Роза БЕКНИЯЗОВА    

 
    МОНСТР
 
                    Поэма



 
 
                 Часть I

ОПАСЕН ПУТЬ ЧРЕЗ ЗНОЙ ПУСТЫНИ

Опасен путь чрез зной пустыни,
Чрез темень, неизвестность, мрак,
Надеясь в веры лишь твердыни,
Преодолеем в сердце страх.     

Пойдём кремнистою тропою,
Назло разлучнице судьбе,
Но в сердце с верою слепою,
Утонем в мрачной сей гурьбе.

Хоть в мире солнышко светится,
Надежда греет в тяжкий час,
Нам всё же в бренности сей мнится,
Огонь, что правды не погас.

В сердцах людей всегда теплится,
Надежды слабая лучина,
Нам в бренной счастье только снится,
В душе лишь тяжкая кручина.

             Часть II         

РОЖДЕНИЕ И ДЕТСТВО

Тужься, тужься дорогая,
Ребёнок просится на свет,
Всю боль свою превозмогая,
Ты чуду новому дай свет.

Как сладок в жизни первенец,
Души отрада, твой венец,
Большим он станет молодец,
А прежде сладок твой птенец.

Взор твой будет радовать,
Улыбкой ясно солнышко,
И будешь любить, баловать,
Пока окрепнет крылышко.

Красивым, стройным вырастет,
Полон сил будет крепыш,
Во рвении к цели превзойдёт,
Отца, как смел он и могуч.

И будет радовать он глаз,
Родных и близких, и друзей,
Трофеи принесёт не раз,
Умён и шустр, не ротозей.

Стремится молодец, не рохля,
С душою чистою и юной,
Узнает молодца Земля,
Покорит он вершину бренной.

О, тужься милая, скорей,
Ведь к свету рвётся молодец,
Пускай кричит ещё сильней,
Открой дверь в мир сей наконец.
                   
РОС МАЛЬЧИШКА УДАЛЕЦ

Рос мальчишка удалец,
Был красавцем он смышлёным,
Крепкий, сильный молодец,
В школе во всём всегда первым.

Кто отличник?
Тасбури.
Кто комсорг?
Тасбури.
Кто спортсмен?
Тасбури.
Кто пример для всех?
Тасбури.

Олимпиады по предметам,
Призовые ему места,
Следовал отца советам,
Мальчик вырос, как мечта.

Он общественник, отличник,
Любил историю Земли,
Прилежный, умный ученик,
Но к сердцу ты его внемли.

Радовал он мать, отца,
Дома словно ангел был,
Мать любила первенца,
В округе самым умным слыл.

Уважать умел он взрослых,
Дорогу девушкам уступал,
За ним совсем нет дел глупых,
Науку жизни познавал.

Вокруг дивились, что за чудо,
Не мальчик он, а ангелочек,
Коль кому вдруг будет худо,
Не пройдёт мимо поможет.

Хвалил и директор школы,
(Никто не знал, что он пустой)
О нём лишь были разговоры,
Говорили, что он не простой.

Рос мальчишка в сих краях,
"Не простой, а золотой",
Не ходил, летал на крыльях,
Средь друзей он был крутой.

НА ПЕРЕКРЁСТКАХ СУДЬБЫ

Текла о, тёмная вода,
Он хламом,  грязью вся полна,
Горела страстная душа,
Млада, отважна и вольна.

О, юность пылкая светла,
Безумна, горяча, горда,
А жизнь бренная темна,
Судьба коварна и вольна.

О, на перекрёстках судьбы,
Когда пред тобою выбор,
С душой наивной вслед гурьбы,
Пойдёшь... Он как твой приговор.

На перекрёстках судьбы ждут,
Две пути: истина иль ложь,
Истина - к высотам, что ведут,
Ложь - зря жизнь свою прожжешь.

Время проведённое даром,
Вернётся тяжким к тебе ударом,
В трясине тёмной, тяжкой жизни,
Поймёшь всех бед своих причины.

Её Величество о, время,
Хладна к твоим мольбам, слезам,
Вновь давит тебя жизни бремя,
Конец уж юношеским грезам.

Стоишь опять на перекрёстке, 
Уж, нет о, выбора тебе,
Есть смысл в горькой о, насмешке,
Хлебнёшь ты горя в своей судьбе.

О, время смутное жестоко,
Для юных, пылких оно сердец,
Душа блуждает, одинока,
В сей жизни ищешь свой венец.

О, время смутное пощади,
Ты ангельски чистую о, юность,
Ты в тёмный омут не втяни,
Не дай о, в бездне ей пропасть.

             Часть III

БУРЛИЛА ТЁМНАЯ РЕКА

Когда  Тасбури окреп,
Мальчишкой стал он умным, смелым,
Отец открыл души свой склеп,
Он был замученным, несчастным.

Рассказ свой начал не спеша,
О жизни, счастье, о врагах,
Надежды мальчика круша,
Открыл он душу свою в ранах.

О, люди-волки всё твердил,
Не верь врагу, погубить знай,
Был молод я, любил и верил.
Попался злобе невзначай.

И лилось изнутри Бурибека,
Переполнявшая его обида,
Бурлила тёмная река,
Со страшным рёвом, как беда.
 
Текла о, мутная вода,
Страшна водоворот событий,
Не растопит солнце сердца льда,
Годами на душе сокрытый.

Бурлила мутная вода,
В душе утраченной и тёмной.
Прошли ведь лучшие года,
В тени, отброшена судьбой.

