше не будем, - потупился Канбюк, - мы теперь новые игры придумать хотим, от которых никакая живность страдать не будет.

- А я вам, значит, должен в этом помочь?

- Ага...

- Ну, хорошо, попробую, чтобы сохранить вашу фауну. Только сперва познакомь меня, пожалуйста, со своим другом.

- Это Рогинкес, ему тоже десять лет, он учится в одном классе со мной, ну и тоже здесь подрабатывает, - промолвил Канбюк.

- Очень приятно.

Новый знакомый Вадима оказался еще говорливее Канбюка и упорно старался вникнуть во все детали греческой борьбы, панкратиона, бега, прыжков и метаний. Вадим счел своим долгом упомянуть, что все эти упражнения эллины и на тренировках, и на соревнованиях проделывали исключительно в обнаженном виде, но Рогинкес только усмехнулся в ответ, мол, нам все нипочем.

Пока они с Рогинкесом беседовали, Канбюк исполнил свои профессиональные обязанности официанта, то есть принял заказ и доставил его к столу, после чего оба мальчика откланялись, мол, не хотим мешать вашей взрослой беседе. Побеседовать, наверное, и впрямь было о чем, вот только внятно сформулировать свои ощущения Вадим с Ингабертом были пока не в состоянии. Малолетние романтики явно не просто так интересовались занятиями древних греков, какая-то новая затея уже зрела в их головах, и поди сейчас предугадай, во что она может вылиться.

Пару дней спустя компания друзей собралась для подведения итогов своих расследований. Канбюку с Рогинкесом было о чем рассказать, но главный фурор произвели вовсе не они, а Гевкин, сумевший таки обстоятельно переговорить со своим одноклассником из гварданской семьи.

- Ну что, не побил он тебя? - осведомился Рогинкес.

- Не-а, даже не обиделся, - замотал головой тот. - А когда он прочитал, как воспитывали спартанских мальчиков, так сказал даже, что это очень похоже на практику клуба Венктиар, что находится в Лиановесе, в округе Берансик. Он и сам мечтал бы в таком заниматься, но у нас здесь ничего подобного нет и не будет никогда.

- Это гварданский клуб? - встрепенулся Рогинкес.

- Ну да, молодежный. Только туда ребят с десяти лет на обучение принимают. Методики свои они не рекламируют, все это только для своих, но парень этот, его Шармах, кстати, зовут, откуда-то знает. От отца, наверное. И этот самый клуб, кстати, организует ежегодные общефедеральные соревнования на звание самого отчаянного мальчишки. Видели, наверное, их трансляции? Ну так Шармах и сам хотел бы в них поучаствовать.

Имя Шармах, столь часто встречающееся у гвардов и крайне непопулярное в среде творческой интеллигенции, вызвало у собравшихся понимающие ухмылки. Ну а о чем другом, в самом деле, может мечтать парень с таким вот именем?

- Погоди, - промолвил Рогинкес, - но там же только двенадцатилетние участие принимают. Если он твой одноклассник, то ему рано еще.

- Ну да, ему тоже десять пока, но подготовиться-то надо! Какой смысл туда заявляться без подготовки. И тренироваться всегда лучше в компании, чем одному. Тем паче в борьбе без напарника никуда. Короче, парни, он все готов нам рассказать, если мы примем его к себе.

Кто-то присвистнул. Опыта дружбы с будущими гвардами ни у кого из ребят не было, от них вообще по возможности старались держаться подальше, благо их в Канкубиллате и мало было. Но вот этот конкретный парень, похоже, обладал эксклюзивной информацией, причем именно той, что вызывала сейчас их жгучий интерес. И Рогинкес решился.

- Ну что, парни, не съест же он нас тут всех и не измордует? Может, пригласим?

- Пригласим, - подтвердил Канбюк, чье любопытство от таких вестей только возросло. Он-то думал, что такое только на Земле было возможно, причем в очень отдаленные времена, а оказывается, что нечто подобное давно уже существует и в их Федерации, пусть на другой планете, пусть в очень специфической социальной среде, но существует же! И если какие-то их ровесники в Лиановесе именно так и занимаются, причем всерьез, то почему бы им здесь хотя бы не поиграть в такое?

Подобные мысли, похоже, посетили и других ребят, потому что после недолгих колебаний вся компания дала согласие на вступление в нее нового члена.

- Короче, вопрос решен, - подвел итог Рогинкес. - Вот ты, Генви, и пригласишь его к нам на следующую встречу. Посмотрим, что он за птица такая и что на самом деле знает.

На этот раз ребята собирались на квартире у Рогинкеса с особым энтузиазмом. В его небольшую по площади комнату набилось больше десятка пацанов, с трудом разместившихся на хозяйской тахте и снесенных со всей квартиры стульях. Всем не терпелось увидать новичка, которого должен был привести к ним Гевкин.

Ага, вот, наконец, звонок в дверь, вошедшие обмениваются приветствиями с матерью Рогинкеса, которая, хотя и терпела в своем доме эти пацанские сборища, все же непременно хотела знать, кто именно к ним еще пожаловал. Но вот все ритуалы соблюдены, и в комнату входит Гевкин вместе с рослым пареньком, чуть настороженно поглядывающим по сторонам. Ну да, все же впервые на чужой территории, и хотя вся принимающая его компания вроде бы числится по разряду интеллектуалом, но мало ли что...

Рогинкес на правах хозяина дома и неформального лидера всей компании широко улыбнулся и первым отправился знакомиться с новичком, за ним представились и остальные. Дальше разговор пошел уже по существу. Канбюк с Рогинкесом выложили Шармаху все, что узнали от землянина о спортивных занятиях древних греков, тот же, покивав, заявил, что хотя правила описанных единоборств не слишком совпадают с теми, что практикуются в гварданских клубах, но что-то общее в них, безусловно, есть, и если ребята всерьез настроены в них играть, то ему эта игра подходит.

