Путешествие экстремала.

Анекдот на тему "а нет ли у вас другого глобуса?" с некоторых пор перестал казаться Сергею Постнову смешным. Будучи завзятым путешественником и при этом не стесненным в средствах благодаря рекламе альпинистского и туристического снаряжения, он к своим сорока годам успел покорить высочайшие вершины всех континентов, совершить кругосветное путешествие на парусной яхте, летал на дельтаплане, сплавлялся по горным рекам, забирался в самые безлюдные места бразильской сельвы и сибирской тайги. Адреналин сперва зашкаливал, но по мере роста опыта даже этот экстрим стал ему приедаться. Впрочем, становиться домоседом у него и в мыслях не было. Семьи нет и, видимо, уже не будет, вечный риск и смена впечатлений всяко интересней оседлой холостяцкой жизни. Да, он уже не молодеет, и не так уж далеко то время, когда не минующие никого возрастные болезни сильно ограничат его физические возможности. Под конец карьеры вечного странника Сергею хотелось испытать что-то невиданное, с чем не сталкивался еще ни один житель Земли. Пожалеешь тут об отсутствии "второго глобуса"...

И словно где-то наверху услышали его молитвы: земляне вступили в контакт с развитой инопланетной цивилизацией. Договор России с Федерацией трех планет открыл дорогу межпланетному туризму. Сергей, конечно, оказался тут в первых рядах, вот только первые маршруты предлагали в основном знакомство с архитектурными достопримечательностями, культурными ценностями и традициями лиановцев, а Постнову всегда хотелось экстрима в условиях дикой природы. Побродив по бесчисленным музейным залам и раскаленным от солнечного пекла мостовым вечно заполненного людской толпой Кентралика, он возмечтал о горах и джунглях, потому что где-то здесь они все же были. Ну, не на Старой планете, конечно, где из горных хребтов осталась не снесенной только Кинвара, превращенная в национальный парк под боком у гигантского Лиановеса с его триллионным населением (вы только представьте количество отдыхающих там людей!), но хотя бы где-нибудь на Ригвиле или Сетрексе.

Постнов был уверен, что его собратья по увлечению экстремальными путешествиями наверняка водятся и здесь, вопрос только, как их найти. Впрочем, а их Национальная информационная сеть тогда на что? Лиановский язык он худо-бедно освоил, так что мог теперь без перевода искать нужную ему информацию во всех уголках этой необъятной сети. Точного соответствия в используемых терминах, разумеется, не было, так что при поиске на глаза лезло много всякой чуши, но среди прочего ему попалась заметка об экспедиции вглубь болот Вуктула. Будучи по первой специальности ботаником, хотя давно уже бросившим научные занятия в пользу путешествий, он, однако, не позабыл, как составлять коллекции растений, и был точно уверен, что такую коллекцию, доставленную им с Ригвилы, любой институт соответствующего профиля оторвет с руками. Ну что же, стало быть, пора вспомнить о прежней профессии и предложить лиановцам свои услуги.

Когда Сергей вышел на связь с организаторами экспедиции и стал выяснять, не найдется ли у них места для биолога с Земли, те сперва сильно удивились. А представляет ли себе господин Постнов, в каких условиях приходится работать на Вуктуле? Там ведь весь континент - одно сплошное болото, даже сухое место для стоянки не всегда удается сыскать. Сергей в ответ рассказал о своей экспедиции вглубь Амазонии, которую на Земле не зря величают "зеленым адом". Мол, к любым трудностям готов, лишь бы раздобыть образцы вуктульской флоры для родного университета.

Расчет оказался точен. Ригвильские биологи сами были заинтересованы наладить контакты с земными коллегами, обмен информацией через НИС уже шел вовсю, но до обмена живыми растениями дело еще как-то не доходило, хотя оранжерея в Тергате готова была платить за них приличные суммы, но не отказалась бы и от бартера. Условием его должно стать личное участие специалиста в экспедиции для сбора интересующих образцов на месте? Ну, если этот специалист готов мотаться на болотоходе по столь опасным местам, то нет проблем, место для него найдем.

Теперь Сергею оставалось найти подходящего контрагента на земной стороне. Как всегда, помогли старые связи. Один из его сокурсников сделал успешную карьеру в Главном ботаническом саду Академии наук. Возможностью пополнить тропическую коллекцию местной оранжереи за счет инопланетной флоры он, конечно, сразу заинтересовался, нашлись у него и образцы на обмен с прилагающейся документацией. В итоге на руках у Сергея оказалось направление в экспедицию от ботанического сада в качестве его внештатного сотрудника и полученные под роспись коллекционные образцы. У ботанического сада не было, правда, денег на транспортировку этого ценного груза, но уж эти расходы Постнов благородно взял на себя.

Служащим космопорта, пришлось, конечно, объяснять, какие условия необходимо обеспечить для перевозки контейнера с образцами живой флоры. Они ринулись искать какие-то инструкции, ведь возили же когда-то растения и между планетами Федерации, наверняка и с Земли теперь станут возить в массовом порядке, этот контейнер лишь первая ласточка. Инструкции в итоге нашлись, перевозимым растениям обеспечили нужную температуру и влажность, так что в космопорту Тергата Сергея принимали уже в качестве желанного гостя, сопровождающего научные образцы.

Контейнер с растениями без помех доставили в знаменитую на всю Федерацию Тергатскую оранжерею. Ее грандиозный купол двухсотметровой высоты был виден издалека и являлся, наверное, самым примечательным архитектурным строением всего города. Сюда водили всех посещавших Тергат туристов, но Сергей удостоился права войти в нее через служебный вход. В ходе приема груза выяснилось, что ни одному из коллекционных образцов перелет не повредил, первый блин вопреки пословице не вышел комом. Оранжерейное руководство на радостях устроило для гостя нехилый банкет и допустило к осмотру самых потаенных закутков оранжереи, куда вход был разрешен только для ее сотрудников.

Грандиозность увиденного оранжерейного комплекса потрясла Постнова. Здесь содержались образцы десятков тысяч видов растений из всех известных биоценозов всех трех входящих в Федерацию планет. Места хватило бы и для размещения земных видов, и оно уже усиленно освобождалось, там монтировались нужные климатические установки. Местных ботаников больше всего заботило, как у них будут расти субарктические виды. Климат на всех трех планетах Федерации был достаточно теплый, на Старой планете он только на самом полюсе соответствовал земному умеренному, на Сетрексе нечто подобное было лишь на одном из ее многочисленных континентов, на Ригвиле же отсутствовало вовсе. И, разумеется, нигде не было и малейшего подобия российской тундры. Сергей же по тундре как раз успел постранствовать и немало, так что мог дать коллегам вполне квалифицированные советы на этот счет. Заодно пообещал и образцы тундровой растительности доставить в следующий заезд.

После такой беседы Постнов окончательно стал для тергатских ботаников лучшим другом. Его поселили в лучшей городской гостинице и, пока готовилась экспедиция на Вуктул, постарались познакомить со всеми городскими достопримечательностями.

Город Тергат купался в деньгах, выплачиваемых в качестве налогов тремя местными химическими концернами, но, кажется, немного стеснялся звания химической столицы Федерации и куда больше гордился званием самого зеленого города на свете. Ну, особой заслуги горожан тут не было. Местная растительность по скорости роста превосходила даже тропическую земную и лезла изо всех щелей. Лишнюю, конечно, выпалывали, но в целом расти не мешали, отдав ей стены и крыши городских домов, так что сверху город и в самом деле напоминал тропический лес, разбитый, правда, на аккуратные прямоугольники. Заросли на крышах, впрочем, не так удивили Сергея, как гигантские лианы, оплетавшие сорокаэтажные жилые дома с первого до последнего этажа. Разве что оконные проемы жители освобождали от лишней растительности. И эти лианы к тому же ярко цвели, что у их земных собратьев случается редко. Сотрудники оранжереи, сопровождавшие Постнова в прогулках по городу, объяснили, что столь красиво цветущие растения встречаются здесь и в дикой природе, но когда встал вопрос об эстетическом оформлении города, без селекции и генной инженерии дело не обошлось, благо Тергат был и главным центром генетических исследований во всей Федерации. Полученные гибриды достигали трехсотметровой длины, терпели регулярную обрезку и хождение по корням и при этом цвели на протяжении всего года, привлекая к себе местных крупных бабочек и птиц с ярким оперением. Ощущение, что живешь практически в лесу, компенсировало горожанам не прекращающиеся дожди и стопроцентную влажность, характерную для здешнего климата. То обстоятельство, что Тергат является еще и самым дождливым местом во всей Федерации, стало источником многочисленных местных анекдотов, объясняющих, например, почему горожане до сих пор не обзавелись жабрами.

Провели Постнова и по корпоративным музеям местных концернов, и по старым верфям, давно уже не функционирующим и ставшим историческими памятниками, но до сих пор поражающим грандиозностью своих конструкций, позволящих закладывать суда в полмиллиона тонн весом. Да, сейчас все судостроение сосредоточилось в Лиановесе, но тергатцам доставляло удовольствие вспоминать, что когда-то, на этапе начального освоения планеты, их город производил не только химическую продукцию, а вообще все, что нужно было для местного населения. От той роскоши им теперь осталась только большая химия, знаменитая оранжерея, медицинская клиника, где выращивались органы тела с сопутствующей коррекцией ДНК, и научный узел НИС второго ранга, где хранилась вся известная информация из области биологических наук. Что ж, и это было весьма немало, другие города Федерации, за исключением ее столицы Лиановеса, и таким набором похвастать не могли.

Наконец, подошло время отъезда. Исследовательский болотоход на воздушной подушке, рассчитанный на экипаж в шесть человек и размещение добытых образцов флоры и фауны, погрузили на палубу парома, совершающего рейсы между континентами Ригвилы. Отплывали без особой помпы, и сотрудник оранжереи Иземгир, назначенный начальником экспедиции, меланхолично глядя на удаляющийся причал, рассказывал Постнову об особенностях предстоящей экспедиции.

- Вуктул - это вообще очень странный континент. В геологическом плане Ригвила все же довольно молодая планета, в ее мантии продолжают существовать активные потоки, вызывающие дрейф континентальных плит и процессы горообразования. Но Вуктул они почему-то всегда обходили стороной, так что там нет никакой складчатости, самая верхняя точка континента не достигает и двухсотметровой высоты над уровнем океана. А ведь это четверть всей суши Ригвилы, около пятидесяти миллионов квадратных километров территории. Точно подсчитать невозможно, поскольку мелководный шельф Вуктула занят мангровыми лесами, способными расти в соленой воде. При приливах океанская вода затапливает огромные площади этих лесов, а при отливах, соответственно, отступает, замещаемая пресной водой болот, но где пролегают верхняя и нижняя границы распространения соленых вод, невозможно определить даже со спутников. Ну и практически полное отсутствие речной сети. При такой огромной площади континента и солидном количестве осадков здесь должны были течь полноводные реки, но из-за того, что уклон местности минимальный, вода не способна вымыть себе русло для стока, поверхностного стока в итоге почти что и нет, а подповерхностный очень медленный, слегка активизирующийся лишь во время отливов. То есть воды там много, но она практически вся стоячая.

- И там кто-нибудь живет? - осведомился Сергей. - Ну, хотя бы на метеостанциях для наблюдения.

- Нет, что ты! В эти болота никого жить не заманишь. Метеостанции там, конечно, есть, но обслуживаются они роботами и все показатели снимаются автоматически. Значительная часть континента до сих пор исследована только с воздуха, ничья нога там не ступала. Когда Ригвилу только начали осваивать, для высадки выбрали континент Баргжен, а точнее, побережье большой Тергатской бухты, где можно было построить солидный порт. Кто ж знал тогда, что там так сильно трясет, а дожди просто никогда не прекращаются! Но когда освоились, построили морской порт и космопорт, переносить основную базу куда-либо еще сочли нецелесообразным. Зато именно в Теграте научились строить здания, которые выдерживают любые подземные толчки. Когда дошло дело до массового освоения земель под сельское хозяйство, поселенцы стали продвигаться вглубь континента и обнаружили, что в среднем течении реки Канки и трясет куда слабее, и дожди льют не весь год напролет. Там начали сводить леса, распахивать земли и основали город Канкубиллат с деревообрабатывающими и консервными предприятиями. Опасную живность тогда извели по всему Баргжену, да и первичные тропические леса изничтожили напрочь, хотя все найденные растительные виды, надо отдать им должное, постарались сохранить. И хотя сейчас вокруг города одни сплошные джунгли, то есть вторичный лес, мы постепенно восстанавливаем разнообразие его биоценозов, возвращая сохраненные виды в природную среду. Потом по такой же схеме осваивали континент Дотленк на севере и Покстэн, расположенный в южном полушарии. Климат там уже в основном субтропический, к тому же на Дотленке много гор и тоже изрядно трясет. Но часть его изумительных горных лесов сохранили в качестве национального парка.