Кипела горестно душа,
О жизни прожитой бесцельно,
И цепи доброты круша,
Вела о, в омут неосторожно. 

ВРАЖДА И ЗАВИСТЬ, КАК ПОТОП 

Вражда и зависть, как потоп,
Сметают лучшие надежды,
Нет капли правды здесь приток,
Не святят яркие тут звёзды.

Монотонный ритм  жизни бьёт,
Нет в ней ни всплесков, ни побед,
О, что нас в этой бренной ждёт,
Пройдя сквозь тысячу мы бед.

И ранним утром просыпаясь,
Вновь думать об одном и том,
И прожит лишний день пытаясь,
Стоишь на брегу пустом.

Крутым кто берегом идёт,
Сквозь бурю жизненных невзгод,
Быть может счастье там их ждёт,
И яркий фейерверк побед.

Кто знал пораженья миг,
Лишенья испытал на дне,
Чья жизнь каждодневный подвиг,
Кто жил борясь в большой надежде.

Где смысл жизни, где звезда,
Обманный блеск всё нас зовёт,
К чему стремимся мы всегда,
О, с нами грёз, мечты  полёт.

             Часть IV

ТРУДНА ДОРОГ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ

Сверкает ледяной вновь лик,
Во мраке ханжества и лжи,
Как темень, неразгадан миг,
Напрасно сердца лишь не жги.

Обманчива, сурова бренность,
Тяжки в тумане дымной дни,
Трудна дорог неопределенность,
Года прошедшие, как сны.

Тревогу сеет каждый миг.
Скользящий тихо из-под ног,
Ну, кто услышит сердца крик,
Умирающему помочь кто смог.

Отход в иной мир тайна жизни,
Владеет сердцем страх, озноб,
Судьбы пути, дорог кривизны,
Истощать  бренной жизни  сок.

Со страхом, болью на душе,
Аж, с горькой раной мы идём,
Дороги бренности всё круче,
Быть может счастье в ней найдём.

Дерзая и борясь на миг,
Забудем бренной тяжесть, грусть,
Ся жизнь вся она, как подвиг,
Ведь тянет тягостный весь груз.
 
                 Часть V

И ВНОВЬ НАЧНЁТ ИГРУ СВОЙ СМЕРЧ

И вновь начнёт игру свой смерч,
Над миром вихром пролетая,
Несёт крушенья, страх и смерть,
Он в небо высоко взлетая.

Страшны, как пыльные глаза,
Хладна, бездушна и мрачна,
Не тронет люда ведь слеза,
Сильна, воинственна, порочна.

Сметает на пути громя,
Он правду, истину и ложь,
Бежит вновь голову сломя,
Опять сей бренный мир бьёт дрожь.
 
Сорвавшись с крепких, цепких рук,
Всё крушит горяч, нетерпелив,
Страданья, тяжесть людских мук,
Лишь гневу страшному прилив.

Над миром вновь витает дух,
Как кара тяжкая грехов,
Невинно сгубленных о, душ,
Истории чёрных штрихов.

В объятья приняла земля,
Безвестных мучеников бренных,
О чём нам шепчет всё трепля,
Ветр листья древ, как будто сонных.

Деревья, ветер, солнце, смерч,
О правде ведают земных,
Сей грешный мир, как сеял смерть,
Делах людских греховных, тайных.

Как пали безвестно юнцы,
Исчезли дерзкие мечты, 
Плясали бешено мерзавцы,
В успех поверив свой почти.

Галдит вновь суматошный мир,
Кровавой местью опьянён,
В разгаре вновь роскошный пир,
Наглостью дьявол потрясён.

Витая над могилой мрачной,
Без гроба, имени, креста,
Вновь вихрем смерч взлетая страшным,
Крестит священные места.

И шепчутся деревья, ветры,
О тяжких бренности грехах,
Нещадно смерчем были стёрты,
Как гордость падала в слезах.

             Часть VI

ОТШЕЛЬНИК ОН ИЛИ ИЗГНАННИК

Ты тайной ночью у костра,
Не пой о вольности, о жизни,
Не тревожь притихшего монстра,
Не пой о тропах крутизны.

Сидит одинокий странник,
Притихший в сей глухой степи,
Отшельник он или изгнанник,
А на руках следы цепи.

Лохмотья на нём, словно жизнь его,
Исковерканная, испещрённая,
Не помнит он совсем тепла домашнего, 
Водила его по жизни судьба надменная.

Горы, долы, степи в молчании немом,
Не скажут правду бренной, о темени ночей,
В ярости бессильном,  боли в груди тупом,
В конце пути сей жизни всегда нам тяжелей.

                          *** 

Надежды, что в груди по жизни нас ведут,
Слова в них как огонь, зажгут костёр судьбы,
Кто знает дороги бренной куда нас приведут,
Идёшь опять вослед безумной ты гурьбы.

Остановись! Оглянись! О, роковой бьёт час!
Переступил ты черту. Дороги нет назад.
Ты видел на закате, как день тихонько гас,
И вилась дорога змеёю будто в ад.

О, жизнь! О, бренность! О, время! О, шанс!
Казалось, что в той дали лишь счастье нас там ждёт,
О, время таинственно впала будто в транс,
Разве знали люди, что жизнь вмиг пройдёт.

                 Часть VII

ЛОПНУЛ ПРАВДЫ ШАР НАДУТЫЙ

Треснул правды лик стеклянный,
Развалился флигель тёмный,
Что за блеск там безымянный?
То мираж обманный, вечный.