- А ты откуда знаешь гварданские единоборства? - спросил Рогинкес. - В наш-то местный клуб только с четырнадцати лет заниматься берут.

- Отец показывал, - признался Шармах.

- А что же ты с ним тренироваться не можешь?

- А ты знаешь, сколько он весит? Я на нем ни одного приема провести не могу, мне просто с ног не своротить такую тушу. А если он поддаваться мне начнет, то какие это, нафиг, занятия!

- То есть ты ищешь себе партнеров одной с тобой весовой категории, - констатировал Рогинкес, - ну тогда, похоже, нашел, - мальчик уже успел заметить, что у него и рост с новичком одинаковый, и телосложение схожее. - Хорошо, мы будем тебе спарринг-партнерами, но за это ты покажешь нам все приемы, какие знаешь.

- Разумеется, покажу, - кивнул Шармах, - а как иначе я бы их отрабатывать-то стал?

Главный вопрос решился, но собравшихся ребят интересовало не только это. Конечно, о родительских наказаниях они предпочитали меж собой не говорить, слишком уж это интимная тема, а соблюдать чужой адовэнк к десяти годам умеет уже каждый лиановский мальчишка, если он, конечно, не дебил какой. Но в данном конкретном случае способы наказаний имели прямое отношение к затеваемой ими игре в спартанских мальчиков, и именно новичок был единственным, у кого мог тут иметься практический опыт. Инициативу решил взять на себя Канбюк, витиевато поинтересовавшись, а правда ли, что в гварданских семьях ребят их возраста до сих пор иногда наказывают розгами?

- Хотите знать, драли ли меня? - не стал прибегать ни к каким околичностям Шармах. - Драли, причем на этой неделе. За что - рассказывать не буду, это исключительно наши с отцом дела.

- Больно было? - участливо спросил Канбюк.

- Больно, конечно, отец мне аж двадцать розог выдал, только я все равно даже не пикнул! - гордо ответил Шармах.

- У-у-у... - протянул Канбюк, не уверенный, что смог бы выдержать без крика даже один удар. Спартанские мальчики, правда, как-то умудрялись сдерживаться, но их ведь натаскивали на это лет с семи.

Рогинкес был почему-то более уверен в себе, но слова новичка сильно разожгли его интерес.

- А не покажешь? - ляпнул он, с запозданием осознав, что покушается на чужой адовэнк и вместо ответа вполне может прилететь плюха. Но Шармах к его удивлению даже не скривился и, развернувшись к ребятам спиной, стянул с ягодиц штаны вместе с трусами.

- На, смотрите...

Кто-то пораженно присвистнул. На поджарых ягодицах Шармаха ясно виднелись розовые полоски. Не самые свежие и, похоже, уже не доставляющие болевых ощущений, но все равно самые настоящие следы от розог. Мальчишки сорвались с мест и столпились за спиной новичка. Каждому хотелось поближе их рассмотреть и даже потрогать. Шармах дал им всем удовлетворить любопытство, после чего вернул штаны на место, снисходительно разъяснив:

- Все равно вы бы на первой нашей тренировке их увидели. Мы же нагишом будем заниматься, ведь так?

Да уж, тут не поспоришь, скрупулезное следование традициям древних греков иного и не предполагало. Но тут же встал вопрос, а где им, собственно, всем этим заниматься?

- На берегу Канки мало, что ли, садов? - легкомысленно промолвил Гевкин. - Вот где луки мастерили, там и будем.

- Только нагишом, да? - ухмыльнулся Рогинкес. - Ты забыл, что там еще и девчонки ходят? Хочешь предстать перед ними во всей красе?

Гевкин вспыхнул. Да уж, эти заразы не только визг могут поднять, но и, чего доброго, заснимут что не надо. Становиться героем сплетен в сети как-то не хотелось.

- А где же тогда? - недоуменно вымолвил он.

- Ну, есть у меня на примете одно место, - со значением произнес Рогинкес и включил свой настольный компьютер, выведя на экран карту Канкубиллата. - Смотрите, если нам проехать выше по течению, то вот тут будет место, где в Канку впадает Прейга, причем впадает двумя рукавами, образуя в устье небольшой островок. Вот там нас точно никто не увидит. И от выхода из метро идти туда будет недалеко.

- А что ж его до сих пор не освоили, если это такое удобное место? - засомневался Гевкин.

- Да маленький он совсем и сплошь песчаный, там ничего не построишь, а еще мост надо будет сооружать, короче, не стоит овчинка выделки. Но для наших занятий он подойдет в самый раз. Там густые заросли по берегам, сквозь которые хрен что разглядишь, а внутри песчаная поляна почти что без травы.

- А как ты о нем узнал? - продолжал донимать Гевкин.

- Да просто мы с родителями гуляли вдоль берега Канки. Ну, я его и углядел, заинтересовался и сплавал туда. Кстати, на него только вплавь и можно добраться. У нас тут все плавать умеют?

Где-нибудь в Лиановесе такой вопрос вызвал бы лишь нервные смешки. Плавать там не умел почти никто, да и негде было. Бассейны в Федерации никогда не были в почете, на берегу моря, вдоль которого на пять тысяч километров протянулся Лиановес, не было ни единого пляжа, сплошь причалы, водозаборники, опреснительные и фильтрационные станции. В более близком Тергате, изначально копировавшем Лиановес и развивавшемся прежде всего как порт, дела обстояли аналогично, но Канкубиллат тут был исключением. Если живешь в жарком климате на берегу большой, спокойной и безопасной реки, какой дурак откажется в ней искупаться! Так что местные дети с водной стихией были отнюдь не на вы. После недолгого опроса выяснилось, что на воде в принципе умеют держаться все.