- А что же Вуктул?

- А это теперь тоже национальный парк, причем находящийся в федеральной собственности, - развеселился Иземгир. - Парк, куда нормальных людей никакими плюшками гулять не заманишь! Только такие сумасшедшие энтузиасты, как мы, туда и осмеливаются соваться.

- А мелиорацию проводить не пробовали?

- А смысла нет! Там какой канал ни прокопаешь, вода по нему все равно стекать не будет, он быстро зарастет и превратится в такое же стоячее болото, как и вся местность окрест. Так что в самые напряженные времена, когда еще не освоили Сетрексу с ее богатейшими природными ресурсами и возможностями для сельскохозяйственного производства, на земли Вуктула никто не покушался, и поэтому весь его животный и растительный мир сохранился в первозданном виде. Ты, наверное, слышал, что эволюция на Ригвиле так и не привела к появлению млекопитающих, в отличие, к примеру, от птиц и цветковых растений, которых здесь настоящее изобилие. Но Вуктул на протяжении всей своей истории развивался обособленно от остальных континентов и климат там не менялся сотни миллионов лет, всегда оставаясь теплым и влажным, так что там и до появления пресмыкающихся дело не дошло! Вот птицы там прижились, не знаю уж, каким ветром их туда занесло! А разнообразие растений там просто невероятное. Сохранились те их группы, которые вымерли на всех остальных континентах, и другие именно на Вуктуле и возникли и больше нигде не встречаются. А поскольку континент еще плохо исхожен, каждая экспедиция приносит массу открытий. Ну ладно, что там говорить, сам скоро все увидишь.

После недельного плавания впереди показалось, наконец, побережье Вуктула, а точнее, кроны деревьев, торчащих из воды. Члены экспедиции переоделись в походные комбинезоны, не пропускающие влагу, и вооружились электропилами.

- А это еще зачем? - изумился Сергей.

- А иначе нам на берег просто не высадиться. Тут мелководье, но ни одного даже маленького пляжика нет на сотни километров окрест, всюду деревья стоят стеной. Если не пилить, наш болотоход между их стволами просто не протиснется, - пояснил Иземгир.

Когда прилив достиг своего пика, паром смог подойти вплотную к мангровым зарослям, болотоход был спущен с палубы на воду и перебравшаяся на него команда приступила к расчистке прохода. Прорубаться пришлось весь световой день. Радовало лишь то, что обратно им предстоит возвращаться тем же путем, так что повторно ничего пилить не придется. Только к ночи болотоход добрался до относительно открытого места, поросшего травянистой растительностью, где под ногами, конечно, тоже хлюпала вода, но хоть уже не соленая. Здесь решено было остановиться на ночлег, чтобы с утра начать движение по намеченному маршруту.

Хорошо хоть энергию экономить не приходилось. На болотоходе был приличный запас заряженных супераккумуляторов, так что прожектора на нем ярко светили всю ночь, распугивая окрестную живность. В воздухе зудело местное комарье, не способное, впрочем, прокусить ткань комбинезонов, так что Сергей скоро перестал обращать на него внимание. Скоро ему предстояло приступить к работе ботаника-поисковика, так что пришло время поинтересоваться, чем здесь можно поживиться.

- Иземгир, - промолвил он, - когда мы пробивались сквозь мангровые заросли, я заметил на многих стволах пышные пучки листьев, явно не принадлежащих этим деревьям. Все это очень похоже на наши земные бромелии. Подобные растения здесь так распространены?

- Да, подобного добра и на Баргжене хватает. Цепляются за каждую развилку ствола, а то и с ветвей свисают. Но здешние все же имеют некоторые особенности. Соленая вода им не по нутру, а дожди здесь все же далеко не каждый день бывают. Вот они и запасают влагу в своих розетках. В больших экземплярах бывает, что и до ведра вмещается. Но кроме воды, углекислоты и солнца им же для жизни нужны азот, фосфор и всякие микроэлементы, а с почвой контакта нет. Но тут им на помощь приходят древесные жабы.

- Как это? - изумился Сергей.

- Ну, им для размножения тоже требуется пресная вода. Вот они и откладывают свои икринки в эти растительные микроводоемы. Оттуда вылупляются головастики, питаются какими-нибудь там простейшими, а те, в свою очередь, бактериями, растут, ну а отходы их жизнедеятельности опускаются на дно и усваиваются растением. Вот такой вот получается симбиоз. И замечу, эти жабы - очень заботливые родители. Когда головастик подрастет и основательно загадит свое место обитания, они извлекают его оттуда и подыскивают ему другой такой водоем с еще чистой водой. Тебе, кстати, это бромелии для коллекции не нужны? Утром можно будет снять парочку, пока не отъехали.

- Вместе с головастиками? - усмехнулся Сергей. - У нас бы ими, конечно, заинтересовались, вот только нет ли риска занести на Землю какую-нибудь заразу? Вы-то здесь все с абсолютным иммунитетом, вас никакие вирусы не берут...

- А здешние вирусы вообще не переходят на млекопитающих, - успокоил его Иземгир. - Им просто никогда не приходилось сталкиваться с этим классом живых существ, потому у них даже нет подходящих инструментов для проникновения в клетки такого хозяина.

- Хорошо бы, если так, - пробормотал Постнов. Из всех рисков путешествия по чужой планете больше всего его беспокоила именно возможность подхватить какую-нибудь экзотическую инфекцию, а потом еще завезти ее на Землю. Но если здешние вирусы и впрямь окажутся там нежизнеспособными, то этот риск к его несказанному облегчению снимался.

Утром, как и советовал Иземгир, было положено начало сбору коллекции вуктульских растений. В отличие от довольно компактных бромелий, взять с собой цельные образцы деревьев из мангровых зарослей не представлялось возможным, но на некоторых из них обнаружились созревшие плоды с семенами. Их Сергей и оприходовал.

После завтрака болотоход снялся с места. Ход его был достаточно медленным, позволяющим разглядеть всю окружающую растительность и при необходимости затормозить, чтобы собрать заинтересовавшие экземпляры. Непромокаемые комбинезоны, в которые облачились участники экспедиции, были тут просто незаменимы. Спустившись с болотохода на покрывавшую землю растительность, можно было не ощутить под ногами даже зыбкой почвы и ухнуть в болотную жижу с головой, после чего товарищам приходилось доставать неудачливого сборщика. Постнов и сам так пару раз искупался. Оставалось удивляться, как в этой среде умудряются расти деревья. Но как-то ведь росли. Пусть не такие высокие, как в окружающих Тергат джунглях, пусть не так густо, как в мангровых зарослях на краю континента, но их все же было достаточно, чтобы смыкаться наверху кронами, так что полянки, с которых было видно небо, встречались достаточно редко.

"Если уж амазонскую сельву величают "зеленым адом", то как назвать это?" - размышлял Сергей. - "Место, где не найти ни одного сухого клочка, где хорошо только жабам да комарью. У кого, кстати, это комарье кровь-то умудряется сосать? У птиц или у тех же жаб?"

- А далеко мы так забраться сможем? - поинтересовался он у Иземгира.

- Пару сотен километров вглубь проедем и уже доберемся до не исследованных мест, - ответил тот. - Можно было бы и подальше, но все нехоженые территории нам за одну экспедицию все равно не охватить, а новые виды растений и уж тем паче насекомых мы и так найдем в изрядном количестве.

- А до центра континента кто-нибудь так пытался добраться?

- Да это ж четыре тысячи километров от побережья! Болотоход быстро передвигаться не в состоянии, да еще возможны завалы на пути от рухнувших стволов. Получается многодневная экспедиция с весьма сомнительным результатом. Там, в центре, точно такие же болота, даже знака никакого не поставишь, чтобы он потом в топи не утонул. Какие-нибудь экстремалы, возможно, могли бы рискнуть, но им ведь постоянно острые впечатления нужны ради адреналина в крови, а тут придется долгими днями смотреть на однообразный пейзаж за бортом. Ну, не совсем однообразный, все же деревья разные встречаются, но это удовольствие лишь для таких знатоков предмета, как мы. В общем, я о таком ни разу не слышал.

Сергей задумчиво кивнул. Он бы, может, и рискнул отправиться в такую экспедицию хотя бы ради престижа, но кто ж ему для этого персональный болотоход предоставит. Что эта совершенная техника очень дорога и явно не по его карману, он уже понял.

К середине второго дня болотоход подошел к стационарной метеостанции, находящейся здесь, как пояснил Иземгир, уже не одну сотню лет. Как и на всех других подобных станциях, обслуживание здесь осуществлялось роботами. Станция регулярно передавала в Тергат сведения о температуре, давлении, осадках, силе и направлении ветров в этой части континента, работала надежно и особого внимания не требовала, ну, разве что сменить супераккумуляторы в ее блоке питания. Обычно этим занимались сами метеорологи, но по случаю биологической экспедиции, направляющейся в те же края, решено было лишний раз болотоход не гонять и поручить это нехитрое дело биологам. Постнов, разумеется, не мог пропустить такое развлечение и наблюдал за работой коллег с борта болотохода.

Метеостанция располагалась на зеленом плоту площадью около ста квадратных метров, сделанного из какого-то легкого материала типа пенопласта. Материал этот, однако, был достаточно прочным, чтобы удержать на себе вышку с измерительными приборами и небольшой ангар с блоком питания и мастерской, где хозяйничали роботы, один из которых очень кстати вышел, чтобы снять с тех приборов показания. Сергей знал уже, что ручной труд у лиановцев не в почете и все манипуляции, где не требуется творчество, они стараются свалить на своих электронных помощников. Вот и сейчас, получив пароль, робот опознал пришельцев как своих хозяев, имеющих право давать указания, и перешел под их контроль. Извлечь заряженные супераккумуляторы из трюма болотохода, установить их на место разрядившихся, а те, в свою очередь, перенести в трюм - все это заняло в совокупности не более получаса.

- Нам бы таких помощников... - мечтательно произнес Поснов, когда регламентное обслуживание метеостанции завершилось и все члены экспедиции вернулись на болотоход.

- Скоро и у вас появятся, - кивнул Иземгир. - Концерн "Сертезид", что их производит, как я слышал, уже скупает у вас промышленные мощности, чтобы наладить производство своей продукции на Земле.

- А есть разница, где их производить? - удивился Сергей. - Мошли бы и у себя, тогда не пришлось бы возиться с переоборудованием всего этого нашего заводского старья.

- Да, видимо, есть разница. Потребуется же расширять производство из расчета нужд вашей планеты, а земля в Лиановесе дико дорогая.

- А здесь? - усмехнулся Постнов.

- А здесь вообще ничего не стоит, но какой же дурак полезет в эти болота! Видишь же, что здесь все наплавное.

- Да уж, фундамент под станки здесь действительно не заложить... А на сколько, кстати, такая платформа рассчитана?

- На штатный вес оборудования плюс еще две тонны, столько она может выдержать, не погрузившись в болото, прочности ее хватило бы и на большее.

- А что, бывает риск, что навалиться лишние две тонны? - удивился Сергей. - Ствол, что ли, какой упадет? Но здесь, как я вижу, место расчищенное.

- Да, лишнюю растительность тут вырубают, чтобы не влияла на показания приборов, - пояснил Иземгир. - Но это происходит не так уж часто, а ты ведь знаешь, как быстро растут деревья в экваториальном поясе. Так что может и ствол, и не только...

На это "не только" Постнов в тот момент как-то не обратил внимания, а то бы еще тогда расспросил Иземгира о здешних обитателях.

Довольно скоро за метеостанцией началась обещанная Сергею зона не исследованных земель. Остановки теперь делали чаще, проплывающую за бортом растительность рассматривали с куда большим вниманием, надеясь открыть еще не описанные виды. Коллекция растений быстро пополнялась, заодно во множестве отлавливали насекомых и иногда даже крупных местных лягушек. Одну из остановок Иземгир сделал специально для Постнова.

- Обрати внимание вот на этот красный цветок, - сказал он.

Цветок был действительно необычный, очень крупный, в ладонь величиной, к тому же его строение не позволяло отнести его ни к одному из известных Сергею семейств. Впрочем, не обязаны же они здесь, на Ригвиле, слепо повторять земные?

- Интересный экземпляр, - промолвил он, - у нас ничего похожего не растет, да и здесь, видимо, редкость?

- Ну, не так уж чтобы, - мотнул головой Иземгир, - хотя, конечно, не на каждом шагу, поскольку предпочитает открытые места, а их здесь заметный дефицит. Необычную форму цветка ты, вижу, уже заметил, но ты еще попробуй его семена препарировать, удивишься еще больше.