О, где правда, что светилась,
До небес, что возводилась,
Где союз о, нерушимый?
Развалился дом песочный.

Лопнул правды шар надутый,
И блестящий весь мираж,
Гудел народ обманутый,
Опять крутой вираж.

Каждый как мог гнул о, палку,
Согнулся только здесь народ,
От криков и речей, что толку,
Гудел вновь яростно сей сброд.

Вновь новая политика,
Перемена в стране,
Кипела здесь полемика,
На руку сатане.

Политический плюрализм,
Всюду, всюду теперь гласность,
Забыт давно уж социализм,
О, люда вечная согласность.

Крушенье веры и надежды,
Шоковая терапия,
Он тронул лёд опять вражды,
В стране развал и тирания.

Красноречивая тирада,
Противоречивость, непоследовательность, 
Смешна о, черни вся природа,
К измене её снисходительность.

ПЕРЕСТРОЙКА, ПЕРЕСТРОЙКА

Смена власти в государстве,
И перемена в обществе,
Плетутся новые порядки,  
И ждут общественной разрядки.

Мощная сверхдержава мира,
Взяла вновь новый оборот,
О, мрачен был вновь лик кумира,
В стране вновь новый поворот.

Вошёл в наш лексикон вновь термин,
Перестройка. Дрогнул режим.
Он всё прежнее чернил, 
Как будто там он сам не жил.

И вновь разбрелась отара,
Без пастуха кто куда,
И делилась снова тара,
И началось тут; кто откуда.

Устремился вектор жизни,
Вниз по геометрической прогрессии,
О, пройдёт ли чрез крутизны?
Чрез общественные регрессии.

Развалился потихоньку, 
Тоталитарный режим,
Где теперь найти тропинку,
Без оглядки вновь бежим.

Перестройка, перестройка,
Вновь по-новому люд стройся,
За новью в омут вновь кидайся,
И снова, снова так старайся.

Ищи ты вновь мираж блестящий,
И слушай глас сверху кричащий,
Заворожен вновь идеей,
Вновь иди ты за Иудой.

ТРЕСНУЛ ЧУДНЫЙ МОНОЛИТ

О, ветры времени лихие,
Пронеслись над бренной вновь,
Прошли времена тихие,
Кипит в жилах людских кровь.

Повсюду ветры перестройки,
Потрясла страну реформа,
Далась всё здесь гласности, 
Слагалась новая платформа.

Политика "нового мышления",
Коренные изменения,
Ослабление новой власти,
Вновь горели тёмные страсти.

Неминуем был здесь кризис,
Ведь законы на бумажках,
И барахтался оазис,
На смутных, новых волнах.

Треснул чудный монолит,
Развалился стран союз,
Телега бренности скрипит,
Нет у ней  уж прежних уз.

Прорвало плотины крепость,
И помчалась вдруг стремнина,
Перестройка. Не дозрелость.
О, темна была судьбина.

Вспыхнул огонь вражды опять,
Межнациональные конфликты,
Никто не мог тогда понять,
Куда ведут опять тропинки.

Реформы, лозунги и крики,
Металась огромная страна,
Сломлены все винтики,
Тонул корабль средь океана.

КРУШИЛСЯ ХРАМ МЕЧТЫ ЛЮДЕЙ

Угас о, чудный огонёк,
Что согревал сердца людей,
То был, что ложь им невдомёк,
Как бьёт по сердцу всё больней.

Крушенье миража. Вновь свет
Стоит вновь бренности телега,
Куда идти? Ответов нет.
Вновь тонут в бурю берега.

Расцвет различных вновь течении,
Бездействие властей, кураж,
Проникли тёмные идеи,
Царил несносный ажиотаж.

Ломались прежние устои,
Крушился храм мечты людей,
Бесцельные, кровавые бои,
Жизнь становилась тяжелей.

Кружились вихри новых идей,
Утечка лучших здесь умов,
О, в шоке вся страна и люди,
И глох весь мир от их шумов.

Несло о, люда вновь теченье,
Бурлящей, тёмной вновь реки,
Державы грозной сей крушенье,
Запечатлел сей мир навеки.

               Часть VIII

О, СТРАШЕН ЖИЗНИ СЕЙ КАНОН

И видел юный Тасбури,
Крушенье всех святых идей,
Гремели над страною бури,
Смятенье, страх и боль людей.

Рухнул прекрасный весь мираж,
Идея единственная страны,
Опасен ведь крутой вираж,
Вечны в сей жизни души раны.

И лилась вновь крови река,
Сочилась чёрная здесь жижа,
Слаба ведь власти здесь рука,
Давленье страшное о, низа.

Рождались тёмные круги,
Подобно чёрной трясине,
В смятении слушали их люди.
А может это в их судьбине.

Вновь тянет смутный, чёрный омут,
Растерянный, усталый люд,
В трясине той безвестно тонут,
Не узнав ни правды, ни лжи отнюдь.

БУРЛИЛА ТЁМНАЯ РЕКА

И слушал Тасбури отца,
Уныл он, молчалив, угрюм,
Он понял вряд ли до конца,
В душе уж разразился гром.

Рассеян и несчастен, зол,
Скитался мрачный Тасбури,
Уж нет пред ним прекрасных дол,
В душе уж бушевали бури.

К истории пристрастился он,
Пред ним вся история бренной,
О, страшен жизни сей канон,
И боль в груди  души отважной.