- Там плыть недолго придется, протока с нужной нам стороны довольно узкая, - окончательно успокоил всех Рогинкес. - Давайте лучше подумаем, что с собой возьмем и во что упаковывать будем, чтобы при переправе не замочить.

- Ну, есть же специальные мешки водонепроницаемые, - хмыкнул Шармах. - Когда на Вуктул экспедиции организовывают, в них все и пакуют, чтобы не промокло в тех болотах. Купить такие не проблема. А для занятий, наверно, надо тренировочные ковалинистские перчатки купить, они сойдут для панкратиона. Еще нужны будут дротики для метания, но их придется самим вырезать.

- Ага, а еще луки с собой возьмем, раз уж начали с ними тренироваться, - вставил Канбюк. - У эллинов они, правда, почему-то были не в почете, в отличие от персов, но не выбрасывать же их на этом основании? А то сейчас мы в древних греков играть собираемся, а потом, может, будем еще в кого-нибудь. На Земле разных народов со своими оригинальными культурами было, оказывается, до хрена, и о многих даже хроники сохранились.

- А кое-кому придется еще у родителей отпрашиваться и убедительно объяснять, куда это он так надолго намылился, - вдруг вспомнил Рогинкес.

Все взоры как по команде уставились на Лепира, которому уже не исполнилось десяти и который поэтому даже в каникулы в праве самостоятельных перемещений по городу был весьма ограничен.

- Да отпустят меня с вами, всегда же отпускали! - горячо заверил тот.

- А можно вообще заниматься единоборствами до десятилетнего возраста? - вдруг усомнился Канбюк. - Я читал, что даже в Венктиар младше десяти лет никого не берут.

Все было загалдели, но Шармах авторитетно разъяснил, что был в истории случай, когда в Венктиар приняли и девятилетнего пацана. И ничего, не сломался, потом даже одним из лучших бойцов стал. Лепир облегченно выдохнул, что теперь уж от будущей заманчивой игры его не отстранят, и на том обсуждение закончилось. Можно было полакомиться выпечкой, что уже приготовила на всю компанию мать Рогинкеса, и расходиться.

Хотя все было уже заранее обговорено и все нужные вещи закуплены, на первую свою игру в древних греков ребята ехали с большим волнением, прямо как на боевую операцию. Компания десятилетних пацанов с длинными палками и мешками в руках не могла не привлечь внимания пассажиров метро. Хотя в Канкубиллате разных чудиков хватало и в куда более солидном возрасте, а приставать с вопросами к чужим детям было не принято, Рогинкес все равно опасался, что кто-нибудь увяжется за ними следом. Но пронесло, не увязались...

Дойдя до нужного места, ребята разделись до плавок, упрятали все свои шмотки в мешки и один за другим зашли в воду. Течение в протоке было не ахти каким быстрым, юных пловцов почти не сносило, так что все они благополучно выбрались на берег островка, где пришлось продираться сквозь прибрежный кустарник. Обошлось это им, правда, лишь в несколько царапин. За полосой кустов действительно открылась песчаная полянка, переходящая в небольшой пляжик со стороны Канки. Ну, эта-то река широченная, с противоположного ее берега их можно было разглядеть разве что в бинокль, если это кому-то вообще придет в голову. Так что можно было считать, что здесь они в безопасности от чужих нескромных взглядов.

Что ж, настала пора полностью соблюсти исторический антураж, то есть избавиться от последних остававшихся на них тряпочек. Видеть друг друга голыми мальчишкам было не то чтобы стыдно, но как-то пока еще непривычно и даже немного волнительно, словно, стягивая плавки, они вместе с ними избавлялись и от печати своей привычной культуры, погружаясь в другую, чужую и пока еще неведомую. Один Шармах ни малейшего стеснения не проявил, видать, ему и прежде доводилось тренироваться в таком виде.

Постепенно освоились и остальные. Шармах, достав из мешка свою тетрадку и сверившись с нарисованными там схемами, вызвался продемонстрировать на желающем первый прием из борцовского арсенала. Рогинкес уступать такую честь никому не собирался и выступил вперед. Шармах показал ему, как делать захват, после чего исполнил бросок через бедро. Рогинкес шлепнулся в песок, но тут же со смехом поднялся. Теперь тот же прием предстояло повторить ему самому. Вышло не очень, но, как говорится, лиха беда начало!

Поскольку кроме Шармаха инструктировать ребят было некому, ему и пришлось отдуваться за всех. Когда те кое-как освоили нужные движения, то разбились на пары и стали пытаться повалить друг друга. Все это быстро переросло в шумную возню в партере. Песок облепил влажные тела юных борцов с головы до пят, так что тренировка закончилась коллективным купанием в Канке с веселыми воплями, брызганием и даже попытками притопить зазевавшихся приятелей.

Потом, как водится, обсыхали и заодно тренировались в стрельбе из лука и в метании дротиков в цель. Места для этого здесь было откровенно маловато, самодельную мишень пришлось размещать у самых зарослей. Не попавшие в нее стрелы и дротики улетали в кусты, где их потом еще приходилось долго разыскивать. Но в обиде никто не остался, повеселились, что называется, от души. Собираясь для обратной переправы, коллективно решили вернуться сюда уже завтра для продолжения столь увлекательной игры.

Канбюк разглядывал свою фигуру в ростовом зеркале, и увиденное очень ему нравилось. Они и играли-то в спартанских мальчиков всего лишь месяц, и никто их там насильно не гонял, боролись друг с другом в охотку, и лопали потом от пуза, пищу воровством добывать не приходилось, а все равно он стал выглядеть куда более мужественно, жирка заметно поубавилось, а мускулы, напротив, наросли. Мальчик напряг бицепсы и с удовольствием оглядел их надувшиеся валики.