На том же стебле, где распустился цветок, Постнов заметил несколько плодов разной степени зрелости, осторожно сорвал самый крупный и разрезал его карманным ножом. Внутри обнаружилась косточка размером с фасолину, в основном круглая, но с заострением у одного конца. Кожура на ней, впрочем, достаточно легко разрезалась, Сергей без проблем ее снял, и тут от удивления его брови полезли на лоб. У этого семени оказалось целых три семядоли, делившие его на сектора в сто двадцать градусов. В точке, где они все сходились, угадывался зародыш ростка.

- Трехдольное цветковое растение... - потрясенно промолвил он. - Не думал, что такие вообще могут существовать...

- Наши предшественники тоже не думали, пока не начали исследовать Вуктул, - усмехнулся Иземгир. - И заметь, оно прекрасно прорастет, даже если две из трех семядолей загниют или будут кем-то повреждены. Почему-то только тут, на Вуктуле, эволюция выкинула такой номер. Видов трехдольных растений обнаружено пока не слишком много, около сотни, объединенных в десяток родов и пару семейств. Но все же по всем признакам это отдельный класс. К сожалению, за пределами тропических болот они нигде не выживают, и помимо соответствующих температуры и влажности им еще требуются специфические опылители - живущие только в этих местах бабочки. Но вот конкретно этот вид, самгиз, наши специалисты научились опылять вручную, так что в оранжерейной коллекции он присутствует. Рекомендую взять этот цветок с собой, будет хороший подарок для ваших ученых.

Совет был с благодарностью принят. Постнов аккуратно извлек растение вместе с куском болотной почвы, чтобы не повредить корни, и поместил в герметичный контейнер, позволяющий обеспечить нужную влажность и температуру даже при космических перелетах. Вскоре к самгизу добавилось еще несколько растений, которые могли особо заинтересовать земных ботаников. "И посетителей оранжереи, - добавлял про себя Сергей, - а то уже даже коллекционные орхидеи многим приелись".

Хотя работа по поиску растений для коллекции не казалась Постнову рисковой, муторной она тоже не была. Все же куча новых впечатлений каждый день. Растительный мир вуктульских болот отличался своим разнообразием, что уж говорить про мир насекомых. На удивление крупные стрекозы и бабочки, жуки чуть ли не в кулак величиной. За всем этим охотились здоровенные жабы, некоторые даже размером с человеческую голову, хотя и более мелких экземпляров земноводных хватало. Там, где вода была почище, Сергей заметил даже нескольких тритонов, причем заметно больше земных. Пищи им тут, похоже, хватало, а вот как с естественными врагами? Среди летающих в небе птиц Постнов заметил и несколько явно хищных, но вот болотных цапель почему-то видно не было, хотя, казалось бы, именно для них природа здесь приготовила богатый стол.

Недоумения его разрешились разом и при весьма драматических обстоятельствах. Вместе с другими участниками экспедиции он бороздил довольно приличных размеров поляну, выискивая растения поинтереснее и стараясь при этом не забрести в топь, где можно было окунуться с головой. Но он, похоже, все же слишком близко к ней подошел, поскольку прикрывающий ее тонкий растительный слой вдруг всколыхнулся и из-под него показалась здоровенная зеленая голова с длинными зубастыми челюстями. Сергей вовремя успел обернуться, но от потрясения попятился, оступился и шлепнулся задницей в болотную грязь.

"Крокодил?.. Да откуда тут могут взяться крокодилы?!"

От съедения его спасли другие члены экспедиции, немедленно схватившиеся за висящие у них на поясах парализаторы. Несколько прицельных выстрелов, и вылезшее из топи семиметровое чудовище, разом утратив способность двигаться, погрузилось обратно в болотную жижу.

- Ничего, не задохнется и через часок оклемается, - ухмыльнулся Иземгир, возвращая парализатор на место.

- И что это было?? - Сергей, хоть и выбрался уже из грязи, все никак не мог унять нервную дрожь.

- Ну, это тоже что-то типа жаб, хотя, конечно, с хвостом и с зубами. Да у вас же на Земле тоже когда-то такие жили, вы их вроде стегоцефалами называете.

- Стегоцефалы? Ну да, жили в карбоне, а потом все повымерли во время пермского оледенения.

- Ну а тут никаких оледенений не было, вот они и остались на вершине пищевой цепочки.

- Да чем же такой огромный гад может питаться, когда никаких крупных наземных зверей здесь не видать?

- Да, видимо, своими же собратьями, что поменьше размером. Ну и птицу зазевавшуюся может прихватить. Они же охотятся из засады, погрузятся в болото, и сверху их уже не видать, ну и ждут, когда добыча к ним сама поближе подберется. Это на других континентах наши предки всех опасных хищников повыбили, а здесь, на Вуктуле, никто на них охотиться не собирается. Ну, разве что парализаторы всегда с собой приходится носить.

- Понятно... И сколько же их тут всего в наличии?

- Знаешь, даже трудно оценить, поскольку с воздуха не подсчитаешь, а какая территория потребна для прокорма одной особи, тоже пока определить не удалось. Но если даже с десяток квадратных километров, то, учитывая площадь континента, их тут могут быть миллионы. Вымирание этому виду земноводных уж точно не угрожает, - усмехнулся Иземгир.

Экспедиция вглубь болот на поверку оказалась куда более рисковой, чем Постнов полагал вначале. Возможность оказаться сожранным допотопным стегоцефалом ему уж точно в голову не приходила. Он срочно вытребовал себе в пользование парализатор, благо за болотоходе нашелся запасной, и спешно обучился из него стрелять. Применить полученный навык на практике ему, впрочем, так и не довелось, поскольку больше стегоцефалы им не попадались.

С научной точки зрения путешествие оказалось очень плодотворным. Было открыто с десяток новых видов растений и куда большее количество насекомых и паукообразных. Иземгир ругался, что у него уже воображение не работает, чтобы придумать им всем названия. Постнову тоже предложили наименовать в его честь какого-то жука. Подумав, он предложение принял. Жук оказался летающим, то есть способ его существования чем-то напоминал образ жизни самого Сергея, ну и какое-то профессиональное тщеславие все же было ему не чуждо. Да, он по специальности ботаник, а не энтомолог, но все равно приятно, когда твоим именем назван целый вид живых существ...

Когда все наличные контейнеры оказались заполнены, болотоход лег на обратный курс. Теперь уже по сторонам старались ничего не высматривать, все равно девать будет некуда, и время уходило на дружеский треп. Тут-то Сергей и поинтересовался у Иземгира, чем пробавляются в Федерации рисковые люди, никак не связанные с научными экспедициями. Тот, хмыкнув, промолвил, что любителей свернуть себе шею исключительно ради спортивного интереса в Федерации более чем достаточно, но в вуктульские болота их тянет редко. Главное их место притяжения - плохо освоенный континент Денвайр на Сетрексе, а на нем - Рагбертское нагорье и прибрежные горные цепи, куда с океана часто приходят тайфуны. То, чем они там занимаются, они сами же именуют смертельными играми, и это не просто слова. Там действительно гибнет много народу, но поток искателей адреналина все никак не иссякает.

Поблагодарив за информацию, Постнов крепко призадумался. Свои обязательства перед ботаническим садом он, можно сказать, не только выполнит, но и перевыполнит, и с тергатскими оранжерейщиками их теперь напрямую сведет, но дальше уж пусть ведут свои дела без него. Его душа требовала новых мест и новых рисков. Стало быть, его теперь ждет Сетрекса. Только сперва надо будет нарыть в НИС побольше информации о тамошних смертельных играх.

Наводка, полученная от Иземгира, оказалась очень полезной. Термин "смертельные игры" оказался очень популярен в НИС, и поисковик выдал на него прорву ссылок, но Постнов стал уже опытным пользователем этой сети и довольно быстро вычленил среди всякого мусора интересующую его информацию. Оказалось, что в Федерации проживают десятки миллионов любителей рискованных путешествий, давно уже самоорганизовавшихся в клубы. Власти Федерации их работе не препятствовали, во внутреннюю их кухню не лезли, но, однако, регулярно собирали налоги за пользование общественными землями, которые эти клубы арендовали для своей уставной деятельности. Взамен клубы получали право устанавливать на арендованной территории свои порядки. Собственно, практически так же федеральные и региональные власти относились здесь и к гварданским клубам, с той только разницей, что последние исполняли важные государственные функции на основе коллективного подряда, за что получали финансирование из казны. К слову сказать, любителей смертельных игр здесь рассматривали как возможный резерв гварды, и не сказать, чтобы без оснований. Но в их среде, в отличие от гварды, отсутствовал и намек на какую-либо военную дисциплину, так что и самым свободолюбивым личностям, любящим рискнуть, не претило вступать в эти клубы. Заплати положенный взнос, и ты уже член. Не заплатишь в следующий раз - и членом быть перестанешь.

Самыми популярными среди этих клубов были Зергедский, Миклинкский и Рагбертский. Все они базировались на континенте Денвайр, за отсутствием постоянных поселений числящемся в федеральной собственности. Соответственно, и вся арендная плата за использование его земель шла в федеральную казну. После вуктульских болот Сергея тянуло в горы, а именно эти клубы предлагали своими членам и покорение горных вершин, и сплав по горным рекам. Чтобы не разбрасываться, Постнов решил начать с Зергедского клуба, благо и взнос здесь был поменьше. Клубное руководство как-то даже и не удивилось появлению иностранца в рядах своей организации. Там, похоже, были свято уверены, что любители риска должны существовать везде и, стало быть, появление здесь землян является лишь вопросом времени.

Итак, его путь лежал теперь на Сетрексу. Естественно, с залетом на Землю, чтобы сдать в оранжерею вывезенную с Ригвилы коллекцию растений. В Главном ботаническом саду его возвращение вылилось чуть ли не во всенародный праздник, поскольку коллекция была доставлена в целости и сохранности и получили оранжерейщики много больше того, на что рассчитывали. А тут еще м возможность завести контакты с коллегами из Тергатской оранжереи! Во время наспех устроенного банкета все поздравляли Постнова с увековечением его имени в названии открытого экспедицией жука (разумеется, он этим похвастался, а как же иначе) и настойчиво интересовались, не намерен ли он возобновить свою научную карьеру и куда далее собирается направить свои стопы. На Денвайр? В зону тропических лесов? Может, он и оттуда что-нибудь интересное привезет? Сергей, конечно, пообещал, не расстраивать же бывших коллег, тем паче, что выписанные ими бумаги так легко отворяют двери в самые престижные научные учреждения Федерации.

И вот, наконец, под его ногами космопорт Скаршена - главного города Сетрексы. Отсюда на Денвайр регулярно улетали воздушные суда с туристами, но это никуда не убежит, раз уж его сюда занесло, надо ознакомиться с городом.

Семидесятимиллиардное население Скаршена явно не бедствовало, не теснилось и на погоду особо не жаловалось. Здесь не было ни постоянных ливней, как в Тергате, ни донимающей жары, как в столичном Лиановесе. Тут располагался главный информационный центр геологических, географических и астрономических наук с положенным ему узлом второго ранга и кучей научных институтов разного профиля. Промышленность была представлена передельным металлургическим производством, заводами по производству стройматериалов и консервными фабриками, только консервировали тут не фрукты, как на Ригвиле, а овощи и мясо. Сетрекцы говорили, что именно их планета и кормит в основном все население Федерации, завозя только фрукты с Ригвилы и зерно со Старой планеты, а вывозя все остальное. Постнов с удивлением узнал, что в окрестностях города есть китовые фермы и что большая часть мяса, потребляемая сейчас лиановцами, это как раз китятина.

На китовую ферму тоже, наверное, можно было попасть с экскурсией, но сельскохозяйственная живность никогда Постнова особо не интересовала, так что он предпочел такой поездке прогулку в местный исторический музей. Скаршенцы явно гордились своим городом, первым построенным на Сетрексе, и даже главную свою улицу, на которой этот музей и стоял, назвали "Улицей Первых Костров" в память о первом в истории эрбет-отряде, именно здесь развернувшем свою базу. Портрет создателя этого отряда, Ингера-первостроителя, занимал центральное место в экспозиции. Вчитавшись в его биографию, Сергей с удивлением обнаружил, что этот местный герой по жизни был, похоже, таким же путешественников и авантюристом, как и он сам. Ошибки при освоении Ригвилы привели его к идее создать отряды профессиональных строителей, способных высаживаться в любой местности, вдалеке от любых баз, и разворачивать там строительство с нуля. Когда территория хоть немного цивилизуется, там появляются стационарные строительные компании, а эрбет-отряд, выполнив свои функции, следует дальше. Ну да, вспомнил Постнов, ведь именно так лиановцы возвели к северу от Москвы планетарный космодром и при нем гигантский накопитель энергии, принимающий энерговозы и обеспечивающий электричеством уже многие земные страны.