Он видел подвиги людей,
Прославивших себя навеки,
Сочилась в нём зерно идей,
Бурлила тёмная река.

И был готов душой и телом,
К борьбе не знал ещё какой,
Внутри произошёл уж взлом,
И потерял юноша покой.

Изучал он войны всех времён,
Смотрел на бушующий день,
Его сердце наполнялось кровью,
Рычал внутри затравленной зверью.
 
                  Часть IX

            РАЙ ЗАБЫТЫЙ

И примкнул к теченью вдруг он смутному,
Вокруг завертелось, закружилось вдруг,
Поначалу было здесь всё по простому,
Тихий мирный вечер и замкнутый лишь круг.

Тихие беседы. Задушевный мир.
Будто рай забытый. На душе светло.
Заливался хитрый, коварный их кумир,
И думал Тасбури ему так повезло.

Весь мир для него замкнутый сей круг,
Тихие беседы, казалось правда здесь,
Перспектива жизни открылась ему вдруг,
И вошёл в сей омут целиком и весь.

Изучал он книги смутные круга,
И устав как надо. И клятва верности.
Здесь закон был твёрдый поддержать друг друга,
И смысл жизни будто в людской честности.

Как бумага белая вкусивший мёд пера,
Что хранит навеки строки дивные.
Юного парнишку о, влекла ся вера,
Говорили ждут времена какие.

             Часть X

        ПРОЩАНИЕ

Мама, мама дорогая,
Не жди меня слёз проливая,
Сын твой долг свой выполняя,
Уходит, а даль неизвестная.

Не спрашивай меня о, мать моя родная,
Ждёт меня дорога бренной дальняя,
Взойдёт поверь заря неизбежная,
И отступит темень, жизнь нынешняя.

И воскреснет правда, а тьма отойдёт,
Воссияет бренность в новом светлом цвете,
На родную землю благодать придёт,
И нет священней боя о, на белом свете.

Жди меня родная, только ты не плачь,
Я вернусь с победой светлою к тебе,
И рыдал в долине тёмной лишь скрипач,
Лишь летучие мыши летали в чёрном небе.

Оставайся дома, но не провожай,
В дорогу провизии мне не собирай,
Отправляюсь вместе  с надёжным я "отцом",
Поднят знамя правды высоко над миром.

Что знает в небе парящий беркут,
О жизни муравьёв. О тине.
Их мысли высокие гнетут,
Не шли они по той трясине.

Что знает люд о чужой боли, 
Страданиях в омутах сей жизни,
О жажде власти , о силе воли,
Рвутся куда пылкие парни.

О крепок ты душой и телом,
Пример тебе кумир угрюмый,
И занят мировым ты делом,
А ждёт тебя сей мир постылый.

О, юность пылкая! О, дерзость!
Зовёт тебя огонь и бой!
Постой, оглянись о, юность!
Катишься ко дну, как заводной.

О, жизнь бренная, как миг...
Проснёшься пред тобой лишь темень, пустота,
А внутри лишь тяжесть, боль, пронзительный крик,
О, вокруг ни души, степь, тишь, немота... 

А пока что будешь в постоянном беге,
За манящим сердце пустым миражом,
И с гурьбой ты вместе во бренности телеге,
Охвачен нечеловеческим, адским куражом.

ИДЁШЬ К КОМУ ТЫ НА ПОКЛОН?

Из тёплых и родных краёв,
Скажи спешишь ты вновь куда,
О чём грустишь младой наиб,
Внутри хладея, как Иуда.

Отчалив от брегов востока,
Найдёшь ли счастья в чужих краях,
Иль ты на поводу у рока,
Быть может юных грёз на крыльях.

Плывёшь на чьих ты парусах,
О, гордый, юный чужестранец,
И кем ты мнишь себя в мечтах,
Недозрелый плод! О, сорванец!

Оставив степи ты востока,
Путь держишь странник ты куда,
Не спастись тебе от рока,
Возвратишься ли оттуда?

Гоним жестокой ты судьбой,
Идёшь к кому ты на поклон?
Бредёшь куда ты за гурьбой,
Жесток сей жизни ведь канон.

Природный ум твой возмутит,
Произвол, крови река,
Вновь душу юную смутить,
Безвольность, слабость человека.

И слышен о, во тьме ночной,
Души обманутой моленье,
Жалкий шёпот сей над бренной,
Как люда горькое сожаленье.

Коль буря жизни уж застала,
Во бренном мире уж тебя,
Твой ум, сознанье, коль восстала,
Душу измученную теребя.

Одинока, коль душа дрожит,
Изгнанник ты, быть может странник,
Дорога пред тобой лежит
Кровава. Очнулся поздно мученик.

Средь душ ты смутных и холодных,
Блуждаешь вновь потерян, зол,
Вдруг вспомнишь близких и родных,  
И шум родных степей и дол.

Коснётся грусть твоих ланит,
Заплачешь в тихую ты ночь,
Звезда, что душу так манит, 
Бежит ведь от тебя всё прочь.
 
          Часть XI

ЖРЁТ ПРИМАНКУ ЗВЕРЬ В КАПКАНЕ

Жрёт приманку зверь в капкане,
Конец  свой не подозревая,
Добычи сладкой он в тумане,
Вновь бдительность свою теряя.

Наживе легкой радуясь,
Он в пасти смерти ведь сидит,
Жрёт приманку он кривляясь,
С ухмылкой Азраил глядит.