Жаль, что все это скоро закончится. До конца каникул осталась пара недель, а там школьные занятия, времени на такие игры почти не останется, разве что в выходные, да и на лекции к Кирсанову ему тогда уже не ходить, а он столько интересного там почерпнул! Фарси он теперь знает настолько, что может спокойно на нем болтать, древнегреческий язык, кстати, тоже, но на последнем и на Земле уже никто не говорит. Попытка общаться на нем во время их игр на острове, кстати, провалилась, поскольку не у всех там такие способности к языкам, как у него, Канбюка, и общедоступных обучающих программ вроде еще не разработали, а если и разработают когда, то фиг знает, во сколько это обучение еще обойдется, да и желающих наверняка много не окажется даже здесь, в Канкубиллате, так что Канбюк смело мог считать себя обладателем редких знаний.

Оторвавшись, наконец, от зеркала, мальчик с наслаждением потянулся и подумал, насколько приятно, оказывается, ходить нагишом. И нигде ничего не натирает, и одежда после дождя к телу не липнет. В их местном климате это вообще в кайф. Не холодно, не очень ветрено, солнце особо не шпарит, те же дожди льют далеко не всегда, да они еще и достаточно теплые. На Земле, как он выяснил, многие народы, живущие в подобном климате, именно так и ходили, а одежда там воспринималась исключительно как знак высокого общественного престижа, пока моральные нормы не стали устанавливать выходцы с севера и из пустынь, где если не закутаешься, то точно окочуришься, где от мороза, а где от палящего солнца.

А ведь на Старой планете, наверное, тоже было так. Там ходить без одежды под солнцем значит гарантированно обгореть, и пусть медицина давно уже способна избавить ото всяких неприятных последствий, от древних традиций никто отказываться не спешит. Ну да, там это все же как-то оправдано. А здесь, на Ригвиле, почему мы так ходим? Потому что наши предки вышли из Бэнана и Лиановеса, а мы наследуем их привычки? Глупо это как-то...

Хотя, да, есть же еще девочки и женщины... В той же Элладе, где к публичной наготе относились вполне лояльно, особенно во время спортивных занятий, все же почему-то было не принято, чтобы женщины взирали на чужих голых мужчин, равно как и наоборот. Почему это так заведено, Канбюк пока не понимал, и это немного его раздражало. Но раз так принято, он, как хороший мальчик, так уж и быть, будет этому следовать, все равно же в их компании нет ни одной девчонки!

Канбюк попробовал извернуться, чтобы оглядеть себя с тыла. Даже при наличии зеркала получалось это не очень хорошо, шею же на сто восемьдесят градусов не повернешь, но все равно было заметно, что на ягодицах со вчерашнего дня не осталось никаких следов. С одной стороны, это даже хорошо, теперь в случае чего не придется объясняться с родителями, откуда они там взялись, а с другой, это неумолимо доказывало, что достичь полной аутентичности в своей игре им так и не удалось.

Даже интересные поначалу игры постепенно приедаются, если в них недостает острых ощущений. Когда тела стали послушны и не знакомые прежде приемы перестали вызывать затруднения, даже борцовские поединки не вызывали больше такого прилива адреналина. Тут-то ребята и вспомнили, что те же спартанские мальчики не совсем по доброй воле так интенсивно занимались физическими упражнениями. Их там, вообще-то, за нерадивость весьма чувствительно розгами охаживали. Изо всей их компании с воздействием сего инструмента был знаком по личному опыту один Шармах. В остальных семьях о подобном методе воспитания подрастающего поколения даже и речи не заходило. Ну да, другая общественная страта, иные семейные традиции...

Но испытать себя хотелось очень, а наломать подходящих прутьев легко можно было на том же острове. Ну, они и наломали, и даже принялись друг друга подхлестывать, но все равно это выходило как-то понарошку - минимум болевых ощущений и много смеха. Ну да, и опыта в этом деле ни у кого нет, и силы пока что не те, что у взрослых, да и вообще инстинктивно боишься как-то повредить товарищу. Несерьезно, в общем, получалось.

Но если большинство ребят было, в принципе, и на такое согласно, то Рогинкес неизменно стремился к достоверности в любых исторических играх. Вчера его жалкие потуги вызвали насмешки Шармаха, который единственный во всей компании имел возможность сверкать напоротыми ягодицами. По-настоящему напоротыми, когда следы от розог несколько дней не сходят, а не пропадают через полчаса, будто тебя и не хлестал никто. Они тогда чуть не подрались, и Рогинкес в запале пообещал, что вынудит своих родителей задать ему реальную порку. Как это у него выйдет, Канбюк лично не представлял, хорошо зная Анклинара и Тереди - отца и мать своего друга. Впрочем, он отлично знал и Рогинкеса, который ни за что не захочет терять лицо.

Рогинкес с малых лет был приучен к тому, что свои обещания надо выполнять, потому, может, и приобрел такой авторитет среди сверстников. Уступать первенство Шармаху он не хотел ни за что, потому, наверное, и повелся на его подначки. Но как бы там ни было, слова были произнесены, и их теперь во что бы то ни стало следовало воплотить в жизнь. Он любил своих родителей, и обманывать их ему было противно. К тому же грех было жаловаться, что они сильно стесняли его самостоятельность. Анклинар и Тереди давно уже смирились, что их сын растет таким живчиком, склонным ко всевозможным авантюрам, в отличие от старшей сестры, посвятившей себя музыкальному искусству. А уж когда Рогинкесу исполнилось десять лет, его самостоятельность и по закону невозможно было уже особо ограничивать. Родители, вероятно, подозревали, что новые игры их отпрыска не вполне безопасны, но тактично не вмешивались, позволяя ему рисковать, лишь бы он серьезно не нарушал общественного порядка. Рогинкес, в свою очередь, ценил такое их отношение к его персоне и в ответ старался не донимать лишними просьбами. Вот только предстоящая просьба была с его точки зрения отнюдь не лишней...

Нужный Рогинкесу разговор удалось завести только за семейным ужином.