Из музея путь его лежал в офис Зергедского отряда смертельных игр, который скромно притулился на окраине города, но зато рядом с космопортом. Людского столпотворения здесь не было, но публика все же заходила регулярно и при этом весьма специфическая. Сотрудник офиса, проверив регистрацию Постнова и уплату им членского взноса, коротко ввел новичка в курс дела, посоветовав, где можно прикупить альпинистскую амуницию для штурма вершин Большого Зергедского хребта, а где - надежное плавсредство для прохождения знаменитых Зергедских ворот, и по ходу дела посоветовал приобрести еще и карманный парализатор.

- А разве у вас здесь можно свободно носить оружие?! - поразился Постнов. - Я-то думал, что это дозволено только гвардам и избранным прецессам, ну, еще членам экспедиций во время во время полевых исследований.

- В населенных пунктах - действительно, только им, - пояснил его консультант, - но на территории наших отрядов совсем иные порядки. На Денвайре еще полно дикого зверья, встречаться с ним, не имея парализатора, слишком опасно. Да, мы любим рисковать жизнью, но не в качестве чьей-то беззащитной жратвы. Да и нравы у нас там достаточно вольные. Кто-нибудь оскорбится, и вот уже следует вызов на дуэль.

Сергей знал о существовании в Федерации Дуэльного кодекса, но почему-то полагал, что в реальности им пользуются только гварды. Собеседник развеял его заблуждения, пояснив, что в городах так оно и есть, так одни гварды готовы стреляться, остальным это как бы не по статусу и осуждается общественным мнением, но на Денвайре и общественное мнение совсем другое, и корпоративная мораль силы не имеет, и вообще, люди сюда отрываться приехали, адреналина вволю хлебнуть, узнать, на что они способны, а где народ настроен на смертельный риск, там и дуэлям самое место.

- А какие вообще правила на вашей территории? - поинтересовался Постнов.

- Правил самый минимум, - улыбнулся консультант. - Пускать в ход оружие только при нападении на вас или в соответствии с Дуэльным кодексом, никого не грабить и не насиловать. За оскорбления у нас расплачиваются только вызовом на дуэль или же ответными оскорблениями, а в остальном нравы предельно свободные. Да, и еще несовершеннолетних на территорию клуба проводить нельзя. У них же преференции в плане соблюдения адовэнка, с них нельзя требовать ответа за оскорбления, как со взрослых людей, да и право на риск у них еще очень ограничено. Вот и нечего им делать там, где взрослые люди, со смертью играют. Так что на Рагбертское нагорье, например, с детьми приезжать нельзя. У нас на Зергеде с этим, правда, полегче.

- А с чего такое исключение?

- Ну, просто у нас там рядом важный туристический объект - местная метеостанция, что стоит на Малом Зергедском хребте прямо над ущельем. Она же под вместительным прозрачным куполом, который ни молнии повредить не способны, ни ураганный ветер. Вот под ним люди в случае непогоды и скрываются. Где еще найдешь такое место, чтобы безопасно наблюдать разгул стихии! Разумеется, туда приезжают и с детьми. Но они могут гулять только по хребту и океанскому побережью, сама река Зергед и противостоящий Большой Зергедский хребет - это уже исключительно наша территория. Основной наш лагерь, соответственно, расположен у подножия Большого Зергедского хребта, выше по течению от ущелья, так что его с метеостанции даже не видно. Но если вдруг вы приехали с детьми или, допустим, с супругой, которая в наших играх принимать участие не собирается, то их можно оставить на метеостанции. Условия там, конечно, не как в городских гостиницах, но ночь провести можно.

- Ну, я, к счастью, холост, - усмехнулся Постнов.

- Тогда у вас вообще никаких проблем.

- А записываться на восхождения и на сплав где нужно?

- Это все уже на месте. Графики восхождений и сплавов формируются с учетом погодных условий, это уж кому что нужно. За этим в лагере следят дежурные. Вы только скажете им, куда именно хотите попасть, а они и напарников вам подберут, и известят, когда подошла ваша очередь. Ну и в клубную палатку заселят, если своей нет.

Поблагодарив консультанта, Постнов пробежался по городским магазинам, где приобрел все необходимое с доставкой в космопорт, откуда вскоре на Зергедский хребет отлетал весьма вместительный махолет, захвативший заодно и весь его багаж. В салоне было шумно, поскольку вместе с ним на Денвайр летела детская туристическая группа из Лиановеса. Пацаны и девчонки лет десяти на вид вслух предвкушали, как увидят там тайфун, и то и дело оглядывались на Сергея. На нем был костюм, предназначенный явно не для отдыха на курорте, так что распознать в нем профессионального искателя адреналина для них труда не составило. В устремленных на него мальчишечьих глазах Сергей замечал легкую зависть. Ну да, тайфун тайфуном, но кому же в десять лет не хочется настоящего риска? Вот только нельзя пока, не пускают...

Разговорившись с гидом этой группы, Постнов разузнал, что знаменитой метеостанцией их путешествие не ограничится. Пощекотав нервы зрелищем природного буйства, они отправятся отдыхать на курорт Алхо, расположенный на другой стороне Денвайра. Гид пояснил, что этот континент ветры регулярно обдувают только с одной стороны. В результате Зергадские хребты то и дело подвергаются нашествию тайфунов и там выпадает больше осадков, чем где-либо еще на всех трех планетах Федерации. Ну да, дожди там все же идут реже, чем в Тергате, но зато куда интенсивнее. Достаточно влаги достается и тропическим лесам, расположенным южнее, в бассейне Миклинка, и подветренной части Рагбертского нагорья, но через его высочайший центральный хребет тучи уже не переваливают, так что наветренная часть нагорья оказывается весьма засушливой, равно как и расположенная за ней прибрежная полоса. Вот там-то, где теплое море и масса ясных дней, и построили детский курорт. Так что дети и отдохнут прилично, и будут потом гордиться, что побывали на континенте с самыми необузданными стихиями.

Когда махолет приземлился на хребте, пути Постнова и юных лиановских туристов разошлись. Они направились на юг, к видневшемуся отсюда огромному куполу метеостанции, а он - на север, где берега Зергеда соединял капитальный мост, не подвластный никаким стихиям и ведущий прямиком к лагерю любителей смертельных игр.

Вид лагеря местных экстремалов немало подивил Постнова. Никаких тебе палаток, и вообще минимум наземных сооружений. В качестве жилых помещений здесь выступали натуральные землянки, перекрытые сверху толстыми бревнами, щели между которыми заткнули глиной, а сверху еще щедро налили перликста - популярного по всей Федерации вещества, которое при застывании образует плотную упругую массу, совершенно не пропускающую влаги. При этом слой почвы и суглинка, покрывающий скальное основание, был здесь настолько тонок, что не позволял сколько-нибудь глубоко закопаться, так что строителям сих сооружений пришлось врубаться в скалы. Над землянками, правда, торчали плакаты на палках, поясняющие, что именно здесь размещено. Отыскав с их помощью ту землянку, где размещалась лагерная администрация, Сергей спустился по вырубленным в скале ступеням и постучался в деревянную дверь.

Внутри оказалось довольно просторное помещение с таким же деревянным потолком, к которому были подвешены кабели и источники света, и каменными стенами, ничем не оклеенными, не оштукатуренными и лишь кое-как отполированными. Из мебели здесь было два стола, оба с компьютерами, несколько стульев и вешалка на стене. По углам было свалено альпинистское снаряжение, свернутые надувные лотки, упаковки с какой-то снедью и еще какие-то ящики непонятного Сергею предназначения. За столами сидели два человека в походных комбинезонах.

Представившись, Постнов узнал, что это местный отрядный прецесс Ренедж и его секретарь Анобилат. Новичка занесли в списки обитателей лагеря, определили на постой в одну из землянок и поинтересовались, чем бы он хотел здесь заняться. Сергею было интересно все и прежде всего, как здесь устроена бытовая жизнь.

- Умываемся в реке, воду для питья берем из ключей, что чуть выше по склону, их здесь до хрена, отхожие места оборудовали ниже по течению реки, еду готовить можно и на кострах, если у кого есть такое желание, но большинство предпочитает питаться централизованно, при отрядной кухне, - пояснил Анобилат. - Канализация? Да какая тут, к черту, может быть канализация, если постоянно все размывает и после каждого тайфуна приходится все чинить, а они здесь очень частые гости.

- Но электричество, как я вижу, все же провели.

- Ну, а как можно жить без связи... У нас тут, вон, запас супераккумуляторов, - кивнул Анобилат на стоящие в углу ящики, - и спутниковые антенны на склоне. Те, правда, часто выходят из строя, но мы приспособились быстро их чинить.

Постнову хорошо была знакома психология людей, бегущих от цивилизации в леса и горы, он и сам был из таких, но лиановцы и тут сумели его удивить. Они, похоже, от любых благ цивилизации готовы отказаться, но только не от возможности постоянно выходить в НИС.

- А вы тут, гляжу, глубоко в скалу вгрызлись, - с уважением промолвил он, - но не легче бы было просто палатки поставить?

- Да тут такие ветры бывают, что любую палатку снесет, как ее ни закрепляй, - усмехнулся Ремедж, - и осадки здесь просто офигенные. Как очередной тайфун подойдет, так с хребта тут же начинают нестись мощные потоки, которые даже деревьям, бывает, корни размывают, и те катятся потом со склона. На поверхности земли все в итоге сносит, случается, что и выходы заваливает, приходится откапываться и потом разбирать весь этот лесоповал. Но в землянках при необходимости можно отсидеться в любую непогоду. Через день, кстати, очередной придет. Так куда вы намерены податься?

- На Земле я профессионально занимался альпинизмом, - промолвил Постнов, - хотелось бы покорить одну из местных вершин. Слышал, что здесь это тоже практикуется.

- Да, набираем сейчас группу для похода на Вистарну, - произнес Ренедж, - тут даже далеко забираться не потребуется, она как раз нависает над лагерем. Высота 6015 метров, склон довольно крутой, но по большей части закреплен растительностью, каменных осыпей нет, камнепадов, соответственно, тоже, в вот буреломов предостаточно. Группу, кстати, поведет Анобилат. Утомила его сидячая работа, захотелось в очередной раз на хребет прошвырнуться.

Записавшись на восхождение, Сергей отправился обустраиваться в лагере. В землянке, куда его определили, на шести квадратных метрах теснились четверо мужиков, помимо двухъярусных кроватей места тут хватало только для рюкзаков и обеденного стола. Постнов выяснил, что один из его соседей тоже собирается подняться на Вистарну, а двое других намерены пройти Зергедские ворота прямо во время тайфуна. Свой надувной катамаран они свалили в том же углу, что и рюкзаки.

- Тут можно и отрядное плавсредство арендовать, - пояснил один из них, - но свое собственное как-то понадежнее кажется.

Из разговоров с ними Сергей выяснил, что они уже опытные сплавщики и даже смогли пройти через знаменитый Миклинкский каньон, выточенный рекой в плато, относящееся к Рагбертскому нагорью.

- После того сумасшедшего сплава никакие Зергедские ворота уже не страшат, - усмехнулся собеседник Сергея, - но для разнообразия решили покорить и их.

На следующий день Постнов отправился провожать их на маршрут. Гулять на бешеном ветру, да еще и под тропическим ливнем - не самое большое удовольствие, но пошитый в Бэнане надежный полевой комбинезон с покрытием из перликста не давал промокнуть и к тому же недурно сохранял тепло, так что Сергей решился выбраться из землянки.

Буйство стихии потрясало. Даже сквозь рев ветра было слышно, как на горном склоне трещат ломающиеся деревья, протекающий через лагерь небольшой ручеек превратился в бурный поток, который снес бы любого, кто туда забредет, сама река поднялась метра на четыре и несла кучу сорванной бурей листвы, обломанных веток и даже целые сломанные или вырванные с корнем древесные стволы.

- Вот под такой лучше не попадать, - задумчиво произнес один из катамаранщиков, провожая взглядом проплывающий мимо ствол, - запросто может борт пропороть, и тогда хана.

- Ничего, как-нибудь прорвемся, - промолвил его партнер.

Буря сопровождалась молниями, но те в основном почему-то ударяли в купол, венчающий Малый Зергедский хребет. Сергей поинтересовался, что это за чертовщина.

- Да там, говорят, специально запускают по всем направлениям хорошо разогнанные ионы, чтобы создать ионизированные каналы для электрических разрядов, - пояснил катамаранщик. - Вот молнии и идут по пути наименьшего сопротивления. Это все делается, чтобы красочное зрелище создать для скрывающихся под куполом зевак. Ну, а для нас это как универсальный громоотвод над ущельем. Ладно, мы поплыли.

- Ну, ни пуха вам, ни пера, - напутствовал их Постнов, хотя они вряд ли поняли бы смысл земной поговорки.

Надувной катамаран отвалил от берега и, подхваченный бешеным потоком, понесся туда, где близко сходились два отрога противостоящих горных хребтов. Река, несущая мешанину древесных обломков, врываясь в эту теснину, еще выше взметала свои волны, которые, казалось, чуть ли не доставали до протянутого между скалами веревочного мостика, что под порывами ветра раскачивался как качели и чуть ли не выворачивался наизнанку. По такой ненадежной конструкции и в спокойную погоду перебираться было бы страшновато, но ведь кто-то же им пользовался!