Дивясь он жадности сей зверской,
Наблюдая не спешит аж смерть,
Картине бренной, тяжкой, мерзкой,
Немеет дьявол, сам чёрт, смерч.

Трясёт мир тёмная борьба,
Гнетут мирские берега,
И бьётся мерзкая гурьба,
Как тщетны в бренной их бега.

О, мерзость, подлость тёмной черни,
Страшны коварства люда, жадность.
Боже вразуми! Разум им верни!
Ужасна черни к грязи падкость.

Наживе сладкой дивясь,
Яду на златом блюдечке,
Грызёт и чавкает кривясь,
У смерти сидя на крючке.

Хлопок. Лишь вскрик и пустота.
Скрип. Лязг. Железного капкана.
Мрак. Вдруг сплошная темнота.
В хладу неземного тумана.

О, жадность. Черствая душа,
Сведёт к могиле ведь всегда,
Он в мире лучшее круша,
Вконец исчезнет навсегда.


В КРОВИ КАК БУДТО НЕБОСКЛОН 

О, новый мир, он словно ад!
Паёк и жесткая кровать.
О, боже лад хоть ты не лад! 
Но слово должен здесь держать.

Оружие. Стрельба. Муштра.
Подъём. Ученье. Снова бег.
Кипело в душе монстра,
Ведь ждал его горящий брег.

В крови как будто небосклон,
Шумели беспокойно ветры,
Кто знает жизни сей наклон,
Ведут прямо в пасть нас смерти.

И крепли духом, телом здесь,
Юнцы, что не знали мира лживость,
Казалось, бренный сей мир весь,
Готов к борьбе за справедливость.

Овладел за короткий срок,
Настырный парень Тасбури,
Как виртуозный игрок,
Всеми приёмами борьбы.

Он мог мяукать словно кошка,
Как барс застигнуть жертву врасплох,
Он точно знал момент броска,
И нанести смертельный удар.

Здесь строгий режим, распорядок,
Везде, повсюду был порядок.
Влекла кровавая река,
Простого, сельского паренька.

Он духом здесь окреп. Стал властен.
Он сердцем  верил лишь в  кумира,
Носился в боевом мундире грозен,
И чувствовал себя властелином мира.
            

СУДЬБА О, МАЧЕХА МОЯ

Судьба о, мачеха моя,
Недостоин я твоей любви,
Несчастна о, моя звезда,
Не слышишь ты мои мольбы.

Скажи зачем ты обманула,
О, где все светлые мечты?
Почему ты не остановила?
Я был ребёнком ведь почти.

Мы часто следуя грезам,
Теряем счёт ведь мы мгновеньям, 
Поверит кто твоим слезам,
Подвёрг себя коль испытаньям.

Не милы светлые рассветы,
Решенье сделал давно рок,
Увяли жизни все цветы,
Не смыт ведь нам с души порок.

В трясине жизненной стремнины,
Найдём ли утешенье вновь,
Идём на поводу судьбины,
Пока не остановится в жилах кровь.

Сорвать как с жизненной крутизны,
О, нежный лепесток удач,
Вновь в дебрях тягостной судьбины,
Одинок ты сердцем, лишь не плачь.

Средь знойных, дремлющих пустынь,
Не ищи ты правды лишь просвет,
Присядь немножко ты остынь,
Не рвись! Там тусклый, смутный свет. 


           Часть XII

          ТАСБУРИ

Злая мачеха-судьбина,
Жизнь сплошная ведь кручина.
Всё хладит внутри нас льдина,
Что это борьба? Да, нет трясина.

Брожу всё по Земле один,
Забыт родными мне людьми,
И рок мой грозный господин,
Толкают в бой нас всё вожди.

И вспомнишь вдруг родной аул,
Степные дали ты родные,
Гурьбой мальчишки озорные,
Купались как в водах здешних куль.

О, ТЫ НЕСЧАСТНЫЙ НАЁМНИК

Однажды ты себя спроси,
В сей жизни суматошной, тёмной,
Кто я?  О, только не тужи,
Не бейся над задачей сложной.

Попал коль изначально ты,
На тропу тёмную о, кривды,
Разбились светлые мечты,
И нет в груди твоей надежды.

Остались за чертой все дни,
Когда дерзал ты и горел,
И нет теперь уж к ним двери,
Не потеряй в жизни, что обрёл.

Поройся в грязном ты белье,
Прошедших, безвозвратных дней,
Найдёшь ли чистое тряпьё,
Иль утонут тебе в грязи.

Спроси однажды себя ты,
В сей жизни бренной о, кто я?
Ведь человек поверь однажды,
Исчезнет с бренной, с бытия.

Кто я? - спросил себя Бури,
Он был смышлёным, дерзким парнем,
Уж жизни бушевали бури,
Сомненья овладели сердцем.

Кто я на Родине? Изменник,
Кто здесь? Орудие в чужих руках,
Не идей святых ведь я сторонник,
Я исполнитель, не человек.

Я выполняю чужие воли,
Людей нечистых помыслом,
Как выйти мне из рабской доли,
Чтоб жизнь вновь наполнит смыслом.

Душою я роптать не смею,
Боюсь обратит свой взор,
О, мира сего создателю,
И ждёт меня людской укор.

Изречь хулы, бранится, плакать,
Хотел я обвинить сей мир,
Но обратит вниманье кто на слякоть,
Во мраке одинокий глас мой замер.

О, сколько отдал бы за то,
Вернутся к юности. Начать
Всю жизнь с чистого листа,
Но рок нам шанса ведь не даст.