- Пап, а почему ты меня никогда не порешь? - промолвил он, собравшись с духом.

Анклинар чуть не подавился от этого вопроса и, прокашлявшись, удивленно произнес:

- А что, надо было?

- Ну, я же далеко не всегда послушно себя веду и вообще...

- Давно пора, - поддакнула старшая сестрица Авличене.

Мать на нее прицыкнула и вопросительно уставилась на младшего отпрыска. Тот под этим взглядом потупился, но все же пробормотал:

- Ну, в общем, надо...

- Зачем? - поинтересовался Анклинар.

- Пап, мам, ну, вы же знаете, что мы с ребятами во всякие исторические эпохи играем?

- Знаем, конечно, твоя компания так галдит, когда у тебя собирается, что по всей квартире слышно, - промолвила Тереди. - Только причем тут порка?

- Потому что мы теперь сюжеты из земной истории разыгрываем, - пояснил Рогинкес, - и решили поиграть в спартанских мальчиков. Ну, как их в древности воспитывали.

- И?..

- И оказалось, что воспитывали их почти так же, как наших гвардов, - выдохнул Рогинкес. - Помнишь, как нам в гости один их парень приходил? Шармах его зовут.

- Помню, конечно. Это он вам такую идею подал?

- Нет, мы и до него хотели. Канбюк в университет на лекции ходит к одному землянину, там он о Спарте и узнал и нам все пересказал. А Шармаха мы пригласили, ну, в качестве эксперта.

Родители дружно засмеялись. Затем Тереди, справившись со смехом, все же поинтересовалась:

- Так это еще месяц назад было. Почему ты только сейчас этот разговор завел?

- Ну, сперва он нас обучал всяким борцовским приемам и как надо правильно драться на кулаках.

- То-то у тебя столько синяков появляться стало, - подколола сестра.

- Да пустяки это, а не синяки, - отмахнулся Рогинкес, - к тому же это только вначале было, а сейчас я уже не хуже него дерусь! Потом мы еще копья учились метать в цель, из луков стреляли, плавали в Канке наперегонки. Видишь, какие у меня теперь мыщцы?

- Выросли, да, - согласился Анклинар. - И что, вам теперь мало стало этих занятий?

- Ну, не то чтобы мало, но это ведь, пап, было не совсем аутентично. Тех, исторических пацанов на самом деле ведь розгами секли за любые провинности. А из нас так только одного Шармаха и наказывают. Его отец регулярно дерет, а он потом перед нами рубцами хвастается и говорит, что нам такого нипочем не выдержать. Обидно же, пап! Он, что ли, из другого теста сделан?

- Из такого же, - ответил Анклинар, - но вот традиции воспитания в их среде совсем другие. Ты-то и слова неплохо понимаешь.

- А он, думаешь, нет? На дурака какого он совсем не похож.

- Но ведь не потому его дерут, что его отцу это нравится? Наверняка за какие-то конкретные провинности. А тебя за что драть? Ты не вор, не хам, не хулиган, законов не нарушаешь. Рискуешь иногда слишком, это да. Но ведь тех же спартанских мальчиков не за это же розгами потчевали?

- Не за это... А надо стать обязательно плохим, чтобы ты меня высек?

- Роги, если я вдруг увижу, что ты сознательно нарушаешь установленный порядок и никакие слова на тебя не действуют, то да, я это сделаю. Но не потому, что тебе с какой-то стати захотелось себя испытать.

- Пап, ты не оставляешь мне другого выхода, - печально сказал Рогинкес, встал из-за стола, подошел к буфету, взял с полки дорогую вазу из цветного стекла, давно уже украшавшую их гостиную, и, зажмурившись, бросил ее на пол. Осколки разлетелись в стороны. - Вот видишь, я сделал это совершенно сознательно. Теперь ты делай то, что обещал.

- Не думал, что мой сын такой экстремал, - выдохнул Анклинар, с трудом сдерживаясь, чтобы не разразиться бранью. Ладно, если тебе своей задницы не жалко и другим способом тебе мозги уже не вправить, то можешь считать, что ты своего добился. Я сейчас же иду резать розги, а ты готовься.

- Спасибо, пап, - произнес Рогинкес с довольно смешанными чувствами. Радость, что он своего все же добился, мешалась с безотчетным страхом, заставлявшим похолодеть зад. Но отступать он ни в коем случае не собирался!

Когда отец вернулся с нарезанными прутьями, мальчик уже успел раздеться догола и растянуться на своей кровати. От нервного напряжения он был натянут как струна и мечтал, чтобы это все поскорее началось. Ожидание изрядно изматывало. Когда Анклинар вошел в комнату сына, Авличене, не желая пропускать такого зрелища, сунулась было за ним, но Рогинкес это заметил и издал протестующий вопль. На такую зрительницу он точно не рассчитывал!

- Пойдем, дочка, - Тереди, взяв Авличене под локоток, повлекла ее прочь. - Это чисто мужское дело, пусть они между собой разбираются.

Анклинару никого доселе драть не приходилось, но силы в руках у него хватало, и щадить мелкого провокатора он не собирался. Раз Роги так упорно нарывался, то пусть теперь получит по полной программе, чтобы запомнил надолго и больше таких поползновений не совершал. Прутья загуляли по сжавшимся ягодицам сына.

Рогинкес предполагал, что будет очень больно, но даже не догадывался насколько! Неимоверным усилием воли он не взвыл от первого же удара, потом как-то приспособился и стоически терпел накатывающие волны боли. Слез, правда, ему сдержать не удалось, да и тело инстинктивно дергалось после каждого контакта с розгой, но он твердо помнил, что кричать нельзя! Шармах же не кричит, когда его порют, да и спартанские мальчики всегда молчали под розгами. А он, что ли, хуже их?!