В толчее волн катамаран было уже не разглядеть, и Сергей, мысленно пожелав удачи этим двум безумцам, отправился обратно в свою землянку. По пути его не снесло катящееся со склона дерево. Осознав, что чудом уцелел и погибнуть тут запросто можно не только в процессе сплавов или горовосхождений, Постнов, с трудом справившись с нервной дрожью, поспешил скрыться в землянке. Там через некоторое время к нему и пришла весть, что катамаранщики благополучно прошли Зергедские ворота, не налетев на скалу и не столкнувшись ни с каким стволом. На выходе из ущелья река широко разливалась, течение ее замедлялось, и им не составило труда пристать к берегу. Добраться оттуда в базовый лагерь можно было либо по воздуху, либо своим ходом по гребню Малого Зергедского хребта и далее по мосту. Вот только ни один летательный аппарат в такую бурю в воздух не поднимался, а тащиться пешком под ураганным ветром и ливнем, да еще с грузом - удовольствие более чем сомнительное, так что они решили переждать пока в малом лагере, расположенном ниже Зергедских ворот и, собственно, именно для такого отдыха и предназначенном, хотя удобств в нем тоже не было никаких.

Впрочем, теперь Постнову стоило больше думать о собственных перспективах, его-то подъем на Вистарну был еще впереди. Выходить было решено, как только стихнет буря. Желающих ее покорить набралось десять человек, из которых эти места знал один Анобилат. Остальные, впрочем, тоже не были новичками в смертельных играх, только на эту вершину еще ни разу не забирались.

За свою альпинистскую карьеру Сергею доводилось покорять горы куда выше Вистарны, включая даже Эверест, но похожего горовосхождения на его памяти еще не было. Здесь к вершине не вело ни одной размеченной тропы, поскольку рельеф местности менялся после каждой бури. А вот чего здесь было в достатке, так это хаотично поваленных стволов, еще и опутанных цепляющимися за них лианами, так что вместо альпенштоков альпинистам пришлось вооружиться топорами. Но даже и с их помощью они с великим трудом продирались по этим завалам, постоянно рискуя сломать ноги в буреломе.

Сергею пришло в голову, что если такая беда все же случится, то эвакуировать пострадавшего отсюда можно будет лишь вертолетом. И уж совсем страшно было подумать, что будет, если они не успеют спуститься с горы до очередного тайфуна, которые, похоже, приходили сюда с завидной регулярностью.

Идущий впереди Анобилат обнаружил, наконец, в зарослях настоящую просеку, проделанную каким-то особо тяжелым стволом, недавно скатившимся по склону. Подниматься здесь было несколько легче, хотя размокшая почва, лишившаяся травяного покрова, постоянно липла к ногам. Просек таких на склоне, кстати, было полно, вот только цепкая растительность немедленно начинала захватывать освободившиеся места и затем бешено росла, как только в тропических джунглях и возможно.

Альпинисты взяли с собой в дорогу сухпайки, и это было лучшим выходом, поскольку в этом лесу и сухого валежника для костра было не набрать. Запивать приходилось дождевой водой, скопившейся в пазухах мясистых листьев. Подхватить какую-нибудь заразу здесь явно никто не боялся, ну да, у них же у всех тут абсолютный иммунитет к чужеродным нуклеотидам, в просторечии именуемый ядовитой кровью... Постнов понимал, что сам он рискует куда больше, но надеялся в душе на правоту Иземгира, объяснившего ему на Вуктуле, почему местные вирусы не приспособлены к организмам пришельцев, хотя здесь, на Сетрексе, в отличие от Ригвилы, млекопитающие как раз водятся.

Когда начало темнеть и пробираться по зарослям стало совсем невозможно, отряд, наконец, остановился на ночлег. Палаток у них с собой не было, да для из установки здесь бы и ровного места не нашлось. Зато неподалеку имелись не слишком высокие деревья с раскидистыми кронами. Забраться на такое, устроиться в развилке толстых ветвей, привязаться еще к ним на всякий случай, и можно спать. По уверениям Анобилата, крупных хищников на склонах Вистарны не водилось, поскольку их то ли всех распугали, то ли им просто не подходил здешний климат с частыми тайфунами, короче, ночного нападения можно было не опасаться. Ну что же, пришлось почувствовать себя в шкуре дальних предков, которым как раз привычно было ночевать на деревьях. Не постель, конечно, и после сна долго пришлось разминать затекшую спину, но для полноты ощущений раз в жизни можно и такое испытать.

С рассветом отряд двинулся дальше, наскоро перекусив. Здесь, на высоте, растительность начала, наконец, меняться, уже не выглядела тропической и росла не так быстро. Стало чуть попрохладнее, но, к удивлению Постнова, нехватки кислорода не ощущалось вообще. Ближе к вершине лес совсем отступил, и скалы покрывали теперь лишь мох и лишайники.

Наконец, они взобрались на гребень хребта и, пройдя несколько сот шагов к югу, добрались до самой возвышенной его точки. С пика Вистарны был хорошо виден и метеорологический купол на невысоком прибрежном хребте, и раскинувшийся за ним океан, и бурлящий внизу Зергед, и ущелье между двумя скалами - те самые знаменитые ворота. Постнов сделал несколько снимков на память и оставил сувенир с Земли у сложенной на вершине пирамиды из булыжников. Что же, первый пункт его программы на Сетрексе выполнен, Вистарна им покорена. Теперь не забыть бы еще обещания, что он дал московским оранжерейщикам, и собрать на обратном пути побольше семян местных растений. Они же тут все дико живучие, авось, прорастут в Москве и принесут людям счастье.

Хотя обычно говорят, что спускаться с горы сложнее, чем подниматься, спуск с Вистарны прошел существенно быстрее и вызвал меньше проблем. Оказалось, что кое-где и перебирать ногами не обязательно. По бороздам, оставленным вырванными ураганом деревьями, оказалось куда сподручнее скатываться на собственной заднице. А что в лагерь потом явишься грязный, как чушка, так на то и непромокаемый комбинезон, чтобы можно было отмыть его в Зергеде.

Дожидаться в лагере очередного тайфуна Постнов не стал и поспешил улететь первым же попутным рейсом. Теперь его ждало Рагбертское нагорье.

Путь на Рагбертское нагорье опять же лежал через Скаршен. Решив на сей раз совместить два удовольствия: подъем на высочайшую вершину этого мира и сплав по его величайшей реке, Постнов вступил сразу в два местных клуба любителей смертельных игр - Миклинкский и Рагбертский. Начать он, впрочем, собирался с Рагбертского хребта, резонно полагая, что недавний его подъем на вершину Вистарны станет для того неплохой тренировкой.

Рисковых горовосходителей в Федерации имелось предостаточно, и потому из Скаршена на Рагбертское нагорье отправлялись регулярные рейсы. Первую посадку эти воздушные суда делали у края плато, с которого низвергался Миклинк, а потом уже отвозили оставшихся пассажиров к его истокам, то есть непосредственно к подножию Рагбертского хребта, на то место, над которым возвышалась самая высокая из его вершин, Даргжет.

При подлете к плато воздушное судно вошло в плотный слой туч. К счастью, у лиановцев такие погодные условия вовсе не считались нелетными, надежная навигационная аппаратура позволяла и при полном отсутствии видимости. Тем паче, посадочная полоса тут была идеальная. На высокогорном плато росли лишь мох и лишайники, их, разумеется, содрали, а каменную поверхность отполировали, так что катись, сколько хочешь, все равно ни во что не врежешься.

Попутчики объяснили Постнову, что такая погода здесь случается часто, тучи чуть ли не ложатся на поверхность плато, и так будет до самого хребта. Сергей был к этому морально готов и сожалел только, что не удалось увидеть сверху знаменитый Миклинкский каньон.

Выгрузив часть путешественников, судно вновь поднялось в воздух и почти до самого хребта летело в окружении туч. Лишь незадолго до посадки они, наконец, разошлись, и Сергей смог увидеть во всем величии главную горную систему Сетрексы.

Условия здесь, конечно, заметно отличались от земных. Более плотная атмосфера и обилие кислорода позволяли и на пятикилометровой высоте дышать, как внизу. Ни о какой горной болезни обитатели плато даже не слышали. Постнов помнил, что и на вершине Вистарны, на шестикилометровой высоте, условия в этом плане были вполне сносные. Но во время будущего подъема подобной лафы ждать уже не приходилось. Даргжет вздымался над уровнем плато еще на шесть километров, соседние вершины, конечно, уступали ему в высоте, но не слишком. И там, наверху, явно было холодно, поскольку примерно в двух километрах над плато виднелись нижние кромки ледников, а сами вершины буквально сияли сахарно-белым льдом.

Что особенно поразило Сергея, так это крутизна склонов. Отвесных скал хватает и на Земле, но только не такой высоты. Создавалось впечатление, что кто-то прошелся по этому хребту гигантским ножом.

Поселок альпинистов обнаружился недалеко от аэродрома. В отличие от лагеря на Зергеде, здесь никому и в голову не приходило зарываться в землю, то есть долбить под жилье местные скалы, ведь тропические ураганы, неистовствовавшие в районе Зергедских хребтов, сюда доходили уже в сильно ослабленном виде. В результате вместо землянок здесь строили компактные пластиковые домики, в один из которых Постнов и заселился после посещения штаб-квартиры местного клуба. Там его, кстати, предупредили не подходить близко к хребту или, во всяком случае, не забывать почаще задирать голову, чтобы не было неприятных сюрпризов.

- А что, тут часто случаются камнепады? - поинтересовался Сергей.

- Скорее уж ледопады, - ответили ему. - Склоны-то, сам видишь, какие крутые, леднику на них не удержаться, так что если какая-то его часть перевалит определенную черту, то тут же под воздействием собственной тяжести отколется и полетит вниз. У нас тут уже столько людей зашибло, что под горой ворон считали.

На взгляд Постнова этот поселок не сильно отличался от хорошо известных ему земных альплагерей. Сюда тоже регулярно прибывали организованные группы, желающие покорить одну из местных вершин, здесь хватало профессиональных гидов, не раз на эти вершины поднимавшихся и готовых сопровождать туда кого угодно, лишь бы заплатили. Единственное, здесь никто не заводил речи о безопасности подобных восхождений. Все понимали, что в горах можно погибнуть, все осознавали, что идут туда но собственный страх и риск. "Смертельные игры", что ж вы еще хотите! Как понял Сергей из разговоров, даже расследование гибели альпинистов клуб всегда проводил собственными силами и обязательства перед своими членами нес весьма ограниченные, ну, например, вывезти тело, если его удалось спустить с горы. Многие так и оставались лежать в ледниковых трещинах, и их бренные останки имели шанс вернуться к людям, только когда поглотивший их ледник рухнет с горы.

Кстати, одно такое обрушение Сергею довелось наблюдать собственными глазами. Где-то на большой высоте вдруг раздался громкий треск, а затем кусок ледяного карниза длиной метров в двадцать полетел вниз с двухкилометровой высоты и с еще большим грохотом расшибся о каменную поверхность плато. Некоторые ледяные обломки при этом срикошетировали и разлетелись в разные стороны. Происшествие это, к удивлению Постнова, никого здесь даже не вывело из душевного равновесия. Поглядев вверх и убедившись, что ничего больше оттуда падать не собирается, люди потянулись к груде битого люда и принялись разбирать его на сувениры. Ну да, это ж кусок ледника с величайшей вершины мира! Если упрятать его в переносной морозильник, то, глядишь, и удастся довезти домой. А кто-то и чайники этим льдом набивал. Не то, чтобы здесь не хватало питьевой воды, просто всем хотелось попробовать на вкус такую экзотику.

Поскольку Постнов прибыл сюда без команды, напарников для восхождение на Даргжет ему пришлось искать самостоятельно, что, впрочем, особых затруднений не составило, поскольку таких одиночек здесь тоже хватало. Собралось восемь мужиков с разных планет Федерации, две уже опытные альпинистки лет тридцати из Лиановеса, сам Сергей стал в этой компании одиннадцатым, а двенадцатым - нанятый в складчину гид по имени Каболтер. Последний ради более близкого знакомства предложил членам вновь сформированной команды переселиться в один домик.

Процесс слаживания, связанный с выяснением личного опыта каждого, определением его места в связке, закупкой недостающей амуниции и распределением по рюкзакам необходимого груза, занял несколько дней. Гид оказался настоящим кладезем знаний обо всех вершинах Рагбертского хребта. Так, Сергей узнал от него, что эти горы столь обрывисты только с одной стороны, которую здесь называли наветренной. С подветренной стороны они были куда положе.

- Почему же тогда лагерь базируется с этой стороны, а не с той? - удивился Постнов.