Идёшь одинок, несчастен,
Доколь тебя о, смерть застигнет,
Рыдая сердцем, ты печален,
Махнёшь рукой. Пусть всё сгниёт.

Опять ты обманул себя,
Иль из безысходности своей,
Пойдёшь вновь сердцем ты скрепя,
Но с каждым днём тебе трудней.

Хотел ты заявит  ведь миру,
Сказать своё и стать кумиром,
Но превратился ты в раба,
На голос нет у тебя права.

Ты исполнитель и убийца,
Ты безгласное существо,
Свобода теперь тебе лишь снится,
 Не увидишь счастья торжества.

О, ты несчастный наёмник,
О, раб с кровавой ты рукой,
Заблудший в дебрях бренной путник,
На сердце с тяжкою мукой.

Во мраке ты страшась молится,
Смотрел со страхом в темноту,
Не смог ты жизнью насладится,
Вовлёк рок в темень, пустоту.

С душой запятнанной своей,
Устал, измучен, обречён,
Как с каждым часом тяжелей,
А взор твой в небо устремлён.

Застигнет ведь шальная пуля,
В дорогах бренных тебя однажды,
Поймёшь вдруг сердцем ты скрепя,
Давно, что сгинули надежды.

И тело забытое твоё,
О, станет пищей для ворон,
Не вспомнит тебя твоя стая,
С кем ты делил и хлеб, и соль.

Изуродованное забытое тело,
Бродячий ветер покроет пылью, 
А солнце скатится устало,
За багрово-красный горизонт.

РЫЧАЛИ ПАРНИ СЛОВНО ЗВЕРИ

Средь серых безмятежных дней,
Скучал без дела Тасбури,
Его звала о, жар огней,
Рычали парни словно звери.

Однажды позвал его "отец",
Сказал, что отдыху конец.
На боевое задание он их крестил,
Не знал он кому так мстил.

В путь выйдем лишь мы на рассвете,
Ждёт там нас важное заданье,
Свой путь у каждого на свете,
Блажён прошёл кто испытанье.

Захватим школу молниеносно,
Бури заложниками займёшься,
Там будет их о, множество,
С ними на волю прорвёшься.

Переговоры с властями,
Я сам один буду вести,
Молниеносно, беспощадно,
Надо операцию провести.

Почему школа? Бури в недоумении, 
Тасбури не ожидал о, нет, лишь боя,
С малолетними детьми. Пыл рвении
Остыл. Душа его была в смятении.

Перечит не смел он "отцу",
Что оставалось сорванцу?
Ружьё готовил всю ночь к бою,
Отвечал ведь за дело головою.

Остановился чёрный фургон,
Прямо перед дверью школы,
Открыли сразу они огонь,
Хлынули люди словно волны.

Но от автоматной очереди,
Обратно вновь бежали люди,
Крики, слёзы, паника,
Ревели испуганные дети.

Мальчишка испуганный в слезах,
Бросился к вратам бежать,
Автоматная очередь... В глазах
Застыл мир. Он перестал дышать.

Поражён бросился к нему,
Отважный юноша Бури,
Хотел он помочь ему,
Мальчишка был уже в крови.

Простой, сельский мальчишка,
С незапятнанной душой Бури,
Догнал жестокого наглеца,
Ударом оглушил его.

Обернулся он и вдруг увидел,
"Отец" стоял угрюм и зол,
Он страшно дико так взревел,
Что Бури совсем остыл.

Захватили они школу,
Стоял там шум, мольба и хаос,
Никто не смел пройти к проходу,
Гремел "отца" здесь страшный голос.

Загнали всех людей в спортзал,
"Отец" так ведь приказал,
Бури приказ лишь выполнял,
И бдительность свою не терял.

Рыдали тихо женщины,
Дети звали матерей,
Никто не знал здесь лишь причины,
О цели в масках парней.

Были переговоры с властями,
Обещанье?! Лишь тянули время
Грозились расправой с заложниками,
Пришлось нести всё это бремя.

Смеркалось. Обещании нет.
Забеспокоились бандиты,
Вокруг темно. Погас свет,
Уж, сколько заложников убиты.

Стемнело. Начался вдруг штурм...
Погашен свет. Кромешный ад.
И бился человеческий шторм,
Крушился план. Нет путей назад.

Стоял здесь страшный шум и гам,
Мольбы о помощи людей,
Растерян был "отец" и сам,
От неудавшихся идей.

Тряслась вся банда в ловушке,
Искали они пути отхода,
Ведь знали держать их на мушке,
Казалось, нет здесь выхода.

Тогда он предал огню всю школу,
Поднялся чёрно-бурый дым,
Удалось спастись о, в суматоху,
Кучке бандитов с "отцом" крутым.

Обернулся Бури и увидел,
Как школу обжирало пламя,
Детские крики, плач он зрел,
Язык огня во мраке как знамя.

Слышны душераздирающие крики,
Пламя. Рыданья. Беготня. 
И рёв пожарной машины,
Казалось, в огне о, вся земля.

Как будто что-то оборвалось, 
В груди деревенского парня,
Душа воспротивилась,
При виде грозного огня.

Мелькал лик школьника в форме,
В крови. Широко раскрытые глаза,
Осталась его душа навеки в школе,
И застыла в очах  слеза.

Он думал о судьбе людей,
Запертых им в спортивном зале,
Он понял вдруг, что он злодей,
Всех грёз радужных провале.