Готовясь к своему маленькому подвигу, он разместил в комнате видеокамеру, чтобы оттуда был виден весь процесс. Рогинкес решил, что если опозорится, то уничтожит эту пленку, если же выдержит, то именно она станет лучшим доказательством, что он слов на ветер не бросает.

Выдержал, хотя получил ударов тридцать, не меньше! Из комнаты Рогинкес вышел с красными, опухшими глазами, да еще и враскорячку, зад болел при каждом движении, а уж о том, чтобы присесть, и подумать было страшно. Но никто в округе так и не услышал ни единого его крика!

Спать в эту ночь мальчику пришлось на животе. Боль к утру поутихла, а вот полоски на заду остались. Их он с гордостью и продемонстрировал компании на острове, а потом и снятый ролик им показал. Тут уж даже Шармах уважительно присвистнул, а остальные пацаны взирали на Рогинкеса чуть ли не с благоговением. Мальчик почувствовал, что теперь его авторитет в глазах друзей стал непререкаем.

Все-таки Рогинкес сильно недооценил свою сестру! То ли она имела обыкновение обшаривать его комнату, то ли догадалась, что тщеславный братец не преминет запечатлеть свой "подвиг", но факт, что эту видеокамеру она увидела, пока беспечный от радости Рогинкес не успел ее убрать, догадалась о ее предназначении и сумела вычислить нужный файл, который через пару дней и запустила в сеть, снабдив лицемерным названием "Как наказывают моего братика".

Вероятно, она рассчитывала высмеять докучливого младшего брата, но тут сильно просчиталась. Комментарии были в диапазоне от "Какой милашка!" до "Надо же, какой стойкий парень растет!". Люди активно интересовались, за что это пареньку так влетело и не гварданская ли у них семья?

Объявить свою семью гварданской и тем самым приглушить неуемный интерес сетевых обитателей Авличене не могла никак. В их среде членство в гварде считалось совсем не уважаемым и даже почти что неприличным. Так подставить своих родителей, а через них и себя могла бы только полная дура, не способная мыслить даже на шаг вперед. Девушке пришлось изворачиваться и в итоге все же признаться, что ее брат сам спровоцировал родителей на такое наказание, активно его добиваясь, потому что, видите ли, вся его компания играет в каких-то там спартанских мальчиков и братцу непременно захотелось узнать на собственном опыте, что они там испытывали.

Интерес к Рогинкесу после таких ее признаний только возрос. Да, канкубиллатцам было не привыкать, что их дети зачастую разыгрывают эпизоды из древней истории, но так то из собственной, а тут, получается, и за земную взялись? Да еще такую специфическую, почему-то до боли напоминающую традиции родной гварды. Что это за Спарта была такая? Откуда дети про нее прознали, и почему она вызвала у них столь серьезный интерес? Ссылки на файл с поркой мальчика и его обсуждение стали гулять по всей канкубиллатской части сети, плодя все новые комментарии.

Как любой мальчик с задатками лидера, Рогинкес конечно же мечтал когда-нибудь прославиться. Вот только слава свалилась на него совсем неожиданно, крайне специфическая и к тому же куда более громкая, чем он рассчитывал. О своей новой популярности он впервые узнал, когда пришел отрабатывать свою смену в кафе "Джангра".

Он оказался просто нарасхват! Чуть ли не все посетители старались подозвать его к своему столику, просили с ними сфотографироваться, да к тому же проявляли интерес к его наряду. Традиционный костюм джангрийских мальчиков плохо скрывал ягодицы, во всяком случае, сквозь все эти колышущиеся ленты и шнуры вполне можно было разглядеть полоски, оставленные розгами, и даже заснять их, если ловкость рук позволяла.

Вскоре в сеть полетели новые файлы и комментарии. Порка мальчика - вовсе не чья-то мистификация! Есть в городе такой, лично его видели, и даже соответствующие полоски у него на попе имеются! В информационном обществе ничего не скроешь, и вскоре инициативные расследователи донесли любителям сплетен и как зовут мальчика, и кто его родители, и где он живет. Особый энтузиазм сплетникам придавала уникальность сложившейся ситуации.

Все в Федерации знают, что обнародование столь интимных записей является грубейшим нарушением частной жизни семьи, ее адовэнка, что чревато разорительными исками со стороны пострадавших, а то и частным возмещением, под каковым названием скрывались до сих пор практикуемые в гварде дуэли. Вот только все это возможно, если компрометирующая информация была обнародована не самим фигурантом, а в случае семейных дел - не членом данной семьи. Здесь же получалось, что девица, разместившая в сети самый первый файл, подставила и отца, и младшего брата. А ведь ей уже четырнадцать лет минуло, должна бы, казалось, понимать правовые последствия своих действий!

Рогинкес, конечно, взвился, когда узнал, кому именно он обязан своей нынешней популярностью. Родители тоже оказались жутко недовольны и хорошенько отчитали и дочку, и сына за его тайную видеосъемку. Но вот как выйти из этой ситуации, они плохо себе представляли. Да, Рогинкес не сам обнародовал сцену своей порки и в принципе имел право на моральное возмещение, но он еще несовершеннолетний, и его адовэнк в суде должны отстаивать родители. Вот только с кем им судиться-то тогда придется? С собственной же дочерью! Понимая, что этот мусор под ковер уже не заметешь, Анклинар с Тереди решили, что лучше лишний раз не трепыхаться и делать вид, что все так и задумывалось. Авось поболтают и отвлекутся на что-нибудь более актуальное.