- А наши люди никогда легких путей не ищут! - усмехнулся Каболтер. - Есть такие уникумы, что пытаются взобраться на Даргжет прямо по отвесной стене. И самое поразительное, что кое у кого это даже получилось. А там, где полого, неизмеримо меньше риск сорваться и взбираться легче, так что и адреналина в полной мере не хлебнешь. Ну и какие это тогда будут "смертельные игры"?

За эти дни Сергей немало узнал и о товарищах по будущему восхождению. Обе дамы из Лиановеса начинали свою альпинистскую карьеру в Кинваре - единственном оставшемся на Старой планете горном массиве, превращенном в национальный парк. Кинварский хребет и по земным меркам считался бы высокогорьем, но там все же имелись перевалы, в отличие от совершенно неприступной Орсизы, которую эти альпинистки сравнивали с земными Гималаями и сожалели, что от великого Орсизского хребта остался лишь маленький кусок - там, где Орсиза упиралась в Кинвару. Веселый парень Вениркат оказался родом с Ригвилы, с континента Дотленк. Большая часть этого континента, как и на Баргжене, была занята фруктовыми садами, а занимающие добрую треть Дотленка горные неудобья сделали национальным парком, привлекающим многочисленных туристов и ставшим любимым местом отдыха для местных обитателей.

- Там есть маршруты на любой вкус, - рассказывал Вениркат, - в том числе и вполне доступные для начинающих, и детские. Невысокие горы, обилие дикорастущих фруктовых деревьев, масса птиц, чистые горные речушки, вполне комфортная температура. Ничего похожего на дикие джунгли вокруг Тергата или на тропический лес вот этого континента. Субтропические горные леса нашего Дотленка - это природная жемчужина всей Федерации.

- И ты там, надо полагать, все уже покорил, раз приехал сюда? - усмехнулся Сергей.

- Ну да. Комфорт комфортом, но хочется же испытать себя и настоящим высокогорьем.

Выведя на компьютерный экран карту хребта, Каболтер представил всей команде намеченный им маршрут будущего восхождения.

- Чтобы штурмовать Даргжет в лоб, нужны уникальные физические кондиции, которыми никто из собравшихся здесь не располагает, а потому предлагая зайти со стороны соседней вершины Лахендрок. Одно ее ребро, как видите, начинается от самого подножия. Достаточно ровные площадки там имеются, не ахти какие большие, но палатки разместить можно.

- А ветром не сорвет? - поинтересовался Постнов.

- Не должно. Из-за хребта никогда не дует, ветры с океана будут лишь прижимать нас к скале, ну а восходящие потоки все же не такие сильные. Но чтобы без проблем закрепиться, нам надо будет еще до темноты добраться до зоны ледников, а не то придется долбить скалы. Дальше темп нашего передвижения наверняка упадет, возможно, кому-то придется воспользоваться дополнительным кислородом. Тропа по ребру выведет нас на гребень хребта, там уже будет практически пара шагов до самой высокой точки Лахендрока, затем последует небольшой прогиб и за ним будет собственно подъем на пик. Спускаться будем по тому же маршруту. Основные опасности - ледовые трещины и обрывы. Там на тропе сделаешь шаг в сторону и запросто можешь сорваться с ледового обрыва, да так, что и зацепиться будет не за что.

Чтобы добраться засветло до кромки ледников, на маршрут вышли рано утром. Постнов шел третьим в связке, сразу за гидом и Вениркатом. Ведущая наверх тропа тянулась почти точно по гребню. Справа был крутой обрыв, чья высота нарастала с каждым шагом. Слева - неглубокая ложбина между гребнем и соседней горной стеной. По этой ложбине весело бежала горная речушка - один из многочисленных истоков Миклинка. Поскольку наверху ожидались отрицательные температуры, лиановцы, все как один, надели теплоизолирующие комбинезоны, держащие тепло даже лучше меховых шуб, но, поскольку внизу все же было жарко, держали их расстегнутыми. Помимо ледорубов, кислородных приборов, палаток, спальников и сухпайков группа несла с собой электроплитку с супераккумулятором и вместительный котелок. Воду посчитали лишним грузом, мол, всегда при необходимости снега натопим.

Очень некстати ветер с плато нагнал тучи, пошел дождь, видимость упала до минимальной, и Сергей предпочитал смотреть под ноги, чтобы случайно не сойти с тропы. Только к вечеру им удалось выйти из полосы туч и, наконец, добраться до истока этой самой речушки. Здесь в ложбину спускался язык ледника и интенсивно таял. Чуть подальше этот ледник захватил уже и гребень, и Каболтер решил остановиться здесь на ночлег, пояснив, что в леднике полно трещин, которые сложно будет заметить в темноте, а за гребнем к тому же возникают ледяные навесы, где каждое мгновение возможен откол.

С первыми лучами рассвета группа быстро собралась и продолжила подъем. Идти здесь было уже заметно сложнее. Под ногами сплошной ледник, хорошо еще, что отмаркированный, атмосфера становится все разряженнее, температура падает. Для не привычных к холоду лиановцев именно последнее обстоятельство было наиболее неприятным, они так запаковались в свои комбинезоны, что одни носы торчали. Зато тучи внизу, наконец, разошлись и можно было разглядывать сверху огромное плато, по которому с гор струились бесчисленные горные потоки, стремящиеся слиться в один могучий Миклинк, поскольку плато имело заметный прогиб к центру.

По пути им встретились две другие группы, уже спускающиеся с вершины. Переговорив с их гидами, Каболтер выяснил, что на этот раз обошлось без трагедий и наверху вполне приличная погода, определяемая восходящими воздушными потоками.

- А они здесь настолько сильны? - поинтересовался Сергей на привале.

В ответ Каболтер расправил фольгу от упаковки сухпайков и швырнул ее в сторону обрыва. Вместо того, чтобы спланировать вниз, она стала подниматься все выше и выше, пока не стала трудно различимой.

- Вмерзнет теперь в ледник где-нибудь на вершине, - прокомментировал свой опыт гид.

Когда они перевалили за девятикилометровую отметку, взбираться дальше стало совсем трудно. Теперь уже приходилось дышать кислородом через маски, ветер стал заметно сильнее и вместо дождевых капель нес снежную крупу. Постнов с трудом осознавал, что находится сейчас выше пика Эвереста, а ведь это еще далеко не конец пути.

На вершину хребта они забирались уже чуть ли не на карачках. И силы уже подыссякли, и ветер здесь был такой, что вполне мог сдуть на другую сторону горной гряды. Спуск там был куда более пологий, но катиться по нему пришлось бы очень долго. Вениркат очень кстати поинтересовался, неужели не нашлось еще смельчаков, что рискнули бы спуститься по этому склону если не на собственной заднице, так хотя бы на подходящей доске? Каболтер, ухмыльнувшись, ответил, что смельчаки такие наверняка нашлись бы, да вот только снежный покров на склоне кончается задолго до подножия, а съезжать на чем бы то ни было по голым камням желающих не найдется точно.

Здесь группа наконец-то смогла увидеть подветренную часть нагорья. Долина, по которой текла не слишком полноводная река, за ней горный хребет куда ниже Рагбертского, ни на одной из вершин которого не было и намека на ледники, а за ним еще какой-то хребет.

- И дальше там каменная пустыня чуть ли не до самого океана, - прокомментировал увиденное Каболтер. - Осадков почти нет, а Рагбертских ледников хватает только на ближайшую долину.

На вершину Лахендрока они взобрались теперь без особых усилий и даже с минуту попрыгали там, отмечая сие событие, но дольше задерживаться там не стали. Гребень хребта шел даже на понижение, а потом вновь круто забирал вверх, к острому пику, господствовавшему над местностью. Именно в этом прогибе они и устроили свою последнюю ночевку перед штурмом главной вершины.

- А никто не пробовал спрыгнуть отсюда с парашютом или слететь на дельтаплане? - спросил Сергей Каболтера. - У нас на Земле такие полеты очень популярны.

- Вроде бы пробовали, - промолвил тот, - но как-то не прижилось. Со стороны плато тут прижимающий вечер, того и гляди швырнет прямо на скалы, плюс восходящие потоки препятствуют спуску, а если приземлиться на подветренной стороне, так оттуда потом хрен знает сколько выбираться придется. Там же никаких дорог, никаких средств коммуникации, никому ведь эта каменная пустыня не интересна.

Утром группа, наконец, пошла на штурм высочайшей вершины этого мира. Ветер здесь был еще сильнее, и, чтобы устоять на ногах, альпинистам приходилось попеременно врубаться ледорубами в лед, а потом держать тех, кто в это время делал следующий шаг. Ведущая по гребню тропа шла вверх под солидным углом, так что каждый шаг давался с трудом, но все же они неуклонно приближались к желанной цели. Наконец, идущий впереди Каболтер остановился и дал группе знак обойти его слева. Только тут Постнов и заметил, что дальше нет никакой размеченной тропы, а сам гребень, похоже, ощутимо идет вниз.

Итак, они уже на вершине. Сам пик обозначал торчащий изо льда металлический штырь. К нему желающие могли прикрутить принесенные сувениры, чтобы те сразу же не сдуло ветров. Добравшись до цели, народ заметно расслабился, и это чуть не привело к трагедии. Один из парней обошел гида не с той стороны, и прямо под его ногами внезапно поползла трещина! К счастью, в последний момент он успел отскочить в сторону, а отколовшийся кусок ледника с ускорением заскользил по склону, а потом рухнул с шестикилометровой высоты. Сергея аж передернуло, когда он вспомнил, как такое падение выглядит со стороны.

- Не всем так везет, - невозмутимо прокомментировал инцидент Каболтер, - поэтому я и предлагаю всегда держаться подветренной стороны. Если там поскользнетесь, так еще будет шанс зацепиться на склоне, а здесь оступитесь - так лететь вам камнем для самого плато, единственная радость, что смерть будет мгновенной.

Шок, впрочем, быстро прошел, и народ стал наслаждаться открывшимися видами. Тучи в очередной раз разнесло, и огромное плато предстало как на ладони. Домики альплагеря с такой высоты казались спичечными коробками, а широкий Миклинк - ручейком. Сфотографировавшись на память, альпинисты двинулись в обратный путь, который оказался не менее муторным, но уже не столь богатым свежими впечатлениями, как дорога наверх.

Трагедий им и тут удалось избежать. Никого не сдуло ветром, никто не сорвался со склона, никто не завяз в ледниковой трещине, и даже приступы горной болезни всех миновали. То ли их команда оказалась на удивление везучей и при этом состоящей из хорошо подготовленных альпинистов, то ли здесь, на Рагбертском нагорье, действительно собирались люди, сделанные из особого теста, которым любые трудности нипочем. Лиановцы после спуска обменивались адресами в НИС и приглашали Постнова к себе в гости, он тоже звал их на Землю, обещая показать не меньшие красоты, но до этого еще надо было дожить, а пока его дорога вела к Миклинкскому каньону - последнему чуду природы, что он намеревался посетить на Сетрексе.

Грохот воды в Миклинкском каньоне был слышен издалека, а рядом с ним людям приходилось кричать, чтобы их расслышал собеседник. Поэтому местный отряд любителей смертельных игр отнес свой лагерь за несколько километров от каньона. Поселение это показалось Постнову самым большим из тех, что он уже видел на Денвайре. Еще не город, но уже и не временный туристический лагерь, это точно.

Дома здесь тоже возводили из пластика, но более основательные и просторные, предназначенные явно не для того, чтобы просто провести здесь пару ночей. Вскоре Сергей обнаружил, что впечатления его не обманули - некоторые обитатели лагеря и впрямь проживали здесь годами, но вовсе не в поисках просветления, как в каком-нибудь гималайском дацане, и не для пляжного расслабления, как в Гоа. Больше всего это поселение походило на какой-нибудь ковбойский городок времен фронтира, для полного сходства не хватало только салуна и лошадей, но уж оружие здесь было чуть ли не у каждого, что казалось странным на каменистом плато. Ну да, они же время от времени сплавляются вниз по реке, а там тропический лес по берегам и, наверное, дикие звери... Это объяснение, впрочем, казалось Постнову притянутым за уши, но другого пока просто не приходило на ум.

Процедура определения прибывающих на постой здесь, впрочем, ничем не отличалась от уже виденного в Зергедском и Рагбертском клубах. Такая же штаб-квартира, оснащенная компьютерами, такие же завалы снаряжения по всем углам. Ну, разве что, у каждого у здешних начальников по парализатору на поясе. У Постнова первым делом поинтересовались, надолго ли он здесь намерен обосноваться, а узнав, что всего на несколько дней, ради одного-единственного сплава по Миклинку, заметно расслабились и предложили ему место в гостевом домике, где уже обитала одна семья, отец с сыном.

