Накануне вечером почтальон принёс ему небольшую бандероль от старого друга из периферии. В ней оказалась горсточка муки и скупая записка: 'Дорогой Григор, мужайся! Твой Мукуч'.
'Что бы это значило?' - шёл и думал Григор Мушегович Каркарян.
Была ли это новогодняя шутка или что-то другое, но, исколесив с утра чуть ли не полгорода, Григор Мушегович ни в одном из 'хлебных' не увидел хлеба. Длинные очереди выходили далеко за пределы магазинов.
В поисках исчезнувшего хлеба Каркарян оказался на улице Царя Врама Шапуха. Улица медленно покрывалась снегом...
Не поворачивая головы, Григор Мушегович покосился налево, и правая бровь его, подпрыгнув, застыла в неестественной позе. Чудная картина предстала взору преподавателя латинского языка: синий от холода красавец с лихо подкрученными усами джигита стоял в гордом одиночестве на фоне высоченной горы из сосисок.
Теперь уже правым глазом Каркарян покосился на дощечку с красными знаками: '1 кг - 55 р.', и брови его сошлись у переносицы.
'У-у !.. ' - мысленно произнёс он и прошёл мимо.
Через несколько шагов подумал: 'Взять, что ли, полкило?' - повернул обратно и снова покосился на ценник.
- Продаёте? - скорбным голосом спросила пожилая женщина рядом с Григором Мушеговичем.
- Нет, только показываем, - отшутился продавец и почему-то заговорщически подмигнул Каркаряну.
'Ну его к чёрту! Дороговато! Обойдёмся без сосисок', - решил Григор Мушегович и сделал поворот на сто восемьдесят градусов.
Но тут вспомнив, что новогодние яства, запас которых он со своей старушкой доедал эти два дня, исчерпались и к ужину нечего будет приготовить, решился: 'Возьму!', повернул было обратно, однако, поймав на себе насмешливо-сочувствующий взгляд синего продавца, вошёл помимо своей воли в двери ювелирного магазина напротив.
- Ба! Григор Мушегович! - плотный мужчина в чёрном на меху пальто стиснул его в свои объятья. - С Новым годом! Сколько лет, сколько зим!
Каркарян едва узнал своего бывшего коллегу по университету, вовремя покинувшего храм науки и открывшего у себя на дому небольшой цех по шитью обуви.
- Ну, как самочувствие? - спросил сапожник, словно у больного, но быстро поправился. - А ты всё молодеешь, смотрю! - здоровая улыбка играла на его лице.
Оправившись от первой неожиданности, Григор Мушегович рассыпался в ответных любезностях.
- Вот, прохожу - а там сосиски продают, - бывший коллега поднял пузатый целлофановый пакет. - Недорого! Советую как друг - бери.
- Спасибо...
'Недорого, говоришь, дружище?! - спросил себя Григор Мушегович, когда собеседник удалился. - Видал: был сапожником, выбился в люди - стал доцентом, теперь снова подался в сапожники?! Конъюнктурщик! Зато - Человек!!! А чем я хуже? Разве я не человек?.. '
Он вышел из магазина, пошевелил сердито бровями и подошёл к усатому продавцу.
- Два кило! - предварительно откашлявшись для важности, заказал он.
Длинная цепочка сосисок компактно уложилась в целлофановый пакетик. Красавец продавец в качестве новогоднего презента положил вдобавок ещё одну сосиску.
- Спасибо!
- На здоровье!
'То-то!' - удовлетворённо подумал Каркарян и направился к трамвайной остановке.
Удобно разместившись и пощупав кончиками пальцев упругое тело сосисок, Григор Мушегович заметил про себя: 'Тепло как... аж ко сну тянет. Эх, измаялся же сегодня с этим хлебом... Где достать - вот задача?!'
- Ничего, заграница нам поможет! - словно в ответ на его вопрос откуда-то сзади донёсся чей-то ленивый голос.
- Ты опять за своё! Слушай, когда будет стипендия? У меня даже на хлеб не осталось, - жаловался в ответ кто-то.
- Стипендии твоей на хлеб едва ли хватит. Не те времена - либерализация, брат: теперь за ценами не угонишься, хоть галопом скачи... Эй, смотри, что это такое? - ленивый голос вдруг оживился. - Что за чудо?!
Григор Мушегович невольно обернулся. В заднем ряду сидел маленький, оборванный старикашка в очках без стекол. Заметив внимание к своей персоне, он осклабился, обнажив два-три гнилых зуба, и начал медленно, вполголоса ныть.
- Строили, строили, вот тебе и достроились, - Григор Мушегович ловил обрывки его фраз. - Обещали, обещали, бессовестные... Такую страну развалили...