Но не улеглось, слишком уж многообещающим был повод. Вслед за энтузиастами из народа Рогинкесом заинтересовались местные журналисты, и им не составило особого труда установить, куда именно он ходит играть и в какой компании. Кое-кто и к их секретному острову смог подобраться. Пусть сквозь кусты с берегов Прейги ничего не видно, ну так можно поснимать со стороны Канки, где пляж, или даже с воздуха. Увиденное искренне поразило этих взрослых, умудренных людей, и первая же статья, посвященная компании Рогинкеса, оказалась откровенно хвалебной. Сколько, мол, разговоров ведется об изнеженности, безынициативности и несамостоятельности подрастающего поколения, а тут десятилетние ребята, увлеченные историческими реконструкциями, сами придумали себе настоящее испытание, проявив при этом отличные навыки самоорганизации, причем безо всякого участия взрослых! Автор статьи не мог не отметить сходство этих игр с известными гварданскими соревнованиями на звание самого отчаянного мальчишки, где почти неизменно побеждают юные жители лиановесского округа Берансик, и выражал уверенность, что при подобном энтузиазме Канкубиллат через пару лет сможет выставить на них целую команду, которая ничуть не уступит обитателям гварданской цитадели. В статье было упомянуто и повальное увлечение юных канкубиллатцев стрельбой из лука, имеющее, оказывается, те же корни, хоть и относящееся к другой земной культуре. А поскольку первыми лук освоили мальчишки из все той же компании, автор делал предположение, что и новая их игра может получить столь же широкое распространение. Мол, сеть сетью, учеба учебой, а подвижные игры на свежем воздухе для здоровья всяко полезнее. И где же еще в них играть, как ни в Канкубиллате, где столько садов и пригодных для купания пляжей!

Статью эту заметили далеко за пределами Канкубиллата. Кто-то, конечно, покрутил пальцем у виска, мол, совсем там люди сдвинулись на своей истории, мало им мертвых языков, так они теперь и давно отмершие занятия возрождать вздумали, да еще и относящиеся к культурам другой человеческой расы! Другие же крепко призадумались. Виртуал безраздельно господствовал в досуге лиановцев уже третье тысячелетие, чуть ли не с момента появления Национальной информационной системы. Спорт - удел гвардов, которым он просто по роду деятельности необходим, и всяких маргинальных энтузиастов, остальные куда больше уповают генную инженерию и другие достижения современной медицины. Но сможет ли народ вообще существовать без этих технологических подпорок? Казалось, что уже нет, но у ревнителей древних культур, похоже, нашелся на этот счет свой рецепт. Широко внедрять его, может и рано, культурная среда не та, но присмотреться стоит.

Самим юным игрокам нежданная слава лишь порушила все планы. Ну что это за жизнь, когда, стоит тебе только выйти из дому, за тобой тут же пристраивается хвост из зевак, которым почему-то позарез надо знать, куда именно ты идешь, а самые настырные из числа твоих сверстников, а то и совсем какой-то мелюзги, слезно умоляют принять их в игру? Да на хрен сдались такие игроки! К тому же остров не резиновый, на всех его не хватит.

К острову действительно началось целое паломничество. Одним непременно надо было подглядеть, что именно там творится, другие не прочь были и потеснить законных хозяев. Ну как законных? Остров же ничей, никем не приватизированный, на него у всех одинаковые права, как говорят у землян, кто первым встал, того и тапки. Короче, продолжать играть в такой обстановке было уже решительно невозможно. Оно, конечно, все равно скоро пришлось бы кончать, поскольку каникулы близились к концу, но так бездарно терять последнюю неделю вольной жизни все равно было жутко обидно.

Не самый лучший, но все же выход нашел Канбюк, предложив подрядиться на это время на сбор урожая. Вообще-то, подавляющую его часть собирали сельскохозяйственные роботы, и владельцы окружающих Канкубиллат садов в помощи горожан не очень-то нуждались, но все же пускали их туда в соответствии с давней традицией. Ссориться с согражданами, которые к тому же еще и потребители твоей продукции, куда накладнее выйдет. Так что устраивать пикники в садах, совмещенные со сбором урожая, было в Канкубиллате хорошим тоном. На временную работу могли принять и десятилеток. Тут главное, что за твоей бригадой закрепляется определенная часть сада, куда другие сборщики в этот день лезть не имеют права.

Рогинкесу с компанией не отказали, и последние дни перед школой ребята провели, так сказать, "в трудах праведных". Нет, плоды тоже собирали, но больше все же играли, так что было весело. Жаль только, что реки рядом не было, чтобы смыть трудовой пот, ну и донимали мысли, что и эта лафа скоро кончится. А пока можно было продолжать ходить нагишом, ведь участок большой и за деревьями никому их не видно.

Помощь пришла, откуда не ждали. Детской инициативой заинтересовались и в местном гварданском клубе, который в масштабах Федерации хронически пребывал на вторых ролях и давно уже позабыл вкус побед в любых видах спорта. А тут вдруг инициатива снизу, причем возникшая в той социальной среде, которая считалась максимально отдаленной от гварды с ее традициями. Но открывающимися перспективами следовало воспользоваться, и передаточным звеном предстояло послужить отцу Шармаха. Как-то вечером он сам завел с сыном разговор.

- Ну что, сынок, как я погляжу, ты уже нашел способ реализовать свою мечту?

- Ты о чем, пап? - удивился Шармах.

- Ну, ты же мечтал успешно выступить на соревнованиях на звание самого отчаянного мальчишки, только партнеров по тренировкам никак не мог себе найти? А теперь, если верить тому, что о вас пишут, не только нашел, но вы уже чуть ли ни целой командой готовы туда отправиться.

- Ну-у, пап, в этом смысле да, нашел, там есть с кем и побороться, и на кулаках сойтись. Но мы ж там не только этим занимаемся.

- Ага, еще из лука стреляете и копье метаете в цель. И эти ваши занятия уже так популяризовали, что у вас в одном нашем городе нашлись миллионы подражателей, пока только среди такой же, как вы, пацанвы, но уже и взрослые начинают интересоваться.

- Ну да, уже прохода не дают, даже с острова нашего выжили!..