Сорокалетний Иссир из Лиановеса был ровесником Сергея и, похоже, таким же завзятым путешественником, только, в отличие от него, еще в молодости успел обзавестись семьей. Старшее его чадо уже успело подрасти и теперь сопровождало отца в экстремальных походах. Младшенький, Ланквир, тоже по словам отца рос боевым парнем, но такие места были пока еще не для него, посему он оставался в Лиановесе с матерью. Ну, в том, что одиннадцатилетним здесь не место, Постнов был полностью согласен, но и четырнадцатилетний Тикод гляделся тут как-то не слишком уместно.

Сергей знал, что лиановские подростки в этом возрасте обычно не уступают в росте взрослым землянам, а то даже и превосходят их, но Тикод был на полголовы его ниже, к тому же тощий и настолько длинноволосый, что напоминал земных хиппи. Внешность соседа по домику настолько ввела Постнова в заблуждение, что он, едва представившись, огорошил нового знакомого вопросом: "А сколько тебе лет, мальчик?"

Тикод так дернулся, словно его чем хлестнули. Рост наверняка был его больным местом, и он уже успел наслушаться подначек от одноклассников на сей счет. А когда все это накладывается на подростковые комплексы, возникает просто взрывоопасная смесь. Ты себя уже считаешь взрослым, самостоятельным человеком, а тебя продолжают воспринимать как какого-то несмышленыша! Тикод только каким-то чудом сумел сдержаться и не наговорить в ответ грубостей, пробурчав лишь, что ему четырнадцать. С бесцеремонным землянином он больше разговаривать не хотел, но и игнорировать его присутствие не мог никак. Оставалось поминутно доказывать свою состоятельность и полноценность.

В обычной жизни лиановцы чураются физической работы, предпочитая переваливать все на роботов, но в лагерях экстремалов роботов не было вообще. Люди намеренно отказывались здесь от благ цивилизации, словно стараясь доказать самим себе, что они в состоянии выжить где угодно. Здесь было электричество и связь, но каждую ночь палили костры и даже готовили на них пищу, а топливо для этих костров регулярно доставляли снизу, из раскинувшегося у подножия плато тропического леса. Привезенную древесину разделывали на поленья топорами, и Тикод старался не уступать в этом деле взрослым, орудуя тяжелым колуном, пока руки ни начинали нестерпимо болеть. В тайне он надеялся, что это поможет ему, наконец, нарастить мускулы, да и плечи тоже станут шире.

Ну и, разумеется, он всегда таскал на поясе парализатор. В городах такое право имели только гварды и прецессы, да и то для его сверстников это было вещью почти невероятной, поскольку контракты на службу заключали, как правило, только с двадцатилетними. Но здесь - территория вольных отрядов, случайных людей здесь не могло быть по определению, а все собравшиеся - наверняка люди чести, готовые отстаивать ее с оружием в руках. Дуэли на берегах Миклинка были явлением вполне привычным и случались чуть ли не каждый день. Тикод точно знал, что никому не спустит с рук оскорблений и будет стреляться столько, сколько потребуется. Ради этого он регулярно ходил тренироваться в стрельбе, благо тир здесь был и стоили его услуги недорого.

Эту особенность местного сообщества заметил и Постнов. Правовой режим у всех трех лагерей был, в принципе, одинаковый, вот только в долине Зергеда людям с лихвой хватало борьбы со стихиями, а альпинисты у подножия Рагбертского хребта больше думали о грядущих восхождениях и уж точно не собирались выяснять отношения с товарищами, с которыми завтра, может быть, придется идти в одной связке. Сплавляться же по Миклинкскому каньону люди обычно рисковали в одиночку или, в крайнем случае, в паре с кем-то. Двухместная байдарка в этой теснине была управляемее катамарана и давала больше шансов на выживание. Но вероятность погибнуть во время сплава все равно была настолько высока, что на этом фоне не казались уже страшны никакие дуэли.

Еще Сергей заметил, что сообщество здесь было преимущественно мужское. Безбашенные дамы тоже встречались, но составляли не больше пятой части всего местного контингента, да и те, похоже, претендовали в обществе на мужские роли. Занять штатную должность в боевых подразделениях гварды им почти не светило, но оружие они явно любили не меньше мужчин.

Дамских дуэлей ему, правда, повидать не довелось, хотя, по слухам, здесь и такие случались. Вот одну мужскую он для интереса посмотрел, чтобы хотя бы быть в курсе, на что тут можно нарваться. С чего начался конфликт, он, правда, не видел, слышал лишь взаимную брань, когда конфликтующие стороны уже отправились в клубную штаб-квартиру, чтобы официально известить о своем желании разрешить противоречия в соответствии с Дуэльным кодексом, входящим, между прочим, в официальный свод законов Федерации. Почему-то им при этом пользовались только такие вот самоуправляемые структуры, а остальные граждане предпочитали решать свои проблемы в судах. Видимо, все дело было в наличии на руках оружия, что в этом обществе воспринималось как привилегия и одновременно необходимость быть особенно щепетильным в вопросах личной чести.

Желание обеих сторон разрешить свой конфликт путем дуэли было официально зафиксировано, оба выбрали себе секундантов, которые смогли уже без брани обсудить условия дуэли, после чего вся толпа, включая многочисленных зевак, повалила на берег Миклинка, где на самом обрыве и сошлись дуэлянты. Парализатор, конечно, поражает не насмерть, вот только пораженный им временно теряет сознание и вполне может свалиться с обрыва, что в данном случае и произошло. Секундантам оставалось лишь зафиксировать смерть проигравшего и отнести бумагу все в ту же штаб-квартиру. Впрочем, сам ход дуэли успели заснять десятки человек, так что ни у кого не должно было возникнуть сомнений, что все прошло честно. Новые знакомые уверили Постнова, что никакие следователи сюда, на Рагбертское нагорье, добираться не станут, а уж копаться в причинах смертельного конфликта - и подавно. Дуэльный кодекс соблюден, ни у одной из сторон претензий нет, стало быть, все в норме.

Увиденное, конечно, впечатляло, и Постнов сделал вывод, что здесь стоит вести себя максимально осторожно. Вот пошутишь неудачно, а кто-то может ведь и не понять...

Самообеспечение топливом входило в число обязанностей обитателей лагеря. Точнее, сухостой надо было выискивать внизу и рубить, а на плато его уже доставляли огромные транспортные вертолеты, благодаря плотности атмосферы способные летать и на пятикилометровой высоте. Постнов раньше и не догадывался, что в авиации могут существовать такие монстры со стометровыми лопастями, легко перерубающими древесные стволы. Когда работал винт, к этому гиганту лучше было и близко не подходить - сметет как ураганом! Но со своими задачами огромные летающие машины справлялись успешно, доставляя на плато крупномерные грузы и перебарывая даже шквальный ветер. Сергей пару раз слетал на них в лес и обратно и оценил их надежность и плавность хода.

Кстати, однажды ему довелось поработать в паре с Тикодом. Упрямый подросток в поисках подходящей древесины лез в самую чащу, махал топором, как заводной, и поблажек не просил, за что удостоился похвалы от Сергея и даже, кажется, перестал на него дуться. Ну, давно ведь известно, что совместный труд сближает.

С соседями по дому всегда лучше дружить, чем враждовать, но в намерениях Постнова все же не было заводить столь тесную дружбу, чтобы становиться свидетелем интимных семейных сцен. Вот только жизнь порой подкидывает и не такие сюрпризы.

Иссир с Тикодом вдруг забеспокоились, что их младшенький перестал выходить на связь. Естественно, стали допытываться у матери семейства, куда пропал сын? Выяснилось, что сбежал и уже целых два дня непонятно где обретается. Впрочем, побег этот был уже не первым в его биографии, а друзей у Ланквира хватало, так что мать не слишком-то беспокоилась. Мол, нагуляется, соскучится по дому и вернется, все же не младенец уже. Иссир, похоже, был того же мнения, поскольку срочно срываться в Лиановес и искать там непутевого сынка не собирался. Впрочем, вскоре выяснилось, что его и искать-то было не надо.

В поселок только что доставили грузы. Большой баул с деталями разобранной двухместной байдарки занесли в их домик и поставили в угол. Сперва все было спокойно, но потом Постнову показалось, что баул шевелится. Мужчина протер глаза. Баул вновь задергался, и возникло впечатление, что кто-то пытается открыть его изнутри. Сергей обратил на это внимание Тикода. Парень несколько секунд потрясенно взирал на оживший баул, потом вдруг рванул к нему, дернул за застежку, сунул руку внутрь и яростно взвыл:

- Ланкви!!!

Обитателю баула пришлось выбраться на свет, теперь уже явно против его воли, поскольку Тикод держал его за ухо. Младший братец при этом возмущенно орал, пытался отцепить руку старшего от своего уха, да только безуспешно. На крики примчался Иссир, и семейная склока развернулась во всю мощь.

Раскрасневшийся и взъерошенный Ланквир вопил, что ростом он уже почти с Тикода и такой же спортивный, как старший брат, и вообще, ему надоело, что с ним вечно обращаются, как с малышом, что он уже вырос из детских игр и тоже имеет право испытать себя в настоящем деле. Наивный одиннадцатилетка почему-то решил, что стоит ему добраться до плато, неважно даже каким способом, и все здешние развлечения, доступные лишь взрослым, будут открыты и для него. То, что старшие, улетая на Сетрексу, оставили свой багаж дома в расчете, что его переправят к ним потом на грузовом корабле и за существенно меньшую сумму, сыграло на руку юному авантюристу. Каким-то чудом он умудрился забраться в этот баул накануне отправки, да еще так, чтобы мать не заметила, и пережил путешествие через космос в грузовом трюме. Похоже, ему несказанно повезло, что тем же рейсом везли какой-то живой груз, чувствительный к условиям перевозки, так что емкость была тщательно герметизирована и в ней поддерживалась комфортная температура. До мнящего себя героем пацана это так и не дошло, зато дошло до его отца, который обложил юного шельмеца таким потоком брани, какого мальчишке наверняка не доводилось слышать за всю его жизнь.

Свое эмоциональное выступление Иссир завершил обещанием отправить Ланквира обратно в Лиановес первым же рейсом. Пацан яростно замотал головой, мол, никуда он не поедет, не для того рисковал, а если его вывезут насильно, так он сбежит по дороге.

- Острых ощущений захотелось? - зловеще поинтересовался отец.

- Ага, - нагло ответил сын.

- Ну, будут тебе сейчас острые ощущения, ты их надолго запомнишь. Тикод, там сейчас снизу деревья доставили неразделанные, сбегай на костровую площадку и нарежь подходящих прутьев.

Потрясенный Ланквир притих. Нет, при его-то авантюрном характере ему уже не раз прилетало пониже спины, но там рядом всегда была мать и отец особо не зверствовал. Сейчас он попал в окружение суровых мужчин, и что-то подсказывало пареньку, что и порка его ждет экстраординарная.

Тикод обернулся быстро и приволок целую охапку прутьев. Поскольку никаких специальных приспособлений для наказания непослушных детей в лагере, разумеется, не было, да и самого наличия малолеток тут не предполагалось, Иссир с Тикодом отодвинули от стены койку, после чего мужчина приказал младшему сыну раздеться догола и улечься на нее ничком.

- Ну, пап... - заныл Ланквир, - ну, можно хотя бы без посторонних?..

- Мы здесь все одна семья, - ответил Иссир, вооружаясь розгой. - Если немедленно не ляжешь, мы сейчас выставим эту кровать на улицу, пусть тебя там весь лагерь видит и слышит.

Оценив перспективы, разобиженный Ланквир все же подчинился отцу, самостоятельно разделся, улегся и даже позволил брату себя привязать. В начале порки он яростно стискивал зубы, чтобы не заорать, но выдержки его хватило ненадолго. Мычание с закрытым ртом постепенно сменилось приглушенными вскриками, на глазах выступили слезы, потекли сопли, а когда число полученных розог приблизилось к полусотне, мальчуган окончательно утратил над собой контроль и разревелся как младенец. Теперь о его наказании точно был осведомлен весь лагерь.

Когда порка прекратилась, Ланквир еще долго всхлипывал, постепенно осознавая бездну своего унижения. Теперь его здесь точно никто не станет воспринимать всерьез! Он будет для всех всего лишь маленьким мальчиком, боящимся розог и не способным терпеть боль. Все сладкие мечты о героических деяниях выветрились из его головы, не выдержав столкновения с суровой действительностью.

До самого отъезда он так и не решился высунуть нос из домика, чтобы не столкнуться со свидетелями своего позора. Ни о каких побегах теперь, конечно, не могло быть и речи. Вернуться бы побыстрее в Лиановес, к маме под крылышко, и ближайшие три года не вспоминать о своей неудачной авантюре. А там, глядишь, люди все позабудут, и он сможет приехать сюда как взрослый гражданин, имеющий полное право рисковать своей жизнью.