Шёл за гурьбой, как заводной,
В ушах звенел тот шум и гам,
Шли долго по дороге тёмной,
По узким и кровавым тропам.

В душе гремела вновь гроза,
В груди темно, как ад кромешный,
В глазах лишь жгучая слеза,
Вокруг дышал лишь мир сей грешный.

   ЧУЖОЕ СОЛНЦЕ

Чужая страна. Чужие ветры.
Чужое солнце. Чужая земля.
Мечты все пылкие уж стёрты,
Покайся сердцу ты внемля.

О, столько ты прошёл дорог, 
И пролил сколько крови ты,
Хвалёной правды, где порог,
В груди бурлили не те мечты.

Дом твой степи и долины,
Друзья коварные убийцы,
В оковах тяжкой ведь судьбины,
Рыдают даже кровопийцы.

Плескались люди словно волны,
Как будто ищут себе приют,
Скитались по бренной они вольны,
Их тьма и ад впереди ждут.

И шла ничтожная толпа,
Сырыми тёмными ночами,
И чёрной яростью полна,
Хладны, с кровавыми очами.

          Часть XIII

ОПЯТЬ ОШИБКА...

Сгустились чёрные вновь тучи,
Ненависть хлынула волной,
Не греют солнечные лучи,
Сердца обманутые во бренной.

Что дало коммунизм людям?
Лишь мечту и грёз он рой,
И какой же ждёт нас "изм",
Думать надо бы порой.

Поражение коммунизма,
То победа ли народа,
Кто знает тайну механизма,
Развития человеческого рода.

Опять гром, молния, призывы,
Опять зовёт нас чудный брег,
Опять ошибка. Опять срывы.
Опять с начальной точки бег.

Поражения, неудачи,
Неспособность плыть при шторме,
Крах мечты и боль утраты,
Заблужденье было в норме.

Нестабильность во всей сфере,
На верхушке "чехарда",
Результатов нет в реформе,
Всё сплошная ерунда.

На верхушке столкновенье,
А внизу столпотворение,
Наступило ли прозренье,
Предстоит ли испытание?

Неумение, неспособность,
Сформировать хотя бы цель,
И решении скороспелость,
Вновь корабль сел на мел.

Вспышка вновь то там, то здесь.
В постсоветском пространстве,
В экономике регресс.
Но нет предела в их чванстве.

Каждый строил дом как может,
Выбирая краску сам,
Он внимательно рисует,
Предавшись в одиночестве грезам.

Жизнь в постоянном изменении,
Залитый сияющим светом,
Прекрасна чистота стремлении,
Окрашена вся ярким цветом.

Но не так чисты стремления,
В ходу здесь чёрно-белый цвет,
Терпели крах все изменения,
Глазел на переполох весь свет.



КУДА СТРЕМИШЬСЯ МИР ПОСТЫЛЫЙ

Куда стремишься мир постылый,
Без сердца, лика и идей,
Бредёт куда-то люд усталый,
Средь бурных, суматошных дней.

Куда вас гонят ветры жизни,
Опять схватив вас на лету,
Опять скитается по свету,
Свободный ветр даря надежду.

О, вольный ветр расскажи,
О правде, истине земной,
Скажи зачем во мраке лжи,
О, мутишь вновь ты род людской.

О чём мечтают люди бренной,
Куда стремится сей поток,
В сей жизни тёмной, скоротечной,
О, люди, как беда, потоп.

Всё рвётся грозная лавина,
Опять идеей пронзена,
И жаждой мести вновь полна,
В неизвестность вновь устремлена.

КТО ВИДЕЛ БУРИ РОКОВЫЕ

В океане бренности опять,
Каждый взял свой собственный путь,
Сей жизни суть, чтоб им понять,
Им прежде в бездне утонут.

Кто видел бури роковые,
Грезу спесивой о, волны,
Когда здесь ветры штормовые,
О, были яростью полны.

Кто видел бледную луну,
О, льющий сумрачный свой свет,
Застывший в горести природу,
Что ищет в темени просвет.

Оборвана цепь. Вновь тонет плот.
В океане бушующего бытия,
Где грозный и великий флот?
Никто не предотвратил крушения.

Где блеск мечты и ожидании,
Куда исчез кровавый флаг,
Толпа вновь в горестном молчании,
Лишенная всех прежних благ.

          Часть XIV

ПОКОЛЕБАЛАСЬ ВЕРА ДЕРЕВЕНСКОГО МАЛЬЧИШКИ

Сжигали беспощадно жилые аж дома,
Их жертвой становился беспомощный народ,
Вспыхивал пожар и от людского шума,
Казалось, на земле самый сущий ад.

Поколебалась вера деревенского мальчишки,
В глубине души он горевал и ныл,
А на сердце зрели тёмные мыслишки,
А пока с гурьбою по теченью плыл.

Пред глазами застыл образ мальчика,
В крови он весь, с протянутой рукой,
За что? Будто хотел спросит злоумышленника,
И удержаться хотел за подол тёмной, бренной.

И ходил он сам не свой,
В разладе с сердцем и душой,
Выполнял долг как заводной,
И шел он по тропе сей тёмной.

Заметил колебанье парня,
Коварный, хитрый их "отец",
Позвал тут помощника,
Займись им сказал наконец.

                          ***
О, человек ты жалкий! О, подопытный кролик!
Опять над тобою трунит сатана,
Твоя мысль, мечта была ведь не велик,
Средь волны бушующей грозного океана.