- Готов разделить твое возмущение, но этим делу не поможешь, а вот наш клуб предлагает вашей компании реальный выход - тренироваться впредь на нашей базе.

У Шармаха от удивления аж челюсть отпала:

- Но зачем это вам, пап, молодежного клуба вам же здесь все равно не создать...

- Ну да, на местный аналог "Венктиара" можешь не рассчитывать, а вот на спортивную секцию - вполне. Что ты так глаза выпучил, не знал, что на Земле стрельба из лука давно является официальным видом спорта. Мы уже много что у них переняли, в основном из игровых видов спорта, а вот о таком виде стрельбы как-то еще и речи не заходило. Но когда интерес к нему выплеснется за пределы Канкубиллата, а этого явно долго ждать не придется, то будет такой вид спорта и у нас, и хорошо бы, чтобы именно мы оказались в нем первыми. Так что, сынок, тут все серьезно. Приводи своих друзей, если захотят, оформим их как детскую секцию и предоставим время для занятий, скорее всего, в выходные дни.

Шармах радостно закивал, но тут же вопросил, как быть с остальной их подготовкой?

- Ну, будет проходить как общефизическая, - пожал плечами отец. - Никаких регламентов на сей счет пока нет, можете заниматься, чем хотите, только что под присмотром взрослых.

- Ну да, можно будет ко всем соревнованиям одновременно готовиться, - выдохнул Шармах, - разве только метание копья в цель тут лишним будет. Таких соревнований сейчас и на Земле нет наверняка.

- Но когда-то были, - усмехнулся отец, - а с нашей местной традицией возрождать древние обычаи можем и эту инициативу перехватить. Будет нам еще один вид спорта.

Переданное Шармахом предложение было радостно принято всей компанией, хоть никто из них в будущем в гварду записываться и не собирался. Чтобы заниматься спортом на базе гварданских клубов, это вовсе и не обязательно. Только где ж они нам тренеров на все это найдут? Ай, ладно, это уже их взрослые проблемы!

Кирсанов с Ингабертом сидели все в том же полюбившемся кафе "Джангра" на берегу Канки. Хотя был свободный от школьных занятий день, когда здесь могли работать официантами дети, знакомых пацанов что-то видно не было, одни лишь девчонки. Ингаберт, смакуя местный кулинарный шедевр, подколол друга:

- Ну, ты, Вадим, и заварил кашу! Эти твои иранские традиции пошли гулять по всем нашим планетам. Уже и в Лиановесе секции стрельбы из лука открываются, и в Скаршене, что на Сетрексе. Уже и клубы любителей иранской культуры кое-где завелись. Линовесский университет готовится открыть факультет земных языков с отдельными кафедрами по древним языкам! Сказал бы мне это кто хоть год назад - ни за что не поверил бы! И культурой эллинов тоже многие заинтересовались, и я так предполагаю, что тоже с твоей подачи. Этот твой юный вольнослушатель сперва своих приятелей увлек, а потом об их увлечении журналисты раззвонили по всей Федерации. Ты теперь тоже у них знаменитость. Автографы еще не просят?

- Да нет пока, я же мало где бываю, - смутился Вадим. - В университете, в основном, но там публика серьезная, ажиотажу не подверженная.

- Требуй пересмотра контракта в сторону повышения, - посоветовал Ингаберт. - Согласятся, как миленькие, только чтобы тебя в Лиановес не переманили.

- Да ладно, всех денег не заработаешь, мне сейчас и той платы за статьи, что с узлов НИС поступает, хватает выше головы, - отмахнулся Вадим.

- Ну да, чем ты популярнее, тем дороже стоит твое слово, - согласился Ингаберт. - И ведь не знаешь никогда, на чем выиграешь и где потеряешь. Но, кстати, тебя и простой народ уже узнает. Смотри, как эти девчонки на тебя пялятся, только подойти стесняются.

Да, несколько местных красавиц в джангрийских нарядах толпились неподалеку, не решаясь, приблизиться. Наконец, одна, самая смелая, все же подошла к их столику и, поздоровавшись, спросила у Вадима, а точно ли это он - тот самый знаменитый профессор Кирсанов, что в университете лекции по иранской культуре читает? Вадим признался, что да, он самый.

- Вас все наши мальчишки чуть ли не боготворят, - призналась девица, - они все теперь спортом заниматься подались и только и говорят, что о земных культурах. Вот почему все только им да им?

- В смысле? - не понял Вадим.

- Ну, все новые интересные земные игры - исключительно для пацанов. А женщины там, что ли, только по домам сидели, да?

- Ну, это смотря где, - смутился Вадим. - Спартанки, например, тоже спортом занимались, не хуже своих мужчин, а амазонки и воевали самостоятельно, и тоже из луков отлично стреляли.

- Ой, а расскажите нам о них, - заныла юная официантка. - Или хотя бы статью об этом напишите и в сети ее разместите, чтобы мы все прочитать могли.

Несколько ошеломленный Кирсанов счел за лучшее пообещать написать статью, лишь бы сейчас от него отстали. Удовлетворенная девчонка отошла, а Ингаберт расхохотался и хлопнул Вадима по плечу.

- Ну все, быть теперь второй волне вселенского ажиотажа! И запустишь ее ты!

- Я?..

- Ну да, ты же сейчас рассказал этой публике о ваших земных амазонках.

- Да это всего лишь одна из греческих легенд, наукой пока достоверно не установлено, существовало ли подобное племя вообще!

- Какая разница, жило оно в реальности или нет, главное, что идея уже ушла в массы. Эти девицы теперь с тебя не слезут. Так что поверь мне, будет у нас тут скоро свое канкубиллатское племя юных амазонок, что ни в чем своим ровесникам мужского пола не уступят.

Вадим в ответ смог лишь уныло улыбнуться.

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 24/07/2022, изменен: 24/07/2022. 116k. Статистика. Повесть: Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"