Постнов ему где-то даже сочувствовал, но вида не подавал и нигде не болтал о том, свидетелем чего ему довелось стать. Неизвестно, что думал об этом Ланквир, но вот старшие члены семьи деликатность Сергея оценили.

За прошедшие дни Постнов вполне прижился в лагере на берегах Миклинка и с избытком набрался острых впечатлений, но все же не для изучения этого странного сообщества сорвиголов и авантюристов он сюда прилетел. Пора была испытать в самой рискованной из здешних смертельных игр - в сплаве по Миклинскому каньону. Со стороны Сергей уже неплохо его изучил.

Рагбертское нагорье сложено из очень прочных, плохо поддающихся выветриванию горных пород, недаром на плато так и не образовалось даже скромного слоя почвы. Но дожди здесь шли регулярно, и вся эта водная масса, скатываясь к центру, должна была куда-то сливаться и выход в итоге нашла. Могучий водный поток когда-то изливался с края плато гигантским водопадом, но за миллионы лет постепенно вгрызся в свое скальное ложе, проделал в нем промоину, которая постепенно делалась все глубже, длиннее и положе, превратившись в итоге в это чудо природы - глубочайший каньон. Сейчас водяной поток скатывался по нему под уклоном в пятнадцать градусов, что достаточно много даже для горной реки. С учетом общего перепада высот почти в пять километров между плато и прилегающей к нему низменностью это позволяло гигантской массе воды разогнаться до ужасающей скорости, и этому течению не смогла бы противостоять ни одна скала. А промоина к тому же, увы, не была идеально ровной, и водяные струи то тут, то там продолжали вгрызаться в ее стены, создавая опасные завихрения.

Тем, кто решился сплавиться по этому бешеному потоку, приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы удержаться на стрежне и не дать прижать лодку к окружающим реку скалам, ибо при столкновении с ними на такой скорости человека не спас бы ни один шлем. Потеря сознания, и вы тут же становитесь игрушкой реки, которая, побив вас по пути о берега, вынесет вниз ваш изломанный труп. Неумолимая статистика свидетельствовала, что именно так кончает каждый третий здешний сплавщик, и никакой опыт не давал гарантии благоприятного исхода. Совсем недавно, буквально на глазах у Сергея, так погибли двое крепких мужиков, проходивших уже и через Зергедские ворота во время очередного тайфуна, и где еще только ни сплавлявшихся. За их попыткой пройти каньон публика наблюдала с высоты через бинокли и видела, конечно, где именно они допустили роковую ошибку, но что толку - в каньоне полно таких опасных мест!

Несмотря на запредельный риск, отказываться от своих планов Постнов отнюдь не собирался. Возможно, на него так влияла царившая в лагере атмосфера. Когда целыми днями пребываешь среди людей, привыкших играть со смертью, к возможности внезапно умереть начинаешь относиться куда спокойнее. А может, его просто охватил азарт. В конце-то концов, во время своих многочисленных земных путешествий он ни разу не пасовал перед трудностями и счастье всегда оказывалось на его стороне. Деньги уже заплачены, и улететь сейчас из лагеря значит расписаться в собственном страхе и признать, что есть нечто, что под силу лиановцам, но, увы, не ему, единственному здесь землянину. Отступи он, и что эти люди вообще будут думать о землянах?

Чтобы не делать никого жертвой собственных ошибок, сплавляться Сергей решил в одиночку и даже приобрел очень приличную местную байдарку. Для такого сплава она была предпочтительнее катамарана, поскольку куда лучше слушалась весла. Вот только планы его внезапно пришлось скорректировать.

Иссир, тоже иногда работавший внизу для добычи топлива для костров, неудачно попал под дерево, спиленное напарником. Отделался он переломом руки, что в Лиановесе лечилось запросто, да и в любом другом городе Федерации тоже. Но то в городе, а в лагере никаких операционных, разумеется, не было, и всех пострадавших вывозили в Скаршен. Для местных экстремалов - дело житейское, вот только сроки пребывания семейства в лагере поджимали, у Тикода скоро заканчивались школьные каникулы, сплавляться он должен был вдвоем с отцом, а какой может быть сплав с поломанной рукой? Заветные мечты парня шли прахом, он практически впал в депрессию, и Иссир предложил Сергею заменить его в экипаже семейной байдарки-двойки.

Постнов даже не ожидал такого доверия. Разумнее всего было отказаться от этой авантюры, но однажды он уже умудрился обидеть Тикода, а подростки обид не забывают. И без того уже донельзя расстроенный юноша может подумать, что им пренебрегают, не считают надежным напарником. Как бы еще руки на себя не наложил!

Итак, согласившись на авантюру из-за своего человеколюбия, Постнов оказался в одном экипаже с горячим четырнадцатилетним лиановцем, в первый раз в жизни вступающим в игры со смертью. Заняв место его отца, Сергей стал в лодке рулевым. Пару дней ушло на слаживание, когда они неутомимо мотались по равнинной части русла Миклинка, проходя в расставленные там ворота. Тикод, желая доказать напарнику свою состоятельность, яростно махал веслом, не прося ни о малейшем передыхе. Несмотря на свой невеликий рост, физически парень был очень хорошо развит и, главное, умел не терять концентрации.

Наконец, настал день их сплава. Адреналин в крови зашкаливал уже заранее, Сергея пробирала нервная дрожь, и Тикод и вовсе казался сплошным комком нервов. Чтобы длинные волосы не падали на глаза, он собрал их в хвост на затылке, перевязав его резинкой. Забравшись в байдарку, напарники отчалили под приветственные крики собравшихся, и течение повлекло их к месту, где начинался слив. Важно было войти в него строго по центру, ибо здесь широкий на плато Миклинк полукругом вливался в узкое русло каньона и боковые струи запросто могли перевернуть лодку уже на старте. Но, к счастью, обошлось.

Когда они вошли в зону слива, Сергей мгновенно ощутил, как ускорилось речное течение. Впереди была пятнадцатикилометровая дистанция, с которой невозможно сойти и на которой нельзя расслабляться ни на секунду. Каменные берега каньона, сперва невысокие, становились все выше с каждым мгновением и вскоре накрыли тенью все русло реки. Такое же ощущение, наверное, возникает, когда сидишь на дне глубокого колодца, откуда, говорят, даже в разгар дня можно увидеть звезды. Впрочем, смотреть в небо у Постнова возможности не было. Нельзя было отрывать глаз от речного русла, чтобы при необходимости успеть отвернуть.

При таком большом уклоне создавалось впечатление, что они скатываются с водяной горки в каком-нибудь аквапарке. Вот только горки никогда не бывают такими длинными, и берега у них пластиковые, а не каменные.

Течение реки продолжало ускоряться, хотя, казалось бы, куда еще больше. Скалы по ее берегам мелькали как железнодорожные столбы, когда едешь на скором поезде, у них то и дело вскипали буруны. Отраженные от берегов водяные струи сталкивались в центре потока, вздымая волны, брызги и пена от них мешали обзору. С чем все это можно было сравнить? Возможно, с ощущениями горнолыжника, лавирующего на горном склоне и постоянно рискующего вылететь за пределы трассы, хотя и тогда последствия не были бы столь фатальными.

Несколько раз течение смещало их то к правому, то к левому берегу, но Сергей всякий раз был начеку и успевал отвернуть, да и сидевший впереди Тикод словно подсознательно просекал его намерения и помогал веслом, умудряясь не сделать ни одного ошибочного движения. Постнову пришло на ум, что в возрасте этого парня сам бы он точно потерял голову и наверняка успел бы сделать ни одну роковую ошибку, так что повезло ему с напарником, просто несказанно повезло.

Незадолго до выхода из каньона, когда и сил уже, казалось, никаких не осталось, течение все же притерло их к правому берегу и понесло на скалу. Когда до рокового столкновения оставался один миг, Тикод каким-то чудом умудрился подставить весло. Крепкий пластик треснул, парня чуть не выбросило из лодки, она легла на левый борт и черкнула днищем по скале, но не развалилась и все же отвернула. Ее испытавший шок экипаж вряд ли сумел бы теперь еще на что-то отреагировать, но, к счастью, больше никаких сюрпризов река им не преподнесла и вынесла их из каньона на широкий плес.

Бешеное речное течение затормозилось далеко не сразу, и байдарку протащило еще изрядное расстояние, прежде чем появилась возможность начать выбираться с середины реки. Сил уже почти не было, целое весло осталось только у Постнова, но и Тикод в стороне не остался, орудуя оставшимся в его руках обломком, как это делают каноисты.

На пристани их уже ждала собравшаяся толпа - чуть ли не все обитатели лагеря, кто в данный момент работал внизу. Стрессовое возбуждение уже отпускало, и Сергей ощущал такой упадок сил, что не в состоянии был даже самостоятельно выбраться из лодки. Ничего, люди вытащили, отвели на сухой пригорок, извлекли из воды байдарку и помогли загрузиться в прилетевший вертолет. Тикод, тот вообще, похоже, впал в прострацию и двигался как кукла, с остановившимся взором. Обоих героев при этом то и дело хлопали по плечам, высказывали им свое восхищение и говорили, что большинство сплавляющихся прибывают вниз в куда более потрепанном состоянии. Весло - это тьфу, главное, что у самих ничего не повреждено.

Но настоящий триумф Сергея с Тикодом ждал, конечно, наверху, где поздравлять их собралась добрая половина лагеря. Весь их сплав, разумеется, засняли сверху, причем с очень хорошим разрешением, так что даже с пятикилометровой высоты можно было разобрать детали. Эта видеосъемка прилагалась к свидетельствам об успешном прохождении самого опасного в мире водного маршрута и билетам постоянных членов клуба. Как понял Постнов, теперь при всех посещениях Миклинкского и родственных ему клубов ему будет полагаться существенная скидка. Спортивные разряды ни в альпинизме, ни в сплавах по горным рекам в Федерации трех планет, увы, были не в ходу, в отличие от тех видов спорта, что курировались гвардой, но престиж у подобных свидетельств и так был заоблачный. Чуть-чуть оттаявший Тикод, прижимая к груди эту бумагу, утверждал, что младший братец, увидав ее, умрет теперь от зависти.

Делать на плато Постнову больше было нечего. Устроили отвальную, обменялись по местному обычаю адресами в сети. Иссир с Тикодом заверили, что после этого сплава Сергей для них теперь все равно что член семьи, так что милости просим в гости, если занесет судьба в Лиановес. Поинтересовались заодно и земными маршрутами, на случай, если самим надоест Сетрекса. Постнов и сам ощущал себя теперь членом местного братства искателей адреналина. Вот только жаль, всю жизнь здесь не проживешь, надо возвращаться в цивилизацию.

Продав на месте так и не использованную им одноместную байдарку и прочее не нужное ему больше снаряжение, Сергей озаботился своими моральными обязательствами перед московскими оранжерейщиками и порыскал денек у подножия плато, собирая образцы местной флоры. Не такая она здесь, конечно, вычурная, как на болотах Вуктула, и не так ценится в Тергате, но для Земли все будет в новинку и сможет занять достойное место в экспозиции. Вот с этим-то грузом, старательно упакованным в контейнеры, он и улетел обратно в Скаршен.

Дальше все было банально и уже почти привычно. Планетарный космопорт в Скаршене, рейсовый космолет до Земли, очень похожий по архитектуре, хоть и меньшего размера, планетарный космопорт на севере Московской области (недаром его строил эрбет-отряд с той самой Сетрексы!), железнодорожный экспресс до Москвы, грузовое такси до оранжереи, где надо сдать привезенные с собой контейнеры и рассказать ахающим слушателям о своих приключениях, ну и здравствуй, родной дом, давненько я тебя не видел!

Приведя в порядок квартиру и повесив на стену полученное на Сетрексе свидетельство, чтобы при случае похвастаться перед гостями, Сергей с некоторой грустью задумался, чем ему теперь заняться дальше, когда даже в Федерации трех планет самые крутые маршруты им уже пройдены. Приехать по приглашению в Лиановес и прогуляться там по вершинам древней Кинвары? Вернуться на Ригвилу и своими глазами поглядеть на рекламируемые красоты горных лесов Дотленка? Или, чем черт не шутит, опять заявиться на Рагбертское нагорье и проверить себя уже не в банальном горовосхождении, а в скалолазании? Все же годы поджимают, скоро и реакция, и силы будут уже не те. А может, пойти в наставники и поделиться всем своим огромным опытом с юнцами? На что на самом деле способна зеленая молодежь, он лично увидел несколько дней назад, когда сплавлялся в одной посудине с Тикодом. А сколько таких тикодов, которым просто пока не дают проявить себя, обретается на Земле? Да, это, наверное, будет самое правильное.

Завалившись на любимую тахту, Сергей блаженно улыбнулся. Когда ты покорил все высоты в избранной тобой сфере деятельности, самое время ее поменять.

КОНЕЦ

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 25/12/2022, изменен: 25/12/2022. 103k. Статистика. Повесть: Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"