Пошла здесь в ход угроза, простые наставленья,
Борьбы их святой о, мировое значенье,
В сей жизни у каждого есть своё назначенье,
Уготован рай тому, прошёл кто испытанья.

Пошли в ход все средства опять для воспитанья,
И человек становился, как без сердца робот, 
Он выполнял безотказно все данные заданья,
Уж не было у него сил себя побороть.  

О, АДА ТЁМНОЕ ТВОРЕНЬЕ

И опять заданье и опять лишь смерть,
Вновь горели транспорт и мирные села,
И носилась кучка бандитов словно смерть,
Лишь слеза и горе вслед за ним брела.

Повсюду оставляли они кровавый след,
Месть и смерть, как будто в жизни их девиз,
Во имя чего идёшь? Не молчи ответ.
Жизнь превратилась в смертельный круиз.

"Отец" ему и бог здесь и командир,
Бури себя героем почти себя уж мнил,
Подкован, смел и грозен, он был и дебошир,
Он верил лишь в "отца". С мечтой пустою жил.

Сжигал, он грабил, убивал,
О, ада тёмное творенье,
Он всё святое забывал.
Внутри ко всему презренье.

Он сердцем зачерствел совсем,
Смерть, слёзы, кровь - обычный день,
В борьбе не церемонился ни с кем,
Был изворотлив, как оборотень.

Сжигал всё на пути громил,
Забыл он жизни бренной суть,
Крушил, ненавидел, дерзил,
Вокруг него царила жуть.

           Часть XV

УЛЕТУЧИЛСЯ РОЗОВЫЙ ДЫМ

Распалась грозная держава,
Улетучился розовый дым,
Взяла свой курс каждая страна,
С лицом она была прежним.

Свой путь?! Свой курс?!
Быть может это трансформация и деформация
прежнего строя,
Слова все здесь абсурд...

Лишь подправленная,  подкрашенная
и подмазанная,
Но не шла машина старая,
поржавевшая.

Однако не было теории,
Научно-обоснованной,
Об общественном развитии,
Кто думал о судьбе народной?

Колыхалось беспокойно,
Море тёмное опять,
Время было неспокойно,
Чтобы суть всего понять.

Каждый ратовал за правду,
Рвался, верил и дерзал,
Не терял никто надежду,
Кто как мог тут путь держал.

И смех, и грех -ни логики, ни теории,
Души усталой то как бред,
Открой страницы ты истории,
Найдёшь ли правды там хоть след?

Не всегда люда желанье,
Совпадает с их делами,
Чужое тянет их вниманье,
Идут чужими ведь тропами.

У каждой здесь свой путь развития,
Повсюду фальшь и брызг речей,
Не имея теоретического основания,
Кричат на весь мир сильней.

И бьются яростно о скалы,
Легкомысленные волны,
Рвались в небо грёз полны,
И бесславно опять пали.

Вновь бежит мутна вода,
Всю тоску внутри храня,
О, не скажет никогда,
Правду внутри хороня.

СТРАННА ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

О, жизнь страшная, как ад,
Повсюду гром, слеза и смерть,
Кого ж на помощь тут нам звать,
Когда во гневе бродит смерч.
 
О, вихрем пролетая вновь,
Сметёт она ведь правду, ложь,
Сей бренный мир  бьёт вновь озноб,
Ты правду только не тревожь.

Хранил же ведь мечту в груди,
О, ты отчаянный народ,
Совратил ли глас Иуды,
Когда прозреет людской род?

Тропами узкими идёт,
Опять многострадальный народ,
Никто не знает, что их ждёт,
Пройти им чрез темень, брод.

Странна природа человека,
Смирённость, слабость его страшна,
Идут неспешно чрез века,
В согласии с демоном вражды, зла.

Хоть мужество не покидало люд,
Всё ж падал он порой так низко,
Не знает жизни цену отнюдь,
Казалось, счастье о, так близко.

Из какого материала человек,
Он то оборотень, то ангел,
То непримирим и так крепок,
То слаб, не знает свою цель.

Их не смутит, нет, сей жизни зло,
И подлость, и обманутые мечты,
Лишь время безостановочно шло,
А люд ничего не делал почти.

Страдая молча ведь износит,
Он сердце бедное своё,
Время безжалостно уносит,
Зачем сожаленье ему твоё.

От пустоты внутри люд вздрагивал опять,
Казалось, в жилах остановилась кровь,
Он жизнь ведь так и  не смог понять,
Была ли она пустая лишь погоня.

Дерзал, рвался, мечтал. Какое безумие!
Старался, верил и слово он держал,
Охватило вдруг их уныние, малодушие,
И крах их настигал, страдал он и рыдал.

Казалось, жизнь прекрасна и светла,
За горизонтом спряталась мечта,
Манила их всегда блестящая звезда,
Страшить, но их всегда падение, жизни дно.
 
Придёт черёд всему. Настанет грозный час.
Оборвётся жизни сей о, розовая нить,
Над бренной зазвучит о, рока грозный глас,
О, в конце он люда безжалостно ведь сгубит.

И барахтается в море жизни человек,
Чтоб кончину бренной как то удалить,
Но во бренной о, как скоротечен век,
Бесполезно молить, ведь не пощадит.

И опять над людом сатана трунит,
Человека в бренной скоротечной знобит,
А бренность их голубит, а потом погубит,
Лишь природа мать всё о нас скорбит.
                    (Продолжение следует)
 

Аул - деревня
Куль - водоём