'O tempora! O mores! - О, времена! О, нравы! Ну и жизнь пошла... Скоро вообще голыми по городу станут ходить, - думал преподаватель латинского языка, глядя в окно. -О, Боже, где же выход - укажи... '
Снег за окном стал мельче. Трамвай, как показалось Григору Мушеговичу, сильно сбавил ход. Неподалеку от рельсов маленькая девочка лепила снежную бабу. Увлёкшись работой, она неожиданно поскользнулась и бухнула лицом в сугроб.
Поднявшись, девочка удивлённо воскликнула:
- Сладкий-то какой!
Взяла в горсть снега и решительно поднесла ко рту.
- Сахар? Сахар! - радостно закричала девочка.
Водитель резко затормозил. Пассажиры с гиком выбежали вон из трамвая. Только один Григор Мушегович никак не мог оторваться от сиденья - неведомая сила приковала его к месту. Он вынужден был наблюдать за развернувшейся за окном драмой из трамвая.
Сначала неуверенно и робко, затем всё смелее и смелее люди набивали себе карманы, шапки, рукавицы, засыпали за пазуху сахарный песок. Старик с пустой оправой даже носки для этой цели снял.
Вслед за сахаром сверху посыпались крупа, рис, пшеница, чай...
- Дорогая, сними бюстгальтер, - уговаривал муж жену, - не пропадать же добру!
- Гражданин, у меня талоны на рис не реализованы с прошлого года, одолжите вашу ёмкость! - здоровенный мужчина вырывал шапку у небольшого лысого человека.
- Товарищи! Не деритесь, всем хватит! - срывающимся от волнения голосом кричал плюгавый старикашка, набивая футляр из-под очков без стёкол. - Коммунизм! Коммунизм! Вот он, родименький, пришёл! Дождались!
С неба посыпались какие-то свёртки, пакеты, коробки.
- Беги, позвони Вачику, пусть машину с ребятами подгонит! И мешки чтоб не забыли прихватить! А я за нашей зоной присмотрю, чтоб никто не лез! - кричал товарищу юноша с растрёпанными волосами.
Появился сержант милиции. Ловким движением фокусника подхватив на лету какую-то коробочку и проворно спрятав её в карман, сержант с нарочитой строгостью произнёс:
- Граждане, прекратите самодеятельность и выложите содержимое ваших котомок на асфальт! Скоро сюда прибудет государственная комиссия и решит все вопросы, связанные с распределением продуктов.
Но никто его не слушал.
С шумом затормозил грузовик: из кузова десантировалась бригада молодцов с мешками и энергично заработала лопатами.
Кто-то уже сооружал из подручных средств 'столик', чтобы как только прекратится 'манна небесная', сразу же начать торговлю.
Две почтенные матроны вцепились друг другу в волосы из-за пачки импортного кофе. Чей-то парик валялся на снегу.
- Граждане! Прекратите безобразие! - снова попытался призвать к порядку сержант.
Однако старик в оправе, увлечённый работой, проползая мимо на четвереньках, невзначай сбил блюстителя порядка с ног. И не думая извиняться, старик маслено улыбнулся и, видимо, осенённый новой идеей, неожиданно легко для своих лет вскочил на ноги и с хищной рожей подбежал к снежной бабе. Грубо оттолкнув девочку, которая, не замечая происходящего, уже приделывала своему нехитрому творению нос-щепку, старик схватил снежную бабу и убежал. Девочка отчаянно заревела, но никто не обращал на неё внимания...
Вдруг на горизонте показалась небольшая чёрная точка. Она приближалась, принимая человеческий облик. А через минуту все ахнули, узнав загадочного гостя.
- Ты кто? - тем не менее спросил чей-то грубый, недоверчивый бас.
- Джордж Буш, президент США, - ответил высокий поджарый господин в чёрном. - Это наши вертолёты засыпали вас продуктами. Мы хотели помочь вам, но, увы, вы оказались не готовы...
Григорий Мушегович открыл глаза. Трамвай был почти пуст. Целлофанового пакета рядом не оказалось. На полу сиротливо валялась сосиска. Каркарян огляделся, поднял её и, спрятав в карман пальто, направился к выходу какой-то пришибленной походкой.
Поднявшись к себе, Григор Мушегович тайком от старушки завернул сосиску в фольгу и вывел на небольшом клочке бумаги: 'Дорогой Мукуч, крепись: Джордж Буш нам не поможет!'
Наутро, высоко и подчёркнуто гордо неся свою изрядно поседевшую голову, Каркарян направился в сторону почты...