За окном поздняя бишкекская весна. В этом году она не совсем похожа на ту пору, которую любят почти все закорнелые жители города. Нет, солнце есть. Есть и то буйство зелени во всех заброшенных уголках города, которое так радует глаз, уставший от зимней слякоти и грязи. Маленькое отличие уже сложившегося образа весны состоит в том, что в этом году идет много дождей. Нет, скажите вы, весной в Бишкеке всегда идут дожди, иногда даже может быть кратковременный снег, который непременно поморозит нежные цветки урюка, вишни или даже яблони. Просто в этом году дождей много, слишком много. Иногда в день может быть по два-три ливня длительностью по 20-30 минут каждый. Даже одного такого ливня хватило бы, что бы заполнить все ямки и промоины на дорогах пузырящейся водой, а тут таких ливней по два, по три на день. Но в этих дождях есть своя прекраса. После очередного ливня из-за потерявших свою силу туч непременно выглядывает солнце, которое начинает греть своей уже почти летней теплотой все и вся вокруг.
Сидя в старом и потертом рабочем кресле за компьютерным столиком, Аматай лицезрел сквозь распахнутую форточку и трепещущиеся от весеннего ветри тюли на тот момент, когда очередной ливень покадал сцену и свою партию начало петь солнце. Аманатаю очень нравилась та необычная весна, которая разыгралась в этом году. Больше всего ему нравилось небо в те моменты, когда на нем серые и дождевые краски с необычной силой вдруг начинали меняться всеми оттенками синего. В этот момент он представлял себя великим дерижером, которому подвластны все музыкальные инструменты на земле. Будучи в своих розовых мечтах высоким седовласым стариком с харизматичным профилем, он дерижировал очень большим оркестром и его сила была настолько велика, что музыка объединялась со всеми звуками природы, а на заднем плане в унисон играли краски неба. В своих мечтах Амантай совершенно не стеснялся, он даже придумал название своему великому произведению - Весенняя ария. Эта ария начиналась торжественно и грозно: когда небо затягивалась тучами, то пронзительно и звонко играли духовые инструменты. С первыми каплями дождя начиналось полное неистовство: мэтр невидимым движением руки заставлял играть металлические тарелки раскатистым звуком грома, меланхоличная волторна неожиданно гармонично роднилась с порывами ветра, а на заднем фоне засталяло сильно биться сердце барабанная дрожь дождевых капель. Но больше всего ждал и любил Амантай заключительный акт. Заканчивался дождь, уходила серость, и приходил свет. Эта игра света и зарождающееся буйство красок так хорошо выражалось нежным звуком скрипки. Другие инструменты в этот момент тоже не оставались в стороне: все те трубы, барабаны и прочие волторны, которые грозились или неиствовали до этого, вдруг превратились в очень нежные и ласковые создания, которые своими небесными звуками заставляли вкрадчиво биться сердце. Веселый крик пташек, начавшийся с последними каплями дождя, очень синхронно подпевал скрипке задушевными звуками пианино. Так как ор пташек все нарастал и нарастал, то союз пианино и птичьего пения в какой-то момент заканчивался и распад этого союза означал собой окончание арии. После заключительного взмаха дерижера, застывшего в исступлении, вокруг оставались только чистые звуки природы: нежные хлопки свежей листвы, колыхающейся от ветра, браво и бис щебечущих пташек и даже хлопнувшая вдруг от ветра форточка добавила свою лепту в восторженные апплодисменты изумленной публики.
єОпять витаешь в облаках, лучше бы дома убрался".
Амантай от неожиданности взрогнул и вся магия его арии вдруг бесследно исчезла в полумраке небольшой комнаты. Сквозь слегка приоткрытую дверь блестели большие глаза Айгуль, старшей сестры Амантая.
єЯ уже убиралась дома четыре раза, теперь твоя очередь. Мне еще нужно подготовиться к вечеринке со своими подружками".
Голос Айгуль был бескомпромисен, да и от уборки дома он действительно уже давно увиливал. Тяжело вздохнув и нехотя выскользнув из кресла, Амантай двинулся к кладовке и достал красный пылесос с оцарапанным от старости боком. Оттягивая время, Амантай медленно подъсоединил шнур пылесоса к розетке, одел беспроводные наушники и комнатка былого волшебства превратилась в скучную коморку, наполнившуюся протяжным жужанием старого пылесоса.
єКак надоела эта уборка комнаты, не успеешь убраться и снова", - ворчал себе под нос Амантай. Надежда на то, что желание убираться появится в процессе не оправдывалась. Шум пылесоса все сильнее и сильнее раздражал Амантая, прорываясь сквозь неплотно прилегающие наушники. И вдруг что-то заставило его застыть и прежде чем он ососзнал причину своей оторопи он выключил пылесос и тихо опустился на диван. Из наушников слышалась медленная песня, в которой нежный женский голос пел на английском языке. При звуках этой песни сердце Амантая усиленно забилось и глаза покрылись уже известной поволокой.